Чудь белоглазая

- Трофимыч, ты уж сказал "А" так и "Б" говори! - начали наседать охотники.

- Ладно, слушайте! - после настойчивых вопросов, Трофимыч не стал отмалчиваться, - Родом я из тех мест, про которые Вадим рассказал. А там каждый первый с пелёнок знает истории про Чудь Белоглазую.

- Какую-какую муть? - выкрикнул один из охотников, видимо излишне выпивший крепкого чая.

- Ещё раз меня перебьёте, и всё, шиш вам, а не история! - недовольно проворчал Трофимыч.

Компания мигом утихла. Трофимыч редко чего рассказывал, но уж если начнёт бывало, невольно заслушаешься.

- Так вот, в царские ещё времена, в предгорьях Северного Урала, существовало некое племя - Чудь Белоглазая. По описанию, люди эти, как раз такие как Вадимова девушка. Чем они промышляли никто толком не знает. Кто-то говорит, что с железом они управлялись в совершенстве, а кто и вовсе колдунами их считает, наподобие друидов.

В торговых местах уральских сёл да городишек иногда всплывали удивительного качества ножи и кинжалы. Отличительной их особенностью был тот факт, что они совершенно не требовали заточки, а резали так, что по сравнению с ними их лучшие современные коллеги - это обыкновенные кухонные ножи которых не касалось точило. Ну а кроме холодного оружия, на ярмарках ещё украшения тончайшей работы встречались. Многие хотели узнать мастера их изготовившего, да никто не преуспел, а особо ретивые исчезали навсегда.

Потом наш брат северные просторы покорять начал, а племя, соответственно не очень радо этому было и стало всё глубже в лес, в горы уходить. Не все из них, конечно, кто-то и оставался жить среди русских. О той части племени, что ушла в горы неизвестно практически ничего. Только слухи разной степени странности. А у тех кто остался, кровь постепенно смешивалась, но ещё в начале прошлого века по северным деревням можно было встретить светловолосых людей с почти белыми глазами. Вот и у нас в деревне один такой мужчина жил, глаза у него, правда, не совсем белые, но такие светло-синие, что я ни у кого более таких не встречал. В деревне его все Чудей кликали, а ещё все знали, что он подкидыш. Отцу его, Николаю, однажды ночью в окно постучали, он дверь открыл, а там младенец в корзинке плетёной. Николай принял Чудю в семью и вырастил как родного. Ну, а когда пришла пора ему помирать, на смертном одре он вдруг признался, что Чудя есть его родной сын. А случилось это так...

В нашей деревне Николай был знатным охотником, в лесах пропадал неделями и всегда возвращался с богатой добычей. Удачливый был, ну и стрелок, как говорится, от бога. И вот, однажды осенью отправился он на охоту, но в этот раз, с самого начала, удача от него словно отвернулась.

Опытному человеку лес многое может рассказать, требуется лишь внимательно наблюдать. Поэтому, Николай был очень удивлён, тому обстоятельству, что лес как будто замер, затаился в ожидании чего-то неминуемого и непреодолимого. Ни суеты птиц и белок в кронах деревьев, ни копошения у их подножия другой мелкой живности, вроде енотов, барсуков, зайцев... Прошагав по притихшему лесу пару часов, Николай прислонился спиной к дереву, переводя дух и уже подумывая не стоит ли повернуть назад. Шагах в тридцати от него в лучах осеннего солнца, сквозь деревья, чётко виднелась небольшая прогалина. Вдруг, ему показалось, что на ней мелькнула какая-то тень. Она была неясная, быстрая и Николай сначала даже решил - привиделось. Но вот, мелькнула ещё одна тень и, ещё толком не осознав происходящего, Николай уже держал в руках ружьё, стараясь слиться с деревом к которому прислонился и не дышать. Волки! Это были именно они. Удивительно было то, что двигались они большой стаей, хотя по обыкновению, охоту они устраивают небольшим числом особей.

- Может их охотничьи угодья истощились, решили место обитания сменить? Или пожар в лесу? - только и успел подумать Николай, когда под его ногой предательски хрустнула ветка. Он начал напряжённо всматриваться в просветы между деревьев. Мельтешения теней видно не было.

- Неужели пронесло? - мелькнула мысль и тут же, словно в ответ, послышался протяжный волчий вой. На него начали отвечать другие волки и Николай понял, что он окружён.

- Да чтоб вас! - Николай выругался вслух, таиться смыла уже не было. Привычным движением проверив патронташ на поясе он приготовился к неминуемой волчьей атаке. Страха не было, только уверенность в себе и холодный расчёт. Возможно удастся подстрелить вожака, тогда и появится шанс выбраться сухим из воды. Однако, всё пошло не по плану. Вожак, не таясь, вышел из-за деревьев и уселся напротив, метрах в десяти, внимательно разглядывая Николая. Что это был за зверь! Огромный, что телёнок, почти чёрный. На морде приметный шрам от давно зажившей раны. Какое-то внутреннее чутьё удержало Николая от выстрела и заставило опустить ружьё. Человек и волк посмотрели в глаза друг другу, затем вожак коротко взвыл и исчез среди деревьев, а судя по удаляющемуся завыванию вслед за ним ушла стая. Николай облегчённо выдохнул, а лес словно сбросив оцепенение зазвучал многими голосами.

- Похоже, охота всё -таки будет! - порадовался охотник привычному лесному многоголосию, впрочем, он вновь ошибался.

На второй день, погода начала стремительно портиться, полетел снег, стал усиливаться ветер. Николай с трудом добрался до зимовья, что находилось в верховье реки Гремячки. Затопив печь и наскоро поужинав, он завалился спать. Снежная буря, меж тем, бушевала всю ночь. Утром, отворив дверь, Николай не поверил своим глазам! Снега намело чуть не по пояс, деревьев повалило пропасть целую. Как домой добираться? Сюда-то он по чернотропу пришёл! Делать нечего, выбираться всё равно нужно. Смастерил он себе что-то вроде снегоступов и отправился к дому вниз по течению реки. За час преодолел не больше двух километров.Кроме глубокого снега, идти сильно мешали поваленные деревья. На одном из них он и присел отдохнуть, раздумывая, не стоит ли повернуть назад, переночевать ещё раз в зимовье, а уж с раннего утра вновь пойти в сторону дома. Устраивать ночлег в заснеженном лесу ему совсем не хотелось. Так он и сидел, не решаясь в какую сторону пойти, когда ему показалось, что слышит он неподалёку стон человеческий. Николай замер прислушиваясь. Стон не повторялся и он решил уже было двинуть в сторону дома, как вдруг, опять послышался стон. На этот раз Николай чётко определил, что раздаётся он из-под огромной поваленной сосны. Бросившись туда он начал разгребать руками снег. Вначале обнаружил ногу, одетую в чунь из звериной шкуры. Удвоив усилия он откопал человека лежавшего на животе. Видимо, когда ветер сломал сосну, она придавила того своими ветвями. Николай начал одну за одной выламывать ветки, освобождая человека, затем перевернул его на спину и обомлел. Девушка! Без сознания, сильно замёрзшая, но живая! Быстро соорудив подобие волокуш, Николай загрузил на них незнакомку и зашагал к зимовью. Там он растопил печь пожарче, положил рядом с ней девушку, а сам присел на топчан, размышляя, что ещё следует сделать для незнакомки. Тревоги дня быстро дали о себе знать и он задремал. Снился ему тяжёлый сон, как будто он барахтается, провалившись в сугроб по грудь, и чем больше он прилагает усилий, тем глубже увязает в снегу. Вскоре он погрузился с головой, снег начал забивать нос и рот, дышать становилось всё тяжелее. Но тут он почувствовал как кто-то гладит его по голове и что-то говорит.

- Кто здесь? - крикнул Николай и проснулся.

В зимовье горела сальная свеча, а незнакомка, присев рядом с ним, что-то говорила.

- Не понимаю! - признался Николай.

- Ясна! - сказала та, похлопав себя по груди.

- Коля! - ответил он, повторив жест.

Девушка вновь начала говорить, на что Николай развёл руками и покачав головой снова сказал:

- Не понимаю, прости!

Ясна поднялась с топчана и отошла к середине комнаты, свет свечи упал на её лицо. Красивая! Хорошенькое личико, стройная фигурка, светлые волосы, глаза только странные какие-то, всё, кроме зрачков белое. Девушка, меж тем, над чем-то размышляла. Походив туда-сюда, она махнула рукой, видимо что-то для себя решив, вновь подошла к Николаю и коснулась большим пальцем своей руки его лба между бровей. И сразу в голове Николая зазвучал её голос:

- Здравствуй, Коля!

- Здравствуй, Ясна! Почему мы так странно разговариваем, голос как будто не снаружи, а внутри!

- Не обращай внимания, это дар нашего племени, так говорить. Помогает, когда языка не знаешь, - улыбнулась Ясна.

- Какого ещё племени?

- Вот глупый! Ты что, до сих пор не понял?

- Чудь! - осенило Николая.

- Ага, точно! Вы, пришлые, так нас зовёте.

- А вы сами, что, по-другому себя называете?

- Конечно! Чудь, что за глупое прозвище? - Ясна надула губки. Вообще, этот разговор выглядел очень странно, потому что никаких слов не произносилось, но при этом выражения лиц Николая и Ясны постоянно менялись.

- Да уж какое есть! И всё-таки, как вы себя зовёте?

- Ишаат Таргим, - после некоторого раздумья ответила девушка.

- Это что означает?

- Ну, точного значения в твоём языке нет! Пожалуй, самое близкое выражение - Живущие вместе с Землёй.

- Ну, Чудь Белоглазая, это я хотя бы понимаю почему, а ваше собственное имя, позаковыристей будет!

- Нет, нисколько! Если знать наш образ жизни, конечно.

- Слушай, а как ты так быстро оклемалась? Ты ведь как ледышка была, когда я тебя в зимовье притащил! - решил сменить тему Николай.

- Это ещё один дар нашего племени! Мы даже можем умереть, а потом снова ожить. Правда, я сама так ни разу не делала! Страшно потому что! -

Ясна засмеялась, её звонкий, заливистый смех, как будто сделал светлее избушку, освещённую робким светом свечи.

- Слушай, Ясна, а как ты в лесу-то оказалась, да ещё в такую погоду?

- С отцом поругалась. Он меня на праздник волчьей стаи не отпустил и я сбежала! А когда домой шла, попала в бурю. Снег стеной, деревья трещат и падают. Мне бы спрятаться, переждать, а я решила что дойду как-нибудь.

- Постой-ка! Я днём раньше огромную стаю волков в лесу видел. Это что праздник какой-то был?

- Ага! А ты смелый! Если бы выстрелил, тобой бы славно перекусили! - захихикала Ясна.

- Ты меня видела? И тебе бы меня ничуть не жалко было, если бы меня волки загрызли!?

- С чего мне жалеть чужака? Да и потом, я ведь тебя ещё не знала! - в "голосе" девушки послышалось что-то похожее на оправдание и это не ускользнуло от Николая.

- А теперь, я уже не чужак?

- Все вы для нас чужаки. Вот только я с тобой связь установила, ну чтобы разговаривать, а это очень важная, по законам нашего племени вещь. Что-то вроде взаимного обязательства, клятвы. Теперь ты для меня чужак лишь наполовину.

- Мудрено! Слушай, а где вы живёте? Может тебя домой проводить? Твой отец, наверное, беспокоится?

Ясна ненадолго задумалась, а потом ответила:

- Тебе не нужно знать где мы живём! А отец, он знает, что со мной всё хорошо.

- Но как?

- Какой ты любопытный!

- Так ведь есть отчего любопытным быть!

- Ладно, я могу тебе кое-что рассказать, скорее даже показать, если не испугаешься...

- Чего мне бояться? - не понял Николай.

- Сейчас узнаешь! Посиди пока, мне нужно кое что сделать, - с этими словами Ясна пошла к очагу на котором закипала вода в котелке. Она достала что-то из небольшой сумки висевшей у неё на поясе и бросила в воду, затем начала говорить какие-то слова. На глазах у изумлённого Николая из воды выстрелил сноп разноцветных искр и тут же истаял. Ясна налила питьё в кружки, одну подала Николаю, вторую взяла себе.

- Если не боишься, пей. Только осторожно, горячо! - сказала Ясна и сама отпила напиток. Николай сделал тоже самое. Вкус был приятным и чем-то напоминал смородиновый чай.

- Не понимаю, чего тут страшного? - удивился он.

- Просто пей! - ответила девушка и Николаю в этот момент показалось, что её образ как будто пошёл рябью и начал плыть. Он отхлебнул ещё и... уснул, а когда проснулся, вокруг была кромешная тьма.