Чистилище

Глава 4

Моё мирное чаепитие было прервано шумом в коридоре. Кто-то ругался, рычал и ломился с настойчивостью раненого в задницу видшвайна. Причём ломился явно в мою сторону, но подозрительно знакомым голосом…

Так что когда дверь в ординаторскую распахнулась, я уже отложил пустую чашку в сторону и поднялся на ноги.

Райнхард в распахнутом дорожном плаще и с ручным пулемётом за спиной вид имел откровенно дикий и бешеный.

— Спокойно, — сказал я. — Глава, докладываю следующее…

Доложить я, правда, ничего не успел, потому как дядя сделал два больших шага, зарядил мне по уху, а затем порывисто обнял.

— Кретин! — прорычал он. — Три кретина! Но, будь я проклят, какие же везучие кретины!

И ещё и кулаком прошёлся мне по макушке.

Признаться честно — даже как-то растерялся. Всё-таки после осознания всего произошедшего, я себя чувствовал тем, кем и был — мужиком уже под полтинник, которому тот же Райнхард чуть ли не в сыновья годился. А тут — такое…

Но ни злобы, ни обиды всё же не было. Наоборот — снова улучшилось настроение.

Ведь именно за такими мгновениями я и вернулся сюда, правильно?..

Дядя с грохотом положил на столик БАР, бухнулся на диванчик напротив, сграбастал мою недоеденную булочку и запихал её в рот.

— Ваше сиятельство!.. — в дверях показалась разгневанная медсестра. — Вы нарушаете покой больных! Юным господам нужен отдых!

— Дверь закрой, — с набитым ртом пробурчал Райнхард. — С той стороны.

— Спасибо за заботу, — дипломатично улыбнулся я. — Пожалуйста, и правда оставьте нас — мне с дядюшкой нужно обсудить дела клана…

Медсестра не очень-то куртуазно ругнулась вполголоса, но дверь закрыла.

— Два тойфеля, матёрый паурак, полдюжины химер, — произнёс дядя. — Какая-то непонятная тварь, похожая на дерьмо… Кстати, по праву первооткрывателя назову-ка я его дерьмодемоном. И я молчу о всякой мелочёвке вроде рипперов и урсов. Но пока я, не покладая рук и винтовки в руках вместе с этими придурошными погранцами носился за гейстами, вы тут устроили хрен знает что! Приезжаю в город, а город на ушах стоит! Либрия! Прорыв! Потоп! Вы меня до инфаркта так доведёте когда-нибудь!

Райнхард потянулся к фляжке на поясе.

— Да ты быстрее сопьёшься, — усмехнулся я.

— Ты меня ещё тут поучи, сопля, — погрозил мне пальцем Райнхард.

Поболтал фляжкой, вздохнул и мрачно посмотрел на меня.

— Ну? Чего ты там мне доложить-то хотел?

А я что? Взял и доложил — мне не трудно. От и до, так сказать. Налёт на оружейную лавку, вокзал, поезд, поросячий замес в поезде, что достоин даже отдельного слова…

— … Погоди, погоди, — остановил меня дядя. — Ты говоришь — швед?

— Ну, словечки он явно на шведском вставлял, — пожал я плечами. — Да и сам на шведа смахивал. Ну и выправка чувствовалась, что не просто бандит. Хотя и оказался несколько склонен к позёрству… Думаю — наёмник.

— А ты где-то это шведский-то выучить успел? — поинтересовался Райнхард.

Да, так-то по идее мне его знать неоткуда. Дома мы только на русском разговариваем, а мы с сёстрами учили немецкий и британский… Ну и ещё полдюжины самых ходовых языков на уровне военного разговорника.

— Так я и не учил, — честно ответил я. — Так, в книжках пара слов попадалась, ну и запомнил…

— Хммм… — задумался дядя. — Швеция, значит… Многое объясняет, да…

— Например, то, почему Новгород Либрия обходит стороной?

— В том числе. И почему Новгород вообще в последнее время такой борзый стал. А ведь мало кто обратил внимание на то, за кого просватали дочку новгородского князя…

Ну да, формально Новгород — это княжеская республика… Что бы этот кадавр ни значил. Князь есть — он вроде как царствует, но не правит. Но почему-то всех бояр наличие княжеской династии вполне устраивало и попыток её сменить уже несколько сотен лет не было.

— За шведского принца, что ли? — спросил я, покопавшись в памяти, но так ничего толком по этому поводу не вспомнив.

— Угу.

— Не знал, что ты следишь за светскими новостями…

— За светскими и не слежу, — поморщился дядя. — За военными слежу. Если Швеция с Новгородом не только взасос целоваться будут, но и союз всё-таки оформят, то Печора будет в числе первых блюд для этого ублюдочного союза.

Снова порылся в памяти… Вроде был же какой-то союз Новгорода и Швеции? Только распался быстро. Кажется, умер шведский принц какой-то, не? Вот не помню… Помню только, что потом Господа не вовремя решили, будто настал час ударить в спину дерущихся с Пактом. Только как-то обсчитались они при этом и оказалось, что по домам отсиживалось как бы не больше, чем воющих на фронте, и Новгород крепко огрёб. Зато потом охотно пошёл к Пакту в протектораты и именно с его территории началась северная кампания. Захватили Печору, двинулись на Пермь и Обдорск…

Продолжил рассказ, стараясь не упускать деталей — сказывалась многолетняя привычка.

Как нас привезли в особняк, о чём мы говорили на завтраке, как проходил приём, как заявились уравнители на бронеходе…

Как начался Прорыв.

— С тремя револьверами? — хмыкнул Райнхард. — Под шарманкой? На бронеход? Я воспитал трёх самоубийц.

— Ты не воспитывал, — усмехнулся в ответ я.

— Ах, это теперь я виноват, оказывается… Ну ладно, запомнили, — дядя вздохнул. — Но теперь-то ты понял, почему я говорил вам держаться подальше от этого гадюшника?

— Ты знал.

— Скорее догадывался, — уточнил Райнхард. — Я не был прилежным учеником в детстве, но умею сложить два и два. Возвращение и затворничество дочери бургомистра, его затворничество, его увлечение ритуалистикой… Тут либо болезнь, либо одержимость.

— И догадывался не ты один, — кивнул я. — Догадывались или знали наверху многие, но всё равно покрывали. А сейчас это выплыло наружу, и придётся либо избавляться от ненужных свидетелей (то есть нас), либо списывать всё на Либрию, что в общем-то удобнее… Но мы и правда разворошили осиное гнездо.

— Соображаешь, — одобрительно кивнул дядя. — Пророческий дар определённо пошёл тебе на пользу.

Как мне там приходило на ум всё объяснить?.. «Райнхард, мы в дерьме», хех?

— Насчёт этого Дара, — сказал я. — Обнаружился кое-какой нюанс.

— Выкладывай.

— Это не пророчества в привычном виде. Скорее… я заполучил память об одном-единственном варианте будущего. Который уже не случится.

— Если в том будущем полным-полно мёртвых людей, то невелика потеря, — отмахнулся дядя. — Хотя пророк в клане и пригодился бы… А так, какой тогда толк с этих твоих воспоминаниях о несбывшемся будущем?

— Там мне было почти пятьдесят, — усмехнулся я. — И я помню эту жизнь так, будто бы прожил её наяву.

— Хочешь сказать, что теперь почти годишься мне в отцы? — тоже усмехнулся Райнхард. — Придумай что-нибудь получше, чтобы я тебя слушался.

— Скорее уж — в старшие братья.

— Прелесть какая. Ещё что-нибудь интересное расскажешь?

— Например, я знаю, что в будущем изобрели методы по улучшению эффективности клетки. У меня всё ещё десятый ранг, но фактически — почти восьмой. Смекаешь?

— Более чем, — дядя прекратил ухмыляться. — Я бы в такое не поверил, но… «Фойершторм» не сотворить с десятым рангом. И в чём тут секрет?

— Оптимизация и тонкая настройка, — объяснил я. — Вроде как, ну… Можно плеснуть в огонь керосина, а можно кинуть лопату угля — уголь будет гореть дольше.

— Мы это можем использовать?

— Ну, я же использую.

— Мало ли, — пожал плечами Райнхард. — Вдруг ты просто неосознанно копируешь схему клетки из будущего, а нам объяснить, как это делать — не сможешь.

— Смогу.

— И что это даст? Преодоление пороговых рангов или просто продвижение?

— Вероятно — и то, и то. Пока что мы ограничены возрастом — с этим ничего не поделать. Но если у меня будет пара месяцев, то смогу закрепить текущий уровень сил. И подтянуть Вилли и Хильду.

— А меня?

— Шутишь? — хмыкнул я.

— Нет, я абсолютно серьёзен, — без тени улыбки ответил дядя. — Так что?

Я машинально прищурился, вызывая магическое видение и оценивая клетку Райнхарда.

— Яркая. Сильные узлы, крепкие медианы, — произнёс я. — Уверенный пятый ранг. Но ты уже давно не работал над клеткой — местами идёт расщепление.

— Ага, — безмятежно ответил дядя.

— Четвёртый ранг ты можешь взять и так.

— Лет через десять, — фыркнул он. — А с твоим колдунством?

— Если будешь строго следовать инструкциям — год-полтора… — подумав, вынес вердикт я.

— Эх… — вздохнул Райнхард. — Ладно, придётся заняться…

Ну и тут у меня лопнуло терпение.

— Слушай, ты что — и правда, вот так легко и просто принимаешь на веру всё, что я тебе сейчас говорю?! — воскликнул я.

Дядя внимательно посмотрел на меня. Усмехнулся. Совсем не обидно — добродушно.

— Принимать на веру — это удел святош. А мне кроме вас — верить больше некому. А если не веришь своей семье, то кому верить-то в этом грёбанном мире? И потому даже если вы трое несёте полную околесицу, но никаких иных разумных объяснений нет — я приму это на веру.

— Потому что ты, оказывается, такой наивный? — хмыкнул я.

— Потому что у меня кроме вас больше никого нет, — дядя чуть наклонился вперёд и бешено сверкнул глазами. — Там — в этом твоём несбывшемся будущем — как оно, а? Ты ворчишь на старого маразматика Райнхарда? Ездишь в гости к Хильде и сочувствуешь её несчастному муженьку, что умудрился жениться на этой химере в человеческом облике? Нянчишься с племянниками от Мины, которые все как на подбор — милые, умные и совершенно невыносимые? Приходишь с охоты домой, где тебя встречает жена и дети?

Меня пробила дрожь.

Я поднимаю руку с зажатым в ней пистолетом.

- Покончи с этим, палач.

Я целюсь Хильде прямо между глаз, совмещая мушку и целик «маузера»…

…Я смотрю на Вильгельмину. На её мертвенно-бледное лицо — в тон белому платью. На её закрытые глаза…

Я смотрю на сестру, лежащую в гробу.

Все те видения и воспоминания, о которых теперь можно было бы и не вспоминать, вернулись вновь.

Райнхард вытянул указательный палец, нацеливая его мне между глаз.

— Нееет… — прошептал он. — Я знаю этот взгляд… Я знаю этот взгляд, ведь я вижу его каждый день в зеркале… Ничего у тебя там нет, Конрад. И ты что-то видел там. Ты. Что-то. Видел. Не знаю — наяву ли, во сне. Была ли эта жизнь, что не случится или не случилась… Но это было. И я это вижу. Что-то… что-то настолько страшное, что это впечаталось в тебе. Ты спокоен внешне. Но на самом деле ты в ужасе. В ужасе от одной только мысли, что те видения станут реальностью. И потому тебе плевать, кто перед тобой — бомбисты Либрии, демоны или полчища тварей. Ты знаешь — тебе надо убить их всех. Их. Всех. И тогда ты не останешься один.

— Да, — сказал я.

— Я был как ты, — Райнхард слегка откинулся назад. — У меня был старший брат, родители, жена, и я думал, что так будет всегда. Жизнь размеренна, скучна и будет такой дальше. А самое неприятное в жизни — это то, что даже к двадцати годам мой дар Заклинателя был слаб. Но потом — раз!

Дядя резко ударил кулаком правой руки по раскрытой ладони.

— И всё идёт прахом, — дядя криво усмехнулся. — Знаешь… Когда родилась Хильда, я просто порадовался. Ну дочка и дочка. Есть кому присматривать же — Лотта, няньки, кормилицы, Ульяна… А вот когда никого не осталось — пришло осознание. Выпивка не пьянит, красивые женщины не кружат голову, охота не вызывает азарта. Мир стал серым, жизнь стала серой — всех оттенков серого. А единственные оставшиеся осколки цветов — это вы.

Райнхард слово нарочно озвучивает мои же мысли. Это потому что мы Винтеры? Потому что он тоже прошёл через многое? Или потому что я уже когда-то слышал всё это от него, просто забыл?

— Вот так-то, Конрад, — с усмешкой развёл руками дядя. — Так что — пускай. Этот твой непророческий дар — это же он помог вам выжить во всех этих передрягах?

— Сначала — влипнуть в них, — криво улыбнулся я. — Но… Там в конце — когда начался Потоп… Там был гейст исключительного ранга. И будь я хоть немного слабее — не смог бы продержаться до того, как очухаются сёстры. А без усиления клетки и боевой магии, я и до этого момента вряд ли бы дотянул.

— Во всём надо искать положительные моменты! — хохотнул Райнхард и снова достал фляжку. — Аверс — вы чуть не сдохли несколько раз кряду. Реверс — вы всё-таки живы, и при этом дали пинка престижу клана Винтер до самых небес. Всё, теперь можно ждать кучи брачных соглашений не только от полунищих купцов и полудохлых дворян. Хочешь себе невесту из какой-нибудь побочной ветви Рюриковичей, а, Конрад?

— Да познакомился уже с одной такой — Марией звать, — хмыкнул я. — Ну, ничего такая, в принципе… Но, думаю, получше кого-нибудь найду.

— Интерееесно… И где же это ты собрался найти кого-то получше троюродной племянницы нашего безвременно почившего бургомистра, да не будет ему шибко жарко в котле на Той Стороне?

— Есть мысль, — с расстановкой произнёс я. — Стребовать с князя в качестве награды за все наши подвиги рекомендацию в хорошую академию магии и оплату за обучение в ней. Например, Итиль, Киев или Москва. Москва даже лучше — и ближе, и нейтральная…

Райнхард присвистнул.

— А губа-то у вас, батенька, аж до самой Саксонии… — насмешливо произнёс дядя. — Ничего, что старик даже своих деточек никуда не смог пристроить?

— Не смог или не захотел? — уточнил я. — Понятно же, что в такие заведения едут не учиться, а заводить связи. Но при этом не только ты смотришь, но и смотрят на тебя. Если из княжества приедут бездарности, то по ним будут судить и само княжество. Слабое подрастающее поколение — значит клан слабеет. И в будущем это может означать, что слабого сожрут. Так лучше уж не демонстрировать слабость открыто. Это раз.

— А есть и два?

— Конечно.

— Мы стали свидетелями того, что бургомистр и княжеский племянник держал у себя дома одержимую демоном дочь. Но признаться в этом — означает крепко подставиться. Если Либрия и правда действовала в интересах Новгорода, то она всё же добьётся своего, если выплывет вся эта история с Прорывом. А когда сюда прибудут клерики Конгрегации (а они обязательно прибудут), всё может кончиться Очистительным походом, в котором с радостью поучаствуют и новгородцы, и пермяки.

— Печора всё-таки одно из княжеств Большого Стола, — напомнил Райнхард. — Думаешь, Киев, Рязань или Владимир будут спокойно стоять и смотреть, как раскатывают их родичей?

— А куда они денутся? Прямо заявить об одобрении контактов с Той Стороной — это подписать себе смертный приговор.

— А ты случайно не переоцениваешь влияние Мазендарана? Сейчас же не тринадцатый век, чтобы Священный Демавенд мог диктовать свою непреклонную волю всему правоверному миру. И особенно в Конфедерации.

— Не тринадцатый, — кивнул я. — Но золота и влияния у Мазендарана хватает, так что становиться на его пути — так себе затея. Благо, что церковники больше заняты Той Стороной, а не простыми смертными.

— Хорошо, пусть так. И к чему ты тогда клонишь?

— Мы узнали то, что не должны были узнать. Поэтому нас нужно либо заткнуть, либо бросить такую кость, чтобы мы подтвердили всё, что скажет князь.

— Под заткнуть — ты подразумеваешь… — протянул дядя.

— Ну, я не думаю, что князю придёт в голову такая идиотская мысль, как убить нас, — усмехнулся я. — Это чревато.

— О да, — оскалился Райнхард.

— Значит — кость. Учитывая наше скромное положение — проще всего откупиться деньгами, а деньги у Его Сиятельства есть. Вот пусть и заплатит. И нас из княжества уберёт, и с КМ проблем не будет, если мы выдадим складную версию. И даже престиж для Печоры заработает — дескать, вот какие у нас таланты растут!..

— Хех, — одобрительно покивал дядя. — А соображаешь… Даже и не возразить ничего сходу — вроде всё складно разложил. Но ты хоть представляешь, сколько может стоить обучение в таком месте? Да ещё и на двоих?

— Троих, — уточнил я. — Неудобных свидетелей вообще-то трое.

— Вилли и пятнадцати нет, а на учёбу раньше шестнадцати не берут.

— Ну, значит, придётся сделать исключения. А что? Ранг у неё уже девятый, клетку за пару месяцев натянем ещё на одну ступень. Учится она вместе с нами, знает даже побольше… Справимся.

— Может ты и прав, может ты и прав… — Райнхард задумчиво побарабанил пальцами по столу. — Но вот тут у меня уже есть сомнения…

Взял кружку с моим недопитым чаем, понюхал.

— То есть в том, что я увидел жизнь, что мог бы прожить и принёс оттуда кучу разных знаний — тут сомнений нет, — хмыкнул я. — А вот что можно Вилли в четырнадцать лет в Академию засунуть — тут ты уже сомневаешься.

— Ага. Вроде того.

— А если бы я сказал тебе, что не просто увидел свою жизнь, какой она могла быть? Что если я на самом деле прожил её — все эти десятки лет, а потом вернулся в себя-шестнадцатилетнего?

— Это уже, конечно, сомнительнее, — хмыкнул Райнхард и отхлебнул чая. Моего, кстати, чая. — Потому что если пророчества научно доказаны, то вот с путешествиями во времени всё иначе.

— Но метод доказательства всё же есть, — улыбнулся я.

— Нда? И какой же?

— Дар Пророка не способен пробиться через Замыкание Макондо. Люди и пространство, что находятся в поле Замыкания, выпадают из поля зрения пророка. Так?

— Ну, допустим, — с подозрением отозвался дядя. — Хотя, прикладной теормаг и не был никогда моей сильной стороной…

— Поэтому если мне, например, через Дар пророка откроется будущее, то я не буду знать о людях и предметах, что сейчас или потом будут помещены в поле Замыкания, — продолжил я. — Однако! Замыкание Макондо можно вскрыть или нарушить. В таком случае, если я вынесу какую-то информацию из него и вернусь в прошлое, то буду об этом знать. Так?

— Это очень сомнительное доказательство. Но я никогда не интересовался теорией путешествий во времени, так что звучит в некоторой степени разумно… Но как мы можем это проверить? Я вот что-то никого не припоминаю, кто угодил бы в Замыкание Макондо — это же чисто теоретическая хрень…

— И никто не помнит. Потому что при помещении объекта в поле Замыкания, информация остаётся на бумаге или пергаменте, остаются фотографии… И всё это можно подделать или уничтожать. А вот люди просто забывают. И ты тоже забыл.

— Ну и что я забыл? — хмыкнул Райнхард. — Или кого?

Я на мгновение прикрыл глаза, собирая магическую силу… А затем выдохнул, ощущая как искажается пространство вокруг меня:

- Ты забыл свою сестру — Ингеборгу Винтер.

Время на мгновение замедлило свой ход, когда вокруг меня разошлись волны, в которых искажалось очертание пространства.

Словно круги на воде от брошенного камня.

И я сейчас был именно тем самым камнем.

С грохотом упала на пол и разлетелась на части чашка из руки дяди. Остатки чая брызгами взмыли в воздух… и обрушились вниз, обращаясь лужей чёрного масла, по которой тут же начали пробегать волны игл.

Как часто случается при сложных ритуалах — когда соприкасаются наш мир и Та Сторона, появляется ферромагическая жидкость.

Дядя побледнел и схватился за голову.

— Что… — потрясённо выдавил он. — Как ты…

— Райнхард, я из будущего, — сообщил я. — Райнхард, мы в дерьме.