Цветок жизни. Книга изумрудная

Глава 4. Лилит. Светлый дом

Сероглазый Илья ушел звать Жу, а я смотрела на свою руку. Вот только минуту назад, ее грел мой…спаситель? Друг?

Он сказал, что поможет, сказал — не обидит. Он сказал, что отвезет меня, куда захочу. Он позволил пойти в парк. Но, это слова. Им я не верю. А вот его взгляд…

Он точно ЗНАЛ, о чем я думала и куда собиралась. Илья Бессонов читает мысли? Когда он протянул мне руку, и я к ней прикоснулась, боли не было. Он даже не стал сжимать мои пальцы. Просто согрел мою ладонь своими двумя.

Я очень хотела верить ему.

— Доброе утро, я — Жу, — в комнату вошла очень пышная женщина в светлой форме прислуги.

Такого огромного фартука, какой был на ней, я никогда не видела. И таких хитрых, заинтересованных глаз — тоже.

— Как спалось? Хорошо? Отлично. Давайте ка я помогу Вам принять ванну и одеться. Потом позавтракаете поплотнее. Вы худая очень. Сегодня приготовила для Вас кашу, овсяную с ягодами и медом. Самое то, с голода. Солнечно нынче, заметили? А какая хмарь стояла, просто кошмар! В такую серость и помереть недолго. Да? — и так она говорила все время, пока помогала мне снять ненавистное свадебное платье, пока усаживала меня (слабую и шаткую) в ванную, мыла волосы, вовсе не ожидая ответов на свои многочисленные вопросы.

Ее голос был богат. Переливами, глубиной, тембром. И теплом. Сама Жу, была светлой, как и дом, в котором я оказалась.

Комната, куда определил меня Илья, большая, просторная и невероятно солнечная. От входной двери, налево спальная зона, справа рабочая (стол, кресло, лампы), напротив двери зона отдыха (диван, кресла, столик). Сплошные окна от пола до потолка. Деревянный, блестящий пол светлого дуба.

Я не заметила дверей, прятавшихся в стене по обеим сторонам от кровати. За одной из них ванная, а за другой просторная гардеробная.

Самым чудесным было то, что прямо из комнаты, можно было пойти в парк. Он сиял февральским солнцем и талым снегом. Манил зелеными соснами и озером, выход к которому виднелся вдалеке.

Я смотрела на все это чудо, впитывала ощущение пространства и свободы, все еще не веря, что можно просто так сидеть и не ждать…чего? Боли…Бориса…страха.

Почему я так уверена, что Илья не обидит меня? Не могу ответить…

— Как мне называть Вас? — Жу стояла надо мной, сидящей на краешке кровати в полотенце на всю длину моего невысокого роста.

Я задумалась. Давно, в детстве, няня называла меня — Ли. Мое имя, Лилит, имело множество значений. От демоницы до ночного духа. Ли- проще, понятнее, ближе.

— Ли, — я прошептала, но Жу услышала, обрадовалась и кивнула.

— Окей. Давайте, Ли, посмотрим что надеть? Я купила кое-что. Вот, белье, — она принялась ходить в гардеробную и обратно, выкладывая передо мной одежду, — Может вот эту кофту и джинсы? Все легкое и приятное к телу. Да?

Кофточка была нежно- желтой, приятной, мягкой. Наверно в ней, я буду выглядеть, как цыпленок. Как давно я не носила такого. Борис просил надевать на меня платья. Легкие и длинные.

— Вот и прекрасно! Теперь домашние туфли. Ох, носки забыла! — и снова пошла в гардеробную, а когда вернулась, предъявила мне трогательные детские носочки с зайками.

Она причесала мои волосы, нахваливая, и пригласила следовать за ней. Мы вышли из комнаты, и пошли по дому….

Я не подозревала, что возможно влюбиться с первого взгляда… в дом. Не знаю, что это, не могу осмыслить и объяснить. Просто сам этот дом, его деревянные полы, большие окна, свет и запах, покорили меня.

Шли медленно, меня все еще покачивало, но я незаметно для Жу, прикасалась к стенам и радовалась гладкости дерева под моими пальцами. Еще запах жасмина. Изумительный. И запах кедра…почти на грани восприятия.

Йонатан, куда-то исчез…вместе с Ильей. Кот, ты где? Илья где Вы?

Они оба были в большой кухне- столовой. Светлая мебель и стол со стульями. Уютно. Даже занавесочки на окнах были милыми. Я сразу поняла, что это царство Жу. А остальной дом- Ильи.

— Садитесь, Ли. Вот так, — Жу усадила меня за стол.

Илья сел напротив меня, а Нати принялся бродить возле моих ног, отираясь о них и требуя внимания.

— И этот здесь! Ах ты скотина наглая! — Жу сердилась на Нати?

— Жу, я тоже тебя люблю, — или на Илью…он же ответил.

Смешно.

— Хаха… Очень смешно! Когда ты его уже выгонишь? Пугает всех тут. Ходит как царь. Битюг хвостатый! — все таки на Нати.

Почему она его не любит? Нати замечательный. Я решилась поддержать серого.

— А гут ёр, Йонатан (Доброе утро, Йонатан), — прошептала я коту и испугалась собственной смелости.

Нати радостно мявкнул, и собрался прыгать ко мне на колени. Он скучал по своему языку и хотел продолжить беседу.

Илья и Жу удивленно переглянулись.

— Ли, Вы с Антоном сейчас говорите? — Жу было очень любопытно, и она колыхнулась ко мне поближе.

Я постаралась не отодвигаться и просто кивнула.

— Ли? Так тебя называть? — Илья мне.

Я снова кивнула.

— Думаешь, Антон….Нати то есть, тебя понимает? — именно так, Илья, он понимает меня, а я его.

Еще один мой кивок.

— А как? — это хором Жу и Илья.

Я подпрыгнула от их слаженного хора и глаза опустила.

— Жу, не ори.

— Я ору? Ты сам орешь! — не лги Жу, Илья не орал.

— Неважно. Дай нам поесть. Ли не ела два дня… или дольше? — сероглазый Илья смотрел на меня внимательно и, буквально, всем своим видом требовал ответа.

Я сжалась, не желая отвечать ему. Даже не так, не желая вспоминать.

— Сейчас, деточка, я мигом, — Жу, похоже, поняла что-то обо мне и принялась выставлять на стол закуски, тарелки.

Как много еды! И разной! И еще…я уже очень давно не ела с кем-то за одним столом. Всегда одна и с подноса. Гречка, огурец, черный хлеб, вода и вареное куриное мясо.

Кофе, настоящий, ароматный, густо-коричневый. Оранжевый, солнечный апельсиновый сок. Золотистые хлебцы. Желтое, блестящее масло. Тягучий, янтарный мед. Белые яйца. Розовые ломтики ветчины. Каша цвета топленого молока и россыпь разноцветных ягод сверху. Черника, малина… Как много цвета! И белая скатерть явилась прекрасным фоном, подтверждая цвет еды, подчеркивая его и выделяя каждый оттенок.

Глаза Жу стали огромными. Илья стал злым и сжал кулаки. Что-то не так? Я ничего не сделала дурного! Я просто смотрела на еду…

— Ты ешь, деточка, ешь. Я еще приготовлю. Что ты хочешь? Супчику? Или оладушек? Может, пельмешек налепить?

Забота? Я не стану плакать. Борис, когда видел мои слезы, терял рассудок и избивал еще страшнее, еще больнее и ужаснее. Я перестала лить слезы, до крови кусая губы, стараясь избежать его неистовства. Привыкла.

— Много нельзя. Ли, давай начнем с каши, — Илья подал мне ложку и придвинул мисочку с кашей, ягодами и медом.

Мне было жутко неловко есть под внимательными взглядами Жу и Ильи. Илья понял…Интересно, как? Снова мысли мои прочел?

— И где мой мясной рулет? — Илья слегка повысил голос, чем и привлек внимание пышной экономки своей, и отвлек ее от меня.

— Сказала бы я тебе, где! Но, тут приличная девушка за столом. Ешь, что дают, и не жужжи! — у них интересные отношения.

У Каро дома прислуга так себя не вела. Это…интересно и смешно. И очень здорово.

— Дай догадаюсь, ты его сама съела? Чисто закусить, да? Паровозом, невзначай ушла еще кастрюля супа и пара батонов хлеба с колбасой? Жу, не отпирайся. Просто приготовь еще один рулет, и я закажу тебе в знак дружбы фартук попросторнее.

Смешно.

Я съела первую ложку исключительно вкусной каши. Зажмурилась от удовольствия и потянулась за второй.

— Ой, спасибо тебе добрый, белый господин. Тогда и от меня тебе подарочек- билетик на шоу Хетросяна. Ты же оттуда свои шутки тыришь? — пока они препирались, я заметила, что Илья не улыбается.

Кажется, что он болтает с Жу, чтобы доставить удовольствие ей. Или тишину не слушать… Второе- наиболее вероятно. Сам Илья сдержанный, скупой на эмоции и жесты. Ничего лишнего в движениях. Очень красивое лицо. Глаза редкого, серебристо-серого цвета. Густые черные волосы. Высокий очень и мощный. Руки теплые, теперь я это знаю. Только эти руки могут и в кулаки сжиматься и бить, калечить, сокрушать. И смотрит он глубоко, внятно, созерцая, нет, не так… понимая.

Шрам на губе и подбородке. Лишний совсем. Ненужный.

Я съела всю кашу и разглядывала Илью. Они с Жу препирались, наверно, смешно. Засмотрелась и пропустила момент, когда сам Илья уставился на меня. Я вздрогнула, но почему-то не смогла отвести глаз от него. Он сам зацепился за меня взором.

Странные ощущения, словно я слегка взлетела, приподнялась над Землей. Что это?

Из невесомости вырвал меня голос Жу.

— Ли, деточка, так как ты с котом-то говоришь? — мне было приятно, что Жу обратилась ко мне на «ты».

Я медлила с ответом, потому, что нужно было объяснять, что это часть моего дара. Слов много, а я отвыкла говорить.

— Умею. Я тиби. Дар такой.

— А что еще ты умеешь? — Илья очень заинтересовался.

Я сжалась. Голос пугал и его интерес. Он расстроился…почему? Извини, Илья, я сейчас расскажу. Попробую.

Попыталась выдавить из себя рассказ и ничего не вышло…

— Отстань от девочки. Чаю будешь, Ли? — я кивнула, и занялась чаем, чтобы скрыть неловкость.

— Хочешь, пойдем погулять? — Илья больше не сердился и предлагал мне Солнце.

Я сразу отставила чашку и поднялась. Потом снова села и опустила голову. Я такая дикая, что стыдно.

— Конечно, хочет! Сам не видишь? Пойдем, Ли, я помогу одеться, — и потащила меня в холл, по пути рассказывая какую «курточку» славную она мне купила и какие «сапожки» очаровательные.

В прихожей меня крутили, словно куклу. Жу надевала на меня куртку, Илья повязывал шарф. Нати крутился рядом и ждал прогулки. Потом меня усадили и стали натягивать те самые, очаровательные сапожки.

Илья заметил мои носки и уставился на Жу.

— Пышка, зайцы? Серьезно?

— У нее ножка маленькая! Взяла детские. Все тебе не так!

Мы вышли. Наконец-то! Солнце, хрустящая каша снега и ветерок. Я замерла, сойдя с широкого крыльца и закрыв глаза, дышала.

Илья взял меня под руку.

— Пойдем, Ли. По дороге поболтаем. В доме по утрам слишком шумно. Жу очень болтливая, но и очень хорошая.

Я кивнула, и мы двинулись по аллее, к соснам и дальше. Илья придерживал меня очень аккуратно, словно боялся сломать. Спасибо, сероглазый Бессонов.

— Мы договорились, что я буду вещать, а ты или кивай или отрицай. Верно? — я кивнула, — А лучше, если я буду говорить, а ты отрицай те мои измышления, где я ошибся.

И снова кивнула. Боже, прошу, дай мне возможность сказать «да» или «нет»…или любые другие слова. Пусть немного, но лишь бы Илья не думал, что я ненормальная. Правда, я ненормальная на самом деле.

— Итак, ты тиби, Лилит де Монк, но не родная дочь Каро де Монка. Ты художник, весьма талантливый. Ладно, об этом потом. В Столице почти не жила. Вероятно, училась где-то за Новой Сибирью. Проснулся дар поздно. Так? Каро тебя спрятал. Потом подписал брачный контракт с Демидовым и тот увез тебя в Плёсков. До Плёскова ты где была?

— Горсуново, — у меня получилось!

— Ясно. В Горсуново сколько ты пробыла? Год? Ясно. А в Плёскове? Год? — Илья прикрыл глаза, и лицо его снова стало злым, — Ладно. Тебе сколько лет, Ли? Двадцать один? Два? Ясно. Значит, в изоляции ты с двадцати лет. Сразу после Университета? Академии?

— Вольского.

— Хорошая Академия. Старая, классическая. Ты успела попутешествовать. Я точно знаю, что ты была на Мансо. И в обеих Столицах. Еще ты была на Сёдзе.

Откуда он знает? Илья, ответь, как ты читаешь мои мысли? Это часть дара дитари? Или у тебя свои собственные, никому не ведомые способности?

— Каро тебя продал. Демидов тебя… — тут Илья полыхнул золотом, но увидев, что меня затрясло, и я сжалась, сделал невероятное усилие над собой и искры его погасли, — Демидов тебя обижал. Бил…. Насиловал.

Я замотала головой.

— Нет? Не бил? — я закивала, — Бил?

Это цирк. Я чувствую себя полной дурочкой.

— Бил. Не насиловал. Боялся руны.

— Руны? Какой руны? Тантум? У тебя руна? — у Ильи стало такое лицо, что я невольно попятилась от него, — Ли, не пугайся. Прости. Так у тебя руна?

— Нет, — после моего ответа Илья успокоился, и совсем не ради того, чтобы не напугать меня.

Странно…очень.

— Дай подумать. Он боялся, что если…э…короче, что руна может появиться на тебе и на нем, и он ненароком, убив тебя, сам погибнет. В день свадьбы ты бежала топиться. Я ничего не упустил?

— Ничего.

Илья замолчал и надолго. Мы брели по сосновой роще к озеру. Очень красиво, даже сейчас, в феврале. Мне очень захотелось увидеть все это в пышной зелени, травах и цветах. Или в красках осени, богатых, неожиданных. Как долго я пробуду здесь, Илья? Когда ты выставишь меня вон? Что со мною станет?

И он в ответ на мои мысли (как обычно, прочитав) начал говорить.

— Ли, наверно рановато на тебя все это вываливать, но я хочу, чтобы у тебя было время на раздумья. И я даю слово, что все будет зависеть от твоего решения. Никто и ни к чему тебя принуждать не станет.

Я остановилась и посмотрела ему прямо в глаза, откинув страх, поняв, что сейчас и решится моя Судьба.

Планида моя, сжалься. Либо дай погибнуть, либо дай жить нормальной, обычной жизнью.

Илья ответил мне взглядом теплым, даже горячим. И снова состояние легкой невесомости. Наверно это от человеческой еды и Солнца.

— Сейчас о тебе думает вся верхушка власти Империи. То, что я увез тебя в день свадьбы от Демидова, повлекло за собой широкий финансовый и политический резонанс. Свадьба не состоялась. Слияние капиталов Демидов- Монк, отложено. Разумеется, я не стану нагружать тебя подробностями, но скажу — ты ценный приз в борьбе за финансовые и политические блага. Твой побег, прости, мой поступок, не мог остаться не замеченным. Вчера я имел беседу с отцом и министрами. И решение есть только одно. Это решение даст, впоследствии, тебе свободу, а Империи спокойствие. Да, забыл сказать, я сын премьер-министра Марка Андреевича Бессонова.

Я помолчала.

— Какое решение?

— Ты выйдешь за меня замуж.

Илья утверждал, но почему в его голосе я слышала вопрос?

Замуж.

— Ли, пойми, только так я смогу защитить тебя от Демидова и дать тебе свободу. Мне не нужны твои богатства. Мы составим контракт, и я подпишусь под любым твоим условием. Ты будешь жить здесь или в любом другом месте, в котором пожелаешь. Если откажешься, то опять таки, вольна остаться тут или уехать. Я помогу. И еще…ответ нужно дать в течение недели.

Я задумалась. Правда, ненадолго. Я смогу остаться в этом Доме? Правда? С Жу, тобой и Нати? Ты предлагаешь мне, сероглазый Илья, все блага, о которых я даже мечтать не могла. Но, что это дает тебе?

— А Вы?

Теперь он сам задумался. И с ответом совсем не торопился. Наверно, ответа у него не было. Брови его, то поднимались, то опускались, удивленно. Так бывает, когда не можешь в себе разобраться. Он, видимо, не сумел найти ответа, но некая идея пришла к нему сей момент.

— А мне нужна еще одна твоя картина, Ли. Создашь прекрасное полотно, и я продам его по баснословной цене, спустя годы. Наживусь и стану радоваться.

Ты лжешь, Илья. Просто ты не можешь не принять участия в жизни человека, которого спас. Вот ты какой, сероглазый Бессонов.

Только напрасно все. Борис меня любит и никогда не отпустит. Еще и тебя убьет. Хотя, если ты сын премьер-министра Империи, то есть шанс выжить. Демидов трус. Его инстинкт самосохранения как у животных, развит невероятно. Убить сына премьера? Нет. Он не станет.

Илья ждал ответа или хотя бы знака, что я поняла его. А я…устала. Я давно устала. Я не боролась, не сопротивлялась. Так, почему сейчас я не могу согласиться на его условия? Что держит?

Илья истолковал мое молчание по-своему и весьма близко к моим мыслям.

— Брак будет фиктивным. Если ты встретишь своего Тантум, я отпущу, — и насупился.

Откуда он так много о тиби знает? Да, я забыла совсем. Давно очень отрезана от Мира. Его мама- тиби. Лара Бессонова. Первая Леди Империи.

Я ему поверила. А что мне еще оставалось делать? Я была рада уже тому, что меня кормят, разрешают гулять и не бьют.

— Я стану Вашей женой, Илья, — и испугалась длинной своей речи и его имени, произнесенного мною впервые вслух.

Он сам дернулся и снова смотрел на меня. Я на него. Невесомость.

Нати громким мявом напомнил о себе.

— Нати, ви гейт эс (Нати, как дела)? — кот сказал, что дела его идут прекрасно и он рад, что я его об этом спросила.

С котом было проще говорить. Но, все равно тяжело.

— Как ты это делаешь? — это Илья обо мне и коте.

Я пожала плечами, мол, само выходит.

— Ладно, потом об этом. Спасибо, что согласилась стать моей женой. Прости, что без цветов и кольца. И да, что с моей картиной?

Я вздохнула и покачала головой. Сейчас я не могу писать. Никак. Я пустая.

— Ли, наверно нужно было спросить раньше, но может, тебе врач нужен? У тебя ничего не болит?

В ответ я покачала головой. Я тиби, а тиби быстро регенерируют. Жаль, что вот так просто нельзя избавиться от дурных воспоминаний, страхов. Только от синяков. И на том спасибо, моя невероятная, непредсказуемая планида.

А почему именно замуж? Странно, что я задумалась об этом, уже дав свое согласие. И снова Илья прочитал мои мысли! Что происходит?!

— Замуж, Ли, для достоверности. Я тебя увез, ты уехала со мной. Самое простое объяснение — любовь. Не будет вопросов и следствия. А Демидов никогда не расскажет о том, что сотворил с тобой, — и тут Илья заполыхал, страшно, мощно!

Я упала в талый снег и прикрыла голову руками! Нет. Не надо!

— Ли…Ли, ты что? — Илья успокоился и бросился ко мне, поднял и обнял, как тогда, у Реки.

А я прижималась к его плечу и тряслась, словно заяц. Тот самый, что на моих носках. Дурочка.

И еще…запах жасмина в доме, это запах Ильи.