Глава 8. Константин

Я вытащил лист бумаги, исписанный таким знакомым мелким почерком. Глаза защипало, и сердце наполнилось нежностью, когда я вспомнил, как мама любила писать, выполняя работу, а я наблюдал. Сейчас она незримо была рядом, в моем сердце, и только сожалел, что после прочтения письма не смогу с ней поговорить.

Мамина последняя воля, оставленная в этом конверте. Тело стало ватным, и ладони вспотели, но я стал читать.

«Здравствуй, сынок. Ты читаешь это письмо, а я наблюдаю сверху. Прости, что мне не хватило духу поговорить с тобой лично, глядя прямо в глаза. Я не была тебе идеальной мамой и сейчас сильно в этом раскаиваюсь. Если бы можно было жизнь прожить снова, я бы это сделала, но, увы».

Отвлекся от чтения, и гулко билось сердце от осознания первых строчек. Мама раскаивается, что недостаточно уделяла мне любви и внимания? Но почему так поздно? Если бы знал об этом, смог бы убедить, что прошлое больше не имеет значения, и главное настоящее, где я снова ее Костик. Но проклятая болезнь все равно забрала моего любимого человека, и от бессилия я стукнул по коленке. Буду читать дальше.

«Десять лет моей отрадой была Дина, и восемь лет я страдала после ее гибели. И совсем забыла, что у меня есть сын. Но тогда не могла с собой ничего сделать. Наша жизнь с Антоном рухнула. И сейчас пришло время рассказать правду. Она будет горькой и принесет тебе страдания, но ответит на главный вопрос: «Почему мы любили Дину больше тебя?».

После этой строчки мне пришлось прерваться. Чрезмерная родительская любовь к сестре уже не казалась сейчас такой болезненной, спустя годы, но все равно оставила шрам на душе. В детстве я задавал себе этот вопрос, и вот есть ответ. И лишь промелькнула мысль, а может, я сейчас прочитаю и окажусь прав, когда в детстве предполагал, что родители просто хотели больше девочку? Она же родилась у них поздно.

Но потом я почувствовал, как на меня накатывается дурнота, и голова стала кружиться, я стал бояться узнать ответ, и задал себе еще раз вопрос: «Хочу знать или нет?».

И понял что хочу. Как в холодную воду бассейна, я снова окунулся в чтение письма.

«Долго мы с Антоном хранили эту тайну. Но на пороге смерти я встретилась с ним, и мы попрощались. И обсуждая нашу жизнь, мы поняли, что нам надо отпустить прошлое и раскрыть тайну. Мы были неправы по отношению к тебе, и слишком поздно это поняли. И договорились, что я расскажу тебе правду, и первая попрошу прощения. Все дело в том, Костик, что ты нам не родной сын».

Строчки поплыли у меня перед глазами, и слезы заструились по щекам. Я откинул письмо, как будто это ядовитая змея, и закрыл лицо руками, чтобы не смотреть на Дашу. Только не это. Перестал дышать и лишь ощущал, как ладони стали мокрые. Я никто для мамы, которую очень любил. И оказался не готов к такой правде. Как же больно это осознавать. Надо найти в себе силы читать дальше. Проморгался, смахивая пелену, и взял письмо снова в руки.

«Антону было сорок лет, он был холост и познакомился с твоей мамой случайно. Не смог пройти мимо плачущей на скамейке девушки на большом сроке беременности. Твой настоящий отец выгнал Надю на улицу, и ей некуда было идти. Антон пожалел ее, а потом женился и дал тебе свою фамилию и отчество. Когда тебе был год, Надя погибла. Потом мы познакомились и полюбили друг друга. Я старалась быть тебе хорошей мамой, ведь мы думали, что родных детей у нас уже не будет. Но потом родилась Дина, и наш мир перевернулся».

Отец совершил благородный поступок. Не каждый бы смог. И если бы не он, я бы мог только предполагать, как сложилась моя судьба. Я стал вспоминать, каким он был в детстве? Папа был строгим, растил меня мужчиной, и я чувствовал отцовскую теплоту, но после рождения сестры его мир тоже перевернулся, и я его потерял. Отец очень любил Дину. Прислушался к себе, пытаясь понять, что чувствую к нему. И понял, что на него обиды нет, просто за помощь моей настоящей маме.

Я немного смял письмо, чувствуя, как закипает в душе ярость. Если бы встретил это подобие мужчины, называемое моим настоящим отцом, врезал бы ему по лицу.

Разглаживая лист бумаги, чтобы продолжить чтение, решил, что если папа позвонит, я поговорю с ним. Теперь понимал, почему он не взял трубку, когда я хотел сообщить, что мама умерла. Они успели обо всем договориться.

«Когда Дина погибла, мы думали, что наша жизнь кончилась. Две недели мы плакали в объятиях друг друга, пытаясь осознать, что дочери больше нет. Наша душа умерла вместе с ней. Еще через неделю Антон стал уговаривать меня жить дальше, ради него, но я не хотела слушать и понимать. Мы не смогли вместе пережить трагедию, и я его выгнала. Восемь лет страдали по дочери раздельно. Он смог справиться и не утопал в ней, как я. Антон сказал мне, что всю жизнь любил меня и дочь. Он выбрал одиночество осознанно. И это была моя главная ошибка, которую допустила в жизни. Я потеряла любовь мужа и сына, которая у меня была».

Теперь, прокручивая все детство до рождения сестры, и после, сразу все понял. Дина была их вселенной, а я никто, подобрыш. Может, они меня немного и любили, но потом вся любовь досталась родной дочери.

Все поступки родителей уложились в моей голове. Последняя воля мамы про общий памятник. И почему им не была нужна моя любовь, когда сестра погибла. Если я неродной, то разве справедливо быть на втором плане? Сейчас в моем сердце проворачивали нож, причиняя адскую боль. Хотелось все бросить и ехать к Аленушке, обнять ее и почувствовать себя нужным. Только любимая жена сможет мне помочь справиться с этим. Почему она так не вовремя уехала?

Взял себя в руки и сказал себе, что нужно собраться и дочитать. Мама много написала.

«Костик, отец очень раскаивается, что с тобой не поговорил, когда ушел. Он тебе позвонит, когда наступит его время, и попросит прощения. Но сейчас не может. Пойми его и прости».

Я прочитал только половину, а мне казалось, что душу раскатали катком. Даже отец не может со мной поговорить, или не считает нужным. Когда придет время? Я понимал, что это означает. Захочет, чтобы я его похоронил рядом. Хорошо, пусть будет так. Это его решение. Где найти силы все это дочитать. За что мне эта пытка?

«Долго решала, говорить лично или через письмо. И поняла, что не смогу отвечать на твои вопросы. И на главный: «Зачем тебе нужно знать эту правду?». Но мы с Антоном решили, что так тебе будет легче нас понять, хотя это слабое оправдание. Но, оказалось, совсем непросто одинаково любить неродного сына и дочь».

Слова резали, как острый лист бумаги. Было больно читать и сложно думать об этом. Я понять не мог, и сейчас не старался. Слезы снова текли. Представил, если бы мама сказала лично. И почувствовал, что оказался бы не готов. Может, оно и к лучшему, что через письмо. Но тогда я бы услышал слова любви? Нет, конечно. Родители меня не любили. Это была самая горькая правда, которая открылась из этого письма. Не было сил ее принять, и я отложил его, невидяще смотря сквозь Дашу. Пелена от слез застилала глаза. Руки дрожали, когда я снова стал вчитываться в мамин почерк.

«Жаль, что я очень поздно поняла, какой у меня любящий и заботливый сын. И как я много упустила, отталкивая твою любовь. Ты был рядом, когда я в тебе нуждалась, и пытался вылечить, не жалея денег. Я очень ценю все, что ты сделал для меня, Костик».

Тупая боль разливалась в сердце, и я больше не ощущал ничего. Мама говорила, какой я любящий сын, но даже когда сестры уже не стало, полюбить меня не смогла, что бы я не делал. Почему сейчас я совсем один, и не могу прийти к Аленушке и найти утешение в ее объятиях? И пообещать моему ребенку, что он никогда не испытает такой боли, как я. Может, оно и к лучшему, что у нас будет только один малыш? Я впервые отец, но вдруг разная любовь распространяется даже на родных детей? Мои дети не будут испытывать то, что было у меня. Это слишком больно и несправедливо.

Снова стал вчитываться в письмо, желая, чтобы оно скорее закончилось.

«Костик, ты самый лучший сын. И надеюсь, что ты не будешь меня ненавидеть и найдешь силы простить».

Я не могу маму ненавидеть, но простить и принять это сложно. Было больно. Сейчас ощущал себя совсем одиноким. Как же тяжело читать.

«Я совершила в жизни две ошибки. Когда оттолкнула тебя и выгнала Антона. Мне было очень плохо, и я думала, что так будет лучше. Отец меня понял и простил, и я плакала от счастья. Если ты меня простишь и поймешь, мне станет легче. И хотя я этого уже не узнаю, умирать станет намного легче».

Мамы уже нет, и мое прощение неактуально, а я не готов прощать сразу. Может, со временем. Но пока мне хотелось только одного. Взять отгулы и уехать. Понимал, что я сейчас бесполезный работник. Только надо сказать правду начальнику.

Я увидел, что осталось прочитать последние строчки, и облегченно выдохнул. Душевная пытка закончится, и можно будет уйти отсюда и глотнуть свежего воздуха, чтобы он охладил мое сердце.

«И если ты меня еще любишь, исполни мою последнюю волю. Поговори с Дашей. Я всегда относилась к ней с теплотой и любовью, она заменила мне на короткое время дочь. Это был порыв, рассказать правду о тебе, и попросить никому не говорить. Но видела, как она мучается, и вскоре последовал ваш развод. Ощущаю тяжелую вину перед вами, и хочется искупить ее. Знаю, ты сейчас женат и счастлив, и это больше не имеет значения, но мне станет легче от осознания, что я исправила и эту ошибку. Прощай, сынок».

Хотелось взреветь, как раненному на охоте медведю. Мама даже предательницу любила, а меня нет. Вот почему она оставила ей квартиру. И теперь я понимал, почему Даша плакала у нее на могиле. Но почему они скрывали теплые отношения? За что мне это все? Слезы продолжали капать, и сейчас я посмотрел на Дашу. Ее глаза были печальны, и Даша, видимо, ждала моей реакции.

Вот я и узнал последнюю волю. Поговори с бывшей женой. Она тоже страдала от этой правды? Сомневаюсь. Ей было все равно, раз она изменяла мне.

Я кинул письмо на стол. Забирать и перечитывать его не буду. Пусть бывшая жена делает с ним, что хочет. Из меня вышла вся энергия, и я был опустошен, и единственным желанием было выйти из квартиры и набрать номер начальника. Сегодня сяду на вечерний поезд и уже завтра буду в Нихитожинске. Аленушке было утром плохо, а мне сейчас. Только любимая жена поможет пережить эту боль. Она же по вечерам всегда свободна. Предупреждать ее не буду, сделаю сюрприз.

Последняя мамина воля подождет. Сейчас не готов ее исполнять.

— Прощай, Даша.

— Костя, я вижу тебе плохо и сожалею, что ты обо всем узнал. Давай поговорим? Я хочу тебе помочь.

Я встал, подошел к ней и прорычал прямо в лицо:

— У меня есть любимая жена, к которой сегодня уеду, а от тебя мне ничего не нужно.

Даша тяжело вздохнула и прошептала:

— Хорошо, Костя. Тогда прощай.

Я ничего не ответил. Бывшая жена ушла из моей жизни, и мне нужно только пережить эту правду, и снова жизнь будет играть яркими красками.

Владимир Николаевич пошел мне навстречу, и я взял четыре дня отгула. Два дня проведу с Аленушкой, и мне этого хватит, чтобы взять себя в руки. Ее любовь и наш будущий ребенок поставят меня на ноги. Это главное в моей жизни. Купил билеты на сайте. Завтра в шесть часов вечера я буду в Нихитожинске и увижу мою любимую женщину.

Даша

Костя ушел, а я сидела и продолжала смотреть на листок бумаги. Он читал письмо минут пятнадцать, постоянно прерываясь, а мне казалось, что прошла целая вечность. По его лицу текли слезы, а я не знала, как оказать ему поддержку. Если бы бывший муж не презирал меня и не ненавидел, возможно, взяла бы его за руку, и Костя почувствовал, что я рядом. Раньше он очень любил, когда мы брались за руки. Но это явно лишнее, и немыслимо для меня. Он чужой муж. И терпеливо ждала, когда он закончит читать, чтобы поговорить.

Я искренне предложила помощь, когда увидела, как он кинул листок на стол. Если бы мы поговорили, я думаю, что смогла бы его утешить. И возможно, ему стало легче. Мне тоже хотелось рассказать, как было тяжело все узнать, и еще тяжелее держать в себе.

Все это время я разделяла его боль, мое сердце часто билось, и слезы наворачивались на глаза, пока я наблюдала за Костиными страданиями. Поэтому и не хотела ничего говорить. Ни о потере ребенка, ни о правде. Слишком тогда любила, понимая, как ему будет больно все это узнать, и не имела права, раз обещала Марии Федоровне. Костя очень ранимый, и если любит, не прячет чувств. Вот, поэтому в открытую, и даже при мне, переживает за их с женой ребенка. Я все видела и чувствовала. И только тяжело вздохнула. Моей ошибки все равно не исправить.

Но он не захотел поговорить и уехал к любимой жене. Ему нужна ее поддержка, а не моя. Это правильно, так и должно быть. Его семья поможет ему справиться с этой болью. Больше я его не увижу. Мы сказали друг другу «Прощай». И я исчезла из его жизни.

Я была рада этому. Мне не хотелось постоянно встречаться с бывшим мужем. Нас больше ничего не связывает, я выполнила последнюю волю свекрови и отдала конверт. А Костино ледяное презрение и усмешки только доводят до слез. И, как и в любви, бывший муж мог быть холодным и жестким, если его обижали. Я виновата перед ним, и поэтому ко мне такое отношение. Но до конца причин не понимала. Но сейчас я должна думать о дочке.

Я взяла письмо в руки. Мне тоже хотелось узнать его содержание. Стала читать, но все это я знала, и когда дошла до конца, увидела слова, от которых сердце учащенно забилось. Я даже не знала, что Мария Федоровна относилась ко мне, как к дочери.

Если бы я не совершила роковую ошибку, могла бы больше времени находиться рядом с любимой свекровью. Но как правильно было написано, увы. Я тоже разрушила мой брак с Костей. Лишила себя любящего мужа и счастливого времени общения с женщиной, которая заменила мне маму.

А вот и последняя воля. Мария Федоровна попросила поговорить со мной, но бывший муж не захотел. Я почувствовала, как от обиды задрожали губы. Он не хочет касаться темы нашего брака. Но почему?

Меня отвлек пинок Веронички, и я снова погладила живот. Прошептала дочке, что у нас будет все хорошо, и мама что-нибудь придумает, чтобы решить финансовый вопрос.

Денег остается все меньше, и хотя Лида мне помогает, следующая выплата от аренды ее квартиры нескоро, а декретные у меня совсем маленькие, я не могу постоянно просить у подруги деньги, и сидеть на шее. Надо купить пряжу и вязать вещи на продажу. Времени, свободного у меня много, я обязана ради Веронички справиться.

Загрузка...