Чудес не бывает?

11

— Да, Майк, я знала, что твои безумные фантазии тебя до добра не доведут. Но чтобы так опозориться… — Лин вздохнула и, отложив в сторону полотенце, которым вытирала тарелки, внимательно посмотрела на брата.

— На этот раз фантазировал Фредди, — хмуро ответил Майк. — Хотя дела это не меняет. Лин, но хоть ты-то веришь, что мы не нарочно? — умоляюще взглянул он на сестру.

— Я-то верю, — хмыкнула Лин, еще раз в красках представив себе эту живописную картину. — Только вряд ли Угадайка поймет те честные намерения, с которыми вы с Фредди полезли в ее ящик.

— Мне не смешно, Лин, честное слово! — Щеки Майка снова зарделись. — Представь себе, что будет, если Дюк расскажет все маме?

— Да уж, — кивнула Лин. — Мама будет в шоке. Лучше уж тебе самому ей рассказать.

— Как ты себе это представляешь? — Майк воззрился на сестру округлившимися глазами.

— А как ты раньше рассказывал отцу о своих школьных проделках?

— Это был папа, — вздохнув, ответил Майк. — Да я и ему бы постеснялся выложить такое.

— Знаешь, Майк… — Лин снова взялась за посуду и принялась тереть салатник так, словно хотела сделать в фарфоре дырку. — Я часто вспоминаю о папе и думаю, что была к нему несправедлива. Он был самым лучшим отцом, только я почему-то поняла это только сейчас.

— Лучше поздно, чем никогда, — улыбнулся Майк, но в его словах не было уверенности, а в улыбке — радости. — Теперь у нас только и осталось, что воспоминания о нем.

— А помнишь, как он придумывал для нас сказки? — спросила Лин, поставив на стол до блеска вытертый салатник.

— Еще как! — оживился Майк. — Он их даже записывал. У него была целая тетрадь, большая и пухлая. Я даже как-то спросил его, почему он не отдаст их в какое-нибудь издательство, но папа сказал, что вряд ли это будет интересно кому-то, кроме нас с тобой. А помнишь, как он повез нас в поход и мы три часа блуждали по лесу?

— Да, — засмеялась Лин. — А папа, чтобы мы не очень боялись, сочинил какую-то историю о золоте Лепреконов, которое мы якобы ищем. Если честно, я даже поверила.

— Я тоже, — улыбнулся Майк. — Ему нельзя было не верить. Он, кажется, и сам верил в то, что придумывал.

— Как и ты, Майк, — подмигнула брату Лин. — С генами не поспоришь.

— Думаешь, самая умная? — сделав обиженное лицо, спросил у сестры Майк.

— Еще какая умная, — не без гордости посмотрела на него Лин. — С генами-то не поспоришь.

— А зачем с ними спорить? — раздался голос Сью.

Майк и Лин обернулись одновременно. Мама стояла в дверях, облокотившись на полочку, заставленную стеклянными баночками, где Дюк хранил специи. На губах у нее блуждала улыбка, проникнутая теплой грустью. В ее правой руке Майк увидел большой фотоальбом, который она зачем-то принесла на кухню.

— Простите, я подслушала часть вашего разговора, — повинилась перед детьми Сью. — Вы вспоминали отца, и я подумала, что пришло время кое-что вам рассказать.

Лин освободила стол от вымытой посуды, а Сьюлен разложила на нем альбом со старыми фотографиями, которых ни Майк, ни его сестра никогда не видели. На первой же странице альбома дети увидели фотографию школы, чем-то похожей на «Петер-линк». На высоких ступенях стоял совсем еще молодой отец. Он наивно улыбался, а его глаза щурились от яркого солнца.

— В этой школе Дюк когда-то преподавал, — объяснила Сью. — Он тогда только выпустился из университета. — Сью перевернула страницу альбома.

На следующей фотографии Майк и Лин тоже увидели своего отца, вокруг которого собралось немалое количество их сверстников.

— Папины ученики? — догадался Майк.

Сью кивнула.

— Ученики. Видите того мальчика, который держит над головой учительскую указку и смеется?

Дети кивнули.

— Он был любимым папиным учеником. Дюк признавался в этом только мне — к школьникам он старался относиться с одинаковым вниманием. Его звали Джо Форестер, — задумчиво произнесла Сью. — Джо Форестер был далеко не лучшим учеником в классе. По многим предметам у него были очень низкие баллы. Но вашему отцу удалось увлечь Джо, да так сильно, что тот не только принял участие в школьной олимпиаде по литературе и выиграл ее, но и подтянулся по всем остальным предметам.

Майк и Лин недоуменно покосились на маму. Почему она так долго рассказывает об этом Джо?

Сью немного помолчала, а потом продолжила:

— Джо добился, можно сказать, феноменальных успехов. Все пели дифирамбы молодому учителю, который смог так увлечь, казалось бы, неисправимого ученика. Вслед за Джо потянулись и другие дети. И тут Дюку сделали предложение, от которого трудно было отказаться. Ему, совсем еще молодому педагогу, предложили место заместителя директора школы — пожилой заместитель уходил на пенсию, а сам директор хотел видеть на его месте молодого и активного человека. Такой шанс для педагога с небольшим стажем — большая редкость. Дюк колебался. Заместитель директора — высокая должность, но она предполагала руководство процессом обучения, а не обучение как таковое. Дюк же, напротив, всегда хотел именно учительствовать. — Сью снова замолчала, а потом, внимательно посмотрев на детей, продолжила: — И тогда я уговорила вашего отца принять это предложение. Кроме высокого статуса новая должность давала приличный оклад, благодаря которому мы без всяких кредитов смогли купить себе дом. Дюк согласился, но… сразу после того, как он дал согласие, Джо Форестер выпрыгнул с третьего этажа школы…

— Что?! — изумленно уставилась на маму Лин.

Не менее обескураженный Майк тоже посмотрел на Сью. Ему не верилось, что мальчишка из-за такой глупости мог решиться на подобный поступок.

— Выпрыгнул, — продолжила Сью, — но, к счастью, зацепился за ветки дерева, растущего под окном, и отделался сломанной ногой. Ваш отец навещал его в больнице, но Джо даже говорить с ним не захотел. Дюк тогда сказал, что таких потухших глаз он не видел еще ни разу. Он так и не смог объясниться с Джо. Никто, разумеется, Дюка не винил — выходка сумасбродного мальчишки казалась всем нелепой. Но после поездки в больницу Дюк пришел к директору и написал заявление об уходе. Он настоял, чтобы мы переехали в другой город. Много лет Дюк и слышать не хотел о преподавании в школе. Ваш отец готов был работать где угодно, но только не в школе. Дюк хватался за любую работу, но те места, куда его заносило, очень быстро ему надоедали. Обязательно что-то случалось, и все начиналось заново: он искал работу, находил ее, а потом его увольняли. Так продолжалось до тех пор, пока Дюка не уволили с того места, куда его устроила ваша бабушка. — Сью замолчала и снова задумчиво посмотрела на фотографию Джо Форестера.

— Не понимаю, почему этот мальчик бросился из окна, — недоумевала Лин.

— Джо никому ничего не объяснил, — тихо произнесла Сью, — но Дюк был уверен, что мальчик счел его поступок предательством. Джо привязался к учителю, который казался ему образцом честности и ответственности. Он был уверен, что Дюк «в ответе за тех, кого приручил». И когда ваш отец принял предложение о повышении, которое сулило ему определенную власть и материальную выгоду, но не оставляло времени на то, чтобы уделять внимание каждому, как это было раньше, Джо Форестер решил, что ваш отец обманщик. Насколько я знаю, у Джо не было отца, и, может быть, это тоже сыграло свою роль. Он, если можно так сказать, возлагал на учителя большие надежды, но тот его разочаровал.

— Разочаровал… — раздраженно пробормотал Майк, которого тоже впечатлила эта история. — Меня уже бесит это слово. Разве можно оправдать все на свете ожидания? Если ты будешь угождать всем и каждому, разве останешься самим собой?

Сын посмотрел на Сью гневно вопрошающим взглядом, и она испугалась, что Майк винит ее в том, что случилось с отцом и с этим несчастным мальчиком.

— Майк, но я же не знала, что так выйдет. И твой отец не знал.

— Я вас и не обвиняю, — покачал головой Майк, и Сью почувствовала некоторое облегчение. — Просто мне кажется, что никто не имеет права заставлять человека оправдывать чужие ожидания, вот и все.

— По-твоему, можно обманывать, предавать и не думать о тех, кто рядом? — поинтересовалась Лин.

— По-моему, нужно ждать от человека только то, что он сам обещает дать, — твердо ответил Майк. — Ты же не ждешь, Лин, что я расплачусь с тобой золотом за то, что ты помогаешь мне подготовиться к спектаклю?

— Нет, — хмыкнула Лин. — Я принимаю только доллары. А если без шуток, то ты в чем-то прав. Хотя мне очень странно это признавать.

Сью посмотрела на Лин, перевела взгляд на Майка, а потом снова взглянула на фотографию Джо Форестера. Да, она возлагала на мужа большие надежды и давила на него ожиданием великих свершений, вместо того чтобы поговорить о том, чего он действительно хочет от жизни. Майк прав, нельзя требовать большего, чем человек в состоянии дать. А ведь Дюк и без того давал очень много.

— Мам, — позвал ее Майк, и Сью, подняв глаза, наткнулась на виноватый взгляд сына. — Я тут натворил кое-что по глупости. И будет лучше, если ты узнаешь об этом от меня.