Четыре года в Сибири

Берлин.

Вокзал Фридрихштрассе.

Мужчины, они выглядят аристократически, почтительно встречает стройную белокурую женщину. Она подает мне на прощание руку... Вокруг нас стоит, глазея, толпа. Голоса благодарят, пожимают мою левую руку, говорят много пустых слов.

Смеющееся, синее море... сияющее солнце... колосящиеся нивы... мой родной уголок. Но он не воодушевляет меня, так как у меня больше нет восприятия.

Почему я не остался, там, где-то, где я однажды был?

Маленькая узкоколейка в Мекленбурге приближается к городку. Издалека красные крыши выглядывают между тенистыми деревьями. Поезд останавливается. Собралось много людей. Они любопытны.

Отец!... Седой, согбенный, бездеятельный.

Мать!... Грустная, тихая, ухоженная.

Хриплые слова приветствия. Во всех глазах ужас, который они больше не могут скрывать. Холод и ужас так же исходит от меня. Маленькая, по-деревенски продуваемая комната. Все, все здесь чуждо мне.

- Ну, расскажи все же, пожалуйста.

- Я не могу! – звучит грубо и недружелюбно, но мне это абсолютно безразлично. – Вероятно... в другой раз..., может быть, – с трудом добавляю я.

Швейцария.

На сияющем солнце вечно заснеженные вершины Альп поднимаются передо мной. Я лежу на веранде. Сегодня воздух на высоте двух тысяч метров особенно прозрачен.

Мое голое тело полностью подвергается воздействию лучей исцеляющего солнца.

Я смотрю на правое плечо. Длинный, едва заживший шрам, прямоугольный, почти неподвижный, протез сустава лопатки. На правой ноге длинная резаная рана; мышцы и сухожилия отсутствуют почти полностью. На левом бедре зажившее пулевое ранение.

Когда-то я был молодым, сильным.

Теперь никто не сможет что-то изображать передо мной!

До конца своей жизни я стал инвалидом!

И надо мной... лучезарно синее небо...