Дар, который управляет тобой (СИ)

— Тиниара! — голос такой знакомый. Парень с седыми волосами взял в ладони её лицо, соединяя их взгляды. — Тин, ты слышишь меня? Это что, кровь?

Девушка посмотрела на свою одежду — та и правда была покрыта запёкшейся красно-коричневой коркой.

— Это вчерашняя, — пробормотала Тин, непонятно почему рассмеявшись своему ответу.

— Вчерашняя? Боги, что они с тобой делают?

— Помнишь, я жаловалась, что система обучения в нашей академии ни к чёрту? Ты даже не представляешь, как сильно я ошибалась.

— Они так учат тебя? — Дилиан схватился за голову, стараясь унять панику. — Тин, ты должна рассказать мне всё, что…

Дослушать она не успела — дар швырнул её обратно в собственное тело, со всеми возможными откатами. Голова закружилась, её затошнило, кожу закололо, свело пальцы на руках и ногах. В глазах потемнело так сильно, что разглядеть ситрайца ей удалось не сразу. Он что-то говорил — оказалось, что у неё ещё и в ушах звенит.

— Вот теперь у нас есть с чем работать, — резюмировал палач.

2.03

— Ты хоть понимаешь, что это? — спросил Тиниару её «наставник» на следующий день. После того как девушка потеряла сознание, камень у неё отобрали, и теперь она жадно смотрела на свёрток, что лежал на столе.

— Артефакт. В книге, которую я читала, его называли симбиотическим.

— У каждого такого камня есть имя. Ты бы знала, если бы использовала его чуть дольше. Но он ещё не успел раскрыться, хоть и поработил тебя.

— Что значит, поработил? — Тиниара на мгновение оторвала взгляд от свёртка. Ненависть к палачу отступила перед жаждой понять природу своего дара и возможности контроля над ним.

— Симбиотический, ты сама сказала. Он даёт тебе власть над твоим даром, но взамен берёт то, чего ему не хватает. Живёт. Питается. И будет требовать от тебя оплаты.

— Какой ещё оплаты? — нахмурилась Тиниара. До этого момента она не ощущала, что камень чего-то от неё требует. Она чувствовала только то, что он ей давал: силу, контроль, даже уверенность в себе.

— Я не знаю. Они отличаются, каждый требует своего. Мы выясним, со временем.

— Вы больше не будете меня пытать? — тихо спросила Тиниара. Потупила взгляд, понимая, что ответ, который она сейчас услышит, её не устроит. Впрочем, ей почему-то не было страшно. Обидно? Да. Грустно? Немного. Возможно, она злилась. Но страх пропал, словно за ненадобностью. Какой прок от него? Боль всегда была рядом с ней, так почему она так переживала из-за неё раньше?

— Правила немного поменялись, но суть та же. Сейчас ты должна как можно дольше продержаться на другой стороне. Вернёшься — будет больно, — мужчина подтолкнул камень, призывая её начать. Тин аккуратно взяла его двумя пальцами и переместилась.

* * *

Луна сияла в небе огромным блином. Мороз был таким, что кости во всём теле мгновенно начали болеть. Холодный воздух сковывал лёгкие, ветер выдувал из-под тонкого платья остатки тепла. Какая пытка лучше? А может быть, если она продержится достаточно долго, он вообще не будет её пытать?

«Будет», — промелькнуло в голове. Ему это явно нравилось, а с учётом времени, что он проводил в комнате с Тин, других увлечений у мужчины скорей всего не было. Девушка обхватила себя руками, чувствуя, как начинает кружиться голова. Откат при обратном перемещении не был так ужасен, как в прошлый раз, но в глазах всё равно потемнело, в ушах зазвенело и забилось сильнее сердце. Ещё не успев до конца прийти в себя, Тин почувствовала, как начинают гореть предплечья. На контрасте с недавним холодом этот жар был невыносим. Наверное, она кричала. Пыталась погасить пламя, медленно растекающееся по всему телу, но лишь потеряла сознание.

* * *

Дилькионниль сидел на полу под дверью пыточной камеры. Теоретически ему ни к чему было проводить здесь столько времени, но заниматься своими делами, развлекаться и общаться с другими гостями целитель не мог. Только не сейчас, когда девушка, которую он обманом привёл к ситрайцам, кричала от боли. Они находились довольно близко к границам священного леса, в закрытом крыле дома наместника — подальше от бездельников, прибывших сюда на празднование Великого Благословения. Ни к чему было раздражать слух высокопочтенных господ дикими воплями. Праздник только через неделю, но народу уже съехалось столько, что избежать назойливого общения было сложно.

После того как мужчину причислили к свите принца, любимца нынешнего короля, спрос противоположного пола на целителя резко возрос. Ещё пару месяцев назад его бы это порадовало, но сейчас веселиться не получалось. Может быть, время, что он провёл среди людей, не давало ему больше относиться к ним как к полуразумным существам. Краткость их жизни заставляла их… жить. В бешеном темпе. Меньше откладывать на потом, меньше оглядываться на окружающих. Ситрайцы по сравнению с ними так статичны, так подчинены страху. Только помолвка у них может длиться до пятидесяти лет, за это время люди успевали влюбиться, создать семью, родить детей и даже умереть… так разве можно судить их за необдуманные поступки?

Крик за дверью перешёл на новую ноту и неожиданно затих. Может быть, Тин переместилась? Но ведь Дилькионниль отчётливо слышал, как в прошлый раз, когда было тихо, Асскиммиль считал вслух, как и всегда. Неужели она телепортировалась дважды? Это было бы впервые за всё время, что она здесь. Диль поднялся на ноги и замер у двери, стараясь унять накатившую панику. Криков больше не было. И стонов. Вообще ничего. Лишь зловещая тишина. Заклинание, не позволяющее открыть дверь, он смёл за считаные минуты. Ворвавшись внутрь, увидел обмякшую в стуле Тин и нависшего над ней мужчину. Сила стояла в воздухе плотным туманом — ублюдок продолжал пытать девушку, несмотря на то, что она явно не реагировала на боль. Целитель рванул вперёд, замахиваясь кулаком и ударяя палача по лицу.

— Ты не видишь, что убиваешь её? — зарычал он, хватая мужчину за ворот рубашки и поднимая кулак для ещё одного удара.

— Это моя работа, парень, — усмехнулся Асскиммиль. Притворялся, что всё в порядке, но всё же отодвигался. — Я делаю то, что мне приказал наместник. А ты слишком привязался к этой девчонке.

— Тебе приказали убить её? — злобно поинтересовался целитель, отпуская палача. Стычка была бессмысленной и лишь усложнила бы ему жизнь. Лучше помочь девушке.

— Я делал то же, что и вчера. Чего ты так всполошился?

— У неё переохлаждение. Посмотри: кожа и губы синие, судороги, сердце еле бьётся, — Дилькионниль подхватил её на руки, толкнув ногой дверь, пронёс в комнату и уложил на кровать, — А ты нагреваешь локальные участки тела, толкая холодную кровь к сердцу. Так оно и остановиться может. Согрей целиком. Только не надо кипятить ей мозги.

— То есть я должен делать твою работу? — Асскиммиль удивлённо поднял брови. Это надменное выражение лица… а ведь он даже не был чистокровным ситрайцем. Повезло, что мать была приближённой самого́ короля, иначе его ещё при рождении выбросили бы из священных лесов. За пределы обители он никогда не выходи́л, а к людям был крайне нетерпим — мы всегда ненавидим тех, кто напоминает нам о наших недостатках.

— Если бы не ты, она бы не умирала, — раздражённо заметил Дилькионниль. Мужчина вновь усмехнулся, но сосредоточился на даре. Температура тела девушки медленно увеличивалась — она начинала согреваться. — Всё, дальше я сам. Убирайся.

Асскиммиль вышел, оставляя их одних. Целитель какое-то время поддерживал работу кровеносной системы, и лишь убедившись, что кровь поступает во все части тела, занялся локальными повреждениями. Лёгкое обморожение, ожоги, повреждённые сосуды. Методично собирал её тело, забывая на время о том, что совершил. Ненадолго, впрочем — едва закончив, он замер, всматриваясь в измазанное кровью лицо. Боги, что же они делают? Неужели нет другого способа обучить Тиниару? Целитель уже собирался уйти, но девушка вцепилась пальчиками в его руку и пробормотала сквозь забытьё:

— Не уходи.

Из лёгких выбило воздух… сердце заколотилось так, что стало больно в груди. Он прилёг на кровать, обнимая ещё не до конца отогревшееся тело. Малышка расслабилась, прижимаясь к нему плотней. Дилькионниль тяжело вздохнул, погладил её по спутанным волосам. Он должен вытащить её отсюда.

2.04

Дилькионниль ушёл из комнаты уже ночью, когда девушка крепко спала. Первые пару часов она дёргалась и стонала — наверное, снились кошмары. Когда же она затихла, погружаясь в глубокий сон, он аккуратно, стараясь не разбудить, поднялся с кровати и вышел наружу. Защиту на двери уже восстановили, и теперь он был вписан в заклинание — видимо, решили, что это проще, чем каждый раз его возобновлять. Что же, ему только на руку.

Тёмные и пустые коридоры дальнего крыла сменились освещёнными, шумными, украшенными к празднику. Из комнат то и дело выходи́ли ситрайцы, устремляясь в главную залу — сегодня был очередной приём. Каждый вечер до дня основного бала будет теперь отмечен каким-нибудь мероприятием — наместник и без того вёл довольно праздную жизнь, а во время Великого Благословения готов был веселиться не прерываясь.

— Дилькионниль, — тонкий голосок за его спиной заставил замереть. Мужчина обернулся, не веря своим ушам, но зрение подтвердило то, что он услышал. По коридору к нему направлялась ситрайская девушка, тоненькая, словно юное деревце, высокая — чуть ниже его ростом. От её плавных движений нельзя было отвести взгляд. Лёгкое светлое платье аккуратно и ненавязчиво обращало внимание на высокую грудь и тонкую талию. Когда эльфийка подошла к нему на расстояние пары шагов, Дилькионниль согнулся в почтительном поклоне.

— Леди Альмони, — он старался говорить спокойно, но голос всё же предательски дрогнул.

— Зовите меня Сильтрания, — скромно улыбнулась девушка, отчего у мужчины перехватило дыхание. — Я лишь хотела поздравить вас с назначением, мы так редко видимся, что приходится делать это почти через год.

— Благодарю вас, — вновь склонился Дилькионниль. Он вырос в доме, принадлежавшем отцу леди Альмони, и с самого детства был тайно в неё влюблён. Только вот она никогда не снисходила до общения с безродным целителем. Раньше мужчина не смел и мечтать о подобном внимании, а теперь ему вдруг показалось, что всё возможно.

— Могу я рассчитывать на один танец сегодня? — робко спросила Сильтрания, и её щёки залились восхитительно милым румянцем. Диль ещё не успел ничего ответить, как она перевела взгляд на его рубашку и поменялась в лице. — Это что, кровь? Вы поранились?

Дилькионниль бросил беглый взгляд на свою одежду — белая рубашка и правда была измазана в крови Тиниары. Это вернуло его к реальности, он подтянулся, вежливо улыбаясь девушке.

— Один из слуг поранился, меня пришлось ему помочь. Прошу простить, я должен переодеться, а затем дождаться аудиенции с принцем. Боюсь, сегодня не смогу присутствовать на приёме, — мужчина кивнул девушке на прощание, но надежда, вспыхнувшая в душе́, не дала просто уйти. Он замер, глядя в растерянное лицо красавицы, и тихо добавил: — Мы могли бы потанцевать завтра.

— Хорошо, я буду вас ждать, — Сильтрания вновь улыбнулась, приседая в лёгком реверансе. Эти изящные движения теперь будут сниться ему ночами.

* * *

Для того чтобы встретиться с принцем, Дилькионнилю пришлось простоять под дверью больше двух часов. Обычно его это не волновало, но сегодня терпение подводило, заставляя метаться по коридору. Впрочем, аудиенции он дождался. Льиннел выглядел усталым — как и всегда, когда возвращался в дом своего отца. В каком-то смысле он был взрослее родителя, что вечно откладывал решение проблем на потом. А мальчику накопившийся ворох не давал покоя, и за время своего присутствия в родном крае тот старался уладить всё по максимуму.

— Господин, — Дилькионниль поклонился, давая принцу возможность первому начать разговор. По этикету свои проблемы он мог высказывать лишь после того, как убедится, что у принца нет к нему просьб.

— Хочу, чтобы завтра ты поехал со мной, — сказал мальчик хмурясь. — Нужно решить, перемещать ли деревню носителей тьмы, она слишком близко к нашим торговым путям.

— С вашего позволения, я бы хотел остаться, — возразил Дилькионниль. Ему не нравилось отказывать принцу, но мужчина слишком сильно переживал за Тиниару.

— Что-то случилось? — поинтересовался Льиннел. В этом был он весь — никогда не делал поспешных выводов, всегда и во всём пытался разобраться.

— Вы знаете, как именно обучают Тиниару?

— Да, — скривился принц. — Мы с отцом не сошлись во мнениях в этом вопросе. К сожалению, я не могу связаться с дедом, а никто, кроме него, не в состоянии повлиять на наместника.

— Сегодня наставник чуть не убил её. Зайди я на пару минут позже, то не успел бы её спасти. Боюсь, если оставить Тиниару одну, то портала у нас не будет.

— Отец говорит, пусть лучше она умрёт, чем достанется людям. Но как по мне, мы могли бы добиться большего добротой и заботой. Впрочем, люди уже пытались обучать её по-хорошему и потерпели неудачу. Я не знаю, есть ли верное решение.

— Пытки может и помогут её обучить, но что будет, когда она научится управлять своим даром? Разве она будет помогать нам? Что помешает ей притащить сюда воинов? Устроить покушение на одного из нас?

— Над этим отец работает, — тон, которым была сказана последняя фраза, не предвещал ничего хорошего.

— Что это значит?

— Мы думаем, что принц Тиллирион Лорийский жив.

— Только вот что это меняет?

— Он сейчас без охраны, в горах, когда мы придумаем, как его оттуда достать, то будет чем шантажировать девушку. Если всё пойдёт по плану, никто кроме нас и Тиниары не будет знать, что он жив.

— Но ведь перед побегом Тин встречалась с другим парнем, — не веря, что этот разговор ведётся всерьёз, возразил Дилькионниль.

— Дилиан, да, я знаю. Его нам не достать, академия сейчас — это сплошной комок нервов. Туда стянулась и армия, чтобы защитить единственную оставшуюся в живых наследницу, и сильные маги из гильдии. Да и он теперь не безобидный стихийник, говорят, после обучения станет магом высшего уровня. А вот Тиллирион… всего лишь иллюзии. Он не опасен. Даже если Тиниара не влюблена в него, не думаю, что у девушки хватит сил смотреть на его мучения.

— Он наследник…

— Пока что да, но едва коронуют его сестру… Элира первая будет рада отсутствию соперника. Никто не будет его искать, — принц помолчал, вглядываясь в лицо Дилькионниля. — Думаешь, я рад такому развитию событий? Это не так. Но ты знаешь, отец никогда не слушает моего мнения, а дед слишком занят, чтобы обращать внимание на необученного человеческого мага. Главным для нас было увезти её из академии, чтобы портал не достался людям, и миссия выполнена. Дальше действуем по обстоятельствам.

— Мы обещали ей защиту, — хрипло заметил Дилькионниль. Он так надеялся, что разговор с принцем хоть что-то изменит. Но, похоже, мужчина обрёк Тиниару на верную смерть.

— Я помню. И если она будет сотрудничать…

— То, что? Сможет всю жизнь быть нашей пленницей?

— Политические решения не всегда верны этически, Дилькионниль. Но если выбор будет между её жизнью и жизнями сотен ситрайцев, как прикажешь поступить? Ты знаешь меня, я всегда стараюсь выбрать наиболее мягкий путь, даже если он сложнее прочих. Но иногда такого пути просто нет.

— А может, на вас повлияло ваше желание отомстить Тиллириону за его дерзость? — выпалил целитель.

— Я сейчас сделаю вид, что этого не слышал, — Льиннел поджал губы и выпрямился. Усталость, которую Дилькионниль заметил, когда вошёл, словно испарилась. Принц никогда не позволял себе выглядеть слабым перед теми, кому не доверял, и только что мужчина перешёл черту.

— Извините меня, — тихо сказал он, склоняя голову. — Я никогда не сомневался в ваших решениях, и сейчас не имею на это права. На меня влияют эмоции, и я не вижу полной картины, а значит, не могу осуждать.

— Понимаю, ты считаешь себя ответственным за её жизнь. Останься завтра, проследи, чтобы Асскиммиль не переборщил. А я обещаю тебе ещё раз поговорить с отцом.

— Спасибо вам, — Дилькионниль вновь склонил голову, развернулся и вышел из комнаты. Что-то подсказывало ему, что ничего не изменится.

2.05

Тиниара исподлобья смотрела на своего «наставника» и крутила в пальцах осколок камня. «Сегодня пыток не будет», — первое, что он сказал, когда вошёл в комнату. Тин так и не поняла, было ли это попыткой сменить тактику, или своеобразным извинением за то, что вчера она чуть не умерла.

— Ты должна вслушаться в его желания, — в который раз повторил мужчина. Девушка вздохнула — когда её пытали физически, она, по крайней мере, понимала, чего от неё просят.

— Это камень. Он ничего не хочет. И на вопросы не отвечает.

— Значит, ты не слушаешь.

— Ага, и не я одна. Повторяю — артефакт ни разу не требовал от меня оплаты.

— Значит, платил кто-то другой. Ты ведь не всегда держала его в ладони.

— Какое-то время он был у Эрика…

— Вот видишь, — торжествующе взмахнул руками Асскиммиль. — Что и требовалось доказать.

— Нужно просто спросить его…

— Нет, — отрезал мужчина. — Ты должна догадаться сама.

— Ну, само собой, — скривилась Тин. — Лёгкие пути не для нас. Нам бы чего позаковыристей. А может быть, он вообще не работает? От него не так много осталось.

— Поверь, он работает.

— С чего вы взяли?

— Правда не чувствуешь разницы? С ним ты ведёшь себя так вызывающе, так самоуверенно. Не плачешь и не боишься меня.

— Может дело в том, что вам больше нечем меня удивить? — съязвила Тиниара.

— Ну так отдай его и проверим, — ухмыльнулся мужчина. Тин перестала крутить в руках осколок и сжала его в кулаке. Впрочем, её уже мало волновали ответы. Почему наставник так не хотел, чтобы она встречалась с Эриком?

— А если переместиться? Взаимодействие с камнем даст возможность его разгадать?

— Вероятно… пробуй.

Тин закрыла глаза, выбрасывая из головы лишние мысли и входя в состояние медитации. Спонтанные перемещения ей сейчас не нужны, она хотела попасть в определённое место. Получилось это относительно легко, но небольшой откат всё же был: голова закружилась, и девушка вцепилось в книжную полку, стараясь не упасть. Впрочем, её тут же подхватили, и девушка, не раздумывая, прижалась к парню, позволяя себя обнять.

— Жива, — выдохнул ей в ухо Дилиан.

— Пока да, — Тин улыбнулась, на мгновение забывая, зачем переместилась именно сюда. Она повернулась так, чтобы поцеловать парня, но кто-то кашлянул, намекая, что они не одни. Девушка обернулась — на стуле сидел Аншари и обеспокоенно её рассматривал. Этот взгляд она узнала сразу — он едва ли заметил заляпанную кровью одежду и вряд ли обратил внимание на то, как девушка исхудала за последнее время, потому что рассматривал ауру.

— Что они с тобой сделали? — спросил мужчина, вставая со стула. Он поднял руку, желая прикоснуться к чёрным линиям в её ауре, но мгла отшатнулась от пальцев, будто была живой. — Что это, Тини? Эта тьма, откуда она?

Тиниара долго вглядывались в его лицо, но всё же медленно разжала пальцы правой руки, показывая осколок. Аншари выдохнул, чувствуя, как сила разливается по комнате. Тёмная сила. Вязкая. Она защищала девушку и в то же время меняла её.

— Ты должна избавиться от него! — воскликнул Аншари, пытаясь выхватить камень, но Тиниара пропала на мгновение и появилась на шаг дальше. Рука теперь была крепко сжата, лицо напряжено, взгляд пылал ненавистью. — Тини, пожалуйста! Он уничтожит тебя!

— Это вы рассказали мне об артефакте! Это вы вселили в меня надежду! Я не могу от него отказаться!

— Мы поможем тебе сбежать от ситрайцев, а потом обучим. Обещаю тебе, ты сможешь всё преодолеть. Если бы я только знал, что это за артефакт, никогда бы не заикнулся о нём при тебе.

— А может, вы просто хотите оставить его себе? — Тин наклонила голову, взгляд стал таким жестоким, что у Аншари похолодело в груди.

— Дело не в этом, клянусь тебе. Я лишь забочусь о тебе. Ты должна отказаться от этого зла, борись с ним! Тини, я всегда был на твоей стороне, заботился о тебе. Ты должна мне поверить.

— Я не могу.

— Тиниара…

— Вы не понимаете! Правда не могу. Сейчас я перемещаюсь только с камнем, дар не слушается меня. А если я не буду выполнять задания наставника, то меня накажут! Вчера он меня чуть не убил.

— Значит, нам нужно вытащить тебя оттуда как можно скорее. Что ты знаешь о месте, где тебя держат? — вмешался Дилиан.

— Ничего. Окна закрыты, и ко мне не приходит никто, кроме наставника и целителя.

— Дилькионниль там? — спросил Аншари. Тиниара кивнула в ответ. — Это уже что-то. А твой наставник, как его зовут?

— Он не называл имени. Он вообще очень мало говорит.

— Что ещё? Должно быть хоть что-то, Тин, — Дил сделал шаг к девушке, но та отшатнулась вглубь комнаты.

— Наставник не хотел, чтобы я встречалась с Эриком. Почему? Эрик в тюрьме?

— А почему он должен быть в тюрьме? — настороженно переспросил Аншари. — Ты располагаешь неизвестной нам информацией об убийстве королевской семьи? Тиллирион замешан в этом?

— Нет, — соврала Тин. Неубедительно, впрочем, она бы сама себе сейчас не поверила.

— Я вижу твою ауру, Тини, — с сожалением покачал головой Аншари.

— Где Эрик? — спросила она, а когда ей не ответили, повторила громче. — Где он?!

— Никто не знает, — тихо сказал Дилиан. — С момента трагедии его не видели. Отслеживающие заклинания не работают.

— И он не дал о себе знать? — потрясённо выдохнула Тин. Она пошатнулась, делая несколько шагов назад. Куда, куда же она его переместила? Дил рванул к ней, не давая упасть.

— Он может быть уже мёртв, я могла выкинуть его куда угодно. Ведь сейчас такие морозы…

— Тиниара, о чём ты?

— Я спасла его. Думала, что спасла. Его хотели убить, как и остальных, но я переместила его куда-то… я не знаю куда. За всё это время даже не вспомнила о нём, ни разу не подумала, что он может быть в опасности.

— Тин, ты не можешь знать… — медленно начал Дилиан.

— Ты прав, — кивнула Тиниара, отстраняясь от парня. — Я должна убедиться.

Дил не успел ничего добавить, Аншари лишь смотрел на неё издалека. Девушка высвободилась из объятий и переместилась назад в свою камеру — голова у неё закружилась, из носа пошла кровь. Она оперлась руками о стол, стараясь не выглядеть жалкой.

— Где ты была? — поинтересовался наставник.

— Какая разница?

— Тебе лучше отвечать на мои вопросы, — злобно заметил Асскиммиль. В подтверждение своих слов он повысил температуру крови в правой руке девушки — её словно ошпарило, и Тин дёрнулась, роняя осколок. Он упал на стол, разбрызгивая вокруг себя алые капли.

— Ну вот, теперь мы знаем, чего требует камень в качестве оплаты, — довольно резюмировал Асскиммиль.

2.06

— Эй, я всего лишь хочу помочь.

— В прошлый раз ты говорил что-то подобное, — огрызнулась Тиниара, — и привёл меня сюда. От этого пореза я не умру, так что прекрати строить из себя доброго друга.

— Я не знал, — вздохнул Дилькионниль, садясь на стул у дальней стены. Тин сидела на кровати и впервые за время, проведённое в плену, была в состоянии поддерживать связную беседу.

— Чего не знал?

— Что они будут тебя пытать. Я правда не догадывался, — в голосе ситрайца слышалось сожаление, но девушка не верила в его искренность. С другой стороны, если чувство вины на самом деле его гложет, то была вероятность, что он сболтнёт что-то лишнее и интересное.

— Какая теперь разница? — пробормотала Тиниара, размышляя, как можно перевести разговор на Эрикиля. Камень у неё, конечно же, отобрали. Дар играл с ней в какие-то странные шутки — перемещение раз в сутки, против трёх, которые она терпела, пока училась в академии. — Как считаешь, почему я не могу переместиться несколько раз подряд? Раньше артефакт позволял это сделать.

— Он разбит, — Дилькионниль внимательно вглядывался в её лицо. Девушка неуловимо изменилась, и ему было не по себе от мысли, что в этом виноват он.

— Считаешь, артефакт повреждён навсегда?

— Я не знаю.

— А наставник?

— Асскиммиль не откровенничает со мной, — ответил Дилькионниль. Тин пропустила вздох, услышав имя своего мучителя.

— Во время нападения на королевский дворец благодаря артефакту я переместилась четыре раза подряд. Нужно узнать, как восстановить его, или, возможно, найти ему замену.

— Не думаю, что так просто найти замену подобной реликвии, — вздохнул ситраец. Он и сам размышлял об этом — ещё один артефакт избавил бы от необходимости обучать Тиниару варварскими методами. — А способы восстановить его могут знать разве что дарийцы.

— Значит, Эрик может их знать, — стараясь скрыть торжествующие нотки в голосе, поинтересовалась Тин. Вывести его на нужную тему оказалось легче, чем она думала.

— Маловероятно, — запнувшись, ответил целитель. — Он ведь воспитывался не дарийцами.

— Его мать была чистокровной дарийкой и вполне могла рассказать ему что-то. Нужно увидеться с ним. Уверена, он…

— Тебе лучше не видеться с принцем Лорийским. Поверь.

— Почему?

— Просто… — мужчина устало закрыл глаза и тяжело вздохнул. — Тиниара, тебе лучше в это не лезть. Не сейчас. Не добавляй себе лишних проблем.

— Проблемой больше — проблемой меньше, — упрямо поджала губы Тин.

— Я могу не успеть вытащить тебя в следующий раз. Не зли Асскиммиля, прошу тебя. Будь потише, пока Льиннел не свяжется с королём.

— И что это изменит?

— Я не уверен, но, надеюсь, что многое. Его величество часто несогласен с методами наместника. Но не будем забегать вперёд… Я распоряжусь, чтобы тебе принесли воды и чистой одежды. И сменили постель. А сейчас позволь исцелить твою рану.

* * *

Дилькионниль вышел из комнаты Тиниары совершенно вымотанным. Ему не приходилось тратить на исцеление слишком много сил, нет, просто её общество служило тяжёлым напоминанием, что он причастен к этому злу. Ситраец слишком хорошо знал, сколько страданий, и не только физических, приносят пытки. Никто, ни одно живое существо не должно́ этого терпеть, а уж тем более невинные молоденькие девушки. Он так задумался, что едва не налетел на встретившуюся по дороге эльфийку.

— Что-то случилось? — взволнованно пропела Сильтрания. — Вы мрачнее тучи.

Дилькионниль поклонился ей, как требовал этикет, девушка присела в лёгком реверансе. Она словно слышала прекрасную музыку и умело двигалась в такт — до того плавными и изящными были её движения. Да и сама эльфийка будто светилась изнутри — невозможно было оторвать взгляд. Ситраец поморщился и помотал головой, клеймо на предплечье отозвалось неприятным жжением.

— Вам ни к чему прибегать к своему дару, чтобы очаровать меня, — осторожно заметил Дилькионниль. Сильтрания заметно покраснела и опустила взгляд. Она обладала даром особого принуждения — способна была располагать к себе мужчин, что вкупе с поистине ангельской внешностью составляло невообразимый коктейль.

— Я сделала это ненамеренно, — попыталась оправдаться эльфийка, заламывая правую кисть. — Просто… мне впервые так сложно завладеть вниманием мужчины. Мне кажется, что вы никогда не посмотрите в мою сторону. Вот и сегодня, ведь обещали мне танец, а сами даже не появились на вечере.

— Неужели уже так поздно? — расстроенно покачал головой Дилькионниль. — Я совершенно потерялся во времени. Позвольте мне проводить вас до комнаты, возможно, это хоть частично искупит мою вину.

— Хорошо, — улыбнулась девушка, осторожно хватаясь ручкой за предложенный локоть. — Но танец я всё же жду.

Они едва успели двинуться по коридору, как услышали беглые шаги за спиной.

— Дилькионниль! — окрикнул мужчину один из охранников принца. — Ты нужен господину, немедленно!

В груди что-то оборвалось — он должен был сопровождать принца, а не успокаивать муки своей совести. Ситраец кинул на девушку полный сожаления взгляд, но та лишь понимающе кивнула в ответ.

— Что случилось? — спросил целитель, уже направляясь в сторону покоев принца.

— Нападение кораев, огромной стаи. Я таких в жизни не видел.

— Льиннел сильно пострадал? — ожидая худшего, спросил Дилькионниль.

— Нет, царапина на плече. Тебя вызвали не к нему.

От души отлегло, но неприятный осадок от ситуации всё же остался. В покоях принца на стуле со спинкой сидела маленькая ситрайская девочка. На вид ей было не больше десяти лет, по человеческим меркам ребёнок выглядел от силы на пять. Она бездумно болтала ногами и осматривала всё вокруг огромными серыми глазами. Длинные русые волосы были заплетены в множество тонких косичек. Её левая щека была рассечена безобра́зными рваными полосами, раны уже начинали затягиваться.

— Исцели её, — приказал Льиннел, и от тона Дилькионнилю стало не по себе. Принц явно злился, хоть и не хотел показывать своего настроения. Целитель присел на колени рядом с девчушкой, протягивая к её лицу ладонь, но та отшатнулась, словно от огня. — Не бойся, Эли, целитель хочет помочь.

Голос принца изменился, когда он обратился к девочке, стал мягким и вкрадчивым. Та глянула на Льиннела полными доверия глазами, и зажмурилась, позволяя целителю к себе прикоснуться. Дилькионниль притянул столько силы, сколько смог, но уже понимал, что избавить девчушку от шрамов не выйдет — слишком много времени было упущено, кожа начала зарубцовываться, а значит, как ни старайся, лицо останется изуродованным.

— Это всё, — тихо сказал он, оставляя бесплодные попытки и отводя ладонь. На личике остались две широкие полосы, девчушка коснулась их крошечными пальчиками и улыбнулась.

— Спасибо, — звонко сказала она. Дилькионниль через силу улыбнулся в ответ. Это уродство останется на всю жизнь, а он мог бы помочь, если бы выполнял свой долг и следовал за принцем. Льиннел осмотрел её и тихо вздохнул.

— Эли, а теперь иди с Зиннираэль, она покажет тебе твою новую комнату, — сказал Льиннел, на прощание потрепав девчушку по голове. Женщина, местная экономка, взяла ребёнка за ручку и повела за собой, что-то тихо ворча себе под нос. Едва они скрылись за дверью, оставляя целителя с господином наедине, принц начал стягивать с себя зимнее пальто. Получалось плохо — рука болела, рана была глубже, чем ему показалось сначала. Большого значения это не имело — всё равно всего лишь царапина. Но она напоминала мальчику об ошибке, стоившей жизни десятку человек и двум ситрайцам. Дилькионниль всё это время молча ждал в стороне, не собираясь предлагать помощь — в таком состоянии принца лучше было не трогать. Когда Льиннел всё же справился с верхней одеждой и уселся на стул, задумчиво глядя в огромное окно своей спальни, мужчина подошёл к нему, взял со стола приготовленный прислугой нож, срезал повязку и рукав белой рубашки.

— Простите меня, — тихо сказал он, осматривая рану. — Я должен был быть рядом.

— Ты бы мало что изменил. Разве что шрамов на её лице не осталось бы.

— Она сирота?

— Сегодня погибла её приёмная мать.

— Кораи?

— Да, — поморщился принц. — Не меньше трёх сотен. И жители деревни не использовали свой дар, чтобы не навредить нам. Даже в отмеченных тьмой благородства больше, чем в моём отце.

— Вы считаете…

— Я уверен, что это его рук дело, — мальчик вскочил и в ярости заметался по комнате, периодически ускоряясь с помощью своего дара, отчего его тело чуть размывалось в движении. — Я никому не говорил, кроме своей свиты и отца. И ты знаешь, что вы не можете меня предать.

Эти слова не были результатом слепого доверия — на внутренней стороне предплечья у каждого, кто присягал на верность принцу, было клеймо повиновения. Льиннел редко активировал его — уважал волю подчинённых, но в таких случаях всегда подстраховывался. В конце концов, слишком многих не устраивала особая привязанность короля к одному из возможных наследников престола. Дед говорил, что уже давно бы назначил его своим преемником, но не хотел открывать охоту на голову любимого внука.

— Завтра я отправляюсь в Синниран, — ошарашил целителя мальчик. — А ты останешься здесь и убедишься, что за это время Тиниару не разберут на части. Если мне придётся ругаться с отцом, то лучше сначала заручиться поддержкой деда.

— Но разве его величество сможет отвлечься от забот во время празднования? Мне казалось, его присутствие в столице обязательно, ведь именно он должен получить благословение богини.

— Значит, я вернусь после праздника.

— Великое Благословение через шесть дней, плюс три дня в пути…

— Придётся ей потерпеть.

2.07

Тиниара стояла на балконе академии, в той самой комнатке, где чуть не сто лет назад встречалась с Эрикилем. Она хотела переместиться к нему, но, похоже, слишком сильно боялась, что парень погиб. И потому дар решил за неё, перемещая совершенно в другое место. Впрочем, лучше от этого не стало: сердце разрывалось от страха, неизвестность сводила с ума, грудь то и дело сдавливало, отчего становилось тяжелее дышать. Она почти не замечала боли от глубокого пореза на предплечье, из которого вниз по руке стекала кровь, заливая зажатый в ладони артефакт. Ей дали чистую одежду, даже зимнее пальто, в которое она сейчас куталась при каждом порыве ветра. Заходящее солнце заливало бескрайние белые просторы, мерцая на снегу мириадами огней, но даже этот прекрасный вид неспособен был отвлечь от мрачных мыслей.

Дар выкинул её обратно, тяжело застучало в висках — кровь питала камень, но явно не могла его восстановить. Девушка уже начинала сомневаться, что это вообще возможно. Наставник недовольно поморщился, глядя на бледное лицо подопечной, и молча вышел из комнаты. Тин откинулась на спинку стула, запрокидывая голову. Ощущение беспомощности, которое не оставляло девушку в академии, вернулось, убивая последнюю надежду на то, что жизнь наладится.

Дилькионниль ждать не пришлось — заявился почти сразу после ухода наставника, успев, разве что, перекинуться с ним парой слов. Из руки, которую Тиниара вытянула перед собой на столе, натекла приличная лужа крови, добралась до края и вязкими каплями потекла на полированный каменный пол. Мужчина выругался, касаясь пальцами раны и сращивая перерезанные вены, заживляя повреждённые сухожилия и ткани. Когда он закончил, тихо позвал девушку по имени, но та не отреагировала, голова всё так же покоилась на спинке стула. Потеряла сознание? Мужчина приложил пальцы к запястью, нащупывая пульс — всё было в порядке. Он тяжело вздохнул, сходил в комнату за полотенцем и вытер её руку от крови, потом отнёс пленницу на кровать, чувствуя, как она бессознательно цепляется пальцами за его рубашку. Когда снимал с неё пальто, Тиниара всё же пришла в себя. Осоловелые голубые глаза строго оценили его действия, губы искривились в странной улыбке.

— Для ситрайца ты слишком человечный, — пробормотала она и потянулась к его ладони. Дилькионнилю на мгновение показалось, что Тин хочет взять его за руку, но девушка лишь протянула ему осколок артефакта. — Забери это. Наставник забыл.

— Мне казалось, ты не хочешь с ним расставаться. Что с ним ты сильнее, — недоумевая сказал целитель. Он завернул камень в полотенце, опасаясь прикасаться к нему руками — с тьмой шутки плохи, кто знает, какие от этого будут последствия.

— С ним я… меняюсь. Забываю о страхе за близких. Боюсь, если он всегда будет рядом, я вообще перестану что-либо чувствовать, — пробормотала девушка, проваливаясь в сон.

Уже выходя из комнаты, Дилькионниль наткнулся на Асскиммиля, вернувшегося за камнем.

— Сам забрал? — удивился мужчина. Он быстро перехватил свёрток из рук целителя и спрятал его в поясную сумку.

— Тиниара просила его унести.

— Сопротивляется значит, дурёха, — покачал головой ситраец. — Молодая она, глупая. Это нам и на руку вроде, но и мешает сильно. Ведь понимает уже, что бесполезна без камня, а всё равно отказывается от него.

— Она сильнее, чем кажется.

— Да, да, я понял, ты её опекаешь. В крови у вас, целителей, это — всем ущербным сочувствовать? Она всего лишь человек…

— Ну так и ты не чистокровный ситраец, — огрызнулся Дилькионниль. — Но тебя же мы терпим.

Губы Асскиммиля сжались в тонкую линию, он вытянулся, словно стараясь выглядеть выше, чем был на самом деле.

— Да ты осмелел. Слышал, принц собирается к королю в Синниран. Не боишься остаться здесь без его защиты?

— Это угроза? — зло процедил целитель.

— Ни в коем случае. Я просто взываю к здравому смыслу, если он остался в твоей голове. Принц ещё молод, принципиален. И хоть обучается у лучших наставников, перенимает опыт у самого короля, но он был и ещё долго останется ребёнком. Думаешь, дед примет сторону Льиннела в случае конфликта с отцом? Его высочество мудр и не станет вносить раздор в королевство ради амбиций неоперённого мальчишки. Он поддерживает его ровно до того момента, пока это не грозит всеобщему спокойствию. Подумай, хорошо подумай, на какой стороне ты хочешь оказаться, когда король решит вмешаться. И если у тебя недостаточно сил и безразличия к собственной судьбе — то не лезь в политику. Просто исцеляй девчонку и живи своей мелкой, никому не заметной, но спокойной жизнью.

С этими словами мужчина развернулся и быстро пошёл в сторону жилого крыла. Дилькионниль оперся о стену и медленно съехал по ней вниз, ощущая безграничную усталость. Он совершенно не представлял, что ему делать дальше. Оставить всё как есть? Какая-то часть его и правда восставала против этого решения. Но и помочь он не мог. Что там говорил Асскиммиль? Живи своей мелкой жизнью? Ему так хотелось почувствовать, что жизнь не остановилась. Что не всё в этом мире сводится к чёртовой пахнущей кровью комнате. Он быстро поднялся на ноги и пошёл в жилое крыло, надеясь, что сегодня не опоздает.

Музыка в бальной зале играла так громко, что выбивала из мозга все возможные мысли. Знатные ситрайцы оживлённо болтали и смеялись, танцевали и выпивали. Прислуга сновала круго́м с закусками и разноцветными напитками, в воздухе разливались ароматы терпких вин и травяных настоек. Сильтрания, конечно же, не осталась обделена вниманием — она уже танцевала с пожилым, но очень влиятельным мужчиной. Тот смотрел на девушку восхищённым взглядом и едва поспевал за ней в быстром танце. Сморщенные руки, белая кожа, тонкая, как папиросная бумага, пальцы сжимали талию, норовя соскользнуть пониже. Диль сжал зубы и дождался окончания мелодии, не сводя с нелепой пары взгляда. Девушка, улыбаясь, поклонилась своему кавалеру и отвернулась, осматривая зал. Дилькионниль уже видел, что в её сторону двинулись трое мужчин, но он был ближе. Пара шагов — и целитель уже стоял перед ней.

— Вы, как всегда, обворожительны, — улыбнулся он, заметив, как её глаза распахнулись от удивления.

— А я уже боялась, что вы вновь слишком заняты и не придёте, — Сильтрания смущённо опустила взгляд, принимая протянутую ладонь. Пары начинали выстраиваться, оркестр заиграл первые, вступительные ноты. Дилькионниль повёл девушку в танце, на автомате исполняя движения. На мгновение мелькнула мысль, что он выглядит так же нелепо, как все крутящиеся вокруг неё ухажёры, но ведь именно его она просила сегодня прийти. Когда танец потребовал встать в позу вальса, целитель положил руку ей на спину и притянул к себе намного ближе, чем требовал этикет. Девушка потрясённо вдохнула воздух и покраснела, впрочем, не пытаясь отстраниться. Они кружились, то приближаясь, то отходя друг от друга, словно ведя молчаливую игру. Её запах опьянял, кожа на пальцах горела огнём от прикосновений к прекрасному телу, улыбка сводила с ума…

Когда музыка вдруг затихла, мужчина остановился, вглядываясь в лицо красавицы. Он не хотел её отпускать, но они не были парой, и этикет требовал сменить партнёра. Сильтрания тоже медлила, словно разделяя его замешательство, потом приблизилась и бегло шепнула на ухо:

— Увидимся снаружи.

К ней подошёл ещё один мужчина, поклонился и протянул руку, в надежде, что девушка уделит ему внимание, но эльфийка лишь вежливо извинилась и, сославшись на усталость, двинулась прочь из бальной залы. Дилькионниль едва сдержался, чтобы не броситься за ней следом. Необходимо было остаться, чтобы хоть сделать вид, что они ушли не вместе, соблюсти остатки приличий. Его хватило минут на десять — мужчина схватил первый попавшийся бокал вина́, что разносила прислуга, и залпом его осушил, стараясь унять разрывающее грудную клетку сердце. К нему подошёл его старый знакомый, задал несколько вопросов о карьере и жизни — ситраец даже не помнил, что именно он спрашивал и что потом сам же ему отвечал.

Распрощавшись с собеседником, мужчина по периметру — чтобы не столкнуться с танцующими парами — обошёл зал и вышел наружу. Когда дверь закрылась за его спиной, музыка стала едва различима, а вот его тяжёлое от волнения дыхание, казалось, можно было услышать в конце коридора. Здесь было пусто — никто ещё не хотел уходить с этого праздника жизни, вечер только начинался. Сильтрании тоже не было видно, но она должна была быть здесь, и Дилькионниль двинулся вдоль украшенного безвкусными пейзажами коридора в её поисках. Стайка совсем молоденьких девушек вывернула из-за поворота, шумно пронеслась мимо него и скрылась за дверьми, из которых он вышел. Эльфийка ждала в небольшой нише чуть дальше, рядом с установленным на невысокий постамент бюстом хозяина дома. Опиралась спиной о стену и довольно улыбалась, глядя на растерянное лицо своего кавалера. Её словно подменили — нежная скромная фея исчезла, теперь перед Дилькионнилем стояла уверенная в себе и своих желаниях женщина. Она поманила мужчину взмахом изящных пальчиков, и когда он быстро приблизился к ней, забывая о том, что их могут увидеть, упёрлась руками в грудь, останавливая всего в паре сантиметрах от поцелуя. Эльфийка рассмеялась его нерешительности, качнулась вперёд, едва касаясь губами, поддразнивая, упиваясь желанием. Целитель шумно выдохнул, закрывая глаза и сжимая талию, привлёк к себе и поцеловал. Тонкие пальцы потянулись к заколке, которая собирала его волосы в хвост, расстегнули её, рассыпая шёлковый водопад по плечам, скользнули по шее вниз, по груди, животу, зацепились за край брюк.

— Постой, — прервал поцелуй ситраец, перехватывая её ладони, и, увидев в ответ расстроенный взгляд, пояснил: — Ну не здесь же. Можем пойти ко мне в комнату.

— Ты ведь знаешь правила? — улыбнулась Сильтрания.

— Знаю, — всё ещё не веря в реальность происходящего, ответил Дилькионниль.

2.08

— Ну, — раздражённо выдохнул Асскиммиль. Он уже с полчаса смотрел на то, как его подопечная трясущейся рукой с зажатым в ней кинжалом тянулась к запястью добровольца и вновь отводила лезвие. — Да боги великие, Дилькионниль сразу же исцелит его, не испытывай моё терпение!

— Я не могу, — прошептала Тиниара, глотая слёзы. Ей было страшно — за ночь эффект от камня ослабевал, и сейчас он лежал на столе, но прикоснуться к нему Тин ещё не успела. Девушка вновь взглянула на ситрайца, смело протянувшего ей свою руку. Он был одет в бежевую тунику и брюки, загорелая кожа, коротко остриженные волосы, чуть прищуренный взгляд. Судя по всему, этот мужчина был воином — множество шрамов от недолеченных ран весьма красноречиво намекали на дело его жизни. Вероятность, что Тиниара причинит ему серьёзный вред, была нулевой. Только вот от одной мысли о том, чтобы разрезать плоть живого существа, её начинало тошнить, а наставник, похоже, не желал пытать её при свидетелях.

Тин зажмурилась, и перед глазами тут же появились картины из снов, что мучали её всю прошлую ночь: тело Эрика, посиневшее от холода, застывшее в неестественной позе, гримаса ужаса на его лице, поблёкшие глаза, обращённые в её сторону. Девушка сжала кинжал так сильно, что побелели костяшки на пальцах. У неё нет права выказывать слабость, это она отправила парня в неизвестность, и пока есть хоть крошечная вероятность, что принц жив, нельзя позволять себе отступать. Нужно идти к нему. Кинжал был настолько острым, что лёгкое движение оставило глубокий порез. Кожа разошлась, и краткое мгновение ничего не происходило, а потом из раны обильно потекла тёмная кровь. Тиниара сглотнула, стараясь унять подкатившую к горлу тошноту, схватила со стола камень и подставила под струйку крови, текущей на пол.

«Эрик, — стучало в её голове. — Я хочу увидеть Эрика».

Ожидание затянулось — дар не реагировал, словно пытаясь выбрать сторону в той внутренней борьбе, которая раздирала сейчас её сердце. Но благоразумие всё же возобладало над страхом, и Тин переместилась. Неестественный свет, зеленоватый и холодный, создавал впечатление, что мир вокруг плоский. Этот свет исходил словно отовсюду, и Тин не сразу поняла, что всё дело в отсутствии теней. Перед ней на покрытом мхом камне лежал парень, спиной. Впрочем, она всё равно его узнала. Эрик. Он не шевелился, словно и не дышал, кожа в этом свете казалась мертвенно-бледной. Тин сделала пару неуверенных шагов по мху. Они были почти беззвучны, ноги по щиколотку погружались в тёплые бархатистые растения. Когда парень неожиданно обернулся, Тиниара громко вскрикнула и остановилась. Сердце забилось ещё сильней, хотя мгновение назад казалось, что это невозможно, в висках застучало, девушка осела на мох, цепляясь свободной ладонью за обволакивающую растительность.

— Да, — рассмеялся Эрик. — Это очень на тебя похоже.

— Что? — Тин встряхнула головой, стараясь прогнать неприятный звон в ушах. Стало только хуже. Впрочем, это не помешало ей подняться и, пошатываясь, добраться до дарийца. Она схватилась за его рубашку, словно проверяя реальность он или виде́ние. Принц нахмурился — происходящее явно перестало укладываться в его голове. Он дотронулся до плеча Тиниары своими пальцами, потом скользнул на спину, провёл вверх, едва коснулся шеи и обхватил ладонями её лицо.

— Ты настоящая, — неуверенно заключил он и восторженно выдохнул. В глазах плескалась такая надежда, что у Тин перехватило дыхание. — Ты жива…

— Ну, конечно же, я жива, — пробормотала девушка, опуская глаза. Его пристальный взгляд и близость всколыхнули в душе́ чувства, что раньше казались ей порождением безумия и страха. Она медленно высвободилась из крепких пальцев и отсела, пытаясь привести в порядок разбегающиеся мысли. Зачем она здесь? Она хотела убедиться, что он жив. А теперь?

— Почему же ты так долго не приходила? Не забрала меня отсюда?

Тиниара не могла ответить на этот вопрос. Не могла сказать, что просто забыла о нём, что собственные проблемы стёрли из памяти малейшее воспоминание о том, как она выкинула его в неизвестность. Не могла сказать, что все мысли были заняты другим.

— У тебя вся рука в крови, — взволнованно заметил Эрик. Он не пытался приблизиться к ней, хоть до безумия хотел прикоснуться — боялся, что это всё же очередной сон, и вскоре всё развеется.

— Это не моя кровь.

Эрик внимательно посмотрел на её кулак и кивнул. Объяснений ему явно не требовалось.

— Так ты знал, что камень питается кровью? — спросила Тиниара, понимая: именно этот вопрос волнует её больше всего.

— Кровью? — как-то странно ухмыльнулся Эрикиль. — Кровью его не прокормить. Она лишь поддерживает, ему всегда нужно больше.

— Больше? — вздохнула Тин. Девушка давно подозревала нечто подобное, но не хотела верить, что это единственный способ.

— Ты наказываешь меня? — сменил тему Эрик.

— Что? С чего ты взял?

— Оставила меня так надолго… я ведь даже не знаю, сколько дней прошло. Здесь не видно солнечного света. Я думал, что тебя убили там во дворце, но ты жива, а значит…

— Эрик, у меня было столько проблем… и даже сейчас я не до конца управляю своим даром, — попыталась оправдаться Тиниара.

— Но камень у тебя, — парень вновь скосил глаза на сжатую в кулак ладонь. Тиниара раскрыла её, показывая ему осколок. — Что ты сделала? Почему он разбит?!

— Это долгая история…

— Ты же вытащишь меня отсюда? — в голосе появились умоляющие нотки.

— Я не могу, — покачала головой Тин, чувствуя, как глаза намокают от слёз. — Прости. Я… Мне так жаль…

— Малышка, что случилось? — Эрик всё же двинулся вперёд, потянулся к ней рукой. — Просто перемести меня обратно, неужели ты хочешь, чтобы я умер от голода в этой пещере?

Тиниара отшатнулась от него, вскакивая на ноги.

— Тебе нельзя туда, где я сейчас нахожусь.

— Меня в чём-то обвиняют? — нахмурился Эрик. — У тебя проблемы?

— Насколько я знаю, тебя не подозревают в причастности к убийству королевской семьи.

— Так в чём тогда дело? Прекрати ходить вокруг да около.

— Я у ситрайцев, Эрик. В священных лесах. В плену.

— Как ты вообще туда попала? — парень встал и сделал несколько быстрых шагов по пещере, схватился за голову, потом остановился, осматривая девушку. — Они плохо с тобой обращаются?

Ему не нужно было ответа, чтобы понять, что это так. Он метнулся к Тиниаре, сжал в объятьях, и ей на мгновение показалось, что они стоят в саду в академии, а он до сих пор готов защитить её от всего мира. Из глаз потекли слёзы, рубашка на плече, в которое она уткнулась, быстро намокла.

— Я вытащу тебя отсюда, — надрывно прошептала она. — Я обещаю. Только не знаю когда. Я тебя вытащу.

— С кем ты говоришь? — холодно поинтересовался Асскиммиль.

— Ни с кем, — Тин нахально задрала подбородок и двинулась в сторону комнаты. Боль, вспыхнувшая в ногах и огнём прокатившаяся по всему телу, вынудила её упасть на колени.

— Тебе лучше отвечать на мои вопросы, — сухо заметил мужчина.

— Ну так попробуй меня заставить. А ещё проще было бы отследить моё местоположение во время перемещения, — Тиниара подняла на мучителя заплаканные глаза и ухмыльнулась выражению замешательства, промелькнувшему на его лице. — А, так вы не можете. Камень защищает меня.

Асскиммиль нахмурился и медленно, немного театрально, сжал правую руку в кулак. Боль сковала всё тело девушки судорогой, на коже выступил кровавый пот. Она испустила протяжный стон и рассмеялась.

— Тебе всё сложнее меня удивить, Асскиммиль, — прохрипела она, теряя сознание.

Мужчина подошёл к ней, брезгливо разжал пальцы и вытащил из них артефакт. Камень не изменился — всё тот же холодный осколок с пульсирующими внутри остатками силы. Ситраец перешагнул через пленницу и вышел из комнаты, давая дорогу взволнованному целителю.

* * *

Асскиммиль не хотел сегодня встречаться с наместником, но тот настоял. Именно поэтому сейчас он ждал своего господина перед кабинетом — он, как всегда, опаздывал. Ничего нового Асскиммиль рассказать не мог, а переливать из пустого в порожнее одну и ту же информацию ему казалось нелепым. Только вот наместник с его мнением предпочитал не считаться. Дверь напротив кабинета распахнулась, и, на ходу заправляя в штаны рубашку, появился ситраец. Он был высок и хорош собой, волосы, как и подобало титулованным особам, никогда не стриглись, и сейчас, спадающие ниже пояса и собранные в хвост, были в полнейшем беспорядке.

— Ты уже здесь, — улыбнулся мужчина, фамильярно похлопывая Асскиммиля по плечу. Тот поморщился — он терпеть не мог заставать наместника в подобном расположении духа. В комнате, видимо, осталась очередная любовница, а во время новых отношений господин был особенно легкомыслен и нелогичен. — Так как там наша гостья?

— Плохо, — закрывая за собой дверь кабинета, ответил Асскиммиль. — Камень не восстанавливается, дар не поддаётся контролю. Как и она.

— А попытки пробиться к Тиллириону?

— Бессмысленны. Он в трёхстах метрах под землёй, ни один из наших магов не может мерцать на такое расстояние, а почва в этом районе недостаточно прочна для проведения раскопок. Внизу сеть пещер, и они обрушатся, если…

— Я понял, понял, — изящно махнул кистью наместник. Тонкое лицо сияло, словно он только что решил все проблемы ситрайцев вместе взятые. Идея, что пришла в голову отца Льиннела, несказанно его веселила.

— Если бы мы привлекли её родителей… — вновь попытался Асскиммиль. Именно в такие дни следовало просить господина о безумствах. Но план, похоже, был не в этом.

— Нет, это неприемлемо. Мы и так рисковали, забирая девчонку, за её роднёй наверняка следят. Тогда конфликта точно не избежать.

— Я всегда думал, что вас не смущает конфликт с людьми.

— Не смущает. Но к сожалению, я пока не король, а значит, моё мнение отходит на второй план, в лучшем случае. А то и дальше, ты ведь знаешь, как отец относится к Льиннелу, — наместник заговорщицки наклонился вперёд и тоном, предназначенным как минимум для сообщения великого научного открытия, добавил: — Но я не об этом, почему бы девчонке само́й не переместить сюда принца?

— Она не может переместить даже крупные предметы, не говоря уже о живом существе, — привычно возразил Асскиммиль. Эту тему они поднимали с десяток раз, но, казалось, господин настолько уверен в своей правоте, что не против был твердить одно и то же на каждой их встрече.

— Ты ведь говорил, что основная проблема в управлении её даром — психологическая.

— Да, но мне пока не удалось её преодолеть…

— Так надави на неё.

— Я давил, но боль не действенна. Она не боится меня.

— Значит, используй другой рычаг, — многозначительно повёл бровями наместник и, заметив, что его не поняли, пояснил: — Унижение. Стыд. Сломай её. Чего-то ведь она боится.

И правда — психологическое воздействие может сработать. Асскиммиль устало потёр рукой лоб, недоумевая. Как сам до этого не додумался? Сказывалось то, что палачом он на самом деле не был, и никогда до этого случая не размышлял о том, как добиваться от человека желаемого.

— Есть у меня пара идей…

2.09

— Я тебе еды принесла, — Тин присела рядом с Эриком, доставая из карманов пару кусочков хлеба и сухофрукты.

— Знаешь, когда ты вчера исчезла, мне показалось, что я снова галлюцинировал.

— Я здесь, — Тин сжала пальцами его руку в подтверждение своих слов. Парень улыбнулся, скользя по ней взглядом, но вскоре нахмурился. Меж бровей залегла глубокая морщинка, губы сжались в тонкую линию, он отвёл волосы с её лица и тихо выругался.

— Они бьют тебя…

— Всё нормально, — смущённо пробормотала Тиниара и лёгким движением головы вернула волосы на прежнее место.

— Чего они добиваются?

— Ничего, — Тин потупила взгляд — сегодня она услышала совершенно новую просьбу. И выполнять её не собиралась.

— Малышка, расскажи мне всё. Может быть, я смогу помочь. Подскажу, как себя вести, или как выполнить их просьбу.

— Я не собираюсь им потакать, — твёрдо ответила девушка. — Они хотят сломить меня, заставить повиноваться их воле. Но я не пойду на компромисс.

— Разве то, чего они хотят, ужаснее пыток?

— Намного.

— Тиниара…

— Они просят тебя, Эрик! — выкрикнула Тин. Дариец замолчал, глядя в её лицо. Тиниара обхватила колени руками и неосознанно начала раскачиваться из стороны в сторону. — Я даже представить боюсь, зачем ты им нужен.

— Эй, — хрипло отозвался Эрик. — Что бы это ни было, я справлюсь.

— Нет…

— Малышка, ты не должна страдать из-за меня. Я и так уже причинил тебе слишком много боли, и готов за это ответить. Если это хоть частично искупит мою вину…

— Я не хочу даже слышать от тебя подобной дури, ты понял? — прервала его Тин. Он вздрогнул — гнев в её взгляде был настолько силён, что становилось не по себе. Та девушка, которую он помнил, не умела так смотреть.

— Ты становишься сильной, — тихо заметил дариец. — Когда осознаешь своё влияние на окружающих, сможешь горы свернуть.

— Это не я, это камень, — возразила Тиниара, крепче сжимая правую руку. Знакомая боль от острой кромки артефакта, прорезающей нежную кожу, успокаивала. — Он делает меня сильнее и в тоже время озлобленной. Я боюсь его.

— Камень не меняет тебя, а раскрывает. Он показывает то, что общество принуждает скрывать. Делает тебя такой, какая ты на самом деле.

— Считаешь, что он помогает?

— А разве нет? Разве сила и гнев не то, что нужно тебе в этой ситуации? Не они позволяют тебе не сломаться?

— Возможно, ты прав, — задумчиво ответила Тиниара.

— Не сопротивляйся камню, и он отблагодарит.

— Это как тебя, что ли? — огрызнулась Тин. — Позволит убить семью, не моргнув глазом?

— Ты ничего не знаешь обо мне, если до сих пор считаешь, что мне легко далось это решение. Но так было необходимо. Ты не знаешь и половины того, что творилось в этих стенах, я успел показать тебе лишь малую часть.

— Так расскажи мне, — голос почему-то не слушался. Девушка почувствовала, как к горлу подступает ком, но не отвернулась, желая видеть его лицо, когда он будет отвечать. — Расскажи. Дай мне хоть крошечную возможность понять тебя и перестать…

— Ненавидеть? Бояться? — грустно закончил за неё Эрикиль. Он откинулся на спину, закрывая лицо руками, и громко вздохнул. Девушке уже начинало казаться, что он не ответит, но Эрик всё же заговорил: — У моего отца было соглашение с вампирами. Он поставлял им людей. Около сотни в месяц. Обязательным условием было наличие среди них детей, не меньше пяти. Это было частью мирного договора.

Тиниара потрясённо выдохнула, не зная, что ответить.

— Как-то раз я проследил за кортежем, в котором их увозили. К счастью, вампиры не иммунны к дарам, а запахи новых людей маскировали мой… Жертвы так кричали. А я ничего не мог сделать.

— Вот откуда ты знаешь, как выглядит вампирский притон, — вспомнила Тиниара. Парень кивнул в ответ. — Но разве то, что ты делал — не похоже на поступки твоего отца? Подстроил смерть стольких людей ради своих целей, убивал, чтобы питать камень. Эрик, я…

— На зло всегда нужно отвечать злом, Тиниара. Все эти разговоры о том, что нужно подставить другую щёку — чушь собачья. Если на самом деле хочешь изменить устоявшийся порядок вещей — должен быть готов испачкать свои руки в крови.

— Да ты не просто испачкал руки, искупался в ней с ног до головы, — отрешённо заметила Тиниара. Она помолчала, разглядывая пещеру: мох толстым слоем покрывал весь пол и бо́льшую часть стен, потолок сходился низко над головой — даже она могла достать его рукой. Пещера была невелика, и всё же имела выход — небольшое отверстие в дальней стене, человек туда мог залезть лишь на четвереньках.

— Люди, которыми я заряжал камень… они были преступниками, — сказал Эрик.

— Палачом, значит, подрабатывал? — подняла брови Тин. — Думаешь, это что-то меняет?

— Ты ведь не будешь отрицать, что за некоторые преступления необходимо лишать жизни?

— А кто решает, виноват человек или нет?

— У нас при дворе был маг, он мог видеть прошлое. Подтверждал, что человек виновен.

— Да, и всегда говорил правду, — ехидно заметила девушка. — Ведь наше правосудие неподкупно…

— Именно поэтому я и взял его в свои руки. Потому что карали лишь тех, кто не мог откупиться.

— И кто теперь будет судить тебя?

— Ты нарочно перечишь каждому моему слову?! — зло воскликнул Эрик.

— Очень жаль, что такого человека, как я, не оказалось рядом с тобой в момент принятия этого безумного решения. Может, тогда ты бы не совершил подобной глупости.

— Ты не понимаешь. Пока. Но поймёшь.

— Камень подскажет, да? А говоришь, что он не управлял тобой, — Тин поднялась, направляясь к дыре в стене. — Что там?

— Газ, — Эрик вздохнул, проследив за ней взглядом. — Я пытался пройти, но не могу так надолго задерживать дыхание. Рано или поздно приходится вдохнуть, и тогда лёгкие просто разрывает. И глаза не открыть. Я даже не знаю, сколько ползти — пять метров, десять, пятьсот. Последний раз я едва смог вернуться.

— Я попробую.

— Вот ещё, — он вскочил, подбегая к девушке и хватая её за руку. — Я тебя туда не пущу.

— Раньше камень защищал меня от боли во время перемещений. Возможно, и сейчас защитит.

— Ты сама говорила, что он сломан.

— Я просто попробую… — голова закружилась, в глазах на мгновение потемнело, — чёрт.

— Попробуешь что? — Асскиммиль ухмыльнулся, глядя на потупившую взор девушку. Он стоял у стены чуть поодаль от стола, скрестив на груди руки, а на его месте сидел неизвестный Тиниаре мужчина с мешком на голове. Тин неуверенно покосилась в сторону незнакомца и быстро перевела взгляд обратно на наставника. Складывалось впечатление, что всё это не сулит ничего хорошего. Ситраец тем временем оторвался от стены, сделал пару шагов вперёд и упёрся руками о стол, нависая над пленницей.

— Как пообщалась с принцем?

— С чего ты… — Тин старалась оставаться спокойной, но сердце отчаянно стучало по рёбрам. Она бросила ещё один беспомощный взгляд на незнакомца и попыталась вдохнуть. Руки затряслись, даже камень не в силах был помочь сохранять хладнокровие. Ведь знала: рано или поздно ситрайцы поймут то же, что и она. Не думала, что случится это так скоро.

— Ой, да ладно тебе, ты полные карманы еды напихала. Думала, я не замечу? Или решу, что голубей в лесу подкармливаешь?

— Это ничего не меняет. Я не перенесла бы его сюда, даже если бы могла.

— Ну это мы ещё посмотрим, конечно, но сегодня у нас немного другая задача, — с этими словами он вытянул из ножен на поясе кинжал и небрежным движением бросил его на стол. — Надо стабилизировать артефакт.

— Немного театрально для простого пореза на руке, тебе не кажется? — эти слова должны были быть пропитаны сарказмом, но тон вышел слишком жалобным, почти умоляющим.

— Смешно. Но ты ведь и так поняла, что сегодня мы зайдём чуть дальше. Ты уже погрязла во тьме, ещё один маленький шаг ничего не изменит.

— Кое-кто говорил мне, что за некоторые преступления необходимо лишать жизни. И знаешь, глядя на тебя, я начинаю в это верить.

— Ну хватит болтать! — вспылил ситраец. — Бери кинжал.

— Нет.

— Убей его, или будешь страдать так, как ещё ни разу не страдала.

— Тебе всё сложнее удивить меня, помнишь? Я выдержу всё, что придёт тебе в голову.

После этих слов тело пронзила боль…

* * *

Асскиммиль нахмурился и толкнул недвижимое тело острым носком своего ботинка. Девчонка была упрямой… многие на её месте уже давно умоляли бы о смерти, но она так и не согласилась на его условия. Он специально не стал забирать у неё камень — думал, его жажда крови поможет решиться, но и это не сработало. Ситраец дважды просил Дилькионниля исцелить её и начинал заново. Похоже, придётся продолжить завтра, а то, чего доброго, прикончит эту ненормальную. Мужчина брезгливо разжал крепко сомкнутые пальцы левой руки девушки, вытащил из них осколок. Сила внутри недовольно пульсировала — Асскиммиль чувствовал, что камень не любит, когда его отрывают от хозяйки. Казалось, артефакт и правда заботится о ней. А вот сам ситраец не чувствовал особых эмоций, когда держал его в руках. Всё было точно так же. Он подошёл к столу, чтобы забрать кинжал — тот так и остался лежать нетронутым. Девчонка сломается, рано или поздно. Время ещё есть. Хотя… какая вообще разница, кто восстановит этот камень? Да, учитывая связь между Тиниарой и артефактом, если бы она совершала обряд, толку было бы больше, но, может, и кого-то ещё будет достаточно? Ситраец подошёл к связанному мужчине — он всего лишь человек. Грязь. Мусор под его ногами. К тому же один из тех, кто пытался напасть на их торговый караван. Эти глупые люди всегда считают, что численный перевес что-то решает. Ситрайские воины оттачивают своё мастерство столетиями…

Кинжал мягко перерезал горло, пуская потоки тёмной крови. Мужчина что-то прохрипел, но остался сидеть — на него действовало заклинание, не позволяющее пошевелиться. Ситраец поднёс камень к ране, омывая его свежей кровью. Он чувствовал, как сила переходит из тела к артефакту. Осколок питался остатками жизни. Вскоре человек обмяк и медленно завалился набок — с его смертью перестал действовать и аркан. Асскиммиль аккуратно вытер камень носовым платком — кровь мгновенно пропитала вышитые инициалы его невесты. Полностью не восстановился, но всё же стал ощутимо больше. И сильнее.

Глава 3. Восстановление

Светло-русые волосы мягкими волнами лежали вдоль её спины. Обнажённое тело, прикрытое лишь тонкой шёлковой простынёю, казалось Дилькионнилю произведением искусства. Длинные пальцы, острые ключицы, идеальная грудь… мужчина скользнул взглядом ниже — к тонкой талии, плавной линии бёдер, стройным ногам. До сих пор не мог поверить, что это правда и она действительно здесь, в его постели. Но Сильтрания вздохнула, просыпаясь, ресницы затрепетали, открылись ореховые глаза. Её губы расплылись в довольной улыбке, эльфийка потянулась, сгоняя сонливость.

— Выспалась? — поинтересовался Дилькионниль, касаясь её запястья и начиная медленно вести руку вверх. Девушка лишь кивнула и довольно зажмурилась, когда его пальцы скользнули по шее и продолжили путь вниз по её телу. Ситрайская девушка должна была выходи́ть замуж невинной, но сколько всего интересного можно делать, не нарушая этого правила… Дилькионниль медленно стянул простынь, открывая совершенную кожу некрепкому свету. Было слишком рано — солнце едва поднялось и проникало в комнату сквозь ветви растущего за окном дерева, тени создавали на её теле причудливые узоры. Его пальцы тем временем нежно очертили плоский животик, девушка закусила губу и перевернулась на спину, позволяя ему продолжить…

* * *

— О чём замечтался? — неприятный голос Асскиммиля прервал воспоминания, возвращая целителя к реальности. В комнату только что завели ещё одного пленника, и, судя по всему, шансов выжить у него не было. Впрочем, он хотя бы умрёт без мучений. Дилькионниль смерил полукровку презрительным взглядом и отвернулся — ну не верил он, что Тиниара в первый же день согласилась убить человека. Целитель прикрыл глаза, всем своим видом показывая, что не намерен вести беседу. Асскиммиль только хмыкнул в ответ и шагнул внутрь комнаты.

— С добрым утром, — усмехнулся он, глядя в покрасневшие глаза девушки. — Выспалась?

Тиниара смотрела на него исподлобья, и впервые за долгое время он видел в её глазах страх. От осознания, что добился желаемых эмоций, на душе потеплело. Мужчина залез в карман, доставая осколок камня и начиная медленно вертеть его пальцами левой руки. Девушка сразу заметила перемены и впилась взглядом в артефакт. Она не могла бы скрыть свой интерес, поэтому даже не пыталась.

— Как ты…

— Вот так, — с этими словами ситраец выхватил из-за пояса кинжал и быстрым движением перерезал горло сидящему рядом с ним мужчине. Тиниара взвизгнула, закрывая ладонями рот, глаза в ужасе распахнулись, а когда Асскиммиль прислонил камень к ране, почувствовала тошноту. — Не отводи взгляда, привыкай. Если хочешь управлять своим даром, тебе придётся само́й его питать.

— Я не стану, — дрожащим голосом ответила Тин. Когда человек покосился и медленно завалился на стол, вскрикнула вновь.

— Держи! — гаркнул Асскиммиль, швыряя артефакт на стол, расплёскивая с него кровавые брызги. — И приведи мне принца.

Страх, сковавший тело, отступил после этих слов. Тиниара потянулась вперёд и сжала осколок в ладони — тот был непривычно больши́м и холодным. Сила внутри него лизнула пальцы, и девушка улыбнулась, чувствуя нарастающую уверенность в себе.

— Хреновый из тебя шантажист, — она откинулась на стуле, положив локоть на его спинку. — Делаешь всю работу за меня. И знаешь ведь, что принца я не перенесу, но всё твердишь и твердишь одно и то же. У тебя нет рычагов давления — даже навредить мне по-настоящему не можешь. Всё, что ты делаешь — исцеляется в тот же день. Это всего лишь боль.

— Хочешь, чтобы Тиллирион умер от голода? Там в пещерах? — принимая правила игры, спросил Асскиммиль.

— Не умрёт. Там есть выход. И я его выведу.

— Ну конечно. Но у меня для тебя ещё одна тема для размышления: сколько он уже там? Три недели? Без еды и воды. Как считаешь, почему ещё жив? Ты знаешь, что даже самый выносливый человек проживёт в таких условиях лишь неделю? И в конце будет так измождён… Как выглядел принц? Он в порядке?

— К чему ты это?

— Ты ведь неглупая, Тиниара. Чем он питался?

— Находил что-то в пещере?

— Возможно. Маловероятно, но всё же возможно. А знаешь второй вариант?

— Хватит выделываться! Говори! — Тин теряла терпение.

— В той пещере много светящегося мха? По глазам вижу, что много. Наверняка очень густой и мягкий. Знаешь, почему он там растёт? Потому что питается силой эльнира. Как и твой принц, судя по всему.

— Нет, — замотала головой Тин.

— Скоро будет целый месяц, как он подсел на эту дрянь! И если ты не вытащишь его оттуда, если не перенесёшь сюда, то он сдохнет в этой яме и даже не поймёт, что умирает! Эльнир меняет сознание до неузнаваемости! И чем дольше он там остаётся, тем меньше в нём от того мужчины, что ты когда-то знала! Его уже сейчас надо лечить, и никто не даст гарантий, что он восстановится полностью! Но можешь подождать ещё немного, — последняя фраза нарочно была сказана почти шёпотом, отчего казалась более зловещей, чем вся тирада до неё.

Девушка нахмурилась, концентрируясь на даре. Она должна была знать наверняка. Перемещение не было безболезненным, но прошло гораздо легче, чем раньше. Эрик полулежал у покатой стены пещеры, глаза бездумно уставились в потолок. Когда Тиниара появилась перед ним, он с трудом сфокусировал на ней взгляд.

— Малышка, — улыбнулся Эрикиль, даже не пытаясь подняться. И как она раньше не замечала? Этот расслабленный тон, отстранённость, рассеянность…

— Скажи мне, что ты ел крыс. Или тараканов. Или пещерных лягушек. Да хоть этот чёртов мох, — тихо сказала Тин.

— Нет здесь никаких крыс, — грустно ухмыльнулся парень. — Кроме меня.

— О боги, — Тиниара всплеснула руками и заметалась по пещере.

— Малышка, перенеси меня к ситрайцам. Я уже не жилец.

— Не говори так! — девушка подошла к нему, падая на колени и робко прикасаясь к его руке. — Я что-нибудь придумаю, слышишь?

— Тин, я видел, как заканчивают люди, которые сидят на эльнире. А я столько дней питаюсь лишь его энергией… поверь, мне не помочь. Чудо, что я в состоянии поддерживать связную беседу. Хотя знаешь, порой мне кажется, что я прихожу в себя, лишь когда ты рядом. Не плачь, — он потянулся рукой к её щеке, стирая невесть откуда взявшиеся слёзы. Тин рванула вперёд, садясь на него сверху и обнимая, прижимаясь так сильно, будто это в последний раз.

— Ты такой холодный, — пробормотала она, целуя его в шею, путая пальцы в отросших волосах. Его руки неуверенно сжали её талию, притягивая ближе, заскользили по спине, изучая тело. Он мечтал о ней с тех самых пор, как впервые поцеловал. Мечтал, чтобы Тин смогла принять все его решения, чтобы смогла любить несмотря ни на что. И ни разу с того момента не был настолько близок к своей мечте.

— Я люблю тебя, — прошептал парень, вдыхая запах её волос, чувствуя, как от поцелуев по всему телу бегут электрические разряды. — Люблю тебя, малышка.

— Я тоже тебя люблю, — ответила она, поворачиваясь так, чтобы поцеловать его в губы. Он неуверенно провёл ладонями ниже по спине, но, казалось, сегодня ничего не могло её смутить. Тонкие пальчики быстро расстегнули пуговицы на его рубашке и заскользили вниз по серой коже.

— Что же ты делаешь, Тин, — пробормотал Эрик, не понимая, как вообще способен хоть что-то соображать. — Нельзя тебе раздеваться. Ты ведь скоро обратно переместишься.

— Да, — выдохнула в его губы Тиниара. — Мне нельзя.

Парень испустил невнятный звук — не то смех, не то стон, и вновь потянулся к губам. Хотел бы остановиться и одёрнуть её — ведь знал, что скоро его сердце перестанет биться. Эрик не просто так был холодным — кровь перемещалась по телу всё медленнее. Он чувствовал, как немеют пальцы на руках и ногах и прекрасно понимал, что это значит. Тиниаре ни к чему привязываться к нему, не нужна эта боль. Было гораздо лучше, когда она его боялась… но прикосновения горячих ладоней к телу сводило с ума. Как можно от неё отказаться? Дариец откинул голову, когда девушка неуверенно провела пальцами по низу его живота, зацепилась за край брюк, царапая кожу ноготками. Разум отказывал, хотелось взять её здесь и сейчас, но она вдруг вскочила, заставив парня удивлённо нахмуриться.

— Прости, — смущённо улыбнулась Тин. — Но мне пора.

— Возьми меня с собой, малышка.

— Нет, Эрик. Даже если ты уже сдался, то я нет. Я вытащу тебя. Мне просто нужно восстановить камень и стать сильнее.

— Я не хочу, чтобы ты убивала из-за меня… — пробормотал Эрикиль в пустоту. Тиниара исчезла.

* * *

Когда Дилькионниль вошёл в комнату, то не сразу понял, что комок кровавого тряпья на полу — это Тиниара. Она сжалась в клубок, стараясь защититься от боли, но это не могло помочь. Казалось, ей уже ничего не поможет. Девушка вновь цеплялась за его руки, не давая уйти, но на этот раз мужчина не остался — лишь укрыл одеялом, надеясь, что когда-нибудь сможет искупить свои грехи.

* * *

— Что-то не так? — обиженно спросила Сильтрания. Она полулежала в постели, опираясь рукой о подушку, прекрасная, юная, не обременённая проблемами окружающего мира. Дилькионниль посмотрел на неё и натянуто улыбнулся.

— Всё нормально. Я просто устал от работы.

— Ты ведь целитель. Неужели так много работы в доме наместника? Мне казалось, тут безопасно…

— Видимо, не для всех, — покачал головой мужчина. — Но давай не будем о грустном.

Он повернулся, обнял девушку, притягивая к себе и целуя, потом оторвался, глядя в ореховые глаза, утопая в них, понимая, что без неё он сломался бы…

— Выходи за меня, — фраза выскочила сама собой. Он не хотел отпускать своё счастье. Не хотел расставаться. До конца праздников совсем немного, а значит, Сильтрания скоро уедет обратно в свой дом.

— Что? — она переменилась в лице. Исчезли грация и игривость, девушка отстранилась и села на краю постели.

— Мне повторить? — чувствуя неладное, спросил Дилькионниль.

— Нет, — расстроенно покачала головой эльфийка. — Я думала, ты в курсе.

— В курсе чего?

— Наместник… он хочет моей свадьбы с принцем. Я и приехала сюда лишь для того, чтобы с ним познакомиться.

— С принцем, — ситраец поднялся на ноги, в поисках одежды, потом замер, пытаясь собраться с мыслями. — Он ведь ещё мальчишка.

— Льиннел младше меня всего на пятьдесят лет, — возразила девушка. — Это совсем немного. Плюс ко всему, он любимец короля. Ты ведь понимаешь, что лучшей партии мне не найти.

— Партии? Никаких чувств, да? Только холодный расчёт. А как же то, что было между нами?

— Дилькионниль… чувства скоротечны. Я не могу полагаться на них в выборе супруга. Да и ты не первый мой любовник, ведь должен был это понимать. Если всё будет хорошо, мы можем подарить друг другу десятки лет счастливых встреч, разве этого мало?

— Мне мало, — тихо ответил мужчина. — И с чего вдруг наместник проявляет такое участие к твоей скромной персоне? Может ты и его любовница?

— Диль…

— Станешь женой принца после того, как спала с его отцом? — мужчина зажмурился, сам не веря в то, что сейчас узнал, и добавил, борясь с желанием наорать на неё. — Тебе лучше уйти.

3.02

— Кто ещё приходит? — спросил Эрик. Он всё так же полулежал у стены пещеры, а Тин присела рядом и прижалась к его груди. Парень обнимал её холодными руками и периодически прикасался губами к виску, отчего по телу девушки шли мурашки.

— Кроме наставника и целителя — лишь жертвы. Но их убивают в тот же день.

— Значит, рассказывай о втором. Дилькионниль, так?

— Да. Он… добрый. И постоянно говорит, что сожалеет о случившемся. Не знал, что со мной будут так обращаться, и не хотел этого. Сначала я не верила ему, но думаю, что Дилькионниль искренен.

— Целитель прикасается к тебе?

— Он ведь лечит меня, конечно. Иногда мне так плохо, что я не могу подняться, тогда относит меня в постель. Остаётся, чтобы поговорить. Пытается оправдаться…

— Малышка, — тихо сказал Эрик и замолчал. Он не знал, как подобрать верные слова, но всё же нашёл в себе силы продолжить. — Я знаю, что ты у меня очень правильная девочка, но иногда для того, чтобы выжить, нужно изменять своим принципам.

— Ты о чём?

— Этот мужчина… Ты ему нравишься. И если сумеешь расположить его к себе…

— Что ты имеешь в виду? Что Дилькионниль в меня влюблён?

— Влюблён? — дариец невесело усмехнулся её наивности. — Нет, это вряд ли. Ты человек, ситрайцы редко опускаются до подобного. Тут скорее чувство ответственности за свои поступки мешаются с влечением, но это не важно. Ситрайцы, конечно, сволочи, но большинству из них не чуждо некое благородство… и если он уже сейчас чувствует за тебя ответственность…

— Остановись! — не желая слушать, к чему приведёт этот разговор, Тиниара попыталась встать, но Эрик напрягся, не выпуская её из кольца своих рук. Было заметно, что эти усилия даются ему с больши́м трудом, но даже ослабевший от эльнира, он был гораздо сильнее Тин. — Отпусти меня.

— Прости, малышка, я не имею права. Я всё равно долго не протяну, любой твой визит может оказаться последним. И если существует хоть крошечная вероятность, что они отстанут от тебя, когда получат меня в свои руки — я готов на это пойти.

— Отпусти, — взмолилась Тиниара. На глаза навернулись слёзы — она уже чувствовала, как начинает кружиться голова. Побочные эффекты дара с каждым убийством становились слабее, но всё же не пропадали. Она попыталась подняться на ноги, только Эрик был гораздо тяжелее неё. Тин упёрлась ладонями в его грудь, изо всех сил пытаясь оттолкнуть. — Дай мне ещё немного времени. Пожалуйста. Я тебя вытащу.

— У меня больше нет времени, — прохрипел парень, ещё крепче прижимая её к себе. — Я люблю тебя, Тиниара.

— Тогда отпусти. Не поступай так со мной.

— Боюсь, я не могу позволить решать тебе, — девушка замерла, утыкаясь носом в его грудь и тихо всхлипывая. Эрик подумал, что она смирилась и вновь поцеловал её в висок. — Вот и умница.

Только вот Тиниара его не слушала. Как там учил Аншари? Сконцентрироваться, выкинуть из головы лишние мысли, забыть об окружающем мире. Камень в руке одобряюще завибрировал, словно поддерживая её решение. Она не могла перенестись в новое место, её дар соединял лишь две точки пространства, но мерцать внутри этого помещения в состоянии. Ведь получалось и раньше, правда, неосознанно… Тин зажмурилась, стараясь как можно понятней сформулировать свою мысль. Жаль, не успела продумать всё заранее, просчитать движение сил, подобрать нужное заклинание… ничего, и так справится. Почувствовав, как от падения захватывает дух, Тиниара открыла глаза, и в следующее мгновение они уже упали на мох с высоты около полутора метров. Она больно ударилась лбом о подбородок Эрикиля. Эрик застонал, размыкая руки, и девушка быстро поднялась на ноги, отбегая от него к дальней стене пещеры.

— Не смей больше так поступать, — успела прошипеть Тин, и дар вернул её в комнату к наставнику.

— Где принц? — услышала она знакомый голос, и от его тона по телу побежали мурашки. Сегодня Асскиммиль был особенно мрачен: голос очень тихий и хриплый, словно взволнованный. Мужчина смотрел на неё исподлобья и впивался пальцами скрещённых на груди рук в свои плечи. Ему казалось, что он давно уже всё решил, что готов испробовать ещё один способ давления… но испуганный взгляд синих глаз завораживал, не давая исполнить задуманное. Девушка подтянулась, надменно задрала подбородок, делая вид, что не боится его, но ситраец заметил панику в её глазах. Девушка была чем-то взволнована, и это не давало Тиниаре сохранять обычное хладнокровие. Она так и не отвечала, и мужчина повторил свой вопрос: — Где принц?

— Иди к демонам, — её губы скривились в подобии улыбки. Сопротивляется. Несмотря на страх, пытается казаться сильной. И эльф точно знал, что ей помогало. Тонкие нити силы окутывали пространство перед ним. Он отлично визуализировал свой дар, не многим это так легко удавалось. Белые полосы пересекали воздух, мерцали и двигались, словно живые. Асскиммиль мысленно подтянул одну из них, наблюдая, как та повинуется его воле, изгибается волнами, закручивается в спираль… он метнул её к девушке, обвивая вокруг руки, сжимающей артефакт — Тин закричала, мгновенно размыкая пальцы и выпуская заветный камень. Мужчина взял потяжелевший осколок, сжал в ладони, ощущая, как струйки силы обвивают запястье. Эти нити двигались хаотично, рваными движениями, ломались и прерывались. Асскиммилю никак не удавалось заставить их повиноваться ему. Он знал, что не должен был прикасаться к артефакту: слишком велика был опасность потерять свой разум, подчиниться воле сущности, которая находилась внутри него. Но камень был в его руках, а Асскиммиль по-прежнему управлял собой. Это значило, что его воля сильнее, правда?

Он убрал осколок в карман и сделал шаг вперёд. Терзавшие душу сомнения полностью растворились. Тиниара, чувствуя неладное, поднялась со стула и попятилась. Раньше мужчина никогда к ней не подходил, всегда стоял у стены или с другой стороны стола, пытал издалека и не прикасаясь. Но сейчас всё было иначе. Ситраец подошёл вплотную и поймал её руки, выставленные вперёд в слабой попытке остановить, лёгким движением заломил их за спину, прижал девушку к стене, не давая пошевелиться. Тин боялась смотреть в его глаза — обычно серые, сегодня они были совершенно чёрными, без намёка на зрачок.

— Что ты делаешь?

— Удивляю, — усмехнулся Асскиммиль. Его правая рука сжала её талию, притянула пленницу к костлявому телу. Тин дёрнулась, но добилась лишь сковавшей запястья боли.

— Не надо, — едва слышно умоляла она. — Пожалуйста.

— Приведи мне принца, — прошептал он, касаясь губами её уха и на мгновение замер. Горячее дыхание скользило по шее, Тиниара дрожала, понимая, что даже сейчас не готова отдать им Эрика. — Снова нет? Что же, посмотрим, через сколько часов ты передумаешь.

Его правая рука несколько раз дёрнула край туники, разрывая тонкую ткань, заскользила по обнажённому телу, заставляя девушку съёжиться от страха и отвращения, твёрдые губы поцелуем заставили затихнуть неразборчивые мольбы. Прикосновения становились грубее, грязнее: мужчина стянул с неё брюки, дотронулся между ног. Тиниара пыталась свести бёдра, отвернуться, но получалось лишь беспомощно всхлипывать, вздрагивать от приносящих боль движений костлявых пальцев.

Он увлёкся, забылся на мгновение, утонул в неожиданно сильном влечении, отпустил левое предплечье пленницы, и Тин дрожащими пальцами скользнула в его карман, сжала в ладони осколок и переместилась. Асскиммиль не сразу заметил, что она замерла. Подумал, что оцепенела от страха, но, когда понял, что тело слишком статично, отстранился, недовольно вглядываясь в её лицо. Сбежала. Глупо, очень глупо. Всё равно ведь вернётся. Быстрые шаги за спиной он услышал слишком поздно, обернулся, с удивлением глядя на ещё одну Тиниару… та была уже в шаге от него, неумелым движением выкинула вперёд руку. Асскиммиль почувствовал удар и покосился вниз, разглядывая эфес кинжала, торчащий из живота. Боль накатила тяжёлой волной, вместе со следующим вздохом подогнулись колени, и он упал, пытаясь схватиться за кинжал. Руки почему-то не слушались.

Тиниара вернулась в своё тело и закричала. Упала на пол, схватилась за голову, закрыла ладонями рот, в ужасе одёрнула руки, чувствуя, что испачкала кровью лицо. Камень упал перед ней и тихо светился, привлекая к себе внимание. Девушка неосознанно потянулась к нему, крепко сжала, понимая, что лишь благодаря ему избежала постыдной участи. И должна отблагодарить его, к тому же половина работы уже сделана. Она поднялась и на негнущихся ногах подошла к Асскиммилю. Тот смотрел на неё умоляющим взглядом и тяжело дышал.

— Позови… цели… — договорить не смог, глаза закатились, дыхание стало едва заметным. Тиниара уверенно протянула руку, прислоняя камень к ране и закрывая глаза, не желая на это смотреть. Она могла его спасти, только вот теперь точно знала, что некоторые заслуживают смерти. И к сожалению, единственный способ их наказать — само́й стать палачом.

3.03

Когда Дилькионниль вошёл в комнату вчера вечером, девушка сидела в дальнем углу на полу, скрючившись в неестественной позе. Он не сразу увидел тело Асскиммиля — тот лежал за столом в луже вязкой крови, и хотя целитель бросился к нему, притягивая силу, уже издали видел, что помогать больше некому. Безжизненные глаза смотрели в потолок, лицо синюшного оттенка застыло в неприятной гримасе.

— Что здесь произошло? — спросил он Тин, изучающую мужчину сосредоточенным взглядом. Девушка долго молчала, словно раздумывая, что сказать, а потом поднялась на ноги, с трудом удерживаясь о стену и натягивая обрывки одежды. Целитель больше не ждал ответа, всё и так было ясно. Вытащил из раны Асскиммиля кинжал, спихнул со стула убитого мужчину, снял мешок с головы и вложил эфес в его руку, сжимая охладевшие пальцы. Потом отправил пленницу в спальню и сообщил о смерти Асскиммиля наместнику. Мысли хозяина дома были заняты чем-то (или кем-то?) другим, и на новости он ответил многозначительным мычанием.

— Значит, пленник освободился от внушения?

— Может быть, ваш маг был невнимателен и не заметил, что он защищён?

— Возможно, — всё так же отстранённо ответил наместник. — Что с девчонкой?

— Напугана до смерти.

Очередное многозначительное мычание.

— Мне сейчас некем заменить Асскиммиля… Такая потеря. Но во время Великого Благословения никого не найти, многие мои подданные отмечают праздник с семьями в Синниране, а те, что есть либо слишком глупы для этой работы, либо недостаточно надёжны. Придётся тебе…

— Пытать я её не буду.

— Ты должен мне подчиняться! — наместник поднялся с кресла, возмущённо глядя в его глаза.

— При всём уважении, я подчиняюсь вашему сыну, а не вам. А от него подобных указаний не поступало.

— Ты живёшь в моём доме.

— Половина которого принадлежит моему господину. Я в курсе положения дел, наместник. И повторюсь, не буду её пытать. Попробую договориться.

— Мой сын и помощников выбирает таких же бесхребетных, да?

— Ваш сын очень мудр для своего возраста, из него вырастет отличный правитель, — наместник усмехнулся этим словам и махнул целителю, показывая, что тот может быть свободен. Уже у двери Дилькионниль обернулся и тихо добавил: — Считаете, что сможете управлять им с помощью подставной супруги? Девушка с даром принуждения, которая будет вить верёвки из будущего монарха? Мерзко.

— Ты слишком много себе позволяешь, целитель, — процедил сквозь зубы наместник, и Дилькионниль оставил его.

Сейчас он сидел у кровати Тиниары и наблюдал за тем, как та спала. Мужчина исцелил её и теперь раздумывал, получится ли у него вновь завоевать её доверие. Девушка хмурилась во сне, несколько раз начинала стонать, словно чего-то боялась, подгибала колени, сжимаясь в маленький комочек. Камень скрывался в крепко сжатой ладони.

— Почему ты здесь? — от её голоса ситраец вздрогнул — задумался и не заметил, как Тиниара проснулась.

— Хотел убедиться, что ты в порядке.

— У тебя что совсем нет личной жизни?

Дилькионниль рассмеялся, качая головой. Он сидел на стуле, закинув ногу на ногу и обхватив колено тонкими пальцами. Светлый костюм, воротник стоечкой, волосы собраны в высокий конский хвост.

— Лучше бы, наверное, её и правда не было, — задумчиво ответил мужчина, на мгновение потерявшись в собственных мыслях. — Но вообще, у меня есть к тебе разговор…

— Кто придёт на место Асскиммиля? — бесцеремонно перебила его девушка.

— Я уже здесь.

После этих слов Тиниара высоко подняла брови и села в постели. Этого она не ждала. Думала, что её обвинят в смерти бывшего наставника, пришлют нового изверга, но Дилькионниль на роль палача не подходил. Впрочем, она слишком часто ошибалась в окружающих, велика вероятность, что он не так уж добросердечен.

— Продолжишь мне угрожать? Я думала, что пытки не по твоей части, — страха не было. Скорее интерес к ближайшей судьбе.

— Ты права, пытками я не занимаюсь. И дипломат из меня не слишком хороший, но я всё же рискну сделать тебе предложение от имени принца.

— Серьёзно? — рассмеялась Тиниара. — А что же ты раньше не взял всё в свои руки?

— Ты стала жертвой борьбы за власть между Льиннелом и его отцом. Наместник сделал бы что угодно, лишь бы расстроить планы своего сына.

— Милая у них семейка, — криво улыбнулась девушка. — А чем они занимаются в свободное от пыток время? Подкидывают друг другу змей в постель?

— Я понимаю тебя…

— Да неужели?! — закричала Тин, вскакивая с кровати. — Я даже не знаю, сколько дней провела в этом аду, а ты утверждаешь, что мы вдруг сможем подружиться? Знаешь, какого это, когда тебя пытают часами каждый день до тех пор, пока не теряешь сознание? Когда какой-то мерзкий извращенец пытается…

— Я знаю! — заорал на неё Дилькионниль, вставая и в два быстрых рывка расстёгивая свою рубашку. Широкий шрам, наискось пересекающий грудь и живот заканчивался бугристым, с неровными краями, пятном. Тиниара замолчала, делая несколько неуверенных шагов вперёд, потом медленно подняла руку и коснулась отметины пальцами.

— Почему ты не исцелил себя? — тихо спросила она.

— Меня пытали так долго, что я истратил свой резерв. А потом бросили умирать.

— Что случилось?

— Случилось… — Дилькионниль отстранился, застёгивая рубашку. — Знаешь, в чём наша главная проблема? Ситрайцев? Мы слишком долго взрослеем. Выглядим как взрослые, но не берём на себя ответственность за свою жизнь. Учимся. Почти бесконечно. Откладываем принятие важных решений на десятки лет. Оттачиваем мастерство годами, но не используем своих навыков. Мы инфантильны и избалованы. Это приводит к тому, что большинство ситрайцев считают себя лучше остальных рас. Мы полагаем, что вправе решать за других, как им жить, потому что старше их в два, три, четыре раза. Только вот жизни как таковой не знаем.

— Слишком абстрактно, нет? — нахмурилась Тиниара, впрочем, удобнее устраиваясь на постели.

— Тридцать лет назад я поклялся в верности не тому ситрайцу, — продолжил мужчина. — У нас был отряд, пять воинов, маг воздуха и я… Мнили себя непобедимыми. Шпионили, проникали в дома человеческой знати, воровали у них, не гнушались физически припугнуть. Мы не убивали, считали себя выше этого. Эдакие благородные разбойники голубых кровей. Только вот оказалось, что тот, кто нас собрал, получает информацию из весьма скверных источников. Он работал с дарийцами. Ты наверняка знаешь, что для нас это личное оскорбление. Когда я об этом услышал, то захотел выйти из игры, но мы все поставили клеймо подчинения, якобы для того, чтобы обезопасить отряд и не выдать своих товарищей. Он меня не отпустил. Три года я существовал как его марионетка, он контролировал всю мою жизнь, я подчинялся несмотря на то, что не соглашался ни с одним из решений. Знаешь какого это, не владеть собственным телом? Выполняешь приказ, не в силах остановиться, не в силах рассказать хоть кому-то о том, что ты здесь, в тюрьме внутри собственной головы. Думаю, и с другими поступал также, может, разве что в меньшей степени. Но запросы дарийцев росли, за свою информацию они требовали всё больше, и он решил, что пора остановиться. Элирин послал нас на задание, с которого мы не должны были вернуться. Он подстроил всё так, чтобы отряд остался запертым в одном из домов, а сам сбежал. Трое из наших тогда погибли, сражаясь с охраной, а оставшимся удалось выбраться. Только в убежище, где мы обычно собирались, нас уже ждали дарийцы. Тогда я и попал к ним в плен.

— Надолго?

— Не уверен. На несколько месяцев. Я жил дольше всех. Исцеление позволяло пытать меня практически бесконечно, только вот никто из нас ничего не знал об Элирине и том, куда он скрылся. Дарийцы сорвали клеймо, думая, что это поможет меня разговорить. Я чуть не умер тогда. Агония от прерывания заклинания была бесконечна, но мне повезло, что я достаточно силён, резерва хватило, чтобы выжить. А потом эта рана, пещера, земляной пол, странная каша один раз в день. Еды едва хватало на то, чтобы я не терял сознание. Я думал, что мне конец.

— И как ты выбрался? — Тин уселась, обняв колени. Камень в ладони налился холодом, напоминая о себе, словно выжидая чего-то.

— Меня вытащил Льиннел. До него дошли слухи о пленном ситрайце, он связался с дарийцами и выкупил меня. В то время королева Илинкора ещё не пришла к власти, а её мать не слишком беспокоилась о разрозненности подданных, поэтому каждое их поселение было чем-то вроде небольшого государства со своими законами. Решать вопросы с маленькими группами, пусть и враждебно настроенными, всегда проще. Мои палачи давно уже убедились, что я для них ничем не полезен, и были рады получить хоть какой-то выкуп.

— И с тех пор ты ему подчиняешься?

— Нет, — рассмеялся Дилькионниль, — мне пришлось добиваться чести стать частью его окружения. Я почти десять лет доказывал свою преданность, но и этого слишком мало по меркам ситрайцев.

— Ты так ему доверяешь?

— Он не давал мне повода усомниться в его решениях. И к вопросу о том, что я хотел тебе предложить… поставь клеймо. Если ты будешь подчиняться Льиннелу…

— Чего? — Тиниару пробрал нервный смех. — Думаешь, что я добровольно пойду на это?

— Это клеймо нельзя поставить иначе, только добровольно. Заклинание слишком сложное и завязано на твоей крови, на словах, что ты должна произнести.

— Чтобы Льиннел управлял мной, как Элирин?

— Льиннел никогда не опустится до подобного.

— Откуда знаешь? Может быть, ты и сейчас под его внушением.

— Я бы знал. Понимаешь, когда тебе приказывают идти против собственной воли, рано или поздно ты понимаешь это. Ты осознаёшь всё, что происходит, но не можешь нарушить приказа. Принц не такой. Он в жизни не опустится до подобной грязи. Клянусь, под его руководством тебе никогда не придётся делать что-то ужасное.

— Какое тебе дело до меня? — спросила Тиниара вздыхая. Ей вдруг стало жарко, руку, сжимающую камень, закололо, а в голове отчётливым шуршащим шёпотом пронеслось: «Пусссть ещщщё говоритсс, ссспрашшшивай большшше». Казалось бы, она должна была удивиться, но лишь хладнокровно выпрямила спину, ожидая ответа Дилькионниля. Девушка опустила ноги на пол, оперлась о кровать одной рукой, кокетливо поднимая плечо, из-за чего с него соскользнул широкий ворот туники.

— Я знаю, что у тебя нет оснований мне верить, Тиниара, — ответил мужчина. В его голосе послышалось напряжение, и пленница довольно ухмыльнулась. — Но я не вру. Принц может тебя защитить, если станешь одной из его подданных.

— А ты?

— Что я?

— Ты будешь меня защищать? — Тин поднялась и пошла в его сторону, легко качая бёдрами. Дилькионниль замер, удивлённо её разглядывая. Чёрные волосы были распущены и доставали до талии, она сильно похудела, отчего голубые глаза казались просто огромными. Руки быстро скользнули вверх по его плечам, обхватили шею, поднимая подбородок. Из-за разницы в росте ей пришлось лишь слегка наклониться, чтобы его поцеловать, горячие губы дразнили, не позволяя от неё оторваться. Дилькионниль глубоко вздохнул, осознавая, что девушка уже сидит на его коленях, а его руки сжимают её талию.

— Что ты делаешь, Тиниара? — спросил ситраец, с сожалением отстраняясь. — Зачем?

— Я… — она неловко замолчала, опуская взгляд, потом уткнулась лицом в его пиджак. — Я просто подумала, что лучше уж с тем, кто мне нравится, чем с кем-то вроде Асскиммиля.

«Хххорошшшо», — похвалил голос в голове. Неестественное спокойствие отступило, и Тин неловко сжалась в руках мужчины.

— Ты не должна этого делать, — ласково сказал Дилькионниль, гладя её по волосам. — Никто не тронет тебя, я обещаю.

3.04

Тин сослалась на усталость и выпроводила мужчину из своей комнаты. Он не сопротивлялся, дал ей возможность побыть наедине с собой и подумать. Впрочем, мысли от неё разлетались. Едва дверь закрылась за его спиной, Тиниара бросила артефакт на постель и сделала несколько шагов в сторону. Голоса в голове не было. Может быть, галлюцинации на фоне последних событий? Только вот она наверняка знала, что это не так.

— Ты говорил со мной.

Тишина. Пока камень лежал на кровати, она не ощущала никакого воздействия на её эмоции. Как там говорил Дилькионниль? Всегда знаешь, когда тебе приказывают идти против собственной воли?

— Ты управлял мной.

По-прежнему тишина. Надо было взять его в руки, но Тиниара боялась. Кто знает, что он сделает дальше, на что вообще способна эта безобидная с виду игрушка. Но выбора не было, рано или поздно ей придётся его поднять. Тин неуверенно подошла ближе, присела на край кровати и потянулась к заметно потяжелевшему осколку дрожащими пальцами.

«Я лишшшь подтолкнул тебяссс, решшение ты прринимала сссама, — прошипел голос, — Я не могусс приказззывать тебесс».

— Как я могу тебе верить?

«Я всссё это врремя тебяссс берегссс».

— Кто ты? Или точнее будет что?

«Моёссс имясс Ришшасс. Не уверен, чшто в вашшшем яззсыке ессть наззваниесс для такихх как я. Дарийццсы зсовут меня Хашшиаа».

— И чего ты от меня хочешь?

«Хоччу жшить. Тысс мнесс поможжешшь».

— Почему я?

«Такиххх как тысс мало. Одна на миллионсс, можжет меньшшше. Ссильная, не ломаешшьсся».

— Ты издеваешься надо мной? Сильная? Я? — Тиниара нервно рассмеялась.

«Обычсно яс свожжу носсителей сс умаа. Как Асссскиммилясс. А тысс… другаяссс».

— Погоди, то, что сделал Асскиммиль, это из-за тебя?

«Не вссё. Онс не должжсен был касссатьссся менясс. Но он хотелссс ссилы».

Тин сжала ладонь в кулак и глубоко вздохнула, едва сдерживая злость.

— А Эрик? — нервно поинтересовалась она. — Его ты тоже свёл с ума?

«Дааа. Онсс хххотел власссти и сссилы, хотел ссснять ссс ссебя ответссственносссть».

— Я знала. Так и знала. Только псих в состоянии сотворить подобное. Ты можешь освободить его? Можно хоть как-то его исцелить?

«Нетсс. Я оссстаюссь с носсителем навссегда».

Последняя надежда распалась. Тиниара вскочила с постели, заметалась по комнате, так же резко остановилась и оперлась спиной о стену, осела на пол, обнимая колени. Пусть дело в камне, но ничего не исправить. Комната начала меняться, и Тиниара знала: она окажется там, где ей помогали всегда, когда становилось плохо. В помещении было темно, единственный источник света — небольшая свеча. Тин всё так же сидела у стены, от посторонних глаз её скрывала книжная полка. А скрываться было от кого.

— Сколько же ты выпил? — тихо спросила Элира, но Дилиан ей не ответил. Он полулежал на столе, уткнувшись лбом в сложенные перед собой руки, и не реагировал на свою гостью. Лишь когда девушка медленно провела пальцами по его волосам, сжал ладони в кулаки и ударил ими по столу, отчего та вздрогнула.

— Я просил тебя не прикасаться ко мне, — хрипло сказал парень. Он поднял на неё затуманенный взгляд и поморщился, будто увидел что-то отвратительное. — Ты мне противна.

— Знаешь, а я не верю тебе, — возразила Элира. В привычном надменном тоне сквозила обида, голосок едва заметно дрогнул, и Тиниара сдержала стон отвращения, когда эта стерва подалась вперёд и поцеловала Дила. Тин ожидала, что тот оттолкнёт её, но Дилиан поднялся и грубо схватил девушку за талию. Элира обняла его за шею, парень усадил её на стол, прижимаясь всем телом, скользя руками по тонкой ткани шелкового платья, а потом вдруг замер.

— Этого ты хочешь? — спросил он, переводя дыхание. — Этого? Чтобы я принадлежал тебе? Чтобы я врал, как и все вокруг, восхвалял тебя, хотя люблю другую? Чтобы я притворялся, что мне нравится с тобой спать? Тогда ты будешь счастлива?

— Ты предлагаешь свои услуги всем парням, чьи девушки сейчас в отъезде? — не удержалась Тиниара. Две пары ошарашенных глаз, Дилиан оттолкнул от себя Элиру, которая, растерявшись, спрыгнула со стола, споткнулась и чуть не упала.

— Закрой рот, — огрызнулась она, выпрямляясь и возвращая лицу знакомую ухмылку. — Тебя тут давно никто не ждёт.

— Правда? — Тиниара поднялась на ноги. Камень в руке вновь налился холодом, внутри всё сжалось от гнева. — Значит, ты считаешь, что эта жалкая попытка его соблазнить что-то меняет?

— Он был моим задолго до того, как ты получила право голоса, — зло процедила Элира.

— Я, вообще-то, здесь, — раздражённо вставил Дилиан. — И я никогда не был твоим, не преувеличивай значения наших коротких ночных свиданий.

— Видишь, — усмехнулась Тин. — Ты для него всего лишь попытка скрасить своё одиночество. И теперь в твоих услугах никто не нуждается. Так что выметайся.

Элира поджала губы и двинулась прочь, но на пороге остановилась, чтобы бросить последний комментарий:

— Не нужно делать вид, что ты лучше меня. Не забывай, я была в твоих снах вместе с Дилианом, и знаю, ты такая же. А может, и хуже: я не прячусь за маской невинности.

После того как хлопнула дверь, в комнате разлилась гнетущая тишина. Тин стояла у книжной полки, Дил смотрел на неё, но всё не находил слов.

— Мне, наверное, сто́ит объяснить, — в конце концов начал он.

— Нет уж, спасибо. Даже представлять не хочу, как ты с ней связался, — покачала головой Тиниара, но всё же не удержалась. — Почему она, Дилиан?

— Она не планировала серьёзных отношений, а я хотел расслабиться.

— Вот так просто…

— Было просто. Но оказалось, что Элира не такая бездушная кукла, как всем кажется, — Дил опустил голову. — Мне жаль, что ты это увидела.

— Ты бы мне рассказал? Когда-нибудь?

— Не знаю, — покачал головой парень, Тиниара усмехнулась в ответ. — Где ты была?

— Всё там же, у ситрайцев.

— И почему не приходила так долго? Я уже думал, что ты погибла или…

— Или? — подняла брови Тин.

— Последний раз, когда мы виделись, ты собиралась найти Эрикиля.

— Думал, что я тебя бросила? — потрясённо спросила девушка, и увидев сомнения в его глазах, пошла вперёд. Он сжал её в объятьях и Тиниара почувствовала сильный запах спиртного. — Никогда бы не подумала, что ты пьёшь.

— Я полон сюрпризов, — мрачно заметил Дилиан. — Знаю, сейчас сам раскачиваю лодку, но я никогда бы не подумал, что ты так спокойно отнесёшься к истории с Элирой. Если бы я увидел что-то подобное, я бы с ума сошёл от ревности.

Ревность… в голове словно щёлкнуло, и Тиниара закрыла глаза от навалившегося осознания всего, что происходит. Она отстранилась от Дила, отошла на несколько шагов.

— Так быстро? — разочарованно поинтересовался Дилиан.

— Что? — потрясённо переспросила Тин.

— Ты сейчас переместишься обратно?

— Дилиан, не подходи ко мне, пожалуйста, я себя не контролирую.

— В каком смысле?

— Это всё артефакт. Он изменяет меня. Ты ведь слышишь меня, правда? — спросила девушка, обращаясь уже к камню. — Зачем ты меняешь мои эмоции?

— Тиниара, о чём ты? — взволнованно спросил Дил.

«Я не меняюссс. Я убираюссс лишшшнее».

— Лишнее? — выдохнула Тин.

— С кем ты говоришь?

«Ты не готовассс выбиратсь. Мужсссчины питаютсс тебя. Я убрал ссожжаления, чтобы не мешшшалисс. Они не нужжны, лишшь причсиняют боль».

— Да что ты знаешь о боли? Боль, сомнения, сожаления — это то, что делает нас человечными! То, что отличает нас от психопатов! Нельзя их забирать!

— Тин, ты меня пугаешь, — сказал Дилиан, делая шаг вперёд.

— Стой там, Дил, не подходи!

— Тиниара, что происходит?

— Он говорит со мной. Камень. Это не просто артефакт, это разум. Он словно заперт внутри. Я не понимаю, как это вообще возможно, но он там. И он влияет на меня. Кажется, он думает, что таким образом защищает. Его зовут…

«Нетсс, — голос в голове отозвался такой болью в висках, что Тиниара закричала. — Я доверрилсс тебе сссвоё имя, но ты не вправе произноссссить его вссслух».

— Ты не отпустишь меня, да?

«Мы нужжжны друг другу».

— Прости меня, Дилиан, за всё прости, — успела прошептать Тиниара перед обратным перемещением. Голова кружилась от внезапного перехода, но Тин нашла в себе силы прошипеть. — Я просто перестану пользоваться тобой.

«Не сможешшшь. Твой дарр большшше не подччиняетссся тебе».

— К чёрту. Проживу без него, как остальные лишённые дара.

«Ты не лишшилассь его. Он лишшь спит. И ссспонтанные перемещщения вернутсся. Будет хужжже. Намногоссс. И ты никогда не ссссможешь им управлять, чассть меня всссегда осстанетссся рядом».

— Угрожаешь мне?

«Лишшшь предупрежжжждаю. Ты мне нужжжна, помнишшшь? Этотсс разссговор меня утомилсс. Лишшняя трата сссилл».

После этих слов камень замолчал, оставляя девушку в одиночестве, и сколько она не звала, так и не ответил.

3.05

Громкий стук в дверь заставил Аншари вздрогнуть. Он с раздражением оторвал взгляд от девушки, что лежала в его постели — последнее время ему то как раз не спалось, и он коротал бессонные ночи, рисуя её портреты в своём блокноте. Ни один из набросков пока ни на грамм не приблизился к бесподобной модели, и мужчина продолжал, пытаясь воссоздать её красоту, словно боялся, что скоро сможет любоваться ею лишь на бумаге. Стук повторился, и Аншари поднялся, боясь, что незваный гость разбудит юную Грету. В коридоре стоял взъерошенный Дилиан, и едва дверь открылась, он громко заговорил.

— Тиниара перемещалась ко мне десять минут назад. Мне кажется, она сходит с ума!

— Ты что, пил? — спросил мужчина шёпотом. Парень, впрочем, на это замечание не отреагировал.

— Вы что, не слышите меня? Она в опасности!

— Это давно не новость, насколько я знаю, — огрызнулся Аншари, не зная, как лучше поступить — вытолкать его в коридор, рискуя привлечь постороннее внимание, или впустить внутрь, позволяя разбудить Грету.

— Здесь другое, — продолжал настаивать парень.

— Идём ко мне в кабинет, — сдался мужчина. Он вернулся в комнату, чтобы накинуть на плечи халат, и повёл студента по коридору. Парень торопился и всё время его обгонял, то и дело недовольно оглядываясь и притормаживая.

— Не знал, что вы теперь занимаете кабинет директора, — удивился Дилиан, когда они повернули в коридор, ведущий к единственной двери.

— Это временно, — сухо ответил Аншари. Мужчина не собирался оставаться на этом посту и сразу поставил в известность главу гильдии магов, но тот настоял, чтобы он взял эту работу на себя хотя бы на некоторое время. Говорил, что не так легко найти того, кому можно доверить всю информацию об академии и её студентах, но Аншари подозревал: не всё так просто. Глава гильдии всегда советовался с предсказателями и наверняка знал что-то, что сказалось на его решении. И это пугало.

— Она сказала, что камень влияет на неё и он меняет эмоции. А ещё, что артефакт с ней говорит, словно он разум, запертый внутри. Хотела назвать его имя, но вдруг начала кричать…

— Он сказал ей своё имя? — преподаватель нахмурился и покачал головой. — Боги, Тини, что же ты натворила?

— Вы знаете, что это?

— Смотри, — Аншари смахнул со стола ворох бумаг, оставшийся от его предшественника. С ними разберётся потом, если всё ещё будет на этом посту. Огромная книга, которую он взял с полки и с грохотом бросил на стол, стряхнула с себя клубы тяжёлой, застарелой пыли. — Это дарийская книга духов. Здесь описываются некоторые ритуалы их колдуний, она для первой ступени, поэтому текст скорее ознакомительный, практики очень мало.

— Откуда она у вас? Я думал, дарийцы никому не позволяют их читать.

— Должность директора академии даёт доступ к некоторым секретам.

Мужчина начал листать фолиант, и Дилиан, неожиданно для себя, отвлёкся, пытаясь прочитать хоть что-то со страниц чуждой ему школы магии. Дарийцы никогда не запрещали одарённым ведьмачество, напротив, они всячески поощряли, когда девочки расширяли свои возможности таким варварским способом. Их и называли не магами, а колдуньями. Опять же, запрет на развитие дара у мужчин. Они просто запирали его внутри, а если и таким образом не удавалось его сдержать — тогда забирали его, выжигали из тела, оставляя пустую оболочку. Говорят, вместе с магией из человека уходит и часть сознания. Дилиан понимал, что это не могло не сказаться на психике, и боялся представить жизнь без своего дара. Всё равно, что выколоть себе глаза.

— Вот, — остановился Аншари и повёл пальцем по тонким витиеватым строчкам. Книга была написана на эльфийском, причём на каком-то странном диалекте, многие слова выпадали из понимания Дилиана, но суть он улавливал. А Аншари ещё и зачитывал основные моменты вслух. — Дарийцы вынуждены были искать новый источник, поддерживающий долголетие… над этим веками бились их лучшие умы. Они пытались использовать эльнир, но тот позволял продлевать жизнь лишь на пару десятилетий… в итоге были созданы Хашиа, камни, в которые заточали разум их добровольцев. Они призваны были заменить дар светлой богини… и смогли заменить, дарийцы, что обитали рядом с ними, продлевали жизнь. Вот только теряли рассудок, а вскоре и свой облик, становясь Хишас, существами, способными лишь служить поработившему их сознание артефакту. Немногие могли сохранить рассудок, но и они теряли часть своей души. В эпоху тёмного восстания невежественные дарийцы, решившие, что Хашиа представляют угрозу, хотели разрушить их… многие святилища тогда были уничтожены. Но не все камни умерли, в некоторых осталась тёмная жизнь… души, заточённые внутри, теряли рассудок от одиночества и жажды, заставляли тех, кто к ним прикоснётся приносить в жертвы разумных существ. Из этих камней были сделаны артефакты. Они помогают избранным добиться желаемого, но всегда требуют плату… и чаще всего, эта плата непомерно велика.

— Это предостережение? — тихо спросил Дил.

— Да, думаю да. Дальше какая-то муть насчёт очерствения души, боли и страданий близких. В конце две более или менее осмысленные строчки: «снять чёрные нити с души возможно лишь отдав сердце тьме, это вернёт её к свету».

— Но как это сделать?

— Из этой книги мы ничего не узнаем, — Аншари откинулся в кресло, глядя в потолок. Какой из него директор академии, если он даже одну воспитанницу не смог уберечь?

— Но ведь есть и другие? Может, должность директора даст доступ ещё к паре секретов?

— Не даст.

— Если бы на её месте была Грета, — зло процедил Дилиан сквозь зубы.

— А вот это уже подло, — устало заметил Аншари. — Я забочусь о Тиниаре, и сделал бы всё, что в моих силах, чтобы её защитить, только вот с моим уровнем не подняться выше третьей ступени, а значит, никогда не получить доступа ко всей хранящейся в гильдии информации. А я знаю одного человека, который может это сделать, но не делает, потому что строит из себя пацифиста.