Дар любви

Глава ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Переезд в Гаррисон оказался долгим и весьма скудным на впечатления. До Сакраменто они добрались дилижансом, а там пересели на поезд.

Криду не хватало той оптимистичной убежденности, которая была у Джесси. Он не ждал, что все повернется к лучшему, и потому с каждой оставленной позади милей становился все более угрюмым. Он постоянно думал о возвращении в тюрьму, призрак которой маячил перед его мысленным взором. Он постоянно повторял себе, что показаний Джесси и письменного заявления Розы будет достаточно для его оправдания, и все равно никак не мог избавиться от ощущения, что скоро придется возвратиться в тюрьму. Для него была непереносима сама мысль о том, что его снова посадят под замок теперь, когда у него появился смысл жизни. Он знал, что ему будет легче умереть, чем провести следующие двадцать лет взаперти, за решеткой, оторванным от Джесси и своей дочурки.

Днем его настроение падало, он расстраивался и нервничал оттого, что был скован наручниками, что не мог побыть с Джесси наедине, что люди бросали на него презрительные взгляды, когда поезд останавливался и Стюарт выводил его на перрон размяться.

Как-то на одной из остановок Крид попросил помощника шерифа снять с него наручники.

— Я не собираюсь убегать, — сказал он прямо. — Даю слово.

— Вы это серьезно? — спросил Флендерс. — Вы хотите, чтобы я снял с вас наручники? — Он печально улыбнулся. — Я не могу этого сделать.

Потом они снова ехали на дилижансе. К тому времени, когда они добрались до Гаррисона, Крид был готов взорваться.

Джесси прижалась к нему, покачивая ребенка на руках, пока Флендерс ожидал получения своего чемодана.

— Все сработает. — говорила она, сжимая его руку. — Вот увидишь.

Крид кивнул:

— Иди лучше в гостиницу, Джесси. Отдохни.

Но Джесси не хотела оставлять его одного ни на минуту. Ей не нравились его глаза, диковатые, как у загнанного зверя, и она очень боялась, чтобы он не натворил каких-нибудь глупостей, например, не попытался бы убежать. Ей хотелось быть с ним, и в то же время нужно было заняться ребенком. Маленькую Розу пора было купать и укладывать спать.

Поднявшись на цыпочки, она поцеловала его в щеку:

— Мы скоро придем тебя навестить.

Крид глубоко вздохнул и кивнул. Ему не хотелось, чтобы она приходила к нему в тюрьму, но он боялся, что не сможет долго не видеть ее.

Джесси еще раз поцеловала его, прошептала, что любит, и заторопилась к гостинице «Гаррисон-хауз». Чем быстрее она обоснуется, тем быстрее снова сможет повидать Крида.

Прохожие оборачивались и провожали взглядами Крида и Флендерса, направлявшихся по тротуару к тюрьме. Крид смотрел прямо перед собой, остро ощущая и свое унизительное положение с оковами на руках, и любопытствующие взгляды, которыми его провожают горожане.

Стюарт Флендерс сопроводил Крида в тюрьму, подписал необходимые бумаги, свидетельствовавшие о передаче заключенного под охрану шерифа на новом месте, и тут же уехал, чтобы не опоздать на поезд в направлении Сан-Франциско.

Фрэнк Гаррингтон с печальным недоумением покачал головой, запирая за Кридом замок той же самой камеры.

— Никак не можешь от нас избавиться, да? — проговорил он, с лязгом вытаскивая длинный ключ из замка. — Что же, давай руки, сниму с тебя наручники.

— Скажи, Пэкстон в городе? — первым долгом спросил Крид, потирая натертые железом запястья. «Черт! Эти проклятые наручники — на редкость гадкое изобретение».

Гаррингтон отрицательно покачал головой.

— Нет. У него дело в Лидвилле. Пару дней назад прислал телеграмму, что собирается быть здесь примерно через неделю.

«Через неделю, а может, и больше того!» — Крид оглядел решетку и молча выругался.

— Вряд ли ты освободишь меня до его прибытия.

— Что это ты задумал?

Крид пожал плечами:

— Попытка не пытка.

Гаррингтон фыркнул и, по привычке насвистывая, вышел.

Крид вне себя от бессилия и ярости схватился за железо прутьев, прижался лбом к холодному металлу и закрыл глаза.

«Боже, как же я ненавижу неволю!»

Джесси пришла навестить его сразу после обеда, одетая в бледно-желтое платье и капор в тон ему. Ему показалось, что ничего более прекрасного он не видел за всю свою жизнь.

Гаррингтон отпер замок камеры, открыл дверь и, не убирая руки с рукоятки револьвера, отступил в сторону, пропуская Джесси.

— Тридцать минут, — сказал шериф коротко и вышел.

Как только дверь за ним закрылась, Джесси бросилась Криду на шею.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Когда ты со мной, да.

— Шериф сказал, что судьи Пэкстона не будет в городе еще целую неделю.

— Я знаю.

— Мне жаль, Крид. Я понимаю, как тебе должно быть трудно.

Крид кивнул. Его нервы были натянуты до предела.

— А где малышка?

— Моя подруга, Кейт Брэдшо, предложила присмотреть за ней.

— А я и не знал, что у тебя в городе уже появились подруги.

— Только две. Но многие люди в городе стали относиться ко мне гораздо лучше, когда увидели, что я не такая, какой была моя мать, — она сглотнула комок, вдруг вставший у нее в горле, — или Роза.

— Мне очень приятно, Джесси.

Крид взял ее за руку, сел на край койки и привлек ее к себе. Он прижимал ее все крепче. «Боже, как хорошо. Какой чудесный у нее запах».

Джесси прижалась к мужу, положив голову ему на плечо.

— Они тебя тоже полюбят, когда смогут узнать поближе.

— Сомневаюсь. — Он уже жил здесь, появляясь в течение нескольких лет от случая к случаю. Тех, кто его признавал, он мог бы перечесть по пальцам одной руки.

— Давай забудем о них. — Она влюбленно смотрела на него, страстно желая стереть с его лица напряженное выражение и боль из глаз. — Я люблю тебя.

— Джесси.

Она обвила его шею руками и поцеловала, стараясь прижаться потеснее. Крид застонал, когда ее язычок метнулся за его нижнюю губу. Обняв, он потянул ее за собой на тюремную койку, не в силах унять биение сердца. Ее теплые и сладкие губы сулили блаженство и надежду на будущее, и он в отчаянии, еще не веря в то, что они смогут когда-нибудь счастливо жить вместе, прильнул к ней, невзирая на все сомнения, терзавшие его.

— Крид… — ее голос, беззвучный, как порыв ветра, был наполнен страстью и томлением.

— Я понимаю тебя, — сказал он вдруг севшим до хрипоты голосом, выдававшим его желание. — Я знаю… — Он крепче прижал ее к себе, вдыхая благоухание волос и кожи. Его руки нежно трогали ее груди, еще тяжелые, набухшие молоком. Он страдал от неутоленного желания обладать ею, от понимания того, что эта встреча могла быть одним из их последних свиданий и что у него может никогда не оказаться возможности устроить жизнь их семьи.

— Джесси, если дела пойдут плохо, если меня снова отправят в Кэнон-сити, то…

— Нет! — Она отпрянула от него и совсем по-детски зажала уши ладошками.

— Я знаю, что ты хочешь сказать, и не хочу этого даже слышать.

— Джесси, послушай…

— Нет! — Она беспрестанно качала головой. — Ты меня больше никуда не отошлешь, Крид Мэддиган слышишь? Я твоя жена. И не важно, что еще может случиться, мы пройдем через все невзгоды вместе.

— Черт побери, Джесси, будь же благоразумной. — Что ты станешь делать, если меня снова упрячут в тюрьму? Ты не можешь провести двадцать лет жизни, ожидая меня.

— Могу и буду.

— Нет. — Он резко встал и заметался из угла в угол. — Я не хочу, чтобы ты меня ждала, чтобы ты провела свою жизнь в одиночестве. Если меня отправят обратно, я хочу, чтобы ты взяла развод, нашла себе хорошего… приличного человека, чтобы… — Он не закончил свою мысль и вцепился руками в решетку. — Я хочу чтобы ты нашла отца для моей дочери.

Джесси посмотрела на Крида, на побелевшие костяшки его кулаков, обхвативших прутья. Она знала, чего стоило ему произнести эти слова. Он был гордым человеком и страстно любил и глубоко уважал ее. Ревновал. И все же думал только о ее счастье. Еще никогда он не был ей так дорог.

— Ты обещаешь мне, Джесси?

— Не могу.

Он повернулся. На его побледневшем лице она увидела выражение незащищенности.

— Кажется, это все мы уже проходили, — пробормотал он уныло.

— Но на этот раз все должно получиться гораздо лучше. Я знаю, так и будет.

Он подошел и встал перед ней на колени. Взяв ее руки в свои широкие ладони, он прижал их к губам.

— Джесси, если меня отправят в тюрьму, обещай, что разведешься со мной и устроишь свою жизнь. Обещай мне.

— Пожалуйста, не проси меня об этом.

— Я не прошу тебя, — сказал он тихо. — Я умоляю. Я не хочу провести за решеткой двадцать лет, зная, что разрушил твою жизнь, что ты одна и в одиночку растишь нашу дочь. Ты еще совсем юная женщина, слишком молодая для того, чтобы оставаться одной. — Он заглянул в глубину ее глаз. — Обещаешь мне?

Сердце ее разрывалось. Она чувствовала, как оно разбивается вдребезги, и его осколки ранят ее душу. Ей хотелось закричать на него, сказать, что он поступает с ней нечестно. Неужели он считает, что в эти минуты она способна думать о другом мужчине? Но упрекать его она также не в силах — ведь он думает только о ней, желая добра ей и их дочери! Ему нелегко даже произнести такое. И если ее обещание может принести в его душу покой, то она его даст.

— Хорошо, Крид, обещаю.

Он вздохнул так, будто гора упала с его плеч. Уткнувшись в ее колени, он обхватил ее за талию и надолго застыл в этом положении.

Джесси поглаживала его волосы и спину, зная наверняка, что никогда не сдержит этого обещания, зная, что никого больше не полюбит так, как любит Крида Мэддигана. Она принадлежит только ему и сердцем, и душой, ныне и вовеки.

Гаррингтон вернулся за ней слишком быстро.

— Я приду завтра, — пообещала Джесси, поднимая лицо для прощального поцелуя. — И принесу с собой малышку.

Крид кивнул.

— Я люблю тебя.

— Я знаю. — Он провел ладонью по ее щеке. — Ты себя хорошо чувствуешь? У тебя есть все необходимое?

— Мы в порядке. И не надо волноваться. — Она улыбнулась.

Гаррингтон откашлялся, вежливо напоминая им о времени.

— Вы уже готовы, миссис Мэддиган?

— Да.

Она поцеловала Крида еще раз и пошла к двери камеры.

— К стене, Мэддиган, — бесцеремонно скомандовал Гаррингтон.

Возмущение захлестнуло Крида, когда он шел к задней стене камеры. Стоя там и видя, как блюститель порядка отпирает замок, он испытывал почти непреодолимое желание прыгнуть и приложить по физиономии только что унизившего его человека.

Он ненавидел клетки, ненавидел приказы, ненавидел то, что его жизнь больше не принадлежала ему самому. Он не сможет так жить. Если Пэкстон примет решение отправить его обратно в тюрьму, он попытается бежать, и пусть его убивают.

Глаза Гаррингтона и Крида встретились в тот момент, когда он отворял дверь и Джесси выходила из камеры. Но потом Гаррингтон запер дверь снова.

— Я понимаю твои чувства, — заметил шериф, когда Джесси уже ушла. — Но надеюсь, что ты не натворишь глупостей.

Крид покачал головой.

— Нет. Я не стану. — Он выразительно посмотрел на дверь, через которую вышла Джесси, и добавил: — У меня есть слишком многое, что я могу потерять.

Лицо Гаррингтона немного смягчилось.

— Постарайся не забывать об этом.

Десять дней понадобилось Пэкстону, чтобы наконец добраться до Гаррисона. За это время нервы Крида натянулись туже, чем барабан в селении племени лакота. Джесси приходила навещать его дважды в день, принося девочку по утрам. Как когда-то, она пекла ему печенье, иногда захватывала с собой свежие газеты, смену белья или бритву. Она тормошила его, когда у него было мрачное настроение или когда он падал духом. Она рассказала ему, что возобновила знакомство не только с Кейт Брэдшо, но еще и с Элизабет Уиллс, и что женщинам очень понравилась их малютка. Миссис Веллингтон предложила, если она пожелает, вернуться на прежнюю работу.

Холодным пасмурным утром Гаррингтон вошел в камеру Крида. Джейк Рутледж стоял снаружи, поигрывая револьвером, пока Гаррингтон надевал на Крида наручники.

— Судья ждет тебя в своем офисе, — пояснил он. Крид нахмурился:

— В офисе? Почему?

Гаррингтон пожал плечами:

— Я не спрашивал.

— Я ожидал, что будет новое заседание суда.

Гаррингтон буркнул:

— Я делаю только то, что мне велят. Пошли.

Выходя из тюрьмы, Крид поежился. С гор дул холодный ветер. В воздухе пахло надвигающимся дождем. Глубоко вздохнув, он направился по улице к офису судьи.

Джесси ждала его внутри, укачивая ребенка.

— Мистер Мэддиган, — начал судья, указывая на стул перед своим столом, — присаживайтесь.

Крид сел. Судья Пэкстон был высоким худощавым мужчиной лет под шестьдесят. Его темно-каштановые волосы уже тронула седина, а карие глаза смотрели хитро и проницательно.

— Я прочитал заявление, подписанное Розой Макклауд, — сказал он. — Кроме того, я выслушал показания вашей жены. В этой связи мне хотелось бы попросить вас рассказать с подробностями все самому, что же все-таки случилось той ночью.

— Непосредственно перед этим я играл в покер в салуне «Лэйзи Эйс». Около полуночи я вышел оттуда и пошел в гостиницу, когда меня вдруг окликнул Гарри Коултер. Он выстрелил первым, — Крид пожал плечами, — но промахнулся, а я попал.

— Понятно. — Судья стал разглядывать лежавшие перед ним бумаги. — Несколько месяцев тому назад вы бежали из тюрьмы в Кэнон-сити.

Крид кивнул.

— Почему?

— Почему? — Крид удивленно посмотрел на судью. — Вы когда-нибудь сидели в тюрьме, ваша честь?

— Нет.

— Ну, а если бы вам довелось, то вы бы не спрашивали меня, почему я это сделал, когда подвернулся удобный случай. Я это сделал тогда, и я сделал бы это снова.

— Понятно. По крайней мере, честный ответ, хотя и не очень разумный.

Крид глубоко вздохнул.

— Если это не принципиально, судья, я бы предпочел, чтобы меня повесили, чем опять отправиться в тюрьму.

— Нет! — закричала Джесси, вскакивая и хватаясь за сердце. — Нет…

— Пожалуйста, присядьте, миссис Мэддиган. Побледневшая Джесси села, прижав к себе ребенка. Пэкстон наклонился вперед, всматриваясь в лицо Крида.

— А если я не повешу и не верну вас обратно в тюрьму, как вы будете устраивать свою жизнь?

— Я кое-что заработал во Фриско, — сказал Крид, сжав кулаки. — У меня в собственности есть несколько акров земли за городом. Мне бы хотелось построить дом — для жены и дочери. Ну, может быть, обзавестись стадом коров.

— И вы думаете, что вам это придется по нраву? Я хочу сказать, вести оседлую семейную жизнь?

— Да, сэр.

Пэкстон взглянул на Джесси и ребенка. Потом снова посмотрел на Крида.

— Я намерен временно отложить исполнение вашего приговора, мистер Мэддиган. Хочу дать вам один год, чтобы вы могли проявить себя. По окончании этого срока я пересмотрю ваше дело. У вас есть вопросы?

— Нет, сэр.

— Очень хорошо. До того времени я поручаю вас вашей жене и ребенку.

Крид смотрел на судью не в силах поверить своим ушам. Он свободен. Он стоял радостный, еще не осознав значения всего того, что сказал судья, а в это время Гаррингтон снимал с него наручники. Потом к нему вся в слезах подбежала Джесси и, стараясь не раздавить ребенка, которого держала, бросилась ему на шею.

Обнимая обеими руками жену и дочь, Крид обратился к судье:

— Спасибо, сэр. — Слезы застилали ему глаза. — Я… спасибо.

— Не заставляйте меня пожалеть о своем решении, мистер Мэддиган.

— Не заставлю. Клянусь.

Судья Пэкстон улыбнулся.

— Я верю вам, сэр. — Выйдя из-за стола, он протянул Криду руку. — Удачи вам. Крид пожал руку судьи:

— Еще раз большое спасибо. Джесси смотрела на Крида и почти не видела его из-за наполнивших глаза слез.

— Я же говорила тебе, что все будет в порядке, — сказала она дрожащим голосом.

— Да, мэм. Вы говорили мне это. — Крид посмотрел на нее, и его сердце до краев наполнилось счастьем, когда она передала ему их малютку. — Здравствуй, родная! — прошептал он.

Джесси смотрела на них с умилением, а потом вдруг нахмурилась.

— А я и не знала, что у тебя здесь собственная земля. Где это?

— А это та долина, которая тебе так нравилась раньше. Теперь она моя.

— Но ты же мне никогда о ней не говорил!

— Я никогда не думал, что мы станем жить вместе, особенно здесь.

— У нас будет чудесная жизнь, — сказала она. — Вот увидишь.

Взяв Джесси за руку, Крид вышел на улицу. Небо все еще оставалось облачным, но, пока они шли к гостинице, выглянуло солнце и засверкала яркая радуга. Джесси подумала, что она светилась и переливалась над их головами, как небесное благословение, будто это Вакан Танка указывал ей путь к светлому будущему с человеком, которого она любила.