Чудес не бывает?

3

Учительницу по сайнс — предмету, который включал в себя химию, физику, ботанику и зоологию — школьники любовно прозвали Угадайкой по той простой причине, что эта еще молодая и довольно привлекательная женщина частенько начинала урок с фраз типа: «Угадайте-ка, какой сюрприз вас ждет сегодня?» или «Угадайте-ка, чье домашнее задание меня интересует больше всего?».

Сюрпризом с равным успехом могли стать как контрольная, так и поход в музей, а домашнее задание учительница нередко собирала у всего класса, но в общем и целом Угадайка была во всех отношениях милой женщиной, которую мог невзлюбить только такой странный мальчишка, как Майк Миндселла.

На этот раз никаких особенных сюрпризов, кроме просмотра фильма о строении человеческого тела, Угадайка не обещала. Зато Майк и Фредди готовились к этому уроку целую неделю. Майку пришлось хорошенько потрудиться, чтобы раздобыть светящуюся в темноте краску и сшить черный балахон, а Фредди — чтобы раскрасить этот нехитрый костюм должным образом и вынести из дому папины наушники, по силе и качеству звука не уступавшие колонкам.

Несмотря на то, что Майк был уверен в успехе предприятия, он все же беспокоился из-за Фредди, который мог перепутать все на свете.

Но на этот раз напутать что-то было сложно, ведь от Фредди требовалось совсем немного: включить плеер, заранее припрятанный в парте вместе с наушниками в тот момент, когда главный актер, то есть Майк, выйдет на сцену, то есть сорвет просмотр занудного фильма.

И вот, в тот торжественный миг, когда куда более впечатлительные сверстники Майка не без волнения созерцали воспроизведенный проектором человеческий скелет, в темном, наглухо зашторенном классе раздался странный звук.

Звук напоминал не то гул, не то жужжание, не то чьи-то завывания, перемежавшиеся редкими всхлипами. Гул нарастал, и очень скоро все присутствующие, включая Угадайку, поняли, что ни к проектору, ни к самому фильму этот звук не имеет никакого отношения.

Класс начал переглядываться, никто ничего не понимал. И вдруг перед глазами собравшихся из мрака и тьмы выросло жуткое видение: светящийся тускло-зеленым огнем человеческий скелет. Когда зловещее видение начало двигаться и трясти своими костями, кто-то из девчонок громко завизжал.

Фредди не без удовлетворения отметил, что визг принадлежал Пати, самой большой задаваке в классе, которая питалась исключительно яблоками и ананасами: придерживаясь этой диеты, она надеялась стать супермоделью.

Примеру Патриции Пулман последовали и другие девчонки. Единственной представительницей прекрасного пола, не издавшей ни единого звука, оставалась Угадайка. Едва ли учительница по сайнс верила в призраков. Просто она растерялась и пока еще не поняла, что происходит.

Надо сказать, мальчишки тоже оробели. Джейк Хьюборди, к которому таинственный пришелец подошел совсем близко, замер и испуганно выпучил глаза. Казалось, ему страшно даже шевельнуться.

— У-у-у! — загудело жуткое создание, склонившись над Джейком, и тут, к огромному разочарованию Фредди, зажегся свет…

Плохо сшитый балахон, который нацепил на себя Майк, конечно же не мог смотреться при свете так же эффектно, как и в темноте. Фосфоресцирующий рисунок мгновенно поблек, а черная ткань мешком повисла на Майке. До Фредди дошло, что плеер давно пора выключить, но было уже поздно — Угадайка направлялась к нему.

Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. Впрочем, Фредди всегда знал, что все затеи Майкла плохо кончаются.

— Немедленно выключите это, Логер, — сурово объявила Угадайка Фредди. — И давайте сюда вашу бутафорию.

— Что, простите? — на всякий случай уточнил Фредди: а вдруг речь идет не о плеере?

— То, чем вы с Миндселлой дурачили весь класс! — окончательно вышла из себя Угадайка.

— А Майк тут ни при чем, — пробубнил под нос Фредди и медленно полез в парту, надеясь, что, если он потянет время, Майк успеет удрать и хотя бы переодеться. — Это мой плеер. Он случайно включился. Я же не знал, что все так испугаются.

Впрочем, старания Фредди оказались напрасными. Во-первых, Угадайка сама залезла в парту и извлекла из нее плеер вместе с наушниками, к которым отец запретил Фредди даже прикасаться. Во-вторых, Майк, как всегда, намерен был насладиться плодами своих трудов: он при всем классе стащил с себя черный балахон и раскланялся перед своей благодарной аудиторией.

Вместо аплодисментов раздался дружный хохот. Не смеялся только Джейк, которому было досадно, что Майк снова обвел его вокруг пальца; мало того, оказался в центре всеобщего внимания.

— Вам, судя по всему, очень смешно, Майкл Миндселла, — заявила Угадайка, потрясая конфискованным плеером прямо перед носом у Фредди. — Думаю, вы со своим другом посмеетесь еще больше, когда я отправлю вас на два дня в штрафной класс!

— Мисс Куинси, но Фредди ни в чем не виноват, — нимало не напуганный тем, что для большинства школьников было по-настоящему ужасным наказанием, возразил Майк. — Он же сказал, что плеер у него случайно включился.

— Именно в ту минуту, когда вы появились в этом своем костюме, если так, конечно, можно назвать то, что на вас надето! И потом, что это еще за музыка такая — одни сплошные завывания! Не морочьте мне голову, Майкл, вы с Логером все свои гадости делаете вместе!

— Видите ли, мисс Куинси, Фредди слушает эту музыку, когда хочет успокоиться. Видно, его очень взволновал просмотр фильма, вот он и включил плеер. — Майк хотел сказать что-то еще, но не успел — весь класс грянул дружным хохотом.

Красивое лицо Угадайки пошло красными пятнами.

— Все замолчали! — прикрикнула она на хохочущую орду. — А вы, Майкл Миндселла, сейчас пойдете со мной к дежурному учителю. А потом в штрафной — можете не сомневаться.

Фредди понял, что Майк принял главный удар на себя, но такое положение вещей его не очень-то устраивало. Они задумали и приготовили свой проект вместе, значит, и наказание за него должно быть общим.

Фредди встал и посмотрел на Угадайку.

— Ну что еще, Логер? — раздраженно бросила учительница.

— Я тоже виноват, мисс Куинси. Я соврал, что случайно включил плеер.

— Вам делает честь это признание, Фредди, — сурово ответила Угадайка, — но вина от этого меньше не становится. Оба — в штрафной. А если и там что-нибудь натворите, то просидите не два дня, а целую неделю!

Фредди поплелся следом за Майком и Угадайкой. Отец, конечно, свернет ему шею, но, кто знает, может быть, этот взгляд, который бросила в его сторону задавака Пати, того стоит?

— Отец мне точно отвинтит башню, — констатировал Фредди, усевшись за пустовавшую парту по соседству с Майком.

Одно из отличий штрафного от остальных классов заключалось в том, что практически все парты в нем были пустыми. В штрафной попадали за серьезные провинности, и школьники учились в таких классах по два, а то и по три дня.

Учителя приносили им задания, которые приходилось выполнять без чьей-либо помощи и подсказки. Оказаться в штрафном для школьников было все равно, что попасть в тюрьму. Впрочем, в какой-то степени те, кто оказывался в этом классе, вызывали у остальных определенного рода уважение.

— Ну зачем ты полез, дружище? — мягко пожурил Фредди Майк. — Мне же почти удалось тебя отмазать. Угадайка вернула бы тебе плеер после занятий, все бы обошлось. Думаешь, я бы на тебя обиделся?

— Обиделся, не обиделся, — насупился Фредди. — Ты что, решил, что я тебя брошу?

— А если бы меня посадили в тюрьму, ты бы тоже со мной сел? — шутливо поинтересовался у друга Майк.

— Очень смешно. Давай лучше попробуем сделать эти дурацкие задания. — Фредди помахал пачкой листов, которые Угадайка оставила на его парте.

— Думаешь, это реально? А ведь тут только сайнс. Страшно подумать, что притащат по другим предметам.

Мальчики притихли — за дверью штрафного класса раздались какие-то голоса. Решив, что вернулась Угадайка, они поспешили сделать вид, что изучают оставленные ею задания. Дверь открылась, но тот, кто в нее вошел, не издал ни звука. Этот кто-то уселся за парту и принялся тихо всхлипывать.

Майк понял, что в штрафной прибыло пополнение, и поднял голову. Перед ним сидела длинноволосая девчонка с хорошо знакомой прической: передние пряди волос цвета стеблей, выжженных солнцем, подхвачены и небрежно заколоты на затылке маленькой голубой бабочкой.

Привыкший доверять своим глазам, на этот раз Майк усомнился. Нет, такое чудо не могло случиться. Мэлли Нэшвуд здесь, в штрафном?! Этого просто не может быть. Но если и так, то штрафной вовсе не наказание, а награда, награда, о которой он даже не мечтал.

Плечи девочки вздрагивали, и до Майка, вернувшегося в реальность, дошло, что она плачет. Если это Мэлли, значит, у нее что-то случилось.

Любую девчонку, даже задаваку Пати, Майк без стеснения мог спросить о чем угодно. Но только не Мэлли Нэшвуд, один лишь вид которой поселял в нем такую робость, что бесстрашный Майк начинал чувствовать, как его ноги превращаются в два куска ваты, а там, где предположительно находится сердце, что-то жутко щемит и мешает не то что говорить, даже думать.

Фредди, не слишком-то привыкший общаться с прекрасным полом, но зато чувствительный к чужим слезам, на этот раз взял инициативу на себя.

— Эй, привет, — обратился он к девочке, чьи плечи, окутанные дымкой слегка вьющихся волос, вздрагивали от плача. — Ты как тут оказалась?

Девочка немного помолчала — судя по движениям рук и головы, она вытирала заплаканное личико, — а потом повернулась к Фредди. Глаза у нее действительно покраснели, а губы слегка припухли от слез. Майку не очень-то нравился вид хнычущих девчонок, но лицо заплаканной Мэлли показалось ему очень даже симпатичным. Впрочем, его очаровывала не столько красота ее лица, сколько свет, который, казалось, исходил от него. И не только когда она улыбалась — даже сейчас, заплаканная и грустная, Мэлли Нэшвуд излучала какое-то удивительное тепло.

— Я и сама ничего не поняла, — попыталась улыбнуться Мэлли. — Мисс Скриббл заявила, что я собираюсь сорвать спектакль, а я так растерялась, что даже ничего вразумительного не смогла ответить.

— Спектакль? Какой спектакль? — поинтересовался Фредди.

Майк, успевший немного свыкнуться с тем, что Мэлли Нэшвуд из плоти и крови оказалась с ним в штрафном классе, сообразил, что настал его черед вмешаться в разговор.

— Ты что не знаешь, Фредди? Наш театр ставит «Ромео и Джульетту», — многозначительно покосился Майк на друга, в большей степени затем, чтобы не смотреть на Мэлли. — Автор — Уильям Шекспир.

Майк тут же почувствовал, как взгляд Мэлли скользнул по его лицу.

— А ты читал «Ромео и Джульетту»? — донесся до него ее заметно оживившийся голос.

Теперь уже никак нельзя было спрятаться от ее взгляда. Не будет же Майк отвечать на ее вопрос, пялясь на Фредди. Это может показаться глупым и даже подозрительным. Майку пришлось сделать серьезное усилие, чтобы повернуться к Мэлли и выдержать взгляд теплых карих глаз.

— Да, читал, — выдавил он, стараясь выглядеть невозмутимым. — Но, если честно, мне не понравилось. Я подумал, что глупо им было убивать себя, раз полдела они уже сделали. В конце концов, были и другие выходы.

— Например? — с любопытством поинтересовалась Мэлли.

— Например, не пить склянку с ядом на могиле возлюбленной, а убедиться, что она умерла. Джульетта Капулетти не была похожа на разложившийся труп. Если бы Ромео раскинул мозгами, он вытащил бы ее из склепа и отнес к доктору.

— Ну да, — ехидно улыбнулась Мэлли. — Ты хоть представляешь себе человека в таком положении? Бездыханное тело невесты лежит в склепе, а Ромео уже сказали, что она умерла. Поверь, тогда летаргический сон был большой редкостью.

— Ну ладно, — не унимался Майк. — И все равно я не понимаю, зачем было все усложнять. Они могли бежать вместе, а родителям оставить письмо, что убьют себя, если те не позволят им пожениться. В конечном счете, Монтекки и Капулетти помирились бы: кому хочется, чтобы их дети умерли? Ведь помирились же они после смерти Ромео и Джульетты.

— Вот именно — после смерти, — серьезно заметила Мэлли. — Видишь ли, смерть — это уже случившаяся беда. А если бы они поступили так, как говоришь ты, беда была бы всего лишь угрозой. Родители ринулись бы на поиски детей и нашли бы их, а тогда… Тогда Ромео уж точно приговорили бы к смерти, а Джульетту выдали бы за Париса.

— Выходит, все кончилось бы плохо, как ни крути, — мрачно констатировал Фредди, не читавший Шекспира, но зато внимательно слушавший Мэлли.

— Это же трагедия, — пожала плечами Мэлли. — Трагедии всегда заканчиваются плохо.

— Вот именно, — вмешался неугомонный Майк. — Потому что автор так задумал.

— Ладно, не будем больше спорить, — улыбнулась Мэлли.

Майк вдруг с удивлением осознал, что только что позволил себе поспорить с девчонкой, в присутствии которой еще совсем недавно не мог и рта раскрыть. Кто-то на его месте мог бы разочароваться, но Майку все больше и больше нравилась эта девочка, с которой можно было не только поболтать, но и поспорить.

— Кстати, меня зовут Мэлли, — добавила она и снова улыбнулась.

Я это знаю уже давно, подумал Майк, а вслух представился:

— Майк.

— Фредди.

— Очень приятно, — улыбнулась Мэлли, и Майку показалось, что в сером и унылом штрафном заплясали солнечные зайчики. — Это здорово, что я с вами познакомилась. А то проплакала бы все время до конца занятий.

— Так как же ты здесь оказалась? — напомнил ей Майк. — Ни за что не поверю, что ты собиралась сорвать спектакль.

— Я и не собиралась, — погрустнела Мэлли. — Я мечтала сыграть Джульетту, и мне очень повезло — меня утвердили на роль. Мы уже начали репетировать, мисс Скриббл, казалось, была мною довольна, но тут… Меня обвинили в том, что я отрезала кусок занавеса.

Глаза Мэлли покраснели, и Майк понял, что она готова снова расплакаться. Но Мэлли старательно сдерживала слезы, что вызвало у Майка искреннее восхищение.

— А почему они решили, что именно ты порезала занавес? — спросил у нее Фредди.

Мэлли печально покачала головой, и несколько непослушных прядей вырвались из заколки и упали ей на лоб.

— Мисс Скриббл так сильно кричала… А я ничего не понимаю, когда на меня начинают кричать. И главное, не могу ничего ответить. Это ужасно, — вздохнула Мэлли.

— Ну хоть что-нибудь ты услышала, Мэл? — мягко, но настойчиво поинтересовался Майк.

Мэлли немного подумала, а потом неуверенно произнесла:

— Кажется, она что-то говорила о моем шкафчике.

Майк и Фредди переглянулись. За время учебы в «Петер-линк» они усвоили, что ключ от своего шкафчика нужно всегда держать при себе, а еще лучше — повесить на цепочку и носить на груди, как они, собственно, и делали.

— Послушай, Мэл, тебя, похоже, подставили, — осторожно начал Майк.

— Как это? — недоуменно вскинулась на него она.

— Очень просто, — ответил Фредди. — Кто-то воспользовался ключом от твоего шкафчика и припрятал там кусок занавеса или ножницы, которыми этот занавес разрезали.

— Этого не может быть, — покачала головой Мэлли.

— Тогда где твой ключ? — внимательно посмотрел на нее Майк.

— Какой ключ?

— От шкафчика, Мэл.

— Он… он… — она пошарила по карманам, но ничего не нашла, — кажется, где-то в сумочке.

— Кажется! — Майк воздел глаза к потолку. — Может, ты и сильна в шекспировских трагедиях, но это не дает тебе права быть такой легкомысленной. Как можно не знать, где твой ключ от шкафчика, Мэл? Как?!

— Вообще-то в него никто никогда не залезал.

— Никогда не говори никогда, — назидательно заметил Фредди. — Рано или поздно это со всеми случается.

— Лучше подумай, кто мог это сделать, — предложил Майк. — Наверняка, если хорошенько пороешься в памяти, непременно вспомнишь хотя бы одного недоброжелателя.

Увы, сколько Мэлли ни пыталась припомнить хотя бы одного недруга, у нее ничего не получилось.

— Мэлли, пойми, врагов не бывает только у посредственностей, — торжественно изрек Майк. — Посредственности не играют Джульетту и не читают Шекспира. Так что этот вариант мы даже не рассматриваем. Значит, у тебя есть тайный враг, о котором ты не подозреваешь. Хорошенько подумай, у кого есть причины на тебя обижаться.

Мэлли снова окинула ребят растерянным взглядом.

Ангел, подумал Майк. Настоящий ангел, только без крыльев. Неужели такой девчонке мог понравиться Джейк Хьюборди?

— Наверное, вы решите, что я дурочка, — наконец ответила Мэлли. — Но я никого не обижала и ничего такого не сделала, чтобы кто-то… — Мэлли осеклась. В ее глазах блеснул огонек подозрения. — Знаете, все-таки кое-кто есть. Но мне совсем не хочется в это верить.

— Выкладывай, — нетерпеливо перебил ее Майк.

— До того как мисс Скриббл утвердила меня на роль Джульетты, она хотела взять другую девочку. Кажется, она учится в вашем классе. Такая худенькая, что, кажется, упадет от дуновения ветерка.

— Пати? — округлил глаза Фредди.

— Похоже на то, — согласился Майк.

— Да, точно Пати, Патриция, — кивнула Мэлли. — Решив, что я буду играть Джульетту, мисс Скриббл предложила ей роль синьоры Капулетти. Поначалу Пати очень разозлилась из-за этого предложения, но, немного подумав, успокоилась и согласилась. Я, конечно, поняла ее злость. Но ведь все решает мисс Скриббл. Мне показалось, что Пати все поняла и совсем на меня не в обиде. Во всяком случае, она вела себя именно так. И даже предлагала мне свою помощь.

Майк и Фредди снова переглянулись.

— Пати и помощь — понятия несовместимые, — язвительно хмыкнул Майк. — Если бы ты хорошо знала Патрицию Пулман, то поняла бы, о чем я говорю. Что ж, детектив Логер, у меня не остается никаких сомнений: нашего клиента подставила Патриция Пулман.

— Кажется, вы правы, — удрученно кивнула Мэлли. — Я еще кое-что вспомнила. Вчера мы долго ждали мисс Скриббл, и я предложила зайти к администратору, чтобы узнать, где она. Тогда Пати сказала, что подержит мои книги и сумку, чтобы мне не тяжело было с ними ходить.

— Пати? Подержит? — расхохотался Майк. — По-моему, ты единственная, Мэл, кто мог поверить, что Пати возьмется кому-то помочь. Ох, Мэлли, не могу поверить, что я встретил… — Майк запнулся, густо покраснел, а потом закончил фразу, но совсем не так, как хотел вначале: — Встретил человека, который поверил в благородство Патриции Пулман.

— Так что будем делать, Майк? — невесело поинтересовался у друга Фредди.

— Для начала найдем дежурного учителя и потребуем, чтобы он вызвал мисс Скриббл. И если уж Мэлли сама не сможет объяснить ей, в чем дело, тогда объясню я.

— Да уж, дела, — еще больше омрачился Фредди. — Не думал я, что Пати так влипнет.

— Тебе что, жалко эту задаваку? — усмехнулся Майк.

Фредди так замотал головой, что его челка, зачесанная набок, разметалась по всему лбу.

— Нет, что ты.

— Послушайте, — вмешалась Мэлли, — раз уж речь идет обо мне… В общем, я решила, что не буду рассказывать о Патриции.

— Ты что, не хочешь играть Джульетту? — изумленно уставился на нее Майк.

— С ума сошел?! Я так мечтала, что получу эту роль. Просто это не самый лучший выход. Я скажу этой Пати все, что о ней думаю, когда выйду из штрафного. И пусть эта костлявая жердь играет Джульетту и помнит, что получила эту роль только благодаря моему молчанию!

Майк улыбнулся. Он и сам не понимал, какие чувства вызывает у него этот поступок. Что это? Глупое благородство или благородная месть? Когда он впервые увидел Мэлли, то сразу понял, что она особенная, не такая, как все. И Майка радовало то, что он не ошибся.

— Что это мы болтаем только обо мне? — окончательно успокоилась Мэлли. — Теперь ваша очередь рассказывать, как вы угодили в штрафной.

— Ну мы-то по сравнению с тобой настоящие уголовники, — хмыкнул Майк, и они с Фредди принялись рассказывать о своем проекте, который гордо именовали «Наука и сверхъестественное».

Мэлли смеялась до слез, и Майк еще раз порадовался тому, что она так не похожа на других девчонок. Мэлли и не думала осуждать их выходку, хотя сама в жизни бы не решилась на подобный поступок. Теперь уже Майку казалось странным, что он не подошел и не заговорил с ней раньше. Впрочем, тогда он мог бы и не узнать ее с той стороны, с которой узнал сейчас, в штрафном классе, куда никто не хочет попасть.

Однако развеселившихся школьников очень скоро вернул на землю приход мисс Скриббл. Оказалось, что Пати не то по глупости, не то по рассеянности забыла в своем шкафчике ножницы, которыми разрезала занавес. Одна из девочек, принимавших участие в спектакле, заметила это и в отличие от Мэлли не стала молчать.

Мисс Скриббл раскаялась в своем гневе и теперь уговаривала Мэлли вернуться в спектакль. Та, впрочем, дала согласие, не сомневаясь ни секунды. Майка огорчало только то, что самые счастливые мгновения в его жизни миновали и теперь, кто знает, когда еще ему выпадет шанс вот так, запросто, поболтать с Мэлли Нэшвуд. Правда, теперь он знал, что это вовсе не так трудно, как ему казалось раньше.

После ухода мисс Скриббл и оправданной по всем статьям Мэлли Майк и Фредди недолго просидели в одиночестве. В замке штрафного снова повернулся ключ, и, хотя оба мальчика были уверены в том, что на смену Мэлли приведут Патрицию Пулман, вместо надменного личика Пати они увидели встревоженное лицо заместителя директора, Джеффри Рэндома.

Появление Джеффри Рэндома ничего хорошего не предвещало, это Майк уже знал по опыту. Мистер Рэндом был наслышан о выходках Майка, и мальчик имел с ним две пренеприятнейшие беседы. Но на этот раз Джеффри Рэндома не интересовала причина, по которой Майк оказался в штрафном.

— Майкл Миндселла, ваш отец в больнице, — начал он без всяких предисловий. — Он упал со стремянки и ударился головой. Думаю, вы захотите поехать к нему. Мы уже позвонили вашей матери и поговорили с вашей сестрой. Миссис Миндселла заедет за вами, так что собирайтесь, молодой человек. И крепитесь. Мы все будем надеяться на лучшее.

Уж лучше бы Рэндом меня весь день отчитывал, ей-богу! — думал Майк, пробегая мимо изумленного дежурного учителя. Уж лучше бы меня исключили на две недели! Уж лучше бы и вовсе выгнали!

Засунув книги в шкафчик и вытащив из него куртку, Майк помчался к выходу, думая теперь уже только об одном: он готов на все что угодно, лишь бы только с отцом все было в порядке.