Давай начнем все сначала

Глава 12. Алена

Солодовск встретил меня солнечным днем, но на душе была сильная гроза. Сердце продолжало терзать горячей любовью, когда я представляла Петра и его объятия, и в затуманенном сознании разрывалась реальность ярким фейерверком боли — он никогда не был моим. Душа ныла. За что он так со мной поступил? От этого непонимания я бессильно опустилась на скамейку, закрыла руками лицо, слезы заструились по щекам, и, хотя в поезде уже плакала, сейчас не могла остановиться.

Мне нужно пережить этот кошмар, но теперь не знала, смогу ли я? Не хотела никуда идти, а тем более с кем-то разговаривать. Я понимала только одно, это предательство сломало меня окончательно. Любовь к Петру была намного ярче и сильнее, чем к Грише.

Еще утром написала Косте смску, что поезд прибывает в семь часов вечера. Наверняка встречает уже. Надо сквозь терзающую сердце боль нацепить маску любящей Аленушки и жить с нелюбимым мужчиной, как и планировала. Костя заботливый и любит меня. А я осталась без работы. Придумаю правдоподобную причину, почему командировка сорвалась, и на радость мужу скажу, что буду сидеть дома и наслаждаться беременностью. Костя будет счастлив. Сложила руки в молитвенном жесте, чтобы мне хватило сил справиться с предательством.

Я вытащила зеркальце и посмотрела на себя. Глаза распухли от слез, и надо будет снова придумать оправдание для мужа, почему плакала. Быстро вытерла слезы и стала размеренно дышать, пытаясь успокоиться. Нацепила на лицо привычную маску любящей Аленушки, и отправилась проходить через турникеты. Я вышла в зал ожидания и посмотрела в сторону памятника основателю вокзала. Обычно муж стоял там. Мои глаза расширились, и сердце тревожно ухнуло, когда поняла, что Костя не приехал. Муж так и не ответил на смски, и сейчас не встретил. Что с ним вдруг случилось? Он никогда так себя не вел. Странное поведение мужа мне было сейчас совсем ни к чему. Но сейчас можно не прятать плохое настроение, и я стала сама собой.

Я взяла такси и стала размышлять, почему муж вдруг поменял ко мне отношение? Его ответы на мои смски были обычны. И теперь не знала, что и думать. Чем ближе я подъезжала к дому, тем меньше знала, что ждать. Костя дома или нет?

Вышла из машины и поднялась в квартиру. Я открыла дверь и остолбенела, увидев Костю в коридоре. Он скрестил руки на груди и смотрел на меня взглядом, полным ярости. Его челюсти были сжаты, и когда он увидел меня, из его груди вырвался сильный выдох, с презрительным фырканьем. В его руках был телефон.

— Явилась? Скажи, чем тебя привлек Разовский?

И показал мне фотографию. Еле удержала слезы, когда увидела этот снимок. На нем я была такая счастливая, и мы целовались с Петром. Воспоминания плавно перенесли меня туда. Я ощущала его поцелуй и счастливо бьющееся сердце, когда он говорил мне слова любви, и меня не покидало ощущение, что я в сказке. Стало больно, и сердце упало куда-то вниз и разбилось, как хрустальный бокал. Где-то прокололась. Так вот почему Костя такой. Надо попытаться как-то оправдаться, если это еще возможно.

— Костя, откуда этот снимок? Кто-то, видимо, хочет нас рассорить, поэтому прислал тебе эту ерунду? Почему ты сразу поверил ей? Ты же знаешь, что я только тебя люблю.

Глаза мужа прожгли ледяным презрением, и он стукнул по стенке. Он сложил губы в прямую линию, и испепеляя меня яростным взглядом, отложил телефон. Костя подошел и прорычал прямо в лицо:

— Не смей говорить о любви, подлая лгунья. Я сам все видел. Это мой снимок. Теперь слушай меня.

Костя схватил меня за плечи, и в его глазах плясала ненависть, но внутренне чувствовала его боль. Он пытался ее прятать.

— Ты убираешься из моей квартиры, видеть тебя больше не хочу. Твои вещи собраны, чтобы ты в моей жизни лишней минуты не провела. Объедки, вроде тебя, больше не подбираю. Я подал на развод. Но сейчас повторяю вопрос. Чем Разовский лучше меня? И от кого ребенок? Если скажешь, что малыш мой, я сделаю ДНК-тест.

Я почувствовала, как волна возмущения заполнила сердце. Да как он смеет так называть меня. Не стерплю оскорблений, и сейчас он все узнает. Я понимала, что моя жизнь с ним закончена. И залепила ему пощечину. Вложила в ответ всю ярость:

— Ничем. Просто я его любила, а тебя никогда. Надо было выйти замуж, я это сделала. Вот и вся правда, которую ты хотел услышать. Ребенок не твой.

Муж отшатнулся от меня и потер щеку. В его глазах появились слезы. Его губы задрожали, и казалось, что он весь сдулся от моих слов. Когда я прошла мимо него, чтобы забрать чемодан, услышала его голос:

— Подлая лицемерка, ненавижу тебя. Я вчера заблокировал карту, оформленную на твое имя. Живи как хочешь.

Слезы покатились от этой информации. У меня была моя личная карта, куда переводили зарплату, но там оставалось не так много. Как раз успела перевести маме и сестрам. И была от мужа, которую называли командировочной, и он туда переводил приличную сумму. Еще и без денег осталась.

Но я не буду подавать виду, что меня это расстроило. Гордо подняв подбородок и не вытирая слез, я взяла большой чемодан, даже не посмотрев, что он туда собрал, и объемную сумку. Покатила к выходу, и, обернувшись, сказала:

— Прощай. Не возражаю против развода.

И хлопнула дверью. Я снова ехала в такси, и слезы текли по щекам. У меня нет работы, денег, любви, и моя жизнь разрушена. Всего в один миг потеряла все. И мне надо решить, что делать с ребенком. Еще предстоит встретиться с Разовским, и, зная характер бывшего любовника, понимала, что если он обещал проблем, то они будут, только вот пока не знала масштабов. И лишь молила, чтобы встреч с ним было мало. Не хотела видеть холодные глаза подонка, которого до сих пор любила. И надо искать работу. Может, позвонить Тимофею Борисовичу?

Мне нужна была поддержка, и я подумала о старшей сестре Альбине. Мое сердце затрепетало от нежности к ней, и хотя на душе было паршиво, я улыбнулась, представив, как услышу ее голос. Я искренне любила Альбину и очень жалела, что мы живем в разных городах. Из всех четырех сестер я была с ней ближе всего, и мы часто общались. Именно она тогда помогла пережить предательство Гриши. Сможет ли она сейчас помочь и, главное, меня понять? Обманывать нельзя, Альбина знает, как муж меня любил. На него не свалишь, а на охлаждение отношений я не жаловалась, поэтому сестра не поверит. Как ей объяснить развод с Костей? Хорошо еще, что я не стала рассказывать о ребенке.

Когда я доехала до квартиры, первым делом набрала номер сестры. С сильно бьющимся сердцем и леденеющими от волнения пальцами слушала гудки, когда услышала мягкий голос Альбины.

Я заплакала в трубку и рассказала ей правду и только надеялась, что сестра меня поймет. Но в ответ меня снесло волной ледяного тона, и казалось, что унесло в пучине гнева и тут же утопило.

— Какой позор. Моя сестра, которую я любила, подлая изменщица. Такое впечатление, что я извалялась в грязи. Тьфу, как противно. Могла только допустить ее, если бы твоим мужем был этот слизняк Гришка, поделом было бы подлецу. Он не стоил твоего мизинца, как ты убивалась по нему. Я бы первая посмеялась над ним, что ты нашла достойного человека. Но предать Костю, который любил тебя. Алена, я бы тебе в лицо плюнула, если бы могла.

Я слышала разъяренный голос сестры и шумное дыхание. Представила, как покраснело лицо Альбины, и сердце тревожно забилось от нехорошего предчувствия. Сестра меня не поняла. Здесь не может быть сравнений, у Альбины была другая жизнь. И ей повезло больше. Она встречалась с парнями, расставалась, а сейчас была счастлива замужем за Романом. Они ждали первенца. У нее не было в жизни предательства, после которого надо собирать себя по кусочкам. Все равно, попыталась оправдаться перед ней.

— Альб, прости меня, пожалуйста. Я не ведала, что делала. Мне нужна твоя поддержка. Я осталась совсем одна. Не бросай меня.

Неужели я лишусь и любимой сестры? Я не смогу этого вынести. Только не это. Голова кружилась, и я села на пол. Не хотелось в это верить. Но голос Альбины все больше леденел.

— Разбирайся сама со своими проблемами, не хочу тебе помогать и не хочу видеть. Прощай.

Я обессиленно легла прямо на пыльный пол. Стало все равно, что со мной будет. Моя жизнь покатилась под откос, и казалось, что я сошла с рельсов, как товарный поезд. От меня отказалась любимая сестра, и слезы текли по щекам. Больше я не позвоню ей и не узнаю, как у нее дела, и не услышу мягкий любящий голос. Может, со временем Альбина меня простит? Но хотелось выть от одиночества в пустой квартире. Сейчас не осталось человека, который окажет мне поддержку. Где взять силы все это осознать?

Я взяла телефон и позвонила в частную клинику. Надо записаться на аборт, пока не упущено для этого время. Мне не нужен ребенок от подонка, который растоптал мое сердце. Но от осознания, что я не стану женой и матерью, слезы снова полились из глаз. Как это пережить?

Константин

Я стоял и смотрел на окна материнской квартиры. Как только разведусь, продам эту квартиру, куплю другую и уеду отсюда, чтобы начать все сначала. На душе была настоящая зима, и казалось, что мое тело сковано льдом. Только вот сердце было горячее и не могло справиться с обрушившейся на меня горькой правдой жизни. Моя семья, которую я любил, лопнула как мыльный пузырь. Ребенок не мой, и жена оказалась подлой лицемеркой. Что еще сделать, чтобы слезы перестали капать? Казалось, что я уже все выплакал, но оставалось только сжимать кулаки, и снова искать ресурсы, чтобы быть сильным.

Я приехал из Нихитожинска и начал работать, как вол, пытаясь забыть обо всем на свете, но мой рабочий день был только до шести часов вечера, и я возвращался домой, чтобы оказываться в пучине одиночества и боли. И нашел себе вечернюю подработку. На машине будет удобно, и не так устану, но не буду оставаться вечерами один и думать обо всем этом, это поможет справиться с чудовищной болью, которая резала сердце. Если бы можно было обратиться к врачу, чтобы он зашил раны от обрушившихся на меня испытаний жизни.

Сердце екнуло, когда на кухне материнской квартиры появилась Даша, и мои глаза сузились от презрения. Еще одна подлая предательница. Надо бросать эту привычку наблюдать за окнами. Но это было непросто для меня за столько лет. Я старался не думать о письме, но порывался поехать на кладбище, чтобы постоять на могиле мамы и мысленно произнести монолог, думая, что это принесет мне облегчение.

Я отошел от окна и сел за стол. Вспоминал, как Алена пыталась оправдаться, но я больше не слепой осел, чтобы всему верить. Хватит с меня. И не собирался ее прощать, но хотелось вырвать сердце из груди, чтобы не чувствовать чудовищной боли от ее слов. Впереди много работы, она мне поможет. Лучше я буду один, чем снова так страдать, отдавая всего себя женщинам, которые это не ценят.