Дамский соблазн

36

Люсьен, сжав зубы, взял себя в руки. Ну, не в том смысле, чтобы взяться за свою мужскую гордость. А в другом. А если точнее, ему бы очень хотелось, чтобы Оля взялась своими ручками за причину его страданий, и облегчила его муки. Ведь Невская была такой правильной, что ему ничего не светило с ней вплоть до свадьбы. И ему не привыкать к такому. Это уже не первый раз ему было настолько плохо, что хотелось карабкаться на потолок от телесных желаний. Но он себя утешал, что в первую брачную ночь он оторвется по полной программе. Эта красотка, которой была Оля, стоила того, чтобы на нее столько ждать. И скоро он получит то, чего так давно желает от нее.

Он размышлял над тем, какой будет Оля в постели: скромной или ненасытной? И Люсьен больше склонялся ко второму, потому что с такими формами, которыми владела эта королева соблазна, невозможно быть другой. Она выглядела такой соблазнительной искусительницей, можно даже сказать блудницей, в том красном платье, в котором он ее впервые увидел, что первой его мыслью, которая возникла в отношении нее в голове — было желание содрать с нее ее тот наряд «проститутки» и заняться с ней любовью прямо там, на столе, в кабинете ее отца, при том, что сам Павел Федорович находился в кресле, за тем же столом. «И еще удивляется, что я хочу одеть ее в паранджу! — сердился Люсьен. — Конечно, мне не хочется, чтобы другие мужики пялились на нее. Я-то знаю, о чем они все мечтают, когда видят ее в таком виде».

— А Люси также прилетела с моим отцом? — услышал он голос невесты, поэтому вынужден был снова обратить на нее внимание, хотя ему хотелось на нее вообще не смотреть, чтобы не соблазняться ее формами.

— Да, — ответил он неохотно. — Но они, кажется, с Павлом Федоровичем поссорились. Ты же знаешь Люсинду. Она — полная моя копия не только снаружи, но и внутри. Очень ревнивая! Стоит только, чтобы Павел Федорович кому-то улыбнулся, и она уже себе невесть, что представляет. Будь-то старая бабка или даже мужчина. Она и здесь нафантазирует грандиозную измену!

— Люсьен, почему ты величаешь моего отца так официально? Ты же знаешь, как он этого не любит. Тем более теперь, когда твоя сестра скоро станет его женой. А ведь вы ровесники.

— Близнецы, — уточнил мужчина так, будто его невеста этого еще не знала. — И мне почему-то кажется, что свадьбы не будет, судя по ее встревоженному и разъяренному голосу, когда она мне звонила в прошлый раз. Она готова была порвать твоего отца на мелкие кусочки. Фурия, одним словом! Бесполезно, что она перекрасилась в другой цвет. Суть свою не спрячешь под слоем краски для волос. Если ты родилась рыжею лисой, то никогда не станешь белым пушистым зайчиком. Я ей об этом миллион раз утверждал. Кстати, я так тебе ничего и не сказал об изменении твоего имиджа. Блондинкой тебе лучше, чем брюнеткой.

— Спасибо, — поблагодарила Оля жениха. — Я рада, что тебе нравится. Мне также страшно нравится мой новый цвет волос.

— Да и кудри тебе к лицу.

— Наконец-то не придется выравнивать волосы каждое утро или портить их ламинированием.

— Это твои природные кудри? — удивился Люсьен.

— Представь себе такое!

— Классно! Тебе так намного лучше, дорогая. С черными волосами ты выглядела старше на десять добрых лет. А теперь ты выглядишь школьницей!

— Спасибо. Мне приятно.

— Теперь я начинаю волноваться. Как я буду выглядеть рядом с тобой? В свои тридцать я выгляжу старше на шесть, а то и семь лет. А теперь рядом с такой девчонкой, которой ты стала, буду похожим на твоего отца.

— Не преувеличивай, Люсьен. Ты только в костюмах выглядишь старше, а когда надеваешь джинсы и обычную футболку, то — прямо студент-старшекурсник! Кроме того, в костюмах и с галстуком ты — такой импозантный мужчина! — призывно сказала Оля, рассматривая жениха оценивающим взглядом.

— Убедила, дорогая, — спокойно и радостно ответил Люсьен, когда заметил искорки в глазах невесты. — Теперь я постоянно буду носить костюмы.

— Люсьен, посмотри, что за пожарище? — спросила Оля внезапно, показывая рукой куда-то в окно.

Он посмотрел на то место, куда указывала рука девушки. Две минуты внимательно разглядывая почерневший дом от недавнего пожара, он, понизив плечами, ответил, что не в курсе.

— Что это за дом? Я почему-то не помню, чтобы здесь это видела. Когда произошел пожар?

— А ты вспомни, как давно ты здесь была в последний раз. Ты переехала на собственную квартиру уже больше года назад.

— Точно, — согласилась она, выходя из машины. За ней последовал и Люсьен. — Я не наведывалась в родительский дом уже больше полугода.

— Ну, видишь, за это время здесь могло многое случиться.

— А я вспомнила, — сказала Оля, подойдя ближе к забору. — Папа говорил как-то о страшном пожаре, который произошел в нашем районе. Правда, я не обратила тогда внимания на то. Так, пропустила мимо ушей.

— Какое ужас! — тяжело вздохнул Люсьен, разглядывая черные остатки того, что некогда было красивым домом. — И это когда-то был дом! И здесь жили люди!

— Как страшно, Люсьен, — тихо сказала Оля, на глазах которой уже выступили слезы. — Ты себе представляешь, что чувствовали хозяева, когда вернулись домой и перед их глазами стоит эта жуткая и страшная картина.

— Тихо-тихо, — стал успокаивать Люсьен невесту, приласкав ее, когда увидел, как из ее глаз хлынули слезы. — Дорогая, не плачь. Ты что? Моя маленькая! Не принимай это так близко к сердцу. Тихонько. Не надо плакать, — он гладил ее по голове, успокаивая.