Чистое небо (СИ)

Беломостский турнир

По зеленому лугу, который раскинулся сразу за Беломостом, гулял ветер. Он пробегал рябью по сверкающей солнечными зайчиками реке, шелестел в кронах деревьев, норовил оторвать и унести ленты с высоких шляп женщин и хорошеньких девиц. Ветер подхватывал и разносил по всему лугу звуки ярмарки — крики, смех, ругань, купцы наперебой расхваливают свой товар, поют и играют менестрели, ревут, мычат и блеют животные.

— По сторонам не зевай, — ворчал сэр Уилмот, пока они с Мартином пробирались сквозь толпу. Рыцарь вел лошадь под уздцы, чтобы не утомлять ее перед схваткой. — Попадешься кому-нибудь под ноги — затопчут и не заметят. И чего они все орут так, небо грозовое…

Перед тем, как покинуть таверну, он сунул голову в бочку с холодной водой, но как видно, это помогло не до конца. Сэр Уилмот хмурился и старался не глядеть по сторонам. Мартин, наоборот, вертел головой так, что даже шея стала ныть. Он-то считал, что видел столпотворение вчера на улицах Беломоста! Сколько людей! Сколько ярких цветов! Сколько голосов! Он различил несколько диалектов Золотой речи, общего языка, на котором говорили вземлях бывшей державы короля Ройса, резкий раскатистый говор убрийцев с северо-западных гор, еще какой-то, шипящий и мягкий, от которого на ум приходили притаившиеся в траве черные блестящие змеи.

Они прошли мимо палаток, рядом с которыми разложили свой товар гончары, сапожники, мастера по дереву; с другой стороны жарили колбаски, предлагали лепешки с медом и прочую снедь, Мартин, кажется, увидел вчерашнего купца — тот, уперев руки в бока, покрикивал на своих подручных, которые сгружали с телеги бочонки с вином. В уши снова ударила музыка — дудки, барабаны и еще какие-то инструменты, которых мальчик раньше ее слышал. Гибкие люди с разрисованными лицами и в ярких красно-желтых костюмах и колпаках с бубенцами прыгали, выгибались, складывались чуть ли не вдвое и при этом успевали подбрасывать и ловить тряпичные мячики; рядом переминался и приплясывал огромный черный медведь на цепи.

Над морем людей плескались флаги на высоких шестах — башня и звезды баронов Тиреннов и королевские солнце и меч, желтые на сине-белом поле. Потом запели трубы; следуя за звуком, они вышли на дальний конец луга, к ристалищу, обнесенному деревянной оградой. Здесь уже толпились зрители из простолюдинов, и их количество быстро росло. Деревянный помост напротив был задрапирован красно-белым, и места на нем пока пустовали кроме одного-двух, занятых важного вида людьми в богатой одежде. На невысоком холме на другой стороне ристалища, за оградой, красовались шатры — белый с желтым, светло-зеленый, черный в синюю полоску… Мартин даже зажмурился, так зарябило в глазах от ярких цветов.

— Зря я, похоже, на баронские турниры напраслину возводил, — сказал сэр Уилмот. — Компания съехалась знатная. Вон видишь зеленый шатер? Не светлый, темно-зеленый. Дуан Слейт, Рыцарь Чаши. Один из трех сильнейших бойцов Эйрии. Мое счастье, что он сегодня драться не будет…

— Почему нет, сэр? — удивился Мартин. — Он нездоров?

Рыцарь ухмыльнулся.

— Здоровее нас обоих вместе взятых. Я слыхал, он записался на завтрашние бои на выбывание. Четыре пары сходятся, выигравшие схватку сражаются между собой и так дальше, пока не останется один победитель. А сегодня потешные бои оруженосцев и общая свалка. Одиннадцать рыцарей с одной стороны, столько же с другой. Когда начнется, ты за мной следи. Если увидишь, что я с коня навернулся и не поднимаюсь, стрелой лети на поле, хватай меня и тащи к лекарям в палатку. И сам постарайся под копыта не попасть. Я попробую, конечно, до конца боя продержаться, но тут уж как…

— Может, вам тогда тоже стоило выступить завтра? — осторожно спросил Мартин. — Против одного все-таки легче, чем против нескольких одновременно.

— А ты сам подумай. Зачем я вообще на турнир поехал?

— Вам нужны деньги на приданое для леди Боннибель.

— Ну вот. В общей свалке мне всего-то и нужно, что одного соперника победить, а потом как-нибудь до конца боя продержаться и не попасть никому под горячую руку. Рискованно, конечно, но все лучше, чем лезть на рожон в боях на выбывание. Выбью я, допустим, первого противника из седла, придется со следующим драться, а если он меня по ристалищу не размажет, то еще с одним. А я себя знаю, такой подвиг мне не потянуть. Тем более, если против меня Рыцарь Чаши выйдет. Соображаешь?

Мартин только и успел, что помочь сэру Уилмоту облачиться в кольчугу, подать ему шлем и затянуть шнуровку кожаных наручей, когда со стороны ристалища снова раздались трубы.

— Его милость, наверное, уже место в ложе занял, — заметил тот. — Скоро начинать будут.

Мартин огляделся. Рыцари, которые собрались в роще у подножия холма, довольно мирно переговаривались друг с другом, пока вокруг них суетились оруженосцы и слуги, будто скоро им не предстояло вышибать друг друга из седел. Большинство были в кольчугах, некоторые в панцирях, вороненых, покрытых цветной эмалью, или простых, вспыхивающих серебром в лучах солнца, которое пробивалось сквозь листву. Шлемы — высокие конические, с планкой для защиты носа, вроде того, что носил сэр Уилмот, громоздкие, похожие на ведро, с узкими прорезями для глаз и разноцветными фигурами и плюмажами из перьев на макушке, «гоблинские головы» с вытянутым вперед забралом. И столько разного оружия — мечи, булавы со стальными перьями и в виде шара с шипами, правда, совсем затупленными, топоры, копья, древки которых были окрашены в цвета герба их хозяев…

— Сэр Уилмот!

К ним подошел высокий длинноволосый рыцарь в лазоревом с золотым единорогом. Мартин догадался, что это их сосед по «Журавлю» еще до того, как увидел Йена, который почтительно держался позади хозяина.

— Сэр Малкольм, — отозвался тот и поднял руку в знак приветствия. — Я надеялся, что мы доберемся до ристалища вместе, но вы меня опередили.

Малкольм Стаутон покачал головой.

— Наверное, стоило приехать попозже, — признал он. — Не пришлось бы слушать вопли нашего гостя из Венардии.

Сэр Уилмот приподнял бровь.

— Эдвард Моксли, Рыцарь-Ворон. Его крики было слышно, наверное, и в городе. Герольды попросили его снять перчатку, чтобы убедиться, что он не носит браслет. Небо, вы бы слышали, как он возмущался. Он-де в числе лучших бойцов Венардии, ведет свой род от лорда-хранителя печати при самом Ройсе Золотом, и сделал одолжение, что вообще явился на этот убогий турнир… — сэр Стаутон покачал головой. Йен за его спиной задрал нос кверху и скорчил такую гримасу, что Мартин невольно улыбнулся. — Он действительно знатный боец, и происхождения самого что ни на есть благородного, но после этой выходки я пожалел, что буду сражаться на его стороне.

— Понимаю, приятного мало.

— Что поделаешь, — пожал плечами он. — Его милости барону было угодно разделить партии сражающихся сегодня на восточную и западную. Мои владения лежат в Восточном пределе, на границе с Мидом, так что…

— Почту за честь скрестить с вами мечи, — улыбнулся сэр Уилмот.

— Как и я… Послушайте, сэр, тут мой мальчишка слышал от вашего, что гоблины-де сожгли какую-то деревушку на побережье. Это правда?

Прежде чем рыцарь успел ответить, на ристалище в третий раз запели трубы.

Количество зрителей успело вырасти, наверное, вдвое — горожане и жители окрестных деревень толпились за оградой, на помосте в окружении домашних и свиты Мартин разглядел самого барона Тиренна. Он догадался, что это барон по украшенной серебряной вышивкой одежде и тонкому обручу в волосах. Мартин всегда представлял его стариком, но Од Тиренн оказался довольно молодым — может, вдвое моложе сэра Уилмота. Он время от времени поднимал руку, кивал и благосклонно улыбался участникам турнира, когда те, делая круг по ристалищу, оказывались напротив помоста.

— Сэр Грейм Касвелл из Черных Холмов! — выкрикивал герольд. Рыцарь в блестящих на солнце латах и черном сюрко придержал коня, отсалютовал своим копьем барону, еще раз — зрителям за оградой, и не торопясь двинулся дальше.

— Сэр Суибен Торпин из Звездного Замка!

Весь в черном и темно-синем, щит тех же цветов украшен россыпью звезд, даже попона коня в черно-синюю полоску.

— Сэр Уиллиг Дьюолл по прозвищу Льдистое Копье из Зимнего Приюта!

У этого шлем был приторочен к седлу, длинные светлые волосы рассыпались по спине и плечам, затянутым в голубое сюрко; на белом щите серебристо-синяя снежинка.

— Сэр Уисдин Тарлингтон из Трех Ключей!..

Стоявший рядом Йен сопровождал представление участников турнира комментариями, но Мартин слушал вполуха. Глупо, конечно, но он на минуту вообразил, что когда-нибудь сам выедет на ристалище. Что вдруг Рори решит, что быть оруженосцем — это не для него, и тогда сэр Уилмот предложит ему, Мартину, освободившееся место. А потом, лет через пять-шесть посвятит его в рыцари, и… Он даже закрыл глаза, представляя себя на коне, в золотистых латах, с мечом у пояса и цветком вереска на желтом щите. От ударов его копья противники летят на землю один за одним, а зрители вокруг оглушительно кричат, подбадривая сэра Мартина из Вересковиц… или нет, не так. Сэра Мартина, Рыцаря Медвяной Пустоши.

— Ты что, уснул? Гляди, вон твой господин едет.

Он вздрогнул и обернулся. Йен тряс Мартина за плечо и указывал на ристалище, где сэр Уилмот как раз поравнялся с местом, где сидел барон и приветственно поднял копье. Мальчик с удовольствием заметил, что толпа кричит и хлопает в ладоши так же громко, как и остальным рыцарям, и с грустью — что кольчуга сэра Уилмота выглядит не такой новой и блестящей, как у других (хотя он из сил выбивался, катая ее по двору замка в бочке с песком), шлем — один из самых простых, без всех этих гребней, фигур и перьев, да и краска на щите выцвела…

— Сэр Дуан Слейт из Джинтри что в Эйрии, Рыцарь Чаши! — объявил тем временем герольд. Могучий рыцарь в зеленом, с белой чашей на щите и топором у пояса. Его приветствовали особенно громко.

— Тан Фергус Эскроу, владетель Азгула!

Мартин недоуменно склонил голову набок. Это кто, тоже рыцарь? Невысокий, но широкоплечий, с лысой головой и огромной широкой бородищей. Топает на своих двоих и тащит на плече огромный меч размером с него самого; нам нем нет ни лат, ни кольчуги, только туника до колен и наброшенный на плечи клетчатый плащ. По плащу Мартин и понял, что это убриец — видел их торговцев в прибрежных поселках, но почему он без коня?

— Они там в Убре всегда так сражались, — словно прочтя его мысли, сказал Йен. — Одни горы, на лошадях особо не поскачешь. Их танам еще давным-давно позволено выступать на турнирах пешими…

Вдруг он спохватился.

— Ох ты… Сейчас же потешные бои начнутся, а я тут с тобой болтаю!

— Удачи, — с улыбкой пожелал Мартин. Йен хлопнул его по плечу и убежал назад в лагерь у подножия холма, где один из распорядителей уже разбивал оруженосцев на пары.

Деревянные мечи звонко стучали, сталкиваясь, отскакивали от щитов; порой удар достигал цели и тогда вместо треска раздавался мягкий глухой звук, иногда сопровождаемый криком боли. При первом пропущенном ударе или выпаде герольды, которые наблюдали за поединками, тут же вскидывали руки, давая знать, что бой окончен. Мартин сначала удивился этому, даже был немного разочарован, но потом вспомнил слова Йена — и правда, если позволить оруженосцем просто лупить друг друга мечами, пусть и деревянными, не обойдется без серьезных ранений. А со сломанной рукой или разбитой головой своему рыцарю особо не поможешь. Сам Йен схватился с высоким темноволосым парнем в алом сюрко с черным шевроном на груди, и, кажется, был готов вот-вот одержать победу — он наступал, не забывая прикрываться щитом, и осыпал своего противника ударами. Тот попробовал несколько раз достать Йена сам, но увидел, что его защиту не пробить, и сам ушел в оборону. Темноволосый принимал его выпады на щит, отбивал их собственным мечом, пятился, потом вдруг после очередного удара припал на колено; Йен бросился вперед, чтобы наконец опрокинуть соперника, и вдруг недоуменно заморгал, уставившись на конец деревянного меча, что уперся ему в горло. Герольд подал знак об окончании поединка. Йен сокрушенно покачал головой и ушел с ристалища, а темноволосый задержался, кланяясь барону и рукоплещущим зрителям. Когда на ристалище оставались, может, две или три пары бойцов, Мартин спохватился — он ведь не праздный зритель, а оруженосец, и сэру Уилмоту, возможно, нужна его помощь. Он опрометью бросился назад в лагерь, проверил сбрую Осени, помог своему господину сменить дублет на стеганую куртку и снова надеть кольчугу, между делом отвечая на его расспросы о том, как прошли поединки.

— Отличившиеся приз получают, — заметил он, пока Мартин поправлял шнуровку его наручей. — По три серебряных луны — это тебе не кот чихнул. Чего же я Рори так натаскивал…

Сэр Уилмот нахмурился.

— Если хоть одного удастся спешить и взять с него выкуп — дам Рори из этих денег луну. Хотя… эх, как бы самому последнего не лишиться.

А потом все вдруг начало происходить очень быстро — вернулись с ристалища последние оруженосцы, явились герольды и повязали рыцарям на руки повыше локтя повязки, желтые и ярко-красные.

— Помоги-ка, ну! — окликнул Мартина сэр Уилмот, кряхтя, уселся на Осень и присоединился к партии с желтыми повязками.

Снова трубы. Мартин вдруг разволновался так, будто это ему сейчас придется участвовать в сшибке двух с лишним десятков рыцарей. Под ложечкой засосало, сердце бухало в груди так громко, что он толком не расслышал последних наставлений сэра Уилмота. Подал ему копье и, как во сне, отправился на ристалище вслед за остальными оруженосцами.

Трубы. Свист и рев толпы. Герольд, напрягая горло, кричал что-то — объявлял участников, что ли, потом, кажется, объяснял правила. Вытянувшись в линию, замерли десять всадников и один пеший — убрийский тан, скалящий зубы в хищной усмешке и выставивший вперед двуручный меч, все с желтыми повязками на руках. Напротив всадники с алыми повязками; один из них, в высоком остроконечном шлеме, с закрытым кольчужной маской лицом, круглым красным щитом и кривой саблей в руке, спрыгнул с коня и отсалютовал убрийцу. Тот в ответ проревел что-то и потряс своим оружием. Его вдруг осенило — а если сэра Уилмота собьют с лошади, тот не сможет подняться, а он, Мартин, в толчее и не заметит? Стараясь не впадать в панику, он глазами поискал своего господина. Вот он — предпоследний справа, между рыцарем из Зимнего Приюта и еще кем-то в черном панцире и с грифоном на шлеме…

Герольд что-то прокричал. Звук труб взвился под самое небо, и рыцари, сначала медленно, потом все быстрее двинулись навстречу друг другу. Копья с зубчатыми наконечниками, напоминавшими маленькие короны, опущены, из-под конских копыт летит трава и комья грязи, оглушительно орут зрители. Мартин наткнулся взглядом на Йена; стоя среди оруженосцев восточной партии, он вопил и тряс кулаком в воздухе, подбадривая сэра Малкольма. Наверное, тоже стоит поддержать своего господина? Мартин попытался было набрать в грудь воздуха, и в это время, под оглушительный треск, звон, ржание коней, крики, две линии столкнулись.

В воздух взмыли разноцветные обломки копий. С полдюжины бойцов, как с одной стороны, так и с другой, вылетели из седел; солнце на мгновение блеснуло на шлемах, кольчугах и панцирях, а потом они грянулись о землю. У Мартина перехватило дыхание. Он вцепился в дерево ограды так, что побелели пальцы, и лихорадочно высматривал между упавших сэра Уилмота, но среди сюрко ярких цветов, что усеяли траву, черно-зеленого не было. Четверо рыцарей, пошатываясь, уже поднимались на ноги; еще двое лежали неподвижно, и к ним уже бежали оруженосцы. Он поднял глаза и облегченно вздохнул — сэр Уилмот, похоже был цел и невредим, по крайней мере пока. Рыцарь отбросил копье и теперь схватился с всадником в черном и синем и со звездами на щите. Их кони кружили друг вокруг друга, пока наездники обменивались ударами — меч сэра Уилмота против шестопера звездного рыцаря. Сталь звенела о сталь, выбивала щепки и хлопья краски из щитов. Мартин успел разглядеть, как по багровому лицу его господина катится пот, борода топорщится во все стороны, а потом оба бойца исчезли, скрытые из вида остальными сражающимися. Рыцарь в бирюзовом сюрко с золотым единорогом на груди схлестнулся с другим, в ярко-красном панцире, который украшало дерево — тоже золотое. Мартин даже с другого конца ристалища расслышал, как орет Йен, подбадривая своего господина. Малкольм Стаутон принял удар меча на щит, рубанул своим — так, что зазвенел шлем и рыцарь золотого дерева, пошатнувшись упал на траву. Он тут же поднялся, и тогда его противник спрыгнул с коня, чтобы продолжить поединок. Мимо них, размахивая своим двуручником и вопя что-то воинственное, пронесся убрийский тан; своего первого соперника он успел одолеть, и тот уходил с ристалища, держась за бок.

Возникли и пропали черный рыцарь с грифоном на шлеме и другой, в сером, шлем которого был украшен черными крыльями, а на щите красовался хищно раскрывший клюв ворон, а потом Мартин снова увидел, как из общей свалки вынырнул сэр Уилмот. Звездный рыцарь отбил его удар, замахнулся своим оружием, но он неожиданно ловко уклонился и рубанул по рукояти шестопера. Удар вышел такой силы, что лопнула кожаная петля на запястье, рыцарь выпустил оружие, качнулся вперед и еле удержался в седле. Шестопер упал под ноги коней. Сэр Уилмот занес меч, но его противник, оставшись безоружным, склонил голову и поднял руки, давая понять, что сдается.

Мартин завопил от радости и замахал руками.

— Ура! Сэр Уилмот! Сэр…

Совсем близко от него что-то пронеслось, обдав лицо порывом ветра, раздался звон, короткий вскрик, и прямо под ноги Мартину, правда, по ту сторону ограды, упал рыцарь в оранжевом сюрко с черным медведем на груди. От удара при падении забрало его шлема открылось, и на мальчика уставились остекленевшие глаза; белок одного из них стал быстро наливаться кровью. Рыцарь поднял было голову и снова уронил ее. Его руки и ноги судорожно подергивались. Мартин на секунду оцепенел.

— Сэр, — наконец выдавил он. — Сэр, вам нужна помощь? Сэр?..

Рыцарь смотрел сквозь него, будто не замечая, снова и снова пытался поднять голову и ронял ее назад. Мартин растерянно оглянулся. Оруженосец в оранжевом и черном, старше его самого может быть на год, не больше, бежал к своему господину через все ристалище, петляя и уклоняясь от несущихся коней и размахивающих оружием спешенных бойцов. А вдоль ограды, пришпоривая свою лошадь и раскручивая над головой шипастый шар на цепи, мчался рыцарь со снежинкой на щите.

Он не успеет, подумал Мартин. Небо, оруженосец не успеет. А этот, из Зимнего Приюта, не видит, что сейчас затопчет раненного. Он закричал, изо всех сил замахал руками, на этот раз чтобы привлечь внимание всадника; кажется, стоявшие рядом с ним тоже кричали, но рыцарь не слышал, сосредоточившись на своем противнике в другом конце ристалища…Мартин проскользнул под перекладинами ограждения, схватил оранжевого рыцаря за плечи, попытался оттащить. Какой тяжелый! Все равно, что попытаться сдвинуть каменную глыбу. Он зажмурился, сцепил зубы, сделал новый рывок. Вокруг Мартина кричали люди, потом кто-то оттолкнул его так, что мальчик опрокинулся на спину. Открыв глаза, он увидел, как двое или трое других оруженосцев вместе подняли раненного и оттащили в сторону, да и всадник почти в последний момент заметил их возню и остановил коня. Оранжевого рыцаря унесли в шатер лекарей. Мартин вернулся на свое место, стараясь унять бьющую его дрожь и отдышаться…

— Совсем сдурел?! — рявкнул на него сэр Уилмот, который примчался с дальнего конца ристалища. — Куда полез? Убъешься — как я твоим родителям в глаза смотреть буду?!

Он сердито сплюнул и тронул коня. Все оставшееся время Мартин не спускал глаз со своего господина, готовый в любой момент снова выскочить на ристалище, чтобы помочь ему, но этого не потребовалось. Сэр Уилмот держался осторожно, старался избегать новых схваток и лишь изредка отражал случайный удар топора или меча. Под конец из осталось шестеро — четыре рыцаря из западной партии против двоих из восточной. Спешившегося бойца в золотистой кольчуге сбил с ног и заставил сдаться убриец, а сэр Стаутон, увидев, что его окружают трое конных противников, сам поднял руки и вручил свой меч рыцарю со снежинкой на щите. Заглушая восторженные крики зрителей, снова запели трубы. Первый день турнира в Беломосте закончился.