Чужая судьба (СИ)

Прекрасная жизнь в Цветущем саду

Шерман первым вышел из храма, о чем-то поговорил с нашим кучером. Я же решила осмотреться и насладиться здешним свежим воздухом, который, без сомнения, отличался от городского. Чувствовалась в нем свобода, простор, а еще… сладкий цветочный запах, что было неудивительным, учитывая обилие зелени вокруг. Поначалу он казался приятным, но через некоторое время становился слишком приторным и навязчивым.

Отсюда виднелись огороды, засаженные всевозможными овощами. В них работали люди, усердно и энергично, о чем-то переговариваясь между собой и смеясь. Пололи траву, поливали, садили — казалось, что неожиданная болезнь совсем не изменила обыденной жизни крестьян, не помешала ей. Я подошла к высокой раскидистой яблоне, что росла прямо рядом с храмом. Не смотря на середину лета, на ее ветвях весели крупные спелые яблоки с алыми боками. У меня даже слюнки потекли, тем более обедали мы давно… Я уже встала на цыпочки и протянула руку, чтоб сорвать сочный плод, но что-то меня остановило. То ли неудобно было рвать без разрешения, то ли какое-то смутное предчувствие…

— Хорошо здесь, правда?

Я вздрогнула, услышав голос Шермана. Он стоял рядом со мной, откинув голову и прикрыв глаза.

— Да, правда, — отозвалась я.

— Люблю бывать в таких местах, подальше от людской суеты. Даже думаю поселиться в какой-нибудь крошечной деревеньке и наслаждаться покоем… Но здесь как-то слишком все безмятежно, не находите?

— Вы правы, светлейший. Меня не покидает чувство нереальности, словно все вокруг какое-то сказочное, волшебное.

— Цветы эти, от запаха которых уже голова трещит… Овощи огромные, люди все доброжелательные… Неплохое начало для романа ужасов, не находите?

Я даже поежилась от его слов. Доринг улыбался, но я так и не поняла, серьезно он говорит или шутит.

— Вон там подходящее место.

Шерман указал на ближайший холм, с которого, наверняка, будет видно всю округу. Солнце уже садилось, уступая место вечерней прохладе. Я скинула туфли и пошла по траве босой, наслаждаясь приятным покалыванием и щекотанием. Даже трава в этом месте, казалось, была зеленее и сочнее… Хотя, наверняка, это всего лишь мое воображение.

— У вас есть какие-то предположения о том, что случилось с жителями? — поинтересовалась я, рассматривая широкую спину доринга.

— Честно говоря, такие симптомы мне встречаются впервые, но не думаю, что все очень серьезно, — ответил Шерман, останавливаясь, чтоб я поравнялась с ним. — Возможно, реакция на какие-то растения. Семена часто заказывают издалека, с других островов, и неизвестно, что там маги намагичили. Если сами не разберемся, вызовем комиссию из ковена, и все дела… Красивый закат!

Мы остановились на вершине холма и замерли, глядя на алые лучи заходящего солнца. Такое умиротворение стояло вокруг, такая безмятежность… Даже самой захотелось поселиться в подобном месте, как и дорингу. Такое чувство странное… легкости, радости, надежды на светлое будущее…

— Значит, все будет хорошо? — спросила я с улыбкой и наткнулась на хмурый взгляд Шермана.

Приятные ощущения, поглотившие меня мгновенье назад, рассеялись. Мир вновь показался совершенно обычным.

— Не хотелось бы пугать вас, Амари, но у меня дурное предчувствие.

Шерман взял меня за руки, легонько встряхнул и произнес шепотом несколько слов. Кожу закололо, и я поежилась, стараясь избавиться от неприятного ощущения.

— Сейчас пройдет, — сказал доринг. — Это защитное заклинание. Вы магией не владеете, к сожалению. Не хватало еще заразу подхватить от этих веселых крестьян.

Он кивнул в сторону. Жители села возвращались с огородов шумной толпой, пели бодрую песню и махали нам приветственно. Доринг сдержано кивнул в ответ и отвернулся.

— Карантин не помешает, — заключил он.

Шерман долго водил ладонями в воздухе, шептал заклинание, и я даже увидела на секунду прямо перед собой полупрозрачную преграду, походившую на мыльный пузырь, но потом все исчезло. Я осторожно протянула руку, но препятствий не ощутила. Магия…

— А Данте не может так? — спросила я, когда мы возвращались в храм.

— Весь его дар ушел в лечение. Такое редко бывает, но очень ценится среди целителей. Он очень сильный, даже сильнее меня в чем-то… Он мне рассказывал о вас.

— Правда? — спросила, смутившись немного.

Шерман улыбнулся, будто прочел мои самые сокровенные мысли.

— В последнее время Данте вообще только о вас и говорит…

Казалось, Шерману нравилось наблюдать за моей реакцией.

— Я стараюсь помогать ему во всем, — ответила, тщательно подбирая слова.

— Данте всегда предпочитал работать один, даже друзей в ковене не завел особо. А вам доверился… Это много стоит, впрочем, для того и нужна молодость — время романтики, томных взглядов и сладких речей.

— Вы так говорите, будто совсем старый.

— Дело не в возрасте, юная леди, а в жизненном опыте, — наставительно произнес Шерман, и в его голосе я уловила печальные нотки.

Данте и Сафид ждали нас на улице у входа в храм. Экипаж стоял уже без лошадей, видимо, их уже успели разместить. Кучер вместе с местными мальчишками куда-то понес вещи и книги Данте. Оказалось, для нас выделили целый просторный дом, где можно было отдохнуть с дороги, а с утра приступить к осмотру селян.

Мы вчетвером, переговариваясь, пошли неспеша по улице. Данте расспрашивал настоятеля о том, где крестьяне берут семена и рассаду, где закупают продукты, и не было ли каких-то изменений перед вспышкой болезни. Фарид говорил, что все поставщики проверенные и надежные, да и закупают всегда одни и те же сорта овощей и фруктов, к которым уже привыкли.

— Но вот уже пару лет у вас замечательный урожай, и даже непогода ему не помеха, — заметил Данте. — Значит, все-таки были какие-то изменения. Может, маги постарались?

— У нас все естественно, светлейший доринг, — немного обиженно ответил настоятель. — Любое магическое вмешательство в природу недопустимо. Мы всегда обходились лишь собственными силами, усердно работали, и Великий Вейлан ниспослал нам благодать. Наши земли плодородны, и остается лишь возносить похвалы высшим силам.

Данте переглянулся с Шерманом, скептически изогнув бровь.

— А болезнь, надо полагать, кара небесная? — спросил мой доринг.

Сафид на его сарказм никак не отреагировал, лишь сжал в руке кулон с торчащими перьями и шепнул несколько непонятных слов. Что сказать, религиозный фанатик…

Пока шли к гостевому дому, по дороге я заметила необычное. Несколько домов стояли с заколоченными окнами. В палисадниках не было ни цветов, ни фруктовых деревьев, лишь пожухлая сорная трава. Не было даже пресловутого вьюнка, который, казалось, захватил все вокруг. Поначалу я решила, что эти дома нежилые, но калитка одного из них вдруг скрипнула. В проеме показался мужчина, который воровато огляделся по сторонам, увидел нас и тут же скрылся во дворе, словно чего-то испугавшись.

— А кто живет в этих домах? — спросила я.

— Отступники, — ответил настоятель, презрительно скривившись. — Эти семьи живут в нашем селе уже давно и отказываются почитать Великого Вейланда. Но ворон милостив, а потому мы не гоним заблудшие души. У них свои огороды за околицей, своя земля, но в общину они не приняты. Неприятные люди, необщительные, злые…

— А кому же они поклоняются, если не ворону? — спросил Данте.

— Кто ж их знает? — отмахнулся Сафид. — Говорю же, не общаются они ни с кем из местных.

Гостевой дом оказался светлым и просторным. Семья, живущая здесь, перебралась к родственникам, предоставив его в наше полное распоряжение. Честно говоря, лично я бы не обрадовалась, если бы у меня дома поселились чужие люди. Но в селе этом, как уже стало понятно, царили совершенно особенные нравы. В доме было чисто убрано, имелся хороший запас продуктов, вот только раздражали красноглазые фигурки воронов, растыканные повсюду. Я заняла детскую комнату, судя по обилию игрушек и яркому убранству. Шерман разместился в хозяйской спальне, а Данте — на диване в гостиной поближе к любимым книгам.

Теперь мне предстояло заботиться уже о двух мужчинах. Я приготовила ужин, и мы уютно разместились на небольшой кухне, обсуждая впечатления прошедшего дня.

— С фанатиками мне еще не приходилось сталкиваться, — заметил Данте, с подозрением рассматривая фигурку ворона, которая стояла прямо посреди стола.

Казалось, сам загадочный Вейлан следит за нами через красные глаза статуэтки. Мне было не по себе и хотелось убрать ее подальше, но как-то неудобно было перед хозяевами.

— Возможно, отступники — как раз самые нормальные люди в этом селе, — сказал Шерман. — Завтра и узнаем.

Мы еще немного поговорили, и разошлись спать. За окном совсем стемнело, да и устала я очень, все-таки прошлую ночь не удалось хорошо выспаться в трясущемся экипаже. Однако сон не шел. Безмятежное чувство покоя и уюта с наступлением ночи куда-то испарилось, уступив место непонятной тревоге. Статуэтка ворона, стоявшая на розовом детском столике, казалось, смотрела прямо на меня и ужасно раздражала. Не знаю, чем они здесь их раскрашивают, но красные глаза ворона светились в темноте. Не удержавшись, встала и накинула на статуэтку шаль, которой укрывалась в прохладные ночи. А сон не желал приходить…

Подошла к окну, отдернула шторы и посмотрела на ночное село. Тишину нарушал лишь стрекот сверчков и звуки домашнего скота. Луна была скрыта облаками, и я могла разглядеть лишь темные силуэты домов. Я всматривалась в темноту, и у меня мурашки бежали по коже. Стебли вьюнка казались щупальцами неведомого громадного монстра, который стремился поглотить все вокруг, добраться до каждого человека… Вот воображение разыгралось!

Торопливо задернула шторы, словно так могла надежно скрыться от ночных страхов. Закутавшись в ту самую шаль, которую набрасывала на ненавистную статуэтку, вышла из комнаты. В гостиной горел магический светильник. Так и знала, что он тоже все еще не спит…

Почти бесшумно приблизилась, но Данте произнес, не оборачиваясь ко мне:

— Хорошо, что ты пришла, Амари… Не спится?

Доринг сидел на диване, закутавшись в плед, и изучал один из своих бесчисленных справочников по целительству. Я села рядом, заглядывая на страницу, где описывались разновидности кожных болезней. Мужчина притянул меня к себе, обнял за плечи, укрывая пледом.

— Тебя что-то беспокоит? — спросил он, опаляя щеку дыханием.

А я уже забыла обо всех своих глупых страхах. Теперь, когда Данте был так близко, меня уже ничего не беспокоило…

— Не могу заснуть, — прошептала, уютно устроившись на мужском плече. — Не могу…

А сон уже обволакивал, утаскивал в неведомые глубины… Я падала, и сквозь дрему слышала тихий смешок.

— Доброй ночи, феечка…

Его голос ласкал меня, убаюкивал, забирал все неприятное… А, может быть, это были его губы, что так нежно прикасались к моей щеке… Нет, я хочу не так… Пожалуйста, прикоснись к моим губам, прошу… Я так мечтала об этом! Нежный, сладкий поцелуй — его губы на моих губах. Так прекрасно, так правильно, словно ради этого я и жила…

Проснулась резко от слепящих лучей восходящего солнца. Данте спал рядом, откинувшись на спинку дивана, и целовать меня, ясное дело не пытался. Значит, приснилось… Удивительно, но сидя на этом старом диване в обнимку с дорингом я выспалась гораздо лучше, чем в удобной постели. Засмотрелась на спящего мужчину… Не удержавшись, обрисовала кончиком пальца контур его губ. Почти не прикасаясь… И сбежала на кухню, пока Данте не проснулся и не застал меня за этим странным занятием. Нужно было приготовить мужчинам завтрак, ведь сегодня нас ждал очень насыщенный день.

Сафид пришел часа через два. Он сказал, что сегодня жители села не разошлись, как обычно, работать в полях и огородах, а остались дома, чтобы целители могли их осмотреть. Начать было решено с самого настоятеля. Сафид послушно сел на диван, снял рубашку. Странные отметины покрывали только руки. Больной еще раз повторил, они не болели и вообще никак не беспокоили, и больше симптомов болезни не наблюдалось.

— С магической точки зрения ничего необычного не чувствую, — сообщил Шерман.

— У меня тоже ничего, — ответил Данте. — Похоже на обычное раздражение. Попробую стандартный исцеляющий ритуал.

Мой доринг принялся за работу, а его бывший наставник внимательно наблюдал и одобрительно кивал головой. Я чувствовала, что Шерман гордится своим учеником, и сама чувствовала гордость за него. Тем более, ритуал явно действовал, потому что пятна на коже настоятеля становились все бледнее и бледнее, а после стали и вовсе едва заметны. Мужчины, казалось, сами были удивлены таким легким излечением.

— Благодарю, светлейший, — произнес настоятель, разглядывая свои руки. — Зря я считал магию бесполезной.

Целители решили разделиться. Мы с Данте начали с ближайших домов, а Шерман с настоятелем отправились вглубь села, чтобы доринг смог заодно проверить магический фон многочисленных даров природы. Вдруг появится какая-то версия о причинах болезни?

В каждом доме нас встречали неизменно доброжелательно. Симптомы у всех были одинаковые, даже у детей, но стандартный ритуал легко с ними справлялся. Кожа становилась чистой, и уже ничего не напоминало о неприятных отметинах. Это все, конечно, радовало, но все же меня грыз червячок сомнения. Все слишком просто… Не бывает так… Хотя, может, все дело во вчерашних словах Шермана, которому происходящее казалось подозрительным…

— Данте, у вас бывало такое? — спросила я доринга, когда мы шли к очередному дому. — Ну, чтоб так легко все излечивались?

— По правде сказать, так и бывает в большинстве случаев. Это тебе достались такие сложные дела с драконами и подселенцем. Обычно все гораздо прозаичнее… Хотя, признаться, я не ожидал, что в этот раз все так быстро разрешится.

Доринги целый день занимались лечением. Исцеленные селяне возвращались к своим повседневным делам, работали по хозяйству, в огородах и садах. Обычный день, ну подумаешь, столичные маги приехали…

Мы встретились с Шерманом и Сафидом на главной улице. Шерман рассказал, что ничего особенного в магическом фоне не нашел, разве что вьюнок выделялся из общей картины. Возможно, это растение как раз и вывели магически, хоть селяне так ратовали за естественность. Впрочем, это уже было не наше дело, ведь ритуал сработал. Дорингам надлежало вернуться в столицу и доложить обо всем в ковен. После в Цветущие сады прибудет специальная группа магов для выяснения причин болезни. А карантинное заклятье до того момента будет действовать.

— Остались только те, кого вы зовете отступниками, — сказал Данте настоятелю. — Их тоже нужно осмотреть обязательно.

Как обычно упоминание об изгоях общины вызвало у Сафида раздражение.

— Это бесполезно, светлейший. Они не станут даже разговаривать с вами, вот увидите.

Данте и Шерман долго стучались в заколоченные окна, просили впустить, обещали помощь, но из домов так никто и не вышел. Я ждала дорингов около забора, и тут услышала шорох. Заглянув в щель между досками, увидела светленькую девочку лет четырнадцати в длинном вышитом платье.

— Подойди сюда, не бойся, — как можно мягче сказала я, но девочка тут же скрылась в глубине двора.

— Что будем делать? — спросила я у целителей.

— Вламываться в дома мы не можем, — ответил Шерман. — Если люди не хотят помощи — это их выбор. Идемте, пора отдохнуть и подкрепиться.

Вернувшись домой, первым делом принялась за готовку, тревожно поглядывая на Данте — он выглядел усталым, хотя и старался шутить. Скоро ему снова будет плохо. За время нашего общения я уже безошибочно научилась определять приближение отката. Глаза у доринга становились пустыми, бесцветными, наполненными невыносимой тоской… Интересно, а Шерману тоже будет плохо? Боюсь, что два болеющих доринга — это для меня слишком.

Данте стало плохо почти сразу после ужина. Шерман отвел его в свою комнату, уложил. Сам он чувствовал себя вполне бодро…

— А с вами не будет так? — спросила я доринга, хорошенько укрывая Данте.

— Нет, Амари, уже не будет. Просто Данте еще не научился рассеивать часть плохой энергии, которую забирает у больных. Это очень сложно и приходит с опытом. Он все берет в себя… Так лечение гораздо эффективнее, но и последствия вы сами видите.

Шерман прикоснулся к руке друга и прошептал несколько слов.

— Побудьте с ним, он скоро заснет.

— Спасибо вам!

Доринг улыбнулся и вышел из комнаты, прикрыв дверь. Данте и вправду засыпал, бормоча что-то неразборчивое сквозь дрему. Я наклонилась, прислушалась.

— Амари… Амари…

— Я рядом, — шепнула и поцеловала его в губы.

Почти невесомое прикосновение… Пусть не так, как я мечтала… Пусть он об этом даже не вспомнит.

Помня о вчерашней бессоннице, решила прогуляться перед сном, подышать свежим воздухом. Не ночевать же, в самом деле, снова вместе с дорингом. Вышла на крыльцо, прошлась немного по улице… И чего я вчера испугалась? Хорошо здесь, спокойно. На улице еще попадались редкие прохожие. Они неизменно приветствовали меня, благодарили за помощь. Я уже вернулась к своей калитке, как кто-то сзади схватил меня за руку. Удивляюсь, как не подняла крик на все село. Отпрыгнула, больно приложившись о забор. Передо мной стояла та самая девочка, которую я видела днем во дворе дома отступников. На ней было то самое красивое платье, но теперь я заметила важную вещь. Рукава у платья были короткими, и я ясно видела, что на руках у девочки нет никаких отметин.

— Уезжайте отсюда! — прошептала она, нервно озираясь вокруг. — Уезжайте прямо сейчас!

Девочка попятилась, намереваясь убежать. Я взяла ее за руку, остановила.

— О чем ты, милая? Давай поговорим…

— Гроза скоро! — выкрикнула она и убежала, оставив меня в полном недоумении.