Дамиано Де Лука

ГЛАВА 40

Самый большой обман, которому подвергаются люди, — это их собственное мнение.

Леонардо да Винчи

РЕНАТА ВИТАЛИ

Пока Дамиан вез меня в аэропорт, было тихо. Я не взяла с собой много вещей, их хватило только на то, чтобы уместиться в рюкзак. Это делало отъезд еще более болезненным, словно мне нечего было взять с собой, кроме того, с чем я приехала.

Какая-то часть меня хотела прижаться к Дамиану, как плющ. Другая часть меня считала, что мне не повезет. Если он и раскаивался, то никак этого не показывал. Молча, как тени, мы провели час езды до его частного аэродрома в напряжении.

Меня не покидало ощущение, что в то время как я рушила свои стены, Дамиан возводил свои быстрее, чем вспышка молнии. Я не могла его винить. Обстоятельства складывались не лучшим образом. Я знала, каково это — испытывать проблемы с доверием.

Но это не значит, что мне не было больно. Это также не означало, что обида и злость не выходили на первый план в моем сознании. Так и было. Я кипела от злости. Мои пальцы тряслись, и мы оба были так чертовски злы, что я сомневалась, что кто-то из нас сможет составить предложение.

На взлетно-посадочной полосе мужчина-стюард открыл мне дверь и провел к трапу самолета. Я обернулась, чтобы посмотреть на Дамиана, но он уже уехал. Я знала, что ему нужно время, но, прождав любимого человека десять лет, невозможно заставить себя сделать это снова.

Устроившись в самолете, я заставила себя уснуть. В задней части частного самолета была оборудована небольшая спальня, и я задалась вопросом, как часто Дамиан спал на этой же кровати. Простыни и наволочки пахли стиральным порошком, но, откинув наволочку, я уловила запах Дамиана.

Я спала на голой подушке и проснулась через два часа от запаха Дамиана. Ностальгия закралась в мое сердце, и, несмотря на то, что я была зла на Дамиана, я решила, что должна найти ответы для нас обоих. Ведь что, если Маман была Благодетелем? Я не верила в это, но существовали факты, которые я не могла игнорировать.

Стюардесса прибыла вскоре после того, как я нажала кнопку вызова на тумбочке. Она была так же бодра, как и я.

— Чем я могу вам помочь, мэм?

— Попросите пилота перенаправить рейс в Хэмптон. — Через минуту я вспомнила о своих манерах. — Пожалуйста.

— Конечно. Какая взлетно-посадочная полоса?

— Ноб-Бей.

Я поеду в Хэмптон.

Я столкнусь с Маман.

И когда я закончу, я вытру руки от душевной боли.

Мое сердце болело так, что хватило бы на всю жизнь.

Я напомнила себе, что Гаспар, мамин дворецкий, не сделал ничего плохого, когда он потянулся ко мне, чтобы обнять. Полусерьезно ответив, я отстранилась.

— Моя мама здесь?

Мы стояли в дверном проеме под массивной аркой. Возле входа без дела стоял багаж, а мимо нас прошли несколько сотрудников.

Гаспар кивнул и повел меня в библиотеку, где мы с маман обычно проводили время вместе.

— Я сообщу ей, что ты приехала. Она скучала по тебе, моя дорогая. — Его строгий взгляд отмахнулся от меня. — Она расстроилась, что ты не отвечаешь на ее звонки.

Я проигнорировала его слова, несмотря на боль, которую они вызвали.

— Где же Mère? (пер. мать) — Странно, но мне было приятно говорить "Mère" кому-то, кто понимал разницу между Mère и Маман. Но не настолько, чтобы стереть неприятные ощущения от обвинений Дамиана.

— Она с гостем. — Обычно его французский акцент успокаивал.

Вместо этого мне стало грустно.

— С кем?

Он вскинул бровь, но никак не прокомментировал мой шквал вопросов и их не слишком вежливую подачу.

— Сотрудник правоохранительных органов.

— У нее неприятности?

— Нет.

Это означало, что он либо работал на Витали, либо работал на нее.

— У этого сотрудника правоохранительных органов есть имя?

— Да.

— У него есть правоохранительное агентство?

— Да.

— Но ты мне не скажешь?

Ему и не нужно было. Когда я сказала маман, что Ариана Де Лука работает в ФБР, она не удивилась. Это означало, что она уже знала, и сотрудник правоохранительных органов наверняка был связан с ФБР. Боже, в скольких банках Маман держала свои пальцы?

Я попыталась вспомнить, когда на брифинге упоминалась Ариана. Она появилась на территории Романо после того, как за голову Николайо Андретти была назначена награда. Появились трупы. Это должно было послужить катализатором.

— Лучше бы ты донимала своими вопросами мать, а не меня, малышка. — Гаспар склонил голову в поклоне. — Я сообщу твоей маме, что ты здесь.

— Гаспар?

Он снова повернулся ко мне лицом.

— Да, Рената?

— Пожалуйста, оставь дверь открытой.

Он кивнул, и, когда он ушел, я села перед шахматным столом Маман. Фарфоровый сервиз олицетворял резные воспоминания моего детства. Выходные, проведенные у Маман, умоляли ее сыграть со мной в шахматы.

"Только не в эти", — говорила она мне, а потом доставала другой набор.

Мы играли, и она учила меня венской игре. Я была почти убеждена, что ее фарфоровый набор — всего лишь украшение, но видела, как она передвигает фигуры по одной. Иногда с разницей в месяц. Иногда с разницей в год.

Но сегодня темный король поставил шах и мат.

О, Боже.

Как я могла этого не заметить? Я любила Маман, но я была ее пешкой. В буквальном смысле. Воспоминания вспыхнули, и я увидела их новыми глазами, перечисляя события, которые совпадали с шахматными ходами, которые, как я помнила, делала Маман.

Маман отправила меня в Италию в качестве сюрприза на день рождения папы. Пешка на Е4.

Я поймала папу на измене Маман и была отправлена прямиком к Дьяволу. Конь на C3.

Маман помогла Дамиану захватить синдикат Де Лука в качестве Благодетеля. Слон — С4.

Мы с Дамиано полюбили друг друга, переплетая Витали с Де Лука. Рыцарь — E5.

За голову Николайо Андретти назначена награда в пять миллионов долларов. Королева на H5.

По всему Нью-Йорку падали трупы, когда Николайо уходил от вознаграждения. Королева — E5.

Ариана появилась на территории Романо. Рыцарь — D6.

Винсент Романо был убит. Рыцарь на B5.

Мама отправила меня на территорию Романо, чтобы я представляла Витали на похоронах Винсента. Рыцарь — F7.

Мы с Дамиано снова встретились, так как Маман убеждала меня сбросить стены. Королева — C7.

Что это был за Конь на D6? И, что еще хуже, что такое шах и мат?

Когда я видела Маман после побега с территории Де Лука, мы вместе читали. Я взглянула на шахматную доску, но мне не пришло в голову, что за год моего отсутствия она передвинула пять шахматных фигур. Я не стала об этом думать.

— Рената, дорогая, как я рада тебя видеть!

Мои глаза метнулись к маман, когда она вошла в комнату. Она выглядела скромной, как католическая монахиня. Я никогда не ожидала от нее такого.

— Маман. — Я заставила себя расслабиться, надеясь, что мое лицо ничего не выдаст.

— Присаживайся. — Она жестом указала на кресло перед шахматным столом. — Не то чтобы я была не рада тебя видеть, но почему ты здесь? Ты избегаешь моих звонков.

Я кивнула на шахматы.

— Что это?

— Партия. Венский дебют весьма эффективен.

По моим рукам пробежали мурашки.

— Ты лгунья, маман.

Ее улыбка сползла.

— Уверяю тебя, венский дебют эффективен. Гораздо эффективнее, чем предпочитаемый твоим отцом Королевский гамбит. — Она протянула руку, опрокинула темного короля и послала мне безмятежную улыбку. — Игра окончена.

— Это не просто игра, маман.

— Нет, это не так.

— Все эти годы назад ты специально отправила меня в Италию. Ты знала, что у папы роман, и знала, что я об этом узнаю.

Она откинулась в кресле.

— А, так ты догадалась…

— Как ты так спокойно к этому относишься?

— Я не растила идиотку. — В ее глазах светилась настоящая гордость. — Я знала, что в конце концов ты все поймешь.

— Я не знаю, как ты это сделала, но ты убедила папу отправить меня на территорию Де Лука.

Как я могла это пропустить?!

Маман нажала кнопку вызова дворецкого.

— Возможно, я предложила это его консильери.

Консильери папы женился на подруге детства Маман. Благодаря этой дружбе он всегда был неравнодушен к Маман.

— И ты помогала синдикату Де Лука. Дамиан… с какой целью? Ты пытаешься захватить синдикат Дамиана? — Я покачала головой. Этого никогда не случится. Даже через трупы всех остальных синдикатов. Я снова встретила взгляд Маман. — Ты связываешь себя с семьей Де Лука, помогая им. И через меня.

— Да.

— И ты только что встречалась с кем-то из ФБР, что должно быть связано с Арианой Де Лука. Но, скорее всего, она пришла в L’Oscurità в результате того, что трупов стало меньше после того, как сумма, которую получил Николайо Андретти, выросла до пяти миллионов долларов. Как тебе удалось это провернуть?

— Я не имею к этому никакого отношения. Это было всего лишь случайное событие, которое передвинуло несколько фигур на доске в мою пользу.

— Но этот удар привел к смерти Винса. Как ты могла так поступить с ним?

Она отвела взгляд.

— У него был рак. Он знал, что делает.

— Он был замешан?

Она не ответила.

Мои глаза сузились, а голос стал жестким.

— Маман, Винсент Романо был замешан во всем этом?

— Да. — Ее пальцы потянулись к убитому темному королю. — Винсент был хорошим человеком. Мы оба это знали. Спроси себя, зачем ему ввязываться во что-то гнусное?

Ответ: он бы не стал.

Это означало, что здесь должен быть какой-то хороший конец, но я его не видела. Я не могла видеть дальше проклятого предательства.

Возьми себя в руки, Рен.

— Ты отправила меня в Нью-Йорк на похороны Винса, воссоединив с Дамиано. Ты все время говорила мне, чтобы я ослабила бдительность, а это значит, что я нужна тебе с Дамиано. С какой целью?

Ее глаза опустились на шахматную доску, прослеживая длину упавшего темного короля.

— Шах и мат.

— Пожалуйста, скажи мне, что темный король — это не папа.

— Я могу сказать, что нет, но это будет ложью, мой маленький воин. А какой смысл лгать в такой ситуации?

Дворецкий вошел в библиотеку, и Маман заказала персиковую воду, как будто мое представление о ней не изменилось за день на все восемьдесят. Я хотела уйти, но застыла, не в силах отвести от нее взгляд.

Она ждала, пока я заговорю, изображая терпение. Ее дворецкий спросил, не хочу ли я чего-нибудь, но я даже не смогла открыть рот, чтобы отказаться. Маман отмахнулась от него взмахом руки, который только она могла сделать изящным.

Я была так слепа. Чертовски слепа. В мафии. Вне мафии. Это не имело значения. Я была марионеткой в любом случае. Я сглотнула, но во рту было слишком сухо.

Губы маман изогнулись вверх.

— Я сломала тебя, ma petite guerrière? (пер. мой маленький воин) Я взорвала твой мозг? — Маман негромко рассмеялась, встала и задвинула стул. — Я была рада видеть тебя, моя дорогая дочь. Однако я не ожидала гостей, и у меня есть планы на вечер. — Она похлопала меня по плечу и вышла из комнаты.

В комнату вошел дворецкий и огляделся в поисках Маман.

— Госпожа Витали? Мисс Витали? — Он дотронулся до моего плеча и легонько потряс его. — Мисс Витали?

Я повернулась к нему.

— Где моя мама?

Он протянул мне персиковую воду.

— Она сказала, что тебе это понадобится.

Хитрая, манипулирующая женщина.

Мой гнев вспыхнул. Я схватила воду, потому что да, она мне действительно была нужна. Осушив стакан, передав его дворецкому и поблагодарив его, я направилась к двери, где услышала, как Маман разговаривает с Гаспаром.

— Мы разговаривали. — Я посмотрела на нее и скрестила руки. — Куда ты идешь? — У меня были подозрения, но по мере того, как ложь погребала меня в своем предательстве, потребность услышать больше правды возрастала. Мне нужно было услышать, как она это скажет.

Она одарила меня безмятежной улыбкой.

— У меня есть неотложные дела.

— Более важные, чем твоя дочь?

— О, дорогая. Не пойми меня превратно. — Она обвела жестом безвкусное мраморное чудовище, которое называла домом. — Это все для тебя. Когда я уйду из жизни, это наследие будет твоим.

— Меня не интересует твое наследие лжи.

Она протянула руку и провела по моей щеке.

— Мне пора уходить. — Ее рука опустилась, и мое лицо обожгло то место, где была ее рука.

Мой взгляд скользнул по ее лицу. На ней были штаны для йоги Lululemon, свободная майка Vince и кроссовки Givenchy. Дорожная одежда. Еще раньше я заметила небольшой багажный набор для ночевки.

Маман направлялась в Италию. Чтобы свергнуть папу.

Шах и мат.

Игра окончена.

И темный король упал.