Чтение на несколько минут

Тиранам редко приходится слышать правду.

1921

Убить человека можно по–разному. Можно воткнуть нож в живот, лишить хлеба, не лечить от болезней, дать плохое жилье, нагрузить непосильной работой, довести до крайней степени отчаяния, послать на войну и так далее. Некоторые из этих способов в нашем государстве запрещены.

Политически люди страдают не от переедания, а от недоедания: их сплошь и рядом кормят суррогатом.

1951

Слышу повсюду разговоры о том, что большевистская партия коренным образом изменилась. Это, безусловно, не так. А то, что она не изменилась, — настоящая беда. Спустя два десятилетия после прихода к власти русский народ все еще служит ей «рычагом» для достижения самых разных целей. Народ, масса, пролетариат по–прежнему ничего не решают. Все решает правительство — за народ, массу, пролетариат.

Швеция, 1939

Чтобы держать народ в узде, нужна, кроме меча, еще и мораль. Если не смазывать меч этим маслом, он ржавеет.

Крайне важно, чтобы ни один немец, кем бы он ни был и где бы ни находился, не верил, что будущее Германии от него не зависит. О себе скажу так: я буду делать все, что в моих силах, чтобы будущее Германии не было мрачным.

1933

Конечно, немцам присуще что–то вроде раболепия. У этого есть исторические причины (но объяснить явление — не значит устранить).

Америка, 1943

Когда банды, забравшие власть в правительстве, ведут империю к пропасти, людям, предрекающим скорый конец, мало верят по следующим причинам.

Огромные империи кажутся незыблемыми уже благодаря величине их территории. В повседневной жизни тоже все идет своим чередом: булочники продают хлеб, книги печатаются, газеты выходят, браки заключаются, умерших хоронят, дома строят. Тут еще действует трезвый рассудок. Не слишком внимательно наблюдая за происходящим, человек надеется, что все это разумное, устоявшееся, привычное остановит правителей с их бредовыми планами. Бредовые планы обретают меж тем видимость осуществимого, даже разумного.

Мне известно число борцов Сопротивления, уничтоженных в третьем рейхе. Оно огромно. Тут погибло больше людей, чем во Франции и Норвегии. Тут сражалось больше людей, чем в британской и американской армиях. Я называю эти цифры где только могу. Но я знаю также, что борцы Сопротивления, оставшиеся в живых, не отваживаются сегодня рассказывать о своих подвигах, опасаясь, что их объявят изменниками и предателями. Мне стыдно говорить об этом. Не знаю почему.

1948

Давайте какое–то время не будем больше говорить о народе.

Давайте говорить о населении.

1948

В наше время инородцев высылают из страны, считая таковыми всех, чьи предки когда–либо жили вне ее пределов, а посему трудно отделаться от впечатления, что изгнать хотят как можно больше, а не как можно меньше людей.

Когда Германия будет объединенной — все знают, что это произойдет, никто не знает когда, — не война будет объединять ее.

Предположительно 1956