Непременные атрибуты производства, которыми я пользуюсь — сигары и детективные (английские) романы, — на исходе. Придется экономить.
Послал в «Readers Digest» (тираж около 3,5 миллиона) для рубрики «Незабываемая личность» заметки о Гитлере. Тут же вернули. Узнал от Фейхтвангера, что то же самое случилось со статьями Томаса Манна и очень популярного здесь Верфеля. Журнал бросил на разборку «самотека» с полдюжины ушлых экспертов. Один проверяет, достаточно ли коричневого цвета материал, другой — шибает ли в нос, третий — не осталось ли чего–то непереваренного, и т. д. Вот такой жесткий контроль качества, прежде чем очередное дерьмо отправят в набор.
Распорядок дня.
Подъем в семь. Газеты, радио. Кофе, варить в маленьком медном кофейнике. До полудня — работа. В двенадцать легкий ленч. Отдых, чтение детектива. После полудня — работа. Может быть, визиты. Ужин в семь. Затем гости. Ночью полстраницы Шекспира или китайские стихи в переводе Артура Уэйли. Радио. Детектив.
Нацистская Германия безоговорочно капитулирует. В шесть утра по радио выступает президент. Слушаю и смотрю на цветущий калифорнийский сад.
Думаю, вид городов, лежащих в развалинах, не подействует на меня чересчур угнетающе. Такое впечатление уже произвели люди, превращенные в развалины.
Первая весна в Европе за последние восемь лет. Краски растительного мира намного свежее и нежнее калифорнийских. Планировка не рассчитана с математической точностью, как в декоративных садах и на плантациях Калифорнии. И виллы говорят скорее о старых грехах.
Удивлен обилием полевых и лесных цветов на старом, изрядно тронутом цивилизацией континенте.
Встаю обычно в половине шестого. Готовлю кофе или чай на спиртовке, читаю немного Лукача или Гёте. Приподнимаясь со стула, вижу на стене большую литографию с брейгелевскими танцующими крестьянами. Походив по красному ковру, сажусь за работу. Светает только около восьми, и тогда глаза начинают различать за окном очертания развалин. (На следующий день после смерти Гитлера в бункере эсэсовцы успели поджечь отель «Адлон». Отремонтировано пока лишь одно крыло — во дворе.)
В стране еще жутковато. Приехав недавно с молодыми сотрудниками литотдела в Буков, сидел вечером в павильоне, они же работали в своих комнатах или собирались там поболтать. Десять лет назад, вдруг подумалось мне, все трое, что бы из моих сочинений они ни читали, тут же сдали бы меня, окажись я среди них, в гестапо…