Дар богов

Глава 13

Я даже забываю, зачем зашла в дом, ведь что-то хотела взять, но столкновение с Энджелом выбило из колеи.

На негнущихся ногах идут следом за Даром и Энджелом, который до сих пор сжимает в кулаке цепочку кулона. Стыд, боль и желание все побыстрее закончить – единственные мои эмоции. Радует одно: очень скоро все закончится.

Хорошо, не все, но по крайней мере – мучительно-неловкий момент расставания с Энджелом.

В магмобиле царит неловкая тишина. Мне почти сразу начинает казаться, что идея подвезти Энджела – не самая годная. Хорошо хоть, я занимаю место с Даром впереди, а Энджел устраивается на заднее сиденье. Чтобы как-то сгладить неловкое молчание, Дар включает музыку.

А там песня «ты мой свет», как насмешка над нами. Она звучит, как немой укор мне. Хит «Ангелов», который Эндж написал для меня, еще когда мы с ним не встречались.

– Выключи, – срывающимся хриплым голосом прошу я Дара.

– Раньше тебе нравилась эта песня… – с ядом отзывается Эндж, и я даже не могу его винить.

Мне действительно нравилась эта песня. Она и сейчас мне нравится, но слушать ее больно и неловко. В ней слишком много личного. Того, что я не хочу демонстрировать перед Даром.

– Каро всегда была неравнодушна к «Ангелам», – нейтрально соглашается Дар, словно пытаясь понять, в чем сейчас камень преткновения.

– Я знаю, – отвечает Энджел со злым вызовом. – Эту песню ей подарил я.

Надо же! Все же мы с Даром очень его задели, иначе с чего бы ему открывать инкогнито перед Даром? Попытка продемонстрировать свою крутизну?

Дар вздрагивает, и я вижу, как белеют костяшки пальцев на кристалле управления, так сильно он его стискивает.

– Хорошая песня, – замечает Дар, но выворачивает звук, погружая магмобиль в тишину.

Мы все молчим. Мне кажется, нам даже дышать некомфортно. Я понимаю, мы не могли отказать Энджу – это невежливо. Но он сам? Зачем эту эта агония? Почему он хочет ехать с нами? Ведь это же… как-то даже несколько унизительно для него.

Я молюсь, чтобы все закончилось как можно быстрее. Дар, кажется, тоже. Он ведет аккуратно, но я понимаю, что магмобиль разгоняется все быстрее и, оказавшись вдали от оживленных улиц города, ускоряется еще сильнее.

Ветер треплет волосы. Яркое солнышко слепит, и начинает свербеть в носу, будто в него попала пыль. Я чихаю. Один раз, потом еще… и еще… Что за демон? Слышу рядом чихание Дара, но оно доносится словно через плотное облако. Меня начинает вести, и глаза слипаются. Ничего не понимаю! Что вообще случилось?

Пытаюсь выдернуть себя из сна, но у меня не получается. Когда магмобиль резко дергается в сторону, на миг открываю глаза и с ужасом замечаю, что Дар уронил голову на кристалл управления и тоже, похоже, спит.

Накрывает паника, но я не могу ни кричать, ни взять управление на себя, потому что окончательно отрубаюсь. Лишь сквозь сон чувствую удар, свободное падение – и все. Темнота. Даже успевает мелькнуть мысль о том, что это смерть. Может быть, именно так она и ощущается: пустотой и безвременьем.

Мне очень не хочется там оставаться, и я упорно борюсь, пытаясь вернуть в реальность. Но сделать это непросто. Получается у меня не сразу.

Укачивает. И подступающее к горлу ощущение тошноты заставляет меня окончательно очнуться. Медленно открываю глаза и не сразу понимаю, что происходит, так как мир передо мной качается. Точнее, качается стена и небольшое окошко перед глазами. Пахнет морем, я слышу шум волн, а значит, по-прежнему где-то в Монарко. Но понять бы, где и как тут очутилась. Последнее, что помню, – летящий непонятно куда неуправляемый магмобиль.

Я жива. Наверное, это неплохой результат падения.

Дергаюсь, пытаясь поменять позу. Ничего не получается, так как я… связана. Это плохо. Пытаюсь устроиться поудобнее и понимаю, что мир качается не потому, что я приложилась головой, хотя она и болит, а потому что нахожусь в трюме. Вероятнее всего, яхты, и мы просто в море. Да что, демоны забери, происходит! Кому мы втроем понадобились? И втроем ли?

Поворачиваю голову и вижу рядом с собой Дара. Он лежит на боку со связанными руками и не подает признаков жизни. Энджела нигде нет. Сердце подскакивает к горлу, и тошнота усиливается. Накатывает паника. Я боюсь потерять Дара. Я уже видела его умирающим и не готова пережить это снова.

– Дар… – шепчу я и ужом подползаю к нему ближе. – Дар! Очнись!

Я не могу понять, жив он или нет. Отсюда непонятно, есть ли дыхание, а руку протянуть не получается. На запястьях тугие веревки, сковывающие движения.

Пытаюсь выкрутить руки и так, и этак, стираю до крови кожу и шиплю от бессилия, когда крепкие путы не поддаются. По щекам текут слезы. Я уже готова разрыдаться от отчаяния, когда ресницы Дара вздрагивают, и он медленно открывает глаза.

Слава всем богам! Жив. От облегчения я все же начинаю реветь, ненавидя себя за слабость.

– Что за фигня происходит? – хрипло говорит он и, тяжело опираясь на локоть, присаживается. – Демоны, как болят ребра! Где это мы? Ничего не помню, как пыльным мешком по голове ударили.

– Не знаю. – Я качаю головой и всхлипываю, пытаясь придвинуться ближе и положить голову ему на лечо. – Похоже, где-то в море на яхте.

Дар замирает, словно прислушиваясь к своим ощущениям.

– Ну да… похоже на то, – соглашается он и нежно целует меня в волосы, успокаивая. – Твой сумасшедший парень решил от нас избавиться таким изысканным способом? Интересно, просто убить было бы проще… Но, видимо, не так интересно.

– Да почему он? – Я вяло пытаюсь отрицать очевидное, хотя в этом нет никакого смысла. Просто не хочется вериться в то, что Энджел мог бросить нас связанных на яхте, а перед этим усыпить. Мы же могли погибнуть! Да и сам Эндж тоже. Это какой-то бред!

– Ну а кто? – задает Дар справедливый вопрос. – Давай смотреть правде в лицо? Где он? Каро, не будь наивной! Он попросил его отвезти, хотя любой нормальный мужик набил бы мне морду. Я даже был морально готов и не сильно бы сопротивлялся, потому что он имел на это право. Когда он повел себя до тошноты цивилизованно, уже закрались подозрения. Не понимаю, почему я все равно пошел у него на поводу! Я не знаю, что он сделал, но когда он был с нами в магмобиле, мы отрубились. А теперь пришли в себя связанными. И ты до сих пор гадаешь, кто в этом виноват?

Морщусь, Дар прав. От этого больно, и я не могу понять, чего Энджел хотел этим добиться и где он сам.

– Ну ничего. – Дар усаживается поудобнее, пытаясь освободить руки. – Сейчас только от этой фигни избавимся, и твой Энджел пожалеет.

На лбу парня выступают вены, мышцы напрягаются. Я не сразу понимаю, что Дар пытается избавиться от пут с помощью магии, но, похоже, у него это не очень хорошо получается.

– Что за демоны? – бормочет он раздраженно, дергая веревки сильнее.

– В чем проблема? – напрягаюсь я. – Магия… Она пропала, да?

– Я хотел пережечь веревки, но магия не действует, и у меня снова только лед… – начинает он и замолкает. А потом на его лице появляется понимание, и Дар шипит: – Демонов засранец!

– Кто? – хмурюсь я, а он смотрит на меня удивительно спокойно. И от этого почему-то становится еще страшнее.

– Ты еще не догадалась, Каро? – тихо интересуется Дар.

– Не понимаю, прости…

Дар выдыхает, отклоняется на стену и почему-то начинает издалека:

– Знаешь, каким было тайное увлечение Кита? То, о котором знал только я? И я-то узнал случайно. Просто потому, что нас однажды перепутали. Мне кажется, Кит так и не простил мне того, что я раскрыл эту тщательно скрываемую тайну.

– Каким?

– Он был основателем «Ангелов»… – говорит Дар.

– Кит был «ангелом»? – удивляюсь я. – Тем, на место которого пришел Эндж…

– Ну Каро… – Открывается дверь в трюм, и на нас падает яркий луч света. – Ты же всего была умной, так не огорчай меня сейчас. Я, признаться, думал, что ты поймешь все первая. Когда догадался, брат?

***

Дар смотрит на феникса с легкой грустью в глазах.

– Наверное, когда ты сказал, что написал песню для Каро. Это ведь не первая песня про нее. Ты всегда был слишком сентиментальным.

Энджел пожимает плечами, не отрицая, а Дар продолжает:

– Ангел-Энджел… Примитивно, но действенно. Кит все это время был рядом, так ведь, брат? – спрашивает Дар, и Энджел хищно улыбается.

А я понимаю, почему на него запала. Как он вообще умудрился меня зацепить, хотя я не переставала любить Дара. Почему он меня притягивал.

Глаза! При всей полностью изменившейся внешности, глаза у Кита остались его, и сейчас, глядя на парней вместе, я не могу понять, как не замечала этого раньше. У них не только одинаковые глаза. Еще глаза Энджела совершенно не подходят к его внешности, смотрятся чужеродно. И он дурил меня два года…

От осознания этого кружится голова. Мне физически плохо. Ему было легко. Он слишком хорошо знал Дара и неплохо – меня. Осталось разыграть усовершенствованную копию брата, и я сдалась, потому что просто хотела немного счастья.

– Дар, я забрал у тебя то, что по праву принадлежит мне, – буднично сообщает Энджел, и на его руках вспыхивает пламя. – Мне не хватало моего огня. Ты эгоистичный и жадный, Дар. Ты лишил меня всей магии. Ты всегда думал только о себе. Вы оба…

– Я не звал тебя тогда, Кит, – с болью говорит Дар, и я по глазам вижу, что он снова мыслями возвращается в тот день, когда избавился от экзоскелета, но потерял брата.

У меня самой перед глазами пламя, в котором сгорает Кит.

– Не звал, а она звала… Потому что ты был слишком повернут на своих желаниях и ее бы не послушал. Я единственный, кто мог тебя остановить. Единственный, кто был способен спасти твою задницу. Я вырос с этой мыслью, Дар. Я единственный, кто может удержать тебя от глупости, и я удерживал раз за разом. Неужели ты не понимал, что это не может длиться вечно? Неужели не понимал, что однажды мы сорвемся оба? В тот раз я просто не сумел остановить тебя вовремя и погиб.

– Поэтому ты нам мстишь? – спрашиваю я, чувствуя тошноту.

Я долгое время встречалась с братом Дара и не могу это переварить. Мне физически плохо. Из-за лжи, из-за того, что он мог улыбаться и быть идеальным для меня только ради мести, чтобы в один прекрасный момент отомстить мне и Дару. Во что же превратился Кит?

– И да, и нет… – тихо тянет он. – Мне сложно сказать, в какой момент я решил, что вы тоже должны страдать.

В глазах Кита – пугающее до икоты безумие. Я считала сумасшедшей себя, но даже не заметила, что сама живу с манипулятором и психопатом.

Он спускается по невысокой лестнице и присаживается на подлокотник стоящего в углу кресла.

– Мне было больно, Дар… – проникновенно говорит Кит.

Он смотрит в глаза брата, но мурашки бегут по моей спине.

– Ты просто не представляешь, как мне было больно. Сначала сгорать заживо изнутри, чувствовать все до последнего вздоха. Молить о беспамятстве, но не иметь возможности отключиться… А ты даже не пришел на мои похороны. Я в это время корчился в агонии и орал так, что бабушке и мирс Амелии пришлось установить на стены звукоизоляцию. Я провел в аду долбаный год, когда на обугленные кости по крошечному кусочку в день нарастало мясо, когда измученное тело затягивала тонкая кожа, которая лопалась даже от малейшего вздоха… Я чувствовал все. Дни, недели, месяцы мучительного беспамятства, когда я не мог двигаться и говорить, когда еще не восстановились глаза, и я ничего не видел. Все это время вы жили в свое удовольствие…

Это неправда. Никакого удовольствия не было, но я понимаю, что бесполезно говорить об этом фениксу. У него своя правда и своя боль, которая, возможно, и сделала его сумасшедшим.

– Я не просил… – зло повторяет Дар, но опускает глаза.

Я чувствую, ему непросто дается этот разговор. Он слишком остро ощущает свою вину перед братом.

– Ты знал, что я не позволю тебе умереть. Ты это знал, и у тебя была только твоя цель. И тебе было наплевать на то, как много людей пострадает на пути ее достижения.

– Кит… что ты собираешься делать? – тихо спрашиваю я. – Зачем все это?

– Не знаю… – неожиданно говорит он. – Когда по вашей вине не стало бабушки, ни тебя, ни его не было на ее похоронах. Это был мой первый выход в люди. Я был слаб, я мог передвигаться только в инвалидном кресле, которое катили совсем чужие люди. Когда пришел в себя ты, Дар, у твоей кровати был я. Я был там каждый день, каждую ночь… А ты?

– Я думал, ты погиб! – кричит Дар. – Мне никто не сказал, что ты возродился! Никто!

– Если бы ты не сбежал трусливо зализывать свои душевные раны, если бы подумал даже не обо мне, а о бабушке… Ты бы понял, что они скрывают! – выплевывает феникс. – Но ты для этого слишком эгоистичен.

Дар замирает, и я осторожно, пока не видит Кит-Энджел, пытаюсь придвинуть свою ногу к его, просто чтобы хотя бы так поддержать.

– Молчишь? Ты был мне нужен в том бреду. И когда я начал потихоньку приходить в себя, тоже. Заметь, мне даже экзоскелет был недоступен. Я был слаб, беспомощен и хотел поговорить. Правда, Дар. Если бы вы с Каро пришли и оплакали бабушку вместе со мной…

Кит замолкает, а я чувствую, как по щекам текут слезы. Смотрю на Дара. Он белее мела, он словно пропускает через себя все эмоции брата, и сейчас ему в разы тяжелее, чем мне.

– Мне жаль, Кит… – выдавливает он.

– Теперь ты понимаешь, что я тогда испытал? Неприятно, да? А потом пошло долгое восстановление, и я понял, что не хочу, чтобы кто-то обо мне знал. А вот вы двое…

Он говорит про нас, но переводит взгляд на меня.

– Вы должны были понять, как это больно, когда в момент беспомощности от тебя отворачиваются все. Вот ты, Каро, больше всего боялась стать зависимой. Не так ли? Ты так тряслась над своей независимостью. Даже смешно. Ты одолела двух маньяков, сильная и смелая девочка… Как много ты могла без Энджела? Из уверенной в себе спортсменки превратилась в зашуганную, медленно сходящую с ума куклу. А я просто не мог решить, что для тебя лучше: смерть или лечебница. Поэтому и привез сюда. К Дару. Напомнить, чего он лишился. Это же его привычка – поиграть и выбросить. Так ведь? Ты забрал мою жизнь, чтобы стать достойным Каро. Ты так ее любил, что наплевал на меня, здравый смысл и людей, которым был дорог. Но при первом же удобном случае выкинул ее из своей жизни. И ее – потерянную, одинокую и сломленную – подобрал Энджел… Видишь, как забавно?

Я слушаю Кита и понимаю: он не в себе. Наверное, мы все не в себе. Только тогда, когда нам с Даром помогали близкие, Кит отказался наедине с собой и болью. Страшно признаться, но таким его сделали мы.