Дамиано Де Лука

ГЛАВА 37

Доверие строится годами, разрушается за секунды, а восстанавливается вечно.

Неизвестный

РЕНАТА ВИТАЛИ

Конь — единственная шахматная фигура, способная свободно перемещаться, перепрыгивая через другие фигуры, чтобы достичь нужной клетки. Эта способность к прыжкам означает, что конь наиболее силен в закрытых позициях, когда силы сближаются и кажется, что он в ловушке, но это не так.

В коне я увидела себя. Загнанную в ловушку своим отцом, ложью в своей жизни, своей фамилией. Я хотела получить силу, чтобы вырваться на свободу. Я хотела быть конем, способным перепрыгнуть через свои проблемы. Но никто не говорит тебе, что лучшие шахматные фигуры — это те, которые находятся за пределами доски. Те, которых даже не существует на шахматной доске.

Всю свою жизнь я всегда хотела быть рыцарем. Но, может, это и хорошо, что я была принцессой. Вне шахматной доски. Никаких игр разума. Просто жить. Дышать. Счастливо. Когда Дамиан назвал меня принцессой, у меня даже не возникло желания поправить его.

Он протянул мне полотенце, когда я выходила из душа. Он был одет в модные треники и простую белую футболку.

— Мой водитель завез мою одежду и завтрак.

Я высушилась, надела трусики и футболку и взяла сэндвич с завтраком, который он мне предложил.

— Спасибо.

Сесть было негде, поэтому мы поели на кровати.

Я взяла бублик, сделала глубокий вдох и позволила своим стенам рухнуть.

— Когда я уходила, я говорила себе, что это потому, что я должна. Что я поступаю правильно, но я знала, что это не так. — Он смотрел на меня с пристальным вниманием, опустив недоеденный сэндвич обратно в пакет. Я протянула ему свой.

Он взял его, отложил их в сторону и сосредоточился на мне.

— Почему ты ушла?

— Твой отец загнал меня в угол в коридоре. Он заговорил о Людовико и намекнул, что поступил бы с тобой так же. Что он убьет своего собственного сына. — Я уставилась на стену, перед которой стояла. Выкладывать ненужную информацию противоречило моим инстинктам, но он заслуживал ответов, и я, наконец, почувствовала, что готова их дать, и мне нужно было это выяснить.

Впервые за долгое время у меня появилась надежда. Может быть, у нас было будущее. Может быть, ложь и обман останутся позади, и я снова смогу быть счастливой, не боясь, что мне причинят боль. Стены, которые я возвела вокруг себя, рушились, но чтобы полностью разрушить их, мне нужно было сделать большой шаг. Мне нужно было признать свою правду.

Я посмотрела на Дамиана.

— А потом я пришла в твою комнату и увидела фотографию Людовико, которую твой отец оставил на краю твоей кровати. Ты посмеялся над этим, но меня это потрясло. Я чертовски волновалась за тебя, и это было странно для меня, потому что я никогда не волновалась ни за кого, кроме своей матери. Это было здорово — иметь кого-то, о ком можно заботиться. Но в этом было столько ответственности.

Дамиан подвинулся, и мы сели, прижавшись друг к другу боками.

Я закрыла глаза и прильнула к нему, когда он погладил меня по волосам.

— Я знала, что должна уйти. Ты дал мне выход, когда сказал, что кто-то другой отправил меня в Девилс-Ридж. Я воспользовалась этим. Я называла тебя ужасными вещами. Я угрожала тебе. И я ушла.

Когда я открыла глаза и встретилась с его взглядом, в них не было осуждения. Это усложнило то, что я должна была признать дальше.

— Но какая-то часть меня знала, что я принимаю неправильное решение. Что это был неправильный поступок. Мое самолюбие из-за того, что мне лгали, и чувство страха перед кем-то другим впервые в жизни, и дом лжи, который мы построили вокруг себя… они не позволили мне найти тебя снова. Я могла вернуться, но решила этого не делать, потому что боялась. Я не знал, как справиться со страхом, кроме как похоронить его.

— Отец угрожал тебе?

Я кивнула.

— Вроде того. Он угрожал тебе, зная, что я люблю тебя. Но это не оправдывает уход.

— Тебе было восемнадцать, и глава мафиозного синдиката угрожал тебе.

— Не оправдывай меня. — Я покачала головой. — Я Витали. У меня было больше власти, чем у него.

— Тебе было восемнадцать.

Я вздохнула, отступила от него и легла на кровать.

— Уходить было все равно неправильно.

— Помнишь, как я был груб с тобой, когда ты только приехала в Девилс-Ридж?

— Ха! — Я смирилась со сменой темы и закатила глаза. — Как я могла забыть?

— Это было потому, что я застал тебя в своей комнате. В то время я пытался добиться власти, чтобы свергнуть отца. Я был таким чертовым параноиком. — Он заколебался. По какой-то причине, когда он посмотрел на кольцо, вытатуированное на моем пальце, черты его лица разгладились, и он продолжил. — Кто-то за кулисами помогал мне. Благодетель. Я получал анонимные посылки, инструкции и советы. Что-то в этом роде.

Мои брови нахмурились.

— Я никогда не слышала о благодетелях.

Если папа узнает об этом, он просто взорвется.

— Долгое время Благодетель дергал меня за ниточки. Помогал мне, когда я в этом нуждался — еще до того, как я понял, что мне нужна помощь. Я до сих пор не знаю, почему. Но тут появилась ты, незнакомка из влиятельной семьи, обыскивающая мою комнату. — Он изогнул бровь. — И даже не отрицаешь, что ты шпионила.

Я рассмеялась.

— Я определенно шпионила. Мне нужен был телефон.

— И ты украла его. — Он издал стон. — Это только усугубило ситуацию. У меня там были сообщения от Благодетеля, и я несколько месяцев гадал, что же ты знаешь. А ты так и не ответила.

— Потому что я ничего не знал.

— Ну, теперь я это знаю.

— И ты понятия не имеешь, кто такой Благодетель?

— Я пытался его выследить, но мне не повезло. Той ночью я говорил о Благодетеле, когда сказал, что твой отец не тот, кто отправил тебя в Девилс-Ридж.

— К твоему сведению, я не злилась на тебя за это. Была ли я шокирована? Да, но что-то в том, что меня отправили в Девилс-Ридж, было неправильным. Как будто это было слишком суровое наказание за то, что я поймала отца на измене. Поскольку мой отец всегда был не в духе, я никогда не задавалась этим вопросом. Я просто использовала это откровение как предлог, чтобы оставить тебя так, чтобы ты не сомневался.

Дамиан вздохнул и откинулся на спинку кресла.

— Может быть, ты была права, оставив меня. Мне бы хотелось думать, что я смогу справиться с отцом, но, черт возьми, он убил мою маму. Ты дала мне возможность сразиться с ним на моих собственных условиях, а не застать врасплох. Но я хотел бы, чтобы для этого не пришлось сражаться, что отняло у нас десять лет.

Комок застрял у меня в горле. Тот бой все еще причинял боль. Упоминание об угрозе Анджело — это одно. А говорить о самом поединке в деталях — совсем другое. Когда-нибудь я смогу говорить об этом больше. Сегодня этот день не наступил.

Я села и посмотрела на Дамиана.

— Знаешь, ты обещал мне свидание, и мне немного обидно, что мы никогда раньше не ходили на свидания.

— У нас были свидания в библиотеке.

— Но мы никогда не ходили на свидания. Это было в твоем доме.

— Кстати о доме, я его так и не продал. Я живу в таунхаусе недалеко от школы Девилс-Ридж, но особняк я так и не продал. Не могу сказать, сколько раз я хотел снести его шаром, но так и не смог заставить себя продать или разрушить его.

Я вспомнила, как сильно он ненавидел дом Де Лука.

— Почему?

— Библиотека.

Наша библиотека.

Я прикусила губу, чтобы не улыбнуться.

— Есть и другие библиотеки.

— Не те же самые.

— В этой библиотеке мы создали воспоминания прошлой ночью. — Моя рука скользнула по его груди и опустилась ниже пояса его треников.

Он схватил мою руку и подвел ее к своей эрекции. Мы вместе погладили его. Его рука обхватила основание члена. Я обхватила его вершину ладонью, а большим пальцем провела по головке. Он заерзал, и я последовала его примеру, работая вместе с ним над его длиной.

Он наклонился и поцеловал меня в шею.

Я тихонько вздохнула, и моя рука замерла.

— В библиотеке много народу. Вчера вечером нас уже кто-то прервал. Это старая библиотека. Тут нет звукоизоляции.

— Пусть слышат.

Он перевернул меня так, что навис надо мной. Продвигаясь вниз по моему телу, он спустил мои спальные шорты и нижнее белье. Я закинула ноги ему на плечи и сцепила лодыжки. Он поцеловал мою киску с открытым ртом, прежде чем отнести меня к книжной полке, его руки все еще были прижаты к моей груди.

— О, Боже. — Я потянулась за ним и обхватила одну из полок.

Книги падали на пол. Я даже не пыталась сдержать свой голос. Руки Дамиана сжали мою попку, прижимая меня ближе к его лицу. Его нос коснулся моего клитора, и я застонала достаточно громко, чтобы шаги за дверью стихли.

Дамиан просунул в меня свой язык и стал трахать меня им. Снова и снова, пока я скакала по его лицу. Я кончила с криком, и мое ядро сжалось вокруг его языка. На этот раз все книги на полке упали на пол.

Когда он усадил меня обратно на кровать, спустил свои треники и двинулся, чтобы войти в меня, я остановила его, прищурив брови.

— Мы все еще идем на свидание.

Он выглядел слишком довольным.

— Как хочешь.

— Сейчас.

— Сейчас? — Он выпустил свою эрекцию и остановился на середине хода.

— Ага. Сначала свидание.

Он зажмурил глаза, но тут же снова засунул себя в треники.

— Значит, свидание.

Я улыбнулась ему. Улыбка была зубастой и на сто процентов искренней.

Атмосфера была легкомысленной. Игривой. Не отягощенная вечными силами, которые нас всегда мучили.

Это было правильно.