Дары силы

Глава 5

Поскольку близнецы происходили из Деста, им и предстояло вести группу тогда, когда они приблизятся к городу. А в диких местах, проводника лучше тролькара найти было трудно. Ястрег вел живописную компанию уверено и быстро, даже в человеческом обличье после освобождения, он обладал невероятным обонянием, которое позволяло легко избегать встреч с пограничными патрулями.

На первый ночной привал путники остановились в маленьком овражке, по дну которого протекал ручей. Кроме того, тут же в глине, была отрыта пещерка, подпертая несколькими деревянными столбами, и сделан небольшой навес для костра. Это место явно часто служило временным пристанищем для пограничных дозоров, редко, но еще обходящих пограничные земли. На подпорках пещеры и столбах навеса были выжжены защитные руны, поэтому устанавливать дополнительной защиты от нечисти не стали. Кроме того, рядом с их пристанищем находились развалины древней башни, полуразвалившийся вход которой венчал камень с изображением шлема. Неугода долго стоял возле входа, зашел посмотрел, тяжело вздохнул и ни сказав не слова вышел.

За время дневного перехода выяснилось много вещей, которые были естественны в данных условиях, но до настоящего времени на них просто не обращали внимания.

Первое, Антон сильно растер ноги, мягкие сапоги, сыромятной кожи, которые он одел в башне, были немного великоваты и хоть и были шиты швами наружу, тем не менее сморщились от воды. Образовавшиеся при этом твердые кожаные углы, сильно растерли подъем стопы, и к привалу он подходил, шаркая и морщась.

Второе, камуфляжная форма и меч Федора. Если он появится в таком виде в городе, то на него сбежится смотреть половина Деста. Не оставляло сомнений, что необходимо заменить его одежду, на что то более приемлемое.

Остальные хоть и принадлежали к этому миру, но тоже потрепались в ходе приключений выпавших на их долю за последние дни. Не унывали только ястрег и Нея, которые с рождения были рабами, и их внешний вид определялся только состоятельностью их хозяев. Хотя и у них был повод для беспокойства, они не имели знаков или клейм рождения, что делало их смертниками при первой же приличной проверке.

С проблемой растертых ног правда быстро разобралась. Нея, проживав какие-то травы, приложила их к ногам Антона и пообещала, что завтра от кровавых мозолей не останется и следа. С сапогами занялся Неугода, используя обнаруженные в вещмешке иголку с ниткой и сняв мерку.

Наличие ниток решило проблему одежды и у всех местных, не переодетым остался один Федор.

Старый маг долго рассматривал, камуфляжные брюки и вздохнув свернул их клубком и уложил в котел, зачерпнул из реки воду, затем добавил сока каких-то трав, и поставил котел на огонь. Китель Федора был дружно забракован, его покрой и форма, не лезли ни в какие рамки внешнего вида принятые на Соромее.

К моменту, когда вернулись с охоты близнецы, приволокшие еще одного пудового кролика, Федор отпорол от кителя рукава и хотел взяться за нагрудные карманы, рассчитывая подготовить к покраске и куртку. Но подошедший к нему Ворон, посоветовал оставить карманы и сказал, что вопрос с курткой они почти решили.

Содранная с охотничьей добычи шкурка, была растянута на земле и укреплена на деревянных колышках, мехом к земле. После этого Ворон зачерпнул, сохраненной консервной банкой немного воды из кипящего котла, и прошептав что-то над банкой плеснул водой на шкуру.

По шкуре пробежали крошечные молнии, чем-то напоминающие электрические разряды, расчищая и сжигая весь налипший жир. Ворон еще раз побормотал что-то над банкой и выплеснул на шкурку остатки воды. Вода расползлась по всей шкурке, впитываясь в нее в строгой пропорции и делая кожу более мягкой.

- Хорошо что мы на берегу Донницы, сказал Ворон, здесь древняя магия сильна и мало кто обращает внимание на колебания магических сил. В городах, о том, что было использовано заклинание мгновенной выделки шкур, уже знали бы многие.

Нея взяла готовую шкурку и приложив остатки кителя сняла мерку, затем взяв у Федора штык-нож быстро разделала ее, скроив подобие безрукавки. Используя остатки кителя как подкладку, она приметала к нему меховую облицовку мехом наружу. К тому моменту брюки Федора имели однотонный темно-зеленый цвет и сохли на ветке стоящей рядом сосны. Федор сидел возле костра в летней тельняшке и плавках и использовал замечательную возможность рассуждать о величии голого человека, ночь у реки обещала быть прохладной.

Заметив сложность его положения, Ворон хмыкнул и щелчком пальцев, направил заклинание и, сняв с дерева сухие брюки, протянул их Федору. Вырядившись в брюки и зашнуровав берцы, Федор натянул тяжелую меховую безрукавку, накинул спинную перевязь меча и осмотрелся, пытаясь понять какое впечатление его наряд производит на окружающих.

Вообще он любил безрукавки, поскольку атлетические мышцы кузнеца, производили на девушек неизгладимое впечатление и заставляли нахальных кавалеров быть поосторожнее на поворотах.

Нея нежно улыбалась, глядела на него как на примеряющего обнову ребенка, ястрег тоже улыбался, но его улыбка была скорее язвительной. Остальные, не проявляли ни каких эмоций, и только Ворон после долго молчания резюмировал - годится.

Утром путники собрались на совет, не впервые принимая решение сообща. Для того чтобы пройти в Дест, им нужно было пересечь майораты, которые на настоящий момент, по словам ястрега, бурлили как кипящий котел. Маги и дворяне не смогли скрыть происходящего, поскольку появление меча мрака, почувствовал каждый, в ком теплилась хоть капля силы. Владельца этого меча искали все, а когда станет ясно, что это возможно новый Грдлинг, слухи один страшнее другого уже давно ползли по всей Саромее. Группа путешественников идущих на юг в таких условиях вызывала подозрения, и большинство постов имело в своем составе невольников из ястрегов, требуя продемонстрировать клинки у всех проезжающих. Клинок меча мрака, должен был в присутствии ястрегов стать черным.

Антон предложил припрятать меч, где ни будь здесь и спокойно отправляться в путь. Но этому воспротивились все местные, заявив, что меч нельзя потерять или спрятать отдельно от хозяина, его обязательно найдут, а пока жив хозяин, меч будет убивать всех вокруг. Секач предложил купить волов и телегу и замаскировать его, где ни будь там.

Но и эта идея была отвергнута Вороном, который сказал, что с помощью простого заклинания он найдет иголку в стоге сена, если она будет не швейная а выполнять функцию оружия, например, отравлена.

Кончилось тем, что Федор извлек клинок, в присутствии ястрега, и стал рассматривать его, придумывая как бы замаскировать такую грозную штуку. Представил себе дорожный посох, на который частенько опираются пожилые люди, идущие в дальний путь. Хотя какой он пожилой человек. Нет, боевую дубину, с которой может в качестве посоха, путешествовать молодой крестьянин, желающий стать воином.

Меч в его руках вытянулся в длину, приобрел порядочный вес и стал толще, теперь Федор держал неплохой боевой шест, отполированный долгими наработками приемов, имеющий следы полученных ударов и скрепленный стальными кольцами. Предъявлять клинок такого оружия не имело смысла.

- Ну, что маги, где теперь мой ножичек, - ехидно осведомился он.

Оставалась одна проблема, плечи Леи и ястрега, да и самому Федору не мешало обзавестись опознавательным знаком. Эту проблему он и взялся решить сам. Нея нарисовала на песке свой знак, и Федор, приложив руку к ее плечу, воспроизвел изображение. Ворон хмыкнул и стер его, тоже просто приложив руку.

- Так не пойдет, сказал он, любой, кто заподозрит подделку, удалит этот знак, просто приложив руку, если обладает хоть каплей силы. Нужно либо восстановить знак, либо придумать, что ни будь поумнее.

Вспомнив, как удалялись прежние знаки, Федор полез в вещмешок и достал медную проволоку, закрыл глаза и стал судорожно представлять платину, в таблице Менделеева. Открыв глаза, он посмотрел на моток, проволока была белой.

Выгнув из нее правильный круг, он подозвал к себе ястрега. Не говоря ни слова, приложил проволоку к его плечу и представил, как она медленно проникает под кожу. Рантер стиснул зубы, но промолчал, на его плече остался четко отпечатанный синий круг, соответствующего размера.

- Убери - кивнул Федор Ворону. Тот подошел, приложил руку к плечу ястрега и через секунду убрал ее. Круг остался на прежнем месте.

Ворон удивленно посмотрел на Федора и, не удержавшись, спросил - так просто? Да, сказал тот, будем подделывать дальше.

Сев на лежащее рядом бревно, он взял у одного из близнецов широкий тесак и принялся штык-ножем мелко рубить на нем проволоку. Когда собралось достаточно платиновой пыли Федор сгреб ее в ладонь и снова подошел к ястрегу. Приложив пыль к плечу, он представил как она проникает под кожу. На этот раз ястрег вскрикнул, но остался стоять на месте.

- Что тут должно быть нарисовано, спросил Федор. Булькарский щит с пятицветом, ответил ястрег. Федор попросил нарисовать. Ворон молча изобразил на песке требуемое. Федор представил как это должно выглядеть, и кусочки проволоки зашевелившись под кожей, создали необходимый рисунок.

- Похоже, задал вопрос Федор, похоже, эхом откликнулись местные, удали, приказал Федор Ворону.

Попытка удаления или изменения рисунка оказались безуспешными, и Федор решил, что пора установить такую штуку и девушке. Но в процессе рубки проволоки его вдруг посетила странная мысль. Поднявшись, он подошел к тролькару и попросил сжать ему кисть посильнее. Федор помнил, какой физической силой обладал тот после освобождения.

Рантер с видимым усилием сжал его руку, но Федор стерпел и стиснул руку противника посильнее, ястрег упал на колени и, взвыв, бросил соревнование. Как только его рука перестала соприкасаться с рукой Федора, он стал преобразовываться и через минуту перед ними стоял огромный тролькар с Будкарским пятицветом на панцире.

- А красиво смотришься, язвительно заметил Антон, а давай ему так же рекламу прокладок с крылышками на панцире нарисуем а, ... бабок забьем. Шутку понял только Федор.

Тролькар стал преобразовываться снова, на этот раз быстрее и через минуту Рантер стоял перед Федором на коленях и благодарил за оставленную ему свободу. Его страх стал понятен, только после того, как Федору объяснили, что рабство ставит конец на любых преобразованиях, став рабом, тролькар уже не мог преобразиться.

Через час, та же операция была проведена и с Неей, которая вынесла боль более стоически, даже не вскрикнув. Только витиеватый знак Стеоны тоже пришлось рисовать для Федора на песке. Такой же знак Федор представил на своем плече, решив обнаглеть окончательно, кроме того, он догадывался, что проверять его на подделку никому не придет в голову, а если и придет, то делать это будут отнюдь не проверкой его певческих данных, или проверяя подлинность его знаков.

До ближайшего приграничного городка они добрались через пару дней, за это время крольчатина успела так осточертеть Федору, что он серьезно мечтал о говяжьем бифштексе с кровью и жареной картошкой.

Городок был маленьким, но обнесенным крепостной стеной, с полисадом и заостренными кольями. С первого взгляда было ясно, что город является пограничной военной базой. Крепость имела форму правильного пятиугольника.

Городок явно носил следы недавнего штурма. Две башни носили следы пожара, и ворота сияли свежим деревом.

Перед воротами стояли два столба с перекладиной, на которых висело восемь тел, облитых древесной смолой. Так раньше делали в Англии, чтобы тела сохранялись дольше, подумал Федор.

На входе у ворот скучали двое солдат с алебардами. При подходе путников они резко изменили позицию, выставив вперед копья с серебряными наконечниками. На башне появился арбалетчик. Вышедший вперед офицер попросил путников вытянуть вперед руки, и прикоснулся к кисти каждого серебряной ручкой кинжала. Затем дошла очередь до знаков Ярлата. Увидав знак Стеона на плече у Федора, он не стал больше ничего спрашивать у его свиты, тем не менее, попросили всех присутствующих извлечь клинки, боевой шест Федора вообще не привлек внимания. Заметив, что среди путников есть еще и ястрег, старший караула просто махнул рукой, проходи мол. Стало ясно, что никто особо всерьез приказы о поисках нового Готлинга не воспринимал, своих проблем хватало.

Федор уже понял, что ожидавшие их вои были первыми, кто встретил их у ворот, оставалось выяснить, за что с ними так сурово обошлись, и где еще два. В город он входил с твердым намерением выяснить, что здесь произошло. О том, что штурм принес немалый ущерб городу, говорили несколько разбитых заборов, чинить которые явно никто не собирался. А забитые крест на крест двери нескольких домов и головешки, оставшиеся от других, говорили о том, что город понес потери и в народонаселении.

Ворон пообещал выяснить все, и твердо заверил Федора, что их никто не опознает, поскольку, направляясь сюда, они с Неей сами в город не входили.

Единственная в городке гостиница оказалась старым, но еще крепким зданием в центре, которое путники нашли без труда. Нижний зал оказался почти наполненным, видимо здесь собрался весь цвет местного гарнизона, состоящий из полутора десятков скучающих головорезов. В углу здоровый мужичара сидел на скамье и пытался извлечь связанные ноты из музыкального инструмента, внешне напоминающем гитару. Наибольшее впечатление на присутствующих произвело появление Неи, но узрев на обнаженном плече Федора знак Стеоны наглеть никто не стал.

Расплатившись за ночлег и пропитание, одной серебряной монетой, на неделю вперед, чем несказанно обрадовали хозяйку, видимо военная братия явно за выпивку не платила. Путники поднялись наверх в отведенные им комнаты. Выполняя насущное мужское желание выпить с дороги, Федор с Неугодой и близнецами спустились в зал, оставив остальных обедать в комнате.

Усевшись за стол, Федор тихонько попросил Неугоду сделать заказ на его вкус. Секач подозвал трактирщика и через пять минут, на столе стояла чашка с хлебом, жаркое с пшенной кашей на всех, большой чан с темным пивом и четыре кружки.

Близнецы разлили пиво, и обед начался. Пиво оказалось неплохим и весьма крепким, а жаркое хоть и мягким, но слегка сыроватым. Мужчины, стосковавшиеся по нормальной пище, с жадностью поглощали все, что было на столе.

Когда еда кончилась, и Федор уже собрался заказать еще пива, к столу подошел детина с гитарой, и вежливо попросил скальда спеть, что ни будь для присутствующих. Видимо это все-таки была наглость, поскольку Секач попытался, вскочить из-за стола. Но Федор положил ему руку ему на плече и сказал:

- Не стоит, оставь, я спою, но только один раз, и принял инструмент из рук солдата.

Еще когда детина подходил, Федор понял что он нес в руке настоящую гитару, не совсем привычно выполненную, со скрипичными прорезями, так иногда делают на земле концертные инструменты, но гитару, причем шестиструнную. Федор любил и знал этот инструмент, играть он научился еще в детдоме и не на трех аккордах, а серьезно, с его точки зрения.

Взяв в руки инструмент, он пробежал пальцем по струнам, проверяя его настройку и извинившись, начал его перестраивать. Закончив с этим, сел перекинул ногу, удобно пристроил гитару на колене и вдруг замер. Он четко одномоментно осознал, что не знает ни одной местной песни. Что-то надо было делать, он судорожно провел правой рукой по струнам и запел, по наитию:

Обладая неплохим природным голосом, Федор постарался в течение песни использовать его на всю возможность, искренне стараясь не фальшивить, по его мнению, получилось.

Но больше всего его удивил тот факт, что припев песни подхватили все сидящие в зале воины. Песня была явно знакома, любима и, что самое поразительное, видимо, соответствовала настоящему настроению.

Когда отзвучал последний аккорд, он замолчал и вдруг понял, что его слушали все. Спутники его стояли на небольшой площадке, которой заканчивалась лестница на второй этаж, и молча смотрели на него. Тишина была такой гнетущей, что Федор испугался, не использовал ли он магию, сам не подозревая о том. Но тишину нарушил Антон, тихонько зааплодировав. Произошедшее дальше, сильно удивило Федора. Все присутствующие солдаты встали и захлопали ладонями по плоскости столов, это видимо был вариант аплодисментов. Затем зал снова зашумел и перед Федором появилась хозяйка и поставив на стол объемистый кувшин темного пива сказала:

- Это от заведения, уважаемый скальд.

Следующий день путники просто отдыхали. Федор с Антоном бесцельно ходили по городку, привыкая к новым реалиям. Первое, что бросилось в глаза, новоприбывшим в этот город, были следы новособирающейся грязи. Явно, что совсем недавно, улицы городка были чистыми и убранными. Теперь же на них собирались груды мусора и навоза. Следы недавнего благополучия еще выступали кое-где, покрашенными штакетниками, огораживающими клумбы возле домов, ныне заваленные черти чем, явно не полевыми цветами, распускающимися на грудах мусора и еще множеством примет указывающих на изменения произошедшие совсем недавно. Рядом с ратушей затевалась какая-то стройка. Около полусотни горожан вооружившись лопатами довольно энергично копали котлован. Происходящие изменения явно насторожили Федора, но спрашивать у местных, что происходит, он не стал. Пять величественных храмов старых богов, расположенные по пяти углам городской стены, были либо забиты крестнакрест обтесанными досками, либо просто превращены в боевые башни. Кроме того Федора раздражали фигуры, завернутые в темно-коричневые замызганные балахоны, слоняющиеся по городу по парам и подозрительно глядящие на путников.

Самым животрепещущим вопросом для Федора было переодевание, ходить по городу в том виде, в котором он сюда прибыл, было просто невозможно. Две серебряных монеты, решили этот вопрос за полчаса. Теперь он щеголял в крепких штанах свободного покроя, какие обычно носили небогатые горожане, широкой белой полотняной сорочке и узкой безрукавке. Завершал наряд широкий кожаный пояс, с несколькими кармашками который он пошил по своему соображению. Меч висел на перевязи, перекинутой через правое плече. Берцы, с заправленными в них штанами, вообще не вызвали подозрений, мало ли в какой обуви ходят приезжие. В общем, учитывая заросшую физиономию и пару дней не мытую шевелюру, чем-то неуловимо напоминая турецкого янычара из учебника истории, вид он имел, как выразился Антоха, лихой и слегка придурковатый, что в данной ситуации было как нельзя более, кстати.

Вторым вопросом стало перевооружение всей компании. По приключенческим книжкам он представлял, что оружейная лавка должна быть в любом городке, тем более в таком. Но здесь ее явно не было. В конце концов, они нашли кузницу, приютившуюся у самого частокола.

Федор в развалку подошел к кузне и стал осматривать землю вокруг. Искомое нашлось быстро, хоть и говорило о безалаберности хозяина. Небольшие кусочки проржавевшего железа, Федор кивнув Антону начал собирать в одну кучу.

Вышедший из помещения кузнец, с интересом наблюдал за происходящим, а затем сказал:

- Убирать тут не положено, новых законов не знаешь?

- А я у тебя это железо купить хочу - ответил Федор.

- Порченое оно, в дело не пойдет, предупреждаю сразу - честно заявил кузнец.

- Порченое говоришь, Федор нагнулся и взял горсть ржавых железяк в ладонь, и не продашь?

- Отчего ж не продать, мил человек, степенно ответил кузнец, вот за все два медяка.

Хорошо и кузню твою в аренду, то есть на неделю ты туда не заходишь, а я поработаю. Если хочешь подмастерьем у меня потрудишься, за все серебреная монета, а?

Глаза кузнеца загорелись алчным блеском, и он молча кивнул. Федор отослал Антона за монетой и принялся за работу. Заказал старый глиняный горшок, который нашелся в кузне, мелко нарубил ржавые гвозди аккуратно по объему горшка. Замазал горшок сверху влажной глиной и поставил его в кузнечную печь, встав за меха вместе с кузнецом. Через полтора часа упорной работы горшок был извлечен из печи и поставлен в песок. Антон с монетой уже с полчаса маялся в кузне. Федор подал монету потному кузнецу и спросил, - пойдешь в подмастерья, мечи научу делать, князья ездить будут. Здоровенный мужичина только хмыкнул и лукаво взглянул на Федора:

- Ага, каждый день за новым мечем, порченные они из этого железа.

Работы на этот день были закончены, и Федор с Антоном пошли в гостиницу.

Здесь собралась вчерашняя компания и еще несколько человек, явно местные жители. Все пили за счет одного мужчины, который назвался мастером Роенном. Тот, напившись в стельку, рассказывал окружающим о том, что его сын решил жениться. Да вот он как увидал невесту, родительского благословения не дал. Не то чтобы девка из плохой семьи, или гуляща, нет, крива больно. Окружающие вои откровенно ржали, и задавали скабрезные вопросы.

Федор не придал значения этим разговорам, он просто поел, выпил кувшин пива и поднялся наверх и рассчитывал завалиться спать. Местные дела интересовали его как зайца международное положение. Гораздо больше интересовало, что расскажет Ворон, и он собирался его дождаться, несмотря ни на что.

Ворон вернулся почти следом за Федором, поел, и многозначительно кивнул близнецам, мол соберите остальных. Все по его просьбе собрались в коморке у Федора. Прежде всего, Ворон сообщил новость. В королевствах появился новый религиозный орден "Стемидово братство" или Сейры, как они называют себя сами. Его последователи уверяют, что время старых богов ушло и пришло время единого бога, повиливающего всем и делающим добро только для своих последователей. Эта секта, уже давно существовала в Будкаре, но за последнее время, они получили огромное влияние на Азефа Грустного, и теперь диктуют свои правила, и здесь по всей стране. Это братство, представляет из себя, толпы распоясавшейся голытьбы, потерявшей всякий человеческий облик. Они не работают, или работают только для того, чтобы одеться и прокормиться самим. Но бесесребрянниками их не назовешь, поскольку они явно промышляют грабежом на больших дорогах, хоть и тщательно это скрывают. Вообще они все делают толпой, чем больше толпа, тем более важные вопросы они собрались решать. В крупных городах, их побаиваются даже дворяне, вынужденные, из за них, ходить по городу в сопровождении вооруженной стражи.

Руководит ими, какой-то пророк Агирт.

Эти фанатики уверяют, что все, что происходит с человеком, происходит по воле единого бога Уто. В этих заверениях они доходят до абсурда, утверждая, что от бога идет все, что касается человека. Если, например ты упал в лужу, то это не результат твоей неосторожности или глупости а воля бога, по этому мыться, например, не стоит. С магией богов у них видимо все в порядке, но обладают ею только священники, или серые судьи, начиная с определенного ранга, все остальные не имеют на это права.

Город они не брали штурмом, подошли огромной толпой и просто ворвались в него со всех сторон. Видимо у них тут были шпионы, поскольку они планомерно истребили определенную часть горожан, и попытавшихся вступится за них, словенских воев. Вырезали людей семьями вместе с детьми. Забили и осквернили старые храмы, превратив их в склады у сторожевых башен, а перед уходом, вырубили священную рощу Орты, и поставили гарнизон. Когда толпа пошла дальше, а в городе остались только так называемые судьи и небольшой гарнизон. Вот эти, которые мотаются по городу в коричневых балахонах, они и есть. Они уже навербовали местных жителей и вводят свои порядки, вон в центре города ставят храм своего Уто. Грязь на улицах это их дело, они запрещают людям вывозить из города мусор, утверждая, что каждый должен жить с тем, что имеет и не оставлять своих следов ни где более.

Федор заметил, что с подобным мировоззрением он уже знаком, правда, оно не было доведено до столь впечатляющего абсурда. Кроме того, подобное поведение гибельно, в данных условиях. Это приведет к развитию болезней, что в свою очередь, приведет к уменьшению народонаселения. Да братцы надо отсюда мотать, но сначала закончим одно дельце. Заплатили корчмарю за неделю вперед, давайте ее и поживем, а потом в путь.

Все остальные выслушали их спокойно и согласились с принятым Федором решением.

Еще один разговор состоялся у Федора с Вороном уже тет а тет. Федор попросил мага объяснить ему кое-какие основы магии, так, как тот объяснял бы их ребенку.

Ворон согласно кивнул, сказал, что постарается быть краток, но говорил достаточно долго, монотонно и без эмоций.

Лореша или магия как ты говоришь, может существовать только при полном равновесии сил мужского и женского начала как полюсов добра и зла, или наличия понятий света и тьмы. В единой ипостаси может существовать только магия богов, это то могущество, которое исходит от божественного начала и магии стихий. Магией богов обладают сами боги и их последователи, чаще всего жрецы и иногда просто смертные, поклоняющиеся тем или иным богам. При наличии магического дара, бог может дать или отнять, у своего почитателя, те или иные магические способности. Это причина, по которой на Асиоре было много магов. Каждый бог управлял, каким то одним подвластным только ему направлением, одним свойством мира и ему поклонялись, как правило, те, кому жизненно необходимо именно это свойство мира. Например, Орте были подвластны леса, поэтому ее народ Дарисы жили там, они поклонялись только ей и она указывала, что им делать, чтобы не оскудели те леса и строго следила, чтобы Дарисы небыли голодны или испытывали другие трудности. В этом прослеживалась четкая взаимная выгода, Орта заботилась о том, чтобы у Дарисов всегда была дичь и плоды леса, а Дорисы, возносили молитвы и приносили жертвы, дабы сила их богини никогда не иссякла.

Новые светлые, или боги воины, имеют свою силу. Собственно богом считают только Арея, но чаще всего все молитвы возносят именно пятерым, и магия богов у их последователей есть. Это очень сильная магия, но она сопряжена с исполнением обрядов поклонения и божественными тайнами, требует труднейшего прохождения этапов посвящения и атрибутов, обучения и самодисциплины.

Взаимосвязь древних богов и их народов нарушилась, когда люди начали торговать между собой, чаще встречаться, влюбляться и переходить из племени в племя. Стоит заметить что, сами боги не отличались кротостью и войны случались, Виноваты в них были не только люди, великая война богов создала страшное, она накопила огромные потенциалы магических сил, сорвала и ослабила все границы и покровы и выпустила в мир неуправляемую, первородную, магию стихий. В результате война прекратилась только тогда, когда боги уже практически потеряли свои силы, а магия стихий пришла в равновесное состояние. Но люди не сильно огорчились такому положению дел, люди решили, что сами могут создавать богов, не придумывать, а именно создавать. Сначала для этой цели использовали полубогов, которых в то время было предостаточно. Им возносили молитвы и приносили жертвы, но в результате частенько получалось такое убожество, что эту практику, в конце концов, прекратили. В настоящее время имеется очень много людей, в жилах которых течет кровь древних богов.

Тем не менее, вести о приходе нового могущественного владыки тьмы, или нового бога возникают постоянно, кто-то верит, а кто-то нет, явление очередного мессии постоянно лихорадит весь Асиор.

Но ранее предводители этих религий сами называли себя богами, а этот Агирт называет себя просто пророком, посланником бога.

- Ну это мы тоже видали - сказал Федор. Он хитер ваш Агирт, чудес с него сильно не потребуешь, как бог захочет, так и будет, все претензии в молитву и на небо.

Ворон понимающе хмыкнул, и продолжил:

- Кроме того, после Ареийских войн, осталось много людей обладающих даром и не имеющих приложения своих способностей. Не поклоняясь могущественным богам и обладая даром, они начали изучать не божественную а свободную магию, магию стихий.

Практически все войны, после великой войны и бури, это войны магии богов против магии стихий, равновесие сил присутствует и в магии богов, ведь два бога Родир и Кларса опутанные заклинаниями и могуществом друг друга превратились в черные камни, и ныне возвышающиеся в пустыне Соха.

И вдруг Ворон замолчал, посмотрел на Федора остекленевшими глазами и хрипло проговорил:

- В нашем мире и это равновесие нарушено, и нарушено давно. Это не результат древних магических войн, в этом люди виноваты сами. Но не смей учиться маги богов Готлинг, ты владыка магии стихий, старые или новые боги убьют тебя. Тебе нужно быть готовым к тому, что при пересечении слугами богов определенной границы поклонения свету, в наш мир откроются ворота для абсолютной тьмы. И времени у тебя не так много как хотелось бы, но и не так мало как могло бы быть.

После того как Ворон произнес последние слова, он побледнел, и уставился на Федора. Они долго и молча смотрели друг на друга, наконец, маг проговорил срывающимся голосом - это не я сказал, я только начал объяснять.

- Он дал нам время, ответил Федор, а в Стеону все-таки сходим, не убьют же нас там.

- Нет ответил Ворон, в Стеону нам теперь путь закрыт, нужно идти к кольцам Ростера, иного пути теперь нет.

- Кто предупрежден, тот вооружен, сказал Федор, выступаем как договорились, я вас безоружными в путь не пущу.

- Какой путь это отдельный сказ, сказал Ворон, нам на ту сторону Донницы, а какие там места, сам знаешь.

На завтра горшок разбили, в присутствии кузнеца, Федор выковал из углеродистой стали узкую полосу, и взял две других, железных. Разогрев все полосы до белого цвета он закрепил их концы в тисках и заплел металлическую косу.

Получить в данных условиях реальные присадки для варки стали, Федор не мог, поэтому оставалось только рассчитывать на магию. Формул Федор не помнил, хоть убей, а в строении вещества хоть дубом и не был, но настолько, на сколько это знал нормальный человек, имеющий высшее техническое образование. Справочников под рукой не было. Выручили оставшиеся в вещмешке патроны от калаша. Кончики пуль содержат никель, а он в данном случае является идеальной присадкой для оружейной стали. Предварительно высыпав порох и положив на ладонь патрон, Федор представил себе частицы никеля, которые пожирают и преобразовывают в никель, частицы меди, свинца и латуни. Полученного чистого никеля должно было хватить на все.

Почти день ушел на то чтобы сделать одну большую полосу длинной метра два, с холодной ручкой. Федор весь день вспоминал структуры оружейных сталей. Представлял себе, как выглядит распределение виноградных зерен в дамасской, характерные разводы белого соболя, тонкий узор самурайских сталей. Образование позволяло, а хобби подталкивало к таким воспоминаниям.

Работа шла упорно и трудно, в этом нелегком труде ему помогали все мужчины, за исключение Антона и Ворона, у тех были свои дела.

Конечно Федор мог просто создать необходимые клинки, но что-то не заладилось еще когда он пытался создать автомат, получилась только пара патронов, и те от мелкашки, при тщательном исследовании выяснилось, что порох в них не горит, и он бросил эту затею.

Кроме того, еще по пути у него состоялся интересный разговор с Вороном, который, заметив его потуги, покачал головой и стал объяснять.

- Понимаешь батор, начал тогда разговор Ворон. - Баторами здесь называли благородных рыцарей и стоящих выше на общественной лестнице, с этим обращением Федору пришлось смириться.

- Сила, которая есть у тебя сейчас, не бесконечна. Придет момент, когда ты исчерпаешь данный тебе запас, вот тогда, ты пройдешь инициацию. Ты узнаешь, что такое сила, и как она поступает с теми, кто, так, не задумываясь, расходует данное.

Но ты взрослый человек и тебе до этого далеко, но будь осторожен, если это произойдет рано, ты будешь, слаб всегда, если поздно, ты просто умрешь, может даже раньше, чем израсходуешь запас, будь просто рачителен.

Поэтому Федор откровенно экономил силы.

Единственным, кто действительно страдал от скуки была Нея.

Занятие ей придумал, как не странно Антон. Он попросил Федора изготовить несколько фигурных пробойников, в форме листиков, цветочков, разнокалиберных квадратиков и кружков. Федор поручил это дел кузнецу, тот сильно не затруднял себя, созданием форм и размеров, тем не менее, наделал и заточил за день, штук пятнадцать, содрав с Антона еще два медяка.

Вечером следующего дня Нея щеголяла в невероятном платье. Вообще оно чем-то напоминала принятый здесь сарафан, но имело широкий, стянутый на спине шнуровкой, фигурный пояс. Из хорошо выделанной кожи, с пробитым насквозь узором в верхней части. Пояс полностью закрывал живот и заканчивался прямо под грудью, стягивая тело шнуровкой сзади как корсет, немного расходился к бедрам, великолепно выделяя и подчеркивая фигуру. Помимо этого он имел просторный карман с клапаном, сшитый на манер дамской сумочки, и чехол для приличного поясного ножа, который в нем и присутствовал. Соединена вся конструкция была узенькими сыромятными ремнями, без единой нитки. То, кто был дизайнером данного наряда, у Федора сомнений не вызывало.

Мужчины, бывшие в гостинице глядя на Нею, частенько сглатывали слюну, но наличие поясного ножа многих сдерживало. Тем более, что внешний вид и выражение лица его хозяйки, не оставляло сомнений в том, что пустит она его в ход, совсем не испытывая угрызений совести. Опять же девушку сопровождал воин Стеоны, а предъявлять плече в данных условиях, Нея не собиралась никому.

Прошло уже три дня непрерывных трудов, но одно событие показало Федору, что долго задерживаться в городе, имея таких спутников, нельзя.

Утром четвертого дня, собираясь на работу, Федор услышал со двора гостиницы душераздирающий вопль. Не обращать внимания на такие вещи Федор еще не научился, поэтому выскочил во двор, рассчитывая увидеть как минимум потасовку. Сцена, представшая перед ним, несколько укоротила его пыл, и серьезно сбила его с толку.

Высокая сгорбленная девушка стояла посреди двора и рыдала в голос, вокруг нее носилась хозяйка гостиницы и еще одна миловидная девица, при этом эти двое, охаживали девушку весьма увесистыми дубинами. Удары были не очень сильными, но явно болезненными. При этом вся троица производила столько шума, что Федору пришлось набрать в грудь побольше воздуха, и гаркнуть:

- А ну прекратили базар, что тут у вас стряслось.

- Да вот видите, благородный батор, - сказала старуха - эту дубину опять замуж не взяли, не горбата она, да крива.

- А мне, из за нее, сколько в девках сидеть - фальцетом завизжала вторая девица.

- Так вот кто, кривая девка, о которой на днях говорил этот Роен, ну и хам, говорить так о дочери хозяйки дома, в котором сидишь. Впрочем, черт его знает, может здесь так принято - подумал он. Ситуация стала понятна сразу. Федор знал этот обычай, в его мире он тоже был. Младшая сестра, не может выйти замуж, раньше чем старшая, и если у старшей с этим делом проблемы, то сидеть в девках обоим.

На шум выскочил и Антон, а следом за ним и Нея, в своем умопомрачительном платье. Федор поманил их пальцем. Затем повернулся к старухе и изображая человека, горящего желанием помочь, спросил.

- Слышь, хозяйка, а ежели я увезу твою старшую девку, ну вообще увезу, младшей замуж можно?

- Не дам, - грозно заявила бабка, нипочем не дам.

- Хорошо, а если я ей краше быть помогу, возражать не будешь, ну станет вон как эта, - и он кивнул на Нею.

- Брехун ты батор, - отрезала бабка, и пошла в дом.

- Но я все равно сделаю по своему, - крикнул ей в след Федор, и обратился к стоящему рядом Антону:

- Ну, юноша, кто у нас тут за главного стилиста?

Антон задумчиво посмотрел на девушку, затем на Нею, и заявил:

- Мы можем, что ни будь придумать, но на это нужны деньги, пять или шесть медных монет.

- Возьми - великодушно разрешил Федор, не задумываясь о возможных последствиях, он вмешался в чужую жизнь, он должен был изменить ее, но как, он еще не ведал.

Нея привела плачущую девушку в комнату, и глядя в упор на улыбающегося Антона, достала из складок платья, импровизированный сантиметр сказала:

- А не очистят ли благородные баторы помещение, здесь будут женщины своими делами заниматься, да и о чем разговаривать будем, вам слышать не след.

Догадываясь о сути дальнейшего, мужчины вышли по своим делам.

В полдень к Федору в кузню пришел Ворон. Он постоял у входа, молча рассматривая то, чем тот занимался, и выкроив свободную минуту, когда он вышел покурить тихо начал разговор.

- Нам отсюда мирно не уйти, витязь, да еще ты с этой девкой сейчас наворотишь.

- Что мирно не уйти знаю, вон второй день пасется - ответил Федор, и кивнул на стоящего поодаль человека в коричневом балахоне. Мне бы успеть до завтра, завтра в ночь и выступаем. Вы сегодня до вечера все запасите, а там вперед.

Но вечером, случилось такое, что Федор даже забыл спросить сделаны ли запасы.

Женщины и Антон просидели в комнате до вечера, за закрытыми дверями, Хозяйка несколько раз поднималась наверх, но дверь была заперта, даже для нее. Антон несколько раз бегал на рынок, но заходил назад только по условному стуку.

Поскольку старуха в одиночку, явно побаивалась дочери, то она делала вид, что происходящее ее не волнует. Тем не менее, когда стало темнеть, она забеспокоилась и стала стучать в дверь, предупреждая о том, что скоро посетителей будет гораздо больше, и на счету будет каждая пара рук.

Вечером, все присутствующие в нижнем зале мужчины были тяжело, морально контужены.

Не то, чтобы у Салии, так звали девушку, совсем не было бюста, проблема, как выяснилось, состояла в другом. Бюст был, слишком роскошный и невероятно тяжелый, по этому грудь просто свисала вниз а девушка вынужденно сутулилась. Без нижнего белья и в широкой блузе, как было принято ходить здесь, девушка казалась полной и сутулой. Теперь бюстгальтер просто преобразил Салию. Кода девушка вышла в зал, в нем повисла гнетущая тишина.

Салия была одета в длинную юбку, с широким поясом на шнуровке, из прорезной кожи, и ту же широкую белую блузу, только теперь пояс охватывал ее тело от бедер до середины грудной клетки, четко фиксируя талию. Технику изготовления таких поясов показал Антон и Нея, ради практики, изготовила еще один. Пояс, в данном случае, очень выгодно подчеркивал фигуру Салии, а вырез блузы, неоднозначно демонстрировал, что бюст настоящий. Как пояснила Нея ограничений, ни религиозных ни культурных, на подобную одежду не существовало. Лямки бюстгальтера, искусно скрытые складками блузы, удерживали эту тяжеленную конструкцию, под нужным углом к полу. Толстая коса, перекинута вперед, через плечо, и в волосах светится крошечная серебряная бабочка, которую Федор вчера сделал для Неи. Все было выполнено так, что вроде и не выходило за рамки приличий. Только блуза была слегка узковата в груди, но это вроде и не возбранялось. Федор даже пожалел о своей шутке про стилиста, Антон видимо воспринял ее всерьез.

Теперь, это был другой человек, куда делась та зашуганная молодица, которая боялась поднять глаза на посетителя. Лицо этой девушки, было лицом уверенного в себе человека, явно, что помимо шитья, Нея с Антоном еще что-то ей нашептали. Человек может измениться за один день, но чтобы так.

Салия поставила заказ перед мастером Роеном, отцом дебелого молодца за которого ее хотели выдать, и глядя на него с лукавой усмешкой спросила:

- Ну, что уважаемый, даже богатство моей матери, не заставит вас, женить на мне своего сына, больно страшна, да? Ну да я за него теперь и не пойду.

И одарив мастера обворожительной улыбкой, кода только научилась, стала крутится по залу, разнося заказы. Федор понял, что сегодня он нажил, по крайней мере, одного личного врага.