Цветок жизни. Книга изумрудная

Глава 7. Илья. А вот фиг тебе, а не Лилит!

И что она там хочет на стену повесить?! Нет, не то думаю…. Она хочет повесить что-то СВОЕ, украсить? Обжиться тут, в моем доме? Ли, можешь повесить даже сушеную ящерицу. Я сам ее найду, убью и высушу.

Да, Илья, твой Недотантум доставляет много разных неудобств. Каких? Ты и сам знаешь.

Первое- ты перестал быть сосредоточенным, перестал взвешивать, продумывать свои слова и поступки.

Второе- ты начал много болтать!

Третье — ты еще не уехал, а уже хочешь вернуться.

Четвертое — сердечный приступ не за горами, если ты уедешь и оставишь ее тут одну. Станешь волноваться и психовать.

Есть еще пятое и шестое, даже двадцатое. Я сам себя не узнаю, не то, что моя семья.

Пока бродил по своей спальне — окно- кровать, окно-кровать, понял, что думаю о наших с ней фотографиях. Поразительно, но мы были естественны. Будто, так и надо. Точно, Тантум Тиби! И что делать теперь?

— А ничего! Если ты, Ли, такая слепая тиби и дар у тебя тоже слепой, настолько, что выбрал меня, то сама виновата! Сухарь тебе в пару! Потом не сетуй и не плачь!

Я и вслух. И сам с собою. Нет, не сухарь я, а, как говорит иной раз Стива- полное «чеканэ». Ну, от слова — чокнутый. Разве нет? Уже за полночь, а я тут брожу и выворачиваюсь наизнанку. Хотя, ощущение праздника, ожидание конфетти и барабанов, все равно есть.

Принял душ, вышел в спальню, вытираясь полотенцем и услышал крик Ли!

И заметался в поисках…штанов! Нет, я готов был лететь и голым, но, чёрт, видимо я не совсем чеканэ! Напялил джинсы, чуть не упал, понимая, что опаздываю, полыхнул как псих и влетел в ее спальню, снеся дверь! Огляделся в поисках врагов, а их и не было…

Лилит, испуганным комочком сжалась на постели, прижалась спиной к спинке кровати и смотрела на меня огромными глазищами.

— Вот я точно знал, что не усну из-за тебя, Ли! Ты почему кричала? Что случилось? Лилит… — я увидел слезу на ее щеке, чёрт…

Сам не знал, что могу так вмиг остыть и запечалиться.

— Ты испугалась? Может, кошмар приснился? — ее трясло, и я рискнул присесть на край ее постели, — Ли, не ответишь, я снова полыхну, так и знай!

Зачем я пугал ее еще больше?!

— Кошмар, — пролепетала она, и я залепил нечто.

— Кошмар, потому, что я тут наполыхал и дверь твою снёс или приснился кошмар? — поговори со мной!

Она почувствовала мою мольбу немую и утерла слезину.

— Оба, — окей, Ли, мы на правильном пути.

— Расскажи Жу, что я страшнее и она точно даст тебе коробочку с побрякушками, — какая Жу, какие побрякушки?!

Лопух! Спроси, что приснилось!

— А что приснилось?

— Ты.

Приехали…

— Ну, расскажи хотя бы, каково это проснуться от кошмара и его же узреть? Я могу уйти, если тебе все еще страшно, но не уйду, потому, что мне любопытно! Или говори, что снилось, или скажи, что на стену хочешь повесить, — да, я дитари, торгуюсь.

Пока Лилит обдумывала мое коммерческое предложение, я умилялся ее пижаме. Вот, чувствуется рука Жу. Беленькая пижама для девочки, в вишнях и лимонах. Чудовищный принт. Кошмарная расцветка. Прекрасным противовесом этому безобразию, служили волосы Ли, богатой копной они лежали на той пижаме жуткой и радовали мой глаз красивым пшеничным цветом и блеском. А еще губы, глаза и ее изящная рука поверх одеяла.

— Ты ушел, а пришел Борис, — это про сон, — Повесить хочу мысль.

Про «Бориса» вполне понятно. Про «мысль», тоже, но хотелось бы конкретики.

— Не бойся его, Ли. Понимаю, просто так не выкинешь из головы, но старайся думать о том, что бояться нечего, ладно? — я очень хотел дотронутся до Ли.

Взял ее за руку, слегка сжал. Она руки не убрала и я обрадовался. Она, наконец-то отлепилась от спинки кровати и придвинулась ко мне…на пару сантиметров. И далось ей это нелегко.

Она точно хотела что-то сказать, а я замер и ждал, посылая ей мысленные сигналы. Давай, давай, Ли, расскажи мне!

Себе я напоминал сейчас саму Лилит, когда та подманивала птичек. Протягивала руку, призывала без слов и ждала. Вот и я, подманивал, терпеливо ждал и надеялся.

— Илья, я не могу не думать. Страх вот тут, — и приложила руку к груди, — Он врос в меня. Съел все, что было внутри. И остался один…тут.

Она снова указала на свою грудь, где жил ее страх.

Я удивился ее длинной речи, но не стал думать про это. Просто обнял Ли, прижал к себе, не смотря на то, что она сжалась и напугалась моего порыва. Чтобы не сильно боялась, я быстро заговорил.

— Выгоним. Без проблем. Если есть побольше, то внутри тебя не останется места для страха. Если гулять побольше, то глаза твои перестанут видеть кошмары, только Солнце и цветы. Если побольше говорить, то мысли об ужасном уйдут, сбегут. Если побольше смеяться, то страх сожмется, вот прямо как ты сейчас, и исчезнет. Лилит, мне никогда не осмыслить, что тебе пришлось пережить, но в одном я уверен на сто процентов, лишать себя радости и Жизни из-за урода, глупо! И недостойно невесты самого Ильи Бессонова! Я очень гордый дитари! Не рань гордости моей, опасаясь одного паскудного маньяка. Я смогу тебя защитить. Ты же видела, как я полыхал? Видела. Я кошмарный, Ли, ты сама сказала! Все сбегут на фиг! И кот твой чудовищный, порождение Бездны, способен одним своим рыком заставить испугаться до икоты. Про Жу могу сказать одно- скалка в умелой руке, оружие страшное!

И вот такое безобразие я нес еще минут десять. Повторяясь, временами. Возвращаясь к описанию Жу и Антона, силачей и супергероев. Еще раз упомянул о своей кошмарности, предъявляя ей серьезный аргумент- ее же слова о моем демоническом проявлении. Давил на нее собственными хвастливыми заявлениями о гордом женихе и прочее, и прочее, и прочее…

Она слушала и не перебивала, а я почувствовал, что все это ей НРАВИТСЯ, и она очень уютно устроилась на моей груди!

— Нати не мой кот, он твой, — она говорила и очень приятно щекотала щекой мою грудь.

Меня тряхнуло, но я постарался отогнать неуместное сейчас…что? Ощущение? Желание? Нет, Илья, только не сейчас!

— Это не он мой, а я его. Просто поверь.

— Ты ничей. Сам по себе, — ничей?!

И как это понимать? Во- первых- я мамин и папин, во-вторых — Аленин, в — третьих — Стефин. Ладно, еще и друг Стиве. Но…чёрт, она права.

Я ничей. С детства. Да, семья большая, дружная и любящая. Я счастливое дитя, счастливых родителей. Все прекрасно. Но вот пустота, та что во мне, как страх в Ли, не дают мне прибиться. Ну, как лодке к берегу или как летающему пакету к мусорному баку.

Наверно поэтому, я строил свой дом, старательно и долго. Хотел «прибиться». Я вил гнездо?? Теперь осталось приманить птичку, и я в шоколаде?? Собственно, и птичка уже есть. Вот она. Греет своей щекой мою грудь.

А что такого-то??!! У нее кольцо на пальце, на носу свадьба со мной. Прибавлю к этому мои предчувствия о Тантум и вот оно…конфетти, барабаны и прочие страсть и непотребства.

Я во второй раз за короткое время, покрылся холодным потом. А если руна не появится???!!!!!

«Это как же, вашу мать, извиняюсь понимать?»

от автора: известная цитата, я сама бы такой красоты не измыслила.

То мне не надо руну, то надо…

Да еще и «гнездо» это. Я что, курица? Прав, па, размяк сухарик. Соберись и перестань уже метаться.

Я раздумывал, вел беседу с самим собой и гладил Ли по волосам. Красивые, мягкие…

— Ты дышишь интересно. То дышишь, то нет. И похож на аудитэ, — в точку, Ли.

Я точно забывал дышать и трещал как дядя Сережа Карамышев.

— А ты говоришь интересно. То говоришь, то нет. И похожа на… Ты вообще ни на кого не похожа, — я уже не виде в Ли лесного духа, потому, что у нее теплое и ароматное тело, я его прижимаю сейчас к себе и поверьте, ощущения совсем не…духовские!

Грудь точно, не лесного духа! Но тебе, Ли, я об этом не скажу.

— Тебе рано вставать. Я мешаю выспаться, — да, а еще мешаешь разумно мыслить!

— Ну, это нам на руку. Представь, завтра газетчики будут меня атаковать, а я свежий, как огурец. Страсть и непотребства подразумевают бессонные ночи. Давай Ли, вырасти мне синяки под глазами. Расскажи еще что — нибудь.

— Что? — Ли напряглась.

— Например, что ты есть любишь. Я люблю мясо! А все, что кроме него и без него, в меня лезет с трудом.

— Мороженое.

Вот я…курица! Петухом я себя не стану обзывать, вот режьте меня! Она же девушка, а им конфеты и мороженое нужно.

— Прямо удивила, честное слово. Вот, если бы сказала- мясо, я бы поверил сразу! Знаешь, нам все равно рано или поздно придется выйти из дома. Давай после помолвки свожу тебя в «Helado». Там горы разноцветного мороженого и всяких орехов, зефирок. В общем, мяса там нет, Ли, но я обещаю не рыдать. А пока мы не там, я куплю тебе самое здоровое ведро с мороженым, какое только найду. Обещай, что ты в нем не утонешь, — вот, придурок!

Зачем я об утопленниках! Но Ли среагировала на удивление спокойно.

— Я утоплю его в себе.

— Правильно, Ли. Жу тобой будет гордится!

Потом она отстранилась от меня, я слегка рассердился, но она была спокойна и…слегка довольна. Тем я и себя удоволил и мы принялись болтать. Точнее, болтал я, но Ли кивала, вставляла редкие (и очень правильные!) слова.

А уже ближе к утру, когда я выпинал себя от нее, я уснул и видел во сне Ли, птиц и…снова Ли.

А вот проснулся неприятненько.

— Рваная губа! Что тут произошло-то?! Дверь выломана, а девочка спит, как не в себя! — Жу, вот снова ты громыхаешь.

— Я тоже спал, как не в себя. Пока не пришла одна особа, непонятного вида. И неприятного! — дай поспать, иначе укушу.

— Сейчас ты станешь непонятного вида! Куда кота дели? Откуда коробка из под пиццы? Мало тебе моей стряпни? Ты чем ее кормишь, оглоед?! — неуемная экономка моя трясла меня за плечо.

— Значит так, — я сел в постели и уставился на Жу, — Если ты не дашь мне поспать еще пару часов, я ничего тебе не расскажу. Ли и подавно. Так что иди и займись любимым делом. Поешь, попей и опять поешь. Все.

— Чего сразу орать-то? Ну и пойду и поем. Подумаешь, нервный какой, — она знала, что слово свое я держу и была терпелива, когда ей было нужно.

Она ушла ждать рассказа, а я снова уснул и проснулся ровно через два часа. Сам. Без громогласной Жу и мяукающего Антона. Хорошо-то как…

Я умылся, натянул рубашку, костюм, галстук. Сегодня много дел. И газетчиков. Нужно выглядеть, как полагается.

В столовой уже были Лилит, кот и Жу.

— А вырядился-то, как на свадьбу, — а на Жу я не смотрел, и уж тем более, не слушал, потому, что Ли пыталась мне улыбнуться.

— Доброе утро, — выдавил я из себя, изумляясь потеплевшим глазам Ли.

— Ой, правда, доброе? А два часа тому назад шипел, как скотина твоя хвостатая! Садись. И рассказывай, что тут произошло?! — Жу поставила передо мной любимый мой завтрак- сосиски и глазунью- и уселась слушать.

Я открыл рот, но не успел ничего сказать — Ли сделала это за меня.

— Дверь сломалась из-за дара. Прости, Жу, — и не солгала!

Я лупанул по двери, полыхая. А кто сломал, как сломал, и почему, Жу знать совсем не обязательно.

— Тьфу, — экономка была разочарована, — Я думала тут…. Да ну вас!

Я подмигнул Ли, и мы весело позавтракали. Жу радовалась, что ей сделали предложение, весьма щедрое. Она расскажет о том, что творится в доме между мной и Ли одному известному издательству.

Ли сегодня особенно красивая. Это я ей купил эту кофточку? Вот, молодец, Илья!

— Пойдем, де Монк, целоваться, — я, конечно, знал, какая реакция последует на мои слова, но не мог отказать себе в удовольствии.

Ли слегка приоткрыла рот и снова сделала глаза анимэшки.

— Идите. Там за воротами полно фоторепортеров. Мы в осаде, — Жу сообразила первой.

Лилит…а вот тут я сам слегка приоткрыл рот. Мне показалось или она слегка расстроилась? Ли, только скажи и я….Что я? Да все, я. Все я сделаю для тебя, маленькая.

Мы вышли в холл, оделись.

— Готова? Знаешь, ты не волнуйся. Я не кусаюсь и гладко выбрит. Давай уже, шагай, Ли. Ну, а что ты хотела? Сказала «да», кольцо на тебе, теперь терпи, — я вытащил ее на улицу.

Солнца не было, но был запах скорой весны. Талый снег и шальной ветер. Март начнется послезавтра. Ровно в тот день, когда приедут мои ма и Стефа.

— Я не волнуюсь, — вот теперь я волнуюсь!

Господи, поцелуй. Что тут такого-то? Я как пацан, честное слово. Ли не волнуется, а я чего колыхаюсь?

Мы встали прямо напротив ворот, а за ними гвалт и вспышки фотокамер. А заметил в толпе Шоси. Он был сосредоточен, но спокоен. Значит, все идет по плану и все под контролем.

Обнял Ли, она меня тоже, как сумела. Маленькая же. Ну и я поцеловал, а чего тянуть?

Не лги себе Илья, тут дело совсем в другом. Я торопился целовать Ли, потому, что очень этого хотел. И репортеры тут ни при чем.

Я никогда не думал, что простой, нежный поцелуй сможет свалить меня. Сбить с ног и оглушить. Я, как бы стыдно это не звучало, здоровый парень, держался за маленькую тиби и хотел двух вещей. Чтобы поцелуй никогда не заканчивался и лишь бы не грохнуться позорно прямо ей под ноги. Репортеры меня не волновали совершенно.

Крики и вспышки стали громче и чаще. Мне пришлось отпустить Ли и пойти к ним. Заметил я только, что глаза тиби стали зеленее, и вся она засветилась (и совсем не даром своим!). Клянусь!

Я даже притормозил, хотел вернуться, но чёрт, меня ждали. Моя работа, репортеры, па и Каро де Монк.

Ладно, я вернусь, Ли. Ну, вернусь…и что? Полезу к маленькой? Может, надо сказать спасибо репортерам? Видимо, да.

Им, репортерам, повезло! Я в благодарность за поцелуй Ли, постарался ответить на все их вопросы. И о любви и о Ли. Вопросы о помолвке я комментировать не стал, сказав, что всему свое время, но они узнают первыми.

Я не знаю, как выглядела моя физиономия, что было написано на ней и как все это смотрелось, но Шоси кивнул, насупился и показал мне поднятый большой палец.

Я с трудом протолкался к своей машине и поехал в Столицу.

Интересно, почему Шоси насупился? Я написал ему сообщение, он ответил, что все в порядке, причем, в полном.

И всю дорогу я сочинял сообщение для Лилит. Плодом моих усилий стал смайлик с поднятым вверх пальцем. Я разумно не стал отсылать это ей. Ты не права, Ли, аудитэ из меня скверный. Двух слов связать не могу, а раньше мог.

Вот он какой, поцелуй русалки. И сладкий и ядовитый одновременно. Правдой я теперь считал и то, что после такого поцелуя любой из мужчин бежал за русалкой куда угодно. В водоворот? Пожалуйста. В Пучину? Не проблема.

Ли написала сама! Я притормозил и открыл ее сообщение, а там…

«Можно мне в гости к Жу?».

Серьезно?! Вот обидно, сейчас. У меня водоворот в сердце и пучина перед глазами, а ты в гости к Жу!

И опять холодный пот — а что, если дело не в руне и я просто в нее влюбился? А она напечатает Тантум на ком-то другом? Да, магнит, гармония и прочее, но если этого требует ее дар, а не мой? Я оказался в нужном месте, в нужное время, просто потому, что смотрел на ее картину и видел Плёсков.

Стой, Илья…. Вот там у тебя раньше в мыслях слово одно проскочило. Отмотай, будь любезен.

«Влюбился»…

Похоже на правду. Если поразмыслить, то влюблен я был в Лилит уже очень давно. В ее картины? И да, и нет. Работы ее привлекали меня не только талантом Лилит. Больше всего меня удивляло, притягивало, стойкое ощущение единения мыслей и понимания моего интереса к Миру ею. Мы смотрели на одно и то же. Видели одинаково. Восхищались одним и тем же. И моя пустота наполнялась ее работами, ее образами, а теперь еще и ею самой.

Когда-то давно, я не мог понять, отчего Стива и Алена не видят, не понимают своей любви? Слепцы- так я окрестил их. А теперь я такой же слепец? Мне понадобилось пять лет и пять дней, чтобы понять, Ли- моя…что? Жизнь? Нет. Не совсем точно. Она мое все. Мир.

Я с ужасом понял, что теперь мне придется ждать ответа Ли. Ответа на мои чувства. Если не ответит? Если руну отдаст другому? Если, если, если…. Терпение, Илья, твое все. Для начала ей нужно выползти из своей скорлупы. Потом задышать вольно и уже тогда, ты сможешь и будешь настойчивым.

А если подумать еще немного, то я могу и постараюсь, помочь ей вылезти на Свет и стать счастливой. Просто так (хоть, я и расчетливый дитари!), без всяких условий. И ожиданий.

Любовь может родиться из ненависти, от жалости, причиной может стать и совместное коллекционирование, например, фантиков от конфет. Но, никогда в благодарность! А Ли уже не раз говорила мне «спасибо». Да и знакомство наше таково, что я спас ее и дал возможность жить спокойно.

— Все. Не могу я больше думать об этом, — я прибавил скорости и через половину часа был в клубе «Фон Штраубе».

Именно там я должен был встретиться с Каро де Монком. Па решил, что и ему нужно быть на встрече века. И мне придется просить отца о помощи. Раньше не просил, точнее крайне редко. Но сейчас, это необходимо, иначе, я просто убью Монка на месте.

А вот и па.

— Привет, сынулька. Видел я уже твое интервью. Новость номер один! И достоверно, — это он на поцелуй намекает, подкалывает?

— Па, мне нужна твоя помощь, — отца проняло моментально, она даже собрался весь, напрягся, — Я физически не могу вести диалог с Каро. Прошу тебя о содействии. Я обещаю молчать и не делать резких движений.

— Я понял, Илья, — вот тут па меня удивил, — Я уж думал, ты никогда ни о чем меня не попросишь. Я отец тебе, не премьер. Это главное и первое. Просто, чтобы ты знал и помнил.

— Знаю и помню. Спасибо.

— Тебе спасибо, мерзавец. Чувствую себя настоящим отцом, а не фотографией на стене кабинета мелкого чиновника! — с тем мы и пошли в обеденный зал.

Тетушка Ирэн фон Штраубе, красивая, черноокая светская львица, лично встретила нас на правах близкого человека. Она прекрасно понимала ситуацию, потому и не стала задерживать, а проводила к столу, где уже и заседал де Монк.

— Не стану мешать. Успешной беседы, — и ушла, а я подумал, что деликатность и такт тоже искусство, если не сказать талант.

Каро, отец и я раскланялись (я просто кивнул, еще чего, кланяться!). Хорошо, что он не стал протягивать руки. Я бы не пожал. Пошла беседа. Я молчал, слушая и понимая, что Каро не так уж и недоволен разрывом с Демидовым. С точки зрения общества, я не самая плохая партия для Ли, если учесть мою семью и родство с домом Романовых.

Он снова торговал Лилит, но па отстаивал позиции и был убедителен. Я изучал де Монка. К шестидесяти, подтянут, симпатичен. Мощный дар дитари и коварный взгляд. Слова его, были точными, расчетливыми, а вот эмоции…

Я кое-что понял. Каро очень любил жену, мать Ли. И до сих пор не мог простить ей измены, пусть и определенной Судьбой. Месть! Вот что он сделал с Лилит! Он отомстил Татьяне! Вот таким кошмарным, жутким образом, отыгравшись за свои обиды на Ли!

Как дитари, я его понимал, но как Илья Бессонов — нет! Гори в аду, Монк!

— Ну, что же, кажется, мы пришли к согласию, не так ли, Каро? — отец поднялся, я за ним и Каро пришлось встать.

Фотограф, приглашенный специально для съемки века, приготовился. Па и Монк пожали друг другу руки. Я не стал. Каро и сам понял, что не стоит. Если и удивился, то никак этого не показал. Потом- совместное фото и я уже бежал к выходу! Реально, полыхну или ударю…тестя!

— Вот урод! — па вышел вслед за мною, — Надо руки помыть!

В точку, па! И спасибо тебе! Говорить я ничего не стал. Я его обнял. Как в детстве, когда натура моя амебная еще не была так ярко выражена.

— Вот это да… — па даже брови приподнял от удивления, — Иль, обращайся если что. Так-то я могу ему и в морду сунуть, если надо.

— Сам суну.

— Ну, тогда бывай, сын! — он обнял меня сам, а потом сбежал!

Наверно не хотел показывать мне, насколько тронут моей сыновней благодарностью.

Я поехал в свой Центр. Он существовал уже более трех лет. Аукционы, находки, продажи, выставки и обмен. Все это связано с предметами искусства. Засел в кабинете, заставляя себя не трогать телефон и не писать Ли. Не звонить ей! Вот сиди у Жу и копайся в коробочках!

А Лилит опять написала сама!

«Жу подарила мне коробочку с безделушками. А как ты, Илья?»

Ой, правда? Тебе интересно, как я? Ну, надо же. Думал, никогда не спросишь! Я хоть, и ехидствовал, но был счастлив.

«Я прекрасно. Но, мне никто не подарил никакой коробочки. Завидую. Дашь порыться в ней? Обещаю, я ничего не украду»

Отправил. Услышал «дзинь», еще одно сообщение от нее!! Я быстренько отодвинул бумаги и фотографии, закинул ноги на стол и принялся читать, а потом и строчить ей ответные сообщения. Хорошо поработал, Илья. Молодец!

Она писала коротко, а я набирал ей массивные эссе. И каждый ее смайлик густо мазал медом мое сердце. Экая прелесть! Потом, я спохватился. Вот, не думал, что буду увлечен подобной перепиской. Всегда считал, что это самая большая дурость всех времен и народов- переписываться с девушками. Проще позвонить и назначить место встречи.

Но, ведь это Ли…. Она молчалива. И каждое ее слово- золото. А я дитари. Я золото люблю. Похоже, и Ли я люблю. Все же, до конца я так и не разобрался в себе.

Мне, все же удалось поработать и весьма плодотворно! Ли меня вдохновила? Похоже на то..

Я ехал на встречу со Стивой и Аленой. Мы собрались поужинать перед моим отлетом в Старую Северную Столицу. Там ждала меня экспозиция для будущего аукциона. Мое присутствие было необходимостью. У меня есть часов пять перед самолетом, и я рассчитываю провести их в приятной компании, поедая мясо.

— Илька, привет. Я заказала для тебя мяса. Много! — спасибо тебе, систер!

Мы ели, говорили спокойно и приятно, пока речь не зашла о Лилит.

— Она красивая такая. Маленькая! Светленькая. Прямо куколка! — Алена говорила откровенно, она всегда была искренней.

— Ну, тиби же, — Стива констатировал факт, — Шоси до сих пор под впечатлением. Я еще никогда не видел его таким. Начал говорить о Лилит и сбился. Потом мечтательно так в стенку пялился. Совсем съехал с катушек! Говорит, что рад быть рядом с ней. Следит и, чесслово, ревнует ее к тебе! Ты Илья смотри, Шоси парень настойчивый.

Стива и Алена ухихикались. А я похолодел! Она там в доме, одна… Жу во флигеле. Шоси запросто сможет войти к ней и…что? Нет, он ничего с ней не сделает, а вот она с ним, запросто! Начеканит ему руну на груди и пиши пропало!

И вселилось в меня бесовское! Я кинул вилку и нож. Вскочил, и на ходу уже проорал.

— Спасибо. Увидимся! — вслед мне полетел дичайший хохот!

Плевать я хотел на ваши хихи! Если потороплюсь, успею наведаться к Ли и убить Шоси. И клал я на то, что он дистэто! Фиг тебе, а не Лилит!

Я мчался так быстро, как только умел! Проще всего- написать или позвонить Ли. Ага, так она мне и сказала, что Шоси в гостях. Вот вижу картинку, как она ему чашку чаю, наливает, ее рука- майко изгибается плавно, а Шоси на все это смотрит и слюни капают с его круглого подбородка!!

Я знатно полыхал, злился, но не снимал ноги с педали «газ».

Влетел психической кометой в холл, и увидел Ли! Стоит, спокойная, даже умиротворенная, кот гадский рядом трется, а я снова психанул, только уже на себя.

— Илья! — она мне обрадовалась, клянусь своими миллионами! — Ты решил не лететь?

Нет, Ли, я решил убить Шоси, но тебе я об этом не скажу, иначе ты сбежишь от меня. Я попытаюсь не пустить, ты начнешь сжиматься и снова все сначала! Однако, фантазия у меня бурная! Класс! Получай Илья свои конфетти и барабаны!

— Ли, если я тебе расскажу, почему вернулся, ты не поверишь, — скинул пальто и прошел в гостиную.

Она следовала за мной по пятам. Нет, мне это показалось или она подскакивала, словно девчонка? Это потому, что Шоси у нее побывал в гостях? Или она мне так рада?

— Я поверю, — звучит прекрасно, птичка, но нет, не расскажу.

— Скажи мне, ты все время была тут одна? Ну, после того, как вернулась от Жу, — да, я начал допрос, словно ревнивец чернокожий.

— Одна. Все время, — а глаза такие, любопытствующие.

— Шоси не заходил? Не звонил? — она испугалась!

Отрицательно покачала головой.

— А должен был? Случилась беда? — да, Ли, случилась, со мной, да и с тобой, заодно, раз уж ты моя невеста.

Я, Илья Бессонов, двадцати семи лет от роду, сухарь, амеба и иже с ними, перестал быть таковым. Теперь я вечно нервный и пугливый дитари. Ты прости меня, Ли.

— Ничего не произошло. И нет у меня разумного объяснения тому, зачем я вернулся. Но, ты не волнуйся, я сейчас уеду, и ты сможешь бродить тут сколько угодно! В приятном одиночестве, — я пошел в холл, одеваться, не проведя и десяти минут дома.

Ли снова шла (подпрыгивала!) за мной. И стояла рядом все время, пока я пытался запихнуть тряские руки в рукава пальто.

— Я полетел. Ну, в смысле, сначала поехал, а потом полетел, — она чего-то ждала, сияла изумрудными глазами.

Чего?! Не знаю, чего ждала она, но я точно знал, чего ХОЧУ я. Да, в конце-то концов, что я как маленький?!

Прихватил ее за талию, притянул к себе и поцеловал…в нос. Я бы целовал иначе, если бы не боялся снова грохнуться к ее ногам и тем самым напугать до колик. Вышел в слякотную хмарь, оставив Ли одну. А, может ну ее, эту выставку и Северную Столицу? Вот останусь и будем с Ли болтать всю ночь. Она станет смотреть на меня, а я ею любоваться. Но, все равно шел. Дела, работа и слово, что я дал моему помощнику Яше Руни, не позволили мне поддаться пагубной (какой, какой??) слабости.

Сел в машину и посмотрел на свои руки. Вот они сейчас держали Ли за талию. Им было хорошо и тепло! А ты, курица Бессонов, увозишь их и себя заодно в холодный, потрясающий город!

И ведь увез. И руки, и курицу и Ли. Жаль, что ее я увозил только в своих мыслях.

Пока был в Северной Столице, постоянно писал и звонил Ли! Дошел до того, что попросил изумленного помощника своего, Яшку, сфотографировать меня у Собора и отправил фото ей. Потом долго еще ловил взгляды Руни, странного характера и непонятного свойства. Впрочем, удивляться нечему, я вел себя как последний идиот, был счастлив и скучал о Ли. Я стал делать сэлфи! Ну, не вводить же помощника в состояние паники! Сливал ей кучу нужной и ненужной информации, искрился в шутках и плавился от счастья, когда мне удавалось ее развеселить. Не знаю, улыбалась ли она, но смайлики с улыбками присылала, и я снова принимался шутить, писать ей эссе и отправлять свои фото. Жаль, в ответ она не присылала свои, и я решился потребовать ее снимка!

— Ли, — когда я звонил ей ночью, — Я уже наболтал тебе в сообщениях на целый фолиант! Еще и фото накидал. Не то, чтобы я настаивал, но может, ты расскажешь, как тебе одной в доме? Или фото пришлешь?

— В доме тихо. Пахнет кедром. Нати все время рядом со мной, — это была очень длинная речь для Ли!

Птичка, ты только не замолкай надолго, ладно? Я напишу тебе еще один фолиант. Могу два, три… Если это поможет тебе начать говорить со мной, а мне слышать твой голос.

— А фото? Понимаю, запах кедра не сфотографируешь, но пижаму-то свою невозможную можешь. Ли, ты жадина? Может один ехидный дитари посмеяться? Не откажи! Не сделаешь фото для меня, я спать не лягу. А потом и есть перестану! — это что там, на другом конце провода, она фыркнула?!

Ей Богу! Она смеется там? И я не вижу?!!! Да провались этот аукцион! Ли, мне срочно нужно домой! Ой, нет, не нужно…

— Нати чихает. Коты могу болеть? — тьфу, скотина хвостатая, я уже подумал о прекрасном, и снова ты, битюг красноглазый! — Спокойной ночи, Илья. Я сделаю фото.

Она отключилась, а я обрадовался еще раз и ее длинной речи и обещанию. Вот только две вещи слегка меня злили.

Первая- Нати все время торчит с ней, да так близко, что я слышу его чихание в трубке.

Вторая- Шоси был рядом где-то.

Нужно просить Стиву заменить Шоси кем-то другим. Да, я уверен, что буду подвергнут осмеянию, глумлению и прочим, приятным для Стивы и Алены вещам. Но, круглоголовый Боскас казался мне угрозой, и если Стива его не заберет, я сам его уволю. Один мой звонок и Шоси уже прошлое, но дистэто, если не считать его горячего интереса к Ли, был защитником для нее. Да, я бешусь, но случись опасность, Боскас, уверен, спасет ее даже ценой собственной жизни. Пока нет рядом с ней меня, ему придется быть там. Ну, валидол мне в помощь.

Дзинь! Мой телефон ожил, когда я уже был в постели. Фото Ли!!!

Она сидела (в обнимку с котом!!) в постели и была в пижаме. Не в той, с вишнями и лимонами, но не менее кошмарной. Жу, кораблики? Тьфу…какая пижама! Ли, вот, что меня убило. Как ей удалось всего лишь за день так похорошеть? Тиби быстро регенерируют, знаю. Но тут не в здоровье дело… Она стала спокойнее, взгляд увереннее, мягче. Те затравленность и одичалость, что плескались в глазах цвета изумруда, стали пропадать. Не совсем исчезли, но все же…

Ли, еще часов двенадцать и я буду дома. Приедут ма и Стефа. Я приеду. Подожди, пожалуйста. И очень прошу, не подходи к Шоси! А если он подойдет, уходи сама, и как можно быстрее!!!