Чище некуда

Глава 26

Прием у врача назначили на десять утра в четверг. На ватных от ужаса ногах Шарлотта подошла к секретарю в приемной, чтобы сообщить свое имя.

Почти все стулья в приемной были заняты. Не успела Шарлотта сесть и раскрыть «Секреты домоводства» трехмесячной давности, как ее вызвали.

К ее удивлению, ей предложили пройти не в смотровую, а в маленький уютный кабинет.

— Доктор будет через минуту, — сказала сестра.

Шарлотта едва успела оглядеться, как дверь отворилась, и вошел доктор.

— Доброе утро.

Шарлотта кивнула в ответ и робко улыбнулась.

Сев за стол, он раскрыл папку и несколько минут молча изучал данные. Потом взглянул на Шарлотту.

— Все в порядке, мисс Лярю. Поскольку это ваш первый обморок и, судя по тестам, вы для своего возраста вполне здоровы, я думаю, обморок произошел в результате стресса.

— Что ж, это обнадеживает, — пробормотала Шарлотта.

Доктор поднял руку.

— Но я бы хотел провести еще один анализ.

— Какой анализ, зачем?

— Анализ на сахар.

Шарлотта похолодела.

— Анализ на диабет?

Доктор кивнул.

— Назначьте встречу на самое ближайшее время. — Он поднялся. — Сестра даст вам инструкции.

Диабет. Шарлотта вздрогнула.

— Простите меня, но это обязательно?

Он пожал плечами.

— Больше для предосторожности, но чем быстрее вы сделаете анализ, тем быстрее мы сможем исключить возможность диабета.

Как только доктор вышел из кабинета, Шарлотта достала мобильник и позвонила Мэриан Хеберт. Он сказал «самое ближайшее», и Шарлотта была намерена побыстрее с этим покончить.

У Мэриан сработал автоответчик.

— Мэриан, это Шарлотта. Кое-что случилось, я не смогу прийти завтра, так что давай перенесем на субботу, или я пришлю кого-нибудь вместо себя. Позвони мне, когда решишь, как тебе удобнее.

Шарлотта отключила телефон и поднялась навстречу медсестре, которая протянула ей бумагу.

— Вот инструкции, мисс Лярю, здесь описана вся процедура. Вам нельзя есть — ни есть, ни пить после полуночи накануне анализа.

Шарлотта кивнула, положила бумагу и телефон в сумочку и вышла за сестрой.

Вернувшись в приемную, она направилась прямо к секретарю и назначила встречу на следующий день.

К полудню Шарлотта вернулась домой. По дороге она заехала в магазин и купила два пакета сладостей к пятнице, а для Дэви выбрала огромный леденец в форме тыквы. Выбирая конфеты, она заметила, что украшения для Хэллоуина идут вполцены. Последний раз она украшала крыльцо, когда Хэнк был еще маленьким, а тут, вспомнив о Дэви, она купила глиняную тыкву, паутину и прочую наводящую жуть чепуху.

Войдя в дом, Шарлотта первым делом проверила автоответчик. Два сообщения. Она нажала кнопку.

— Мам, насчет субботы. Я могу отвезти тебя на кладбище около десяти. Сообщи мне, устроит ли это тебя. Люблю.

Раздался гудок, и пошло второе сообщение.

— Шарлотта, это Мэриан, насчет твоего звонка. Можешь не приходить завтра, и не надо никого присылать. Со среды еще все в порядке. И потом, ребятам пора кое-чему поучиться. Только не забудь прийти в понедельник, хорошо? — Она помолчала и добавила: — Я ходила на собрание Общества анонимных алкоголиков вчера вечером. Просто подумала, ты захочешь знать. Да, и еще одно. Мой адвокат считает, что мне ничего не грозит, но поговорим об этом потом. Пока.

И истина сделает тебя свободным. Шарлотта улыбнулась и пошла на кухню. Это начало. Хорошее, позитивное начало. Может, Мэриан наконец сможет привести свою жизнь в порядок и стать мальчикам достойной матерью.

Быстро пообедав, Шарлотта вышла украшать крыльцо. Развесить пару купленных ею паутин не составило особого труда. Закончив, она отошла к обочине, повернулась и, уперев руки в боки, критически осмотрела результат. Довольно кивнув, она направилась к крыльцу, и в этот момент к дому подъехал Луи.

Шарлотта нахмурилась.

— Привет, Луи. Чего так рано сегодня?

Луи пожал плечами и направился к крыльцу.

— У меня был тяжелый день, а теперь у меня тяжелые мысли.

Шарлотта нахмурилась еще сильнее.

— Звучит серьезно.

— Да, я бы сказал, весьма серьезно. — Он присел на верхнюю ступеньку и жестом предложил Шарлотте присоединиться. Она устроилась рядом, и Луи несколько секунд молча смотрел на дорогу.

Наконец он прокашлялся и, все еще глядя на дорогу, сказал:

— Я почти все утро допрашивал Сэма Робертса. — Он покачал головой. — Вот уж престранный был допрос. Он полностью шел на контакт, будто радовался, что его поймали.

Луи взглянул на нее, и Шарлотта кивнула, вспомнив, что Джудит говорила то же самое.

— Он также признался в убийстве Билла Хеберта, — сказал Луи.

— Я так и думала.

Луи пожал плечами.

— Даже если бы он не признался, мы все равно связали бы его с Бергероном. Сегодня утром выяснилось, что маска принадлежала ему. Сделав тест ДНК, мы бы доказали, что именно он курил сигару у Девилье.

Шарлотта наклонила голову.

— Так что тебя беспокоит?

Луи запустил пальцы в волосы по голове и тяжело вздохнул.

— У него было все — репутация, семья, положение в обществе, — и он все потерял. Все. Этот человек полжизни провел, расплачиваясь за преступление, которого он не совершал, и пытаясь оправдаться. Он сказал, что, выйдя из тюрьмы, потратил все деньги на частных детективов, чтобы те выяснили, что тогда случилось на самом деле. Сначала он хотел просто обелить свое имя, чтобы дети не считали его убийцей. Но в процессе сломался, его переклинило. Он фактически стал тем, кем его считали, — убийцей. Теперь у него впереди только тюрьма и, возможно, смертный приговор. — Луи помолчал и добавил: — Сломанная жизнь — все три, если считать Дрю Бергерона и Билла Хеберта.

Плюс Мэриан Хеберт, про себя добавила Шарлотта и прищурилась. Очевидно, что Луи беспокоила не только судьба Сэма. Было что-то еще.

— Ты же веришь, что Сэм виновен?

— О, да. Виновен на все сто. Но знаешь, все это заставило меня задуматься, понять, что жизнь слишком коротка, чтобы ею разбрасываться. Когда ты молод, тебе кажется, что ты все на свете успеешь. Но если тебе повезет дожить до старости, начинаешь понимать, как мало на самом деле у тебя времени.

Он прокашлялся и напряженно посмотрел на Шарлотту. Она затаила дыхание, гадая, что у него на уме.

— Когда Стивену — это мой сын — было двенадцать лет, моя жена бросила нас, — наконец проговорил он. — Однажды она просто собрала чемодан и ушла. Сказала, что больше так не может, что я все время работаю, а Стив все время влипает в неприятности. Вскоре я уже заполнял бумаги на развод.

Шарлотта внутренне сжалась от сочувствия. Признание Луи многое объясняло, и хотя она не могла согласиться с его шовинистскими убеждениями, теперь они по крайней мере были понятны.

— Я делал все, что мог, чтобы вырастить Стива, — продолжал Луи, — но, видимо, не справился с этой задачей. После ее ухода он совсем распустился, постоянно попадал в какие-то истории. Поскольку я полицейский, мне обычно удавалось его вытаскивать из неприятностей. Но когда ему было семнадцать, он связался с бандой недоумков, и как-то ночью они напились и ограбили винный магазин. Хозяин магазина был убит, и хотя Стив клялся, что не стрелял… — Луи замолчал.

Через секунду он продолжил:

— От этого я не смог его спасти. Их с приятелями судили как взрослых и осудили за убийство. Двадцать лет он провел в Анголе. — Луи пожал плечами. — Около семи лет назад он вышел. Насколько я знаю, сейчас он в порядке. В тюрьме он начал рисовать, а когда вышел, женился на женщине, которая выставляла его картины в своей галерее. У них родилась дочь. Теперь он зарабатывает на жизнь своими картинами.

— Та маленькая девочка на портрете — моя внучка, — признался Луи. — Он прислал мне эту картину вместе с остальными.

— Сколько ей лет?

Луи пожал плечами.

— Наверное, шесть, где-то так.

— И ты ни разу не говорил с ним, не встречался с тех пор, как он вышел?

Луи медленно покачал головой с выражением муки на лице.

— Хуже. Я… Я так разозлился, когда он вляпался в убийство, чувствовал себя униженным. Я полицейский, а тут… И отрекся от него, прекратил всякое общение. А чем дальше, тем сложнее переступить через свою гордость. Я не видел и не слышал его с того дня, как его осудили двадцать семь лет назад.

— Ох, Луи, — Шарлотта пришла в ужас. Страшно подумать, она бы просто не смогла так долго не общаться с сыном.

Не суди, да не судим будешь.

Совесть заговорила словами из Библии. Она действительно не могла понять, как можно разорвать отношения с сыном, но, с другой стороны, ее сына никогда не обвиняли в убийстве.

— Я виноват во всем, — продолжал Луи. — Столько лет прошло, даже если я попытаюсь что-то исправить, он, наверное, и знать меня не захочет. Боюсь, что уже поздно.

Шарлотта с сочувствием сжала его руку.

— Может, и нет. Ты же сказал, что сын сам прислал тебе те картины?

— Да, месяц назад.

— Не будь таким идиотом. Господи, разве ты не понимаешь? Таким образом он пытается наладить с тобой отношения.

— Может быть, — сказал Луи, пожав плечами.

— Так в чем проблема?

Луи тяжело сглотнул.

— А ты поедешь со мной? Если он согласится встретиться, ты поедешь?

— Ох, Луи, я не знаю. Это не мое дело.

— Твое, если я приглашаю, — ответил он возмущенно.

День Всех Святых выдался теплым — почти семнадцать градусов — и солнечным. В сопровождении Хэнка, с цветами в руках, Шарлотта вошла на кладбище Лафайет через ворота на Вашингтон-стрит.

Кладбища в Новом Орлеане уникальны. Изысканные надгробия и мини-мавзолеи возвышаются до верхней отметки паводков.

Шарлотта остановилась у ворот, глядя на бронзовую доску.

— Каждый раз поражаюсь, — сказала она Хэнку. — Поверить не могу, что кладбище существует с 1833 года.

Хэнк улыбнулся, и они пошли дальше.

Вокруг свежевыкрашенных надгробий, украшенных цветами, уже собрались люди. Несмотря на уважительную атмосферу, все это напоминало вечеринку по случаю встречи старых друзей.

Могила Хэнка-старшего находилась недалеко от ворот, во втором ряду. Шарлотта опустилась перед ней на колени и благоговейно положила цветы.

— Хотел бы я знать его, — вздохнул Хэнк, пока Шарлотта смотрела на могилу. И добавил: — Их всех.

Шарлотта поняла, что он имеет в виду семью отца. Согласно традиции, Хэнка похоронили в одной могиле с предками.

Шарлотта встала и сжала руку сына.

— Я тоже, сынок. Я тоже.

— Расскажи мне о нем еще раз. Обо всех. Помнишь, как ты рассказывала, когда я был маленьким.

Много лет Хэнк не спрашивал про отца, и комок подступил к горлу Шарлотты, когда она начала говорить.

— Твой отец был почти как ты, и внешне, и по характеру. Он был примерно такого же роста и комплекции, с такими же рыжими волосами и небесно-голубыми глазами. — Она сглотнула. — Каждый раз я смотрю на тебя и вижу его, особенно глаза. Он был добрым, — продолжала она, — заботился о людях. — Она помолчала. — По-моему, я говорила тебе, что он тоже хотел быть врачом. Поэтому и пошел в армию еще до того, как правительство объявило призыв во Вьетнам. После смерти родителей — твоих бабушки и дедушки — он потратил все состояние на выплату семейных долгов. К сожалению, твой дедушка не верил в страхование жизни, поэтому отцу, как и тебе, пришлось добиваться всего самому.

— Не совсем как мне, — уточнил Хэнк. — У меня была ты.

Шарлотта улыбнулась.

— Да, была. Я, студенческий заем и работа вышибалой. В общем, твой отец пошел в армию, потому что солдаты, закончив службу, могли поступить в университет за правительственный счет. Он все спланировал. Он…

— Шарлотта! Шарлотта Лярю!

Узнав голос Битси, Шарлотта повернулась ей навстречу.

Хэнк наклонился и прошептал:

— Это не мисс Дью, твоя клиентка?

Шарлотта улыбнулась и кивнула.

— Ага, мисс Битси Дью, единственная и неповторимая.

Она была рада видеть Битси на ногах и в полном здравии. А уж видеть это действительно стоило — развевающийся подол цветастого платья, шляпа, больше похожая на зонтик.

— Это и есть зонтик, — со смешком пробормотала Шарлотта.

— Ты что-то сказала? — нахмурившись, спросил Хэнк.

Шарлотта кивнула в сторону Битси.

— Ее шляпа. Шляпа мисс Битси — как маленький зонтик на голове.