Дед Мороз в личное пользование [СИ]

Глава девятая

Утром была планёрка. Морозов поздравил всех с праздником, но был на удивление сдержан и немногословен. На меня не смотрел. Ну, ладно. Сначала разберусь с Аллой. Вышел из кабинета, а её нет на месте. В обед так же не удалось застать. Неуловимая мстительница. Ближе к концу рабочего дня решил вновь наведаться в приёмную. Чёртова карточка, как доказательство, лежала у меня в кармане пиджака. Когда подходил к дверям, услышал щебечущие женские голоса. Заглянул в приоткрытую дверь: неуловимая Алла, болтунья Мила и Светик из кадрового, самая большая сплетница нашего офиса. Дамы, судя по всему, попивали чаёк и сплетничали. Ситуация из разряда: что такое не везёт и как с этим бороться. Досадуя, собрался уже уходить, когда услышал собственную фамилию.

— Никогда бы не подумала, что Снегирёв такая сука, — высказалась возмущённо Мила.

— А я даже на свидание с ним сходила, — грустно сказала Алла. — Если бы знала, что он из этих, никогда бы не пошла. Даже к себе пригласила.

— Это простительно, ты пьяна была, подруга.

— Дело в том, что я не пью алкоголь, Мила. Вообще.

— Да ладно! Я сама сколько раз видела, как ты коктейли пила.

— Безалкогольные! Веселиться я могу и трезвой. Я притворяюсь всегда. И тогда затащила Снегирёва к себе только потому, что думала он нормальный перспективный парень.

— Проколы бывают у всех. А почему не пьёшь? — полюбопытствовала Светик.

— У меня от капли алкоголя крышу рвёт. Болтаю, всё, что на уме, такое могу учудить, кошмар просто, — вздохнула Алла. — Дома пару раз влипала в истории, потом решила, что пить не надо совсем. От греха подальше. Знакомый врач сказал, что у меня организм плохо переносит алкоголь, отсюда и такие выходки.

— Да. Не знала. А почему ты раньше-то ничего не говорила про шефа со Снегирёвым? Это же такая инфа, закачаешься, — Светика, похоже, распирало от любопытства. Меня тоже. Почему это я сука? И что у меня с Морозовым?

— Я бы и сейчас молчала, зачем мне неприятности с шефом. Только так противно, девочки. Решила вот вам пожаловаться. Блин, вчера такие стоны из кабинета неслись, а я сиди в приёмной и прикрывай их, — у меня глаза на лоб полезли. Какие стоны, Алла? Ты же смоталась вчера, как только я в кабинет зашёл.

— Ну, то, что Морозов би, это и так известно. Причём он особо и не скрывает, — откуда ты, Светик, можешь это знать. Лично я за три года работы с ним рядом, с мужиками его не заставал. Если бы не рассказ Веллера, и не знал бы. Свечку держала? — Я с другом недавно в один клуб ходила, и видела там шефа с симпатичным мальчиком.

— А твой друг он гей? — спросила Мила.

— Ага. Милашка такой. Знаете, девочки, а Вадик меня разочаровал. Я думала он другой, хороший. Но спать с Морозовым ради карьеры это… Слов приличных у меня нет, извините. — Что?

— Я когда фотку увидела, вообще дар речи потеряла, — Мила ты с ума сошла? Какая фотка? — Правда, там ничего такого особенного, но они такие классные. Особенно Морозов без рубашки.

— Кто о чём, — засмеялась Светик, и задумчиво добавила. — Никогда бы не подумала, что Снегирёв подставит зад ради места Веллера. Они с Самсоновым вроде по девкам загуливают, а тут такие новости.

— Да Самсонов разве сдаст дружка? — рассмеялась Алла, а мне захотелось её придушить. Вот же тварь! Было так противно, будто помоями облили. Зачем же всё так испоганивать, дамы? — Даже если Снегирёв большей частью по мальчикам, Мишка слова никому не скажет.

— Ты права. Вон как на меня наехал, когда я фотку показала девчонкам в кабинете. Телефон мой отобрал, и удалил всё, гад. У тебя не сохранилась, Алла?

— Мила, я такое не коллекционирую, — фыркнула секретарша. — Я тебе сбросила тогда, и сразу удалила.

Пора было уходить, а то ещё пара слов, и я не выдержу. Прибью одну слишком разговорчивую интриганку. Милка болтливая, а Светик — это вообще… Ей рот даже кляпом не заткнешь. Хотя, как ни странно, она не врёт обычно. Все её сведения можно подтвердить фактами. А в данном случае фактов нет. Пока. Но хватит и намёков. Теперь мне стали понятны те взгляды, которыми меня наградили некоторые присутствующие тогда в кабинете Морозова, когда было объявлено о моём будущем назначении. Я выудил из кармана телефон, набрал номер Мишки. Он ответил почти сразу.

— Самсонов, дуй в курилку! Бегом!

— Что случилось, Вадим?

— Разговор есть, — я отключился.

Как только я вошёл, увидел Гошу Сахарова. Мы особо друзьями не были, но приятельствовали. Он работал вместе с Самсоновым и Милкой. Глянув в мою сторону, он скривился, как будто лимон сожрал. Я насторожился.

— Добрый день, Гоша. Как жизнь? — он выбросил сигарету, и, не говоря мне ни слова, пошёл к выходу. Тут как раз Самсонов нарисовался. Сахаров ехидно глянул на меня, и сквозь зубы процедил.

— Мишка, ты бы осторожно тут разгуливал, а то вдруг дружку твоему захочется тебя трахнуть.

— Что ты несёшь, Сахаров? — я сделал шаг в его сторону. Тот сплюнул в урну, брезгливо глядя на меня. Ничего себе!

— Что хочу, то говорю, подстилка директорская. Терпеть вас, педиков, не могу.

— Да? — я в мгновение схватил этого урода за шею, и припёр к стене. — Когда год назад тебе, моралисту, деньги срочно нужны были, помнишь? Кредит за квартиру проплатить, я прав? Кто тебе их дал? Тогда я тебе не противен был, а теперь ты поверил бабским сплетням. Плюётся он, праведник!

— Вадик, стоп! — Мишка опомнился, и начал меня оттаскивать. А зря! Руки так и чесались дать по роже. Не баб же бить идти в приёмную. Мишка всё же оторвал мою руку от хлипкой шейки Сахарова. Тот испуганно таращился, придвигаясь ближе к двери.

— Чеши отсюда, — гаркнул Мишка, и этого товарища сдуло из курилки. Друг запер дверь, достал свои сигареты, подкурил одну и всунул мне. Я сделал затяжку и опустился на корточки у окна. Ноги дрожали.

— Миш, ты почему мне не рассказал о сплетнях? — тихо спросил.

— Думал, погуляет трёп и сам заглохнет, а тебе только нервы потреплет.

— Что за фото было у Милы? — Мишка виновато глянул на меня.

— Судя по фото, его Алла на телефон сняла, когда ты переодевался в тот вечер, когда она кофе на тебя вылила. Там Морозов в одних брюках спиной к двери стоит, и ты в расстёгнутой рубашке. Я правильно понял, а другие заохали, когда Мила показала это на своём телефоне. Телефон отобрал, фото удалил, попытался объяснить, что это розыгрыш Аллы. Рассказал, что она учудила. Думал, что разрулил ситуацию, а оно вон как вышло. Ты откуда узнал?

— Случайно подслушал. Они болтали в приёмной: Алла, Мила и Светик.

— Светик? У-у-у, — протянул мой друг, вспомнил стройную русоволосую красавицу со стервозным характером.

— Алла жаловалась, что мы своей страстью не даём ей работать нормально. Оказывается, я потрахаться к Морозову бегаю дни напролёт. Обидно, — попытался выдавить из себя улыбку. Криво вышло.

— Дура она.

— Я не о ней. Обидно, что кроме вчерашнего поцелуя ничего не было. Если бы было что-нибудь ещё, было бы не так, может быть, обидно. А то я даже не знаю, что чувствуют, когда переспят с мужиком.

— Ты целовался с Морозовым? — вот это глазки у Мишки. Не знал, что они у него могут быть такими большими. — И как?

— Хорошо. Очень хорошо, — я докурил сигарету, выбросил в пепельницу и запустил пальцы в свои волосы. Башка болеть начинает. Перенервничал.

— А я всё думал, когда ты дозреешь, — хмыкнул мой дружок, и теперь я уж уставился на него. — Вадим, я не слепой. Давно заметил ваши взгляды друг на друга. Дыма без огня не бывает.

— Да и не было бы этого дыма, если бы не Алла. Она ведь перемены спровоцировала, точнее, её спланированные выходки. Я бы так и не решился грань пересечь.

— А сейчас хочешь?

— Хочу, Миша. Вчера понял, что действительно хочу, только Морозов решил, что я дал обратный ход. Мы повздорили слегка. Просто не поняли друг друга. А знаешь, что самое смешное в этой ситуации?

— Что? — Мишка опустился рядом и протянул мне ещё одну сигарету.

— Мне нет необходимости спать с кем-то ради карьеры. Я легко могу хоть сегодня стать замом генерального директора более крупной компании в Москве.

— Я чего-то не знаю о тебе, друг мой?

— Не знаешь, Миш.

И я рассказал Мишке, не особо вдаваясь в некоторые детали, про свою семью, про отца и его бизнес, а заодно про Аллу. Точнее, про неудачный минет и всё, что последовало за ним. Сведения об отце друга впечатлили, а над остальным он так заразительно поржал, что даже мне стало смешно.

— Если бы наша Аллочка узнала, какой у тебя отец, Вадим, боюсь, она бы вцепилась в тебя всеми десятью расписными острыми коготками. И плевать было бы ей на ориентацию. А к Морозову на пушечный выстрел не подпустила бы тебя. Так что твоя конспирация тебе пригодилась. Можно сказать, жизнь спасла молодую, — я хмыкнул, соглашаясь.

— Рабочий день почти закончился, — сказал я, взглянув на часы, да и за окном уже стемнело. Долго мы сидели. Кто-то пытался вломиться в курилку, но мы даже не отреагировали. Незваные гости постучались и ушли. — Миша, пойдём, напьёмся в хлам? В наше кафе?

— Ну-у, — протянул Самсонов, демонстративно почесал руку, потом нос, потом выдал народную мудрость. — Если чешется левая рука — это к деньгам, если нос, то к выпивке. А если и то, и другое, это к выпивке на халяву.

— Понял, — улыбнулся я и встал. Помог подняться Мишке. — Пошли?

— Пошли. И знаешь, Вадим, на свете пидоров на порядок больше, чем гомосексуалистов. Хочешь быть с тем, кто нравится, будь! И наплюй на всех, это тебе мой совет.

— Спасибо, друг, — я похлопал Мишку по плечу, и тут у меня в животе заурчало.

— Эй, Вадик, а ты сегодня ел что-нибудь? — я помотал отрицательно головой. Я с вчерашнего вечера так ничего, кроме кофе в себя запихнуть и не сумел. — Тогда не только выпьем, но и поедим!