Рабочие часы на мониторе показывали полдень, а мне казалось, что время ползет как улитка. И я, как осужденный, медленно поднимаюсь на эшафот. Что ждет меня сегодня вечером? Казнь или помилование?
Сегодня я увижу моего соперника, и даже не представляю, как себя вести. Как с ним разговаривать? И о чем? Я же все видел, и, чувствуя, как по спине льется пот, рисовал картинки предстоящей встречи, как последний трус. Но и сделать с собой ничего не мог. Подсознательно боялся снова быть преданным и услышать чудовищную правду.
Только не сейчас, когда в душе теплится нежность к Даше, и ее образ отзывается в сердце легкой улыбкой. Захотелось написать ей смску, но я одернул себя. Не знал, как она относится ко мне, и старался прятать теплые чувства, которые разгорались, как лесной пожар, а я не мог с этим что-то сделать. Даже не думал, что когда буду заботиться о ней, жизнь снова сделает крутой вираж и преподнесет сюрприз.
Две с половиной недели назад Даша снова вошла в мою жизнь. Я решил держать дистанцию между нами, чтобы дать понять, что не намерен верить ей. И у нее не будет возможности убедить меня, что она невиновна. Окидывал холодным взглядом, принося продукты, и тут же уходил, но сам не заметил, как ежедневные визиты стали для меня смыслом вечера, и я с замиранием сердца ждал свободный час, чтобы купить все по списку и заехать к ней.
Отчаянно ругал сердце, которое привязывалось к предательнице, но сделать ничего не мог. Даша стала для меня не просто человек, о котором я забочусь. И стал бояться этого чувства. Она ко мне ничего не чувствует, и я за холодностью прятал робкую теплоту.
Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. С тех пор как мы стали вместе ужинать, я перестал чувствовать себя одиноким. Их стал ждать не меньше, чем поход по магазинам. Всего одно предложение от Даши, и даже сейчас я чувствую, как появляется на лице улыбка, а на сердце разливается нежная истома от предвкушения, как я расскажу ей рабочие новости. Даша слушала, и видел ее искренний интерес к моим рассказам. И за неделю наших ужинов я понял, что вечерние подработки мне очень мешают, и больше не нужны.
Тень горечи и ужаса проникла в сердце, и я почувствовал, как не хватает воздуха, открыл глаза, пытаясь успокоить сбившееся дыхание. Если она решила сегодня посмеяться надо мной, наших ужинов больше не будет. Я не прощу ее, и пусть живет как хочет. Но от этой мысли хотелось плакать навзрыд, и сердце обливалось болью, если я сегодня снова буду обманут и растоптан. Сравнивая мои отношения с Аленой и Дашей, я с проникающей насквозь болью в сердце, понял, какой гремучей смесью фальши и лжи был мой второй брак. Алене никогда не было интересно со мной. Только я слушал ее, жил ею и любил.
Стало еще сложнее скрывать теплоту моих чувств к Даше, но я все равно пытался, не понимая, к чему это приведет. Между нами стояла ее измена. И решил снова плыть по течению. Я проявляю заботу, она готовит ужин, чтобы не быть обузой, ведем при этом неспешный разговор о работе. И, наверное, этого достаточно.
Но как гром среди ясного неба Даша поднимает эту опасную тему, и я понимаю, как по телу расползается паутина злости, которая опутывает меня. Помню, как ярость заполнила сознание и в мозгу всплыла картинка их встречи, яркой всплышкой разлетевшаяся в сердце тысячей осколков боли. Двойное предательство жен разрывало меня на части, и понимание, что я никому не нужен, сидело в сердце глубокой занозой, которую я и хотел бы вытащить, но не мог. Я больше никому не верил.
Почудилось на миг, что я ослышался, когда понял смысл ее предложения. Сердце грохотало так, что казалось соседи будут жаловаться на шум в квартире.
Я стал вспоминать, как вышел тогда на улицу, чтобы обдумать предложение Даши. Во мне боролись два демона. Злость, что она хочет разрушить хрупкий мост, построенный между нами и желание узнать правду о измене. До боли закусывал губу и сжимал кулаки, стараясь не руководствоваться при этом разбитым в хлам сердцем.
Желал, чтобы сейчас пошел сильный дождь, и он помог мне включить холодный рассудок, понимая, что снова будет больно, если я приму это непростое решение и ошибусь. Я не хотел верить, потому что все видел. И боялся быть слепым ослом, которого водят за нос. Долго боролся с собой, и себя не понимал, когда с бешено колотящимся сердцем вернулся в квартиру и согласился на встречу с соперником.
Вторая половина дня стала очень насыщенной. Вел переговоры с компаниями, но при этом не отдавал работе сто процентов моей энергии, как раньше. Мозг обрабатывал информацию, а руки записывали данные, нужные для назначения переговоров, но мысли возвращались к главному событию вечера.
Я попрощался с коллегами и выехал к Даше. Встреча с соперником неумолимо приближалась, я начинал чувствовать себя не в своей тарелке. Мы договорились вечером обсудить с ней нюансы, и я не знал, что она хочет сказать.
Даша была очень серьезна, и когда мы сели пить чай, твердо сказала:
— Костя, я понимаю, тебе сейчас трудно, как и мне. Я тоже волнуюсь, и целый день как на иголках сижу. Давай просто доверимся профессионализму Андрея Андреевича и будем отвечать на его вопросы. У меня есть один вопрос к тебе.
Сердце снова куда-то ухнуло вниз. Даша так говорит, как будто это действительно психолог, а не мой соперник. Мне не просто трудно, сейчас просто чудовищно на душе, и хочется уже все выяснить, чтобы перестать терзать себя, не зная, что ждать.
— Говори, Даша.
Казалось, что у меня даже голос другой, насколько мне плохо. Надо взять себя в руки.
— Я не рассказывала правду о твоем рождении психологу, но если зайдет разговор, и это надо будет, ты разрешаешь?
Оставалось только закрыть глаза и мысленно послать себе сил, чтобы верить Даше, но не мог, пока я сам все не увижу, не оценю и не пойму. Ее взгляд был обеспокоенным, но скрывать нет смысла.
— Можешь говорить.
Ее рука робко дотронулась до моей, казалось по коже пробежался мощный разряд до самого сердца, и Даша произнесла тихим голосом:
— Костя, главное верь мне.
Через час мы подъезжали к Весенней улице, а меня прошибло страхом и неизвестностью. Сейчас все решится. Мы позвонили в квартиру. Нас встретил мужчина в белой рубашке и черных брюках, на вид ему было около сорока лет. Теперь главное наблюдать за ними.
— Здравствуйте, Андрей Андреевич. Мы записаны к вам на половину восьмого.
Голос Даши звучал спокойно, а глаза ничего не выражали. Но ведь эмоции можно прятать. Я отметил, что лицо соперника оставалось доброжелательным и равнодушным. Мы пожали друг другу руки.
— Здравствуйте, Дарья Леонидовна, Константин Антонович. Проходите, пожалуйста.
Голос звучал спокойно, но при этом серьезно, и немного располагал к себе, но я был настороже. Деловое обращение на «вы» сбивало с толку. Но, возможно, это делалось специально для меня.
Мы прошли в однокомнатную квартиру, и я сразу понял, что она адаптирована под кабинет. Ничего лишнего. Посередине квадратный стол и четыре стула. Мягкий свет люстры давал некий уют.
Мужчина представился и рассказал о своей деятельности. Видимо, это была профессиональная привычка. В его руках был блокнот. Хорошо поставленным серьезным голосом, он начал консультацию:
— Я буду вам задавать вопросы и много слушать, чтобы понять суть проблемы. Сначала рассказывает один супруг, потом второй. Если за одну консультацию вам не удастся уладить суть конфликта, я дам работу над проблемой в рамках домашнего задания, и вы мне скажете, будете ли продолжать работать со мной. Вам все понятно? Можно начинать? Кто будет первым рассказывать?
Он вел себя так, как будто у нас с Дашей действительно семейный конфликт. И мы пришли его решать. Я снова отказывался верить в то, что вижу. Соперник абсолютно был равнодушен к Даше и окидывал профессиональным взглядом нас, ожидая ответа. Неужели я тогда ошибся? Или они просто охладели друг к другу за столько времени? Я перевел взгляд на нее. Но и она смотрела серьезно, и сейчас повернула голову ко мне. В ее глазах стоял немой вопрос. И я согласно кивнул.
— Нам все понятно. Пожалуй, первая начну я. Андрей Андреевич, мы развелись с Костей. С его разрешения я могу рассказать, что за правда была у его мамы, которую я тогда переживала. Костя был неродным сыном, и родители его не любили, но это усугубило наш развод. Теперь судьба снова свела нас вместе, но Костя не верит, что я потеряла ребенка. Мы приехали в этом разобраться.
Видимо он был профессионал, если и испытывал эмоции, то практически их не выдал, и только записывал что-то в блокноте. Он посмотрел на меня, и задал уже мне вопрос:
— Константин Антонович, почему вы не верите жене? Что служит причиной?
Казалось, что я балансирую на краю пропасти. Сейчас вот скажу и все узнаю.
— Даша мне изменяла, когда мы были женаты. И вторая жена предала, сказав, что ребенок, которого она носит от меня. Как вы думаете, почему я должен ей верить?
Я видел, как мужчина удивленно перевел взгляд на Дашу. Сердце грохотало так, что я боялся не услышать следующий вопрос. Или я в театре, или психолог тоже ничего не понимает, как и я. Но виду не подает, потому что профессионал. Между ними действительно ничего не было? Бывшие любовники так себя не ведут. Их выдает мимика и взгляды. Но, видимо, Даша была готова к этому, потому что гордо подняла подбородок и выдержала его взгляд. Он продолжил что-то записывать.
— Дарья Леонидовна, я не припомню, чтобы вы рассказывали об этом. Это правда?
Ее голос был взволнован, и, кажется, что она сейчас расплачется.
— Нет, Андрей Андреевич, мы подошли к самой сути нашего конфликта. Костя думает, что я изменяла с вами. Он следил за мной и увидел нас вместе. Я тогда обманула его, когда записывалась к вам на консультации.
Рука мужчины дрогнула, и он перестал записывать. Изумление проскользнуло на его лице, но он быстро справился с собой. В глазах психолога пряталось непомерное удивление и профессиональный интерес. В его взгляде читался вопрос: «Как он мог так подумать?». Но я его стойко выдержал. Не отступлюсь от моего мнения, пока не смогу убедиться сам.
— Я все понял. Константин Антонович, готовы ли вы поговорить со мной об этом в присутствии Дарьи Леонидовны? В основном сейчас беседа пойдет между нами.
Ладони вспотели, и голова кружилась. Что он хочет сказать? Подтвердить связь или начать убеждать, что ее не было? Но раз я здесь, отступать больше некуда, и просто кивнул.
Психолог отложил блокнот и внимательно посмотрел на меня.
— Константин Антонович, я понимаю ваше состояние. И причину вашего недоверия. Измена тяжела для любого любящего человека. Но раз вы согласились встретиться со мной, предполагая, что я любовник, значит, у вас есть чувства к Дарье Леонидовне. И желание выяснить правду. Иначе бы вы сюда не пришли. Скажите, что вы тогда увидели?
Он залез мне прямо в душу. Только теперь понял, как психолог прав, и что мной руководило, когда принимал это решение. Хочу знать правду, потому что люблю Дашу. И только пытался отрицать очевидное, боясь самого себя. Посмотрел на нее. Ее глаза блестели, и она мне улыбнулась. Теперь я не знал, что и думать.
— Даша меня обманула, я приехал сюда и засек время. Она вышла вместе с вами через час и улыбнулась, а вы отправились ее провожать к метро. Тогда я и подумал, что она изменяет.
Я видел, как мужчина взял в руки телефон и начал кому-то звонить. Потом выяснилось, что это был председатель ТСЖ.
— Договорился с Эдуардом Максимовичем, что он вышлет мне видеозаписи, как только сможет, с камеры моего подъезда за разные даты. Дом у нас элитный, а председатель очень щепетильный. Тщательно следит за порядком и хранит резервные копии. Я имею привычку провожать поздно вечером клиенток до метро, если у них есть такое желание. Никогда бы не подумал, что это может кого-то скомпрометировать. И верю, что это докажет невиновность Дарьи Леонидовны.
Пока я был в этом не уверен и ждал дальнейшего развития событий.
— Константин Антонович, как видите, обстановка в квартире сугубо деловая. Я профессионал, для меня клиенты и их психологическое здоровье важнее всего. Но при этом моя консультация стоит дорого, и я не хочу заставлять людей арендовать дополнительно кабинет. И я купил эту квартиру, чтобы вести здесь приемы.
Он действительно был дорогим специалистом. Мне было интересно, откуда у Даши было столько денег, чтобы оплатить ему пять консультаций? Психолог говорил серьезно и профессионально, не пытаясь с пеной у рта доказывать, как я не прав, а приводя аргументы, которые пока мне казались слабыми.
— Простите, пока это мало меня в чем убеждает.
— Константин Антонович, тогда, пожалуйста, расскажите, как вы уличили вторую жену в измене? Как это произошло?
Я снова посмотрел на Дашу. При ней рассказывать? Но она тихо сказала:
— Костя, хочешь, я выйду?
Ее понимание ситуации нежно улеглось на сердце, и на глазах навернулись слезы. При ней не хотелось рассказывать. И я кивнул. Сейчас ее присутствие было необязательно. Она ушла, а я остался один на один с соперником.
— Я приехал к ней в другой город. Алена была в командировке, и увидел ее с любовником перед отелем. Она сияла от счастья, как только он вышел к ней. Обняла и поцеловала, а любовник притянул к себе.
Сердце заныло от ее предательства, но я порадовался, что уже не так сильно, изнуряющая работа помогла справиться. Их взгляды и движения, у меня не было сомнений в ее измене.
— Теперь еще раз вспомните нашу встречу с Дарьей Леонидовной. В подробностях.
Я помнил тот день хорошо, и это предательство приносило боль. Даша вышла и печально улыбнулась Андрею Андреевичу. У него был спокойный вид, и мужчина что-то говорил ей. Стоп. Мне показалось, что по голове ударили чем-то тяжелым. Но ведь взглядов и движений с их стороны не было, как у Алены. Эти две встречи были настолько разными, и я даже охнул от посетившей меня мысли:
«Она не изменяла, ей действительно тогда было плохо. Здесь нельзя сравнивать счастливую Алену и несчастную Дашу».
— Я вижу, Константин Антонович, что вы все поняли. Я прав? Давайте еще дождемся записи.
На моих глазах появились слезы, и я перевел взгляд на психолога. Он сочувственно мне улыбнулся и мы пожали друг другу руки.
— Дарье Леонидовне было действительно тяжело два года назад, она потеряла вашего ребенка и узнала правду от свекрови, которую не рассказала даже мне. Теперь, когда я знаю ее суть, понимаю, какой ад творился в душе моей клиентки. Такое в моей практике впервые, чтобы мне надо было помогать вслепую, не зная сути проблемы. Из этого кабинета не выходят тайны и секреты клиентов, я умею молчать. Но не смог ее убедить в этом. Дарья Леонидовна любила вас и свекровь, и решила страдать сама, но не предать любимых людей. Вот ее слова, которые она мне сказала тогда: «Я не могу рассказать, чтобы не предать доверие Марии Федоровны, и не могу рассказать Косте, потому что ему будет больно. Но как справиться самой не знаю. Внутри жжет за любимого мужа. Но верю, что вы сможете мне помочь». И только надеялся, что смог облегчить страдания всеми доступными способами. Пять консультаций подряд я обычно не назначаю или очень редко, но Дарья Леонидовна была очень упряма.
Пелена от слез снова застилала глаза, а ощущение, что я тупой осел не пропадало. Я считал предательницей ту, которая всегда была верна. И во имя любви ко мне совершила ошибку. Теперь мне казалось, что я родился заново. На сердце была такая легкость, и хотелось скорее выйти от психолога и попросить прощения. Сказать ей о моей любви, и снова добиваться, если надо. И теперь надеяться, что она простит меня. Я чувствовал, как на сердце появляется лучик радости, и озаряет меня надеждой.
— Андрей Андреевич, я искренне благодарен вам за помощь. Вы не представляете, какой груз я нес на сердце два года, считая Дашу подлой предательницей.
— Я рад, что смог помочь. Для этого я работаю. А вот и видео мне прислали.
Мужчина протянул мне телефон и воспроизвел запись. Я увидел Дашу и психолога. Сразу увидел ее заплаканные глаза, которые тогда издалека не мог увидеть, и его спокойное выражение лица. Даша ему печально улыбнулась, но мужчина продолжал что-то говорить, оставаясь внешне равнодушным. Запись оборвалась, а у меня окончательно распалась иллюзия ее «измены».
— Константин Антонович, если вам еще нужны доказательства, мне прислали два видео, как я выхожу также с другими клиентками и сохраняю такое же выражение лица. Они сделаны совсем недавно.
— Не надо, я во всем убедился. У меня больше нет сомнений в верности Даши.
Психолог встал и улыбнулся.
— Тогда можно считать, что наша консультация прошла успешно, и я помог семье разобраться с проблемой. Можно позвать Дарью Леонидовну.
Она вошла, и я хотел тут же подбежать к ней, и обнять. Просить прощения. Но сдержался, и, судя по ее выражению лица, Даша все поняла, тепло улыбнулась.
— Костя, ты плачешь?
— Я тупой осел.
— Не говори так, мы оба ошиблись. Спасибо вам, Андрей Андреевич.
— Дарья Леонидовна, Константин Антонович, всего вам доброго. Всегда к вашим услугам.
Когда мы вышли на улицу, я посмотрел на нее совершенно по-другому, вкладывая в мой взгляд нежность и теплоту. Моя Даша и большая любовь к ней. Ее глаза сияли и дарили надежду, что чувства взаимны, иначе зачем она хотела доказать невиновность? Я ласково сказал:
— Даша, поехали домой. Мне нужно многое тебе сказать.
И услышал в ее голосе любовь:
— Костя, и мне.
Я завел машину, и только сейчас понял, что стал по-настоящему счастливым.