Даже хороших драконов наказывают

— Уверена, моего спутника не нужно представлять.

— Не нужно, — Марси заставляла себя сохранять спокойствие, не пищать, как безумная фанатка. — Для меня честь встретиться с вами, сэр Мирон. Я читала все ваши книги.

— Их требуют прочесть во многих учебных заведениях, — ответил замминистра, но не встал и не протянул ей ладонь в перчатке. Он даже не смотрел на ее лицо. Его взгляд был прикован к ее сумке, где еще спал Призрак. Он удивленно приподнял брови. — Это твой дух? Кот?

Вопрос был странным. Марси не знала, откуда сэр Мирон знал, что Призрак был котом, ведь маг не мог видеть сквозь ее сумку. Но он был легендой не зря, и они собирались говорить о Смертных Духах, так что она отогнала сомнения и села на скамью с подушкой напротив них.

— Да, — она вытащила Призрака из сумки и нежно опустила на стол. — Я зову его Призрак.

Когда стало видно спящего духа, скука пропала с лица замминистра. Он сел прямо, склонился так быстро, что он чуть не сбил кофе.

— Необычно, — пробормотал он, серые глаза расширились, когда взглянули на Марси. — Как его зовут?

— Призрак, — повторила Марси.

Взгляд сэра Мирона стал пронизывающим.

— Его настоящее имя.

Марси сжала зубы. Даже если она была в восторге, она не собиралась раскрывать такое первому встречному. Она не знала, как это работало, но раз Призраку было непросто узнать свое настоящее имя, имена духов были мощью. Слишком сильной, чтобы выдавать ее, даже кому-то знаменитому, как сэр Мирон Роллинс. Она пыталась придумать вежливый способ отказать, но генерал подняла ладонь.

— Это не допрос, — сказала она, терпеливо и вежливо глядя на Марси. Выражение лица явно было отточенным. — Мы тут не с требованиями, мисс Новалли. Я отправила Ворона к тебе…

— Постойте, — Марси растерялась. — Вы отправили Ворона? Не…

Она взглянула на Мирона, и Ворон рассмеялся, каркая.

— Ты не думаешь, что я его слушаюсь, — дух спрыгнул со спинки скамьи Марси на стол перед генералом. — Мистер Лабиринт может впечатлить некоторых духов, но я играл с магами раньше, чем ваш вид научился писать. Меня непросто завоевать.

— Так ты маг? — спросила Марси у генерала.

— Не совсем, — сказала она. — Я…

— Она — мой особый проект, — сказал Ворон, гордо выпятив грудь. — Я нашел ее на поле боя очень давно. Мои дети всегда были пожирателями падали, и я хотел, чтобы они повеселились, но эта казалась не мертвой. Это показалось мне интересным, и я подлатал ее, мы заключили сделку.

— Не говори так зловеще, — сказала генерал Джексон, строго глядя на птицу. Она повернулась к Марси. — Вы с Вороном не связаны обычными узами, ведь я не маг. Заклинание не связывает нас. Это скорее взаимовыгодное партнерство. Он помогает мне, а я помогаю ему.

— Обязательно быть такой практичной? — раздраженно каркнул Ворон. — Теперь это звучит неинтересно.

Марси считала это довольно интересным. Она не слышала о связи между духом и обычным человеком. Сэр Мирон, с другой стороны, был недоволен из-за этого разговора.

— Интересно или нет, это не стоит обсуждать на публике, — сухо сказал он. — Я устрою нам уединение, и мы перейдем к делу.

Он снял перчатки, пока говорил, и стало видно широкие металлические кольца, где был вырезан геометрический узор, как план лабиринта. Марси пыталась разглядеть, когда он щелкнул пальцами, и магия взорвалась в комнате.

Залп толкнул Марси к спинке стула. Не был круга заклинаний, ничто не направляло силу. Замминистра просто двигал магию по лабиринту колец, придавая силе облик, словно лепил из глины. Но, где у шаманов колдовство выглядело беспечным, в лучшем случае, все движения сэра Мирона ощущались как естественное продолжение силы, которой он придавал облик. Она поняла, что это был Лабиринт Магии, школа, которую сэр Мирон сам создал, и это умение был таким сложным, что никто не мог повторить его должным образом.

Марси впервые это видела своими глазами и понимала, почему. Он не бросал магию, как шаманы, не проводил ее через тауматургическое уравнение, как Марси. Он просто указал, и заклинание последовало по лабиринту, который он нарисовал в воздухе, и стол окружил Гордеев узел магии, такой идеальной и точной, что она могла изучать это часами.

— Вот, — гордо сказал он, закрепив чары. — Это должно остановить все ниже полноценной атаки самой Хартстрайкер. Теперь, — он мрачно посмотрел на Марси. — Объяснишь, почему ты позволяешь первому Смертному Духу из вернувшихся угасать?

— О чем вы? — спросила она. — Он просто спит.

— Духи не спят, если у них не критически низкий уровень магии, — сказал властно сэр Мирон, глядя критически на ее спящего просвечивающего кота. — Они — разумное воплощение магии, а не биологическое…

— Стойте, — ее глаза расширились. — Вы знаете, что духи — разумная магия?!

— Ясное дело, — фыркнул сэр Мирон. — Это центральная идея моей последней книги «Теории Новых духов».

Марси сжалась на скамье, побежденная. Вот и ее Нобелевская премия в магии. Она думала, что первая из современных людей узнала это, когда Амелия рассказала ей на пляже, но она опоздала, уже вышел такой учебник.

— Не расстраивайся, — генерал Джексон попыталась тепло улыбнуться Марси. — Не хочу преуменьшать достижения Мирона, но у нашего офиса доступ к информации, которую мы не раскрываем академическому обществу.

— Почему? — спросила Марси. — Это серьезно! Если духи — разумная магия, то мы десятки лет ошибались на их счет.

— Не так и ошибались, — сказал Ворон. — Нынешняя основная магическая теория, что духи — великие загадочные силы, которые нужно уважать и чтить, и это правда. Правда и то, что мы — огромные ходячие и говорящие мешки магии, и тут становится сложнее. Если люди начнут думать, что мы — не такие страшные, а просто бездонные колодцы магии, вскоре вы начнете осушать нас, как делаете со всем на этой планете. Потому я портил финальный файл Мирона при любом шансе последние несколько недель. Вряд ли мир уже готов к этому.

Взгляд сэра Мирона стал убийственным.

— Это был ты?

Дух пожал плечами, и маг поднял кулак, но генерал Джексон сжала его руку ладонью в перчатке.

— Мы обсудим это позже, — сказала она железным голосом. — Сейчас мне интересно узнать, откуда ты узнала о теории разумной магии, мисс Новалли. Мирон понял это за годы исследований высокого уровня с нашими лучшими союзниками-духами, включая Ворона, но как ты узнала правду? — она взглянула на Призрака. — Он тебе сказал?

Марси покачала головой.

— Призрак — довольно новый дух. Он говорит, что не знает этого, и я ему верю. Я узнала о Смертных Духах и разумной магии от Амелии.

Все за столом вздрогнули.

— Амелия? — спросил сэр Мирон. — Амелия? Ходящая по измерениям, наследница Хартстрайкеров?

Марси кивнула, и гости из ООН переглянулись. Ворон засмеялся.

— Это на нее похоже! Жадная змея не может не поиграть. Она пыталась тебя переманить, да? — Марси кивнула, и он засмеялся снова, открыв клюв, пытаясь улыбнуться. — Она меня упоминала? А? Да?

— Нет, — Марси постаралась не кривиться, когда птица расстроилась.

— Я даже не думал, что она в этой реальности в данный момент, — сэр Мирон гладил бороду, глядя на Марси. — Хотя альянс с Амелией объясняет машину, на которой ты приехала.

— У меня нет альянса с Амелией, — сказала Марси. — Я не принадлежу дракону. Я просто помогаю Джулиусу. Он — мой напарник.

Она чуть не сказала «парень», но, хоть она была уверена, что к этому все шло, она не хотела спешить. Команда ООН уже была впечатлена, наверное, потому что они встречали только Джулиуса, члена Совета, свергнувшего Бетезду, а не Джулиуса Хорошего Дракона. Марси предпочитала второй вариант, но она не была против его нового статуса, особенно, когда сэр Мирон, наконец, посмотрел на нее с долей уважения.

— Я рад слышать, что ты не принадлежишь дракону, — сказал он, сцепил ладони на столе перед собой. — Сколько ты знаешь о Смертных Духах?

— Не так много, как хотелось бы, — признала Марси. — Когда Амелия объяснила это мне, она сказала, что, когда много человек во что-то верят, это создает вмятину на магическом пейзаже. Когда эта вмятина наполняется магией, она становится духом идеи, как магия, собираясь в озере или горе, создает духа земли.

— Но куда больше, — добавил сэр Мирон.

Марси кивнула.

— Она и это сказала. Потому мы еще не видели Смертных Духов, следы, которые их создают — большие человеческие концепты, как смерть, любовь или что-то еще — такие глубокие и широкие, что шестьдесят лет магии не смогли пока их наполнить.

— Технически все это верно, — маг из ООН кивнул. — Но я не думаю, что ты оцениваешь, насколько огромен масштаб. Относительный уровень манасферы — сложный концепт даже для магов-теоретиков, но я думаю, что метафора с водой работает тут лучше всего.

Это напоминало аналогию Амелии, но Марси не хотела перебивать сэра Мирона, ведь он стал все объяснять, так что она указала ему продолжать:

— Магия льется в этот мир, как ручей в землю с озерами, — сказал маг. — Тысячу лет назад что-то — мы не знаем, что — остановило поток ручья, и результатом была магическая засуха, такая сильная, что духи, маги и другие существа и феномены, которые полагались на магию, почти пропали. Озера стали пустыней, так сказать. Когда метеорит упал шестьдесят лет назад, он вернул поток — мы снова не знаем, как — и новая магия наполнила трещины и вернула духов земли и зверей за сутки. Учитывая подъем потока магии в мире сейчас, моя лаборатория подсчитала, что этой магии не хватит Смертным Духам еще сорок или пятьдесят лет. Другими словами, ручей магии, которого хватило, чтобы вернуть духов как Ворон и Алгонквин за одну ночь, будет течь век, чтобы наполнить даже маленький сосуд Смертного Духа.

Когда он закончил, глаза Марси были круглыми. Она знала, что была разница в масштабе, но не думала, что такая.

— Не нужно звучать так неровно, — возмутился Ворон. — У нас был толчок, потому что мы уже были прочно созданы. Но Смертные Духи полагаются на человеческие идеи, а это куда более хлипкий фундамент, чем земля и звери. Вороны есть всегда, но взгляды людей на смерть отличаются.

— Это точно, — согласилась генерал Джексон. — Но мнение Мирона — добавлю, что эту идею мы узнали от тебя — все еще работает. Как только они полностью сформированы, Смертные Духи куда больше и сильнее любых других духов. Настолько, что маги древнего мира звали их не духами. Они дали им иное имя.

— Какое? — Марси почти склонилась над столом в восторге.

— Боги, — мрачно сказал сэр Мирон. — Они назвали их богами.

Марси должна была догадаться. Как еще назвать нечто, как Пустой Ветер, если не божеством? Но, хоть в историческом контексте это было понятно, она все еще не видела, как это объясняло ее ситуацию сейчас.

— Если так, почему Призрак тут сейчас? Амелия тоже сказала, что он появился на пятьдесят лет раньше, это совпадает с вашими подсчетами. Но, если Смертного Духа магия должна наполнять больше ста лет, как объяснить его? Он — карлик или что?

Сэр Мирон вежливо улыбнулся.

— Было бы полезно знать, какой он Смертный Дух.

Он притих, выжидая, но Марси сжала зубы. Когда стало ясно, что так и будет, генерал вздохнула.

— Уверена, у тебя есть причины скрывать его истинную природу, — сказала она. — Но твой вопрос — причина, по которой мы позвали тебя поговорить. Уверена, ты уже догадалась, прибытие практически божества на пятьдесят лет раньше графика отмечает большую перемену в балансе силы в мире.

— О, ладно вам, — Марси нервно рассмеялась. — Не хочу унижать своего кота, но я видела его в действии. Призрак силен, но не глобального масштаба.

— Я бы не была так уверена, — сказала генерал Джексон, кивая на своего напарника. — Три дна назад, в ночь перед тем, как Алгонквин напала на Трех Сестер, команды Мирона на разных исследовательских станциях по всему миру одновременно засекли беспокойство в глубокой магии Земли.

Это звучало плохо.

— Какое беспокойство? — спросила Марси. Потому что то был день, когда они победили Ванна Егеря. — Падение духа?

— Куда больше, — сказал сэр Мирон тоном профессора на лекции. — Как главный маг ООН и первый мировой эксперт в тектонической магии… — он сделал паузу и скептически посмотрел на нее. — Ты знаешь, что это?

— Конечно, знаю, — Марси пронзила его взглядом. — Я не врала, что читала ваши книги. Тектонические маги изучают движения магии в ее глубочайшем и примитивном состоянии, пока она не поднимается из земли и может использоваться.

— Это не все, — заявил Мирон. — Тектоническая магия — не просто взгляд на магию до того, как она становится послушной. Это изучение создания магии, пока она поднимается из глубочайшего ядра нашего измерения. Но магия не поднимается равномерно. Как тектонические плиты, в честь которых она названа, магия на тектоническом уровне нестабильна, подвержена трещинам, взрывам, горячим точкам и так далее. Мы еще не ощущали удар этих изменений, ведь относительный уровень магии Земли все еще куда ниже, чем был до засухи, но в мир течет все больше магии, и беспокойства в тектонической магии смогут быть разрушительными, как вулканы и землетрясения. Потому мы изучаем и следим за ними, но дрожь, которую мы уловили три дна назад, была другой.

— Чем она отличалась? — спросила Марси.

Мирон нахмурился.

— Это сложно объяснить той, кто не знает нормальные цифры, но лучше всего описать это так: три дня назад двигалось нечто глубоко в магии Земли. Что-то очень большое, что дрожь была замечена датчиками по всему миру.

— И вы думаете, что это был Призрак? — потому что с его словами о размере Смертных Духов Марси могла подумать только о такой причине феномена. И время идеально совпадало, ведь в ту ночь она отдала Призраку всю магию, которую вытянула из Ванна Егеря, дала ему нужный толчок, чтобы вернуть имя и стать Пустым Ветром. Но, хоть для нее это все имело смысл, сэр Мирон качал головой.

— Это снова не все, — он опустил ладони по бокам от просвечивающего кота на столе. — Несмотря на его нынешнее плачевное состояние, уверен, твой дух был когда-то довольно большим, хотя все еще не таким большим, как должен быть. Магии мира пока что слишком мало, чтобы поддерживать полноценного Смертного Духа. Я верю, что дрожь была связана с его появлением. Точнее, с твоим.

Марси моргнула.

— Моим?

Он кивнул.

— В ночь беспокойства ты была с ним связана, верно?

— Технически, я была связана с ним больше месяца, — робко сказала она. — Но той ночью он изменился, и…

— Изменился? — резко спросил сэр Мирон. — Что ты имеешь в виду?

— Он не всегда был такой, — объяснила Марси. — Когда я только нашла его, он был меньше, не такой разумный. Я думала, он был духом смерти. Но, когда я скормила ему силу, он вырос…

Сэр Мирон дернулся на диване.

— Ты кормила его силой?

— Что? — она опешила. — Это плохо?

— Не плохо. Просто безрассудно и глупо. Тебе не приходило в голову, что кормить магией неизвестного духа опасно?

— Приходило, — Марси прищурилась. — Но не так опасно, чем все, с чем я имела тогда дело. Я последний месяц бегала с драконами по СЗД, билась с одним из их пророков. После все происходящего рост Призрака был меньшей из моих тревог.

Когда она закончила, сэр Мирон был приятно запуган, и Марси ухмыльнулась ему. У нее не было места профессора в Кембридже, но она не была ученицей, на которую он мог давить.

— Так тому и быть, — замминистра успокоился. — Тебе повезло, что ты удержала контроль, и что он не был чем-то ужасным.

— Удача тут ни при чем, — гордо сказала Марси. — Я боролась с ним при этом. И я не говорила, что он не был жутким.

Теперь она рисковала, но Марси надоело, что с ней говорили свысока. Если она могла держаться при драконах, она не должна была позволять другому магу-человеку топтать ее, каким бы известным он ни был. Пора было забрать контроль над этим разговором, и Марси знала, как это сделать.

— Беспокойство, о котором мы говорили раньше, — она опустила локти на стол. — Оно как-то связано с Мерлинами?

Это был удар во тьме, но судя по тому, как расширились глаза Мирона, она попала в яблочко.

— Откуда ты знаешь об этом?

Марси пожала плечами.

— Амелия упоминала это, — мельком, пока была пьяной и после заклинания Свены. Но Марси не собиралась показывать, что мало знала об этом, так что сидела и улыбалась, будто намекала: «Я знаю, но хочу понять, знаете ли вы», пока ждала, что маг ООН раскроется.

Это произошло быстро.

— Не знаю, сколько знает дракон, — сказал он через пару секунд. — Даже до засухи Мерлины были скрытными. Я прочел все магические тексты в тайной библиотеке Ватикана, и я нашел лишь несколько упоминаний Мерлинов, многие из них противоречили друг другу.

Это было уже что-то.

— Уточню, — Марси старалась не звучать взволнованно. — Когда вы говорите Мерлин, вы говорите не о Мерлине короля Артура с большой синей шляпой, путешествиями во времени и питомцем-совой?

— Думаю, если брать историю из детского мультика, таким был исторический маг, известный как Мерлин, — сказал презрительно сэр Мирон. — Но тут Мерлин — титул, а не человек. Титул выделяет особый вид очень сильного мага, но в нескольких текстах, которые я прочел, упоминается, что Мерлины не согласны с таким определением. Есть дикие записи, что Мерлины делают все от убийства драконов до управления морями, чтобы создать новую землю. Единственный фактор связывал все записи, какими бы ни были описаны силы. Мерлин — всегда маг, который связан и управляет Смертным Духом.

Сердце Марси колотилось так сильно, что она думала, что оно выскочит из ее груди.

— И вы думаете, что я — Мерлин?!

— Не просто Мерлин, — сказала генерал Джексон. — Первый Мерлин. В нашем поколении.

— Это еще не доказано, — быстро сказал сэр Мирон, хмуро глядя на Марси. — Связь со Смертным Духом — только первый шаг. Есть другие квалификации, которые…

— Какие? — спросила Марси. Если она могла стать неким супермагом, она была готова.

Но сэр Мирон раздраженно нахмурился.

— Мы не знаем, — признал он.

— Не знаете? — завопила она. — Но у вас есть тайные знания, связи в Ватикане и…

— Мы говорим о вещах, которые считались великими тайнами, когда они происходили тысячу лет назад, — рявкнул Мирон. — Я могу работать лишь с тем, что у меня есть!

— А ты? — Марси повернулась к Ворону, который воровал панкейки с тарелки генерала. — Ты говорил, что ты древний и мудрый. Ты такое не знаешь?

— Я старый и сильный, — Ворон проглотил кусочек панкейка. — Но я — звериный дух. Мои заботы — мои вороны, мой мир и развлечения. Мне нравятся люди — твой вид веселил меня больше всего за годы — но, боюсь, тонкости создания Мерлина — вне моей области знаний. Мне хватало разборок с ними каждый день. Вы не поверите, какими наглыми становятся люди, получая силу божества.

— Что ж, — Марси улыбнулась, — если ты не знаешь и вы не знаете, — она взглянула на Мирона, — кто сказал, что я еще не Мерлин?

Нет.

Она вздрогнула. Марси посмотрела на Призрака, он приоткрыл сияющие глаза.

Ты еще не Мерлин, — сказал он. — Пока что.

«Взял и расстроил меня, — подумала она, обмякнув. — И как мне такой стать?».

Дух тряхнул ушами, будто пожимал плечами. Марси уставилась на него.

— Серьезно? — спросила она вслух.

— Ты говоришь с духом? — осведомился сэр Мирон, сжав стол и склонившись ближе. — Что он говорит?

Марси махнула ему молчать и сосредоточилась на Призраке, которому было сложно не спать.

— Ну же, милый, — уговаривала она. — Хоть сейчас перестань играть загадочного кота и дай мне прямой ответ.

Я не загадочный, — прошептал ворчливо в ее разуме дух. — Я в этом новичок, как ты. Но я знаю, что ты не такая, как они говорят. Пока что.

— Как?

Кот зевнул и закрыл глаза.

Если бы ты была такой, я не был бы таким уставшим.

— О, перестань, — она протянула руку, чтобы потянуть его за шерсть. — Не засыпай.

Но было поздно. Призрак уже стал почти полностью прозрачным, его присутствие в ее разуме отступило, как было, когда он глубоко засыпал.

— Он угас, — с укором сказал Мирон. — Магия тут слишком слаба, чтобы поддерживать духа его размера.

Марси опустила взгляд. Ей не нравилось признавать, но сэр Мирон был прав. Она списала слабость Призрака на естественные последствия использования магии против Грегори, но если честно, он страдал от нехватки сил с тех пор, как они покинули СЗД. Это не удивляло. Она сама заметила, как пусто и безжизненно ощущалась гора Хартстрайкер, по сравнению с густым супом магии в городе Алгонквин. Если она так это ощущала, насколько хуже было для Призрака, полностью сделанного из магии? Если бы не огонь Амелии, он мог бы полностью исчезнуть.

Даже без всего, что рассказал ей Мирон, эта мысль отрезвляла. Призрак был с ней меньше месяца, но каким был месяц. Он был ее котом и приятелем, близким и дорогим ей, как Джулиус. Может, даже больше, ведь Джулиус принадлежал своему миру, а Призрак был ее. Он зависел от нее, и, пока она смотрела на тусклую тень его силуэта на столе, Марси могла думать лишь о том, что плохо справлялась с работой.

— Ладно, — тихо сказала она.

Сэр Мирон приподнял бровь.

— Что «ладно»?

— Я готова стать Мерлином, — серьезно сказала она, сцепив ладони на столе. — Я знаю, вы сказали, что не понимаете, как это работает, но вы явно знаете больше меня, и я готова попробовать. Что нужно делать?

Почему-то эти слова заставили старшего мага помрачнеть. Генерал Джексон улыбалась, словно попала в яблочко.

— Я надеялась, что ты так скажешь, — она сжала свои ладони в перчатках на столе. — С твоего позволения, мисс Новалли, я хотела бы забрать тебя в защитное заключение.

— А? — Марси удивленно моргнула. — Зачем? И от чего защищать?

— От всего, — сухо сказала генерал. — Я — не маг, как ты или Мирон, но я занимаюсь магической безопасностью человечества. Мне на голову упал Мерлин на пятьдесят лет раньше графина. Я не хочу таким рисковать.

Марси все еще не понимала.

— Но… сэр Мирон сказал, что вы не знаете, что делает Мерлин.

Генерал пожала плечами.

— Мы знаем, что они сильные. Этого мне хватит.

Это казалось Марси неубедительной причиной, но она не успела это сказать, генерал Джексон склонилась над столом, ее темные глаза пронизывали, как ножи, лицо было без возраста.

— Вряд ли ты понимаешь нашу ситуацию, — тихо сказала она. — За шестьдесят лет с пробуждения духов и раскрытия драконов человечество едва справлялось. Даже с современными продвижениями в магии и безопасности, мы всегда были самой слабой силой в этой новой структуре. Так духи, как Алгонквин, и драконы, как Бетезда, смогли захватить столько земли. Потому что последние шестьдесят лет человечество было в ужасном невыгодном положении. Если честно, нас не стерли или не поработили только из-за того, что нас больше. Но даже это не будет длиться долго. Духи и драконы не спешат, а мы смертны, и пока у нас есть своя форма магии, мы потеряли все знания о ее использовании. Мирон — один из лучших магов в мире, и даже он знает лишь долю того, чему научили бы мага до засухи.

— Даже меньше, — прорычал сэр Мирон, сжав в кулаки пальцы в кольцах. — Каплю. Жалкую мелочь.

Его голос дрожал от гнева, который Марси знала. Она сама злилась из-за того, что драконы и духи вернулись к своим делам, как обычно, а людям пришлось все учить с нуля. Но даже так…

— Мы не беспомощны, — сказала она. — В Европе сбили дракона, который буйствовал в Турции двадцать лет назад. И вы! — она повернулась к Мирону. — Вы стали рыцарем, потому что изгнали духа из Темзы, не дали ему затопить Лондон. Я писала об этом работу.

— Тогда ты должна знать, что я и моя команда чуть не умерли в процессе, — с горечью сказал сэр Мирон. — Мы сильно продвинулись в магии за шестьдесят лет, но мы все еще отстаем от того, какими нам нужно быть.

— Население и военная сила спасали нас от открытого конфликта, — подхватила генерал. — Но это не помогло нам спасти Детройт от Алгонквин, мы не сможем спасти следующий город, если дух решит его забрать. Посмотри на Китай. Драконы забрали правление у Коммунистической партии через неделю после возвращения магии, и они правили страной, словно своим личным королевством, с тех пор. Это же с Алгонквин и СЗД. Мы даже не можем заставить ее уважать права людей, потому что не можем ничего с ней сделать, и она знает это.

Марси выдохнула.

— И вы думаете, что один Мерлин мог бы это изменить?

— Да, — твердо сказала генерал Джексон. — Истории Мирона не совпадают в деталях, но все они описывают Мерлинов как магов с доступом к магии выше той, что у нас есть сейчас, и ее достаточно, чтобы они были наравне с драконами и духами. Даже если предположить, что истории сильно преувеличивают, есть шанс, что ты и твой дух станете толчком, который нам нужен, чтобы изменить баланс силы в мире в пользу человечества. Если ты — Мерлин, и ты хотя бы вполовину так сильна, как в историях, ты могла бы изменить ситуацию в нашу пользу. Я хочу рискнуть ради такого шанса, мисс Новалли.

Марси сглотнула. Информации было много, но она теперь понимала, почему Амелия так старалась завоевать ее на пляже. Сделать своим питомцем первого в мире Мерлина было бы козырем в ее рукаве. Но, может, потому она дала Марси огонь вчера. Может, это был не план Амелии, чтобы уберечь себя от неизвестной угрозы. Может, она скрытно обеспечила Марси магией для Призрака.

Последнее казалось неправдоподобным и слишком бескорыстным для Амелии. Ей было плевать на свой клан, но в магии Амелия была амбициозна, как любой дракон. Хоть ей нравились люди, Марси не могла представить, чтобы она рисковала своим огнем, чтобы первый Смертный Дух не угас, пока она не заберет под свою власть того Смертного Духа и его Мерлина. Но, пока Марси думала об этом, генерал Джексон восприняла ее задумчивое молчание иначе.

— Знаю, это огромная ответственность, — мягко сказала она, и ее взгляд на Марси подбадривал бы, если бы ее лицо было менее строгим. — Я многого от тебя прошу, и я не виню тебя за нервы, но ты в долгу перед своей страной и твоим видом.

— Я не нервничаю, — Марси отвлеклась от мыслей о планах драконов. — Я вызвалась, помните? Вы говорили о защитном заключении, — она нахмурилась. — Что имелось в виду?

— Мы заберем тебя в Нью-Йорк, — она кивнула на черный седан, стоящий у закусочной. — Я не могла взять их с собой на территорию Хартстрайкер, но за границей полный конвой, как и самолет в режиме ожидания. Тебе нужно только сказать, и мы улетим раньше, чем Бетезда узнает.

— А в Нью-Йорке ты будешь работать в моей личной лаборатории, — гордо добавил сэр Мирон. — Я не скупился, то место — лучший магический объект в мире. У тебя будет доступ к моим книгам, моим магам, всем моим исследованиям — публичным и тайным — что угодно, чтобы ты поняла, как сделать следующий шаг.

— Что угодно? — спросила Марси, пытаясь не пустить слюну от идеи, что она побывает в магической лаборатории, проспонсированной ООН.

— Что угодно, — твердо сказал сэр Мирон. — Это беспрецедентный шанс и для меня. Не только возможность развить Мерлина. Ты можешь оказаться ключом к открытию знаний, которые были потеряны людьми за тысячу лет. Даже если ты не справишься, подумай, сколько мы сможем узнать, общаясь со Смертным Духом.

Когда он закончил, Марси дрожала. Они умело заманивали ее. Она надеялась на свою комнату для колдовства. У нее будет своя лаборатория, стоящая миллионы долларов! С помощниками! И сэр Мирон Роллинс будет помогать ей! От мысли об этом она ощущала восторг, но это не дало Марси закричать «да!». Если она чему-то научилась, пока росла в Лас-Вегасе, то это не доверять тому, что казалось слишком хорошим для правды.

— Где подвох?

— Его нет, — сказала генерал Джексон. — Мы говорим о фундаментальном прорыве способности всей человеческой расы сражаться магией. Я не могу тут действовать дешево.

— А что насчет не денег? — спросила Марси. — Вы сказали о защитном заключении, но каким будет заключение? Я могу уйти, если захочу?

— Ты сможешь делать, что захочешь, — генерал была оскорблена. — Мы не запрем тебя в тюрьме. Ты так важна стратегически, так что у тебя будет необходимая защита — телохранители, дом с чарами, все такое — но в этом есть смысл.

Марси не спешила соглашаться.

— Я смогу видеться с Джулиусом?

Генерал и замминистра переглянулись.

— Как первый и единственный потенциальный Мерлин, ты будешь в опасности, если у драконов будет к тебе доступ без ограничений, — терпеливо объяснил сэр Мирон. — Я встречал Джулиуса, понимаю, что у вас с ним необычные отношения, но, хоть он кажется удивительно разумным, он все еще дракон. И он не один. Он теперь занимается всей горой, а твой статус потенциального Мерлина делает тебя важным стратегическим активом, — он взглянул в окно на огромный черный шип горы Хартстрайкер вдали. — Думаю, тебе позволили встретиться с нами сегодня, потому что драконы еще не знают, кто ты. Как только они раскроют правду, они не будут допускать таких ошибок.

— Они тебя запрут, — согласилась генерал Джексон. — Может, не Джулиус — я тоже его встречала, да, он отличается от своего вида — но другие? Абсолютно. Даже если он будет бороться за тебя, твой дракон будет в меньшинстве, и тебя поймают. Так что, мисс Новалли, мой вопрос: чем ты предпочтешь быть? Сокровищем в орде Хартстрайкер или ключом к возможному раскрытию полного потенциала человеческой магии?

Марси стиснула зубы. Генерал говорила это куда мягче Амелии, но Марси уже слышала похожие идеи, и она не велась на это. Кроме…

— Почему вы думаете, что в Нью-Йорке мне безопаснее, чем тут? Вы уже признали, что не можете одолеть Алгонквин, но Хартстрайкеры решили проблему, благодаря Свене. Если честно, эта гора — самое безопасное место для меня сейчас, и раз один из трех драконов в Совете — мой парень, и я дружу с Амелией, Ходящей по измерениям, вряд ли я вскоре стану вещью. Но, пока вы не назвали меня предательницей человечества, знайте, я хочу помочь. Я хочу расширить магию, раздвинуть границы и раскрыть, что мы потеряли. Мы тут на одной стороне, и пока вы не стали указывать мне, куда мне идти, и с кем мне можно видеться, позвольте сделать вам предложение.

Сэр Мирон с трудом сохранял недоверие на лице.

— Ты, — сказал он. — Что ты можешь нам предложить?

— Как насчет помощи с магическими знаниями, которые вы потеряли? — Марси усмехнулась. — Я не знаю, в курсе ли вы, но Амелия, Ходящая по измерениям, собирала человеческие магические тексты вечность. У нее они все еще есть. Вся коллекция в безопасности на ее тайном острове в южной части Тихого океана, и я могу обеспечить вам доступ.

Когда она закончила, сэр Мирон уже не выглядел недоверчиво. Он выглядел голодно, почти капал слюной на стол.

— Как?

— Потому что Амелия — моя подруга, — уверенно сказала Марси. — И она в долгу передо мной. Как насчет сделки? Вы позволяете мне ходить, куда я хочу, делать, что я хочу, а я работаю с вами над проблемой Мерлина. Если мы объединим ресурсы, мы должны что-нибудь выяснить. Но это будет работать, если мы доверяем друг другу и уважаем друг друга, и я говорю сейчас: я не покину гору, пока голосование не будет закончено. После этого я смогу уйти. Амелия сможет перенести нас к ней на остров, и мы приступим к работе. Но я не брошу Джулиуса бороться с его семьей одного, пока не поверю, что он будет в порядке, и я не приму сделки, где ко мне будут относиться как к пленнице, держать меня подальше от моих друзей и союзников, какого бы вида они ни были.

— Хорошо, — тут же сказала генерал.

Внезапное согласие заставило вздрогнуть всех, даже Ворона.

— Уверены? — спросила Марси. — Это было быстро.

— Слишком быстро, — сэр Мирон хмуро посмотрел на напарницу. — Разве нам…

— Нет, — она посмотрела на него. — Конечно, я переживаю о безопасности потенциального Мерлина рядом с драконами, но я — солдат, а не тиран. Я не заставляю людей против их воли, и я не откажусь от шанса побывать в сокровищнице Ходящей по измерениям, — она повернулась к Марси. — Твой Джулиус переживает опасное время, поднявшись на вершину. Если хочешь остаться и помочь ему, я уважаю это и рада работать с тобой. Я прошу лишь, чтобы ты позволила Мирону и мне остаться с тобой.

— На горе? — поразилась Марси. — Вы вдвоем? Вы не хотите стража или…

— А мне позволят взять стража? — тут же спросила генерал.

Марси обдумала это.

— Вряд ли будет место. Гора забита полностью.

— Тогда обойдемся без него, — генерал Джексон пожала плечами. — Важно, чтобы ты была защищена и работала с нами. Пока эти цели достигнуты, я рада делать это там, где ты захочешь.

— Правда? — сказала Марси. — Я не жалуюсь, просто… это удивительно логично.

— А как еще? — генерал посмотрела ей в глаза. — Ты — потенциальный Мерлин, который появился на пятьдесят лет раньше графина. Ты и твой дух — единственный шанс улучшить жизни и безопасность миллиардов людей. Я не хочу таким рисковать. Я предпочла бы, если бы ты была защищена у нас в Нью-Йорке, но если цена твоего сотрудничества оставаться тут, то мы останемся тут. Плевать, придется ли ходить за тобой как горничная, кланяясь драконам. Я сделаю все, что нужно, чтобы увеличить шансы человечества против монстров, которые могут нас подавить.

Ответ казался Марси искренним, и хоть она давно научилась не верить тому, что было слишком хорошим для правды, включая людей, принимающих ее сделки, не обсудив детали, она не видела ничего неправильного в согласии генерала.

— Тогда решено, — она протянула руку. — Договорились. С чего начнем?

Она надеялась, что они не скажут о библиотеке. Она была уверена, что Амелия их пустит, но это не отменяло факта, что она предложила это без разрешения. К счастью, она уже отметила, что ей нужно помочь сначала Джулиусу, так что она могла оттянуть предложение библиотеки, пока не пройдет голосование, если нужно. Но, пока Марси пыталась понять, как справиться с этой новой жизнью, на которую она вдруг согласилась, сэр Мирон переживал из-за практических проблем.

— Я хочу увидеть библиотеку Ходящей по измерениям, сначала нам нужно стабилизировать твоего духа, — он хмуро посмотрел на угасающего кота в руках Марси. — Соглашение работать вместе — это хорошо, но это будет напрасным, если первый Смертный Дух не сможет сохранить облик из-за пренебрежения. Ты ясно дала понять, что не скажешь, какую идею он представляет, но ты можешь сказать нам, где мы можем найти магию, которая подходит для его кормления, пока он не угас и не лишил нас единственного шанса?

Как всегда, Марси не одобряла отношение замминистра. Она ощущала, как ее иллюзии о маге, которого она считала героем полжизни, таяли. Но, хоть он был противным, он был прав. Даже со свободным доступом к огню Амелии Призрак выглядел тусклее обычного в свете солнца. Она стала ощущать панику, когда вспомнила парня в урне.

— Думаю, я знаю, как помочь, — сказала она, гладя просвечивающую шерсть Призрака. — У вас есть те, кто знают эту местность?

— Несколько, — сказала генерал, вытащила черный военный телефон. — Что тебе нужно?

Она посмотрела на духа в своих руках.

— Место, где умерло много людей, и никому до этого не было дела.

Глаза сэра Мирона расширились в ужасе, но генерал кивнула и стала махать пальцами по ДР.

— Я поищу.

— Спасибо, — Марси осторожно убрала Призрака в сумку, вытащила свой телефон, чтобы Джулиус знал, что происходило. Но, пока она пыталась понять, как ей все это объяснить, она заметила высокую знакомую фигуру, сидящую на капоте древнего, но ухоженного Бьюик, стоящего у дальнего конца пустой парковки закусочной.

От этого она ощутила холодок. Марси не думала, что он был тут из-за нее, но после того, что произошло в последние несколько раз, когда Марси видела Боба, сидящего на машине, у нее было плохое предчувствие. Пророк не тратил время, сидя в местах, которые не были важными. И, хоть это было против ее лучших убеждений, она сунула телефон в карман и постучала по чарам. Сэр Мирон убрал их, и она поспешила за дверь, пересекла парковку, чтобы спросить у Великого Пророка Хартстрайкеров, что он тут делал, и нужно ли ей пригибаться.

Она была в паре шагов от нее, когда Боб сказал:

— Пока что пригибаться не надо.

Марси застыла, но пророк даже не повернулся к ней. Он потянулся за спину, держал потрепанную белую коробку, где осталась одно ярко-желтое печеньице, которое, если включить воображение, напоминало дракона в полете.

— Драконье печенье? — бодро сказал он. — Они ужасно переоценены, а на вкус как картон с сахаром, но мне всегда нравилось есть печенье в виде себя.

— Спасибо, откажусь, — Марси обошла машину, чтобы видеть его лицо.

— Ты мало потеряла, — дракон повернул коробку к себе, схватил печенье и сунул его в рот крыльями вперед. Он доел печенье, бросил пустую коробку в урну, а потом отклонился на окно машины. — Ты хочешь теперь узнать свое будущее?

Марси покачала головой.

— Я просто подошла спросить, что ты делал.

— О, тот же вопрос, — сказал Боб, похлопал по месту на капоте рядом с собой. Марси хотела отказаться, когда поняла, что он предлагал место не ей. Его голубка опустилась с синего неба на его ладонь, радостно воркуя. — Я не даю ей пропустить хорошее шоу, — объяснил он, поднял птицу и поцеловал ее пернатую шею. — Поверь, это будет феерия.

Все внутри Марси сжалось.

— Хорошая феерия или плохая?

— Зависит от твоего взгляда, — ответил пророк, глядя на гору, которая поднималась над городом в пустыне, как небоскреб. — Ты предпочитаешь своего Джулиуса хорошо прожаренным или с кровью?

Теперь Марси переживала. Но, когда она открыла рот, чтобы узнать, что он имел в виду, Боб поднял руку.

— Жди…

Она затаила дыхание и ждала.

И ждала.

И ждала.

А потом, когда она уже не могла ждать, Боб сказал:

— Пригнись.

Марси пригнулась, бросила тело на теплый асфальт, и вершина горы Хартстрайкер взорвалась залпом огня, обломки посыпались на город внизу.

Глава 11

За двадцать минут до этого, когда Марси еще не добралась до закусочной, Джастин и Джулиус были в золотом лифте на пути к вершине горы, чтобы ответить на вызов Бетезды.

Джулиус подумывал не идти. Два дня после свержения, и он стал понимать, что не обязан вздрагивать от каждого слова матери. И ему отчаянно нужно было время, чтобы обдумать все, что ему рассказала Челси, и найти подход, с которым они победят. Решение должно быть. Он не хотел принимать, что Бетезда держала Челси — и кладку Ф, да и весь клан — в вечной ловушке. К сожалению, он не мог легко решить эту головоломку, и было сложно думать, когда мать звонила и звонила.

Он решил пойти. Он не обязан был больше слушаться мать, но он посадил ее в Совет, и было грубо игнорировать ее. И, может, дело было важным, так что он покинул убежище Ф на дне горы, забрал брата и стал подниматься к другому концу мира Хартстрайкеров, чтобы узнать, чего она хотела.

Как всегда, на стук в дверь Бетезды открыла Фрида. Ф его матери оправилась от времени с Амелией, но было все еще что-то не так в том, что она опустила взгляд, увидев Джулиуса, попятилась, словно боялась приближаться к нему.

— Фрида, — мягко сказал он. — Все хо…

— Она в сокровищнице, — она все еще смотрела на пол, указывая на коридор. — Большая дверь в конце. Не пропустишь.

Джулиус и Джастин переглянулись, рыцарь опустил ладонь на меч.

— Я понял, — Джастин прошел внутрь. — Идем.

Джулиус нервно кивнул, радуясь, что его крупный брат пошел первым. Он не мог определить, но что-то в покоях матери ощущалось не так этим утром, и не только Фрида. Ее нервозность можно было объяснить множеством причин после свержения Бетезды, но эта тревога была новой. Неясная злобная угроза висела в очищенных комнатах его матери, как старый дым.

Жаль, ведь в других обстоятельствах Джулиус был бы рад походу. В отличие от короткого пребывания в гостиной вчера, сокровищница была в сердце логова Бетезды. Тут покои размера человека расширялись вдвое, становясь пещерами размера дракона. Первая была пещерой для кладки яиц, открытая и пустая, но другая была закрыта огромной железной дверью, которая покалывала магией дракона.

Судя по размеру, Джулиус даже не знал, как они пройдут. Но он получил ответ, не успев задать вопрос, когда Джастин подошел и схватил огромную металлическую дверь, потянул так, что его рука вырвалась бы, будь он человеком. Он сделал брешь достаточно для них, махнул Джулиусу идти вперед, пока придерживал дверь. Джастин протиснулся в брешь за ним, и они оказались в сияющем новом мире.

Из-за размера ее клана и факта, что она управляла обоими континентами Америки, сокровищница Бетезды Хартстрайкер была легендой среди драконов. Теперь он увидел ее сам, и Джулиус понимал, почему. Грубо вырезанная пещера за дверью была огромной, как тронный зал, и каждый ее дюйм был завален чистым золотом.

Золотые цепи свисали с потолка как сталактиты, создавая огромную паутину вокруг больших золотых ламп, чей золотой свет заставлял пещеру мерцать. На стенах висели гобелены с золотыми нитями, не давали увидеть камень за ними, а на земле были горы золотых монет, похожих на песчаные дюны. И, как узнал Джулиус, пытаясь освободить место для Джастина, на них было тяжело стоять. Он чуть не упал, его брат поймал его за плечо, чтобы они не рухнули в золото. Они огляделись в поисках Бетезды.

Ее было удивительно тяжело найти. Все в комнате был размером для драконов, включая огромную и странно приплюснутую гору золота в дальней части пещеры, впадину в горах сокровищ, которая явно долгое время играла роль кровати очень большого дракона. Тут даже обычно грозная в человеческом облике Бетезда выглядела почти изящно, сидя на спешно сооруженном троне из золотых слитков. Как всегда, Конрад был рядом с ней, хотя он выглядел не так спокойно, как обычно, сжимал Клык, наблюдая за их матерью со своего поста у дальней стены. Бетезда даже не обращала внимания на своего рыцаря. Она сидела на самодельном троне, смотрела на Джулиуса свысока холодно, так по-драконьему, что это смотрелось чужим на ее милом человеческом лице.

— Так-так, — медленно сказала Хартстрайкер, уперлась локтями в ее Клык в ножнах, который лежал на ее коленях. — Кто решил нас почтить своим присутствием.

Извинение уже подступило к губам Джулиуса, но он вспомнил, что уже не должен был говорить ей это.

— Я спал, — сказал он. — И я хотел бы вернуться к этому, так чего ты хочешь?

Бетезда приподняла бровь.

— Как сухо, — упрекнула она. — Где же твоя хвалёная вежливость?

— Истончилась в последнее время, — честно сказал он, скрестил руки на груди. — Борьба с драконами, постоянно пытающимися мне помешать, потому что им так хочется. Но, уверен, завтрашнее голосование это исправит.

Он улыбнулся, но его мать этим не ответила.

— Не ты один устал от этого, — она сжала меч и встала с трона. — Я терпела твои причуды так долго, потому что, честно говоря, не мечтала, что ты столько продержишься. Я думала, что вес множества твоих недостатков раздавит тебя раньше, чем ты станешь раздражающим. Но ты, как таракан, просто не умираешь.

Она зарычала, и кровь Джулиуса похолодела. Он много раз ощущал гнев матери, но до этого не видел, как сильно она ненавидела его. Было больнее, чем он ожидал. Несмотря на все, что произошло, глубокая часть него все еще желала одобрения его матери. Но остальной он, та часть, что не была ребенком, глядящим на драконшу, которая должна была его защищать, понимала, что это ничего не меняло.

— Ты права, — он опустил ладонь на свой меч. — Я не умру. Я уже говорил, Бетезда, ты не избавишься от меня или этого Совета. Мы останемся, и чем раньше ты это примешь, тем счастливее будешь.

— Еще посмотрим, — она спустилась с горы золота к нему, ее босые ноги двигались уверенно на движущихся монетах. — Я всегда верила в справедливость, Джулиус. Ничто не злит меня сильнее, чем то, что мне приходится смотреть, как успешные драконы, как я, наказываются и предаются, а мелкие неудачники, как ты, могут забраться на вершину. Я все жду, что равновесие мира вернется и сокрушит тебя, но — из-за выходки моего покойного отца, добавившего непобедимый не жестокий меч — я печально говорю, что природе не позволяют вернуть свой курс. Но ничья удача не длится вечно, — она вытащила свой Клык из ножен. — И твоя вот-вот иссякнет.

Когда она закончила, меч Джулиуса тоже был в его руках.

— Хватит, — спокойно сказал он, сжимая меч перед собой. — Нет смысла угрожать. Пока у меня это, мы оба знаем, что ты не можешь мне навредить.

— О, это не угрозы, — Бетезда крутила меч пальцами, показывая, что Клык Джулиуса не парализовал ее, как должен был, если она планировала убить его. — Я просто сообщила факт. Я научилась этому трюку у Брогомира. Будущее куда приятнее, когда знаешь, что случится.

Это была уловка, и Джулиус проигнорировал ее, смотрел, как она крутила меч. Клык Бетезды, технически, обладал силой управлять остальными, но они уже узнали, когда это произошло в прошлый раз, что воля его Клыка, останавливающая насилие, перекрывала приказ ее Клыка. Но, хоть он был уверен, что его мать хотела убить его, что означало, что она должна была застыть, она двигалась, и он не знал, почему. Он не знал, что она задумала, и это, а не ее угрозы, пугало его.

— Ах, — ее голос был довольным. — Вот. Страх. Я начала думать, что теряю хватку. Но не переживай, милый. Страх — естественное состояние для слабаков, как ты. Ты не сделал ничего, чтобы заслужить место рядом со мной. Каждый твой успех — мятеж, глупость с Советом, твое выживание — за счет других. Боб, гадкий маг, даже мой отец помог тебе из могилы. Но все это прекратится сейчас. Да, — она оглянулась, — Челси?

Едва их мать произнесла ее имя, Челси вышла из теней рядом с Конрадом. Даже из другой части сокровищницы Джулиус видел, что она была бледнее, чем когда Фредрик зашивал ее, но это не замедлило ее, она подошла к Бетезде.

— Я знаю, что вы сблизились в последнее время, — Бетезда погладила волосы Челси. — Но ты не понимаешь, что я очень близка со своей дочерью. Я знаю все о ваших разговорах, включая тот, что только что завершился, который считался бы изменой, если бы это было еще важной в безумии на горе.

Челси поежилась, пока она говорила, и ладонь Джулиуса сжалась на мече.

— Я знаю, что ты шантажируешь ее, — прорычал он. — Но, какой бы ни была тайна, это не дает тебе права использовать ее как рабыню.

— Тут ты ошибаешься, — проворковала его мать, прижимаясь щекой к щеке Челси, насмешливо подражая объятиям матери. — Я спасла Челси от нее. Я знаю, что она сделает — делала — чтобы сохранить свою тайну, и это делает ее моей. Моей дочерью, моей опасной тенью, верной мне, навсегда.

Она нежно поцеловала дочь в щеку, Челси закрыла глаза в гневе, и Джулиус не мог терпеть такое.

— Она не твоя, — прорычал он, скаля зубы. — Как и все мы! Тебя слушались на этой горе, потому что ты не давала другого шанса. И самое печальное в том, что так быть не должно! Ты — наша мать. Мы родились, любя тебя, доверяя тебе. Если бы ты дала шанс, мы бы следовали за тобой по своей воле до края Земли. Но ты не дала. Ты вызывала только недоверие, манипулировала нами с момента нашего рождения, а то и до этого. Потому твой единственный «верный» ребенок ненавидит тебя больше всего!

Глаза Челси были огромными, когда он закончил. Джулиус тоже был потрясен. Он не хотел говорить все это вслух, но уже не было смысла это скрывать, когда Бетезда решила ударить.

— Все, что произошло за последние дни, ты навлекла на себя сама, — сказал он, хмуро глядя на мать с гневом, накопленным за два десятка лет. — Ты говоришь, что я добрался сюда, потому что мне помогали, но многие твои дети хотели мне помочь, потому что я выступал против тебя.

— Так я — проблема? — прошипела Бетезда, отталкивая Челси. — Запутавшийся ребенок. Я — Хартстрайкер! Ты мог заставить меня подписать отказ от моей власти, угрожая мечом — кстати, это было лицемерно, учитывая твои слова о Челси — но это не важно. Все, для чего ты работал, теперь бессмысленно, ведь Совета не будет.

Джулиус потрясенно смотрел на нее.

— Но он уже есть, — сказал он. — Ты уже отказалась от своей власти. Ты проиграла, Бетезда. Это не отменить.

— О, милый, — проурчала Бетезда. — Когда ты поймешь? Я никогда не проигрываю. Если я испытываю неудачу, я просто нахожу новый способ победить. Потому я — Хартстрайкер, а ты станешь пятном на моем полу, — она подняла голову, повысила голос, позвав кого-то за ним. — Верно я говорю, Грегори?

Джастин зарычал, оба Дж оглянулись и увидели, как в пещеру вошел Грегори.

— Что ты тут делаешь? — Джастин скалился.

— То, что должен был делать ты, — прорычал Грегори, замер и свысока посмотрел на Джастина. — Ты зовешь себя Рыцарем Хартстрайкеров, но когда Хартстрайкер была свергнута, ты допустил такое. Теперь ты защищаешь ее узурпатора, который даже не победил ее в бою, — он отвел взгляд, кривясь. — Ты не заслуживаешь стоять на вершине этой горы.

Джастин фыркнул.

— Громкие слова от дракона, которого прогнали девочка-человек и ее котик.

Грегори покраснел, но Бетезда рассмеялась.

— Да уж, — легко сказала она. — Человек Джулиуса одолела Ванна Егеря, которого даже Челси не смогла ранить. Я начинаю думать, что она — тайна успеха щенка. Если бы Джулиус был не таким противным, я гордилась бы. Соблазнение сильных существ и превращение их в оружие — особенность Хартстрайкеров.

От того, как она это сказала, Джулиус ощутил себя грязно.

— Это не то, что я…

— О, я знаю, — сказала его мать. — Даже когда ты справляешься, это случайно. Но это не важно. Твоя девушка сейчас тебе не поможет, как и Челси, которой я, кстати, запретила тебе дальше помогать.

— С чем помогать? — Джулиус старался звучать уверенно. — Использование Грегори или Челси ничего не изменит. Пока у меня это, — он сжал рукоять своего Клыка, — мы оба знаем, что меня не тронут. Стоит Грегори подумать, как он мне навредит, он застынет, как муха в меде. Вы все блефуете.

— Это не блеф, — сказал Грегори, жутко улыбаясь. — Ты забываешь. Твой трюк работает только на Хартстрайкерах, а после суток твоего управления кланом я не хочу больше тут быть, — он повернулся к их матери. — Я выхожу из клана.

— Что? — взревел Джастин, это оскорбило его больше всего. — Нельзя уйти! Нельзя перестать быть Хартстрайкером!

— Иен уходил из клана ради ночи с Белой Ведьмой, — напомнил ему Грегори. — Но у меня причина благороднее. И это ведь уже не клан Хартстрайкер, да? — он посмотрел на Джулиуса зелеными глазами. — Мы теперь его клан, а я отказываюсь считать этого червя лидером.

— Я тебя не виню, милый, — печально сказала Бетезда, опустила ладонь на его плечо. — Обычно по правилу никто не может выйти из клана живым. Но твое убийство поможет Джулиусу, а это запрещено делать Челси, и Совет еще не распущен, так что никто не может заставить тебя остаться, — ее губы изогнулись в жестокой улыбке. — Похоже, нам придется тебя отпустить.

Едва она сказала это, магия в комнате задрожала. Это была та же магия клана, которую Джулиус ощущал много раз, но странно далекая, как эхо, наверное, потому что в клане не было конкретного главы сейчас. Но, хоть магия была искажена, она еще работала, потому что Бетезда и Грегори задрожали. Джулиус ощутил это на краю разума, в месте, о котором и не знал: быстрый укол, словно натянутая леска лопнула.

— Я забыла, как это больно, — их мать прижала ладонь к голове. — Потому я приняла Иена обратно. Прогонять драконов ужасно тяжело. Если сделать это много раз, клан развалится.

— Порой исцелить что-то можно, только сломав его, — Грегори повел плечами, его зеленые глаза впились в Джулиуса. — Скажи, матушка. Если я исправлю твой сломанный клан, ты примешь меня обратно?

Боль пропала с лица Бетезды, она тут же оскалилась, торжествуя.

— С распростертыми объятиями.

Едва она это сказала, Грегори напал. Он напал так быстро, что Джулиус едва успел поднять меч. Он ощущал, что колючая магия Клыка поднялась к нему, как всегда, но Грегори не застыл. Он даже не замедлился… потому что он уже не был Хартстрайкером.

Уловка была очевидной, но знание о ней не помогало. За пару секунд, пока Джулиус понимал, что его Клык был бесполезным, ладонь Грегори оказалась на его горле, подняла его над полом. Но Грегори не успел сломать Джулиусу шею, меч Джастина сверкнул между ними.

Ладонь Грегори пропала с горла Джулиуса. Сначала Джулиус подумал, что Джастин отрубил ее. Но Грегори был быстрее, чем думал Джулиус, ведь, хоть он терял много крови, его рука все еще была на месте, когда Джастин повернулся к нему с гневным ревом:

— Ты — предатель!

— Это мои слова, — прорычал Грегори, прижимая к себе кровоточащую ладонь. — Я покинул клан, чтобы его спасти. Ты защищаешь его падение!

— Громкие слова от дракона, который там даже не был, — прорычал Джастин. — Но я был. Я видел, как Джулиус победил врагов этого клана и забрал власть себе.

— Но ты позволил ему взять ее! — завопил Грегори. — Ты предал…

— Мать проиграла! — взревел Джастин. — Она сама нас учила, что это означает, что она не заслуживает власти. Джулиус дал ей выбор, и она выбрала остаться живой. Теперь она пытается вернуть власть, и хоть я не виню ее за это, я не перестану защищать полноправного главу клана от завистливых предателей, как ты.

Его рычание в конце не повлияло так, как хотел Джастин, и Джулиус поднялся на ноги.

— Джастин! Не…

Но было слишком поздно. Его брат уже замахнулся на голову Грегори, огромный Клык рассекал воздух с волной острой магии, но произошло неизбежное. Джастин застыл.

Это произошло так быстро, что Джулиус не сразу понял, что он представил то, что не произошло. Джастин не застыл. Его меч остановился, клинок замер в воздухе, хотя Джастин тянул за него изо всех сил.

— Хватит такого.

Голос Бетезды рассек комнату как Клык, который она ровно держала в руках. Клык управлял другими.

— Я сказала, — прорычала она, глядя на Джастина, щурясь. — Он не получит больше помощи.

— Я не помогаю, — прорычал Джастин. — Я выполняю свою работу.

— Твоя работа — слушаться меня.

— Так было, — Джастин отпустил меч. — Когда ты была Хартстрайкер. Теперь ты — просто дракон, — он взглянул на Грегори. — Как по мне, ты близка к измене, раз помогаешь ему напасть на полноправного главу клана. Но это не важно, — он сжал кулак, хрустя костяшками об другую ладонь. — Мне не нужен меч, чтобы побить такого слабака, как он. Вооружен я или нет, я делаю свою работу, и моим долгом и радостью будет превратить этого предателя в пасту голыми руками.

Когда он закончил, в глазах Грегори был настоящий страх. И не зря. Джастин выглядел жутко. Клык или не Клык, он был крупным и грозным драконом, который, теперь, когда они стояли рядом, был на два дюйма выше и пятьдесят пудов тяжелее монстра, как Грегори. Было просто вспомнить, видя его таким, что Джастин держался против Конрада, лучшего бойца в клане один на один, всего два дня назад. Он не победил, конечно, но против Г это не было важно. Дракон или человек, но Джастин знал все о насилии, значит, это закончится очень быстро, если Джулиус допустит этому начаться.

Грегори устроил проблемы, и Джулиусу хотелось разрешить бой. Но, хоть было бы приятно посмотреть, как его брат изобьет Грегори, он не мог. Насилие, даже приятное, шло против всего, что он говорил, когда все это началось. Но, когда он открыл рот, чтобы остановить Джастина, Бетезда опередила его.

— Челси, — сладко сказала она. — Заткни его.

Джулиус едва понял слова, и Челси пропала. Через миг она появилась за Джастином, ее меч уже летел, она рассекла его колени сзади плавным ударом.

— Джастин!

Предупреждение опоздало. Его брат был быстрым, но у Джастина не было шанса. Удар Челси был жестоким, сбил его раньше, чем он понял, что она была за ним. Это не помешало ему бороться. Он упал с ревом, заставил ее отпрыгнуть, когда он потянулся за ней. Когда он сделал это снова, она порезала его руку на внутренней стороне, и он взревел от боли. Она ранила и другую его руку, на всякий случай, и отпрянула, оставив его хрипеть от боли на полу.

Все это заняло не больше пяти секунд, но казалось вечностью. Джулиус оправился от шока и побежал к брату.

— Что ты сделала? — завопил он, упал на колени рядом с Джастином, громко ругающимся в ужасно большой луже крови.

Челси молчала. Но Бетезда улыбалась шире, чем обычно.

— То, что она делает всегда, — радостно заявила она. — Донесла силой мою волю. Я уже сказала тебе, не важно, что ты делаешь. Пока Челси моя, ее меч у всех ваших глоток, значит, я есть и всегда буду Хартстрайкер. И, как Хартстрайкер, я сказала, что тебе не помогут, и так и будет.

— Но он — твой сын, — отчаянно сказал Джулиус, прижимая ладони к руке Джастина, пытаясь остановить кровотечение. — Он был твоим любимцем!

— Да. Ему стоило помнить это, когда он ослушался, — заявила их мать и махнула рукой. — Грегори, добей его.

Имя едва сорвалось с ее губ, и вспышка света расцвела сбоку от Джулиуса. Он получил только такое предупреждение, и белый раскаленный огонь дракона ослепил его, отбросил с брата и сквозь стену сокровищницы в пустой воздух.

* * *

Джулиус слишком долго был человеком. Даже пока он летел по воздуху в свободном падении, инстинкты включились почти тысячу футов спустя. Но зато они включились с пылом. Изменение охватило его, как огонь, сжигая человеческий облик за секунду. Его крылья раскрылись, ловя его, и он перевернулся и ухватился за склон горы появившимися когтями.

Это было близко. Он скользил по камню, оставляя глубокие вмятины на обветренной поверхности горы, пока он не остановился в пяти сотнях футов от земли. Он застыл там, тяжело дыша, пытаясь подавить головокружение, которое всегда сопровождало изменение из размера человека в дракона. Он все еще привыкал, когда услышал хлопанье крыльев дракона в небе над собой. Он поднял голову и увидел тень крупного оранжево-синего пернатого змея, и еще один огненный шар полетел в его голову.

В этот раз Джулиус смог увернуться. Он обычно не проводил много времени в облике дракона — он был в этом плох — но с уклонением проблем не было. Ему даже не нужно было думать, он пополз вверх по камню, как ящерица, используя свои ярко-синие крылья и пернатый хвост для равновесия, пока укрывался под балконом горы. Когда он скрылся под выпирающим камнем, он вытянул шею и выглянул из-за края балкона, проверяя, где был противник.

Если бы он бился с Джастином, брат уже нападал бы снизу. К счастью для него, Грегори не был Джастином, и большой дракон был там, где он оставил его: парил в воздухе параллельно Джулиусу под балконом, используя потоки. Теперь его уже не слепило солнце, и Джулиус смог разглядеть Грегори как дракона. Хоть агрессивный сине-оранжевый цвет был классикой Г, Джулиус не учел, каким большим был Грегори. Он был вдвое больше Джулиуса, и хоть это не удивляло, учитывая разницу в возрасте, разница была серьезнее, когда больший дракон охотился на тебя.

— Слезай с горы, мелочь! — взревел Грегори, его низкий голос отражался от склона. — Это конец. Никто не спасет тебя в этот раз. Хватит сжиматься в тени, прими свою смерть как дракон!

— С каких пор драконы спокойно принимают смерть? — закричал Джулиус, сжавшись в укрытии. — Почему ты это делаешь? Мое убийство ничего не изменит.

— Конечно, изменит! — взревел Грегори. — Из-за тебя все пошло не так! Если бы ты не поднимал своей глупой головы, все это не случилось бы!

— Если бы я так делал, Эстелла преуспела бы, и мы все были бы мертвы, — напомнил ему Джулиус, подполз к краю балкона, готовый прыгнуть, если нужно. — Почему ты так борешься? Тебе нравится быть пешкой матери?

— Лучше ее, чем твоей, — прорычал дракон, выпуская из ноздрей черный дым. — Сильные правят, слабые следуют. Это естественный порядок вещей. Так всегда было. Слабак, как ты, не имеет права быть на вершине той горы!

— По такой логике, и Бетезда тоже, — сказал Джулиус. — Она проиграла. Но ты не слушаешь. Из того, что всегда было что-то одно, не следует, что это хорошая причина продолжать это делать.

— Думаешь, твой путь лучше? — Грегори оскалился, спикировал ниже, чтобы попытаться выстрелить снизу. — Думаешь, мы должны быть хорошими, как ты?

— Нет, — Джулиус юркнул к вершине балкона, чтобы стена камня была между ними. — Но я думаю, что не все драконы должны быть одинаковыми. Ты представлял, какими были бы наши жизни, если бы путь к власти не включал убийство друг друга?

— Это зовется отсевом слабых, — рявкнул его брат, атакуя. Но Джулиус привык к скорости Джастина, а она была куда выше, и он легко отпрыгнул, поднялся по стене и посмотрел на злого брата почти с жалостью.

— Это зовется тратой, — он покачал головой. — По твоей логике, любой, кто проигрывает, бесполезен, но поражение — часть жизни. Никто не побеждает во всех сражениях. Проигрыш — цена за попытку, и этого нельзя стыдиться. За это не должны наказывать смертью.

— Мы должны принимать неудачников? — прорычал Грегори. — Превозносить слабых?

— Почему у тебя все черно-белое? — фыркнул раздраженно Джулиус. — Я не говорю, что нужно превозносить слабых, но и не говорю, что их нужно убивать. Я говорю, что все мы в чем-то слабы, а в чем-то сильны, и наш клан целиком куда сильнее, когда мы работаем вместе, чтобы закрыть слабости других своей силой, а не выбрасываем любого дракона, который не подходит под узкое определение «силы». Это не сложно.

Грегори оскалился, но Джулиус вонзил когти глубже в камень, склонился и хмуро смотрел на грозного брата.

— Мы в одной команде! — закричал он. — Каждый дракон — долгосрочное вложение, но Бетезда выбрасывала нас ради кратковременной выгоды. Любой инвестор скажет тебе, что это глупая стратегия. Подумай, насколько сильнее был бы наш клан, если бы матушка не потеряла первые две кладки, кроме Боба и Амелии, пока побеждала своего отца. Или насколько лучше было бы наше положение, если бы Амелия осталась тут и работала своей магией для нас, а не сбегала постоянно в другие измерения, чтобы ее не убила ее мать с паранойей, — он покачал головой. — Мы потратили так много из-за преследования такой силы, и ради чего? Большого клана, которому нужна постоянная угроза насилия, чтобы работать. Разве это сила?

В ответ Грегори выстрелил в лицо Джулиуса залпом огня. Вблизи уклониться было сложнее. Но он справился, хотя потерял хватку на камне в процессе, свалился со стены и поймал себя крыльями.

Этого и ждал Грегори. Как только Джулиус оказался не на горе, он наполнил воздух своим огнем, заставляя Джулиуса убегать дальше от укрытия горы. Но, хоть Джулиус не был самым сильным или грациозным летуном, он был все еще вторым в их кладке по скорости после Джастина. Этого было мало, но он смог увернуться от атак Грегори. Это вывело из себя его брата.

— Замри! — взревел он, терзая воздух когтями, пытаясь поймать Джулиуса за хвост. — Ты не понимаешь? Ты уже мертв. Мелочь со дна кладки мелочей. У тебя нет шансов против меня, и никто не спасет тебя. Смотри, — он кивнул на гору, которая была теперь ужасно далеко за ними. — Весь клан смотрит на твою смерть, и никто из них не поднимет и коготь, чтобы помочь тебе. Ты проиграл, Джулиус. Сдавайся.

Джулиус не мог видеть, что было в темных окнах горы, солнце светило ему в глаза, но он знал, что Грегори говорил правду. Как всегда, он ощущал взгляды драконов на себе, они следили за каждым его движением с холодной расчётливостью, какой инстинктивно владели все драконы, кроме него. Но осознание, что за ним наблюдали, не произвело эффект, на который надеялся Грегори.

До этого Джулиус думал о том, как не умереть. Теперь у него были зрители, и выживания было мало. Он отчаянно старался убедить всех глядящих драконов, что насилие было ошибкой. Если Грегори победит его, они увидят, что мощь все еще решала все проблемы. Если он проиграет сейчас, Совет рухнет, и вся его работа, вся боль и страдания, которые он принес всем, особенно Марси, будут напрасными.

С осознанием этого Джулиус ощутил, как паника выживания угасла. Желание биться или бежать осталось, гремело в его груди, но уже не было главным инстинктом, ведь впервые в жизни Джулиус хотел победить. Он хотел показать миру, что он был прав, что все, что он говорил, было не просто банальностями и горячим воздухом. Если он хотел доказать, что компромисс и работа вместе были сильнее насилия драконов, то ему нужно было сделать это. Здесь. Сейчас. И это не могло произойти, если он спасался бегством.

Правда ударила его, как кулак. Джулиус перестал убегать. Он повернулся в воздухе, взмахнул крыльями и спокойно посмотрел на брата, который тоже остановился.

— Что ты делаешь? — прорычал с подозрением Грегори.

— То, что ты просил, — ответил Джулиус. — Я замер.

— Почему?

— Мне надоело убегать, — Джулиус гордо поднял голову.

— Ты будешь биться? — спросил он, зеленые глаза загорелись.

Джулиус покачал головой.

— Я не буду с тобой биться.

Грегори ощущал подозрения, но Джулиус не мог его винить. Если бы он был на месте Грегори, он тоже не поверил бы ему. Но он говорил правду, и ему нужно было заставить его злого брата поверить в это.

— Я не пытаюсь тебя обмануть, — серьезно сказал он, поднял лапу и убрал когти, показывая, что был без агрессии. — Но я не буду с тобой биться. Ты — мой брат, а семья не должна убивать друг друга. Потому я создал Совет. Ситуации, как это, глупые и неправильные, и нас не должны заставлять участвовать в них.

— Думаю, ты не понимаешь, — прорычал Грегори. — Никто не заставляет меня убить тебя. Я хочу убить тебя.

— Почему? — Джулиус смотрел в его зеленые глаза. — Ты даже не знал мое имя два дня назад. Теперь ты вышел из клана, чтобы убить меня, и ты веришь, что сделал это, потому что хотел этого? Все это, — он указал на следящих драконов, которых теперь было видно на балконах, — личная вендетта?

— Что ты знаешь? — взревел Грегори. — Ты все разрушил! Мы были сильными, пока…

— Мы никогда не были сильными, — сказал Джулиус. — Мы боялись. Друг друга и Бетезды. Но так не должно продолжаться.

— Что ты знаешь? Ты еще ребенок, — прорычал Грегори, щелкнул зубами, но Джулиус улетел от него. — Я думал, ты не боролся.

— Это не означает, что я позволю тебе укусить меня, — Джулиус выровнялся.

— Что ты будешь делать? — оскалился Грегори. — Уклоняться?

— Это одна часть, — сказал Джулиус. — Но я еще и поговорю с тобой, потому что, хоть ты не ведешь себя так сейчас, я знаю, что ты — умный дракон, а умные драконы не позволяют другим использовать их ради своей власти.

Это ударило сильнее, чем хотел Джулиус, потому что, едва слова вылетели из его рта, Грегори взорвался. Он открыл пасть с ревом, ударил стеной огня по небу, и кончики перьев Джулиуса почернели, но он успел отлететь.

— Ты не можешь уклоняться вечно! — закричал Грегори, бросаясь за ним с еще одним шаром огня. Когда Джулиус уклонился и от этой атаки, его брат потерял терпение. — Это позор! Отбивайся!

— Нет, — сказал Джулиус. — Я же говорил, я не буду…

Грегори напал, не дав ему закончить, выдохнул конус огня на участок неба, где летел Джулиус. Хоть Грегори был большим, огонь не был очень горячим, и Джулиус понял этот финт позже, когда нырнул в безопасность, а Грегори уже ждал его там.

В этот раз даже скорость Джулиуса не могла его спасти. Он едва успел понять, что его обманули, и Грегори укусил его за левое крыло, ломая тонкие кости под прочными синими перьями. Атака была быстрой, как удар кобры, и такой же опасной, потому что Джулиус теперь был в сотнях футов в воздухе со сломанным крылом. Когда брат отпустил его, он рухнул, как камен, на песок внизу.

Джулиус много раз падал, но не с такой высоты. Он вспомнил сжаться в последний миг, чтобы защитить голову, но это не помешало ему рухнуть на землю, как жуку врезаться в лобовое стекло. Если бы он был драконом меньше, это убило бы его, но Джулиус был не таким мелким, как раньше, и он как-то выдержал это. Удар лишил его воздуха, и он тяжело дышал, растерянный. Даже сломанное крыло не болело из-за смятения, хотя это быстро изменилось, когда Грегори приземлился рядом с ним и сжал крыло, перевернул, потянув за него, Джулиуса на спину.

— Вот и уклонился, — прорычал он, прижал когти к открытому горлу Джулиуса. — Я победил.

Его легкие были заняты дыханием, Джулиус не мог говорить, так что покачал головой.

Грегори не знал, что с этим делать.

— Ты на спине, — прорычал он. — Ты побежден. Я победил!

— Как ты мог победить? — выдавил Джулиус. — Я не бился.

— Я дал тебе шанс, — рявкнул Грегори. — Ты мог бороться.

— Но не победил бы, — сказал Джулиус. — Нет победителей, когда бьются братья, Грегори, и ты это знаешь. Но еще не слишком поздно.

— Уже слишком поздно, — оскалился его брат. — Твой человек и Джастин унизили меня! Все, что я строил веками в клане, рушится, и я уже покинул клан. Я могу спастись только через тебя. Когда ты умрешь, матушка примет меня, и я займу место власти и уважения.

— Ты в это веришь? — спросил Джулиус, глядя на брата. — Ты видел, как Бетезда относится к тем, кто ниже нее. Так ты хочешь жить? Вечно подчиняясь ей? У нас есть шанс сейчас сделать что-то лучше. Клан, где мы атакуем врагов, а не друг друга. Ты хочешь уважения, понимаю, но как это, — он дрогнул сломанным крылом, — даст тебе что-нибудь? Ты побил дракона меньше, слабее и младше, который не отбивался.

— Молчи! — взревел Грегори, ударил когтями по животу Джулиуса, оставляя четыре длинные раны от его лап до места, где крылья встречались с плечом. — Ты думаешь, что намного лучше нас! — он ударил снова, оставив раны глубже на ребрах Джулиуса, делая его синие перья уродливыми пурпурно-черными, их пропитывала кровь. — Если ты такой сильный, останови меня.

Точки плясали перед глазами Джулиуса. Из-за боли и сильного запаха его крови он не мог соображать, и от этого было сложнее подавлять желание укусить Грегори за открытую шею и сбежать. Но, хоть инстинкт выживания был сильным, Джулиус преследовал цель крупнее.

С момента, когда он отказался убивать мать, он пошел по этому пути. Для дракона, который отказывался биться и кланяться, был лишь один логический конец, и Джулиуса обрушили в это. Он не мог одолеть Грегори, и потому Бетезда подстроила это. Джулиус не был воином, никогда не был. Но то, что он не мог победить, не означало, что его могли победить. Даже когда Грегори ударил по здоровому крылу Джулиуса, делая его покалеченным сильнее чем то, которое он укусил, Джулиус не отбивался. Он лежал и терпел, позволяя Грегори ломать его на глазах всей горы.

Это длилось не долго. Джулиус не был большим драконом, а Грегори был хорош в своем деле. За минуты он разбил все кости в теле Джулиуса, оставив его обожженной и сломанной грудой перьев в кровавом песке. Но, как бы больно ни было, Джулиус отказывался шевелиться. Он не убегал, не издал ни звука, и чем дольше он держался, тем больнее бил Грегори.

— Отбивайся! — завизжал он, снова водя когтями по изломанному телу Джулиуса. — Борись, или, клянусь, я убью тебя!

Даже сквозь боль угроза заставила Джулиуса улыбнуться. Иен был прав. Когда они пытались убить тебя, ты побеждал. Это немного утешала, ведь эта победа, наверное, будет его последней. Хоть Джулиус не был хорошим драконом, он все еще был драконом. У него была гордость, и она дала ему силы приподняться на сломанных когтях и сказать снова:

— Нет.

Тихое слово разнеслось в тихом воздухе пустыни, и Грегори взревел, обрушил на него жаркий огонь, превращая мир Джулиуса в белый от боли, сжигая его полностью.

* * *

Челси на вершине горы была почти в панике.

Она слышала, как снаружи Грегори терзал Джулиуса на кусочки, но не могла посмотреть. Она стояла на коленях возле Джастина, ее ладони двигались быстрее, чем она видела, пока она отчаянно пыталась залатать дыры, которые она оставила в младшем брате. Задание усложняло то, что он не лежал смирно.

— Хватит, — прорычала она, сжала его плечи и придавила их к камню так сильно, как осмелилась, а потом направила свои пальцы к бинту, которым пыталась перевязать его ногу. — Я пытаюсь спасти твою жизнь, идиот.

— Да, а кто подверг ее опасности? — прорычал Джастин, извиваясь сильнее. — Отпусти меня. Там убивают Джулиуса.

— Он будет в порядке, — соврала она. — Переживай за себя.

— Почему ты это делаешь? — прорычал Джастин, хмуро глядя на нее с привычной ненавистью, которая жалила даже после стольких лет. — Чтобы снова меня пронзить? — он кивнул на Бетезду, которая смотрела на бой из дыры в стене с весельем на лице. — Ты всегда была ее оружием, бьющим в спину. Думаю, вы обе это спланировали.

Это было ужасно далеко от правды. Если бы Челси знала планы матери на Грегори, она убила бы его утром, когда застала его, шепчущимся с Дэвидом. Но она недооценила Бетезду. Она думала, что вызов сегодня будет просто словами. Даже когда Бетезда вызвала Грегори, она думала, что Джастин одолеет его, и все кончится на этом. Бетезда всегда любила хорошие кровавые дуэли. Пока ее мать не приказала ей ударить, она не понимала, как сильно Бетезду приперли к стенке, а теперь было поздно.

— Просто замри, — сказала она, сосредоточившись на задании. — Я хорошо задела твои артерии. Если будешь шевелиться, вся кровь вытечет, а я не хочу потерять двух братьев сегодня.

— Не нужно никого терять, — прорычал Джастин. — Мы никогда не ладили, но я знаю, что тебе нравится Джулиус. Я не могу выполнять работу из-за тебя, но ты можешь искупить вину.

Его зеленые глаза посмотрели на Бетезду, стоящую спиной к ним, глядящую радостно на бой снаружи.

— Все те разы, когда ты ударяла меня, я не ощущал на тебе ее магии. Нет принуждения, тебя ничто не держит, кроме старого долга, — он посмотрел на нее, сжал кровавые кулаки. — Борись, Челси! Разбей то, чем она тебя держит. Освободись и спаси своего идиота-брата с мягким сердцем, пока еще не поздно!

Руки Челси задрожали на его ранах, а потом она сжала сильнее.

— Я не могу, — прошептала она, не глядя в его глаза. — Я не могу с ней биться. Прости. Мне очень-очень жаль.

— Ты жалкая, — Джастин оскалился и оттолкнулся от пола. — Похоже, мне придется…

Челси отпустила перерезанную артерию у его колена. Он потерял много крови и через секунды кровотечения потерял сознание. Она прижала ладонь к ране, когда он обмяк, ее грудь вздымалась. Она позвала Фриду.

Помощница Бетезды тут же пришла. Как и Фредрик, что не должно было удивлять. Он всегда был самым буйным из ее Ф, и самым хитрым, потому он и был все еще жив.

— Мы заберем его в лазарет, — сказала она, указывая им, где держать Джастина, чтобы он не потерял еще больше крови. — Вы его держите, я буду резать.

Они сразу же так сделали, но, пока Фрида слушалась без слов, с Фредриком было не так просто.

— Кто это сделал? — прошептал он, хмуро глядя на Конрада, стоящего рядом с Бетездой у дыры, которую Джулиус и Грегори оставили в горе. — Это…

— Нет, — Челси вытащила свой меч. — Это была я.

Боль и шок в глазах Фредрика были невыносимыми, и Челси отвела взгляд, сделала то, что она делала шесть веков. Она рассекла воздух своим Клыком, создав квадрат, дыру в мире, которая вела в лазарет.

Как всегда, удар был идеальным, но, хоть она знала лучше, Челси невольно бросила взгляд на дыру в горе, где идиот-щенок, который стал ее любимым братом, был прижат к земле. Прижат и умирал, как другие.

И это снова была ее вина.

Эта горькая правда была последней соломинкой. Челси отвернулась со сдавленным звуком, закрыла глаза, пока они вчетвером переносились в лазарет посреди работников.

* * *

Бетезда позволила себе тихо вздохнуть с облегчением, когда Челси ушла. Она сильно использовала это орудие в последнее время, уже переживала, что сломает ее. Даже у Челси были пределы. Она подумывала, что с этим делать, когда другая неприятная проблема подняла уродливую голову.

— Мне это не нравится, — прорычал Конрад, хмуро глядя на болезненный односторонний бой внизу. — Грегори убивает его.

— В том и смысл, — раздраженно сказала Бетезда. — Я делала дыру в горе не для того, чтобы оставить работу незавершенной. И я думала, что ты любил дуэли.

— Это не дуэль, — сказал Конрад, указывая пальцем на окровавленный песок, где Грегори терзал Джулиуса, как безумный. — Это плохо сделано, Бетезда, — он оглянулся туда, где пропала Челси. — Все это.

— Ты же не будешь снова жаловаться из-за своей сестры?

— Челси сама виновата, — сказал Конрад. Судя по его голосу, он думал, что она это заслужила. Бетезда не зря выбрала его своим рыцарем. — Но я говорил о Джастине.

— О, он будет в порядке, — она рассмеялась. — Он крепче тебя. Он просто порой глупит, и ему нужна строгая рука, которая вернет его на верный путь.

— Но в том и проблема, — Конрад холодно посмотрел на нее. — Я не уверен, что ты знаешь, что нынче верный путь.

— Не начинай, — прорычала Бетезда. — То, что ты приложил руку к такому контракту, уже плохо, но я все еще твоя мать, и я делаю это ради всех нас. Слабость Джулиуса погубила бы весь клан.

Хмурый взгляд Конрада не дрогнул.

— Разве?

Бетезда оскалилась, но, как всегда, Конрад будто не заметил.

— Я подписал контракт Брогомира, потому что ты проиграла, — он повернулся к бою. — По своему же указу, это делает тебя недостойной правления. Ты все еще моя мать и часть лидерства этого клана, потому я продолжил защищать и поддерживать тебя, несмотря на твой статус побежденной. Но есть грань, Бетезда. Ты никогда не была благородной, но бить Джастина в спину, потому что он выполнял свою работу? Посылать Грегори калечить ребенка двадцати четырех лет, который не отбивается? — он покачал головой. — Это слишком. Даже для тебя.

— Вижу, неделя измен продолжается, — прорычала Бетезда, выпрямляясь во весь рост. — Но ты поздно опомнился, Конрад. С этим поражением глупая хватка моего младшего сына на цивилизованных драконах будет навеки сломана. Они не последуют за ним после того, как его одолел Грегори, который даже не смог выстоять против человека, — она рассмеялась. — Это низко, но это то, что я ожидала от Джулиуса. Он — ничто без помощи.

Конрад покачал головой.

— А у кого-то из нас в его возрасте было иначе?

— Это не делает меня неправой.

— Нет, — он странно посмотрел на нее. — Но это сила Джулиуса, да? Он искренне хочет лучшего будущего, и он готов рисковать ради этого жизнью. Это вдохновляет других. Вызывает у них желание помочь ему, хотя бы посмотреть, какой мир он создаст, если победит.

— Какой кошмар, — Бетезда закатила глаза. Когда ее сын не присоединился, она насторожилась. — Конрад, — сказала она с нервным смехом, — не говори, что и ты веришь в этот бред?

Конрад пожал плечами.

— Я — Чемпион клана. Я на стороне того, кто делает нас сильнее.

— И потому он должен уйти, — рявкнула она. — Он — позор, который разрушает нас!

— Разве? — Конрад хмуро смотрел на Грегори, выдыхающего огонь на маленькое неподвижное тело синего дракона. — Больший позор происходит там, Бетезда, но это не Джулиус в этот раз, — он повернулся к ней, опустив ладонь на меч. — Останови это, — прорычал он. — Или это сделаю я.

— Зачем мне это останавливать? — фыркнула она. — Я побеждаю.

Едва слова вылетели из ее рта, лицо Конрада из обычной хмурой гримасы стало таким, какое Бетезда не узнала. Это ей не нравилось.

— Не побеждаешь, — он шагнул в дыре в стене, вытащил свой Клык. — И если ты этого не видишь, то ты потеряла право зваться Хартстрайкер.

— Ты преувеличиваешь, — возразила Бетезда, пятясь. — Он — мелочь. Это не то, что я… Конрад!

Но было слишком поздно. Конрад уже вышел из пробитой в горе дыры. Он изменил облик, едва оказался в воздухе, и солнце скрылось за тенью полночно-синего дракона размером с военный корабль, полетевшего с горы к односторонней битве внизу.

Глава 12

— Ты должен ему помочь!

Марси стояла на парковке закусочной, смотрела в ужасе, как бились драконы — один жуткий, огромный и оранжевый, а другой маленький, красивый и синий. Они носились по небу рядом с горой, вспыхивал огонь.

— Он умрет! — она повернулась к Бобу с мольбой. — Пожалуйста!

Пророк молчал, паника Марси стала гневом.

— Ладно, — прорычала она и развернулась. — Если ты не помогаешь, тогда я…

— Нет.

Ладонь поймала ее руку, и Марси оглянулась. Боб хмуро глядел на нее, его длинные пальцы сжимали ее ладонь как железные оковы.

— Пусти меня!

— Нет, — повторил пророк, посмотрел на меньшего из двух драконов. — Он должен сделать это сам.

Это было безумием. Джулиус многое умел, но не биться. Он проигрывал. Серьезно. Если Марси не сделает что-нибудь вскоре, Грегори поджарит его, но тупой пророк не отпускал.

— Он умрет! — завопила она, уперлась ногой в его машину, пытаясь высвободиться.

— Он не умрет.

— Ты этого не знаешь!

Слова вылетели изо рта Марси, и она вспомнила, с кем говорила. К счастью, пророк просто закатил глаза и продолжил:

— Знаю, все выглядит сомнительно сейчас, — сказал он, прикрывая глаза от солнца рукой, Грегори стал выпускать огонь. — Но, если Джулиус хочет выиграть уважение в клане, ему нужно сделать это самому. Без помощи. По крайней мере, очевидной.

Марси перестала бороться.

— Но ты помогаешь ему, да? — если нет, ее дракону конец.

— Я обычно не оставляю ничего случайностям, — пророк хитро улыбнулся. — Но я лишь вижу будущее, не создаю его. Выживет Джулиус или нет в следующие пять минут, зависит от того, такой ли дракон, как я думаю. Но я уверен, что это сработает.

Все внутри нее сжалось.

— Уверен?

— Боюсь, точнее в этом деле не скажешь, — Боб отпустил ее руку. — Но, как мне сказал старый и глупый друг: будущее переменчиво. Каким бы четким все не казалось, всегда может произойти нечто неожиданное. Потому умный пророк вкладывает усилия в орудие, не только в план. План можно разбить, но хорошее орудие делает то, что ты от него ждешь, каждый раз, а Джулиус — очень хорошее орудие.

Такого менее льстящего комплимента Марси еще не слышала. Но странно утешало то, что дракон, сильный, как Брогомир, так верил в Джулиуса. Марси не знала, что он ждал от Джулиуса, потому что отсюда выглядело так, словно Грегори зажаривал его заживо. Чем дольше она смотрела, тем больше понимала, что это было не так. Грегори отгонял младшего брата, но не из-за того, что он был сильнее. Он побеждал, потому что Джулиус не отбивался.

Будь это кто-то другой, Марси назвала бы это самым глупым планом в мире. Но ей нравилось думать, что она уже хорошо знала хорошего дракона, и для него не биться было единственным путем. Он не мог победить с Г в бою один на один, но, отказываясь биться и лишая Грегори преимущества, Джулиус бился по-своему. Все, что он сказал о завершении цикла насилия и отказе от системы «мощь решает», которую он ненавидел всю жизнь. Марси гордилась им до боли.

От этого бой не стал менее пугающим. Особенно, когда Грегори поймал Джулиуса, сломал с жутким хрустом его крыло зубами. Марси чуть не сорвалась. Она уже стала втягивать магию из огня Амелии, чтобы сбить Грегори с неба, когда Боб схватил ее за плечо.

— Подожди.

— Ждать чего? — завопила она, грудь вздымалась, она смотрела, как Джулиус падал камнем. Он пропал из виду за линией зданий, Грегори устремился за ним. — Он убьет его!

— Еще нет, — заверил ее Боб, посмотрел зелеными глазами на дыру, которая теперь портила вершину горы Хартстрайкер. — Все закончится через три… две… одну…

Молчание после последнего слова тянулось минуту, нарушаемое только жуткими звуками гнева Грегори и паническим дыханием Марси. Она уже не могла терпеть. Она вырвалась из хватки Боба, направила магию в браслеты, собираясь бежать. Но она не успела покинуть парковку, тень закрыла солнце, погрузив их всех во тьму.

Когда она подняла взгляд, чтобы понять, что это было, она чуть не рухнула. Она не знала, откуда он взялся, но в небе появился новый дракон. Огромный, с массивным мускулистым телом под полночно-синими перьями. Самым странным было то, что он был в доспехе. Марси не слышала о бронированном драконе, но этот был в пластинах цвета кости размером с дом, они покрывали его, как экзоскелет, от макушки с перьями клиновидной головы, до кончика пернатого хвоста.

— Кто это?

По размеру Марси подумала — и испугалась — что это была Бетезда, решила завершить работу. Но, хоть Марси не видела лично ее как дракона, фотографии матриарха Хартстрайкер в ее радужной красе висели по всему городу, и этот монстр был другим драконом. Она знала, что Бетезда была все еще запечатана, так что это была не она. Но если новый огромный дракон не был Хартстрайкер, то кто…

— Конрад, — голос Боба звучал почти с облегчением. — Наконец-то.

— Это Конрад? — глаза Марси расширились. — Я не знала, что он такой большой.

— Уверен, его твои слова обрадовали бы, — Боб проверил телефон. — Конечно, я был бы рад, будь он пунктуальнее, — он скрипнул зубами. — Ленивый змей всегда ждет до последней минуты.

Это звучало подозрительно как тревога, но Марси не могла сейчас об этом думать. Она была занята, глядя на огромного полночного дракона, он спускался к черному облаку дыма, где были Грегори и Джулиус.

— Что на нем?

— Его Клык, — сказал Боб. — Ты не заметила корону Джулиуса, когда он изменился в тронном зале? Конрад не отличается, но он получает броню, — пророк улыбнулся шире. — Дедушка всегда любил драму. Это, похоже, семейное.

Марси не могла с этим спорить. Было логично, что Клыки менялись с их владельцами — меч человеческого размера был бы бесполезен при размере дракона Конрада — но казалось несправедливым, что его был намного больше. Корона Джулиуса едва умещалась на его голове, а Конрад был покрыт полностью, а для него это было много. Даже сейчас, когда он приземлился, он был таким большим, что она видела его поверх зданий из города. Она не видела Грегори или Джулиуса, но через миг Конрад решил половину проблемы, ударив передними когтями, схватив испуганного оранжево-голубого дракона и подняв его. Он повис на уровне глаз куда более крупного брата.

— Грегори.

Имя прозвучало рычанием, которое сотрясло землю, и Грегори застыл, глядя на крупного хищника с зелеными глазами размером с мячи. Марси была слишком далеко, чтобы услышать его ответ, но это разозлило Конрада, потому что он стал сжимать Грегори.

— Бетезда меня не посылала, — прорычал он, гулкий голос разносился над пустыней, пока он сжимал Грегори. — Я тут, потому что я — чемпион, а ты, Грегори Хартстрайкер, серьезно оскорбил клан.

Когда он закончил, Грегори был почти раздавлен. Даже когда Конрад отпустил, он остался обмякшим и тяжело дышащим в ладони крупного дракона. Когда он заговорил, Марси смогла услышать его голос.

— Как же? — осведомился он, скаля окровавленные зубы. — Я не сделал ничего неправильного! Я просто убрал бардак, который все из-за мягкости…

— Позор тут — только ты, — рявкнул Конрад, и Грегори вздрогнул. — Ты получил свое место в Амазонке из-за твоей силы, но нет силы в избиении противника вдвое меньше тебя, который не отбивается. Если ты не согласен с Джулиусом, это между вами двумя. Убивай его, калечь, предавай. Победи, как хочешь, мне плевать, но это… — он посмотрел на дымящийся кратер у их лап. — Это низко. Это не сражение, а позорная драма, которую ведет эгоизм, и я не буду это дальше терпеть.

Он раскрыл крылья, закончив, и они были такими огромными, что кончики бросили тень на голову Марси в городе. Этот ход явно должен был впечатлить. Судя по общему вдоху сотни драконов, который было слышно от горы, это сработало.

— Твоя слабость сегодня позорит нас всех, — прогудел он, слова были до боли громкими. — Ты оскорбил свой клан, запятнал честь всех, кто зовет себя Хартстрайкерами. Как Рыцарь Горы, Первый клинок Бетезды и Чемпион драконов Хартстрайкер, я требую компенсации.

Марси не очень нравилась вежливость старого дракона, но кровожадность в сияющих зеленых глазах Конрада объясняла, чего он хотел. Грегори явно это понял, потому что стал метаться в хватке крупного дракона, как пойманный угорь.

— Это не моя вина! — заорал он, безумно хлеща хвостом. — Это был справедливый вызов! Он не отбивался!

— Это был его выбор, — холодно сказал Конрад. — А у тебя был свой. Ты мог убить его и забрать то, что хотел, быстро и с достоинством, как настоящий дракон. Но ты решил извалять хорошее имя клана в грязи в процессе, растягивая это позорное избиение.

— Но это не так! — завопил Грегори. — Я пытался его убить, он просто не умирает!

— Это делает твою ситуацию даже хуже, — прорычал Конрад. — Мы все видели момент, когда Джулиус решил не бежать и не сражаться. Не важно, было ли это мудро. Важно то, что даже на грани смерти он не дрогнул. Эта решимость заслуживает уважения. Ты же не смог убить мелюзгу, которая не отбивалась. Это делает тебя неудачником и позором, — он широко улыбнулся, показывая стену зубов, которые сверкали ослепительной белизной в полуденном солнце. — Хартстрайкеры умирали и за меньшее.

— Но это была идея Хартстрайкер! — сказал Грегори, его паникующее лицо отражалось в блестящих клыках Конрада. — Матушка приказала мне убить Джулиуса и спасти клан!

Обвинение прогремело над пустыней, как выстрел. Марси не сомневалась, что Бетезда это сделала, но Конрад только пожал плечами.

— И что? — сказал он. — Если ты сделал это по приказу Бетезды, это еще одна неудача. Если ты врешь, ты опозорил нашу мать, втянув ее имя в свой позор. В любом случае, тебя ждет смерть.

— Ты не можешь! — взревел Грегори. — Я сделал это для Хартстрайкеров!

— Если так ты помогал клану, думаю, нам безопаснее без тебя, — спокойно сказал Конрад. — Но, хоть твои действия были сегодня глупыми и постыдными, привилегия сильных быть милосердными.

Это вызвало гнев Грегори, хот он и был в ужасе.

— Милосердие? — завизжал он. — Не говори, что жалкий хороший дракон повлиял и на тебя!

Конрад фыркнул, послав черный дым в лицо Грегори.

— Не смеши, — сказал он, пока Г кашлял. — Думаешь, это началось с мелочи, как Джулиус? Мы с Челси всегда были милосердными. Иначе почему вы все еще живы?

Это заткнуло Грегори. Вся пустыня молчала. Даже драконы, глядящий из теней горы, застыли, сотни немигающих больших зеленых глаз тихо смотрели на песок.

— Как я и говорил, — продолжил Конрад, — привилегия сильных — проявлять милосердие, и раз ты был сильным дополнением клана много лет в Южной Америке, я решил предложить тебе выбор в смерти. Ты можешь или сразиться со мной и умереть с честью, от ран, как и должен дракон, или ты можешь убежать и жить до конца жизни, как трус. В любом случае, твое время Хартстрайкера подошло к концу. Ты уже покинул клан. Если сразишься со мной сейчас, твой статус будет восстановлен после смерти, а твой труп будет сожжен как Хартстрайкер. Если убежишь, будешь изгнан. Твое имя будет вычеркнуто из наших рядов, и каждый дракон, который встретит тебя отныне, будет знать тебя только как неудачника и изгоя. Если ты ступишь на земли Хартстрайкер снова, тебя убьют быстро, как любого нарушителя. Так скажи, Грегори Уже-Не-Хартстрайкер, какую смерть ты предпочтешь? Твоя жизнь или твоя гордость и статус как дракона? Ты будешь мертв для нас навеки, но такова цена за предательство клана.

Когда он закончил, было ясно, что Конрад уже говорил не только с Грегори. Последнее предложение было адресовано драконам, которые смотрели с горы. Но, хоть чемпион уже не смотрел на него, Грегори уже обмяк в когтях Конрада. На миг Марси была уверена, что он спасет брата от мучений и перережет его горло огромными когтями. Но, когда Конрад повернулся, чтобы добить его, оранжевый дракон стал двигаться, его длинное тело двигалось, как змея в броске, он взлетел и устремился прочь так быстро, как только могли его нести крылья.

Конрад смотрел ему вслед с сильным разочарованием, а потом повернулся к горе.

— Он сделал свой выбор, — объявил он, голос отражался от камня. — Отныне Грегори изгнан. Любые с местью или долгами смогут разобраться с этим в свое время, но его время Хартстрайкера завершено. Любой дракон, которого это не устраивает, может решить проблему со мной.

Он притих, угроза повисла в воздухе, но ничто на горе не двигалось. Когда стало ясно, что никто не бросит ему вызов, Конрад сложил крылья и склонился. Когда он выпрямился, он держал маленькую почерневшую кучку когда-то синих перьев. Она была такой сжавшейся, что Марси не сразу узнала в кучке Джулиуса, пока Конрад не взлетел, прижимая изломанного брата к гладкой белой броне на груди, огромные крылья несли их обоих к горе.

— Он будет в порядке? — прошептала она, сжимая кулаки так, что ногти вонзались в ладони.

— Верь в него, — упрекнул ее Боб с широкой улыбкой. — Он может быть жалким в чем-то, но Джулиус все еще дракон. Мы можем исцелиться почти от всего, что не убило нас. Немного отдыха и еды, и он быстро вернется к своей невыносимой доброте. Только теперь Конрад на его стороне, и остальная семья может послушать.

Он потирал руки, словно в этом был смысл, но Марси было не по себе. Она хотела попасть к Джулиусу как можно скорее, пока не произошли другие катастрофы. Она повернулась идти, но Боб обвил рукой ее шею.

— Еще нет, — шепнул он, мягко сжал ее, но вырваться не вышло бы. — Я отпущу тебя через минутку. Сначала нужно поздороваться с гостями.

На миг Марси растерялась, не знала, что он делал. Он развернул ее, и она увидела. Она так увлеклась драмой драконов, что забыла о команде ООН. Но они явно слышали шум и выбежали, потому что сэр Мирон и генерал стояли посреди парковки, в паре футов от них.

Марси гадала, почему они не выходили так долго. Бой длился не дольше пяти минут, но разве из закусочной было дольше выбегать? Но они, наверное, были там какое-то время, просто молчали, потому что, хоть они не боялись, они глазели на Боба, словно он был боссом в конце самой садистской игры в истории.

— Эмили! — бодро завопил Боб, помахав ей свободной рукой, другой удерживая Марси. — Давно не виделись. Как новая рука?

— Стала лучше с тех пор, как мы встречались, Брогомир, — сухо ответила генерал, подняв свою пустую на вид ладонь в перчатке, направив ладонь на пророка. — Отойди от Мерлина.

Боб усмехнулся и притянул Марси ближе.

— Сразу все выложила. Даже не хочешь поиграть в тайны?

Генерал Джексон пожала плечами.

— Нет смысла врать пророку. Но, раз ты знаешь, кто она, ты должен знать, Марси Новалли теперь под защитой ООН.

— И потому ты направляешь на нее пушку? — сказал Боб, приподнимая бровь, глядя на ладонь генерала, которая все еще казалась Марси пустой. — Ты понимаешь, как работает защита?

— Мы это обеспечили, — сэр Мирон раскрыл свои ладони, показывая Бобу сияющие кольца. Когда он пошевелил ими, Марси поняла, что парковка вокруг нее и Боба была покрыта заклинанием. Она не знала, когда он успел это создать. Она не знала, для чего было заклинание, ведь не понимала символы-лабиринты Мирона. Чем бы они ни были, отметки мелом на асфальте гудели, как высоковольтные провода. Даже Боб был впечатлен, хоть и немного.

— Мастер Лабиринтов не зря носит свое имя, — он взглянул на Марси. — Похоже, ты нынче привлекаешь лучших, и я не только об Амелии, — он рассмеялся. — Джулиусу придется постараться.

Марси не успела придумать ответ, Боб повернулся к генералу.

— Не хватает только твоего очаровательного питомца. Где мелкий негодяй? Висит над моей головой как наковальня?

— Я не такой бестактный, — сказал Ворон, появляясь из ниоткуда и опускаясь на плечо Эмили. — Если бы я хотел убить тебя, Брогомир, я дал бы намек Алгонквин, и она завершила бы дело. Но у нас нет проблем с тобой или твоим безумием. Мы тут ради девочки, и если ты мило… — голос духа дрогнул, его черные глаза расширились. — Что это? — прошептал он.

— О чем ты? — Марси посмотрела на дракона. — Это просто Боб.

— Просто Боб? — пророк выглядел оскорбленно, но Ворон качал головой.

— Не дракон?

— Теперь я «дракон»?! — завопил Боб, хмуро глядя на птицу. — Ты топчешь мое эго, а это опасно делать. Ты не хочешь, чтобы я стал выпендриваться.

— Ты помолчишь? — рявкнул Ворон, его гневный голос вдруг стал слишком большим для его пернатого тела. — Я не говорю о тебе. Я говорю об этом.

Он кивнул, указывая клювом не на дракона, а на голубя за ним, все еще сидящего на капоте машины Боба. Голубь тихо смотрела на происходящее.

— Что это? — спросил Ворон тем же гулким голосом, который стал опасным, его глазки-бусинки посмотрели на Боба. — Что ты наделал, дракон?

— Зачем ты спрашиваешь? — Боб быстро перестал играть обиду. — Ты уже знаешь, — он протянул руку, и голубка подлетела и села на его пальцы, воркуя. Ворон дрогнул, гневно каркая.

— С ума сошел? — завопил дух. — Даже я не играю в игры с таким риском! Что заставило тебя привести это… эту штуку сюда?

— Осторожно, — предупредил Боб, подняв голубку, нежно поцеловав ее пернатую голову. — Ты обидишь ее. И я пригласил ее сюда по той же причине, по какой делаю все, — его тонкие губы изогнулись в жуткой улыбке, не похожей на Боба. — Чтобы помочь мне победить.

— Погоди, — Марси растерялась. — Мы все еще говорим о голубе Боба?

— Это не голубь, — черные глаза Ворона сверкнули. — Это Безымянный Конец.

То, как он это сказал, вызвало у Марси дрожь, и, судя по взглядам команды ООН, не у нее одной.

— Что это означает? — осведомилась генерал, хмуро глядя на духа на своем плече.

— Это значит, что нам нужно убираться отсюда, — Ворон сжал плечо когтями. — Сейчас.

— Не нужно, — бодро сказал Боб. — Моя любовь и я уже уходим. У нас много дел с загадочными фразами и появлениями там, где нас меньше всего ожидают. Но у меня есть еще совет для Марси «Мерлин» Новалли.

Марси мысленно скривилась. Снова это.

— В этот раз будет смысл?

— Все просто, — Боб отпустил ее шею. — Даже смертная поймет.

— Ладно, — Марси повернулась к дракону. — Что же?

Вместо ответа пророк прошел к машине, опустил голубку на панель передач, сел на кожаное сидение и завел древний двигатель. Когда машина завелась, он поехал задом, заставляя всех отойти, огромный Бьюик развернулся. Когда он нацелился на выезд из парковки, Боб остановил машину и опустил пассажирское окно, поманил Марси приблизится.

Мотая головой из-за глупости ситуации, Марси послушалась, встала рядом с ним. Этого было мало, ведь Боб манил ее все ближе, пока она не склонилась, почти просунув голову в окно.

— Что? — прорычала она.

Пророк широко улыбнулся.

— Пригнись.

Она удивлённо дернулась, но Боб уже отъезжал, скрипя шинами, давя на газ. Он покинул парковку за миг до того, как туда обрушилась волна огня дракона.

* * *

И все произошло сразу.

Марси едва успела пошевелиться, не то что пригнуться. Она не успела полностью осознать жар залпа, бьющего над ее головой, и огонь накрыл ее. Но, пока шок от света и жара бил по ее мозгу, это пропало так же внезапно, как появилось, сменилось такой же сильной волной холодной тьмы.

Как все остальное, изменение произошло так внезапно, что Марси не успела догадаться, что происходило. Она подняла взгляд, смотрела огромными глазами.

Когда Конрад пролетел сверху, вся парковка закусочной оказалась в тени, но в этот раз не из-за дракона. На другой стороне улицы яркое пустынное солнце все еще сияло, но не на нее. Казалось, ночь опустилась в углу парковки, и в центре стоял Пустой Ветер, подняв ладонь, как щит, над головой Марси.

Это было близко.

— И не говори, — буркнула Марси, озираясь в их пузыре тьмы. — Что случилось? Где все?

Я не мог забрать их в это место, — сказал дух, сияющие голубые глаза прищурились в пустой тьме шлема, словно он хмурил невидимые брови. — Я даже не знаю, как забрал тебя сюда, но мы не можем остаться.

— Почему? — сказала Марси, озираясь в пузыре ночи с растущим восторгом. — Это поразительно! Мы перепрыгнули в другое измерение?

Я не… не… — солдат пошатнулся, словно терял сознание, и Марси поспешила его поймать.

— О, нет, — сказала Марси, сжимая его холодное тело. — Нет, нет, нет. Останься со мной!

Но дух уже таял, пропадал на ее глазах, горячий свет солнца начал пробираться.

Прости, Марси, — прошептал он, опускаясь на колени. — Я перегнул.

— Все хорошо, — она опустилась с ним. — Мы это исправим. Только скажи, как.

Угасающий дух покачал головой.

Не знаю. Я не знаю, куда идти. Просто… мне нужно… — он поднял взгляд, сияющие глаза умоляли внутри пустого шлема. — Не бросай меня одного. Мы все тут одиноки и забыты. Ты — все, что у меня есть. Прошу, не уходи.

— Я никуда не уйду, — пообещала Марси, сжимая ладонями его ледяную ладонь. — Я уже сказала, что не брошу тебя одного, но это касается и тебя, — она сжала его крепче. — Мы подлатаем тебя, Призрак. Только оставайся со мной!

Она потянулась в себя, пока говорила, схватила столько огня Амелии, сколько осмелилась, толкнула по их связи. Его тело стало чуть тверже от залпа магии, но этого было мало. Они были близки, и Марси ощущала сильную драконью магию, какой хватило бы ей на месяц обычных заклинаний, но эта сила пропала в Призраке, как камешек на дне колодца. И в тот миг, когда большой залп магии пропал в Пустом Ветре, будто ничего и не было, Марси поняла, каким большим был ее Смертный Дух, и что ей нужно было сделать, чтобы спасти его.

Да, — прошептал Призрак, читая ответ в ее разуме. — Это оно, — он сжимался, пока говорил, тело солдата превратилось в котика, который умещался в ее скрещенных руках. — Неси нас домой.

— Туда мы и направлялись, — Марси прижала кота к груди, неестественная тьма пропала. — Я с тобой, я поддержу тебя. Ты больше не будешь один.

Она не знала, слышал ли ее дух. Когда она закончила, Призрак полностью угас, оставив ее с пустыми руками в ярком солнце перед огромным и разъяренным окровавленным оранжево-голубым пернатым драконом.

— Ты, — прорычал Грегори, дым вылетал из его рта. — Как ты выжила? Я спрятался в свете солнца. Ты меня не видела. Как ты…

Он не смог закончить. Он не успел произнести гневные слова, Марси вскочила на ноги, сжала горсть магии Амелии из огня и ударила его по лицу огромным кулаком ее заклинания Силового Захвата.

С силой Амелии невидимый удар отправил дракона в полете, он, крутясь, врезался в сувенирный магазин в другом конце улицы, пробил стеклянную витрину, и плакаты Бетезды разлетелись. Он вскочил, но Марси ударила по нему снова.

— Ты ранил моего кота! — вопила она, ударяя Грегори в разбитое стекло. — Ты навредил Джулиусу!

Она потянулась за магией для третьего раза, но ее пальцы задели сам огонь Амелии. Там была сильная магия, куда мощнее всего, что она трогала раньше, этого хватило бы, чтобы добить Грегори. Но, хоть это было соблазнительно, Марси знала, что, если использует эту магию, это будет концом. Весь огонь Амелии пропадет, и это не только нарушит путь Джулиуса против насилия, ей придется нарушить и обещание, данное Амелии.

Она злилась, но цена была слишком высокой. Марси опустила сияющие ладони, мрачно глядя на избитого дракона, который выбирался из обломков.

— Ты того не стоишь, — рявкнула она, кивнула на дорогу к открытой пустыне. — Убирайся отсюда.

— Куда? — прорычал Грегори, стряхивая осколки стекла и бетонную крошку с крыльев. — Из-за твоего щенка я изгнан навеки. Но, хоть я не смог убить Джулиуса, я могу убить тебя, а это почти так же хорошо. Вы оба пострадаете за мои…

Вспышка света прервала его. Через миг раздался оглушительный хлопок, в ушах Марси зазвенело. Грегори упал, хрипя и содрогаясь, на улице, пока пытался тщетно зажать дымящуюся идеально круглую дыру размером с крышку урны, которая появилась в центре его левого крыла.

— Хватит этого.

Дракон взревел от боли, повернулся, чтобы скрыть рану от генерала Джексона, которая встала перед Марси с дымящейся ладонью, которую она держала перед собой.

Марси удивленно смотрела на генерала. Она знала, как только прошла в закусочную, что генерал Джексон была усилена, но в СЗД постоянно можно было увидеть безумные улучшения — огромные фальшивые мышцы, провода, усиливающие рефлексы, глаза-камеры и прочее — что она не придала этому особого значения. Но теперь, глядя на металлическую ладонь, покрытую заклинанием, заметную среди обгоревших останков кожаной перчатки генерала, Марси начала понимать, как она недооценила женщину. Она не знала даже, что имплантированное оружие могло производить такие атаки, но то, что Эмили Джексон хранила в руке, было куда больше, чем думал Грегори.

Жаль, он этого еще не понял.

— Не знаю, кем ты себя считаешь, женщина, — прошипел дракон, защищая раненое крыло. — Но стоило целиться лучше. Я ощущаю на тебе запах магии, и я знаю, что тебе не хватит ее, чтобы сделать это еще раз. Это, — он поднял бесполезное дымящееся крыло, — заживет, но ты не оправишься от того, что я…

Он не успел закончить. Когда он показал крыло, Эмили подняла ладонь и выстрелила. Не было предупреждения, не поднялась волна магии. Просто ослепительная вспышка света из ее ладони и хлопок грома, и крыло Грегори было оторвано. Гул еще разносился эхом среди зданий, когда она повернулась и выстрелила в другое, ее свободная рука была вытянута перед Марси, защищая, а критически раненый дракон стал извиваться среди обломков, рев боли затерялся в шуме после атаки богоподобного оружия. Она целилась в его грудь, чтобы закончить работу, когда Марси опомнилась.

— Стойте!

Она сжала руку генерала своими.

— Его нельзя убивать!

Генерал Джексон посмотрела на нее как на безумную.

— Он пытался тебя убить.

— Это не значит, что вы должны отвечать тем же! — завопила Марси, тянула за руку генерала, которая не поддавалась, словно стальной брус.

— Думаю, это идеальная причина, — прорычала генерал, глядя на дракона с глубоким старым гневом. — Он изгнан, его убийство уже не объявит войну с Хартстрайкерами. И у него личная месть к тебе, значит, если мы не уберем его сейчас, он будет постоянно тебе мешать. Это идеальные причины убить его, — ее темные глаза сузились. — И миру всегда будет лучше без ещё одного дракона.

Это звучало как вывод из личного опыта, но Марси не отпустила.

— Знаю, — сказала она. — Я ненавижу его и его глупые перья цвета дорожного конуса больше, чем можете вы, но я не позволю вам убить дракона, когда Джулиус чуть не умер, стараясь не сражаться с ним! — она повернулась к Грегори, сжавшегося в своей крови, зеленые глаза одичали от боли. — Вы выполнили свою работу. Он не нападет больше так ни на кого. Хартстрайкеры уже наказали его, и я доказала, что могу поставить его на место. Если он снова придет за мной, я пробью им стену побольше, но я не позволю вам разрушить все, ради чего боролся Джулиус, — она отпустила руку генерала и шагнула вперед, чтобы ее грудь была между Грегори и ладонью генерала. — Отпустите его!

Генерал Джексон глубоко вдохнула и опустила руку.

— Ты слышал мисс Новалли, — прорычала она дракону. — Тебя пощадили. Но если я увижу тебя рядом с ней еще раз, я посчитаю это нападением на ООН, и, в отличие от Конрада Хартстрайкера, мы не можем быть милосердными. Теперь убирайся.

Ей не нужно было повторять. Ее угроза только прозвучала, и Грегори устремился по улице, помчался на лапах, как только мог. Не так быстро, как привыкла Марси — драконы были созданы для полета, а не бега — но Грегори все еще пропал раньше, чем она это поняла, скрылся за углом щита с рекламой новой коллекции одежды бренда Хартстрайкер.

— Это была ужасная идея, — сказал сэр Мирон, поднимая свои поразительные чары взмахом ладони. — Драконы не забывают унижение, и они могут восстанавливать части тела. Он вернется.

— Тогда я снова надеру ему зад, — прорычала Марси, прижала ладонь к груди, проверяя огонь Амелии. Хоть она использовала огонь безрассудно, он все еще горел, и Марси выдохнула с облегчением. Но Призрак был другим делом. Амелия еще горела, но кармашек в магии Марси, где жил ее дух, был неподвижным. Она попыталась мысленно ткнуть его, чтобы проверить, но там ничего не было. Пространство, где должен был находиться Призрак, опустело. Марси не знала, забрался ли он глубже, чем она могла достать, или он угас так сильно, что ее магия его не ощущала, но ее кровь похолодела.

— Что такое? — спросила генерал, хмурясь сильнее. — Ты словно призрака увидела.

— Наоборот, — с дрожью сказала Марси, проведя руками по волосам. — Планы меняются. Забудьте мои слова о поиске чего-то местного. Призрака срочно нужно доставить домой.

Сэру Мирону хватило наглости ухмыльнуться. К счастью, Ворон опередил его:

— А где его дом? — спросил дух, опускаясь на плечо генерала, которое покинул, когда она стала стрелять.

Марси прикусила губу. Никому это не понравится, особенно ей, но после того, что только что произошло, у нее не было другого выбора.

— Мне нужно, чтобы вы доставили нас в СЗД.

Команда ООН мрачно переглянулась, и генерал Джексон вытащила металлической ладонью военный телефон из кармана пиджака.

— Я вызову самолет.

Глава 13

Первым делом Джулиус ощутил зуд в груди.

Все его тело зудело. И болело. От дыхания ребра ныли, а шевелить руками было невозможно. Если он не двигался, он не мог почесать все, что зудело. Он гадал, как решить проблему, когда кто-то кашлянул рядом с ним.

— С возвращением, Великий Джулиус.

Джулиус открыл глаза. Он был в облике человека, лежал на спине на огромной кровати в лазарете. Он быстро проверил себя, оказался целым, но все его тело было в белых бинтах. Он пытался вытащить руку из-под покрывала и сдвинуть бинт, чтобы увидеть, что было под ним, но Фредрик поймал его ладонь.

— Не стоит, сэр, — он убрал ладонь Джулиуса под покрывало и сел на стул у кровати. — Вы сильно обгорели, и все ухудшило ваше возвращение в человеческий облик, хотя вы были без сознания. Францес сказала, что не видела, чтобы раненый дракон превращался в человека. У многих наоборот. Но вы против стереотипов всюду, и вас было так проще перевязать.

Джулиус подумал миг, а потом вспомнил, что Францес была Ф, управляющей лазаретом Хартстрайкеров.