Чужая жизнь

Глава 2

Кэйт

Проснулась я с больной головой, с сушью во рту. Стакан воды услужливо стоял на тумбочке. Я протянула к нему руку, но поднять сил не было. Расплескав несколько капель, стакан громко брякнул о столешницу. Тут же в дверях появился Тамино. Оценив обстановку, он приблизился, помог сесть и даже протянул таблетку.

— Вот нашёл от аллергии, — произнёс он и усадил на подушку, затем взял стакан и протянул таблетку. Я приняла лекарство и с облегчением прикрыла глаза. Лучше не смотреть на него, когда он в расстегнутой светлой сорочке. Я видела то, что у него под ней, и даже больше.

— Как ты? — обеспокоенно спросил манаукец. — Голова не болит?

— Болит, а что? — приоткрыла глаза.

— Значит перепила. Не знал, что у тебя аллергия на нонарское вино.

— Что? Нонарское? Как ты мог?! — в негодовании вскрикнула, обиженно глядя на бесстыжего манаукца. Неудивительно, что мне плохо.

— Ты всегда хотела его попробовать, я и купил! — расстроенно объяснил свой поступок Тамино, и столько в его глазах было раскаяния, что злиться на него просто не могла.

— Чёрт, о чём она думала! — решила выплеснуть обиду на сестру. Ведь головой нужно думать. — Нонарское вино — это же отрава.

Манаукец пожал плечами.

— Вкусное.

— Вкусное, — согласилась с ним, — очень вкусное, но кто же знал, что коварное.

Тамино виновато улыбнулся.

— Я думал, хотя бы его вспомнишь. Ты же его так просила. Берта, что с тобой?

— Я не Берта…

— Да понял я, ты Кэйт, — раздражённо остановил меня Алиас. — Может, поешь?

Я кивнула:

— Хочу десерт, тот, с фруктами, — я с умилением смотрела в спину манаукца. Если бы не слабость, я бы посмеялась. Такой исполнительный и заботливый. Как же повезло сестре.

— Чёрт, почему всё болит? — тихо шепнула и потёрла поясницу.

Да и жар до конца не прошёл. Внизу живота продолжало ныть. Но уже не так сильно. Никогда в жизни сама не испытывала желания заполучить мужчину, никакого, а тут как с цепи сорвалась. Я слышала, чем славились нонарские вина, но даже не могла и предположить, что сама испробую. Хорошо, что успела вовремя взять себя в руки, а то показала бы себя в самом неприглядном виде. Правда, Тамино видел во мне только Берту, а зная её расхлёстанный нрав, я только утвердила его во мнении, что я сестра. Как же глупо вышло.

Манаукец вернулся со столиком для завтрака в постель, на котором стояла пиала с нетронутым десертом и стакан с соком. Всё это водрузил на мои колени. Я смогла до конца попробовать десерт.

Затем выпила сок под внимательным взглядом манаукца.

— Лучше? Таблетка подействовала?

— Да, — прислушавшись к себе, кивнула. — Легче. Головная боль практически прошла.

Вздох облегчения я чётко услышала.

— Мы уже прибыли. Сейчас стыковка, потом сможем перейти на станцию, доктор уже нас ждёт. Сможешь идти?

Он убрал столик в сторону, а я спустила ноги на пол. Тамино придержал меня за руку, а я удивлённо на него взглянула. Неужели он и с Бертой был такой. Она сбежала от опеки? Наверное, да. Она же терпеть не могла тотальный контроль. Даже просто контроль воспитателей на дух не переносила, а тут целая наседка.

— Ничего не болит? — начал повторяться взволнованный манаукец.

Даже стыдно стало. Я же не фарфоровая кукла, не развалюсь. Он словно пытался предугадать следующее моё движение.

— Я поняла, почему сбежала сестра.

— Что? — опешил Тамино. Затем в глазах появилась собранность. — И почему же ты сбежала?

— Она сбежала от вашего чрезмерного контроля. Нельзя же настолько оберегать женщину, — попыталась объяснить, но по каменной мине поняла, что бесполезно.

— Тебе не нравится забота мужа о тебе? — скованно переспросил манаукец.

— Не сказала бы, что не нравится. У меня же нет мужа. Но думаю, что даже моего терпения не хватило бы. Вы давите, причём очень сильно. А Берта, она свободу любила и дерзкая была, ну когда мы с ней виделись в последний раз, — чуть смутилась под немигающим взглядом Тамино.

Алиас меня притянул к себе и погладил рукой щёку.

— Если я не буду достаточно внимательным к тебе, ты придерёшься, что я стал безразличен. Если хоть немного забочусь — тиран. Дорогая, а где середина? Где та золотая середина, когда всё отлично?

Я опять разозлила его. Откуда мне было знать про золотую середину? Мне по правде все нравилось. Очень приятно, когда тебя так любят и заботятся, пылинки с тебя сдувают.

Не дождавшись от меня ни слова, Тамино положил мою ладонь на свою руку и повёл к выходу. В гостиной он выдал мне удобные туфли к рубиновому платью, на невысоком каблуке. Я оглядела себя в зеркало и поправила руками подол. Ткань не помялась, хотя я и проспала в нём несколько часов. Украдкой взглянув на Тамино, покраснела, так как он на меня смотрел таким взглядом. В жар бросило от смущения, ещё, как назло, вспомнился сон, навеянный нонарским алкоголем.

— Ты покраснела. Опять стало хуже? — обнял за плечи, разворачивая к себе лицом. И столько тревоги в глазах!

Ах, как же приятно чувствовать его заботу.

— Нет, это нервное, — попыталась выкрутиться я, но не отстранилась. Слишком устала от жёстких и беспринципных мужчин. Женщины для них не люди, а обслуга.

Хоть немного решила потянуть удовольствие. Нам осталось всего несколько минут, ну, может, час. А потом расставание. Неизбежное и неминуемое. Но я не жалела, что познакомилась с мужем сестры. Ещё бы узнать, что с ней, а лучше найти. Пусть она и гадина, каких свет не видывал, и подлая, но родная кровь, и, кажется, она изменилась.

Но все мои мысли улетучились, когда я оказалась на станции «Астрея». Год не была, а на ней ничего не изменилось. Мы шли по общему коридору, и я невольно ловила на себе завистливые взгляды. Робко поглядывая на Тамино, восхищалась его невозмутимым пренебрежением. Лёгкий налёт надменности, пластика хищника в походке. Для прогулки по станции он надел пиджак. За спиной шли ещё двое манаукцев, но не альбиносы, к моему облегчению, а обычные красноглазые брюнеты. В лифте я невольно прислонилась к Тамино, так как телохранители заняли очень много места. Алиас мой манёвр одобрил и обнял за плечи.

— Не переживай, доктор Трона — очень квалифицированный врач.

Я кивнула. Я нервничала, так как это был первый раз, когда меня допустили на манаукский уровень. Шла рядом с Тамино, отмечая, что ему все кивают, здороваются. Среди своих Алиас не казался таким суровым. Даже чуть улыбался. С гордостью показывал меня, и мне перепали кивки неизвестных мне модифицированных. Дружелюбия не чувствовала, скорее, жалость и сочувствие Тамино.

— У вас с Бертой точно всё хорошо было? — робко уточнила, чтобы никто не слышал.

— Конечно, дорогая, — невозмутимо ответил Алиас и ввёл меня в очередной коридор.

Мне было всё интересно и любопытно. Отличий от земного уровня я не нашла, как ни искала. Только цвет стен был голубой, а не серый.

Остановившись возле дверей в медблок, Тамино позвонил доктору, чтобы он нас встретил. Я была поражена тому, насколько просьбы Алиаса выполняются чётче, чем приказы. Мы только вошли в блок, я лишь успела мазнуть взглядом по ожидающим своей очереди больным, как навстречу к нам уже спешил достаточно молодой и, что удивительно, привлекательный представитель красноглазой расы. Губы непроизвольно растянулись в приветливой улыбке, но недовольный шёпот заставил одуматься:

— Дорогая, он занят. Да и не рискнёт он выйти на поединок со мной.

— Какой поединок. Вы о чём? — всполошилась в ответ.

Я не понимала, о чём говорил Тамино, но слова прозвучали как угроза, причём не мне, а спешащему доктору Трона.

— Ши Тамино, я счастлив знакомству, — произнёс брюнет, стоило ему приблизиться на достаточное расстояние. — Шия Тамино, приятно познакомиться. Прошу в мой кабинет.

Я кивнула в ответ, повторяя за Алиасом. Они даже руки друг другу не пожали! Я заметила, с каким неприкрытым любопытством манаукцы рассматривают нас, особенно Тамино. Шепотки слышались у нас за спиной. Алиас оказался не так прост, как мне думалось. Его не просто уважали, но и боялись.

Пройдя пару помещений медблока, ши Трона открыл перед нами дверь в свой кабинет. Алиас придержал кресло, помогая мне сесть. Я старалась соответствовать ему, держала спину, поглядывая на деловито вставших возле дверей телохранителей.

— Приступим, — произнёс явно нервничающий доктор. — Что у вас случилось?

— Моя жена отравилась нонарским вином, — невозмутимо ответил ему Алиас.

Изумлённый взгляд на меня, на его лице было написано, какого мнения доктор о моих умственных способностях. Я отвернулась, смутившись.

— Я не знала что это нонарское вино, — стала оправдываться перед Трона.

— Да, конечно, я вас понимаю, — отозвался он таким тоном, словно говоря: «Так я и поверил».

Я стиснула зубы. Мужчины порой невыносимы в своей непробиваемости.

— Да, я не предупредил, — спас меня Алиас.

— Ши Тамино, как можно, она же землянка! — воскликнул доктор, а я мстительно улыбнулась.

Меня вот тоже этот вопрос донимал. Чем он думал, подливая? Или он знал, как оно действует? Озарённая этой мыслью, возмущённо воззрилась на безмятежного Тамино. Но увидев, что я смотрю на него, тут же приподнял бровь. Молча вопрошая, что мне не нравится.

— Вы хотели меня споить, чтобы потом со мной переспать!

В кабинете воцарилась тишина. Все смотрели на Тамино, а я ещё и указывала на него пальцем.

— Была такая мысль, — согласился с обвинениями Алиас. — Теперь я понимаю, что был не прав, прости. Но твоё упорство выводит из себя. Если бы ты не кричала каждый раз, стоит мне к тебе прикоснуться, что ты не моя жена, то я бы подумал, прежде чем поить тебя этим вином.

Теперь все с осуждением взглянули на меня, даже телохранители.

— Я не Берта, а её сестра близнец. Меня зовут Кэйт. Мы и пришли сюда, чтобы вы это подтвердили.

— Интересно как? — чуть удивился Трона. — У меня нет медицинской карты шии Тамино. Вам нужно к лечащему врачу обратиться.

— Он переслал медкарту, — ответил Алиас, протягивая чёрный блестящий носитель информации.

Я обернулась к Тамино.

— А почему мы не полетели к лечащему врачу?

— Это ещё сутки лёту. Я не выдержу больше. Надо решить это раз и навсегда, — жёстко отозвался Тамино. — Ты моя жена.

— У вас точно есть сестра-близнец? — спросил меня доктор.

— Да, мы родились на станции «Солярис-4». Я думаю, вы сможете сделать запрос.

— Конечно, сейчас сделаю, только мне нужна девичья фамилия, — попросил доктор.

Я не ожидала, что с ним будет так легко общаться. Я с надеждой смотрела на него.

— Гофман, — ответила ему.

Тамино ревниво накрыл рукой мою ладонь. Я перевела на него взор и зависла. Затрепетала под суровым взглядом Алиаса. Он ревновал. Улыбался натянуто, но глаза обещали расплату за мои улыбочки другим мужчинам. Если бы на его месте был Альфред, то я бы забилась в истерике. Тот бы ударил прямо при всех, а чего ждать от Тамино?

Я отвернулась, не выдержав осуждения. И стала рассматривать кабинет ши Трона. Он в принципе, как и все на уровне манаукцев, ничем не отличался от земного: те же белые стены, чистые белые шкафы, непонятные таблицы и плакаты строения внутренних органов. Даже компьютер, и тот не отличался от наших.

— Нужно сделать анализ ДНК, — произнёс Тамино после долгих секунд молчания. Никто не желал мешать Трона набирать сообщение.

— Я принёс расчёску Берты.

— Отлично, — обернулся доктор, потом, улыбаясь, пригласил меня: — Пройдёмте в процедурную, возьмём анализы.

После нудных и даже болезненных процедур все заборы были сделаны, и оставалось лишь подождать. Ждали тут же, не выходя из кабинета, выпили по две чашки чая. Меня доктор заверил, что алкогольное похмелье прошло и никаких последствий распития нонарского вина не будет. Я нервно кусала губу, поглядывая на спокойного Тамино. Он тепло улыбался, поглядывал на комфон, но не подавал вида, что опаздывал.

Через час уже не знала, как сесть, как закинуть ноги. Осмотрела всё, что можно было в кабинете. Даже просветилась насчёт структуры ушной раковины. Ничего интересного.

Через час доктор вернулся из процедурной с планшетом в руках и хмурился, поглядывая на меня.

— Шия Тамино, позвольте уточнить, вы утверждаете, что не Берта, а с ши Тамино прежде встречались?

— Госпожа Гофман, — исправила я его, прежде чем ответить на вопрос, — и нет, впервые увидела сегодня.

— А вообще с манаукцами имели отношения?

— Отношения? — удивлённо воззрилась на доктора.

— Интим, — чуть строже произнёс Трона.

— Нет, что вы! — удивилась, испуганно взглянув на мужа сестры. Сейчас подумает про меня что-нибудь непристойное, и так повела себя развязно, пусть и по его вине, но всё же.

Доктор помолчал, задумавшись, а затем твёрдо произнёс:

— Сопоставив данные карты с анализами и сверившись с ДНК, могу с уверенностью заверить, что вы Берта Тамино.

Я открыла рот, а слов не нашлось. Только ошеломляющее удивление. А доктор не молчал, продолжал вводить в ещё больший ступор.

— Вы рожавшая, в крови присутствуют тельца модифицированной манны. Анализ ДНК волос стопроцентное совпадение, отпечатков пальцев так же. На мой запрос прислали ответ, что у Берты Гофман не было сестры. Даже не знаю, что ещё сказать вам.

— Но как же так! Я Кэйт! Слышите, Кэйт. Как это не было сестры! Я была. Сделайте запрос в интернат! Ещё тётка есть, она нас сестрой из жилблока выставила! Я Кэйт!

— Успокойтесь, — попросил доктор. — Мы поняли вас, вы Кэйт. Давайте разбираться дальше. Вы рожали?

— Нет, у меня был выкидыш.

Тамино с шумом выдохнул и вскочил на ноги. Лицо его исказила страшная гримаса гнева.

— Это не аборт, — тут же стала оправдываться. — Я не смогла выносить. Врач сказал, что плохое питание и тяжёлая работа.

Мужчины переглянусь.

— И от кого же, позволь узнать, у тебя был ребёнок? — громоподобно взревел Тамино.

Я села и затравленно воззрилась на изменившегося до неузнаваемости Алиаса.

— Шия Тамино, не бойтесь. Дышите, — заботливо обратился ко мне доктор. — Вы можете ответить на вопрос ши Тамино?

Замотала головой. Не хочу возвращаться в прошлое. Не хочу говорить плохо о сестре, вдруг она мертва.

— Дорогая, я предупреждал тебя о том, что твой обман раскроется. Он и раскрылся, не усугубляй положение, — обманчиво ласково произнёс Алиас.

Я встала, обняла себя за плечи и мерила шагами кабинет доктора.

— Не понимаю, ничего не понимаю. Да, мы сёстры, но ДНК разные, как и отпечатки пальцев. Что за модифицированная манна у меня в крови? Почему со станции прислали ответ, что меня нет? Как такое возможно? Почему мои страницы в соцсетях не работают? Почему? Что происходит? Кто-нибудь может объяснить? Что за розыгрыш? Это шоу? Да? — я заглянула в глаза Тамино. — Да ведь? — жалобно переспросила. — Это же просто розыгрыш? Ну да, розыгрыш. Ну что ещё-то может быть. Где камеры? Куда улыбаться? Давайте закончим на этом. Прошу, хватит. Мне страшно.

Тамино оценивающе оглядел меня, затем рывком усадил себе на колени и холодно спросил у доктора:

— Что с ней, можете объяснить? Почему она ничего не помнит? Я не верю, что притворяется. Так невозможно сыграть.

— Да, видимо она и вправду перенесла психологическую травму. Нужно разобраться. Для этого нужны честные ответы, — отозвался Трона, глядя в экран планшета.

— Шия Тамино, может, пообщаемся.

Я сидела на коленях у Алиаса и не слушала никого. Я не могла поверить, что меня нет. Это всё розыгрыш. Кто-то жестокий надо мной поиздевался. И этот кто-то поплатится. Я, конечно, не злопамятная и не агрессивная, но любого можно довести до состояния белого каления.

Тамино целовал в висок, крепко прижимал к себе. Я прикрыла глаза и начала рассказывать. Было уже наплевать на мужчин. Особенно Тамино. Не верю, что он не видит разницы между нами. Даже если сестра притворялась с ним, но… Чёрт, а ведь она притворялась мной! Конечно, зачем ему такая оторва и дрянь, как моя сестра. Он не из таких. Ему нужна прилежная жена, а не вольный ветер.

— Нам было семнадцать. Сестра уже встречалась с парнем, Томасом. А я училась, выпускные экзамены. Хотела набрать высший балл. Я не знала, что меня ждёт, когда однажды вернулась в нашу комнату в интернате. Не понимаю, как он вообще проник на женскую территорию, — голос стал подводить. Я прокашлялась и попросила воды. После того как доктор протянул стакан, сделала пару глотков. Смотреть на Тамино не могла. Вообще рассматривала свои пальцы, но продолжила: — Близнецы делятся всем между собой, вот и сестра захотела поделиться со мной, или же парню захотелось с двумя близняшками, — первая капля упала на руку, и я судорожно вздохнула. — В общем, всем понравилось, кроме меня.

— Вас изнасиловали? — уточнил доктор.

Я шумно выдохнула. Муж сестры прижал меня к себе, успокаивая.

— Кто он? — шептал Тамино. — Как фамилия?

— Неважно, — с трудом ответила. — Берте понравилось. Она с большим удовольствием рассказывала подругам, как она со своим парнем…

— Всё, перестань. Хватит, — рыча, потребовал Алиас.

Но я должна была рассказать.

— Она хотела проделать это ещё раз. Её заводило смотреть со стороны, как любимый берёт такое похожее на неё тело. Она себя представляла на моём месте.

— Вы видели всё со стороны? — уточнил доктор.

— Я?! — рассмеялась в ответ. — Я просила перестать. Мне было адски больно!

— Тихо, хватит. Не вспоминай больше.

— Как же не вспоминать, если вы не верите мне. Я Кэйт.

— Я, кажется, понял, что с вами, — бесстрастным голосом объявил доктор Трона, на которого я возлагала такие надежды. — Вы, пережив насилие в юношестве, стали отрицать реальность, создавая свой мир. Вы не желаете думать о плохом. Стараетесь думать, что это произошло не с вами. Придумали сестру, с которой это было. Видимо, когда в вашей жизни всё хорошо и благополучно, вы — Берта.

— Глупость, — возразила я. — Мы близнецы. Я докажу вам всем это.

Доктор невозмутимо продолжал, глядя на Алиаса.

— А когда вы не справляетесь с ситуацией, как, например, авария, в которую попали, вновь появилась Кэйт. Она забыла о вас, ши Тамино, так как вы из хорошей реальности. А Кэйт из плохой. Вам нужно создать максимально благоприятную обстановку.

— Да не знаю я его! И помнить не могу! Я не знаю! — сквозь слёзы кричала я, вырываясь из рук Тамино.

— И называйте её Кэйт, ей сейчас так комфортнее.

— Хорошо, доктор. Я вас понял. Лекарства?

— Да засуньте свои лекарства, знаете куда! — бушевала, но вырваться из цепких пальцев манаукца не могла.

— Только успокоительное, — произнёс доктор, с опаской поглядывая на меня. Я не сдавалась, понимая, что мне надо бежать. Просто бежать, куда глаза глядят.

Покинув кабинет, я порывалась вырваться из рук мужа сестры. У меня в голове не укладывалось. Я попала в ловушку, хитроумную и продуманную. Мне незамедлительно требовалось найти доказательства, что я Кэйт!

— Дорогая, успокойся. Я найду врачей. Они помогут тебе поскорее всё вспомнить.

— Да пошёл… — выдохнула, но, взглянув на жестокую линию губ, исправилась: — пошли вы, знаете куда?

— Дорогая, перегибаешь палку, — предупреждающе шепнул манаукец прямо в ухо, для чего наклонился и обдал горячим дыханием. — Понимаю, у тебя стресс, но следи за манерами.

— Манеры! Да какие к чёрту манеры! — сквозь слёзы смело взглянула на манаукца. — Это же вы всё подстроили, да? С сестрой? Она опять решила поделиться? Наверное, сидит, смеётся надо мной. А я, дура, поверила, что она пропала!

Альбинос шёл очень быстро, я не успевала за ним шагать. Да и слёзы душили.

— Я права, да? Вы решили поиздеваться надо мной? — переспрашивала у него. В звездолёт манаукцев меня чуть ли не втащили. Я уже не могла ходить. Поэтому по коридору до кабинета Тамино нёс меня на руках.

Дверь закрылась, отрезая нас от внешнего мира. Тамино приблизился к массивному столу, рукой сдвинул планшет с центра на край. Усадил меня на столешницу, обхватил ладонью подбородок, больно вздёрнул голову вверх, чтобы смотрела ему в глаза.

— Я предупреждал, чтобы ты не выражалась и не кричала, что я не твой муж? Мы выяснили, что ты моя жена. Понимаешь? Моя, ты моя жена! — чуть ли не кричал на меня красноглазый монстр.

— Я не Берта.

— Да мне плевать, как ты себя называешь! Кэйт? Хорошо, пусть будет Кэйт! Но ты моя жена!

— Нет! — упрямо выкрикнула.

— Да! — не менее упрямо тихо шепнул манаукец и решил доказать, а точнее, закрыть мне рот, чтобы не ругалась.

Пока целовал, второй рукой расстёгивал платье.

Я возмущённо стала вырываться, но его пальцы больно впились в щёки. Но целовать не переставал, вводя в искушение. Зажмурившись, пыталась не поддаваться. А Тамино уже расстегнул платье и снимал его с меня. Сначала оголил одно плечо, затем второе. Застёжка бюстгальтера щёлкнула, а сам он полетел на пол. Мужчина, наконец, перестал терзать мои губы и с пугающим спокойствием уточнил:

— Так кто я для тебя?

Я сглотнула, прикрыла руками грудь и тихо ответила:

— Муж…

Улыбка на красных губах стала самодовольной.

— …мой сестры, — закончила я предложение.

Тамино прикрыл глаза.

— Сама напросилась.

Я закусила губу, чтобы не рыдать.

— Я не напрашивалась. Это вы с сестрой всё затеяли.

— Почему раньше не рассказывала, что с тобой произошло? — спросил Алиас, доставая галстук из кармана.

— Не знаю, что она вообще рассказывала вам. Я её сестра, а не Берта. Мы с ней больше десяти лет не виделись! — я с опаской поглядывала на манаукца, который вязал узел из галстука. — А что вы делаете? Вы убить меня собрались? Да? Задушить хотите?

Галстук так хищно смотрелся в его руках. Алиас покачал головой и, схватив мою руку, ловко затянул петлю на запястье.

— Эй, что вы делаете? — жалобно спросила, пытаясь отобрать руку.

Только манаукец схватил вторую руку и связал их вместе. Он моего сопротивления просто не чувствовал.

— Я устал объяснять тебе, что ты моя жена. Устал повторять, что вести себя ты должна, как положено. Кричать, что я не твой муж — запрещено. Кричать, что ты не моя жена — запрещено. Думать обо мне гадости — запрещено. Я не подлец. Я очень ответственно отношусь к своим обязанностям. И я буду наказывать тебя.

— Но у меня нет кредиток, — опешила от такого поворота.

— Вот поэтому я и буду тебя наказывать по-другому, — он шагнул ближе, обжигая своим невыносимо глубоким взглядом. — У нас всё с этого дня будет по-другому. Совсем от рук отбилась.

— Что? — возмутилась я. — Я пытаюсь объяснить вам…

— Вот и я пытаюсь объяснить тебе — ты моя жена. От макушки до самых пальчиков на ногах.

Как с меня платье слетело, не поняла, только в один момент оказалась лежащей животом на столе.

— Я люблю тебя, дорогая. Я год тебя искал. Год не мог простить, что ты бросила меня. Из-за одной ссоры! Одной единственной! Я делал всё, что ты хотела. Понимаешь? У тебя было всё, что ты хотела.

Я вырывалась, пыталась скатиться со стола. Но движения манаукца были выверенными. Завязав другой конец галстука в узел, он запихал его в выдвижной ящик стола и повернул ключ замка. Я в ужасе смотрела на Тамино.

— Отпустите меня, — в панике шепнула, хотя знала, что садистам только это и надо. Они тащатся от слёз и мольбы, но не могла удержаться. Ужас сковывал тело. Я не хочу, чтобы опять все повторилось. Только не снова!

Тамино обошёл стол и встал за моей спиной. Я представляла, как выгляжу, лёжа на столе, обнажённая, только в трусиках и туфлях.

— Дорогая, — с хрипотцой произнёс красноглазый монстр, — ты совершенна. Похудела, но не сильно. Как представлю, что кто-то другой видел это совершенство… Сколько их было, любимая?

— Отпустите меня, прошу, — вырваться не получалось. Галстук больно впивался в кожу и закрытый на замок ящик крепко держал мои путы. За спиной стоял красноглазый монстр и рассматривал меня. Я чувствовала его взгляд и тихо подвывала. Только не опять!

— Дорогая, сколько их было? — тихо спросил манаукец, глядя рукой по спине. Я задержала дыхание, ожидая боли.

— Дорогая, — позвал Тамино. — Два, три?

— Ни одного, — тихо ответила. — Ни одного не было, — чуть громче: — отпустите меня. Я не выдержу! — уже крича.

Властные пальцы погладили позвоночник от затылка до самого копчика. Волна дрожи пробежала по моему телу. Я зажмурилась от страха.

— Сколько было мужчин? Имена, любимая.

— Да не было никого! После того как меня изнасиловали, я вообще ни с кем не спала! — кричала в ответ, в надежде, что он отступиться.

— Дорогая, кто я? — задал снова вопрос манаукец.

Я же понимала, что предать себя не могла.

— Я Кэйт. Я Кэйт! Я не Берта, и вы мне не муж. И если вы… ай!

Хлёсткий удар по ягодицам был не столько болезненный, сколько обидным.

— Неверный ответ. Кто я, дорогая моя жёнушка? — вкрадчиво спрашивал Алиас.

— Садист! — выкрикнула.

— Да, садист, — согласился он со мной, проводя рукой по спине. — Но кто я для тебя.

— Мучитель! Я на вас в суд подам за избиение и изнасилование! — пообещала ему.

— Даже так, — чуть насмешливо. — А всё же, я твой муж?

— Нет! — замотала головой и вскрикнула от очередного шлепка.

— Неправильный ответ, — отозвался манаукец.

Его пальцы пробрались под резинку трусиков и стали медленно стягивать их вниз. Мучительно медленно.

— Не надо, прошу, — чуть всхлипнула.

— Кто я? Дорогая. Кто?

— Гад ты! — выкрикнула я. — Садист! Друг друга с сестрой стоите. Можете веселиться и дальше, только без меня! Перестань! — взвизгнула.

Он потянул резинку трусиков вверх. Я с облегчением вздохнула, и трусики опять полезли вниз.

— Хватит! — потребовала. Но услышала уже набивший оскомину вопрос:

— Кто я, дорогая?

Я закусила губу. Подняв голову, посмотрела на картину, которая висела над креслом. На ней было изображено бушующее море, наполненное грозовой синевой. Такое же море, только ледяное, было внутри меня. Он же отстанет, если я скажу то, что он хочет услышать? Он хочет, чтобы я была послушной.

— Вы понимаете, если сейчас изнасилуете меня, я вас убью? Один раз я это пережила. Я не прощу вас, особенно после того, как вы узнали, что я жертва насилия.

Горячие ладони легли на мои лопатки и медленно стали двигаться вниз. Я выгнулась от неожиданной ласки.

— Дорогая, я не насилую тебя. Это супружеский долг. Я, как муж, должен удовлетворить все твои потребности, даже интимные, — в голосе ни грамма насмешки, зато столько волнительной страсти.

Он резко сдёрнул трусики вниз, а я поднялась на локтях, оглядываясь, но не смогла увидеть своего насильника.

— Да пошёл ты со своим супружеским долгом! Не сумел взять пьяной, решил сейчас отыграться?

Манаукец опустился на колени. Руками смял ягодицы. А затем я задохнулась от неожиданности, когда горячий язык ласково прошёлся между складок, пробираясь к клитору.

— Не надо, прошу, — взмолилась я, сжимая колени. Но защититься от манаукца не могла. Его пальцы проникли в лоно. Я задрожала, внутренне сжимаясь. Вот оно! Сейчас начнётся. Сейчас боль разорвёт тело. Я ждала, затаив дыхание, боясь и всхлипывая. Но боли не было. Я звала её, но она не приходила. От чуткого языка я вздрагивала от необычного наслаждения. Мужские пальцы погружались всё глубже, внизу живота разгоралось томление. Язык возвращался, когда пальцы оставляли лоно. Я часто задышала, закусив губу.

— Прошу… — взмолилась. Стоять становилось невозможно. Слабость охватила тело.

— Что просишь? — уточнил Тамино.

Он встал, склоняясь надо мной.

— Не надо. Что вы делаете? — тихо шепнула.

— Наказываю, — невозмутимый ответ и хлопок, но уже не по ягодицам, а по промежности. Я вскрикнула от пронзительного удовольствия. Ладонь не убрал, а массирующими движениями погладил возбуждённый бугорок клитора.

— Кто я, дорогая?

— Я не хочу быть Бертой, — горько ответила. — Я Кэйт. Я не хочу быть ею.

— Я твой муж, — словно не слушая меня, шепнул манаукец, и его пальцы погрузились в жаркую расщелину.

Я выгнулась, всхлипывая. Это было так ласково и не больно. Совершенно.

— Так кто я? — мучил меня манаукец.

— Муж… — выдохнула я.

— Правильно, твой муж.

Пальцы забились внутри меня, а я выгнулась, закрыв глаза. Тамино схватил меня за волосы, заглядывая в лицо. Горячие поцелуи покрывали плечи, спину, а пальцы всё двигались. Я потерялась в своих ощущениях. Губы и язык спустились к пояснице, ладони легли на ягодицы. Сжали, чуть раздвигая.

— Ты моя сладкая, — шепнул Тамино. — Я так рад, что ты сдалась.

Языком ласково прошёлся между ягодиц, проник в лоно. Я предала себя. Я готова была простить ему это странное наказание. Это было сладко. Это было волнительно. Это было слишком пошло. Слишком откровенно.

— Кто я, дорогая?

— Муж, — выдохнула, и мой мир взорвался под пальцами Тамино. Он неистово и умело возбуждал горошинку клитора, спрятавшую в складках. Он терзал её под мои стоны. Поцелуи покрывали бёдра. Ноги меня не держали, я вспотела от этой извращённой пытки.

— Чей муж? — не унимался манаукец, снова целуя бёдра, заставляя трепетать.

— Мой! — выкрикнула, и судорога свела тело. Мир поплыл перед глазами. Внизу живота родился маленький взрыв, отнимающий силы.

— Молодец, — похвалил меня Алиас.

Он обошёл стол, развязал руки, помассировал мои запястья, не давая скатиться на пол, потом осторожно поднял на руки и отнёс меня, голую, в спальню. Я затравленно на него взглянула, но он просто уложил меня на кровать, снял туфли, укутал одеялом, склонился и подарил долгий поцелуй.

— Я твой муж. И ты это признала, — напоследок произнёс он. — А теперь поспи. Мы скоро прилетим домой. А мне надо поработать.

Он ушёл под мой недоверчивый взгляд. Но стоило двери закрыться, как я высказалась:

— Гад, чтоб ты сдох! Чтоб загнулся за углом! Гад! Чёрт возьми, какой же гад.

Истерика накрыла с головой. Я его признала. Тварь! А как не признать, когда так мучают! Чёрт! Что мне теперь делать? Как быть?

С трудом встала и направилась к шкафу, открыла, долго рылась, но нашла шёлковую розовую сорочку с халатиком. Оделась, затем сходила в ванную и умылась. Что делать? Этот вопрос бился в голове. Что делать?

Принять душ была плохая идея. Настолько плохая, что я уселась на пол душевой кабины под горячими струями воды, и, обняв плечи, всхлипывала. Что делать, я просто не знала. Я рыдала, а в голове отрывками воспоминания наказания красноглазого монстра. Это не наказание, это извращённое надругательство. Совершенно непонятно, как такое произошло. Я точно знаю, что я Кэйт. Сестра у меня была, и я знать её не желаю. Все тёплые чувства, какие едва тлели ещё в душе, просто умерли во мне. Найду, не знаю, что с ней сделаю. Она ответит мне ещё за тот раз, а за этот устанет прощения просить.

С этими мыслями и приступила к сдиранию с себя прикосновений мужа сестры. Хочет покорную и послушную жену? Надо же. Кто бы мог подумать, что я послушная и покорная. Да три раза. Он ещё пожалеет! Я придумаю месть. Такую месть, что он пожалеет.

Вышла в каюту и решила, что мне требуется сон. Хоть немного, но нужно расслабиться, а затем с ясной головой начать думать о мести.

Прилегла, даже не надеясь на сон, но организм решил по-своему, и я провалилась в мир сновидений, где меня опять преследовали чувственные поцелуи манаукца, его красные глаза, тихий голос, признания в любви.

Открыв веки, не сразу сообразила, что это был не сон. Алиас гладил по щеке и просил проснуться.

— Уже прилетели, — шепнул он. — Вставай, дорогая.

— Я Кэйт, — напомнила ему.

— Кэйт, мы прилетели домой. Вставай, лежебока, — чуть насмешливо произнёс он и с лёгкостью откинул одеяло. Оценивающе прошёлся взглядом по сорочке.

— Как соблазнительно, жаль, у нас с тобой ещё много дел.

— Каких? — грубо отозвалась. Меня бросало в дрожь от злости при виде его самодовольного лица. Гад!

— Одевайся — и узнаешь! — протянул руку, а я её проигнорировала.

Но встать и гордо уйти мне не дали. Схватил за руку, прижал к себе, наклонился, словно хотел заглянуть в мою душу, но вместо этого поцеловал. Играя языком, дразнился, ласково покусывал. Рукой гладил по спине, а второй зарывался в волосы. Я старалась не реагировать на его поползновения. Я даже хотела укусить его язык. Но он был скользким и юрким. Отстранившись, Алиас усмехнулся и уточнил:

— Злишься?

— Ненавижу, — жёстко ответила.

— О, вот этого не надо. Накажу.

— Тогда не трогай меня, — вырвалось. Я сама не поняла, как перешла на «ты», но после того что он мне устроил, никакого уважения к нему не испытывала.

— Дорогая, как же я могу не трогать тебя? Ты же соблазняешь меня своим видом, своим взглядом. Я давно уже твой с потрохами, но ты продолжаешь влюблять меня в себя с каждой прожитой вместе секундой.

Я хотела вырваться, но манаукец вновь припал к моим губам. Я не выдержала и укусила. Он рассмеялся, но отстранился. Я ждала, что ударит за непокорность, но он только зарылся рукой в мои волосы.

— Не злись, дорогая. А то накажу. Мне, кстати, понравилось, и тебе тоже. Твоё тело помнит меня, желает меня.

Я хотела возразить, но замерла с отрытым ртом. Удивлённо воззрилась на манаукца. А моё тело ведь и вправду помнило его! Помнило его руки, иначе бы мне было противно. Но даже сейчас, прижатая к нему, я просто злюсь, а тело же трепещет, низ живота стягивает от того, что я чувствую силу, исходящую от модифицированного.

Тамино легонько стукнул по подбородку, закрывая мне рот.

— Муха залетит.

Я моргала, не понимая, что происходит. Даже потрогала торс манаукца, прижалась щекой.

— Почему? — недоумённо переспросила. — Что ты со мной сделал?

— Ничего, дорогая. Просто ты моя жена и мы любим друг друга.

— Я тебя точно не люблю, — возразила. — Да и Берта любила всегда только себя.

Лицо альбиноса закаменело. Предупреждающе сощурились красные глаза.

— Ещё посмотрим, — с этими словами он направился к шкафу и достал очередной наряд по своему вкусу. Я стояла и ждала, когда он принесёт брючный костюм бирюзового цвета. Пока я одевалась, он достал туфли на высоком каблуке.

Под пристальным взором манаукца обулась. Он подхватил меня под локоть, и я не успела себя осмотреть. Лёгкая ткань струилась от каждого шага, а блузка без рукавов на груди была сшита с запахом. Тамино, кажется, остался доволен моим видом. Я шла, ведомая им по уже знакомому коридору. В этот раз, спускаясь по трапу, я в изумлении оглядывалась по сторонам. Небо! Надо мной было голубое небо с белыми воздушными облаками. Глаза защипало от яркого света и от обуревавших меня чувств. Небо! Самое настоящее небо. Голубое небо и чистый ветер, чуть холодный, но пьянящий.

— Дорогая, что с тобой? — обеспокоенно спросил Алиас.

Мы остановились посередине трапа. Я оглядывала простор незнакомой планеты, не веря своим глазам. Я впервые спустилась на планету. Здание космопорта было игриво раскрашено в яркие живые цвета. Манаукец развернул меня к себе и обхватил ладонями лицо и повторил:

— Что случилось?

— Небо, — указала я вверх. — Я никогда его не видела.

Тамино поднял лицо вверх, затем посмотрел на меня.

— Видела и не раз. Это наш дом, планета Новоман. Сейчас приедем домой, там море.

— Море? — переспросила, во все глаза воззрившись на Алиаса. — Настоящее море? С чайками?

— Чаек здесь нет. Завозили, но не прижились. Но море настоящее, в нём даже плавать можно. Если хочешь, можно…

— Хочу, — выпалила, не дослушав, закивала головой. — Хочу купаться в море.

Манаукец улыбнулся, поцеловал. А я вспомнила, что я злая на него и замычала протестуя. Но это только развеселило Алиаса. Он стал спускаться вниз, помогая мне не оступиться, так как я смотрела не под ноги, а вверх. Там, далеко в голубой дали, летали скаты, флаеры и даже птицы.

Космопорт был большим зданием, но мы даже не заходили в него. Сели в машину, которая поражала своими размерами. Я села в салон, боясь что-нибудь в нем испортить. Манаукец сел рядом, положил руку на моё бедро и притянул к себе.

— Не надо, — попросила у него.

— Дорогая, мы уже, кажется, решили, что я твой муж и ты моя жена. А супруги сидят рядом, — шептал мне Алиас, — держатся за руки, целуются и занимаются сексом.

Я вздрогнула, тут же вспомнив о столе в кабинете звездолёта.

— Я не буду заниматься с тобой сексом, — предупредила я его.

— Наказать? — тихо уточнил манаукец.

— Да пошёл ты, — не выдержала. Стала отодвигаться от него, а альбинос, наоборот, придвигался. Итогом моих отступлений стало то, что я оказалась прижатой к дверце. А мои губы целовали, сминая сопротивление, дразнясь языком, ногу нежно сжимали чуть повыше колена. Я упиралась руками ему в грудь, пытаясь отвернуться от жадных и жестоких губ. Но сладкая нега разливалась по телу, и в голове путались мысли. Как же божественно он целуется. Растягивая удовольствие, медленно отрывался от моих губ, чтобы снова и снова дарить свои поцелуи. За этим занятием нас и застал шофёр, который открыл дверь с другой стороны. Свет наполнил салон, я заметила испуганное выражение лица брюнета в фуражке, а затем дверца захлопнулась.

Алиас, улыбаясь, как проказливый мальчишка, стал отодвигаться, но за руку потянул за собой. В итоге выходили мы с ним из машины немного помятые, а я ещё и смущённая. Смотреть в глаза шофёру было тяжело. Дом, во дворе которого остановилась машина, был огромен! Самый настоящий дворец.

— Дорогая, рот закрой, муха залетит, — тихо шепнул Алиас.

Я подобрала челюсть и сглотнула. Вот это да! Белые колонны, длинная парадная лестница от крыльца полукругом спускалась с двух сторон. Это было как на картинках, как в фильмах об унжирцах. Я обеспокоенно взглянула на Тамино, который словно давал мне время налюбоваться его домом. Заметив мой взгляд, он под руку повёл меня по лестнице вверх. У дверей нас ждала прислуга. Я чувствовала себя неуютно. Я всю жизнь прожила на станциях, среди обычных людей. Я сама не раз работала прислугой, но никогда госпожой.

Альбинос шёл, а я рядом, с любопытством разглядывая лица двух землян-мужчин и одного солидного манаукца брюнета. Он был одет в чёрный костюм, белую сорочку, на шее повязан галстук-бабочка.

То, с каким напряжение слуги следили за нашим приближением, наводило на мысли.

— Ты уверен, что у вас с Бертой всё хорошо? — тихо повторила вопрос.

— Да, — спокойно ответил Алиас, а затем спросил: — Есть сомнения?

Я удивлённо приподняла брови и кивнула на слуг.

— Конечно, есть, — шепнула, так как мы как раз поравнялись с манаукцем. Но Тамино словно ничего необычного не видел. Представлять меня слугам он не захотел, это и понятно. Лишь кивнул манаукцу, а тот в ответ с поклоном произнёс:

— Ши Тамино, шия Тамино, добро пожаловать домой. Рады, что вы вернулись в целости и сохранности, шия.

Я поблагодарила его улыбкой. Алиас уверенно ввёл меня в холл. Рот очередной раз непроизвольно открылся. Колонны были и тут, как и лестницы, которые с двух сторон поднимаясь полукругом, соединяясь на втором этаже. По центру был фонтан в виде девушки, поливающей из кувшина каменные лилии. Над ней висела люстра. Хотя назвать люстрой этот шедевр из хрусталя язык не поворачивался. Произведение искусства!

— Мама! — неожиданно раздался детский голос, я опустила взор на второй этаж, а там стояла красноглазая девчушка.

Я обернулась на Алиаса, тот махнул рукой ребёнку, а мне тихо шепнул:

— Наша дочь Эльза соскучилась. Она так же, как и я, верила, что ты жива.

— Дочь?! — чуть ли не кричала я. — У вас есть дочь?

— У нас, дорогая. Эльза даже подарок для тебя сделала. Всё ждала, когда ты вернёшься, чтобы подарить.

— Сколько ей?

— Четыре, — тихо ответил Алиас.

Я снова взглянула на лестницу, по которой неслось золотокудрое чудо. Девочка была похожа на отца, хотя в ней больше было от Берты. Я улыбалась, глядя как весело прыгают кудряшки.

— У вас прекрасная дочь.

— Да, в тебя уродилась. Такая же красавица, — ответил Алиас и поцеловал в висок.

Я хотела огрызнуться, но девчушка бросилась ко мне, громко крича радостное «мама». А затем она чуть не сшибла меня, обнимая за ноги, и только вовремя подставленные руки Тамино не дали мне почувствовать жёсткость пола.

— Мама, мамочка, ты вернулась! Мамочка, любимая.

У меня слёзы навернулись, когда девочка подняла на меня блестящие от радости глаза.

— Мамочка, пойдём со мной. Я покажу тебе подарок, — пролепетала Эльза, плохо выговаривая буквы.

— Я не мама, — отозвалась, так как понимала, что лгать детям — кощунство. — Я твоя тётя. Меня зовут Кэйт.

Эльза улыбаться перестала, оглянулась на отца, который хмуро смотрел на меня. Я видела, что он недоволен мной, но мне было откровенно на него наплевать. Лгать ребенку я не буду. Я сама знаю, что такое ложь взрослых.

— Если ты не против, — продолжила разговор, — то я с большим удовольствием посмотрю твой подарок для мамы.

Эльза опять взглянула на отца.

— Покажи, зайчонок.

— Не показывай! — неожиданно раздался другой детский голос сверху. Я опять взглянула на второй этаж, там стоял мальчонка такого же возраста, как и Эльза, но полная копия отца. Хмурый и недовольный. Даже руки сложил на груди и ногой топал.

— Не показывай! — приказал он сестре.

— Покажу! — выкрикнула Эльза и, схватив меня за руку, повела к лестнице.

— Это кто? — тихо спросила у Алиаса.

— Это наш сын Генрих, — шёпотом ответил мужчина.

Он шёл рядом и придерживал меня за руку. Девочка была очень сильной, я жалобно взглянула на её отца.

— Эльза, — строго позвал Тамино. — Маме больно.

Девочка тут же отпустила мои пальцы. Я успокаивающе ей улыбнулась, только бы она не разревелась. Слёзки уже блестели на её ресницах.

— Нам надо с тобой поговорить, — строго сказала альбиносу.