Цвет ее глаз

Глава 12 На крыльях свободы

Первая попытка выбраться из кювета едва не стала последней. Я не успела и десятка шагов по обочине сделать, как воздух наполнился красной пульсацией, предупреждающей о приближении крайне неприятного события. Из мрака ночной степи потянулись росчерки трассеров, что-то с силой ударило по асфальту в шаге от меня, обдав ноги выбитой крошкой.

Пришлось снова прыгать вниз и, стараясь не запачкаться до полного безобразия ползти дальше, пока место, на котором меня заметили, тщательно обстреливали из чего-то непонятного, взрывающегося не сильно, но очень часто и страшно. То и дело осколки или кусочки асфальта ударяли в стенки кювета, как минимум, один прошел через волосы, чудо, что не задел голову.

Через сотню шагов попробовала выскочить на дорогу, и вновь поспешность не довела до добра, пришлось возвращаться в спасительный кювет, но уже за другой обочиной, там он был глубже. По нему долго двигалась на корточках, отчего мышцы начали гудеть, но это себя оправдало – очередная попытка приподняться не привела к повторению обстрела, меня не видели или игнорировали.

Вот и отлично, теперь можно шагать нормально, а лучше бежать. Судя по вспыхнувшей позади стрекотне легкого оружия, муры занимаются уничтожением уцелевших. Надолго это вряд ли затянется, до этого момента мне нужно успеть уйти как можно дальше.

На подходе к посту я начала удаляться от дороги, чтобы обойти по степи пушку, которая время от времени выплевывала заметные издали сгустки пламени. Ее поставили прямо на дороге, я опасалась, что солдаты могут перепутать меня с врагом и начнут стрелять, не разбираясь.

Как стреляли те, во мраке, когда я, после второй попытки покинуть укрытие решила бежать прямо по дороге. Меня мгновенно окутало красным туманом, едва успела прыгнуть в кювет, как по асфальту начали ударять пули и все те же взрывающиеся штучки. Это, наконец, научило меня неторопливости, даже на дно время от времени ложилась не обращая внимание на грязь.

Лучше запачкаться как хрюшка, чем потерять голову.

Но до самого поста двигаться как червячок не получилось, дальше кювет сходит на нет и не защищает. Высунулась, убедилась, что поблизости никого нет, рванула не на асфальт, а в степь. И, похоже, не прогадала, – стрелять по мне не начали.

Идти здесь быстро не получалось, ведь степь хоть и ровная, но под ноги много чего может попасться: норки сусликов, холмики кротовых куч, костяки мертвяков, которых на подходе к периметру набито видимо-невидимо.

Я ведь шагаю по мелкому стабу, тут мусор не улетает при перезагрузках, его много накопилось.

Кстати, о периметре – приближаться к нему рискованно. К посту здесь безопасно можно подойти только по дороге, перед ним по степи ходить нельзя, там установлены противопехотные минные заграждения. Не уверена, что мое «красное чувство» поможет их обнаружить, экспериментировать с только что полученным даром желательно в другой, куда более подходящей обстановке.

И безопасной.

Дар? Или дары? Я вспомнила тот момент в горящем дредноуте, изменившийся мир, движущиеся сгустки, непонятные плоскости и линии. Может во мне еще что-то пробудилось, ведь тот знахарь, лицо которого я так и не увидела, говорил о множестве умений.

Он тогда разного наговорил, жаль, что я не все запомнила, да и не уверена, что в самом деле произносил некоторые слова. В слишком уж печальном состоянии находилась, сознание может и работало, но с перебоями.

Я ошиблась – пушки на дороге не было. То, что я за нее принимала, оказалось тем самым танком, из-за которого колонна задержалась на периметре. Не перегороди он нам дорогу, мы бы могли успеть проскочить до того, как с запада к развилке подошел вражеский отряд.

Да, вот именно – вражеский отряд, а не кто-то другой. Я не верю в засаду гвардии или солдат, потому что Азовскому Союзу это точно не нужно, а кроме него кому здесь таким заниматься? Только прорвавшимся силам Братства. Не знаю, как они сумели проскользнуть мимо наблюдателей Пентагона, но факт налицо – как-то смогли, а крепость при этом молчала, там только красные ракеты пускали, больше ни огонька не увидела.

Куда стреляет танк? Да все туда же – в сторону горящей во мраке полосы, которая до этого была колонной хорошо защищенных машин. Обзор с этого пригорка отличный, вот и пользуется. Очевидно, наводчик видит что-то, что недоступно моим глазам, и потому торопливо посылает снаряд за снарядом во мрак.

Обходя плюющуюся огнем стальную черепаху, дополнительно закованную в чешую из заполненных взрывчаткой кирпичиков, которые, как смутно помню из пояснений на одном из уроков, каким-то непостижимым образом защищают ее не хуже, чем самая крепкая броня, мысленно поблагодарила танк за то, что благодаря ему не избежала встречи с отрядом Черного Братства.

Не знаю, что будет дальше, но сейчас я избавлена от общества полковника Лазаря, и за это следует сказать спасибо мурам (если не ошиблась в своих выводах и на колонну напали именно они). Да, за моей спиной происходят ужасные вещи, но я вырвалась из огня целой и невредимой, даже ни один ноготок не пострадал.

Точнее – остатки ноготков.

Запачкалась, конечно, но ведь это всего лишь грязь, она меня не убьет. Так что спасибо тебе, поломанный танк, ты поломался в правильное время и в правильном месте.

Громыхающая боевая машина осталась позади, идти дальше страшновато, до поста уже рукой подать, а ведь вся местность перед ним нашпигована минами, ловушками и системами слежения. Или ноги оторвет, или поднимется переполох, набегут гвардейцы, после чего меня отвезут в Центральный.

А я туда ехать не хочу, давно уже по уши наелась Азовским Союзом, пора нам попытаться расстаться в очередной раз.

Даже не приближаясь можно влипнуть в нехорошее, тут слишком близко к периметру, чуть ли не на каждое деревце норовят что-нибудь электронное установить. Ну и плюс у гвардейцев полно всякой оптики, в том числе и той, для которой ночная мгла – не преграда.

В связи с этим никак не могу понять – каким образом Братство добралось до дороги? Ведь от той развилки, рядом с которой на нас напали, шоссе тянется чуть ли не параллельно периметру, мимо наблюдателей живых и электронных. А если удалиться на безопасную дистанцию, придется пройти совсем уж рядом с Пентагоном, там такое ни за что не пропустят, со своей удобной горочки они день и ночь контролируют всю округу.

Не могли же муры в невидимок превратиться?

Кому-то может показаться странным, что в такой миг я раздумываю над оставленными за спиной проблемами. Но кто сказал, что они остались именно за спиной? Вдруг прямо сейчас по обе стороны от дороги собираются ударные кулаки, чтобы если не взломать периметр, то хотя бы устроить переполох.

И я окажусь в эпицентре этого переполоха.

Потому и выбрала рискованный маршрут. Двигалась до поста пока смелости хватало и лишь затем свернула влево. Теперь справа просматриваются нити проволочных заграждений и ряды противотанковых бетонных столбов, предполагаю, что именно возле них повышенные шансы наступить на мину. Но никто не даст гарантии, что прямо сейчас по ним не иду, так что каждый шаг давался с содроганием сердца.

Не успела как следует удалиться от дороги, как над головой что-то дико зашумело. Звуки уже знакомые, успела в последние дни наслушаться до тошноты – заработала артиллерия, наша или вражеская – не понять. Взрывы загремели внизу, вокруг пылающих машин разгромленной колонны. Расстояние и неудобный ракурс не позволяли детально рассмотреть результаты обстрела, зато любопытным ушам немало пищи досталось.

В Улье не рекомендуется передвигаться пешком, но если уж это делаешь, делай медленно. Но я нарушила важное правило, чуть ли не со всех ног понеслась. Слишком открытое место, а второе, не менее важное правило гласит – не высовывайся из кустов без острой необходимости.

Необходимость у меня очень острая и потому придется мчаться рискуя сломать ноги. И это далеко не единственный риск в этих опасных местах. Вспомнить хотя бы падальщиков периметра. Раньше думала, что это пустые страшилки, но потом набралась ума и опыта, поняла, что правда в этом есть.

Твари, даже находящиеся на одинаковой стадии изменения, могут значительно отличаться интеллектом (прям как люди). Самые тупые при виде укреплений периметра радуются, полагая, что за ними обнаружится вкусная добыча. Такие погибают в первую очередь. Умные предпочитают не лезть на верную смерть, они или находят удобные лазейки, или теряют интерес к опасному месту.

Есть и такие хитрецы, которые приспособились обитать под самым периметром. При свете дня они скрываются, выбираются из укрытий лишь ночью. Никогда не пытаются атаковать посты, их добыча – погибшие на минах или от пулеметов и огнеметов сородичи. Не самая лакомая для зараженных пища, возможно из-за этого те из них, которые постоянно питаются этой падалью, со временем теряют силы, их облик претерпевает уродливые изменения, они начинают походить на ходячих мертвецов, умерших еще раз, а затем воскресших, превратившихся во что-то совсем уж печальное. Несимметрично скрюченные твари с белесой кожей пугающиеся солнечного света, в страхе улепетывающие от людей, ночами тайком грызущие зловонные кости.

Жалкие призраки зараженных – вот как следует называть этих опустившихся созданий, приспособившихся жить возле иммунных.

Солдаты их не боятся и не трогают, даже подкармливают иногда. Смешно, но от падальщиков есть польза, они здесь вроде уборщиков, без них на периметре будет нехорошо пахнуть. А еще есть жуткий способ казни для некоторых преступников, когда приговоренных привязывают перед заграждениями в специальных подвесных клетках, и робкие твари периметра съедают их не сразу, им приходится щипать по кусочку через ячейки.

Солдаты здешних зараженных не боятся, но я не солдат. Четыре десятка килограмм мяса и костей движутся в одиночку и без серьезного оружия. Падальщики, безусловно, заметят, что по их территории торопливо передвигается небольшой, но лакомый кусочек, что им придет в голову дальше – не знаю.

Могут проигнорировать из-за укоренившегося страха перед людьми, но с таким же успехом не справятся с искушением и приступят к охоте.

Дичью, разумеется, буду я. Чтобы искушение не терзало их слишком долго, мне следует преодолеть опасный участок как можно быстрее.

Впереди примерно километра два с половиной открытой всем взглядам степи, а потом начнется резкое вытянутое понижение – балка, по дну которой тянется цепочка искусственных водоемов. Там уже не стаб – стандартный кластер, но, как и все территории, приближенные к периметру, его зачищают сразу после перезагрузки. То есть в теории риска нарваться на что-то опасное нет.

Однако, на практике нарваться можно где угодно.

Сияния ночных светил хватало, чтобы рассматривать впереди серьезные препятствия. Глаза у меня непростые, фиолетовость в них – не просто экзотическое украшение, а зримое проявление не всегда бесполезных или даже вредных особенностей. Я быстро приспосабливаюсь к изменениям освещенности, а в темноте вижу чуть лучше, чем обычные люди, это тоже сейчас помогает.

То и дело замечала костяки далеко не гениальных зараженных, которые без раздумий выбегали к заграждениям, получали полную порцию боли и выползали оттуда ради того, чтобы испустить дух на моем пути. Однажды попалась свежая туша, причем немаленькая и почему-то проигнорированная ночными стервятниками. Воняло от нее так, что носом почуяла быстрее, чем увидела.

Это не страшно. Страшно, если попадется ничем не пахнущая.

Живая.

Но Стикс решил временно надо мной смилостивиться, я добралась до начала спуска ни на кого не нарвавшись. И лишь там сбавила темп успокаивая дыхание. Нет ничего хорошего в том, чтобы дышать загнанной лошадью, это могут услышать издали, уши у зараженных чуткие.

Некоторое время пробиралась по реденькому леску из непонятных деревьев: невысоких, жутко кривых, колючих, местами образующих непроходимые дебри. Эту балку я видела лишь однажды со стороны периметра и никаких зарослей на ее левом склоне припомнить не смогла. Или выпустила из виду, или после очередной перезагрузки прилетел кластер с заметными отличиями, такое нередко случается. Остается надеяться, что дальше не появятся другие препятствия.

Заросли неизвестных деревьев начали редеть, а потом и вовсе остались за спиной. Только отдельные кустики там и сям поднимаются, обзор они не закрывают. Я сумела рассмотреть отблески на воде одного или нескольких озер, значит, они никуда не делись. Теперь надо перебраться на правый склон по одной из земляных дамб между водоемами.

А ведь пальба за спиной стихла, лишь отдельные выстрелы раздаются. Колонна уничтожена, бой прекратился, и, вроде бы, мое бегство никого не заинтересовало настолько, чтобы преследовать по степи и балке.

Но я не собираюсь расслабляться. Буду шагать до рассвета, а может и после него. Надо как можно дальше уйти от периметра, тут слишком велик риск нарваться на патруль.

Или того хуже – на разведчиков Черного Братства. Наверняка их здесь немало шныряет.

Любые населенные пункты – это последнее место, куда следует забредать человеку в моей ситуации. Там и зараженные любят околачиваться, и охотники за прилетевшими ценными вещами. Среди этой публики встречаются самые разные люди, и далеко не всегда они хорошие.

То, что красивой девушке на бескрайних просторах Стикса надо бояться всего и всех, в Цветнике вбивают в голову как следует.

Но красота не накормит и не напоит посреди высохшей лесостепи, а вот поселок, который виднеется впереди, может обеспечить и едой, и водой. Плюс солнце поднимается, причем на небе не видно ни облачка, ветра тоже нет, и, если я не путаю, начинается период максимальной активности небесного светила. Это значит, что через пару часов начнет припекать, как на раскаленной сковородке, знаю я такую погоду. Вот тогда начнется настоящая жажда, а утолить ее нечем, разве что вернуться к озерам в балке у периметра, но это глупо.

Плюс мне нужно где-нибудь отдохнуть – хотя бы пару часиков подремать. Я все еще нехорошо себя чувствую, временами наваливаются приступы такой вялости, что ноги норовят подогнуться. В такие моменты голова соображает отвратительно, я плохо контролирую окружающую действительность, это может довести до беды.

Упасть под куст и там валяться прямо на траве? По опыту своего прошлого побега знаю, что отдыхать при этом не очень-то удобно. Слишком страшно, то и дело просыпаешься, потому как кажется, что кто-то к тебе приближается. В каждом дуновении ветра чудятся шаги подкрадывающихся мертвяков, насекомые бегают по тебе как у себя дома, а некоторые из них к тому же норовят укусить. А еще стебельки щекочут кожу, слишком жестко, неровно, грязно и непривычно.

В общем – не отдых, а та еще мука. Даже не верю, что к такому можно привыкнуть, у меня стойкое отвращение к столь неприятному времяпровождению.

Людей в поселке нет. Тут недалеко до периметра, скорее всего попавших в ловушку Улья жителей увели на фильтрацию сразу после перезагрузки. Ну или потом уже приехали команды солдат или шайки рейдеров и хорошенько почистили местность от не успевших развиться зараженных. Близкие к главным стабам территории стараются тщательно контролировать, мертвякам не позволяют усиливаться в свое удовольствие.

Итого, у нас имеется куча домов, где не осталось людей, а риск наткнуться на зараженного невелик. Можно отдохнуть без шелеста ветра в траве и ветвях, кровожадных насекомых и прочих неудобств. И, самое главное, обычно в таких местах можно отыскать воду и еду. Без последнего можно протянуть долго, а вот жажда – это очень сереьзно, с ней надо срочно что-то решать.

Жалкие триста-четыреста шагов я преодолела чуть ли не за полчаса. От куста к кусту, переползая по высокой траве, прячась за деревьями. И все время посматривая по сторонам. В свой первый побег я чуть было не сунулась в похожее место сходу и чудом не наткнулась на несколько опасно выглядевших мужчин, загружавших в укрепленную стальными листами машину какие-то тяжелые мешки. Может это были хорошие люди, но рисковать перед ними выходить я не решилась и ничуть об этом не пожалела.

Слишком рискованно.

Теперь я не тороплюсь, теперь скорее от жажды ссохнусь, чем с разбега ворвусь в поселок, где могут встретиться и зараженные, и нехорошие люди.

Похоже, перестраховываюсь. Все тихо, единственное, что бросается в глаза – стайка кур, роющихся в каких-то дурно выглядевших кучах возле непомерно длинного явно нежилого здания на окраине. Чистильщикам домашние птицы неинтересны, их не тронули, а те ухитрились выжить и, судя по бодрому виду, чувствуют себя прекрасно. И это обнадеживающий признак, ведь будь здесь зараженные, они бы мимо такого лакомства не прошли.

Решившись, перебежала через дорогу, отрезавшую меня от поселка. И с одной, и с другой стороны от нее тянутся полосы открытого пространства, здесь почему-то нет не только кустов, но даже высокой травы, ее будто подстригли. Домчавшись до ближайшего забора сходу через него перебралась, чуть не поранив ладонь об некстати подвернувшуюся острую проволоку и затаилась, пытаясь определить – не спешат ли ко мне мертвяки или нехорошие люди.

Ни те, ни другие не торопились, и я начала действовать смелее. Заглянула в первый дом и тут же выскочила, в нем воняло настолько омерзительно, что я лучше от жажды умру, чем решусь искать там воду.

Кстати, так даже лучше получилось, потому что пройдя чуть дальше я увидела перекресток, за ним стояло нежилое здание с безвкусной вывеской. Похоже на магазин, и это прекрасно, ведь в маленьких населенных пунктах они, насколько я слышала, обычно не узкоспециализированные и торгуют в том числе тем, что мне очень нужно.

Кто-то успел побывать внутри до меня, пол был усыпан разнообразными товарами и битым стеклом. Но все не унесли, я быстро нашла бутылки с водой, напилась, покопалась в продуктах, выбрала несколько привлекательных с виду консервных банок, пачку печенья с орехами и кусочками кураги и парочку шоколадных батончиков. Упаковка не повреждена, на вид вроде ничего, да и такое портится не быстро.

К выбору еды следует относиться осмотрительно. В Улей много чего прилетает при перезагрузках, и много чего из прилетевшего без холодильников и присмотра приходит в негодность, или даже изначально появляется испорченное, а мне сейчас для полного счастья только желудочного расстройства не хватает.

Оставаться в магазине не стала. Слишком приметное здание, такими в первую очередь интересуется те же дикие рейдеры, встречаться с ними в мои планы не входит. Нашла дом, где не воняло, хотя и не скажу, что прекрасно пахло. Какая-то непонятная и неприятная затхлость, но потерпеть можно. Закрыла все двери подперев их изнутри стульями и табуретами, завалилась на диван, положила возле руки пистолет.

Подумала, что надо поискать топор или что-то в этом роде. А то вдруг нарвусь на мелких мертвяков, на таких глупо переводить патроны.

Кстати, о патронах – я даже не знаю, сколько их у меня. Но считать лень, как и заниматься поисками холодного оружия. Апатия одолевает, вялость все же взяла свое, причем мгновенно, стоило только прилечь. Или наркотики все еще продолжают действовать, или последствия от экстремальной активации умений сказываются, но что-то со мной явно не так, даже пальцем пошевелить нет желания.

А еще мысли вялые, через силу возникают, и все на одну тему – я под впечатлением от своего маленького и столь неожиданного триумфа. После целой череды неудач вдруг свалилось такое крупное везение. Нет, ну какая же я все-таки умница. Не упустила свой шанс, сумела выбраться из места, в котором погибло множество людей. Кошмар жизни на западе при муже-чудовище остался в прошлом, даже не успев начаться.

Не везет моему жениху на невест – две за неполную неделю потерял.

Жалкий уродливый неудачник.

Пару часиков полежу, не больше. А потом пойду дальше.

Мне теперь много двигаться придется. Еще не знаю точно, каким именно маршрутом пойду дальше, но в одном не сомневаюсь, – нужно как можно быстрее удалиться от периметра. На моей руке все еще чернеет проклятый браслет, его сигналы может ловить аппаратура сотовой связи и определять местоположение источника.

Но такая связь хорошо налажена лишь в центральных областях Азовского Союза. Отойди чуть дальше, и браслет превратится в уродливое украшение. Найти меня по его излучению можно будет лишь при помощи сканера, а их радиус действия невелик. К тому же, емкость его батареи невелика и чем дальше от сотовых станций, тем быстрее она разряжается.

Хорошо бы навсегда отделаться от этой штуки, но как-нибудь потом. Сейчас я ни на что не способна, такой вымотанной никогда в жизни себя не ощущала.

Спать-спать-спать.

Пробуждение мне не понравилось. Несмотря на закрытые двери, я отчетливо поняла, что в доме кто-то есть. И, похоже, он уже рядом.

Потому резво вскочила, зашарила рукой по поверхности дивана. Но увы, под ладонь ничего не попало, а ведь именно сюда положила пистолет, прежде чем уснуть.

– Доброе утро, маленькая стервочка, – благодушно произнес раскачивающийся на стуле полковник Лазарь и, достав из кармана яблоко, с хрустом в него вгрызся.

Усевшись на колени посреди дивана я ошеломленно уставилась на самодовольно ухмыляющегося западника. Одежда грязная и местами в подпалинах, часть воротника превратилась в лохмотья, шея небрежно перемотана почерневшим бинтом, на щеке уродливая ссадина поверх шрама. То есть по нему не скажешь, что совсем уж невредим, но то что жив – очевидно.

Не переставая шумно расправляться с яблоком, господин Лазарь заговорил с нескрываемой насмешкой:

– Ты уж не обижайся, но я прихватил твой пистолет. К моему слишком мало патронов, так что пригодится. К тому же я нервничаю, когда вижу светловолосых девочек с оружием, у меня при этом начинают проявляться не всегда обоснованные предрассудки, связанные с блондинками. И что за нелепая привычка класть такие вещи под руку или даже под подушку? Единственное правильное место для пистолета – пол возле койки, по возможности со стороны обратной от входа. Вот, допустим, заходит к тебе беспощадный любитель женских прелестей с веревкой в одной руке, и с бритвой в другой. Таким же рывком, как сейчас вскакивала, скатываешься вниз по пути от впрыска адреналина и резких движений приобретая заряд бодрости – это тебе вместо физзарядки. В итоге уже обдуманно, а не спросонья, хватаешь с пола ствол, и вот ты целишься в маньяка, и к тому же между вами кровать, или диван, или что-то в этом роде – то есть препятствие. Просто и результативно, так что запомни на будущее. Ну? Чего молчишь? Даже за полезную науку поблагодарить не хочешь? Ну и ладно, я и без того знал, что ты мелкая неблагодарная стервочка. Вот как можно было меня, такого хорошего, оставить в железном гробу? Я ведь мог там заживо запечься, ну зачем тебе, девочке с ангельскими глазками, такой великий грех в столь нежные годы? Ладно-ладно, я тебе это припомню, хотя и не злопамятный. Яблоко хочешь? Можешь не отвечать, знаю, что побрезгуешь. Тогда поднимайся, обувайся, и пойдем дальше. У меня приказ доставить тебя сама знаешь к кому, а приказы на западе принято выполнять без проволочек. Шагать нам далеко, так что хватит уже по диванам разлеживаться.