Дар богов

Глава 4

Я медленно поднимаюсь и недоверчиво смотрю по сторонам. Все это не может происходить со мной! Я же нормальная! Я не страдаю ни провалами памяти, ни приступами агрессии. Но как еще можно объяснить мое состояние? Вторая рука тоже в крови, кровь на тонком светло-голубом пеньюаре, надетом на голое тело…

Я накидываю его, если хочу вечером выйти на террасу или с утра выпить чашку кофе с видом на море. Почему я надела именно его? Значит, не собиралась идти дальше собственного балкона. А если так, то почему все же ушла?

И, главное, куда и зачем?

Самое страшное, что я ничего не помню. Вчера легла спать в обнимку с Энджелом и дальше все – провал. Такого не случалось ни разу в жизни, даже в то страшное время, которое я провела в плену маньяка. Мой мозг фиксировал все происходящее и не давал мне это забыть. И когда я спаслась и пережила предательство матери, я тоже помнила все, что со мной случилось. Не любила вспоминать – да. Но помнила и смогла пересказать магследователям историю своего похищения день за днем.

Представляю, как я выгляжу. Жалкая, мокрая, окровавленная… Лежу головой к воде, волосы спутались и намокли. В них застрял песок, но это волнует меня значительно меньше, чем кошмарная ситуация, в которой я оказалась. Чья кровь у меня на руках?

Я запахиваю полы пеньюара и благодарю бога, что пляж пустой: вижу шезлонги и купающихся только вдалеке. Вокруг меня пустынно. Делаю несколько неуверенных шагов и понимаю, что чувствую себя совершенно нормально. Ни головной боли, ни дискомфорта. Только рука затекла, так как я лежала на ней.

Получается, я просто встала ночью, что-то натворила и уснула на берегу?

Звучит настолько бредово, что я просто не могу найти этому объяснений. Я не пытаюсь отмыть кровь или выкинуть пеньюар. Просто иду к нашей с Энджелом вилле. Если я совершила что-то ужасное, я не собираюсь бегать от правосудия.

Мне нужно понять, что произошло, и Энджел – единственный человек, который поможет мне разобраться.

На ступеньках, ведущих ко входу в нашу виллу, – кровавые отпечатки. Словно кто-то сначала накапал кровью, а потом прошел босыми ногами. Опускаю взгляд. Сложно определить, была это я или нет. Ступни в песке. Даже направление понять невозможно. След виден частично и слишком размазан.

Дверь приоткрыта, и от этого становится совсем нехорошо. Сердце стучит, картинка перед глазами плывет, но я делаю над собой мучительное усилие и толкаю дверь, оказываясь в просторном холле. На полу тоже есть несколько кровавых отметин.

– Энджел! – кричу я, озираясь по сторонам.

Не получив ответа, всхлипываю и бегу на второй этаж в нашу спальню.

Кровать в крови: подушка, тонкая белоснежная скомканная простыня, покрывало. А главное, моего парня нигде нет.

– Энджел! – снова зову я, понимая, что ответа не будет.

Всхлипываю и сползаю по стене, не зная, что мне делать дальше. Что, демоны меня забери, произошло этой ночью и как мне все вспомнить?

Остается всего одно место, куда я не заходила. И мне почему-то очень страшно туда заглядывать. Ванная комната. Дверь приоткрыта, на окровавленной ручке – отпечаток кровавой ладони.

Я всхлипываю, прикрывая рот рукой. Металлический запах крови усиливается, и меня начинает тошнить. Собираю волю в кулак и поднимаюсь. Так же, как и садилась, опираясь спиной на стену.

Осторожно придерживаясь за нее рукой, на негнущихся ногах бреду в сторону ванной комнаты. Мне очень страшно найти Энджа там. Не знаю, откуда в голове такие мысли, но они жуткие. Это мой самый кошмарный кошмар.

Пока преодолеваю это расстояние в несколько шагов, успеваю практически сойти с ума.

Не верю, что снова оказалась в эпицентре кошмара. Причем сейчас, кажется, я увязла намного сильнее. Раньше я была жертвой и прекрасно знала свою роль. Но теперь? Теперь я свидетель. А может быть, маньяк?

Добравшись до двери, я осознаю, что жертве проще сохранить разум, чем тому, кто не уверен в том, что сотворил. А еще последнее гораздо страшнее.

Рыдаю, прежде чем открыть дверь. Распахиваю ее и понимаю, что в ванной никого, только небольшие кровавые дорожки на раковине. Я пыталась отмыть окровавленные руки? Или что я делала тут?

Не слышу шагов за спиной, я слишком сосредоточена на том, что происходит со мной здесь и сейчас. И когда меня осторожно обхватывают за плечи, делаю то, чего не делала очень давно: резко разворачиваюсь и бью. Одновременно ментальным кулаком и ногой с вертушки.

Полы халата смазывают движение, и именно это спасает Энджелу жизнь. Ну и еще его реакция. Но парня все равно откидывает к стене, по которой он со стоном сползает.

– Каро… – шипит он, зажимая рукой нос, из которого течет кровь.

– Боги, Эндж! – рыдаю я от облегчения, что он жив. А заодно и от стыда, что чуть не пришибла его собственными руками. – Прости меня.

– Ничего, – бормочет он. – Сам виноват. Не стоило подходить к тебе со спины. Принеси, пожалуйста, лед.

Не задаю вопросов и бегу к холодильнику. Притаскиваю упаковку, которую по привычке взяла с собой. Тот же лед, но с заживляющим эффектом. У спортсменов такие вещи в чести.

– Я так виновата! – всхлипываю я. – Просто очень перепугалась! Действовала на инстинктах. Я правда думала, что все осталось в прошлом.

– Ничего страшного, – отвечает он и снова притягивает меня к себе.

Я послушно устраиваюсь на полу между его ног, прижимаясь к парню плечом и сворачиваясь в клубочек, как кошка.

– Я так переживал за тебя. Проснулся, тебя нет… постель в крови. В раковине кровь, на улице… Я чуть с ума не сошел, пока искал тебя по округе. К тому же я точно не мог спросить у ранних прохожих: «А вы не видели мою подругу? Такую, всю в крови?». Каро, что произошло?

– А я не знаю! – всхлипываю я в отчаянии. – Надеялась, ты сможешь мне рассказать. Я проснулась в крови, на берегу. И не помню, как там отказалась. А в руках был цветок. Тот, что ты подарил мне по дороге на вечеринку.

– А при чем тут цветок? – удивляется Энджел.

– Не знаю! – Я утираю слезы и собираюсь с мыслями. – Эндж, а что, если ночью я его убила?

– Кого убила? – осторожно уточняет парень. – Цветок?

– Нет… – Я качаю головой. – Что, если я убила Дара? Ведь этот цветок он у меня забрал.

Я действительно очень этого боюсь. А еще не хочу признаваться, что, увидев кровь в доме, подумала, что жертвой моего беспамятства стал сам Энджел.

Несмотря на то, что мы находимся в тропическом раю, после душа, где я смываю с себя кровь, меня трясет. Я сижу в просторной гостиной с видом на море, закутавшись в плед и стуча зубами. Энджел приносит мне горячее, тягучее и приторно-сладкое какао. Обычно я подобное не пью, но сейчас мозг нуждается в глюкозе.

Да уж. Не так я представала себе наш первый с Энджелом отпуск. Море, солнце, экзотика – ну что в этой схеме могло пойти не так? Две недели рая и ничего неделания.

– Выпей, тебе нужно успокоиться и согреться, – говорит Энджел, напоминая про подрагивающую в моих руках чашку с какао.

Делаю обжигающий, приторно-сладкий глоток, и сознание проясняется.

– Не переживай, мы разберемся, чья это жестокая шутка, Каро. Я обещаю. – Энджел успокаивающе сжимает мою руку.

– Ты знаешь… – собравшись с духом, произношу я, вскинув на него красные, воспаленные от слез глаза, – в моей жизни было очень много жутких шуток, Эндж. А что, если нет?

– В смысле – нет? – Парень хмурится.

– А что, если это не шутка? Вдруг я сама стала как они… Те, кто меня доставал. Вдруг я кого-то убила?

– Ну перестань. Мы только что об этом говорили. Это бред. – Он тихо усмехается, присаживается на диван и притягивает мою голову к своему плечу. – Ну кого ты могла убить, Каро?

– А вдруг я убила Дара? – всхлипываю я. Отстраняюсь и протягиваю Энджелу на открытой ладони смятый цветок, который зачем-то таскала за собой даже в душ. – Я была зла. Да и физически на это способна.

Энджел замирает. В его глазах мелькает что-то похожее на испуг. От этой натуральной реакции мне становится плохо. Желудок сжимается, а руки начинают дрожать сильнее. Но парень очень быстро возвращает себе контроль, и мне начинает казаться, что никакой странной реакции не было. Может, это мое больное воображение? Но уже поздно, становится еще страшнее. Даже следующие слова Энджела не успокаивают, а делают только хуже.

– Каро, успокойся. Все будет хорошо. Я сейчас быстро смотаюсь в магпорт и поменяю наши билеты. Мы уедем отсюда так быстро, как сможем. Хорошо? Ничего не случилось. Ты меня слышишь? Это все сон.

– Не хочу скрываться, если в чем-то виновата, – со всхлипом говорю я. – Я не смогу… не смогу жить с осознанием вины.

– Ты не виновата. Даже если что-то случилось, ты все равно не виновата. Ты – спала.

Начинаю рыдать громче, чувствуя себя раздавленной и обессиленной.

Энджел шепчет слова утешения.

– Каро, просто успокойся. Я сейчас поменяю билеты, и мы уедем из этого ужасного места. Хорошо? А по дороге я постараюсь узнать, не случилось ли ночью какой трагедии. Договорились? Все в порядке с твоим магсерфером. Ты мне веришь?

– Он не мой, – всхлипываю я, вытирая ладонями дорожки слез.

Энджел целует меня в лоб и уходит, а медленно выхожу на веранду. Не хочу верить, что даже во сне, в бреду, в измененном сознании я могла причинить вред Дару. А больше я тут никого не знаю. Несмотря на все проблемы с головой, я совершенно точно не стала бы кидаться на малознакомых людей. Это бред.

Но на моих руках была кровь. И я сжимала в ладони цветок. Свидетельства прошлой ночи слишком страшные.

Дар

В этом городе никто не доверит мне своих детей. И правильно. Я могу научить их только прожигать жизнь и ломать судьбы.

Эта мысль влетает мне в голову вместе с головной болью, едва я открываю глаза. С похмелья я на редкость пессимистичен. Я совершенно точно не у себя, и совершенно очевидно меня поимели, как первокурсницу. Рядом на подушках по правую и левую руки светлая и темная макушки. Оливия и ее подружка.

Ненавижу. Вопрос: себя или их?

Раздраженно стряхиваю руку, которая лежит на мне поперек туловища, и поднимаюсь.

– Ты уже уходишь, Дар? – сонно мурлыкает Оливия и потягивается, как кошка, не обращая внимания на то, что покрывало сползает, обнажая грудь.

Первый порыв – нахамить. Потому что подсыпать в бокал какую-то дрянищу – это низко. Но подумав, я в итоге ограничиваюсь коротким:

– Никогда больше не пытайся меня споить. Тебе повезло, что твой дом устоял. Алкоголь и я несовместимы, а трезвый… я бы никогда не оказался тут.

– Но Дар… – Оливия недоумевающе хмурится. – Ты вернулся к нам сам, и уже изрядно нетрезвый. Так что не наговаривай на меня. Никто не заставлял тебя ни пить, ни идти с нами. Я думала, ты достаточно большой мальчик, чтобы самостоятельно принимать решения.

Я не в настроении и поэтому не ведусь на провокацию Оливии. Слишком уж она явная.

– Кто-то подсунул мне бокал с ядреным коктейлем из алкоголя и запрещённых зелий.

– Запрещённые зелья? – Ее подруга открывает глаза. – Моего ребенка тренирует зельевик?

– В создавшейся ситуации тебя волнует только это? – утоняю я.

Ойкнув, она ныряет под покрывало. Эта чуть скромнее, чем Оливия. Еще бы имя ее помнить.

– У нас не было запрещенных зелий, Дар! – Оливия мотает головой. – Ты что? Я мать, жена уважаемого человека…

– Вот про уважаемых людей я на твоем месте не стал бы сейчас упоминать. Это несколько неуместно, не находишь?

Она поджимает губы, но упрямо заявляет:

– С зельями – это не ко мне. Вино – да, но всякие подозрительные коктейли? Не мой уровень.

Чувствую себя идиотом, но я совершенно точно знаю, в том бокале была гремучая смесь.

– Значит, бокал предназначался не мне. Но его содержимое совершенно точно принес кто-то из гостей, и оно было замаскировано под безалкогольный коктейль. Я сам по своей воле никогда не пью.

– Но почему? Было же весело! – снова оживает подружка, которая, видимо, переварила тот факт, что ее деточку тренирует откровенно аморальный тип.

– До поры до времени, – отвечаю я. – Нет, мне всегда бывает весело. Остальным – часто не очень.

Когда выхожу их спальни, меня провожает молчание. И к лучшему. Дурацкий вечер, позорная ночь и утро с больной головой. Собственно, этих аргументов достаточно, чтобы не пить совсем.

Хлопаю дверью и сажусь на осу.

Народа на острове в это время мало – все преимущественно спят. Туристы выползают на пляж позже, а местные уже давным-давно работают, стараясь завершить все начатое до полуденной жары. А я – серединка на половинку. Тренировки у меня бывают во второй половине дня, а для удовольствия я в любое время могу встать на магсерф.

Добираюсь до дома с одной мыслью: нужно снова поспать. Может, тогда из головы исчезнет туман и она перестанет раскалываться, а я обнулю вчерашний вечер. Встречу с Каро, пьяный угар и позорную ночь, которой я совершенно не хотел. Я не рад возвращению старого Дара. Я оставил его в прошлом, пусть там и будет.

С этими мыслями поднимаюсь по крыльцу, с которого местами стерлась краска, и замираю, так как перед дверью – огромная красная лужа. Кровь? На двери – отпечатки ладоней. Прикладываю для сравнения свою руку и понимаю: следы принадлежат или хрупкой девушке, или ребенку.

Сердце совершает кульбит и начинает долбиться в грудную клетку. Неприятные ощущения и жутковатые предчувствия. Сложно оставаться спокойным, если у тебя на двери кровь.

Осторожно, обернув ладонь платком, дергаю за дверную ручку.

Открыто. Замок взломан. Непрофессионально. Он хлипенький и его вскроет даже ребенок. Но вот магическую защиту вломившийся убрал без труда и аккуратно, что говорит о сильном магическом потенциале. Конечно, я не пытался создать серьезное заклинание, так – пугалка от непрошеных гостей. Брать у меня нечего, поэтому я никогда таким не парился. Иногда вообще оставлял дверь открытой.

Но не вчера. Я точно помню, что запер дверь, когда уходил.

Захожу в свой дом. Просторный холл совмещен с кухней, и дальше по коридору – спальня. Замираю на пороге и вижу такую картинку: на светлой плитке огромная лужа крови, а в ней – окровавленное настоящее сердце, в которое воткнут нож.

– Че за хрень происходит? – бормочу себе под нос и начинаю медленно обходить эту жутковатую инсталляцию. Кто и зачем это сделал? И кому принадлежит сердце?

Ненавижу. Надо вызывать законников, но я категорически не хочу это делать, поэтому достаю магфон и отыскиваю в нем координаты человека из своего прошлого. Прежде чем что-то предпринимать, надо обсудить создавшуюся ситуацию с ним.

– Лестрат… – хрипло произношу я, едва некромант подключается и его мерцающий силуэт появляется передом мной. – У меня тут происходит какая-то лютая фигня. И мне что-то не по себе. Вернулся домой, а тут такое… И я не понимаю, где тело.

Перевожу магфон на лужу крови и недовольно отмечаю, что руки дрожат.

– Ну… – Лицо некроманта становится задумчивым. – Тело я бы на твоем месте искать не стал, а вот тушу и того, кому ты перешел дорогу… можно.

– В смысле?

– Учи анатомию. Это не человеческое сердце. Свинья. И кровь, скорее всего, тоже свиная. А вот кто это мог сделать, тебе лучше знать. Кому в последнее время перебегал дорогу? Что изменилось в твоей жизни? – задает он вопросы, а ответ у меня один.

– В Монарко приехала Каро, больше ничего примечательного, – стараюсь отвечать как можно более равнодушно.

– Каро? – удивленно переспрашивает Лестрат. – Ну, это не в ее духе. Да и зачем? Насколько я знаю, у нее все неплохо. Говорят, она встречается с одним из «ангелов»… Я даже подумал, что это тот твой знакомый.

– Нет, – отвечаю, нахмурившись. – Это не он. Спасибо. А что мне с этим делать?

– Убирать. Чего же еще, – усмехается некромант и отключается.

– Убирать… – брезгливо тяну я. – Да что за день-то такой поганый!

Ближе подойдя к луже крови, вижу одну очень интересную деталь. У ножки стула валяется металлический наконечник для косы. Таким раньше пользовалась Каро. И сегодня он на ней был. Но какого демона-то? Каро, которую я знал, не стала бы творить подобную дичь, она просто дала бы в физиономию. Как все это понимать? Кажется, пора кому-то вправить мозги, если они еще остались!