Дар любви

Глава ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Крид вернулся к ужину. Найдя на комоде воду в кувшине, он умывался, пока Джесси одевалась. К столу они спустились последними. Он всегда чувствовал себя не слишком уютно в благовоспитанном обществе, а тем более теперь, когда пять пар глаз враз уставились на них. С бесстрастным лицом он подал Джесси стул и занял свободное место рядом.

С их приходом разговоры за столом стихли. Ему казалось, что любопытство каждого из этих людей поочередно накатывалось на них, подобно волнам океана, непрерывно омывающего пляжи у мыса Буэна.

Энни Росс встала и улыбнулась своим постояльцам.

— Это мистер и миссис Маклин, — произнесла она, представляя вновь прибывших. — Джесси и Крид, позвольте мне представить вам мисс Мейбел Даунинг мистера Артемиса Коулбурна, Уайта и Пола Робинсон и мисс Патрисию Спеллинг.

Сосредоточившись только на том, чтобы угадать по глазам мысли сидящих за столом троих мужчин и двух женщин, Крид не расслышал их имен, хотя и узнал в Поле Робинсоне человека, только что купившего у него лошадей.

Когда Энни Росс покончила с формальным представлением сторон, она села на свое место и передала Криду блюдо с жареными цыплятами. Мало-помалу разговоры возобновились.

Джесси улыбалась и вежливо поддерживала разговор о пустяках с сидевшей рядом с нею женщиной. Что касается Крида, то он предпочитал хранить молчание. Он никогда не считался говоруном и теперь не видел большого смысла вмешиваться в разговоры малознакомых ему людей. Однако, прислушиваясь к разговору, который шел между ними, он почерпнул немало полезного. Например, братья Робинсон совместно владели платной конюшней. Женщина, по фамилии Даунинг, работала школьной учительницей и была не замужем. Патрисия Спеллинг держала магазинчик дамских шляп. Артемис Коулбурн работал в банке и ухаживал за Патрисией Спеллинг.

Ужин почти закончился, когда Уайт Робинсон задал вопрос, который рано или поздно должен был возникнуть.

— Скажите, мистер Маклин, я прав или ошибаюсь, утверждая, что в жилах ваших предков текла индейская кровь?

Крид сделал глубокий вдох, отложил вилку и подернулся к Робинсону:

— Мой отец был индейцем сиу.

Уайт ухмыльнулся брату:

— Плати, Пол.

Громко хмыкнув, Пол Робинсон вынул из кармана доллар и шлепнул им об стол. Он обернулся к Криду и сказал:

— Я с ним поспорил, что вы — шайен.

— Ну, извините.

Разговоры за столом опять возобновились, и Крид успокоился. Может быть, он и ошибался в этих людях.

После ужина две проживающие в пансионе женщины прошли в гостиную, а мужчины вышли покурить.

Джесси посмотрела на Крида:

— А ты не хочешь присоединиться к мужчинам?

— Нет. Я лучше поднимусь наверх, но ты, если хочешь, пойди и познакомься с дамами поближе.

— Нет, пожалуй, не сегодня.

Взявшись за руки, они поднялись по лестнице в свою комнату. Крид запер за собой дверь, потом устало опустился на край кровати.

Сначала он полюбовался Джесси, присевшей у туалетного столика и расчесывающей волосы, а потом встал, подошел к ней и, взяв из ее руки щетку, сказал:

— Позволь это сделать мне.

Она улыбнулась и, предвкушая удовольствие, прикрыла глаза. Когда он расчесывал ее волосы, она испытывала очень чувственное и странное ощущение.

— Завтра мне надо будет поискать работу, — как бы невзначай бросил он.

— Где?

— Скорее всего, в каком-нибудь салуне.

— Ты думаешь, где-нибудь там обретается и Роза?

— Не знаю.

Он отложил щетку и прижал к себе Джесси, легко массируя ей плечи.

— Как ты себя чувствуешь, любимая?

— Хорошо.

«Больше, чем хорошо. Просто изумительно», — подумала она, нежась в теплом кольце его рук.

Она почувствовала, как он провел губами по ее волосам. Потом он опустился на колени позади нее и взял ее груди в свои ладони.

— Устала?

— Немножко. — Она уловила вздох разочарования и то, как он начал отдаляться от нее. — Но не так чтобы не…

— Ты уверена?

— Уверена.

Она повернулась к нему и подставила губы для поцелуя. И когда он прильнул к ее рту губами, она тотчас забыла и о Розе, и о деньгах, забыла, что они чужие в этом незнакомом городе. Для нее существовали только Крид, державший ее в объятиях, и его руки, расстегивавшие корсаж платья и ласкавшие ее под мягкой тканью сорочки.

Она погрузилась пальчиками в его волосы, нежно проводя по прядям, потом ее руки скользнули ему на плечи и дальше, вдоль спины, отвечавшей на ласки подрагиванием и игрой мускулов. Приподняв край тонкой кожаной рубашки, она кончиками пальцев стала изучать гладкое тело.

— Джесси…

— Да. — Она метнула язычок за его нижнюю губу. — Да…

С легким радостным возгласом он подхватил ее на руки и понес в постель.

Дрожащими от нетерпения руками он снимал с нее туфли и чулки, стаскивал платье и сорочку.

— Прекрасная… — прошептал Крид. Сбросив одежду, он растянулся рядом с нею. — Ты так прекрасна в своем материнстве. И оно тебе очень идет.

— Правда? — Охваченная нежностью к нему, она гладила его щеки, проводила пальцами по линиям лба, бровей, подбородка. Приподнявшись на локте, Крид осыпал поцелуями ее груди и живот. И как это было всегда, его прикосновения к ней разжигали страсть в нем самом, но он старался сдерживаться, опасаясь зайти слишком далеко и причинить вред ей и ребенку.

Но тут она сама начала его трогать, ласкать, безжалостно дразнить.

— Джесси, — предупредил он ее низким ворчливым тоном, — я не хочу сделать что-нибудь такое, от чего тебе будет плохо.

— Ты не можешь, — прошептала она, — ты не можешь сделать мне плохо…

Со слабым стоном он поднялся над нею, стараясь не навалиться и не раздавить ее, когда их тела слились воедино.

Потом он еще долго держал Джесси в своих объятиях, когда она уже давно уснула, оставив неловко повернутую руку у него на животе. Он удивлялся, как чуду, тому, что столь хрупкая девушка способна зачать и вынашивать новую жизнь. Он видел чудо и в том, как сильно она могла любить, отдаваясь этой любви целиком, без остатка.

Уже к полудню следующего дня Крид работал в салуне «Голден Страйк» крупье-банкометом. Он сдавал карты, следил за соблюдением правил игры, выдавал выигранное и забирал проигрыши. Его рабочее время продолжалось с семи вечера до полуночи каждый день, кроме воскресенья. И хотя Джесси старалась не показывать этого, сама мысль о том, что ей придется коротать вечера одной в незнакомом городе, приводила ее в трепет.

— Прости меня, любимая, но это самое лучшее из того, что я умею делать.

— Ничего страшного, — ответила она с улыбкой. Крид с самым серьезным выражением лица посмотрел ей в глаза.

— Давай договоримся, чтобы между нами не было никакого обмана, Джесси. Я знаю, ты не хочешь, чтобы я работал в игорном зале. И знаю, что ты не любишь оставаться по вечерам одна, но… — Он пожал плечами. — Нам же нужны деньги.

— Я понимаю. — Она стояла, упершись лбом ему в грудь.

— Джесси…

Ее головка взметнулась вверх, и она посмотрела ему прямо в глаза.

— Только попробуй сказать, что мне следовало выйти замуж за другого, Крид Мэддиган. Ты меня слышишь?!

Он поднял руки, шутливо сдаваясь на милость победителя.

— Эй, послушай, я даже и не собирался этого делать, честное слово!

Склонив головку на плечо, она продолжала смотреть на него, прищурив глаза. Он продолжал:

— Я ведь только хотел спросить, не хочешь ли ты позавтракать со мной. Я получил кое-какой задаток в счет жалованья.

— Ну что ж, благодарю за приглашение, мистер Мэддиган. Вот это мне нравится,

Жизнь их вошла в обычную холею. Они допоздна спали и проводили вместе вторую часть дня до того времени, когда он отправлялся на работу. Но Крид все равно каждый день выкраивал время, чтобы побродить по барам, рассчитывая найти Розу. Однако получилось так, что Джесси нашла сестру сама. К тому времени они прожили в Сан-Франциско почти месяц. Криду удавалось получать в салуне неплохие деньги. В тот день Крид замещал крупье, обычно работавшего в дневную смену, а Джесси решила пойти за покупками. Она выходила из шляпного магазинчика Патриот, когда увидела Розу, переходившую через улицу. От неожиданности Джесси в течение нескольких секунд могла только глядеть ей вслед широко открытыми от изумления глазами, все еще не веря в то, что это ее сестра. Роза всегда была красивой, жизнерадостной и опрятной. Но эта женщина выглядела изможденной, измученной горем и заботами. Взгляд тусклый, кожа бледная, платье выцвело и обтрепалось. Приподняв юбки, Джесси перебежала улицу.

— Роза! Роза, подожди!

Вздохнув, женщина, остановившись, обернулась.

Какое-то время она смотрела на Джесси, не узнавая.

— Роза, это я, Джесси.

— Джесси? — Роза заморгала. — Джесси? — Медленно, будто осуждая, она покачала головой. — Что ты здесь делаешь?

— Ищу тебя. Роза. Что с тобой случилось?

— Случилось? Ничего.

Окинув улицу взглядом, Джесси подхватила Розу под руку и потащила в маленький ресторанчик. Хозяйка, глядя на Розу, стала было возражать, но Джесси успокоила его несколькими монетками и провела сестру к столику в глубине.

Она заказала обильный ленч для Розы и стакан чая себе. И только когда Роза закончила есть, Джесси начала расспрашивать.

— Что произошло, когда ты уехала из Гаррисона?

Роза, опустив глаза, молча смотрела на кофейную гущу в своей чашке.

— Сначала все шло хорошо. Он обновил мой гардероб, и мы сняли номер в отеле «Палас». Рэй много раз обещал, что мы поженимся, но каждый раз находил причины отложить свадьбу. Потом он стал выпивать и играть по-крупному. Он проиграл все наши деньги до последнего цента. Мы съехали из гостиницы, он продал все мои наряды.

Роза жестом отчаяния сжала руки на коленях.

— Он говорил, что не может найти работу. Не знаю, правда это была или нет. — Она перешла на шепот. — Потом как-то вечером он привел с собой мужчину. Сказал, что надо платить за жилье, а у нас нет денег. И что мы можем заработать, если я буду… буду…

Роза посмотрела на Джесси:

— Он хотел, чтобы я зарабатывала ему деньги проституцией. Я занималась этим почти всю свою жизнь, но никогда не думала, что человек, которого любила и который, казалось, отвечал мне взаимностью, выставит меня на продажу. — Внезапно застыдившись, она опустила глаза. — Я пригрозила ему, что уйду, а он меня за это избил. Сказал даже, что убьет меня, если я только попытаюсь его оставить. Он говорил мне, что я самая лучшая проститутка в Сан-Франциско и что я сделаю его богатым. А потом я заболела.

— Заболела?

— Ну, ты понимаешь, — Роза избегала ее взгляда. — Заболела.

На самом деле она сделала подпольный аборт.

— Рэй принес мне что-то, чтобы я чувствовала себя получше. Я тогда не знала, что это такое.

— Ну, и что же это было?

— Опиум.

— Опиум! Ох, Роза, ну как же ты могла?

— Опиум и в самом деле помогал мне, — сказала Роза горделиво. — Он делал меня бесчувственной.

Джесси пристально смотрела на сестру. То, что та украла у нее четыре тысячи долларов Крида, уже не имело значения. Роза была для нее единственной на свете родной душой и нуждалась в ее помощи.

— Ты пойдешь ко мне домой, — сказала Джесси.

— Нет.

— Да.

— Я не могу.

— Почему?

— Разве ты не понимаешь? Я не хочу его оставлять.

— Почему?

— Он дает мне то, что я хочу. Что мне необходимо. И я… — А ты ему даешь то, что нужно ему, — добавила Джесси тихо. — Не надо делать вид, что ты шокирована, Джесси. Я почти всю жизнь этим занималась.

— Ох, Роза… — Слезы сочувствия набежали на глаза Джесси. — Что я могу для тебя сделать?

— Ничего. — В первый раз Роза осмелилась взглянуть сестре прямо в лицо.

— Мне жаль, Джесси, что все так получилось, — прошептала она. — Очень жаль.

— Деньги не так уж важны.

— Но я не это хотела сказать.

— Не это? А что?

Роза выпрямилась на стуле и посмотрела на младшую сестру так, будто видела ее впервые.

— Я хотела спросить, что ты сама здесь делаешь?

— Я же сказала, я приехала, чтобы найти тебя.

— А как ты сюда добралась? — Роза нахмурилась. Она взглядом пробежалась по фигуре Джесси и растерянно заморгала. — Джесси, так ты беременна?

Джесси кивнула:

— Да.

— Но как?

— Как обычно.

— Ох, Джесси.

— Да ладно. Роза. Я замужем.

— Ты? За кем?

— За Кридом.

Роза уставилась на сестру, и ее радостное возбуждение сменилось презрением:

— Крид Мэддиган?

Джесси кивнула.

— Ты вышла замуж за этого грязного, поганого полукровку?

Джесси приняла вызывающую позу, не желая показать, что она испугалась презрения Розы.

— Я люблю его, и он любит меня.

— Ты не будешь с ним счастлива!

— Но я уже счастлива. Он чудесный человек. Роза, такой добрый и нежный…

— Он — наемный убийца.

— Теперь уже нет.

— О, Джесси, мне так жаль, так жаль. — Слезы стекали по щекам Розы и капали ей на платье. — Так жаль.

Джесси огляделась по сторонам. Посетители за Другими столиками стали обращать на них внимание.

— Роза, пойдем. Мы можем пойти ко мне.

Роза покачала головой:

— Меня не пустят в гостиницу.

— Мы остановились не в гостинице. Мы снимаем комнату в пансионе Энни Росс. Роза горько рассмеялась:

— Ты, наверное, сошла с ума, если думаешь, что Энни Росс позволит мне переступить порог своего дома.

— Предоставь мне самой об этом позаботиться.

Джесси чувствовала на себе любопытные взгляды посетителей, когда, расплатившись за ленч Розы, они вышли на улицу.

Солнце уже припекало. Взяв Розу под руку, она повела сестру по тротуару по направлению к пансиону Энни Росс. «Рука Розы стала такой тонкой и худой, как будто она голодает», — подумала Джесси.

Когда сестры поднимались по ступенькам, Энни Росс вышла на веранду им навстречу, сложив руки на своей объемистой груди.

— Добрый день, Энни, — поздоровалась Джесси, улыбаясь.

— Добрый день, Джесси, — ответила Энни Росс.

Массивная фигура Энни закрывала собой дверь, не давая им пройти.

— А что здесь делает эта…?

— Это моя сестра Роза.

— Сестра?! — воскликнула Энни.

— Да. Это ради нее мы приехали в Сан-Франциско.

— Но она же б…

Джесси посмотрела на старшую женщину так, словно хотела предостеречь ее не произносить это слово.

— Я хотела сказать, что… — Энни Росс покачала головой, признавая поражение. — Она, конечно, может вас навестить, но я не могу допустить, чтобы она осталась здесь на ночь.

— Спасибо, Энни. Вы не могли бы приготовить нам чаю?

Энни Росс все еще осуждающе смотрела на Джесси.

— Я принесу его наверх, когда он будет готов.

— Ты стала смышленее с тех пор, как уехала из Гаррисона, — отметила Роза, поднимаясь за Джесси по ступенькам.

— Да, — согласилась Джесси. Открывая дверь, она стянула перчатки и сняла шляпку. — Устраивайся, Роза Чай скоро поспеет.

— С чего ты вдруг стала ко мне такой внимательной, Джесси? Я же этого не заслуживаю.

— Ты моя сестра.

— Я знаю, но… Да ладно. — Роза села в кресло у кровати. — И сколько времени вы живете во Фриско?

— Недавно. Это прекрасный город, судя по тому немногому, что я здесь видела.

— Да уж… прекрасный, — пробормотала Роза. Спустя несколько минут в дверь постучала Энни росс. Передавая Джесси поднос с чайником и чашками, она с недовольством посмотрела на Розу.

— Благодарю вас, Энни, — сказала Джесси.

Энни Росс фыркнула и закрыла дверь.

Джесси поставила поднос на туалетный столик, налила две чашки, добавила сливок и сахару и подала тонкую фарфоровую чашку Розе.

— Выпей, и ты сразу почувствуешь себя лучше.

— Сомневаюсь, — ответила Роза.

Джесси разглядывала сестру, пока та пила чай. Когда-то Роза считалась красавицей. Теперь ее волосы потускнели и потеряли блеск. Кожа стала болезненно-желтой, под глазами виднелись четко очерченные темные тени.

Роза тупо глядела на чайную чашку, неловко чувствуя себя под пристальным, изучающим взглядом сестры. Как же ей объяснить, какой на самом деле была ее жизнь в эти последние месяцы? После аборта она тяжело болела. Если бы Коултер не дал ей денег на лечение, она бы умерла. Коултер дал ей крышу над головой и опиум, чтобы снимать нестерпимую боль и приглушить чувство вины, овладевшее ею, когда, придя в себя после операции, она поняла наконец, что натворила.

— Ты выглядишь усталой, Роза, — сказала Джесси, забирая у сестры пустую чашку и ставя ее на поднос. — Почему бы тебе не вздремнуть?

— Поспать? Да, неплохо бы.

Джесси стащила с кровати покрывало, помогла Розе снять платье и ботинки и укрыла ее одеялом. Через несколько минут та уснула.

Роза еще крепко спала, когда Джесси подумала, что Криду пора бы уже вернуться домой. Она сумела убедить Энни Росс, чтобы та разрешила Розе переночевать у них, а потом просидела всю вторую половину дня у окна, глядя на улицу. Еще совсем недавно она ненавидела сестру. И за то, что та не дала ей возможности выступить в суде с заявлением в защиту Крида, и за то, что та ее ударила, и за то, что стащила у нее деньги и часы отца. Но теперь она уже не чувствовала ненависти к Розе. Теперь ею владели только чувства сострадания и жалости.

Услышав в коридоре шаги Крида, Джесси встала.

Уговорить Энни Росс, чтобы Роза переночевала у них, не составило большого труда. Но она знала, убедить в том же Крида будет почти невозможно.

Когда он открыл дверь, Джесси широко улыбалась.

— Привет, — прошептала она.

— Привет, — ответил он и нахмурился, бросая шляпу на стул. — Что это у нас так темно? Ты спала?

— Нет.

Он обнял ее и поцеловал, заставив забыть обо всем.

— Так… — сказал Крид, глядя на свою маленькую жену сверху вниз. — Ты, наверное, уже пообедала?

— Нет, я ждала тебя. Энни сказала, что оставит нам что-нибудь.

— Тогда пойдем пообедаем, — предложил он. — Я с полудня еще ничего не ел. Я… — Взглянув на кровать, он замолчал. — Кто это там?

— Роза.

— Роза? Твоя сестра Роза?

Джесси кивнула.

— Какого черта она здесь делает?

— Ш-шш. Она нездорова, Крид. — Джесси взяла его за руку и вывела из комнаты. — Я была просто вынуждена привести ее сюда.

— Черт бы ее побрал, Джесси…

— Крид, выслушай меня, — прошептала Джесси, опасаясь, что их кто-нибудь услышит. — Она все это время была больна. Она не могла работать, и Коултер давал ей опиум.

— Опиум! — Крид выругался про себя.

— Крид, он заставляет ее торговать собой, чтобы содержать его.

— И что из этого? Она всегда этим занималась…

— Я знаю, но не так.

— Какая разница, как она продается— одному мужчине или целой сотне? Это ведь одно и то же. Черт с ней, с этой Розой. Если бы не она, я не угодил бы за решетку!

— Я знаю.

— Она украла у нас четыре тысячи долларов.

— Эти деньги меня больше не волнуют.

— Ну, а меня волнуют. Я за эти деньги нагорбатился по горло. Черт возьми, да я из-за них чуть головы не лишился.

Умиротворяющим жестом Джесси положила ладонь ему на руку.

— Крид, я не могу прогнать ее. Она ведь все-таки моя сестра. Помимо тебя, она моя единственная родственница в целом мире. Я должна ей помочь, если только могу.

— Помочь! Да я мечтаю, чтоб ее арестовали.

— Ты шутишь!

— Я и вправду этого хотел, — пробормотал Крид. — Но думаю, что сейчас уже поздно. Пошли вниз, посмотрим, что Энни оставила нам на ужин.