De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II

О. Н. Четверикова

1

Во второй половине 1970‑х гг. в западном мире происходят глубокие перемены. В социально — экономическом и внутриполитическом плане они характеризовались переходом к неолиберальному курсу, означавшему постепенный демонтаж государства «всеобщего благоденствия», а в международных отношениях — обострением холодной войны, вызванным новьм курсом американского руководства на жёсткое противостояние с Советским Союзом. Эти изменения совпали со сменой власти в Ватикане, где в 1978 г. после 30-дневного правления папы Иоанна Павла I к власти приходит Иоанн Павел II. Стремясь к укреплению авторитета Ватикана как религиозной и политической силы, новый папа задействовал все возможности для усиления своего влияния на мировую политику, взяв чёткий курс на укрепление союза с атлантизмом.

Церковь в этот период находилась в состоянии внутреннего кризиса и крайнего обмирщения, что было следствием реализации тех обновленческих решений, которые были приняты на Втором Ватиканском соборе (1962–1965). Главным результатом их стало утверждение религиозного плюрализма и терпимости, приведшее к тому, что католическое учение стало приобретать всё более размытый характер, а среди части католиков стал распространяться религиозный индифферентизм. Попытки церкви соответствовать духу времени и новым потребностям общества не нашли понимания у светской его части и обернулись потерей ею авторитета и уважения со стороны самих верующих. Обострились внутрицерковные разногласия, а также усугубилась поляризация между прогрессистами и традиционалистами как в области теологии, так и в области политики.

В результате начавшихся перемен уже в конце 1960‑х гг. церковь впала в состояние внутреннего кризиса, ускорившего дехристианизацию западного общества, обусловленную его экономической модернизацией и индустриализацией. Наиболее же опасным явлением стали те изменения, которые происходили в сфере теологических размышлений под влиянием утверждавшейся религиозной терпимости, с провозглашением которой церковь стала допускать серьёзные отступления от христианской веры.

Рассматривая в качестве своего главного противника материалистический атеизм и коммунизм и поставив перед собой задачу добиться возвращения религии в западное общество, Иоанн Павел II провозгласил «новую евангелизацию» Европы и всего мира, направленную на восстановление католических ценностей и позиций церкви не только в частной, но и в общественной сфере. Его ближайшими сподвижниками в этом деле становятся кардинал Ратцингер, возглавивший Конгрегацию по делам доктрины веры, и кардинал Казароли, ставший во главе Государственного секретариата. Они выступали с твёрдо консервативных позиций в области морали и нравственности, не приемлющих никаких прогрессистских либеральных тенденций.

Внутренняя программа понтифика была направлена на устранение идейной неопределённости и достижение твёрдого единства вероучения, что предполагало соответствующие дисциплинарные взыскания в отношении «уклоняющихся» от пастырского внушения. Особо жёсткие меры применялись к сторонникам «теологии освобождения», крайне популярной в эти годы в Латинской Америке. Ратуя за возвращение доктринального единства, кардинал Ратцингер ограничил полномочия епископальных конференций исключительно практическими вопросами, лишив их права заниматься теологией, в результате чего на смену епископальной коллегиальности, рассматривавшейся как одно из главных достижений Второго Ватиканского собора, пришли авторитаризм понтафика и централизм Римской курии.

Главной опорой папы с самого начала его правления становятся интегристские (то есть консерватавные) организации и новые католические движения традиционалистской направленности, объединяющие мирян, стремящихся внести духовность в свою повседневную жизнь. Они были призваны сыграть определяющую роль в восстановлении позиций католицизма. Речь идёт в первую очередь о таких организациях, как орден «Опус Деи», «Легионеры Христа», движение фоколяров, «Общность и Освобождение», «Ковчег», Община Св. Эгидия, неокатехуменаты, «Дочери милосердия», различные французские движения «харизматаческого обновления», вдохновлённые американским протестантизмом[1089]. Последние были названы Иоанном Павлом II «новой весной церкви», и именно им он отдавал предпочтение, отодвинув на второй план классические ордена[1090]. Папа пытался нормализовать отношения и с традиционалистским Братством Пия X, не признававшего решения Второго Ватиканского собора. Однако, когда его глава Лефевр, чувствуя приближение смерта, рукоположил без санкции папы четырёх епископов для сохранения возможности рукоположения новых священников — традиционалистов, Иоанн Павел II отлучил их всех от церкви. Братство не признало законность этого отлучения и продолжало считать себя частью Римско — католической церкви.

Между тем «мозгом и сердцем» католицизма, ставшим определять новую политику Ватикана и деятельность церкви в целом, становится «Опус Деи», оттеснивший на второй план орден иезуитов, который на протяжении четырёх веков играл ключевую роль в обеспечении контроля над сознанием западных элит. Это стало возможным в силу уникальных особенностей данной организации, до такой степени засекреченной, что в Испании, откуда она родом, её называют «белой мафией».

Созданный в 1928 г. испанским священником Хосемарией Эскрива де Балагером (1902–1975) в условиях франкистской Испании, «Опус Деи» явил собой принципиально новый тип орденского объединения, будучи первой секулярной организацией католической церкви, утверждённой указом Пия ХП 1947 г. Кроме духовенства он включает в себя и мирян, которые могут «обрести святость» в мирских будничных делах, выполняя совершенным образом свои профессиональные обязанности.

Эта устремлённость на успех в миру обусловила изначальный интерес ордена к экономике, банковскому делу, к участию в государственных органах власти (при формально декларированном аполитизме), а также то особое внимание, которое он уделяет школам, университетам, центрам по подготовке менеджеров, экспертов по финансам и пр. Именно технократы и политики, связанные с «Опус Деи», сыграли решающую роль в трансформации экономики и государственных структур Испании в 1960–1970‑е гг. после выхода страны из международной изоляции, приспособив её к западноевропейским стандартам. Так что использование современных технологий для «всеобщей мобилизации мирян» (как выразился преемник Эскрива Альваро де Портильо в 1982 г.) стало главным новшеством ордена, разработавшего стратегию, исходящую из старого принципа: «Кто управляет страной, определяет её религию». Поэтому главным объектом интереса ордена являются аристократы, интеллектуалы и деньги[1091].

Многие исследователи определяют учение Эскрива как католический вариант кальвинизма. Вместе с тем некоторые еврейские источники указывают на его близость к иудаизму. Это, например, утверждает Анхель Крейман, бывший главный раввин Чили и вице — президент Всемирного совета синагог, являющийся сотрудником «Опус Деи»[1092]. В своём выступлении на посвящённом Эскрива конгрессе, состоявшемся в Риме в 2002 г., он, в частности, заявил: «Многие идеи Хосемарии Эскрива вызывают в памяти талмудические традиции и демонстрируют его глубокое знание мира евреев, а также его страстную любовь, о которой он открыто говорил, к двум евреям — Иисусу и Марии… Более всего его учение уподобляется иудаизму в призыве к людям служить Богу своей созидательной работой, каждый день совершенствовать мироздание (в каббалистической доктрине — Tikkun Olam, «восстановление мира» путём совершенствования работы»)[1093].

Другая особенность «Опус Деи», обеспечивающая крайнюю эффективность его работы, заключается в том, что он создан по модели секты, в шторой жёсткая структура управления, централизованное иерархическое устройство и железная полувоенная дисциплина (полное подчинение духовному руководству) сочетаются с сетевым типом организации. Орден основан на строго клерикальной и иерархичной конституции, в которой священники, объединённые в Священническое общество Святого Креста, играют определяющую роль и заняты просвещением мирян. Дисциплина выражается в строгом подчинении своему начальнику, в соответствии с указаниями Эскрива: «миряне могут быть только учениками» «если ты хочешь спастись, подчиняйся», «повинуйся, как повинуется инструмент в руках артиста, не останавливающийся перед тем, чтобы размышлять»[1094]. В результате члены «Опус Деи» оказываются в закрытом, замкнутом мире, будучи абсолютно уверены, что именно здесь они достигают полной свободы самореализации[1095]. Характерно, что, когда в 1986 г. Святой престол опубликовал материал «Сектантский феномен или новые религиозные движения: вызов священникам», посвящённый анализу протестантских евангелических организаций, Американская ассоциация бывших членов «Опус Деи» (ODAN) заявила, что критерии, установленные Ватиканом для определения сект, полностью применимы к ордену Эскрива. В некоторых европейских государствах парламентарии также рассматривают «Опус Деи» как секту (в частности, в Бельгии).

Теолог Раймон Панникар следующим образом излагал мировоззрение руководства ордена: «Римский католицизм — это единственная настоящая религия, вне которой нет никакого спасения, поскольку он единственный содержит всю истину. Внутри самого католицизма только некоторые имеют смелость следовать всем его героическим требованиям, и именно перед ними стоит задача продолжать мессианское дело Христа. Если имеет место несправедливость и беспорядок, то это потому, что “мы” (хорошие, католики, практикующие, те, кто следуют заветам Евангелия) не имеем власти. Это использование всех пружин мира (гения, стратегии, политики, денег, науки) для завоевания власти, для обновлённого внедрения христианского идеала, одним словом, это вера в естественные средства требует последовательно сверхъестественных способов, потому что иначе будет разрушено равновесие и предприятие перестанет быть Божьим Делом. Без молитвы, без самопожертвования, без подчинения, без святости… мы не сможем ничего добиться»[1096]. Эскрива де Балагер указывал и методы работы: «…будь непреклонен в своей доктрине и своём поведении, но гибким по форме. Как стальной кулак в велюровой перчатке».

Уникальная религиозная и организационная дисциплина ордена и его методы «мобилизации» мирян сделали его незаменимым в условиях перехода церкви к «новой евангелизации» в целях преодоления того состояния глубокого внутреннего разъединения и брожения, в котором оказался католицизм в результате либеральных реформ Второго Ватиканского собора. Речь шла о том, чтобы обеспечить наличие твёрдого католического ядра, которое гарантировало бы сохранение системы папской власти и её связей с экономической и политической элитой западного общества в условиях расширяющейся экуменической открытости церкви.

Уже Павел VI (1963–1978), противодействуя чрезмерному усилению прогрессистов и благоволя Эскрива де Балагеру, начал оказывать ордену свою поддержку. В конце 1960‑х — начале 1970‑х гт. позиции «Опус Деи» настолько укрепились что он поставил перед собой задачу осуществить глубинную «инфильтрацию» в тело церкви, главным каналом которой стал Римский центр встреч служителей культа (Centro Romano di Incontri Sacerdotali, CRIS), превратившийся в элитную организацию, где происходила обработка перспективных представителей духовенства, среди которых был и Краковский архиепископ, кардинал Кароль Войтыла[1097]. Известно, что друг Войтылы и его соотечественник прелат Римской курии Анджей Мария Дескур был близок к двум ключевым фигурам «Опус Деи» — Альваро Портильо, ставшему главой ордена после смерти Эскрива в 1975 г., и Хулиану Эррансу Касадо, который после избрания Войтылы папой станет кардиналом и одним из важнейших должностных лиц Ватикана. Именно Дескур и познакомил Войтылу с Портильо.

В 1972 г. Войтыла впервые дал интервью орденскому журналу Studi Cattolici, а затем несколько раз выступал в Римском центре с изложением основных положений своей «теологии личности», созвучной опус — деистской «духовности труда». Действительно, как пишет исследователь Аллен, изучивший аналитический документ, подготовленный представителями «Опус Деи» специально для его книги, для взаимной склонности Иоанна Павла II и «Опус Деи» были более глубокие причины, нежели только политический расчёт. Речь идёт непосредственно об идейной близости.

Орден сыграл важную роль в приходе Войтылы к власти, и ключевой фигурой тут стал близкий к «Опус Деи» архиепископ Вены, кардинал Кёниг, связанный с «Великой национальной ложей Австрии». Известно, что за три дня до открытия конклава для избрания папы по инициативе Кёнига была проведена секретная встреча в папском колледже Pio Latinoamericano, где ему удалось заручиться поддержкой некоторых кардиналов из Франции, Голландии и ФРГ в деле выдвижения Войтылы[1098].

С утверждением у власти нового понтифика орден поставил перед собой задачу добиться для себя статуса персональной прелатуры папы, который позволил бы ему оказывать решающее влияние на политику Ватикана. Однако, поскольку главной финансовой опорой Св. престола были тогда христианские демократы и связанные с ними масонские круги и банк «Амброзиано», орден понимал, что превращение в решающую силу возможно только при условии вытеснения старой группировки и установления своего контроля над ключевым финансовым институтом — Банком Ватикана (ИДР).

«Опус Деи» выработал свою стратегию, заключавшуюся в том, чтобы, не атакуя непосредственно своих соперников из либерально — масонской группировки, сформировать другой, более мощный финансовый католический полюс, для чего была создана новая финансовая сеть в Швейцарии, главной опорой которой служил банк Готтардо[1099]. Связку ИДР — «Амброзиано» — масонство должен был заменить новый союз — ИДР — Готтардо — «Опус Деи». В 1982 г., когда разразился скандал с банком «Амброзиано» и его глава Кальви обратился за помощью к «Опус Деи», тот отказался помочь, желая финансового разорения своих соперников. В том же году банкир Кальви был убит, и началось расследование, повлёкшее за собой целую цепь событий, приведших к разоблачению большей части верхушки ложи Р-2 и Банка Ватикана, вынужденного в силу своей ответственности за банкротство банка «Амброзиано» выплатить кредиторам 240 млн долларов[1100].

С ослаблением старой мафиозной группировки соотношение сил в Ватикане изменилось в пользу ордена, который перешёл в активное наступление. Предполагается, что финансовые круги «Опус Деи» вмешались в дело спасения финансов Ватикана, потребовав в обмен соответствующих привилегий. В итоге 28 ноября 1982 г. (день, который опусдеисты стали называть «исторической датой») Иоанн Павел II принял апостольскую конституцию Ut Sit, в соответствии с которой ордену, наконец, был присвоен статус «персональной прелатуры», выводивший его из — под юрисдикции епархиального управления, превращая фактически в самостоятельный, территориально не ограниченный диоцез. Несмотря на то, что по всем общим католическим вопросам члены ордена подчиняются епископам местного диоцеза, во внутренних делах орден получает полную автономию и его члены подчиняются директивам своих руководителей. Альваро Портильо был назначен прелатом ордена, а в 1991 г. он был рукоположен в епископы. Надо отметить, что вплоть до настоящего момента «Опус Деи» остаётся единственной персональной прелатурой в католической церкви.

Следующим этапом, укрепившим позиции ордена, стала осуществлённая в 1992 г. ускоренными темпами беатификация (причисление к лику блаженных) Хосемарии Эскрива, после которой «Опус Деи» окончательно «вышел из подполья», заставив замолчать своих оппонентов. Выяснилось, что он обладает влиятельными покровителями, среди которых были кардиналы Ратцингер, госсекретарь Анджело Содано — человек номер два в курии, Поль Пупар и др. Орден, в частности, высоко оценил поддержку Ратцингера, присвоив ему в 1998 г. титул доктора honoris causa Наваррского университета в Пампелуне, являющегося одним из главных учебных центров «Опус Деи». А в 2002 г. состоялась такая же быстрая канонизация Эскрива, в результате чего его богословские идеи стали рассматриваться как часть Священного предания католической церкви.

2

Благодаря отношениям глубокого доверия между понтификом и «Опус Деи», последний превратился в привилегированный, элитный отряд папы. Некоторые исследователи утверждают, что орден настолько интегрировался в окружение Иоанна Павла II, что стал играть доминирующую роль, превратившись по существу в «церковь внутри церкви»[1101]. Ему удалось проникнуть на все уровни системы управления Св. престолом и, отвергая любую внутреннюю критику, последовательно проводить свои взгляды.

Орден поставил своего человека во главе одного из самых важных отделов в курии — бывшего врача — психиатра, работавшего журналистом в испанском еженедельнике АВС. Папа испытывал к нему глубочайшее доверие, и со временем он стал одной из ведущих фигур в правительстве Ватикана, обеспечивающей создание нужного «имиджа» церкви в течение 22 лет. Его называли «самым могущественным мирянином Ватикана». При нём пресс — служба отделилась от понтификальной комиссии по связям с общественностью и превратилась в самостоятельный отдел Государственного секретариата, подчинённый непосредственно папе и являющийся вместе с тем инструментом «Опус Деи».

Другой важной фигурой, также формирующей образ Ватикана, стал профессор Священнического общества Святого Креста Иаго де ля Сиерва, вставший во главе созданного в 2004 г. международного телевизионного агентства Rome Reports, освещающего в средствах массовой информации все главные события, касающиеся церкви и деятельности понтифика. Ещё один член ордена кардинал Хулиан Эрранс Касадо был непосредственным советником папы и возглавлял Понтификальный совет по законодательным текстам и дисциплинарную комиссию (местное министерство юстиции) вплоть до своего ухода в феврале 2007 г. в силу преклонного возраста.

Будучи представлен во всех отделах административного аппарата, конгрегаций и понтификальных советов, орден находится в курсе всего, что происходит в церкви. В Рим к нему стекается информация из всех подразделений, в которых благодаря жёсткой системе подчинения и дисциплины составляются подробные отчёты о деятельности каждого члена ордена — такой возможности, естественно, лишены местные епископы и священники.

Всё это обусловило уникальную роль «Опус Деи» внутри церкви: аналитики называют его неофициальным центром ватиканской спецслужбы или главной разведывательной службой папы, выполняющей важнейшие политические миссии благодаря использованию своеобразных методов и способов проникновения. Для его деятельности характерны закрытый, секретный характер и «точечная» работа, то есть привлечение конкретных влиятельных, а по возможности — ключевых фигур, которые и становятся ядром «агентуры влияния» Ватикана.

Главные направления деятельности «Опус Деи», представляющие для руководства Ватикана первостепенное значение, — это, во — первых, обеспечение интеллектуальных разработок стратегического значения и, во — вторых, контроль за финансами.

Что касается первого, то орден призван решать важнейшую идеологическую задачу, заключающуюся в такой перестройке сознания европейских элит, которая обеспечивает полное принятие основных положений того англосаксонского неолиберального проекта, который стал последовательно осуществляться с конца 1970‑х гг. и вошёл в свою завершающую стадию в 1990‑е гг. Идеологические установки ордена, представляющие собой своеобразный симбиоз неолиберализма и религиозного фундаментализма, явились фактически католическим аналогом теории экономической свободы Ф. Хайека и стали основой для разработки соответствующих учебных и исследовательских программ, осуществляемых в контролируемых орденом институтах и образовательных центрах. Известно, что ордену принадлежит 15 университетов (недавно под его начало был передан новый центр католического образования — Папский университет Св. Креста в Риме), 11 финансово — коммерческих школ, 97 учреждений технического образования и 170 студенческих общежитий. Кроме этого, члены ордена работают в 500 университетах, более чем 600 газетах и журналах, на 52 радио— и телевизионных станциях, в 38 информационных агентствах и 12 кинокомпаниях[1102]. Показательно, что и во главе престижной Папской духовной академии (школы ватиканских дипломатов) стоял опусдеист архиепископ Юсто Мюллер.

Многие из своих идей «Опус Деи» черпает из теорий американского Института изучения религии и свободы им. Актона (Мичиган), созданного в 1990 г. Его разработки направлены на разъяснение значения связи между верой и свободой для самореализации человека в его мирской деятельности. Он занимается подготовкой религиозных лидеров различных деноминаций, бизнесменов, предпринимателей, преподавателей на основе экономических принципов, тесно увязывая веру с экономическим мышлением. И если религиозных лидеров здесь обучают проведению в жизнь принципов экономической науки, то предпринимателей учат более полно воплощать религиозные принципы в своей профессиональной деятельности и вести «более этичный образ жизни».

Одним же из главных центров распространения этих идей в Европе является основанная в 1986 г. Международная академия философии в Лихтенштейне (IAP). Академия была создана при покровительстве лихтенштейнского принца Ханса Адама II и при активном участии финансов Ватикана, хотя в реальности деньги поступали из США. Сам Ханс Адам II получил образование по специальности «бизнес и финансы», окончив университет Сан — Галлена в Швейцарии и пройдя стажировку в лондонских банках. В 1970 г., основав Фонд князя Лихтенштейна, он стал финансовой главой государства, после чего здесь были введены налоговые льготы, а налоговые преступления перестали рассматривается как уголовное преступление. В силу этого, а также благодаря повышенной секретности банковских вкладов и лёгкости регистрации бизнеса Лихтенштейн превратился в один из крупных финансовых центров Европы, входивших в число трёх крупнейших «налоговых убежищ» планеты. В 2004 г. Ханс Адам II официально передал функции управления государством своему старшему сыну — наследному принцу Алоису.

Академия в Лихтенштейне, в свою очередь, тесно связана с польским Люблинским католическим университетом, в котором преподавал Кароль Войтыла, будучи профессором этики и нравственного богословия. В последнем сложилась своя теологическая школа, которая основывается на доктрине так называемой вечной философии, в соответствии с которой все вещи изначально делятся на плохие и хорошие, а люди — на морально плохих и морально хороших, что фактически обосновывает тот элитарный подход, который так характерен для «Опус Деи». Это философско — духовное течение, к которому принадлежит персонализм Кароля Войтылы и других польских теологов, тщательно изучается в IAP, и именно на этом фундаменте он стремился произвести «духовное обновление Европы». Ректор Академии Йозеф Серферт даже говорит о Школе ЛЛ (Люблин — Лихтенштейн), которую можно считать основным инструментом распространения господствующей католической этики.

На основе неолиберально — религиозных мировоззренческих установок формировалось уже новое поколение европейских политиков, финансистов, экономистов, пришедших на смену старым кадрам в конце XX — начале XXI века.

Другая главная забота «Опус Деи» — финансовое обеспечение и управление средствами Св. престола. В силу наличия обширной сети фондов и банков орден сконцентрировал в своих руках крупные суммы, главные из которых идут от высокопоставленных нумерариев, которые обязаны завещать в пользу ордена всё своё имущество. Благодаря «Опус Деи», превратившемуся во влиятельнейшую финансовую силу, католическая церковь получила гораздо большую власть над банками, нежели это было в эпоху христианских демократов[1103]. Главной опорной структурой Св. престола остался Банк Ватикана, который после разоблачения банкирско — мафиозной группировки Марцинкуса сумел восстановить свои позиции в результате соответствующей реформы, предпринятой Иоанном Павлом II в целях создания «положительного» имиджа ИДР. В начале 1990‑х гг. во главе банка встал известный банкир Анджело Калойа. В 1999 г. были предприняты действия для его смещения, чтобы заменить Гансом Титмейером, бывшим президентом Бундесбанка, смещённого ЕЦБ. Однако Калойа удержался на посту благодаря личному вмешательству папы, заявившего: «До тех пор, пока я буду жив, никогда немец не будет стоять во главе финансов Ватикана»[1104].

Важно также отметить, что начиная с 1980‑х гг. в финансах церкви значительно повысилась роль США, в которых существует самая богатая католическая община. Именно сюда стали перемещаться инвестиции Ватикана, а в 1987 г. в Вашингтоне был открыт специальный фонд Иоанна Павла II, сумма инвестиций которого в 1998 г. составила 44 млн. долларов[1105].

3

В начале 1980‑х гг., в условиях взятого на Западе курса на неолиберальную перестройку и крайнее обострение холодной войны, Ватикан поставил перед собой задачу добиться восстановления своего международного политического веса и влияния за счёт укрепления позиций в странах Восточной Европы. Поскольку и для Ватикана, и для США эти государства превратились в главную арену геополитического противоборства с СССР, их стратегические интересы здесь полностью совпали. Обе силы воплощали друг для друга соответствующий противовес коммунизму: Ватикан — идейный, а Вашингтон — военно — политический.

В 1985 г. в своей статье в журнале «Трайелог» Збигнев Бжезинский в связи с этим укажет: «Я считаю, что всё, что делает папа Иоанн Павел II, имеет первостепенное историческое значение. Необходимо покончить с расколом Европы и вернуть великую и бессмертную Россию в лоно христианского сообщества и рыночной экономики»[1106]. Ту же определяющую роль понтифика выделил и М. Горбачёв, заявивший в марте 1992 г. на страницах туринской газеты La Stampa: «Теперь можно сказать, что всё, что произошло в Восточной Европе в последние годы, было бы невозможно без папских громадных усилий и роли, которую он играет в политике на мировой арене. Я думаю, что очень значительные шаги, которые мы предприняли в нашей стране, имели значение в развитии отношений с Ватиканом. Папа Иоанн Павел II будет играть громадную политическую роль теперь, когда в европейской истории наступили глубокие перемены»[1107].

Взаимные интересы Ватикана и Вашингтона стали основой для совместных действий в Восточной Европе, в подготовке которых одну из важных ролей также сыграл «Опус Деи». Орден использовал свои связи с североамериканскими кланами итальянской мафии, а также близкие отношения личного секретаря папы и главы «польской группы», контролирующей понтифика, архиепископа Станислава Дзивича с американскими членами Трёхсторонней комиссии (одна из важнейших теневых структур мирового управления), и в первую очередь с 3. Бжезинским, бывшим помощником Дж. Картера по национальной безопасности. В связи с этим важно отметить, что некоторые исследователи, как, например, испанский священник Лопес Саес, считают, что вопрос о самом приходе Войтылы к власти решался в 1970‑х гг. в Белом доме и в бизнес — кругах США и что именно Бжезинский, тесно связанный с Дзивичем, и кардинал Филадельфии Куроль (также поляк) ввели будущего папу в круг людей, приближённых к власти в Вашингтоне[1108]. И тот же З. Бжезинский, регулярно переписывавшийся с понтификом, а также Йозеф Томко, глава Отдела пропаганды Ватикана, бывший тогда главой SP, разработали так называемую операцию «Отрытая книга», целью которой было наводнить антикоммунистической литературой страны Восточной Европы, Украину и Прибалтику для дестабилизации ситуации в СССР. Координировали эту операцию ЦРУ и Священный альянс через работавших на этих территориях священников.

Польша была решающим звеном противостояния, и именно сюда в 1979 г. Иоанн Павел II совершил свой первый восточноевропейский визит, ставший отправной точкой для решительных перемен. В августе 1980 г. было подписано знаменитое Гданьское соглашение, ратифицировавшее создание «Солидарности» — первого независимого профсоюза за «железным занавесом», возглавляемого Лехом Валенсой, который становится главным объектом внимания Св. престола. Как говорил Иоанн Павел II, «Валенса послан самим Провидением». Ватикан считал, что в случае победы профсоюза взрывная волна докатится до Украины, Прибалтики, Балкан и, возможно, Чехословакии, что в итоге приведёт к полному распаду социалистического лагеря.

В связи с этим глава Священного альянса (СА) — разведывательной службы Ватикана — Поджи получил от папы приказ внедрить своих агентов в «Солидарность» и сделать эту организацию более открытой, чтобы вовлечь в неё прокатолически настроенных представителей интеллигенции. Лучшим агентом СА был польский священник — иезуит Казимир Пржидатеку, имевший широкую сеть осведомителей в польских профсоюзах. Среди них выделялся отец Янковский, стоявший во главе прихода церкви Святой Бригитты в Гданьске, членом которого как раз был Лех Валенса. Под влиянием Пржидатеку Валенса в итоге ввёл в руководство профсоюза редактора католической газеты Wiez Мазовецкого и историка — католика Б. Геремека, после чего забастовочное движение в Польше перешло под контроль церкви. «Солидарность», поддерживаемая Ватиканом и получавшая посредством СА финансовые средства через банк «Аброзиано» из ИДР, начала распространяться по всей территории страны[1109]. По данным исследований, представленных в книге уже упомянутого священника Лопеса Caeca, «Солидарности» в итоге было передано нелегально около 500 млн. долларов[1110].

После избрания президентом Рональда Рейгана между ним и Иоанном Павлом II установились отношения стратегического значения. Как писал исследователь Э. Лебек, «в первые годы правления Рейгана можно было наблюдать появление убеждённых католиков на самых высоких постах, чего прежде в истории Соединённых Штатов никогда не было»[1111]. Активную роль в сотрудничестве с Ватиканом играли директор ЦРУ Уильям Кейси (бывший руководителем избирательной кампании Р. Рейгана), его заместитель Вернон Уолтерс, госсекретарь Александр Хэйг, советник по национальной безопасности Ричард Аллен — все католики и (кроме Аллена) рыцари Мальтийского ордена. П. Швейцер, автор книги «Победа», посвящённой тайным операциям США против СССР, писал о назначении У. Кейси: «В то же мгновение родился самый влиятельный директор ЦРУ в истории Америки. Как официально, так и неофициально, он оказался в центре внешней политики. Согласие президента гарантировало ему место в кабинете, так же как и членство в очень немногочисленном Совете национальной безопасности. А важнее всего было то, что он стал членом Рабочей группы по делам национальной безопасности… Эта группа обладала реальной властью в области внешней политики»[1112].

7 июня 1982 г. в Ватикане произошла первая встреча между Иоанном Павлом II и Р. Рейганом, в результате которой было заключено соглашение о проведении совместной тайной кампании в Польше в целях разрушения «коммунистической империи». Это соглашение, названное «священным союзом», было обнародовано журналистом Карлом Бернштайном в журнале «Тайм», который получил информацию от верхов Ватикана и главных лиц американского истеблишмента[1113]. Как пишет Д. Калаич, разглашение этого пакта на «всю мировую деревню» имело целью показать всем католикам, что Ватикан на стороне нового мирового порядка, и предложить им следовать за понтификом[1114].

Как утверждал Ричард Аллен, «отношения с Ватиканом представляли собой один из самых больших тайных союзов во всей истории». Именно после этой встречи Рейган выступил с программной речью в Лондоне, в которой объявил «крестовый поход» против «империи зла». 1983 г. он объявляет «годом Библии», что было подтверждено 18 апреля того же года на встрече папы с членами Трёхсторонней комиссии, прибывшими в Ватикан почти в полном составе. А в 1984 г. между Ватиканом и Вашингтоном устанавливаются дипломатические отношения, и в США открывается не менее полусотни центров «Опус Деи» (хотя представительство ордена в США существует с 1949 г.). Члены ордена появляются в Белом доме, в средних и высших эшелонах Пентагона, и с тех пор до настоящего времени влияние ордена не перестаёт расти.

Действия Рейгана и папы на польском направлении были полностью согласованы. Рейган заявил Кларку и Кейси: «Мы не должны вторгаться в страну и от имени народа свергать правительство. Единственное, что мы должны сделать, это воспользоваться “Солидарностью” как оружием, чтобы добиться успеха»[1115]. В итоге, как свидетельствовал американский журналист Карл Бернстайн, «американское посольство США в Варшаве превращается в ведущий центр ЦРУ в социалистическом мире», а Кейси становится «главным архитектором» по вырабатываемой в Польше политике. 3. Бжезинский сохранил место связного между Белым домом и ватиканским Священным альянсом, который выступал в качестве главного эксперта и координатора действий западных спецслужб в странах Восточной Европы по проведению секретных операций.

Ответственным за совместные операции ЦРУ и СА был назначен глава Польско — американского конгресса Ян Новак. Он занимался сбором средств и переправкой их в Польшу для финансирования подпольных изданий, аренды типографий, пересылки фотокопий и т. д. Благодаря внедрённому в польское Министерство обороны агенту, которым был адъютант генерала Ярузельского Ришард Куклинский, Священный альянс получал важную информацию, передаваемую Вашингтону. Другим активным участником операции «Польша» был представитель папы в Вашингтоне архиепископ Пио Лаги, с которым регулярно встречались Кейси и Кларк. Через них, минуя нормальные каналы государственного департамента, проходила вся информация, касавшаяся Польши.

Все основные решения Рейган, Кейси и Кларк принимали в тесном контакте с папой, с которым Вернон Уолтерс с 1981 по 1988 г. встречался 7 раз, а Кейси — 15. Представители администрации Рейгана позднее признавались, что по уровню осведомлённости и анализа ситуации в Польше ксендзы опережали американских разведчиков и дипломатов. Так, Хейг заявил: «Вне всякого сомнения, информация, которую поставлял Ватикан, абсолютно превосходила нашу по всем параметрам — и по качеству, и по оперативности». А архиепископ Лаги свидетельствовал: «Моя роль заключалась в том, чтобы облегчить роль между Уолтерсом и святым отцом. Святой отец знал своих людей. Ситуация была чрезвычайно сложной, и нужно было решать, как настаивать на правах человека, свободе религии, как поддерживать “Солидарность”… Я говорил Вернону: слушайте святого отца, у нас 200-летний опыт в этом деле»[1116].

Выборы в Польше 1989 г., выигранные «Солидарностью», запустили цепную реакцию, которая привела к падению коммунистических режимов в других социалистических странах и закончилась разрушением Берлинской стены в декабре 1989 г., так что роль «святого отца» в этих деструктивных процессах действительно оказалась во многом определяющей.

Таким образом, Ватикан оказался активным соучастником перестроечных процессов в Восточной Европе, отстаивающим свои стратегические интересы с помощью новейших методов религиозной геополитики. Стремясь к объединению Европы, он открыто поддержал экспансию Европейского союза на восток, однако программа Иоанна Павла II включала в себя не только восстановление влияния Ватикана в католических странах бывшего соцлагеря, но и его утверждение в тех странах, которые были потеряны в результате «великой схизмы», поэтому Украине, Белоруссии и России папа уделял особое внимание.

Ватикан сыграл незаменимую роль в качестве посредника в налаживании связей Запада с советским руководством и в перестроечных процессах на Украине.

В 1988 г. Горбачёву в Москве через государственного секретаря Ватикана кардинала Агостино Казароли было передано послание от Иоанна Павла II, в результате чего 1 декабря 1989 г. состоялась встреча между Горбачёвым и папой в Ватикане, в ходе которой они около часа беседовали в присутствии двух переводчиков в личной библиотеке понтифика. По завершении беседы советская делегация отбыла на Мальту для встречи с Дж. Бушем — старшим[1117].

После этой встречи начинается активизация деятельности католиков в Советском Союзе. В первую очередь легализуется деятельность униатов, которым были предоставлены значительные льготы в ущерб Русской православной церкви. На Западной Украине начинаются регулируемые из одного центра демонстрации униатов против православных, погромы и захваты их храмов, сопровождаемые избиением и надругательством над священниками и мирянами. В итоге на Галичине были разгромлены три православные епархии — Тернопольская, Ивано — Франковская и Львовская. В последней из 1000 существовавших там приходов осталось только 40. А в 1990 г. производится раскол в Украинской православной церкви Московского патриархата и образуются Украинская православная церковь Киевского патриархата и Украинская автокефальная православная церковь. Восстанавливаются католические приходы на западных землях Украины и Белоруссии по состоянию на 1 сентября 1939 г. Через частные приглашения начался мощный заброс миссионеров, местные власти выделяют значительные бюджетные средства на восстановление храмов. В итоге если в 1992 г. здесь было 92 католических прихода, то в 1996 г. — уже 651 и действовали 22 монастыря, 193 воскресные школы, две семинарии и Высший колледж Св. Фомы при Киевском университете.

4

Объединение Европы под эгидой церкви всегда было ключевой программой Ватикана, и основы интеграции закладывались при его идейном участии. Однако «золотые шестидесятые» годы настолько утвердили светскую модель политического строительства, что церковь не могла открыто претендовать на идейно — политическое лидерство. И только в начале 1990‑х гг., после падения двухполюсного мира, Св. престол, ссылаясь на заслуги католицизма в деле разрушения социалистического лагеря, решительно активизировал усилия, направленные на расширение своего присутствия в европейском интеграционном процессе.

Как писал лондонский Sunday Telegraph в 1991 г., «Ватикан имеет вековые планы. Папа Иоанн Павел II — это самый политический папа современной эпохи. По мнению папы, федералистские планы Общего рынка, перспектива вступления в него стран Восточной Европы и хаос в бывшем Советском Союзе дают католицизму наилучшие со времён падения Наполеона или Реставрации шансы укрепить свою политическую роль. Сам Общий рынок обязан своим началом усилиям католических политиков… Социальная хартия Европейского союза и социализм Жака Делора, председателя Европейской комиссии, — все пропитаны идеями социальной доктрины католицизма. Если европейский федерализм её реализует, Европейский союз преобразится в империю. Но только вместо императора она будет иметь папу. Вряд ли Войтыла этого не сознаёт». «Папа спокойно готовится вновь надеть на себя мантию, которая ему принадлежит, будучи торжественно убеждён, что Божественное право накладывает на него миссию распространения своей власти как императора Священной Римской империи от Атлантики до Урала»[1118].

Как заметил в связи с этим представитель протестантского лагеря английский журналист The Spectator Адриан Хилтон, говоря о просьбах папы и многих известных католических политиков и епископов ввести слово «Бог» в новую европейскую конституцию, «когда Ватикан говорит о Боге, он сам себя рассматривает как несменного правящего заместителя Бога на земле, через которого Бог Себя выражает».

Подчёркивая ту уникальную роль, которую призван сыграть Ватикан в объединении Европы, понтифик постоянно напоминал, что именно католическая вера создала европейское единство, в ней оно коренится и нельзя устранять её из публичных дискуссий. В силу этого он добивался не просто признания прав религии, но и признания неких исключительных прав за католицизмом. В своём Постсинодальном апостольском обращении «Ecclesia in Europa» (июнь 2003 г.), в котором понтифик вновь подчеркнул необходимость введения в конституцию ЕС ссылки на христианское наследие, он заявил: «Единственная и универсальная, присутствующая во всех поместных церквах Католическая церковь может внести исключительный вклад в строительство Европы, открытой миру. Именно от Церкви исходит модель единства в многообразии его культурных выражений, сознание принадлежности к универсальному сообществу, которое коренится в местных сообществах, но не исчерпывается ими… Поместные церкви являются не простыми сообществами или частными организациями. В действительности они развивают свою деятельность в специфическом институциональном измерении, которое заслуживает быть выделенным в юридическом плане при полном уважении к гражданскому порядку»[1119]. То есть для обеспечения «исключительного вклада» в строительство Европы Св. престол требует для себя некого особого закреплённого легального статуса.

Масштаб ватиканского проекта чётко отразился и в усилиях по созданию общеевропейской конституции 2005 г. Хотя религиозные объединения не были приглашены к участию в подготовке этого документа, они тем не менее добились закрепления в конституции двух важных принципов: признания в преамбуле «религиозного наследия Европы» и положения о том, что церкви являются «партнёрами» европейских институтов (хотя и эти новшества вызвали оппозицию европейских парламентариев и разделили правительства стран — членов).

Что касается непосредственных отношений Ватикана с Европейским союзом, то он довольствуется ролью наблюдателя в ЕС, поскольку членство в союзе обязало бы его идти на недопустимые для него политические компромиссы. Но Св. престол обладает различными механизмами воздействия на принятие нужных ему решений. Главной опорой в отстаивании его интересов в ЕС стал созданный ещё в 1980 г. Совет европейских епископальных конференций (СЕЕК), который сформировал своеобразное политическое бюро — Комиссию епископальных конференций ЕС (КЕКЕС) (о её роли будет сказано ниже). Другой влиятельной структурой является Бюро европейских политических советников (БЕПС), история которого началась в 1992 г., когда Жак Делор, тогдашний председатель Еврокомиссии, создал неформальную группу консультантов (Forward Studies Unit), одному из которых было поручено заниматься религиозными вопросами. В годы президентства Жака Сантера и Романо Проди эта группа превратилась в Группу политических советников (ГПС). Поскольку Проди считал, что религия играет крайне важную роль в развитии Союза, большинство членов этой группы были практикующими католиками. Теперь эта группа преобразована в БЕПС и является важным центром по подготовке политических решений, в рамках которого ведётся диалог с религиями.

С ускорением в 1990‑е гг. процесса европейской интеграции, строительство «общеевропейского дома» становится приоритетным направлением и для «Опус Деи», который со своей идеей «святых мирян» оказался незаменим в деле обеспечения постепенного, но настойчивого выдвижения Св. престола на лидирующие идейные позиции. Не случайно, когда в 1993 г. официального представителя римского центра ордена Джузеппе Кориджлиано спросили, поручил ли Св. престол «Опус Деи» какую — либо особую миссию, он ответил: «Европа!»

Проведя значительную подготовительную работу, католическая церковь предприняла, наконец, в 2001 г. первый решительный шаг, направленный на то, чтобы открыто заявить о себе как об идейном лидере не только в процессе европейского строительства, но и в реализации стратегии общемирового масштаба. В этом году специальной группой КЕКЕС по мировому управлению был опубликован доклад с характерным названием: «Мировое управление: Наша ответственность за то, чтобы глобализация стала шансом для всех»[1120].

Этот документ явно символизировал духовное единение церкви с европейской бизнес — элитой, поскольку в рабочую группу кроме представителей епископальных конференций и генерального секретаря КЕКЕС вошли такие деловые люди, как Мишель Камдессю (председатель группы), Питер Сазерленд (глава совета директоров «Бритиш Петролеум» и финансовый советник Ватикана, бывший генеральный директор ГАТТ и ВОТ), Отто Рудинг (вице — президент Ситибанка и бывший министр финансов Нидерландов), Рудольф Дольцер (профессор международного права, бывший директор немецкой федеральной канцелярии), Мишель Хансен (бывший гендиректор МОТ) и др.

Доклад включает в себя три части: 1) «Жить во взаимозависимом мире», 2) «Совокупность ключевых ценностей и принципов, делающих возможным мировое управление» и 3) «Конкретные этапы на пути к управлению». В нём предложено такое реформирование международных институтов, которое превратило бы их в органы наднационального политического управления миром, «гармонизировав» тем самым политическую и экономическую сферы глобализации. ЕС при этом предлагается в качестве модели или опорной структуры новой системы.

В предисловии сказано: «Ключевой вывод, содержащийся в тексте, заключается в том, что ЕС, учитывая его генезис, архитектуру и то, как он сам себя понимает, а также его ответственность в таких политических сферах, как торговля, конкуренция и сотрудничество в развитии, призван сыграть решающую роль в превращении существующего международного порядка в систему мирового управления. Мы считаем, что Европейский союз является новаторской моделью региональной интеграции и что он служит примером будущего управления в других регионах мира, несмотря на ещё недостаточный опыт в некоторых областях политики». В самом докладе говорится: «Без воли государств открытые экономики не согласятся стать открытыми и в политическом плане. В мире, отмеченном растущей взаимозависимостью, Европейский союз являет уникальный и убедительный пример системы управления, основанной на наднациональном и многостороннем политическом сотрудничестве. Но политическая воля к построению и сохранению системы мирового управления должна быть подкреплена твёрдыми убеждениями и ценностями».

Вдохновляясь глобальным видением папы Иоанна XXIII, выраженным в энциклике 1963 г. Pacem in Terris, утверждавшей «необходимость публичной власти всеобщей компетенции», авторы доклада ратуют за создание Группы мирового управления (Global Gouvernance Group, GGG), которая состояла бы из 24 глав правительств, а также генерального секретаря ООН и руководителей МВФ, Всемирного банка, ВТО, МОТ и новой предлагаемой структуры — Всемирной организации по окружающей среде (таковая, видимо, будет создана в связи с проблемой «глобального потепления климата»), опирающихся, в свою очередь, на исполнительных директоров в административных советах.

Особое внимание в докладе уделяется подготовке соответствующего общественного мнения, которое должно обладать «более универсальным видением» и формировать «принятое во всемирном масштабе» поведение. И здесь церковь призвана сыграть важную роль. Как указывается в документе, «церкви и другие религии могут информировать друг друга и информировать верующих о глобальных вызовах и призывать к ответственности. Проблемы мирового управления должны быть включены в программы образования и катехизис. Церкви могли бы превратить тему мирового управления в сюжет экуменического и межрелигиозного диалога».

Из анализа документа можно сделать вывод, что он является программным и явно рассчитан на серьёзные перемены в будущем, при которых Ватикан будет выполнять роль некоего общемирового гуру, жёстко контролирующего каждый шаг человечества. Похоже, именно кризис 2008 г. и положил начало переходу к «новой эре».

5

Суть того процесса, который происходил при Иоанне Павле II, можно выразить так: католичество слабело духовно, но укреплялось политически. Папа не остановил процесс дехристианизации западного общества, но достиг значительных успехов в укреплении позиций Ватикана в качестве важнейшего игрока на мировой политической арене. Здесь Св. престол обеспечил себе вполне определённую нишу, крепко связав свою политику с американскими стратегическими планами и интересами транснациональных финансовых элит.

Бенедикт XVI, избранный папой в апреле 2005 г., будучи, как считается, наиболее преданным Иоанну Павлу II, остался верен курсу своего предшественника, что полностью гарантировало «войтылизм без Войтылы». Изменения, внесённые им, касались лишь методов и способов осуществления политики: в отличие от Иоанна Павла II, привыкшего работать открыто и на массы, Бенедикт XVI действовал более скрытно и осторожно, но вместе с тем более жёстко и наступательно. Являясь представителем умеренно — консервативных кругов церкви и стремясь к обеспечению её активного присутствия во всех сферах общественной жизни западного общества, он сделал ставку на интегристские католические организации, чей потенциал приобрёл особое значение, учитывая, что число католических священников неудержимо сокращается (что характерно уже даже для Польши). Показательно, что в декабре 2007 г. Конгрегация по делам священства в целях возмещения недостатка священников опубликовала письмо, в котором обратилась ко всем диоцезам католического мира с призывом создавать «настоящие кружки» «для поддержания верующих на пути к святости», в которых последние будут пребывать «в духе причащения к постоянному евхаристическому поклонению в течение 24 часов».

Главная роль в формировании «святых мирян» принадлежала всё тому же «Опус Деи», с которым Бенедикт XVI был тесно связан и который, по свидетельствам ряда исследователей, также способствовал его приходу к власти. Как сообщила Washington Post от 21 апреля 2005 г., кандидатура Ратцингера давно и настойчиво поддерживалась тремя влиятельными кардиналами: членом ордена Хулианом Эррансом Касадо и близкими к «Опус Деи» Дарио Кастрийоном Ойос и Альфонсо Лопесом Трухильо. Не случайно прелат ордена Хавьер Эчеваррия отметил, что в плане отношений с «Опус Деи» между Иоанном Павлом II и Бенедиктом XVI разницы нет и что новый папа знал эту организацию даже лучше, чем его предшественник. В том же 2005 г. в декабрьском номере бразильской газеты О Globo со ссылкой на признания анонимного бразильского кардинала, принимавшего участие в конклаве, сообщалось, что победа Ратцингера стала результатом той «большой кампании», которую он лично вёл «с помощью наиболее важных кардиналов Римской курии и групп давления влиятельных движений церкви, главным образом “Опус Деи”»[1121].

Интересно, что первоначально, когда «Опус Деи» только начинал своё восхождение, Ратцингер считал необходимым ограничить его растущую власть, однако после того, как орден значительно укрепил свои позиции и превратился в «финансовую цитадель» церкви, кардинал изменил свою позицию, став его последовательным защитником. «Опус Деи» не раз приглашал Ратцингера на свои конгрессы и симпозиумы и даже наградил титулом honoris causa Наваррского университета. Став папой, Ратцингер назначил своим личным секретарём немецкого прелата Гансвейна, преподававшего на факультете теологии Римского университета «Опус Деи», и сохранил в течение первого года на посту главы пресслужбы Ватикана Хоакина Наварро — Валльса. При нём была воздвигнута пятиметровая статуя Эскрива на внешней стороне собора Петра и Павла, торжественное открытие которой совершилось в его присутствии.

Наряду с «Опус Деи» резко активизировала свою деятельность в Европе и конгрегация «Легионеры Христа», традиционно концентрировавшая свои силы на работе в Латинской Америке. Как указывают исследователи, союз между Римом и «Легионерами», основанный при Павле VI и углублённый при Иоанне Павле II, при нынешнем понтифике достиг своего апогея. Папу привлекает в этой организации её крайне наступательный миссионерский характер, позволяющий противостоять как секуляризации и догматическому релятивизму, так и агрессивной прозелитической деятельности религиозных соперников католицизма, в особенности евангелистских сеет. Конгрегация насчитывает сегодня 500 священников, тысячи семинаристов и около 50 000 мирян, объединённых в ассоциацию Regnum Christi. Ей принадлежат богатые школьные учреждения, пятнадцать университетов (два из них в Риме) и множество семинарий и «гуманитарных центров»[1122].

«Легионеры Христа» всегда имели крепкие структуры в Испании, заложенные ещё во времена франкизма, и подготовленные ими консервативные политики обладают здесь значительным влиянием (так, в правительстве Хосе Мария Аснара два представителя этой организации занимали посты министра внутренних дел и министра юстиции и готовили законопроект об обязательном религиозном обучении в начальных школах). Однако сегодня Легионеры стараются проникнуть в высшие слои экономической элиты и других европейских стран. В этих целях ещё в 1997 г. ими был создан в Швейцарии Фонд Гиле (Fondation Guilé), организующий семинары и встречи представителей католической бизнес — элиты для обсуждения проблем развития предпринимательства, разработки стратегии совместных действий и согласования поведения в условиях глобализации. В этих встречах участвуют такие влиятельные фигуры, как эрцгерцог Мишель Габсбургский и Отто Габсбургский, являющиеся сторонниками праворадикальных католических сил; Родриго де Рато и Фигаредо, бывший директор МВФ; Жорж Блюм, почётный президент Общества швейцарских банков; Жан — Лу Дёрсе, бывший вице — президент Всемирного банка; Жан — Филипп Дуэн, бывший глава французского генштаба, входивший в своё время в почётный комитет фонда, и др.[1123] Фонд участвует в инициативах в рамках Глобального договора, направленного на достижение «устойчивого развития» под эгидой ООН. Одной из таких инициатив стала организация встречи генерального секретаря ООН с 35 представителями международных компаний, состоявшейся в январе 2009 г. на всемирном форуме в Давосе.

«Легионеры Христа» пользуются большим авторитетом у Св. престола, высоко оценивающего деятельность их высших учебных заведений, в частности Европейского римского университета, который периодически выступает в качестве дипломатического рупора Ватикана. Важную роль также играет созданное ими в 1999 г. международное информационное агентство Zenit[1124], бесплатно публикующее в Интернете информацию об актуальных событиях в мире и Ватикане так, как они видятся из Рима. Здесь даются интервью, обзоры различных средств массовой информации Св. престола, а также те высказывания и мнения кардиналов и епископов, которые должны быть донесены до всей церкви. В ближайшем будущем Св. престол планирует создать наряду с уже существующим C2TV второе телевизионное агентство Н20 News, рассчитанное на 20 млн. человек, руководство которого будет поручено легионеру Иисусу Колина (при этом Ватикан поспешил заверить, что это агентство будет независимо от «Легионеров»)[1125].

В силу крайней активности данной организации руководство Ватикана долгое время закрывало глаза на двойную жизнь, которую вёл её основатель и руководитель Марсьяль Масьель Дегольядо, нравственный облик которого совсем не соответствовал христианским нормам поведения. Только после его смерти в феврале 2008 г. было оглашено, что он совершил поступки, не совместимые с католической моралью, и Ватикан начал расследование (апостольскую визитацию) деятельности «Легионеров» по всему миру, исключая Италию.

Кроме ведущих интегристских объединений Ватикан обладает целой сетью неправительственных католических организаций, которые под видом миссионерской деятельности последовательно отстаивают интересы Ватикана, проводя в жизнь нужную ему политику как в отдельных государствах, так и в международных организациях.

В целях консолидации всех консервативных сил Бенедикт XVI предпринял шаги и для сближения со Священническим братством Св. Пия X, объединяющим в настоящее время тысячи верных католиков и насчитывающим 491 священника, 215 семинаристов, 6 семинарий, 88 школ и 2 университета. Уже летом 2005 г. папа принял генерального настоятеля братства Бернара Фелле, после чего последний заявил: «Мы пришли к согласию в вопросе о поэтапном продвижении в решении наших проблем»[1126]. Продвижение, действительно, есть, поскольку в 2007 г. Бенедикт XVI подписал указ о возможности свободно служить Тридентскую мессу, а в январе 2009 г. было заявлено об отмене отлучения четырёх епископов братства.

Опираясь на консервативные организации, Бенедикт XVI стал проводить продуманную религиозную политику, приоритетным направлением которой стала концентрация усилий на европейском континенте, а основной темой — религиозно — этическое обоснование строящейся Единой Европы как модели нового мирового порядка и консолидация европейских правящих элит на единой идейной основе.

К началу XXI столетия стало окончательно ясно, что попытки обосновать необходимость европейского единства чисто светской идеей идентичности зашли в тупик. В этих условиях возможность придать этому проекту сакрально — религиозный характер, связав его с католицизмом как с традиционным символическим ориентиром, стала приобретать особое значение. И для Ватикана, оказавшегося перед лицом глубокого духовного кризиса западного общества, это является единственной возможностью укрепить свои позиции как идейного лидера. В итоге сложилась крепкая основа для немыслимого ещё недавно открытого единения католической церкви с верхами европейского общества, заговорившими на языке евангелических проповедников.

Уже в своей первой энциклике «Deus Caritas Est» папа заявил, что церковь не должна оставаться в стороне от общественных дискуссий, а в марте 2006 г. во время встречи с группой парламентариев Европарламента, представлявших Европейскую народную партию (объединение консервативных и христианско — демократических партий), он подчеркнул, что голос римского католицизма был услышан в политических дискуссиях на континенте. Речь уже шла о христианских корнях Европы и о христианском европейском наследии как «руководящей этической линии» в поисках социальной модели, а также об отказе относить религиозные убеждения в сферу частной жизни. Эти вопросы становятся главными в процессе обсуждения.

Показательным в этом отношении стал римский конгресс на тему «Ценности и перспективы для завтрашней Европы», проведённый в марте 2007 г. Епископальной комиссией ЕС (КЕКЕС) и посвящённый проблеме усиления роли религии в развитии ЕС. В послании, адресованном участникам конгресса президентом Италии Джорджио Наполитано, отмечалось: «Церковь и ассоциации религиозного характера… призваны участвовать в подъёме Европейского союза, свидетельствуя о самых глубинных ценностях, положенных в основу строительства единой Европы»[1127]. На собрании был рассмотрен доклад, подготовленный «Комитетом мудрецов», сформированным членами епископальной комиссии, куда вошли 25 человек, среди которых уже известные Мишель Камдессю (теперь он почётный управляющий Банка Франции) и Питер Сутерланд, Пат Кокс (бывший председатель Европарламента), Лойола де Паласио (бывший вице — президент Еврокомиссии), Томас Галик (бывший советник Вацлава Гавела, глава совета директоров «Бритиш Петролеум» и финансовый советник Ватикана, бывший генеральный директор ГАТТ и ВОТ) и другие важные политические фигуры. А в заключительном документе, названном «Римское послание», указывалось: «Всё более необходимым становится сближение граждан с далёкими и трудными для понимания политическими институтами (ЕС. — О.Ч). Пройденный путь должен быть срочно подтверждён новым обоснованием ЕС. Это позволит ему восстановить свой первоначальный динамизм, чтобы всё большее число молодых европейцев стали главным богатством Европы…»[1128]

Этот вопрос активно обсуждался и на Берлинском собрании глав государств Европы, проходившем в том же году под председательством Ангелы Меркель по случаю 50-летия подписания Римского договора. Романо Проди накануне официальных церемоний заявил, что он желал бы, чтобы церкви получили роль консультантов и что во времена интегризма «церкви являются одним из самых стабильных элементов нашего общества». А вице — президент Еврокомиссии берлусконец Франко Фраттини подчеркнул, что «тема христианских корней должна найти своё место в повестке дня Европы, так как это означает возможность утвердить и отстаивать суть нашей европейской идентичности в перспективе религиозного пространства, которое вновь начинает утверждаться»[1129]. Та же мысль звучала во многих выступлениях, в частности, Ангелы Меркель, хотя при этом чаще всего вместо христианского наследия речь шла об «иудеохристианской традиции».

В 2008 г. после последней пленарной ассамблеи епископов — членов КЕКЕС ими было опубликовано коммюнике, в котором было предложено создать внутри будущей Европейской службы по внешней политике специальное подразделение, которое будет отвечать за «религиозное измерение международных вопросов».

Показательно при этом, что наиболее ярко поворот в отношении церкви проявился в деятельности самого проамерикански настроенного из всех европейских политиков Н. Саркози, который, будучи прагматиком, удачно приспособил католицизм к своим политическим целям. Предвыборная кампания его проходила под знаком возвращения христианства в качестве важнейшей составляющей французской национальной идентичности. Заявив в ходе неё, что отказ от включения положения о христианских корнях Европы в конституцию ЕС был ошибкой, он подтвердил это и в начале 2008 г. на партийной конференции в присутствии А. Меркель, подчеркнув: «Если мы отвергаем своё прошлое, то не подготовимся к будущему». Более того, в своей книге «Республика, религии, надежда», написанной в соавторстве с Т. Кояпеном, членом Фонда социальной политики, близкого к «Опус Деи», Саркози высказал идею о возможности изменить закон 1905 г., утверждающий отделение церкви от государства и являющийся опорой французской светскости, что многие оценивают как невиданное покушение на сами основы политической культуры Франции. Ещё более показательным стал его визит в Ватикан в конце декабря 2007 г., в ходе которого он произнёс речь, выдержанную в духе опус — деистского понимания мира.

Этот подход, воспроизводивший фактически американский фундаменталистский взгляд на мир, проявился и в том, что Н. Саркози, очень умело и тонко реагируя на психологический настрой французского общества, стал в апокалиптических терминах описывать «столкновение цивилизаций». Эта идея впервые была им изложена летом 2007 г. в речи перед послами, в которой он заявил, что один из главных вызовов, которому должна противостоять Франция, заключается в том, «как предотвратить столкновение между исламом и Западом»[1130]. В таком же духе были выдержаны его монологи во время приёмов премьер — министров Ирландии и Швеции в сентябре и октябре того же года, которые журналисты оценили как антимусульманскую тираду. Однако об истинном отношении президента к исламу, и особенно к радикальному исламу, свидетельствует его самая активная поддержка самопровозглашённого криминального государства в Косово.

Что же касается проекта Единой Европы, то, как мы указывали, он всегда рассматривался Ватиканом в общей глобальной перспективе. И сегодня, когда мир оказался ввергнут в управляемый всеобъемлющий кризис и правящие элиты уже открыто заговорили о необходимости введения мирового наднационального управления, Св. престол превратился в важнейшего участника информационнопропагандистской кампании, направленной на обоснование создающихся новых мировых органов наднационального контроля потребностями религиозноэтического характера.

В преддверии встречи «Большой восьмёрки» (G8) в Аквиле, состоявшейся в июле 2009 г., Бенедикт XVI опубликовал энциклику «Caritas in Veritate», в которой говорится о необходимости срочного установления настоящей «мировой политической власти», которая должна признаваться всеми и пользоваться реальными полномочиями для обеспечения безопасности, уважения и прав каждого, быть способной добиваться признания различными сторонами как своих решений, так и тех мер, которые согласованно принимаются различными международными форумами. Странам всего мира предложено реформировать ООН и другие международные организации таким образом, чтобы они смогли стать основой для создания «единой семьи народов» и взять на себя решение вопросов разоружения, продовольственной безопасности и иммиграционной политики. Выдвигается необходимость реформирования мировых финансовых институтов и экономической системы в плане ориентирования их на соблюдение моральных принципов[1131].

Между тем, говоря о тех серьёзных проблемах, которые принесла с собой глобализация, энциклика не указывает на их истинные причины и не называет конкретных виновников. Хотя в ней и говорится о нарушении нравственных основ капиталистической системы как главной причине нынешнего кризиса, сама суть этой системы, в основании которой лежит власть процента и устремлённость на получение прибыли, не подвергается критике. Речь в ней идёт лишь о необходимости более справедливого распределения в соответствии с принципами милосердия в условиях сохранения долгового характера экономики. Поэтому, будучи проникнуто пафосом справедливости и заботы о человечестве, но предлагая новую систему управления на базе ныне существующих и «этически откорректированных» бизнес — структур, это многостраничное папское послание придаёт нравственную легитимность транснациональной власти тех самых финансовых кланов, по вине которых человечество ввергнуто в настоящее время в глубочайший кризис.

Важное символическое значение в смысле всё той же моральной поддержки утверждаемого нового порядка имела и состоявшаяся в дни заседания «Большой восьмёрки» встреча Бенедикта XVI с американским президентом Обамой, воплощающим собой в пазах мировой общественности надежду на успешное строительство «посткризисного мира». В ходе 40‑минутной беседы Обама обсудил с папой вопросы, связанные с решением мировых проблем, и, хотя взгляды американского президента по вопросам морали и нравственности (аборты, однополые браки и пр.) категорически расходились с взглядами католической церкви, папа остался, по словам представителя Ватикана, «глубоко удовлетворён» ею.

Энциклика «Caritas in Veritate» готовилась Ватиканом в течение двух лет, однако её главные идеи очень созвучны тем положениям, которые содержатся в уже цитированном нами документе 2001 г. «Мировое управление: Наша ответственность за то, чтобы глобализация стала шансом для всех». Похоже, изложенные в нём идеи о Группе глобального управления (GGG) начинают воплощаться в жизнь. Как известно, на саммите G20, состоявшемся в Питтсбурге в сентябре 2009 г., премьер — министр Великобритании Гордон Браун заявил, что «Большая двадцатка» отныне становится основным международным механизмом управления мировой экономикой, призванным бороться с экономическим кризисом и обеспечить лучшую подготовку мира к будущим экономическим трудностям. Интересно, что кроме руководителей 19 крупнейших экономик мира и председателя Еврокомиссии на саммите присутствовали также руководители Голландии, Испании, Сингапура и Швеции — страны, председательствующей в ЕС (всего 24 руководителя), а также главы международных финансовых и экономических организаций, включая генсека ООН. Так что «двадцатка» превращается в GGG, а папская энциклика подготавливает общественное мнение к «ответственной глобализации» и «моральной экономике». В силу этого «избранный» Бильдербергским клубом на пост президента ЕС в ноябре 2009 г. правоверный католик ван Ромпёй с полным основанием мог заявить на своей первой пресс — конференции, что 2009 г. стал «первым годом глобального управления».

Что же касается «европейского строительства», то с вступлением в силу в декабре 2009 г. Лиссабонского договора руководство ЕС стало оказывать религии подчёркнутое внимание, тем более, что 17‑я статья документа признаёт «специфический вклад» религий в жизнь общества, и, как заявил президент Европарламента Ежи Бузек, регулярный диалог с церквами становится законодательным обязательством для ЕС. Теперь Европарламент имеет своего вице — президента, отвечающего за религиозный диалог, и готовит создание специальной службы по тому же вопросу.

Действительно, по мере проведения в жизнь плана строительства наднациональной системы глобального управления с её разрушительными социальными последствиями «анестезирующее» воздействие официальных религиозных проповедей приобретает растущее значение. Теперь, когда ЕС разработал новую «Европейскую стратегию 2020», направленную на борьбу с бедностью, представители церквей превращаются в исключительно важных партнёров Евросоюза. Как подчеркнул Ж. М. Баррозу на встрече руководства ЕС с религиозными деятелями Европы в Брюсселе в июле 2010 г., посвящённой борьбе с бедностью, «церкви и религиозные сообщества несут активное социальное служение в странах — членах ЕС, и если Евросоюз хочет эффективно бороться с бедностью и социальной незащищённостью, то существенно важно извлечь пользу из их многолетнего и всеохватывающего опыта»[1132].

Эта встреча стала шестой по счёту в ряду ежегодных встреч, проводимых Баррозу начиная с 2005 г. На ней присутствовали более 20 представителей христианства, иудаизма, ислама и других традиционных религий из 14 стран Евросоюза. Был здесь и и.о. представителя Московского патриархата при европейских международных организациях протоиерей Антоний Ильин, заявивший в своём выступлении, что если Европа действительно претендует на то, чтобы стать союзом ценностей и «мягкой силой» в сегодняшнем мире, своего рода будущим сценарием глобального управления, реализуемым на региональном уровне, то она должна стать прежде всего диалоговым сообществом, основанным на сетевом взаимодействии наднациональных институтов с важными публичными акторами, прежде всего Церквами и традиционными религиями. Он также отметил, что успех данной инициативы может стать примером и возможным сценарием для будущего диалога церквей с международными организациями и на глобальном уровне.

6

Ватикан активно ратовал за «моральную экономику», но как он её понимает в реальности, хорошо демонстрировала его собственная финансовая деятельность. Банк Ватикана (ИДР), капитал которого по итогам 2008 г. равнялся 5 млрд, евро, продолжал заниматься активным отмыванием денег. В расследованиях London Telegraph и Inside Fraud Bulletin Ватикан был упомянут в качестве одного из главных «налоговых райков» наряду с Макао и Науру[1133]. В силу действующей системы многонационального финансового управления ИДР позволял различного рода религиозным организациям хранить их средства в безопасности и избегать любого блокирования или конфискации со стороны недружественного правительства. В этих условиях религиозные организации, в особенности итальянские, могли использовать свои банковские счета, чтобы помочь своим спонсорам избежать регламентирования их деятельности или вывести деньги за рубеж, а поскольку их насчитывалось сотни, контролировать все эти злоупотребления не представлялось возможным. Так что Ватикан активно проводил офшорные операции, не являясь формально офшорной юрисдикцией, что делало его недоступным для какого — либо регламентирования и защищённым от попадания в чёрные списки.

В юнце сентября 2009 г. новым главой ИДР вместо Калойа стал Готти Тедески, возглавлявший с 1992 г. итальянское подразделение испанского банка «Сантандер». Тедески инициировал «революционную» идею, заключающуюся в том, что преодоление нынешнего кризиса возможно только путём направления колоссальных инвестиций в развивающиеся страны, которые, будучи вовлечёнными в процесс стабилизации мировой экономической системы, «вытащат» богатые страны. Речь шла фактически о расширенном варианте плана Маршалла, который под предлогом борьбы с бедностью и отсталостью полностью открыл бы рынки развивающихся стран для зарубежных инвесторов и намертво привязал бы их к западным банкам. Этот проект как раз и обсуждался на встрече G20 в Питтсбурге в апреле 2009 г. Другая новаторская идея, изложенная Тедески, заключалась в предложении создать такой общемировой «хороший банк» (good bank), который взял бы на себя финансирование вышеупомянутого планетарного проекта.

В качестве крупного специалиста по «этической экономике» Тедески принимал участие в подготовке энциклики «Caritas in Veritate», и после того, как она была опубликована, заявил, что папа заслуживает за своё послание присуждения ему Нобелевской премии по экономике (он предлагал вручить её и Гордону Брауну за его вклад в решение проблемы выхода из кризиса, а ещё раньше — папе Иоанну Павлу II за его энциклику «Centesimus Agnus»).

Надо отметить, что назначение Тедески было растолковано в Риме как «силовой удар» Бенедикта XVI и кардинала Бертоне в той внутренней борьбе, которая велась в курии после смерти Иоанна Павла II. По утверждениям некоторых ватиканских источников, положение с финансами Ватикана представляло собой полный хаос вследствие тех злоупотреблений и махинаций, которые позволяли себе новые члены курии — главным образом епископы и кардиналы из Латинской Америки и Восточной Европы. Всеобщее внимание к финансам церкви было привлечено и выходом в свет в 2009 г. книги «ООО Ватикан» («Vaticano S.p.A»), написанной журналистом Джанлуиджи Нуцци на основе 4000 секретных документов ИДР, переданных ему по наследству Ренато Дардоцци, работавшим в составе комиссии по «оздоровлению» ИДР и умершим в 2003 г. В соответствии с ними, во время разразившегося в 1993 г. скандала «чистые руки» ИДР с помощью сеньора Донато де Бониса разработал сложную систему тайных счетов, которая функционировала в качестве банка внутри банка, с помощью которого шла отмывка грязных денег итальянских мафиози, бизнесменов и политиков высокого уровня[1134]. Как заявил исследователь Зизола, «известно, что Ватикан посылал эмиссаров в издательство Chiare Lettere, чтобы не допустить выхода в свет этой книги, и предложил большую сумму денег издателям. Однако книга в итоге вышла, и Ватикан был недоволен Калойа, который не сделал всё необходимое, чтобы помешать этому»[1135]. Так что, хотя срок полномочий Калойа истекал только в 2011 г., его сместили раньше, а вместе с ним и его помощников.

Новая команда во главе с Тедески считалась более профессиональной и способной вывести финансы Ватикана на новый уровень, соответствующий требованиям современного курса глобальных элит, добивающихся «транспарентности» национальных финансов в целях установления жёсткого наднационального контроля над мировой экономикой.

Видимо, с подачи новой команды профессионалов в апреле 2010 г. на фондовом рынке Европы появился первый в истории финансов христианский индекс акций Stoxx Europe Christian Index, который, как указывается, призван был «помочь инвесторам, разочарованным финансовым кризисом, выбрать ценные бумаги “этичных” компаний». Как сообщил генеральный директор Stoxx Хартмут Граф, «католический индекс был создан в связи ростом количества участников христианских рынков, предпочитающих инвестировать согласно их религиозным представлениям»[1136].

Представители Ватикана стали присутствовать в комитете по управлению биржевым индексом, в который вошли 533 европейских эмитента, получающие прибыль за счёт бизнес — процессов, не противоречащих ценностям и принципам христианства, то есть не занимающиеся порнографией, торговлей или производством оружия, табака, алкоголя, контрацептических средств, не связанные с игровым сектором и клиниками, предоставляющими услуги по искусственному оплодотворению. Среди этих «этичных» компаний оказались BP, HSBC, Nestlé, Vodafone, Royal Dutch Shell, Siemens, Rio Tinto и GlaxoSmithKline. При этом интересно, что на вопрос, почему в индекс была включена GlaxoSmithKline, которая производит в том числе и контрацептивы, представительница Stoxx ответила, что запрет распространяется только на те компании, которые получают весь свой доход от деятельности, противоречащей христианской этике. Однако долю дохода, которую компания может получать от нежелательных операций, она сообщить отказалась. По её словам, жёсткий запрет действует только в отношении оружейного бизнеса.

Создав католический биржевой индекс, Римско — католическая церковь в очередной раз продемонстрировала не только свою приверженность принципам современного финансового порядка, но и готовность освятить авторитетом христианства такие отнюдь не богоугодные дела, как спекуляции на фондовом рынке. Это новое направление деятельности Ватикана стало одной из форм взятой им на себя миссии религиозно — этического обоснования строительства нового мирового экономического порядка в соответствии с духом папской энциклики «Caritas in Veritate». Вместе с тем, как указывают наблюдатели, появление данного индекса стало признанием растущего числа «христианских участников рынка». Можно заключить, что новый католический индекс послужит не столько нравственному очищению самого бизнеса, сколько более глубокому погружению католиков с благословения папы римского в спекулятивные биржевые операции. Характерно при этом, что данное событие совпало по времени с принятием решения о создании Папского совета по новой евангелизации Европы, деятельность которого, судя по всему, должна была включить и сферу фондового рынка.

Действительно, Римско — католическая церковь сама стала превращатся в активного инвестора, укрепляя свою роль одного из самых влиятельных игроков на мировом рынке. Банк Ватикана, а также Администрация владения Апостольского престола (ABАП) управляли инвестициями в акции, облигации и недвижимость, а также средствами, полученными в качестве пожертвований от католиков всего мира, которые представляют основные источники доходов папы и курии. Известно, что Ватикан осуществляет крупные инвестиции через структуры Ротшильдов в Великобритании, Франции и США и владеет акциями в крупнейших корпорациях, в частности «Ройял Датч шелл», «Дженерал моторс», «Дженерал электрик» и др.

Занимаясь такой широкой инвестиционной практикой, Ватикан продолжал тщательно скрывать реальные показатели своей финансовой деятельности и уж тем более не поднимает вопрос о том, в какой степени этично участие католиков в спекулятивных фондовых операциях. Однако, желая предстать в образе «нравственного опекуна» современного бизнеса, Св. престол на словах всячески ратовал за прозрачность финансов и демонстрировал готовность осудить наиболее позорные и компрометирующие его виды деятельности. Это было тем более актуально, что в последние годы католическая церковь вновь оказалась вовлечена в ряд скандалов, связанных с участием католических орденов в инвестировании в «неэтичный» бизнес, вплоть до порнографии. Так, в 2010 г. старейший в Германии Pax — Bank, созданный католическими монахами, был обвинён в нарушении канонов христианской морали за вложение средств в ценные бумаги американского производителя фармакологической продукции Wyeth, производящего противозачаточные средства, а также в акции международного концерна ВАЕ Systems, специализирующегося на производстве атомных подводных лодок, ракетных систем и боевых самолётов. Самые крупные инвестиции Pax — Bank произвёл в табачную индустрию, приобретя акции British American Tobacco и Imperial Tobacco на сумму свыше 870 000 евро.

7

Весной 2012 г. в Риме началась интенсивная информационная атака на Ватикан. Но на этот она отражала уже не традиционную борьбу за власть между различными группировками внутри Ватикана, а более серьёзные процессы, связанные с установлением тотального контроля над теневыми структурами Ватикана со стороны мировых финансовых тузов. Несмотря на все старания идти в ногу со временем и проводить политику, соответствующую требованиям эпохи глобализации, Бенедикт XVI так и остался в глазах многих сильных мира сего «несовременным». Его консервативные взгляды и приверженность традиционным ценностям плохо согласовывались со стратегией глобальных элит.

Уже выход в свет книги Нуццо «ООО Ватикан» свидетельствовал о новом этапе кампании по дискредитации Ватикана. Деятельность поставленного после этого во главе банка Готти Тедески, призванного вывести финансы Ватикана на новый уровень «прозрачности», закончилась также скандалом. В сентябре 2010 г. в отношении Тедески было возбуждено уголовное дело, в результате которого он вместе с генеральным директором ИДР Паоло Чиприани оказался под следствием. Банк был заподозрен в нарушении закона об обеспечении прозрачности деятельности, поскольку собирался перевести 23 млн. евро со своего счёта в итальянском банке Credito Artigianato в немецкий филиал банка JP Morgan и 3 млн. евро — в Banca del Fucino на счета неизвестных лиц. Как выяснилось, за 8 лет через один из этих счетов было переведено уже более 180 млн. евро. Посчитав, что операция может быть классифицирована как отмывание денег, правоохранительные органы наложили арест на эти средства, фактически впервые применив столь строгую меру в отношении активов банка Ватикана.

В ходе следствия стали всплывать факты, свидетельствовавшие о том, что вокруг банка идёт борьба двух сил: партии «прозрачности» и партии «теневиков», покрывающих коррупционных итальянских чиновников и бизнесменов. Яркими представителями последних были П. Чиприани и завотделом международных отношений итальянского телевидения КА1 Марк Симеон, который выступал в качестве доверенного лица госсекретаря Ватикана, второй после папы фигуры кардинала Тарчизио Бертоне, известного своими консервативными взглядами. Опасаясь широкой огласки, Ватикан вынужден был издать официальную ноту, в которой потребовал от римских властей, чтобы они «надлежащим образом оценили и уважали суверенные прерогативы, признанные за Св. престолом международными порядками». Но вместе с тем под давлением событий он решил кардинально изменить ситуацию, превратив «прозрачность» в главный лозунг дня.

Ватикан решил получить международное признание в качестве структуры, соответствующей законам против отмывания денег и финансового терроризма, отвечающей международным стандартам и пользующейся полным доверием европейских и американских банковских институтов. Для этого Св. престол стал добиваться включения его в так называемый белый список ФАТФ — Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег. Эта межправительственная организация была создана в 1989 г. по решению стран «Большой семёрки» для выработки мировых стандартов противодействия отмыванию преступных доходов и реализации коллективных мер борьбы с легализацией незаконных средств и проведения постоянного мониторинга деятельности различных компаний и организаций. По результатам мониторинга ежегодно формируется 3 списка стран в зависимости от степени их открытости: «белый» (страны, выполняющие все её рекомендации), «серый» (страны, де — юре подтверждающие готовность выполнять, но де — факто не выполняющие эти обязательства) и «чёрный» (страны, не подписавшие соглашения об обмене налоговыми данными и не принимающие никаких мер).

Уже 30 декабря 2010 г. папа подписал закон о борьбе с отмыванием средств, полученных преступным путём, и подготовил специальный свод правил, регламентирующих денежные переводы (предполагается от 4 до 12 лет за отмывание денег и 15 лет за «финансовый терроризм»), В качестве контролирующего органа при ИДР было создано специальное Управление финансовой информации (УФИ), занявшееся мониторингом денежно — кредитной и коммерческой деятельности Ватикана и вступившее во взаимодействие с международными организациями, занимающимися прозрачностью финансовых потоков. Ватиканом было послано обращение в MONEYVAL — Экспертную группу Совета Европы по оценке мер борьбы с отмыванием денег и финансированием терроризма — о признании его финансовой организацией, соответствующей международным нормам. MONEYVAL взялся за проверку работы Банка Ватикана, намереваясь обнародовать результаты и определить, придерживается ли последний международных стандартов или нет. После этого летом 2011 г. ИДР были возвращены его арестованные деньги, а дело против Тедески свёрнуто.

Опубликованный по результатам проверки первый отчет MONEYVAL отметил несовершенство УФИ, продолжавшего зависеть от Св. престола. Тогда в январе 2012 г. Ватикан принял новый закон № 159 о «финансовой прозрачности», в разработке которого участвовал уже американский юрист Джеффри Лена. Он значительно расширил «принудительные» полномочия УФИ, превратив его в реальный орган контроля над всеми зависящими от Св. престола органами, включая и Банк Ватикана, и Госсекретариат. Однако поскольку Госсекретариат обладает очень большим весом, УФИ не удалось осуществить в полную меру свои контрольные функции в отношении него.

Вот тут итальянские СМИ и приступили к операции «Ватиликс», превратившейся в мощный фактор давления на Св. престол. Уже с января 2012 г. в прессе стали публиковать секретные и конфиденциальные документы Ватикана, касающиеся отдельных вопросов жизни Св. престола. В феврале этот процесс принял регулярный характер, а в марте масштаб утечек стал настолько велик, что папа приказал начать расследование, которое было поручено корпусу ватиканской жандармерии и кардиналам.

Затем последовали новые шаги. В феврале финансовый холдинг JP Morgan Chase в Милане предупредил Ватикан о закрытии его счёта из — за отсутствия соответствующей информации о переводимых деньгах, что и было сделано 30 марта и означало «разрыв» с Банком Ватикана[1137]. А Госдепартамент США впервые включил Ватикан в список стран, уязвимых для отмывания денег.

И наконец, в мае выходит наделавшая столько шума вторая книга Д. Ноцци «Его Святейшество», содержащая секретную переписку Бенедикта XVI с его помощниками, а также копии документов, связанных с деятельностью Фонда Йозефа Ратцингера, которые не предназначались для архива Св. престола и могли быть взяты только с рабочего стола понтифика или его секретаря. Есть в ней и материалы, посвящённые ИДР и свидетельствующие о царящих в Ватикане коррупции, кумовстве, неграмотном ведении дел и ошибках менеджмента. В переведённый в рекордные сроки на немецкий язык вариант книги была добавлена специальная глава, посвящённая отнюдь не идиллическим отношениям понтифика с немецкими епископами и показывающая всю внутреннюю кухню Ватикана. Автор фактически противопоставил друг другу крайне либеральную Немецкую церковь и консервативное руководство Св. престола, создавая образы разных миров, которые уже почти невозможно объединить.

Очевидно, что книга Нуцци уже не просто вскрыла недостатки Ватикана. Выведя наружу информацию, касающуюся внутренних механизмов осуществления власти понтифика и выставив в негативном свете и папу, и его секретаря, и особенно кардинала Бертоне, противостоявшего борьбе с коррупцией и злоупотреблениями, она сработала на дискредитацию самой системы управления Св. престолом.

Это вызвало соответствующую реакцию и папы, и общественности. Заподозренные в утечке информации лица туг же понесли наказание. 23 мая был арестован и отдан под суд Св. престола папский камердинер Габриэле, что стало драматической кульминацией скандала, поскольку последний был наиболее близкой к папе фигурой, которому тот абсолютно доверял. Камердинер признался на следствии в том, что он действительно крал документы, но руководствовался исключительно любовью к папе, чтобы вывести на чистую воду тех, кто препятствовал борьбе с коррупцией.

Другим наказанным стал Готти Тедески. Буквально на следующий день после ареста камердинера он был уволен по настоянию Бертоне и в соответствии с единогласным решением совета директоров Банка Ватикана с поста президента ИДР. По официальной версии, он был снят «за неспособность выполнять свои основные обязанности», то есть за то, что не обеспечил необходимой «прозрачности» деятельности банка. Однако, видимо, главной причиной отставки была как раз слишком хорошая осведомлённость о счетах политиков, различных теневых посредников и высокопоставленных чиновников, а также лиц, которые, скорее всего, служили прикрытием мафии. Неслучайно со стороны руководства ИДР в его адрес прозвучало обвинение в передаче конфиденциальной информации в прессу.

Однако расправа над такими значимыми фигурами Ватикана была настолько скорой и «щадящей», что оставила противоречивое впечатление и свидетельствовала о желании руководства скрыть сообщников и соучастников из числа высокопоставленных церковных иерархов. Процесс над камердинером прошёл удивительно быстро (в течение одной недели) и рассматривал в основном процедурные вопросы. Все попытки Габриэле рассказать о своих многочисленных конфидентах были пресечены, а выступления сторон прошли в телеграфном стиле. По версии суда, тысячи конфиденциальных документов были похищены камердинером в одиночку и исключительно по его собственной инициативе. При этом, хотя опубликована была только небольшая часть похищенных документов, вопрос о том, где находятся остальные материалы, поднят не был. Наконец, сами действия Габриэле были квалифицированы как простая кража, а не как нарушение тайны переписки главы государства, что могло быть приравнено к подрыву государственной безопасности Ватикана и грозило 30 годами тюрьмы. Виновного же в итоге приговорили к трём годам лишения свободы, которые тут же с учётом смягчающих обстоятельств были сокращены до полутора лет, что удовлетворило все стороны.

Интересно также, что, пока продолжалось следствие, произошло ещё одно таинственное событие: бесследно исчез бывший хакер, взятый на службу в Ватикан в качестве главного компьютерщика. Этот «папский инженер» держал в своих руках все коды для входа в компьютерную систему Ватикана (считающуюся аналогичной системе американских спецслужб) и хранил множество секретов, включая и те, что касались скандального опубликования внутренних документов. Ему были известны все контакты и внутренние шифр — коды Банка Ватикана и, возможно, тайны так называемых воронов — людей, распространивших ватиканские письма[1138].

Позже выяснилась и ещё одна подробность. Как было указано в публикации в Intrepid Report[1139], важную роль в этом деле сыграл тогдашний руководитель Отдела информации и регулируемых вопросов в Белом доме Касс Санстейн, считавшийся главным юридическим советником президента Барака Обамы. Когда был запущен «Викиликс», именно Санстейн обеспечил ему первое проникновение на страницы ведущих американских СМИ[1140]. А весной 2012 г. он объявил своему ближайшему окружению: «После “арабской весны” у нас будет “ватиканская весна”»[1141]. Непосредственной причиной этого решения, как указывает источник, стала поддержка Ватиканом инициативы блока БРИКС по реорганизации мировой финансовой системы в целях создания собственной системы расчётов, к которой могли присоединиться страны Латинской Америки и Арабской дуги. И чтобы не допустить даже какого — либо намёка на финансовую самостоятельность, и началось беспрецедентное давление на понтифика. Именно Санстейн и его коллеги из Минфина стояли за решением Госдепартамента США включить Ватикан в список стран, уязвимых для отмывания денег.

Все действия руководства Св. престола свидетельствовали о попытках скрыть внутренние процессы, связанные с планами серьёзной перестройки системы управления Ватикана и перевода его под тотальный контроль мировой финансовой элиты. И борьба внутри Римской курии по вопросу о «прозрачности» отражала не просто борьбу за власть между консерваторами и либералами в преддверии завершения понтификата Ратцингера, а противостояние двух разных стратегических линий[1142]. Одна исходит из необходимости сохранения Ватикана как суверенного государства, которое обеспечивает безупречное управление с помощью внутреннего контроля. Другая — из необходимости открытого включения его в современную систему глобального управления в качестве квазигосударственного образования, находящегося «на посылках» у «большого брата».

Те силы, что требовали «прозрачности» Ватикана (а именно такова, по словам Нуцци, была главная цель начатой им кампании), являются проводниками интересов глобальной финансовой мафии, которая под видом борьбы с национальными мафиози и коррупционерами совершает демонтаж национальных государств как таковых. Теперь дошла очередь и до Ватикана, который, как и Израиль, в глазах глобальных элит отыграл свою роль в качестве политического проекта. Как написал итальянский публицист, специалист по Ватикану Витторио Мессори, «Римская курия всегда была гнездом гадюк. Но в своё время она хоть была самой эффективной государственной структурой в мире. Она руководила империей, над которой никогда не заходило солнце, и имела дипломатию, которой не было равных. Что от всего этого осталось сегодня?»[1143]

Пожертвовав камердинером и главным специалистом по «финансовой этике», партия «прозрачности» лишь укрепила свои позиции: отдав дань приличию («наказав» за оскорбление государства), она сохранила в своих руках основные рычаги давления — мощный информационный компромат (который мог быть запущен в любой нужный момент) и крепнущие связи с международными финансовыми институтами, которым и планировалось передать реальный контроль над финансами Ватикана. Об этом свидетельствовали последующие события.

18 июля 2012 г. MONEYVAL опубликовал второй доклад, в котором были изложены результаты проверки финансовой деятельности Ватикана, показавшей, что, хотя Св. престол и «проделал большой путь за очень короткое время», эта деятельность пока не соответствует международным стандартам, и, следовательно, само государство не может претендовать на место в списке финансово добросовестных стран. Из 16 ключевых международных критериев борьбы с отмыванием денег и финансированием терроризма Банк Ватикана соблюдал лишь 9. Наибольшее же недовольство опять вызвала работа УФИ, которую нашли неудовлетворительной в силу его фактического бездействия.

Эти оценки стали очередным стимулом к дальнейшему реформированию Ватикана, особую роль в котором призван был сыграть приглашённый сюда в сентябре в качестве консультанта один из ведущих специалистов по борьбе с «грязными деньгами» 40-летний швейцарский адвокат и финансовый эксперт Рене Брюлхарт, прозванный журналистами «Джеймсом Бондом финансового мира». Он является вице — президентом группы «Эгмонт» — неформальной организации, созданной в 1995 г. и объединяющей подразделения финансовой разведки 100 стран мира для сотрудничества в области обмена информацией и борьбы против отмывания денег и финансирования терроризма (штаб — квартира в Брюсселе). В течение восьми лет он возглавлял подразделение финансовой разведки Лихтенштейна, работая над «очищением» имиджа этого известного «налогового оазиса», избавляя его от репутации «всемирной прачечной». В итоге в 2009 г. Лихтенштейн был исключён из «чёрного» списка и получил репутацию «оазиса стабильности». Теперь перед Брюлхартом была поставлена задача вывести и Ватикан на такой уровень открытости, который позволил бы ему войти в «белый» список ФАТФ и в группу «Эгмонт».

Работать над перестройкой Св. престола финансовый эксперт стал совместно с другим приглашённым специалистом по «имиджу», высокопоставленным членом «Опус Деи» — американским журналистом из римского отделения американского канала FOXnews Грегом Бурке, назначенным на должность главного консультанта по связям с общественностью в секретариате Ватикана. Если ко всему этому добавить тот факт, что во главе группы советников по вопросам внешней политики Ватикана стоит бывший госсекретарь США Генри Киссинджер, иудей по вероисповеданию, приглашённый Бенедиктом XVI в 2007 г. (и являющийся фактически единственным экспертом по внешнеполитическим вопросам)[1144], то смысл происходящего «обновления» Ватикана становится достаточно ясным. В какой мере можно говорить о суверенности государства, если его финансовые, внешнеполитические и коммуникационные функции переходят под контроль внешних сил?

Однако Бенедикт XVI не устраивал не только мировых финансовых тузов, но и тесно связанную с ними содомскую мафию внутри Ватикана, рассматривавшую его как главное препятствие на пути либертарианской перестройки католицизма в целях встраивании его в «новый сексуальный порядок». Для смещения понтифика параллельно с финансовым скандалом ею была раскручена иезуитская по своей сути антигомосексуальная кампания, которая должна была представить папу неспособным навести внутрицерковный порядок. А сама мафия между тем подготавливала тихий переворот.

Первый шаг ею был сделан ещё в 2008 г., когда Генеральная ассамблея ООН приняла Декларацию по вопросам сексуальной ориентации и гендерной идентичности. Ватикан отозвался на неё своей собственной декларацией, в которой поддержал усилия, направленные на осуждение всех форм насилия и дискриминации в отношении гомосексуалистов и призывающие принять все необходимые меры для прекращения их преследования. Показательно, что Св. престол не дал никакой нравственной оценки этому документу, но обратил внимание только на юридическую сторону, выразившись крайне двусмысленно. Он отметил, что поскольку категории «сексуальная ориентация» и «гендерная идентичность» не признаются или не имеют чёткого определения в международном праве, то их использование в ходе реализации фундаментальных прав станет причиной серьёзной юридической неясности, что ослабит способность государства применять и уже существующие нормы в области прав человека. «Несмотря на то, — говорится в документе, — что декларация справедливо осуждает все формы насилия против гомосексуалистов и утверждает право на их защиту от этих форм насилия, документ, проанализированный в его полноте, идёт дальше этой цели и, напротив, порождает юридическую неопределенность и ставит под вопрос существующие правила в отношении прав человека»[1145].

Таким заявлением Ватикан, как всегда, продемонстрировал великолепную способность к словесным ухищрениям. В итоге было непонятно, то ли в отношении содомитов надо использовать другие термины, то ли в отношении прав человека надо менять правила. Но главное было сделано — декларация в целом была одобрена.

Теперь перешли к дискредитации Бенедикта. Уже в мае началась кампания, связанная с поиском тела пропавшей ещё в 1983 г. Эмануэлы Орланди, дочери сотрудника Банка Ватикана, знавшего о его тайных махинациях. Кампания проводилась под лозунгом «Эмануэла Орланди была похищена для секс — вечеринок в Ватикане!». Затем в декабре СМИ распространили информацию о секретном 300-страничном докладе папе о нетрадиционной сексуальной ориентации представителей высшего католического руководства. Однако о «нравственном облике» «святых отцов» понтифик и так был хорошо информирован. Известно, например, какие усилия были предприняты им, чтобы замять скандал с гомосексуальностью Марсьяла Масьэля, основателя и руководителя самой что ни на есть «консервативной» конгрегации «Легионеры Христа», одной из главных опор Бенедикта XVI. Только после смерти этого деятеля в 2008 г. было оглашено, что он совершал поступки, не совместимые с католической моралью, и Ватикан начал расследование деятельности «Легионеров» по всему миру. Так что поразить папу моральным обликом высшего клира вряд ли было возможно. Но вот раструбить об этом на весь мир понадобилось именно в этот момент.

Таким образом, информационная война против Ватикана приняла всеобъемлющий характер и распространилась на все стороны его деятельности — финансовую, административную, политическую и религиозную. Цель была одна — доказать несостоятельность руководства Св. престола и его неспособность управлять церковью, нуждающейся в коренных переменах.

1 января 2013 г. финансовые круги перешли к заключительной стадии операции «ватиканская весна». А Центробанк Италии приостановил обработку всех операций по банковским картам и всех электронных платежей на территории Ватикана опять — таки по причине несоблюдения Св. престолом в полном объёме международных правил борьбы с отмыванием финансовых средств. Считается, что за месяц объём потерь Ватикана вследствие этого (а по картам происходит и оплата билетов в музей, и покупка сувениров) составил около 1,7 млн. евро.

Тогда же и содомская мафия перестала скрывать свои планы. Главную ставку в этом вопросе она сделала на архиепископа Винченцо Палья, председателя Понтификального совета по делам семьи, назначение которого с большой радостью приветствовал итальянский «Великий Восток», заявивший, в частности, что Палья «является светом надежды для тех, кто ещё не забыл великую реформаторскую эпоху Второго Ватиканского собора»[1146].

В то время как Бенедикт XVI не переставал выступать против «брака для всех», Палья начал делать осторожные шаги в сторону признания однополых пар, используя обтекаемые и противоречивые формулировки, дающие дополнительные аргументы защитникам прав извращенцев. 4 феврале 2013 г., поддержав французских католиков в их борьбе против однополых браков, «которые ставят общество на край пропасти», он в то же время признал, что существуют «различные формы семейных союзов». Более того, заявив, что необходимо бороться за снятие наказания за гомосексуализм, он подчеркнул: «Есть индивидуальные права, которые должны быть гарантированы. Надо искать решение в частном праве, в сфере имущественных прав. Я думаю, что этим должна спокойно заняться политика. Некоторые не хотят ничего менять. Я же думаю, что необходимо найти новые пути, чтобы прийти к решению»[1147]. Показательно, что лидер итальянского содомитского сообщества Франко Гриллини крайне позитивно оценил это высказывание, заявив, что «впервые прелат признал права гейских пар, а также что гомосексуалисты преследуются по всему миру»[1148].

Позиция главы Понтификального совета по делам семьи, не встретившая никакого осуждения со стороны понтифика, явила собой беспримерный разрыв с учением Церкви и с той позицией самого Ватикана, которую он огласил ещё на Каирской конференции 1994 г., указав, что понятие «пара» означает союз мужчины и женщины. Выступив против наказания за гомосексуализм и за признание различных форм союзов, руководство Ватикана продемонстрировало, что оно не считает содомию смертным грехом. А это нельзя оценить иначе, как апостасийный акт, означающий открытый переход на позиции тоталитарного либертарианства. И показательно, что Бенедикт XVI не дал никакой оценки этой позиции. Так произошла первая тихая «гомосексуальная революция» в Ватикане, которую мало кто заметил, но которая расчистила путь для серьёзных перемен.

Видимо, в тех условиях, когда растущее давление на папу приобрело откровенно резкие формы, Бенедикт XVI и осознал невозможность продолжать и дальше свой курс лавирования, поскольку он становился уже опасным: старожилам Ватикана ещё памятна была печальная судьба папы Иоанна Павла I, приступившего к реформированию финансовых структур и умершего через 33 дня после начала понтификата.

И вот теперь к делу подключаются уже ведущие специалисты по переговорным процессам — рыцари Мальтийского ордена, структуры более влиятельной, нежели «Опус Деи», с которым был связан Готти Тедески. Напомним, что этот орден — довольно засекреченная организация, объединяющая представителей западной знати, играющая роль своего рода международного бизнес — клуба и оказывающая серьёзное влияние на мировую политику. 9 февраля в соборе Святого Петра в Ватикане в честь ордена, отмечавшего своё 900-летие, открылись торжества, на которые прибыло более тысячи рыцарей и леди для получения благословения Бенедикта XVI. С мальтийцами папа провёл несколько часов, а 11 февраля заявил о своём решении отречься от престола 28 февраля.

Буквально на следующий день на территории Ватикана были возобновлены операции по банковским картам, а 15 февраля (как раз в день рождения ордена) папа отдал своё последнее распоряжение: новым директором Банка Ватикана был назначен кавалер Мальтийского ордена, немецкий юрист и финансист Эрнст фон Фрайберг, являющийся специалистом по слиянию и поглощению финансового бизнеса. Именно он и должен был организовать перевод финансовой системы Ватикана под прямой контроль мировых финансовых кланов. Интересно, что Бенедикт XVI никогда не виделся с новым директором, а сама его кандидатура была предложена известным международным агентством по подбору топ — менеджеров Spencer & Stuart, которое называют «охотниками за головами». Видимо, эта внешняя отстранённость папы от принятия такого важного решения была одним из условий соглашения, принятого на встрече с мальтийцами.

Так завершился понтификат папы Бенедикта XVI, чей уход до сих пор остаётся предметом горячих обсуждений в силу того, что чем дальше от этого события, тем больше новых фактов открывается исследователям.

8

С отречением Бенедикта XVI первый этап «ватиканской весны» завершился, и 12 марта с открытием конклава начался второй этап этого процесса. Хотя явного фаворита на конклаве не было, итальянские эксперты (в частности, Марко Тозатги) главным претендентом считали итальянца, архиепископа Милана Анджело Скола. Однако предшествовавшие конклаву события в Италии явно продемонстрировали, что на итальянскую партию оказано было сильнейшее давление.

В начале марта миланский суд приговорил Сильвио Берлускони, влиятельнейшую фигуру итальянского бизнеса, к одному году тюрьмы по обвинению в причастности к раскрытию конфиденциальной информации в деле покупки страховой группы Unipol банка BNL. И почти тогда же из окна своего кабинета выбросился глава пресс — службы старейшего в Италии банка Monte dei Paschi di Siena, вокруг которого в январе 2013 г. разразился скандал, когда выяснилось, что банк скрывал от регуляторов информацию об убытках. После этого всё руководство Monte dei Paschi di Siena было отправлено в отставку, а прокуратура начала расследование. Как указали эксперты, смерть назначенного «козлом отпущения» Росси, скорее всего, скрывала за собой целую сеть событий, связанных с перестройкой управления мировыми финансами. Но опять — таки произошло всё это удивительно вовремя.

13 марта новым папой на конклаве был избран архиепископ Буэнос — Айреса Хорхе Марио Бергольо, взявший имя Франциска. Хотя его имени не было среди фаворитов конклава, на выборах 2005 г. он оказался вторым после Й. Ратцингера, так что избрание его нельзя считать неожиданным. И судя по рекордно коротким срокам работы конклава, вопрос о новом папе был решён заранее.

Действительно, в конце 2014 г. британский журналист Остин Айверхрайх опубликовал книгу «Великий реформатор: Франциск и как сделать радикального папу», в которой говорилось о существовании некой группы кардиналов, названной «командой Бергольо», преследовавшей цель избрать его папой. Организатором её автор называет архиепископа Вестминстера на покое Кормака Мёрфи-О’Коннора, который провёл тайную кампанию, предварительно заручившись поддержкой Бергольо[1149].

Новые подробности избрания стали известны из недавно вышедшей монографии Ю. Меттепеннингена и К. Шелкенса, посвящённой биографии известного бельгийского кардинала Г. Даннеелса, с 1979 по 2010 г. возглавлявшего Конференцию епископов Бельгии и бывшего реальным «делателем короля», то есть папы Франциска. Данеелс придерживается откровенно либертарианских взглядов. Ещё в 2003 г. он написал письмо премьер — министру Бельгии Ги Верховстадту, поздравив его по случаю признания браков гомосексуалистов и прекращения их дискриминации. Он же пытался убедить бельгийского короля католика Балдуина в том, что тот мог промульгировать закон об абортах, ответив на вопрос короля о религиозной стороне дела: «без комментариев»[1150].

Согласно признаниям Даннеелса, на протяжении многих лет он состоял в тайной группе кардиналов, противостоявших Й. Ратцингеру и ратующих за проведение радикальной модернизации церкви, в первую очередь — за изменение отношения к абортам и гендерной теории. Эта группа была организована либеральным кардиналом Марио Мартини и в течение ряда лет проводила тайные собрания в швейцарском Сан — Галлене. Её так и называли — «клуб Сан — Галлен», хотя Даннеелс её назвал её «мафиозным клубом». В неё входили итальянский кардинал Акилле Силвестрини, британский кардинал Бэзил Хьюм (ум. 1999), немецкие кардиналы Вальтер Каспер и Карл Леман, голландский епископ Адриан ван Лёйн и др.[1151] Именно эта группа и готовила приход Франциска.

Все эти факты могли бы восприниматься как материал для изучения истории папства, если бы не тот факт, что подобные тайные группы и секретные предвыборные кампании категорически запрещены Апостольской конституцией Иоанна Павла II «Universi Dominici Gregis», устанавливающей правила проведения конклава. Более того, пункт 81 Конституции предусматривает для нарушителей запрета автоматическое отлучение от Церкви. И если верны сведения о существовании такой тайной группы, то есть основания считать, что их члены во время конклава находились под отлучением. В связи с этим у многих католических обозревателей возник вопрос — а не мог ли факт участия в конклаве отлучённых кардиналов — выборщиков повлиять на действительность избрания папы? (Если число таких выборщиков было значительным, то число голосов, полученных Бергольо, мото быть недействительным.) Таким образом, тот факт, что избрание Бергольо состоялось с участием отлучённых кардиналов и благодаря их активной поддержке, бросает тень на избранного.

Ещё более весомые аргументы были изложены в книге итальянского ватиканиста Антонио Соччи «Он не Франциск», опубликованной в октябре 2014 г., и в его последующих статьях. Он указал на многочисленные серьёзные нарушения процедуры конклава, допущенные в день избрания Бергольо, подтверждённые исследованиями и других авторов, близко знакомых с нынешним папой[1152]. А параграф 76 уже упомянутой Апостольской конституции гласит: «…если избрание будет осуществлено иначе, нежели постановлено этой конституцией, или если не будут соблюдены предписанные здесь условия, избрание в силу этого факта является ничтожным и недействительным без всякого (дополнительного) объявления и потому не представляет избранному никаких прав». В связи с этим Соччи неоднократно призывал отменить правило секретности в отношении событий, происходивших на конклаве, чтобы его участники могли заверить всех верующих, что в процессе избрания папы не было допущено никаких нарушений. Однако этот призыв так и остался неуслышанным, а на вопросы Соччи так и не был дан вразумительный ответ[1153].

Новизна избрания Бергольо заключалась не только в том, что это произошло при живом предшественнике, но и в том, что это был первый понтифик — латиноамериканец и первый понтифик — иезуит.

Первый факт свидетельствует о том, что в условиях резкого упадка значения католицизма в Европе возрастает роль латиноамериканской церкви. Но здесь нельзя впадать в иллюзии, поскольку идущий повсюду процесс вытеснения христианства охватывает и латиноамериканский континент. В этом плане показательно, что Аргентина, в которой провозглашена полная свобода вероисповедания, была в момент избрания Бергольо единственной страной Латинской Америки, где были узаконены однополые браки (произошло это в июле 2010 г.). Как показывают исследования, среди латиноамериканской молодёжи католическая церковь не пользуется сегодня никаким доверием, а среди самих католиков континента Ватикан не является авторитетом[1154].

Так что избрание Бергольо не столько свидетельствует о силе латиноамериканского католицизма, сколько, напротив, призвано укрепить ослабевший авторитет Св. престола на континенте.

И особенно символично, что произошло это одновременно с уходом из жизни Уго Чавеса, который воплощал собой антиглобалистскую Латинскую Америку. Что же касается отношений Чавеса с церковью, то они были настолько напряжёнными, что в будущем не был исключён разрыв между Венесуэлой и Ватиканом, поддерживавшим оппозицию президенту. Так, в одном из своих выступлений Чавес высказался о католических священниках следующим образом: «Они всё ещё думают, что являются господствующей силой в государстве. Забудьте об этом, пещерные обитатели!» Известно, что венесуэльский президент оказывал поддержку «Реформированной католической церкви Венесуэлы», симпатизирующей его проекту. А священниками её являются клирики, запрещённые в служении католическими епископами за различные канонические нарушения: в частности, они выступают против обязательного целибата, не считают грехом гомосексуализм, допускают развод и пр.

Поэтому приход латиноамериканского папы должен был знаменовать собой, видимо, «закат» эпохи Чавеса и символизировать переход первенства от «народных политиков» к «народной церкви», и неслучайно исполняющий обязанности президента Венесуэлы Николас Мадуро даже позволил себе такое заявление: «Мы знаем, что наш команданте достиг этих высот, он находится напротив Христа. Что — то такое он сделал, чтобы папой стал южноамериканец… и Христос сказал — пришло время Латинской Америки»[1155]. Фактически же речь идёт о том, чтобы католическая церковь перехватила социальные лозунги национально мыслящих политиков, но придала им такое содержание, которое сделает их безопасными для глобальных элит.

Сенсационный характер новости о первом латиноамериканце на престоле затмил собой, однако, более важный факт, что впервые в истории церкви папой стал член Общества Иисуса — самой влиятельной, могущественной, активной и хорошо структурированной католической организации, отвечающей за формирование сознания управленческих элит, способных эффективно действовать в условиях нового глобального порядка.

Будучи создан в самый разгар Реформации фактически для спасения папской власти, орден иезуитов отличался тем, что к обычным трём монашеским обетам добавил обет беспрекословного послушания и верного служения папе. Ему свойственна жесточайшая полувоенная дисциплина, отточенная система управления и беспрекословное подчинение начальству, чему и учат «Духовные упражнения» основателя ордена Игнатия Лойолы. Так что неслучайно генерального настоятеля ордена называют «генералом» или «чёрным папой» (по цвету сутаны).

Свою деятельность орден сконцентрировал изначально на трёх направлениях, которые и сегодня остаются в сфере его влияния: образование, миссионерская деятельность и исповедь. Соответственно, иезуиты прославились и славятся до сих пор как учителя, миссионеры и духовники, выступая одновременно в качестве агентов Ватикана и спецслужб. Успехом в своей миссионерской деятельности они обязаны тем, что выработали уникальный, характерный только для них метод культурной адаптации и мимикрии, позволяющий им проникать в организации любых религиозных конфессий и приспосабливаться к любым социально — культурным условиям. В целях достижения эффективности их деятельности иезуитам разрешатся вести светский образ жизни, не афишировать свою принадлежность к ордену, пользоваться широкими привилегиями и нести ответственность только перед своим руководством. Так что они легко проникают в масонские и другие оккультные структуры.

Визитной карточкой ордена стала знаменитая иезуитская мораль, исходящая из приспособительной теологии, позволяющей произвольно толковать основные религиозно — нравственные требования и подстраиваться под воззрения и нравы людей любого времени и места, оправдывая любой безнравственный поступок, если таковой не составляет главную цель — положение, известное как «цель оправдывает средства». Именно в системе «нравственного богословия» иезуитов, воспитавших целые поколения представителей европейской католической (и не только — вспомним об известных просветителях) элиты, можно найти истоки той «двойной морали», которая стала одним из ключевых принципов западной дипломатии и удобным оружием отстаивания интересов западных правящих кругов в мировой политике. Именно поэтому слово «иезуит» приобрело крайне негативное переносное значение в сознании русского человека.

Ведущей сферой деятельности иезуитов является образование, в котором они достигли высочайшего уровня и благодаря которому они контролируют интеллектуальные и политические элиты. Сегодня они издают более 1100 журналов, которые читают более 40 млн. человек, руководят 195 университетами во всём мире[1156], среди которых Папский Григорианский университет в Риме, Сент — Луисский, Фордхэмский и Джорджтаунский университеты в США (последний является единственной в США дипломатической школой) и др. Это позволяет им выдвигать своих людей на ключевые посты в государственных структурах не только Европы, но и США. Достаточно напомнить, что иезуитские частные высшие учебные заведения закончили бывшие руководители ЦРУ У. Кейси (Фордхэмский университет), Д. Тенет (Джорджтаунский университет), Р. Гейтс (Джорджтаунский университет) и Л. Э. Панетта (Университет Св. Клары). Выпускником Фордхэмского университета является и нынешний директор ЦРУ Джон Бреннан, выходец из семьи ирландского происхождения.

Укрепление позиций ордена и его генерала, рассматривавшихся как важнейший инструмент в руках Св. престола, со временем позволило иезуитам добиться автономии и начать контролировать уже сам Св. престол и решения понтифика, проникать в правительственные структуры различных стран мира и наднациональные теневые организации, осуществляя под видом приспособления католического учения к реалиям жизни формирование единой мировой религии. Напомним, что именно иезуит кардинал Августин Беа, входивший в круг ближайших советников папы Иоанна XXIII и возглавлявший Партию прогрессистов, сыграл решающую роль в экуменическом перевороте на Втором Ватиканском соборе (1962–1965). Благодаря личным связям и контактам именно этого влиятельного масона и теолога — модерниста произошло сближение Св. престола с иудейскими организациями, завершившееся полным пересмотром христианского учения об иудаизме.

Специальные работы, посвящённые теневой стороне деятельности ордена при Павле VI и Иоанне Павле II, написанные бывшим иезуитом Альбертом Ривера, бывшим епископом Жераром Буффаром (в течение 6 лет отвечавшим за переписку между папой и руководителями иезуитов), исследователями Билом Хьюзом («Разоблачённый враг» и «Тайна террористов»), Эриком Джоном Фелпсом («Убийцы Ватикана»)[1157], а также Жаном Ледюком («Иезуиты, шпионы и убийцы Ватикана»)[1158], выявляют иезуитов в качестве ведущего ордена, контролирующего и Мальтийский орден, и «Опус Деи».

Избрание папы — иезуита означало революционный сдвиг в системе управления в католической церкви. Если раньше ключевые католические ордены, обеспечивающие взаимосвязь между различными представителями мирового правящего класса, действовали в тени, то сегодня они вышли на уровень прямого управления Ватиканом с соответствующим распределением функций, что сделало возможным наиболее эффективным образом встраивать католическую церковь в систему нового глобального порядка. Финансы Ватикана перешли под контроль мальтийцев (они взяли на себя самую «грязную» работу по «очистке» финансов), а сама Римская курия — под прямой контроль иезуитов, призванных сконцентрироваться на «миссионерской» деятельности.

Главная же интрига здесь кроется в нюансах. Генерал Общества Иисуса (Адольфо Николас) подчиняется непосредственно понтифику. Но став папой, Бергольо остался членом ордена, так что его поведение стало определяться его фактическими отношениями с руководством иезуитов, которое и стало его реальным «помощником». В лице Франциска произошло фактическое слияние власти ордена и церкви, так что самостоятельность понтифика весьма относительна, что невольно вызвало вопрос: а какой папа реально правит — «белый» или «чёрный»? Сам глава иезуитов Николас отметил, что характерной чертой ордена является «особое единство» с римским папой, с которым иезуиты связаны «узами любви и служения», и что избрание Бергольо «открывает для Церкви этап, полный надежд».

Суть иезуитизма — в его фарисействе, в его приспособительной морали, приучающая верующих под видом исполнения нравственного закона, в сущности, нарушать его, не подозревая этого. Как писал Ю. Ф. Самарин, иезуитский орден совершил великую «мировую сделку», заключив «унию между истиною и ложью, добром и злом, Божьею правдою и человеческою неправдою». Если Православие стремится к сохранению вечного в нашем суетном мире, то иезуитизм это вечное приспосабливает к миру и, извращая его, встраивает в современность.

Очень показательна в этом отношении беседа нынешнего «чёрного папы» иезуитов испанца Адольфо Николаса в студии сибирского католического телевидения «Кана», в которой он рассказывал о сути служения иезуитов в современном светском обществе. Николас долгие годы работал в Японии, является активным сторонником сближения разных культур и особое внимание уделяет Востоку. В своём выступлении он даже не упомянул имени Христа, зато подчеркнул необходимость «контекстуализации» и «инкультурации» благовествования, которые являются его главными формами, способствующими диалогу с разными культурами. Поскольку именно в этом диалоге идёт «поиск полноты истины», как к этому призывает папа римский. Сказал Николас и о необходимости свидетельствования и веры, только свидетельствовать надо о том, что «наша жизнь — это жизненные реалии», а верить — в «возможность сохранять полноту человеческой жизни». И, наконец, поскольку главную роль играет тот факт, что мы находимся в глобализированном, многообразном и взаимосвязанном мире, мир, по мнению Николаса, нуждается в такой системе управления, которая будет эффективна непосредственно сегодня.

Надо сказать, что такая гибкая позиция иезуитов осложняла их отношения с Бенедиктом XVI, который предпочитал опираться на консервативную конгрегацию «Легионеры Христа». Иезуиты же оставались на втором плане. Известно даже, что были составлены «чёрные списки» 250 иезуитских теологов, которым было запрещено преподавать в некоторых университетах. И только падение авторитета «Легионеров Христа» (как следствие уже указанного нами скандала) и усиливающаяся «закрытость» «Опус Деи» способствовали определённому восстановлению позиций Общества Иисуса, что проявилось в назначении в 2006 г. директора Радио Ватикана иезуита Фредерико Ломбарди главой пресс — службы Св. престола.

Но, как признавались некоторые иезуиты, всё равно они «не ощущали себя швейцарскими гвардейцами» и не склонны были рассматривать свой традиционный обет верности папе как синоним слепого подчинения. С избранием Франциска орден не просто взял реванш, он добился полной победы.

Новый папа, гибкий иезуит, подходит к выполнению экуменической миссии идеально. Ведь весь этот непривычный новый стиль поведения понтифика, которым так восхищаются СМИ, с его показной скромностью и демократичностью, неофициальностью и даже запанибратством (взять хотя бы его последний телефонный звонок «старому другу» Николасу минуя секретаря), — это составная часть иезуитской методики поведения, предполагающей максимальное «погружение» в окружающую реальность. В условиях повсеместного назревания социального взрыва сильным мира сего очень нужен «бедный папа», усыпляющий нравственную бдительность верующих. Главная задача иезуитов — обеспечить укрепление власти транснационального класса собственников путём создания иллюзий его чудесного перерождения в спасителя человечества. И пока папа будет создавать «бедную церковь», богатые должны завершить ограбление народов в целях установления своего тотального господства над миром.

Франциск на Св. престоле — это и есть soft power («мягкая сила») по — иезуитски.

9

Главные усилия новый папа сконцентрировал на изменении системы управления в целях выведения его из — под влияния старых внутрицерковных кланов. В первую очередь речь идёт о таком реформировании Римской курии, которое приведёт к децентрализации власти и интернационализации руководства, до сих пор считающегося «слишком римским». Планируется, что курия будет сокращена, а структура её упрощена, что упростит и доступ к папе. Безусловно, это будет способствовать укреплению позиций и самостоятельности низовых католических организаций, находящихся под контролем ордена иезуитов. Некоторые исследователи предположили, что система управления будет меняться по образцу ордена иезуитов, внутри которого, кстати, ещё в 2011 г. произошла перестройка курии. Здесь были учреждены три главных секретариата, отвечающие за обучение, правосудие и сотрудничество с другими службами, и секретариат, отвечающий за поддержание особых форм апостольской деятельности.

Первое, что сделал Франциск — это создал орган, на который он мог бы опереться для проведения планируемых изменений. В апреле был сформирован Совет из девяти кардиналов (называемый теперь «Совет 9»), предназначенный для консультирования понтифика по проблемам управления. Именно этот Совет стал готовить пересмотр апостольской конституции «Pastor Bonus» («Добрый Пастырь»), посвященной устроению Римской курии. В него вошли не представители Римской курии, а представители поместных церквей, которым понтифик доверяет, которые поддерживают его взгляды и которые призваны фактически уравновесить влияние курии. В сентябре папа сместил с должности генерального секретаря Синода епископов архиепископа Николу Этеровича, занимавшего этот пост на протяжении девяти лет, и назначил преданного ему Лоренцо Бальдиссери, который в итоге стал одним из наиболее ревностных поборников идеи реформирования церковного учения о браке. На первой же консистории, проведённой Франциском, Бальдиссори был возведён в кардинальское достоинство.

В октябре папа провёл первую встречу со специальной группой кардиналов для обсуждения бюрократических реформ Ватикана. А в своей первой письменной проповеди в ноябре 2013 г. «Evangeli Gaudium» («Радость Евангелия») он призвал к уменьшению власти Ватикана, заявив, что церковь должна прекратить слепо следовать традиции и что чрезмерная централизация усложняет её жизнь и миссионерскую силу[1159].

Одновременно папа приступил к «оздоровлению» финансов. Банк Ватикана папа пообещал сделать «честным и прозрачным» и даже рассматривал вопрос о его закрытии. Затем была создана специальная комиссия для расследования его деятельности, имевшая право знакомиться с любыми данными о его деятельности. Проверку финансовых операций ИДР было поручено провести аудиторской компании EY (Emst & Young). В мае 2013 г. банк опубликовал первый за свою историю финансовый отчёт, а в начале октября — первый годовой отчёт[1160]. За этот период ИДР закрыл более 2000 счетов своих клиентов и сократил свою прибыль почти в 30 раз — с 86,6 млн до 2,9 млн евро[1161]. Завершилось «очищение» банка сменой его руководства в июле 2014 г.: во главе был поставлен французский финансист Жан — Батист де Франс, ранее возглавлявший инвест — компанию Invesco и Европейскую ассоциацию по управлению фондами и активами. Как заявил тогда префект по экономическим вопросам кардинал Г. Пелл, «наша цель — стать образцом в области финансового управления, а не поводом для случайного скандала. Мы готовы к тому, чтобы начать вторую стадию реформ под руководством нового человека»[1162]. ИДР должен перестать заниматься всеми инвестиционными операциями и будет только обеспечивать операции по оплате и финансовые консультации для монашеских орденов, благотворительных организаций и сотрудников Ватикана.

А в июне 2014 г. в целях более эффективного контроля за ИДР был полностью сменён состав совета директоров Управления финансовой информации (УФИ), в состав которого вместо 5 итальянцев (связанных с Бенедиктом XVI) вошли 4 эксперта из разных стран мира (хотя срок полномочий их истекал только в 2016 г.). Среди них — бывший сотрудник финансовой разведки США, специалист по борьбе с терроризмом, профессор Гарвардского университета Хуан Сарате, работавший с американским президентом Дж. Бушем — младшим; банковский топ — менеджер JP Morgan and Merrill Lynch и член Мальтийского ордена швейцарец Марк Одендаль; бывший глава Банка развития Сингапура Джозеф Юварадж Пиллай, кстати считающий индуистскую «Бхагавад — Гиту» идеальным пособием по менеджменту[1163]. А во главе УФИ впервые была поставлена женщина — итальянка Мария Бьянка Фарина, возглавляющая страховое подразделение итальянской почтовой службы Poste Vita.

Всё это означало полный разрыв с прошлым и выведение из — под контроля Св. престола надзора за денежно — кредитной и коммерческой деятельностью учреждений Ватикана, включая ИДР. Как заявил один из источников Ватикана, «это сильный шаг в направлении более профессионального и международного института»[1164]. Так, с встраиванием данных учреждений Ватикана в мировую финансовую систему фактически был положен конец его финансовому суверенитету.

В целом, говоря о системе управления, надо отметить, что при Франциске, несмотря на всю его внешнюю демократичность, возобладал авторитарный стиль управления, при котором основные решения стали приниматься единолично самим понтификом, нередко игнорирующим мнение существующих структур Римской курии и пытающимся ограничить их влияние на церковную жизнь. Реформу церкви Франциск стал обсуждать с «Советом 9», а также с узким кругом доверенных лиц, не имеющих значимого официального статуса.

10

С приходом к власти Франциск всю свою энергию направил на «новую евангелизацию», которую он мыслит как максимальное приспособление христианской морали к духу времени. Фактически речь идёт о незаметном размывании христианской этики и догматики, которое осуществляется не открыто и радикально, но постепенно, путём малых шагов. Один из исследователей назвал данную политику «гибридной войной» Франциска. Главное внимание он сконцентрировал на вопросах семьи и брака.

11 июня, как сообщил прогрессивный католический сайт «Reflexión у Liberacióon», папа во время встречи в Риме с представителями Латиноамериканской и карибской религиозной конфедерации признал, что существуют трудности с реформированием Римской курии, поскольку внутри неё действуют «коррумпированные течения». «Говорят о “гей — лобби”, — сказал папа, — и это правда, оно существует. Посмотрим, что можно сделать»[1165]. По сути, это означало, что понтифик совершил революционный шаг. До него никто из пап не смел открыто говорить об этом явлении в курии. И Франциск сделал это вроде бы не официально, а «в приватной беседе», как указал глава пресс — службы Ватикана иезуит Фредерико Ломбарди, не давший никаких комментариев. Но задача выполнена: папа дал понять, что Св. престолом управляют извращенцы (отсюда и трудности в реформировании), он перешёл на их язык и терминологию (не содомиты, а «геи»), и, наконец, он выразил своё к ним нейтральное отношение (будем думать). Шлюзы, таким образом, были открыты, и католикам дали понять, что политика церковного руководства должна осуществляться с оглядкой на тот фактор, что внутри неё сидят содомиты.

Но настоящими сигналами, которые можно считать точкой отсчёта для начала дискуссий на высшем уровне на тему реформирования католической сексуальной этики и учения о браке, стали заявления папы 28 июля, сделанные во время его первого зарубежного турне — недельной поездки в Бразилию. Беседуя с журналистами на борту самолёта, папа заявил, что церковь считает, что гомосексуальная ориентация не является греховной и выступает против осуждения и дискриминации геев, подчеркнув, что им нужно помочь интегрироваться в общество. И дальше он произнёс фразу, которую СМИ назвали «одним из прочувственных и революционных слов, когда — либо произнесённых понтификом в отношении геев»: «Если человек — гей и обладает доброй волей и стремится к Богу, кто я такой, чтобы судить его?»[1166] После чего добавил, что следует простить священников — гомосексуалистов, а их грехи отпустить. Кроме того, отвечая на вопрос возможности для разведённых и вступивших в повторный (светский) брак католиков приступать к Святому причастию, понтифик указал на практику, существующую в православных церквях, которые, руководствуясь соображениями «икономии»[1167], дают разведённым «вторую возможность», и призвал «изучать эту проблему» в рамках пастырского попечения о браке.

В октябре понтифик объявил о созыве через год чрезвычайной генеральной ассамблеи Синода епископов для обсуждения темы «Пастырские вызовы, связанные с семьёй, в контексте евангелизации»[1168], решения по которой должны были быть приняты уже на очередной ассамблее в октябре 2015 г. Но уже сама подготовка к Синоду началась совсем нетрадиционно. Ватикан направил по всему миру социологический опросник, содержавший 39 пунктов по 9 темам, которые касались вопросов о контрацепции, повторных браках и абортах, внебрачном сожительстве, однополых браках, возможности усыновления детей однополыми парами, воспитании детей в нетрадиционных семьях, упрощении процедуры недействительности брака и др. Представленные в вопросах ситуации никак не укладывались в рамки католической доктрины — это вызвало разговоры в СМИ о том, что результаты опроса могут привести к изменениям в церковных правилах, что подтвердил и представитель Ватикана, заявив, что если изменения и начнутся, то будут происходить медленно. Но революционный характер этого шага заключался в том, что впервые в истории католической церкви папа обратился к общественному мнению для внесения изменений в учение о морали и нравственности. При этом совершенно очевидно, что и применение такой демократической процедуры, и содержание вопросов сами по себе уже оказывают перестроечное воздействие на сознание католиков: если уж папа спрашивает о недопустимом, насколько оно допустимо, то, значит, оно допустимо.

Хотя результаты опроса не подлежали огласке, конференции епископов Германии, Австрии и Швейцарии, известные своими «прогрессивными» взглядами на вопросы о семье, опубликовали их, что создало впечатление того, что большинство католиков выступает за перемены. Воспользовавшись этим, председатель Конференции епископов Германии совершил самоуправство, издав документ, поощрявший разведённых и вступивших во второй брак католиков приступать к причастию. И показательно, что, когда префект Конгрегации вероучения кардинал Герхард Мюллер сделал заявление, что это действие противоречит учению церкви, и призвал отозвать документ, на самого Мюллера обрушились с критикой два члена папского «С9», а сам папа промолчал.

Активная фаза наступления началась 20 февраля 2014 г. на заседании консистории коллегии кардиналов. Главную роль тут играл известный экуменист кардинал Вальтер Каспер. Его поддержали новый генеральный секретарь Синода епископ кардинал Лоренцо Бальдиссери, представители епископатов Германии, Австрии, Швейцарии, Франции и Латинской Америки и либеральные богословы. В своей речи, названной позже «планом Каспера», тот выдвинул два тезиса: 1) возможность изъятия канонических процессов о признании недействительности брака из судебной сферы и придания им административного характера и 2) возможность доступа к Причастию разведённых второбрачных «в определённых обстоятельствах» при условии искреннего покаяния и намерении жить в согласии с Евангелием. То есть фактически было объявлено, что допуск к причастию католиков, живущих вне церковного брака, может рассматриваться как не противоречащее учению Церкви[1169]. Доклад этот был полностью одобрен понтификом, а его публикация получила широкую информационную поддержку, хотя 85 % кардиналов выступили против инициативы Каспера. Более того, папа продолжал в своих пастырских советах поощрять разведённых верующих, живущих в светском браке, принимать Причастие.

Однако против идей Каспера выступил целый ряд известных иерархов и богословов. Своего рода ответом на его план стала книга пяти кардиналов «Пребывание в истине Христовой: Брак и Причастие в Католической церкви», которая получила широкую известность и стала бестселлером. Была даже предпринята попытка разослать эту книгу участникам Синода 2015 г, но это вызвало крайне резкую отрицательную реакцию Лоренцо Бальдисери, распорядившегося изъять посылки прямо из почтового отделения, в результате чего удалось перехватить свыше 100 экземпляров книги.

Собравшаяся в октябре 2014 г. III Чрезвычайная ассамблея Синода епископов должна была пройти по сценарию сторонников «плана Каспера». Для успеха своего дела организаторы ввели новшества: латинский язык был лишён статуса официального языка и заменён на итальянский, а само заседание проходило в закрытом режиме, при котором была запрещена публикация текстов докладов и миру сообщалась только скудная информация, зачитываемая в конце дня пресс — секретарём Св. престола Фредерико Ломбарди.

Главными режиссёрами ассамблеи стали прогрессисты Бальдиссери и архиепископ Бруно Форте, которого понтифик назначил «специальным секретарём» заседания. Последний и стал главным автором опубликованного промежуточного документа, который содержал раздел, посвящённый гомосексуальным отношениям, озаглавленный «Принятие гомосексуалистов» (на английском это вначале звучало даже так: «Welcoming homosexual persons»). В нём говорилось, в частности, следующее: «Гомосексуалисты имеют дары и качества, которые они могут подарить христианской общине. Способны ли мы обеспечить этих людей необходимым, гарантировать им место братьев в наших общинах? Зачастую они желают встретить Церковь, которая была бы для них гостеприимным домом. Способны ли на это наши общины, способны ли они принимать и ценить их социальную ориентацию, не подвергая риску католическое учение о семье и браке?»; «Не отрицая моральных проблем, связанных с гомосексуальными союзами, принимается к сведению, что есть случаи, когда взаимная поддержка, вплоть до самопожертвования, является драгоценной опорой для жизни партнёров. Кроме того, Церковь проявляет особое внимание к детям, которые живут вместе с однополыми парами, подчёркивая, что на первое место всегда следует ставить нужды и права малолетних». В отчёт был включён и раздел «Позитивные аспекты гражданских союзов и сожительства», в котором отмечался рост числа людей, живущих в союзах, не имеющих ни религиозного, ни светского признания, для которых «церковь призвана быть "домом Отца, двери которого всегда открыты…" и находиться рядом с теми, кто хочет возобновить свой путь веры, даже если они и лишены возможности заключить канонически признанный брак».

Включение этих скандальных параграфов было оценено многими как свидетельство манипуляций и давления. СМИ назвали его «революцией в Церкви», а традиционалист кардинал Бёрк — «лишённым прочного основания в Священном Писании и Учительстве». Резко негативную оценку дали ему и другие участники заседания. И хотя на всех оказывалось колоссальное давление с упором на то, что это соответствует желаниям папы[1170], многие участники Синода оказали ожесточённое сопротивление. Как заявил префект Секретариата по делам экономики, австралийский кардинал Джордж Пелл, «Причастие для разведённых и вступивших в повторный брак является для некоторых… лишь вершиной айсберга, их «ширмой, “заслонной лошадью”. Они хотят более широких изменений, признания гражданских союзов, признания однополых союзов. Церковь не может двигаться в этом направлении»[1171].

В результате в итоговом документе вызвавшие наибольший протест пункты были устранены или смягчены, но и в таком виде они не удовлетворяли всех участников. Тогда была принята процедура, в соответствии с которой голосование проходило по каждому параграфу отдельно, и он принимался только в случае голосования за него двух третей голосов. Три параграфа, в которых говорилось о гомосексуальной ориентации и о возможности для разведённых второбрачных приступать к Причастию, приняты не были. Но Франциск и здесь волюнтаристским решением распорядился включить эти пункты в итоговый документ в обход существующей процедуры. При этом в своём заключительном выступлении понтифик почти половину своей речи посвятил роли папы в жизни церкви и его задаче гарантировать её единство. Тут он уже называл себя не скромно «епископом Рима», но высшим «Пастырем и Наставником», цитируя каноническое право.

Итог заседания Синода дал кардинал Бёрк, заявивший: «За столь краткий промежуток времени насколько мы отступили и отошли от истины нашей веры и от истины нравственного закона в обществе вообще! Однако тот факт, что подобные вопросы всерьёз обсуждаются в Церкви, должен потрясти нас и пробудить нас, чтобы мы сегодня осознали необходимость давать героическое свидетельство об истине нерасторжимости брака, защищая её от нападок внутри самой Церкви».

Встретив неожиданную оппозицию, приведшую к неудаче с «планом Каспера», Франциск поменял тактику. Он изменил своё поведение и риторику, став более осторожным в своих высказываниях. С конца 2014 г. он дистанцировался от наиболее радикальных инициатив, перестал поддерживать новаторские предложения, усилил критику гендерной идеологии и стал высказываться по острым вопросам как верный традиционалист. Но при этом он не препятствует одновременному высказыванию альтернативных и противоположных взглядов на самом высоком уровне, а также существованию противоречащей общепринятой церковной дисциплине.

Прогрессисты продолжили свою деятельность, и наибольшую активность проявила самая прогрессистская часть епископата — немецкая. Влиятельнейший член «Совета 9» кардинал Маркс откровенно заявил: «Двери открыты — шире, чем это было когда — либо со времён Второго Ватиканского собора. Дебаты на Синоде — это лишь отправная точка. Франциск хочет сдвинуть это с места, чтобы процесс пошёл вперёд. Настоящая работа только начинается… Нет, этот папа распахнул двери, и результаты голосования в конце Синода не изменят этого»[1172]. В феврале он высказался ещё более резко: «Мы — не филиал Рима. Каждая конференция епископов несёт ответственность за пастырское попечение в своём собственном культурном контексте и должна провозглашать Евангелие своим собственным оригинальным способом. Мы не можем ждать, пока Синод скажет нам, как мы должны организовывать пастырское попечение о браке и семье».

Но говоря о Риме, он имел в виду не Франциска, верным сподвижником которого является, а о Риме Бенедикта XVI, в котором Франциск ощущает себя инородным элементом. Поэтому одна из главных его задач — это поощрение центробежных тенденций, которое подаётся как развитие епископской коллегиальности и автономии местных церквей. В реальности это ведёт к хаосу, хорошо управляемому орденом иезуитов, в условиях которого и можно реализовать радикальные реформы.

В декабре 2014 г. кардинал Бальдиссери разослал национальным епископским конференциям новый опросник, на который Конференция епископов Германии опубликовала более конкретно сформулированные ответы, в которых не только одобрялись Причастие разведённых, но и выражалось согласие на Причастие супругам — некатоликам и на признание церковью положительных сторон гомосексуальных отношений и однополых союзов. При этом епископы ссылались на то, что такого мнения придерживается подавляющее большинство верующих их епархии. То есть они явно продемонстрировали, что они имеют своё собственное учительство.

В июне был подготовлен рабочий документ «Instrumentum laboris» для очередного Синода, который вновь был подвергнут критике со стороны традиционалистов. Он следовал итоговому документу предыдущей ассамблеи, включал отвергнутые на ней части, представлял Евангелие как некое бремя и недосягаемый идеал и содержал концепцию «новой чуткости», которую следует проявлять к тем парам, которые живут в иррегулярных союзах, то есть содержал элементы крайне спорные и противоречащие католическому учению. Подробный критический анализ документа содержался в детальном коллективном исследовании 2015 г. «Замечания относительно “Instrumentum laboris”», а также в книге «Одиннадцать кардиналов говорят о браке и семье: эссе, написанные с пастырской точки зрения», которая сосредоточилась уже на обсуждении поиска возможностей пастырского попечения о семье и браке в современных условиях. Эта книга стала громким протестом против ревизии учения о браке и инновациях в церковной дисциплине.

Для защиты традиционных ценностей начали объединяться и рядовые католики. В начале 2015 г. в интернете был создан сайт, на котором предполагалось подписать «Сыновнее воззвание к папе Франциску о будущем семьи» с просьбой высказаться в поддержку учения Церкви о семье и браке. К октябрю с.г. эта инициатива собрала почти 800 000 подписей, и уже высказывалось предположение, что, столкнувшись со столь отчаянным сопротивлением, либеральные активисты предпочтут отложить решение вопросов на будущее, отказавшись от резких действий. Однако реальность оказалась другой.

Как написано в серьёзном исследовании «Гибридная война Франциска»[1173], папа предпочёл крайне гибкую форму борьбы, ту самую мягкую силу, в реализации которой так преуспели иезуиты. 27 августа 2014 г. без особого шума Франциск учредил особую комиссию по изучению реформы канонического процесса определения действительности брака для рассмотрения возможности упрощения процедуры аннулирования брака. То есть папа решил легитимизировать «католический развод» не на доктринальном уровне, а на уровне процессуально — каноническом, представив его как «упрощение процедуры», то есть как борьбу с бюрократией и коррупцией.

Комиссия работала за закрытыми дверями, и составленный ею документ был подготовлен без должных консультаций, в обход всех существующих процедур, без уведомления Конгрегации вероучений. Более того, окончательного текста документа не видели даже сами члены комиссии, так что автор его последней редакции остался неизвестным, хотя, как пишут исследователи, судя по узнаваемой эклектичности и юридической неграмотности, окончательную правку, возможно, вносил сам Франциск.

И вот за месяц до начала Синода 8 сентября 2015 г. понтифик представил два новых послания motu proiprio (что значит «по собственному почину», то есть особым рескриптом), которыми были введены изменения в действующие кодексы канонического права с целью упрощения процедуры признания недействительности брака. Как указал председатель Папского совета по интерпретации законодательных текстов кардинал Франческо Коккопальмеро, речь идёт не об «аннулировании браков», а об установлении и объявлении факта их недействительности, чтобы лица, состоявшие в недействительном браке, моти заключить новый брак в церкви. То есть «по собственному почину» папа одним разом реформировал каноническое право.

Опасаясь сопротивления, понтифик решил поставить отцов Синода перед фактом, продемонстрировав, что он не считается с их мнением. А чтобы не допустить критики на самой ассамблее Синода, он предварительно устранил лидеров консервативного крыла. Кардинал Бёрк был смещён с поста префекта суда Апостольской сигнатуры и утратил место среди отцов Синода, а из тех 45 отцов, которые назначаются на Синод по папской квоте, только совсем немногие оказались сторонниками традиционного учения о браке. Вне официальных мероприятий также была проведена соответствующая работа, чтобы обеспечить благоприятное общественное мнение. Непосредственно перед ассамблеей Синода большое число иерархов стали делать заявления о необходимости «открытости», «толерантности» и «милосердного подхода» к тому, что раньше осуждалось церковью.

На прошедшей с 4 по 25 октября 2015 г. XIV Генеральной ассамблее Синода по семье и браку прогрессисты вновь оказали сильнейшее давление для продвижения нужного им документа. Большая часть СМИ проявила полную солидарность в отношении Франциска и описала заседания Синода в радужных тонах. И лишь немногие издания указали на разрушительные последствия «спецоперации» Бергольо в католической церкви. Так, Стив Скойец в Washington Post опубликовал статью под заголовком «Синод превратился в фарс. Лидерам католиков, верных учению, следовало бы покинуть зал Синода. Церковь совершает опасный разворот в сторону ереси в своём отношении к разводу и гомосексуализму»[1174]. Другой автор Росс Дауета на сайте New York Times в статье «Заговор с целью изменить католицизм» открыто указал: «В настоящий момент главным заговорщиком является сам папа. Цель Франциска проста: он поддерживает предложения либеральных кардиналов», то есть «изменения вероучения»[1175]. Как написал ватикановед Антонио Соччи, «в действительности берголианских прогрессистов мало интересует проблема разведённых второбрачных, но они воспользовались этим вопросом, чтобы расшатать Католическую Церковь, какой мы её знали на протяжении двух тысяч лет»[1176].

Однако, несмотря на то, что Франциск применил все свои властные полномочия, несмотря на все изощрения партии прогрессистов, они остались в меньшинстве, и им не удалось провести в итоговый документ тезисы о причащении разведённых второбрачных и гомосексуальных парах. Консенсус, которым пользовался в церкви Бергольо, разрушился даже среди тех, кто его избрал. Между тем ему удалось составить двусмысленный текст итогового документа, который с помощью сочувствующих СМИ был преподнесён как его победа. В настоящее время папа Франциск готовит апостольское воззвание по итогам Синода.

11

С приходом к власти Бергольо стоящий за ним орден иезуитов приступил не только к реформации самой католической церкви, но и к реализации нового курса в её экуменической политике, направленной на перевод под идейный контроль папства представителей других христианских конфессий и других религий. В чём же новизна этого курса?

Уже в последние годы правления Бенедикта XVI Ватикан стал толковать экуменизм не как «толерантное признание различий друг друга», а как единство, которое является «основополагающей категорией христианской веры». Однако единство это, в соответствии с учением Св. престола, возможно только при условии признания православными римского папы как преемника апостола Петра и главы Христианской церкви. А поскольку формального признания главенства понтифика Ватикан добиться не может, он разработал более гибкую форму поиска «единства»: не путём дипломатии и богословских диалогов, а «на человеческом, дружеском, духовном уровне». Именно так выразился в своём интервью Радио Ватикана в январе 2013 г. глава папского совета по содействию христианскому единству кардинал Курт Кох, подчеркнув: «Тем, что нас объединяет больше всего, является таинство Крещения, признанное всеми, и Апостольское исповедание веры»[1177].

Так что Ватикан не будет навязывать нам обсуждение богословских вопросов, а будет объединять нас в христианской молитве. В этом смысл нового курса, который проводит папа — иезуит Франциск, являющийся специалистом не только по экуменической открытости, но и по восточному обряду — недаром он бывший ординарий униатов Аргентины и воспитанник священника галичанина Степана Чмиля. Как сказал о папе стажировавшийся у него нынешний глава Украинской греко — католической церкви (УГКЦ) Святослав Шевчук, он «знает нашу духовность», «хорошо знает наш обряд и даже помнит нашу Литургию».

Лучше всего суть нового курса ещё раньше выразил отвечавший до недавнего времени за отношения Св. престола с Православными церквами стран Восточной Европы и Грузии иезуит Милан Жуст: «То, что нам нужно в первую очередь, — это общение на пастырском уровне, а не только на богословском или иерархическом. Тогда возникает доверие… Если же есть доверие, то всегда можно найти цитату (из Писания. — О. Ч), чтобы другого оправдать». Но какова цель этого оправдания? Жуст прямо указывает, что через процесс общения готовится почва для определённых решений: «Для нас важно, чтобы принятие совместных документов или возможная будущая встреча Папы и Патриарха не вызывали серьёзных протестов. Но пока протесты есть, я первый скажу, что, скорее всего, время ещё не пришло»[1178]. Таким образом, Жуст всё объяснил: укрепление веры необходимо, чтобы подготовить встречу между папой и Патриархом, а сама встреча должна обеспечить то самое «христианское единство», или ту «полноту вселенскости», которая возможна только с признанием римского понтифика главой Церкви.

Но чтобы оправдать перед православными совместные молитвы с представителем того ордена, который, как писал Ю. Ф. Самарин, совершил великую «мировую сделку», заключив «унию между истиной и ложью, добром и злом, Божьею правдою и человеческой неправдою», необходим был какой — то сильный информационный ход, который и совершил новый понтифик.

В начале сентября 2013 г., в условиях подготовки США вторжения в Сирию понтифик обратился с письмом к участникам саммита «Большой двадцатки», в котором, кроме всего прочего (а речь там шла о необходимости «глобальной финансовой структуры»), призвал их найти мирный способ разрешения «конфликта в Сирии»[1179].

Призыв этот, однако, ничем не был подкреплён. Во — первых, папа не указал ни виновников, ни участников «бессмысленной бойни» в Сирии. Во — вторых, и это главное, отношение Ватикана к событиям на Ближнем Востоке определяется в первую очередь состоянием иудейско — католического диалога. Лидирующая роль иудаизма, признаваемого Ватиканом «старшим братом», обусловила крайнюю осторожность Св. престола в его политике в этом регионе, ориентирующейся на интересы Израиля.

Между тем Израиль был глубоко заинтересован в разжигании войны в Сирии, с которой он с 1973 г. находится де — факто в состоянии войны. Этим определяется его тесное сотрудничество с Саудовской Аравией, одним из ключевых координаторов деятельности исламистских боевиков в Сирии. Израильская разведка активно сотрудничала с американской по внедрению агентуры в режим Башара Асада. Как указывал бывший глава израильской военной разведки, «мы прекрасно знаем, что происходит в Сирии, и обладаем очень развитой системой сбора сведений на её территории. Израильтяне — это глаза и уши США»[1180]. СМИ неоднократно сообщали о присутствии на территории Сирии израильского спецназа, о контроле Моссада за деятельностью салафитских группировок в стране, об оказании израильской разведкой активной военной и тыловой помощи террористическим группировкам, о проведении израильскими военными совместных операций с боевиками на территории между Сирией и Палестиной, о поставке Израилем оружия террористам[1181]. Когда весной 2013 г. Израиль нанёс по Сирии ракетные удары, сирийское государственное агентство САНА заявило, что эта атака «подтверждает участие Израиля в заговоре против Сирии и его связь с террористическими группировками, действующими в Сирии при поддержке Запада и некоторых арабских стран».

В конце сентября завесу тайны над закулисной ролью Израиля приподнял и сам посол Израиля в США Майкл Орен, являющийся доверенным лицом Беньямина Нетаньяху. Он заявил, что Израиль хочет, чтобы сирийского президента Башара аль-Асада свергли, даже если это приведёт к власти в Дамаске радикальных суннитских исламистов. «Мы всегда хотели, чтобы Башар Асад ушёл, мы всегда предпочитали плохих парней, не поддерживаемых Ираном, плохим парням, поддерживаемым Ираном», — сказал он, подчеркнув, что самой большой опасностью для Израиля является стратегическая дуга, которая проходит от Тегерана до Дамаска и Бейрута. «И мы считали режим Асада краеугольным камнем в этой дуге»[1182].

Какова же в этих условиях позиция Ватикана? Поскольку Св. престол признаёт неизменность избранности иудеев и вечность Израиля как «исторический факт и предзнаменование в Божественном плане», он не может осуждать курс израильского правительства на восстановление его государства в границах Древнего Израиля. Но и открыто поддерживать политику, ведущую к исходу христиан с Ближнего Востока, для него недопустимо. Отсюда воздержание от реальной оценки событий и умиротворяющие общие декларации, не подкрепляемые конкретными действиями, оборачивающиеся в итоге предательством сирийских христиан. Так что, призывая к миру в Сирии, понтифик ни слова не сказал о тех, кто стоит за спиной бесчинствующих террористов, допускающих зверства в отношении христиан, и кто несёт ответственность за гуманитарную катастрофу в стране.

После письма к «Большой двадцатке» папа Франциск объявил 7 сентября «днём молитвы и поста за мир в Сирии, на Ближнем Востоке и во всём мире». С этого момента тема христиан на Ближнем Востоке превращается папой в ключевую для обеспечения православно — католического сближения и «культивирования» чувства единства.

Иезуитская сущность политики Ватикана проявилась в полной мере во время событий на Украине осенью 2013 г. Они вновь показали, что иностранная интервенция осуществляется сегодня иными, нежели раньше, методами. Западные спецслужбы проникают на чужую территорию, создавая свои резидентуры, опорные точки, обширные агентурные сети, осуществляя военную подготовку завербованных лиц. Соответствующая работа ведётся и с руководством религиозных организаций, призванных обеспечить лояльность верующих новому режиму. Крайне активную роль в этом сыграл и Ватикан, использовавший целую сеть своих разведывательных структур и сделавший ставку на Украинскую грекокатолическую церковь (УГКЦ).

21 ноября, после объявления правительством Украины о приостановке подготовки к подписанию соглашения о катастрофической по своим последствиям для Украины ассоциации с ЕС начались массовые акции оппозиции в Киеве и других регионах Украины. Священники УГКЦ выполняли тут особую миссию. Они не ограничились моральной поддержкой сторонников евроинтеграции, но стали проводить агитацию, призывая верующих отправляться в Киев. Однако уверенность, с которой действовало руководство УГКЦ, была обусловлена той поддержкой, которую оказывал ей Ватикан.

Действительно, 25 ноября произошло, как написала пресса, «выдающееся событие»: впервые в истории независимой Украины глава УГКЦ Святослав (Шевчук), отслужил Литургию на главном престоле собора Святого Петра в Риме в присутствии понтифика и многочисленных паломников из Украины, Белоруссии, Литвы, Италии и других стран мира. Литургию отслужили по случаю 50-летия перенесения в собор Святого Петра мощей святого Иосафата Кунцевича, униатского архиепископа, прославившегося на Руси своей жестокой карательной деятельностью. Так что, предоставив главе УГКЦ такую привилегию, папа Франциск изначально показал, по чьему примеру нас будут «единять» с европейским христианством. Тема единения стала ещё более актуальной после визита к папе римскому в тот же день российской делегации во главе с президентом России.

А через несколько дней в Варшаве начала работу совместная российско — польская конференция «Будущее христианства в Европе: роль Церквей и народов Польши и России», организованная Католическим информационным агентством (KAI), на которой присутствовала российская церковная делегация, возглавляемая митрополитом Иларионом, прибывшая для продолжения межхристианского диалога, начало которому было положено подписанием 1 августа 2012 г. «Совместного послания народам России и Польши» с призывом к примирению двух народов[1183]. Однако тема сближения двух народов тут отошла на второй план, уступив место другой. Отвечая на вопросы журналистов на пресс — конференции, митрополит Иларион повторил уже неоднократно проводимую им мысль о возможной встрече понтифика и Патриарха, заявив, что она должна быть хорошо подготовлена с содержательной стороны. И в качестве центральной темы для этой встречи выделил ситуацию, в которой оказались христиане Ближнего Востока и ряда других регионов, а в качестве второй темы — защиту традиционных христианских ценностей.

30 ноября перед началом заключительного заседания митрополиту Илариону была вручена награда «За заслуги в области толерантности — 2013», присуждаемая фондом «Толерантность» тому, кто содействует сотрудничеству представителей разных вероисповеданий и разных народностей на основе принципа равноправия. А вечером того же дня члены делегации РПЦ присутствовали на вечерне в католическом кафедральном соборе Иоанна Крестителя в Варшаве.

Между тем события на Украине принимали всё более радикальный характер. И когда после спровоцированного разгона «евромайдана» оппозиция начала массовые акции протеста, греко — католики показали, как они наводят «мосты братства» и «единения между западной и восточной культурами». Хотя архиепископ Станислав (Шевчук) и заявлял, что единственной позицией УГКЦ является позиция диалога, она полностью поддержала демонстрантов, ударной силой которых были радикальные националисты из партии «Свобода», «Патриот Украины», ОУН, КУН, ОУН-УНСО и необандеровских структур. Храмы грекокатоликов, католиков и УПЦ Украинского патриархата стали обслуживать оппозиционеров, превратившись в центры мобилизации. На «евромайдан» прибыли греко — католические семинаристы Львовской, Ивано — Франковской и Дрогобыческой духовных семинарий, в полном составе присутствовала Киевская духовная семинария. 11 декабря Священный синод УГКЦ обратился к участникам протеста с заявлением «о поддержке и солидарности со всеми, кто на майдане». При этом из уст некоторых униатских священников стали звучать уже радикальные призывы.

На стороне «евромайдана» выступила и Конфедерация католических епископов Литвы, в пресс — релизе которой сказано о «поддержке демократических устремлений протестующих граждан Украины», которые хотят жить в государстве, «в котором руководствуются европейскими христианскими принципами». Вмешаться в «борьбу за власть на Украине» призвал и председатель Конференции католических епископов Германии Роберт Цоллич, обратившись с этим к федеральному правительству и лично канцлеру А. Меркель.

В итоге о своей откровенно прозападной политической позиции заявили и УГКЦ, и УПЦ КП, и отдельные представители автокефального крыла УПЦ МП. Выступая в эфире радиостанции «Эхо Москвы», архиепископ Святослав (Шевчук) уверенно заключил: «Украина переживает период социальной трансформации. Это не безумие, а манифестация гражданского общества, которое станет будущим и Украины, и других стран бывшего СССР. Мы называем это европейским вектором развития».

Таким образом, эта позиция исключала какой — либо компромисс. И речь здесь шла не просто о политическом выборе, а о выборе цивилизационном, и на Украине решалась судьба Православия. Но если «западный лагерь» свой выбор обозначил чётко и однозначно, то попытки православной общественности заявить о своей приверженности «Русскому миру» были квалифицированы руководством Украинской православной церкви МП как «политическое православие», осуждённое в 2007 г.

Что же касается самого Ватикана, то он продемонстрировал свою беспристрастность и сдержанность в оценке событий, что является характерным для тактики иезуитов, действующих чужими руками. Между тем именно его позиция и обусловила такое уверенное поведение прокатолических сил на Украине, нейтрализовав активность православных. Ведь его экуменический курс крайне гибок. Избегая резких и радикальных шагов со своей стороны, он не допускает какой — либо критики в свой адрес со стороны «партнёров», которых в случае отказа от «диалога» можно обвинить в нежелании вести совместную борьбу за традиционные христианские ценности или за спасение христиан Ближнего Востока. В этих условиях, зная, что за их спиной мощная сила «экуменического консенсуса», униаты и не нуждались в открытой поддержке Ватикана.

Иезуитский орден, овладевший Св. престолом, прикрываясь принципом «всехристианской любви», ведёт своё тихое, но решительное наступление на Русь. Это наступление не атакующее, но всепроникающее, и осуществляется оно на всех уровнях — церковном и государственном, идейном и политическом, образовательном и культурном, финансовом и экономическом. Вспомним слова М. Жуста: «Для нас важно, чтобы принятие совместных документов или возможная будущая встреча Папы и Патриарха не вызывали серьёзных протестов». Именно над этим и работают иезуиты. Как выразился миланский архиепископ Анджело Скола во время своего визита в Москву, «можно говорить о рождении “народного экуменизма” между Римско — католической и Русской православной церквями».

О встрече с папой римским уже более подробно, чем обычно, говорил митрополит Иларион 10 декабря в интервью газете «Коммерсант»: «Мы ведь о встрече Патриарха с Папой уже много лет говорим. Но мы говорим о том, что эта встреча должна быть хорошо подготовлена. И мы готовим её…» «Для нас встреча Папы и Патриарха — не самоцель. Для нас это один из этапов развития двухсторонних отношений. Мы такую встречу готовы будем организовать, когда почувствуем, что созрели предпосылки для неё. То есть устранены основные препятствия в отношениях Церквей»[1184]. Главной проблемой митрополит Иларион назвал ситуацию на Западной Украине, взаимоотношения между православными и грекокатоликами. «Конфликт не изжит, на Западной Украине немало мест, где православные по — прежнему лишены храмов, о чём мы напоминаем регулярно нашим партнёрам в Римско — Католической Церкви. Правда, в последнее время у нас появились добрые вести с Западной Украины. Появилась надежда на то, что Львовская епархия Украинской Церкви Московского Патриархата получит участок и здание для создания духовного центра… Если это событие произойдёт, оно, несомненно, скажется на скорости подготовки встречи»[1185]. О последних событиях на Украине и о роли в них грекокатоликов митрополит Иларион даже не упомянул.

15 декабря в рамках реализации папской программы экуменизма в Россию прибыл главный специалист по межхристианским отношениям кардинал Курт Кох. Программа его пребывания в нашей стране оказалась очень обширной. В Санкт — Петербурге он посетил католическую семинарию, православную духовную академию, где рассказал о современном состоянии православно — католических отношений. В Москве состоялась его встреча с митрополитом Иларионом в сфере культурного сотрудничества и студенческого обмена. Затем его принял заместитель министра иностранных дел А. Ю. Мешков для обсуждения вопросов дальнейшего развития взаимодействия России и Ватикана. Наконец, состоялась его встреча с патриархом Кириллом.

Главный итог визита Коха сотрудник секретариата Отдела внешних церковных связей Алексей Дикарев выразил так: «Эти визиты внесут свой опосредованный вклад в копилку будущей встречи патриарха с папой». Сам же Кох подчеркнул: «Подготовка к встрече важнее, чем сама встреча. Это событие исторического измерения и нуждается в подготовке, это очень важно». То, что происходит сегодня на Украине, это и есть «подготовка»: перестраивается цивилизационный код народа. Такова «мягкая сила» по — иезуитски, или иезуитизм в действии. Диалог Ватикана с РПЦ продолжался и после переворота в феврале 2014 г., и с началом военных событий на Украине. Но тут уже ключевая роль перешла к Константинопольскому патриарху Варфоломею, отвечающему за подготовку Всеправославного экуменического собора. Напомним, что именно перед Константинопольским патриархом стоит задача добиться признания его первенства власти в отношении других церквей и таким образом добиться подчинения папе римскому, чьё первенство над собой сам Варфоломей уже признаёт. И показательно, что отстаивающий концепцию «восточного папизма» архимандрит Е. Ламбриниадис именно в феврале дал самое подробное её изложение, чтобы не оставалось никаких сомнений в позиции Константинопольского патриархата.

5 марта, в самый острый момент политической ситуации, когда решался вопрос о Крыме, патриарх Варфоломей собрал в Стамбуле Всеправославное совещание предстоятелей и представителей 13 Поместных Православных церквей, на которое прибыл и патриарх Кирилл в сопровождении митрополита Илариона. Совещание собралось для обсуждения преследования христиан в различных частях мира, особенно на Ближнем Востоке, укрепления внутреннего единства Православия и пр. Но только о положении православных на Украине смолчали все.

Главной темой совещания стала подготовка Всеправославного собора, а его итогом — всеобщее согласие о его проведении в 2016 г. под председательством Константинопольского патриархата. Варфоломей изложил и задачи будущего Собора — создать некий регулирующий орган, который решал бы все возникающие расхождения и проблемы между Православными церквями ради достижения единства. То есть речь идёт о создании новой наднациональной синодальности, которая сможет фиксировать всякое экуменическое новшество в виде закона, и таким образом возражения против экуменизма станут преступлением.

Поэтому в этом единстве Православных церквей так заинтересован Ватикан, чей представитель кардинал Кох совсем незадолго до встречи в Стамбуле заявил: «Православные церкви могут научиться тому, что первенство, в том числе и во вселенском масштабе Церкви, не только возможно и теологически допустимо, но и необходимо и что сама напряжённость в межправославных отношениях указывает на уместность размышлений о служении единства на вселенском уровне».

Единство с еретиками на вселенском уровне» — суть экуменизма. Такого единства уже достиг патриарх Константинопольский. К этому единству ведёт нас и грядущий Всеправославный собор.

Приход к власти иезуита Х. М. Бергольо положил начало новому этапу и в отношениях с иудаизмом. Сближение с иудеями должно обеспечить полную согласованность политического поведения в условиях, когда религия превратилась в важнейший фактор мировой политики, призванной обосновать новый мировой порядок.

Папа Франциск подходит для этой миссии, как никто другой, поскольку его связывают с иудеями самые близкие и тесные отношения. Ещё будучи кардиналом, он написал совместно с известным израильским раввином Авраамом Скорка книгу — диалог «На небе и на земле», а также стал автором предисловия к книге другого раввина Серхио Бергшама, которого он назвал одним из своих учителей. Бергольо неоднократно посещал синагогу Буэнос — Айреса, отмечал иудейские праздники, возжигал свечу во время Хануки. В течение многих лет он активно сотрудничал с Еврейским латиноамериканским конгрессом (ЕЛК), организуя собрания еврейской молодёжи, участвовавшей в его программе «Новые поколения». Так что неудивительно, что глава ЕЛК К. Эпельман крайне положительно отозвался об избрании Бергольо, заявив: «У нас нет никакого сомнения, что он будет отлично работать, руководя католической церковью». С большой радостью приветствовало избрание Бергольо и руководство Бнай Брит. В свою очередь понтифик в день своего избрания обратился к иудейскому сообществу с письмом, в котором, в частности, указал: «Я горячо надеюсь, что смогу способствовать прогрессу, которым отмечены иудейско — католические отношения со времён Второго Ватиканского собора, в духе обновлённого сотрудничества».

Уже в своей первой письменной проповеди — апостольском обращении «Evangelii Gaudium» («Радость Евангелия»), опубликованном в ноябре 2013 г., понтифик уделил особое внимание иудеям, написав: «Как христиане, мы не можем рассматривать иудаизм как чужую религию, так же как не можем относить иудеев к тем, кто призван оставить своих идолов, чтобы обратиться к истинному Богу (1 Кор. 1:9). Мы верим вместе в единого Бога, который действует в истории, и мы вместе с ними принимаем раскрытое общее Слово». Отсюда следовал вывод, что «существует богатая взаимодополняемость, которая позволяет нам вместе читать тексты еврейской Библии и взаимно помогать друг другу углублять богатства Слова»[1186].

Превратив вопрос об укреплении отношений с иудаизмом в ключевой вопрос, папа Франциск удостоился включения его в том же ноябре 2013 г. (то есть через 8 месяцев после избрания) в список 50 выдающихся евреев года, который составляет журнал Jewish Daily Forward, являющийся рупором либерального иудаизма в США. Заслужил он и одобрение президента Всемирного еврейского конгресса Р. С. Лаудера, заявившего на встрече с ним в сентябре 2013 г.: «Никогда, начиная с 2000 г., отношения между Католической церковью и еврейским народом не были такими хорошими. Деятельность сменявших друг друга пап в течение пяти последних десятилетий способствовала преодолению многих предрассудков. Это помогает нам теперь работать вместе в защиту религиозной свободы повсюду, где она находится под угрозой и о каком бы сообществе ни шла речь»[1187].

В отличие от Бенедикта XVI, работавшего на глубинном теологическом уровне, папа Франциск сделал ставку на внешнюю открытость, проявляющуюся в активном сотрудничестве с иудеями не только в религиозной, но и в светской социально — политической сфере. Открытость его с особой силой проявилась во время его пребывания в Иерусалиме в мае 2014 г., во время которого он пошёл на беспрецедентные шаги. Кроме комплекса жертвам холокоста «Яд Ва — Шем» и Стены плача, он посетил также и могилу основателя Всемирной сионистской организации Теодора Герцля, что комментаторы оценили как признание сионизма в качестве одного из идеологических стержней, на которые опирается современное еврейское сообщество. А во время встречи с небольшой группой евреев, переживших холокост, он поцеловал им руки, что стало выражением покаяния в его лице всей католической церкви[1188]. Ну и, наконец, записка с молитвой «Отче наш», вложенная в Стену плача, должна символизировать обращение католиков и иудеев к «одному и тому же Господу».

В июне уже в Ватикане произошло ещё одно беспрецедентное событие: молитвенная встреча папы с президентами Израиля и Палестины Шимоном Пересом и Махмудом Аббасом в присутствии Константинопольского патриарха Варфоломея. Они молились на разных языках о мире на Ближнем Востоке, после чего в Ватиканских садах посадили оливковое древо мира[1189]. Чуть позже папа дал интервью испанской газете La Vanguardia, в котором побил все рекорды «юдофилии» его предшественников, заявив, что «внутри каждого христианина сидит иудей» и что «нельзя быть настоящим христианином, не признавая свои иудейские корни» — «не в расовом, а в религиозном смысле». Он также признался, что ежедневно молится словами псалмов Давида как иудей, а затем совершает таинство Евхаристии как христианин, показав, таким образом, что значит жить с иудеями по — братски[1190].

И уж совсем скандально прошла встреча с президентом Израиля Ривлином и его личным секретарём, ортодоксальной иудейкой Ривкан, в сентябре 2015 г. в Риме. Обычно тот, кто встречается с папой, жмёт ему руку и преклоняется перед ним. Но когда очередь дошла до Ривкан, та объяснила папе, что по религиозным соображениям она не могла ни пожать ему руку, ни преклониться, поскольку на нём крест, продемонстрировав тем самым антихристианскую сущность иудаизма. В ответ на это папа в угоду иудейке закрыл рукой свой крест и сам преклонился перед ней[1191].

Однако главным фактором сближения иудаизма и католицизма стала угроза со стороны исламистского терроризма, который был объявлен самым опасным врагом и для христиан, и для иудеев. Именно эта тема позволила папе заявить о себе в полную силу как о мировом духовном лидере, призванном взять на себя моральную ответственность за мир и порядок.

Первая такая заявка была сделана в связи с обострением ситуации в Ираке и Сирии в ходе наступления сил ИГИЛ (организация запрещена в РФ) и массового бегства мирных жителей из оккупированных районов. В начале августа 2014 г. папа публично призвал мировое сообщество к «эффективному политическому решению на международном и местном уровнях, чтобы остановить преступления и восстановить право». А во время своей поездки в Южную Корею в том же месяце в ходе пресс — конференции, касаясь положения в Ираке и продвижения ИГИЛ, он заявил, что в случае несправедливой агрессии остановить незаконного агрессора считается законным. «Я подчёркиваю: остановить, я не говорю бомбить или воевать. Одна нация не может решать, как надо останавливать»[1192]. Так было оправдано международное вмешательство в Ирак под эгидой ООН.

Но ещё более показательной стала встреча папы римского с Шимоном Пересом 4 сентября в Ватикане, поскольку в ходе неё теперь уже бывший президент Израиля предложил создать Организацию объединённых религий, во главе которой встал бы понтифик. Поскольку ООН как политический институт проявила свою неэффективность в противостоянии террористам, «которые убивают, прикрываясь именем Бога», эту миссию должна взять на себя «ООН религий», которая могла бы способствовать прекращению войн, развязанных религиозными фанатиками. Папа, по мнению Ш. Переса, как неоспоримый моральный авторитет, стал бы идеальным главой такой организации[1193].

И вот уже 13 сентября 2014 г., во время субботней мессы на военном кладбище Редипулья папа Франциск, пользуясь своим моральным авторитетом, впервые заявил о том, что, видимо, уже можно говорить о третьей мировой войне, идущей «фрагментарно», с преступлениями, убийствами и разрушениями. А чуть позже, встретившись с делегацией Всемирного еврейского конгресса, он подтвердил эту мысль, конкретизировав, что главный враг — это терроризм, воплощаемый ИГИЛ, что делает необходимым укрепление иудейско — христианской солидарности ради мира[1194].

Тема совместной борьбы против исламского радикализма стала главной и на встрече папы с делегацией Конференции европейских раввинов (КЕР) 20 апреля 2015 г., посвящённой 50-летию декларации «Nostra Aetate». Эго первая в её истории встреча с понтификом со времени создания данной организации в 1956 г. КЕР объединяет 400 иудейских ортодоксальных общин из 40 стран, всех главных раввинов и глав раввинских судов и имеет статус консультанта при Совете Европы и в учреждениях ЕС. Раз в два года она проводит форумы с привлечением различных мировых деятелей. Данная встреча готовилась по инициативе КЕР и согласовывалась больше года.

Здесь обсуждались не только рост радикального исламизма, но и положение еврейских общин в Европе, важность мемориальных мероприятий в Европе в память о холокосте и возможность духовных авторитетов влиять на российско — европейские отношения и на борьбу с антисемитизмом в Европе и России[1195]. Это было тем более важно, что около половины участников делегации представляли Россию и Российский еврейский конгресс (РЕК) — среди них и президент РЕК Юрий Каннер, и президент самой Конференции Пинхас Гольдшмидт, являющийся одновременно главным раввином Москвы[1196].

50-летию декларации «Nostra Aetate» было посвящено и другое событие — конгресс Международного совета христиан и иудеев (МСХИ) «Прошлое, настоящее и будущее отношений между христианами и иудеями», прошедший в конце июня 2015 г. Его представители были приняты папой, с которым они обменялись взаимными обращениями. Президент МСХИ А. Кюннингхам призвал к тесному сотрудничеству в изучении библейских текстов, которое обеспечит чувство сопричастности, согласия, то есть сближение на духовном уровне[1197]. А папа напомнил, что они исповедуют «одного и того же Бога, Творца вселенной и Господина истории», хотя и имеют разные перспективы.

Понтифик по — иезуитски обошёл главный вопрос — о том, что единый Бог существует в Трёх Лицах, и, промолчав о Божестве Иисуса Христа, повторил иудейскую формулу «двух путей»: «Христианские конфессии находят своё единство во Христе; иудаизм находит своё единство в Торе. Христиане веруют, что Иисус Христос есть воплотившееся Слово Божие; для иудеев Слово Божие главным образом присутствует в Торе. Эти две традиции веры имеют в качестве своей основы единого Бога Завета, который открывает себя людям через Слово. В поисках правильного поведения в отношении Бога христиане обращаются ко Христу как источнику новой жизни, а иудеи — к учению Торы. Этот тип теологического осмысления отношений между иудаизмом и христианством начинается с “Nostra Aetate” и может и должен развиваться на этом солидном фундаменте»[1198].

Так, незаметно, не встречая громких осуждений и без широких дискуссий, произошла ревизия христианского учения о Церкви Христовой и совершён переход католической верхушки к поклонению иудейскому богу и к совместному с иудеями ожиданию того, кого они называют машиахом, а христиане — антихристом. Осуществляя мощную идейную экспансию, Ватикан использует свой авторитет для втягивания руководства других конфессий в сферу своего влияния, но сам он в реальности является лишь орудием в руках мощных транснациональных структур, внедряющих универсальную мировую религию и глобальную этику для всего человечества. Только в этом свете можно понять смысл тех процессов, которые сегодня происходят на Ближнем Востоке и в которые так активно втягивают Россию.

Четверикова Ольга Николаевна — кандидат исторических наук, доцент МГИМО (У) МИД РФ

УДК 929(100X082)

ББК 63.3(0) — 8я43

О 11

De Personae / О Личностях. Сборник научных трудов. Том II / А. И. Фурсов (сост.). М.: Товарищество научных изданий КМК. 2018. 730 с.

De Personae / On Personalities. A collection of scholarly works. Vol. II / Compiled by A. I. Fursov. Moscow: KMK Scientific Press. 2018. 730 p.

Сборник научных трудов является логическим продолжением трёх первых сборников «чёрной серии» ИСАИ: «De Conspiratione / О Заговоре» (М., 2013), «De Aenigmate / О Тайне» (М., 2015) и «De Secreto / О Секрете» (М., 2016). Настоящий сборник посвящён личностям и семьям, сыгравшим большую, нередко решающую роль в истории. При этом, однако, объектом пристального изучения они становились нечасто.

The collection of scholarly works logically continues the three first collections in the “black series” of the Institute of System — Strategic Analysis: “De Conspiratione / On Conspiracy» (Moscow, 2013), “De Aenigmate / On Mystery” (Moscow, 2015) and “De Secreto / On Secret” (Moscow, 2016). The present collection is devoted to personalities and families, which played a great and often decisive role in history. However, they rarely became the focus of intent study.

© А. И. Фурсов, предисловие, 2018

© К. А. Фурсов, «Взлёт и падение Субхаса Чандры Боса», 2018

© Н. Н. Платошкин, «Нацисты в Аргентине: мифы и реальность», 2018

© А. В. Багаев, «Британские агенты, легендарные и настоящие», 2018

© И. И. Смирнов, «Римский клуб — отцы — основатели. Опыт криптобиографий», 2018

© К. А. Фурсов, «Сил П. Абу Нидаль: наёмник — убийца», 2018

© О. Н. Четверикова, «Политика Ватикана в период перехода и утверждения неолиберальной стратегии (середина 70‑х годов XX — начало XXI века)», 2018

© Институт системно — стратегического анализа, 2018

© Товарищество научных изданий КМК, издание, 2018

ISBN 978-5-907099-19-7

ISBN 978-5-907099-21-0 (II)

DE PERSONAE / О ЛИЧНОСТЯХ. Сборник научных трудов. Том II

А. И. Фурсов (сост.).

М: Товарищество научных изданий КМК. 2018. 730 с.

при участии ИП Михайлова К. Г.

Редактор издательства К. Г. Михайлов

Верстка: М. В. Скороходова

Для заявок:

123100, Москва, а/я 16, Издательство КМК

электронный адрес mikhailov2000@gmail.com

http://avtor — kmk.ru

Подписано в печать 03.08.2018. Тираж 1000 экз. Заказ № 7350

Формат 70x100/16. Объём 46 печ. л. Усл. печ. л. 59,8. Бумага офсетная.

Отпечатано в АО «Первая Образцовая типография»

Филиал «Чеховский Печатный Двор»

142300, Московская область, г. Чехов, ул. Полиграфистов, д.1

Сайт: www.chpd.ru, E-mail: sales@chpd.ru, тел. 8(499)270-73-59