Дед Пихто

ВПРЯГА

Это была настоящая бойцовая собака, несмотря на молодой, ещё щенковый возраст. И порода подходящая

— боксёр, и имя — Лорд. Как положено боксёру, у него был широкий «грудак» и чёрная кровожадная морда с широко расставленными немигающими глазами. Как водится у лордов, он задирал нос. Если посмотреть сбоку

— морда такая спесивая, чистый лорд. Но самое красивое место у щенка было — зубы. Когда прежний хозяин задирал ему брылья, обнажались такие сабли — держись, Костян.

Костян — бандюган из соседнего подъезда, всех пацанов достаёт. Илюшу тоже. Илюша как-то проходил по двору и вдруг слышит:

— Эй!

У Илюши сердце упало. Не помня себя, дошёл до угла, не оборачиваясь, свернул направо — и как чесанул по улице... Ночью Илюше приснился Костян. У него была страшная бритая голова, страшная растянутая кофта и ужасные штаны с идиотскими лампасами. Он шёл навстречу и ухмылялся, и ухмылка его была такой жуткой, что остального лица даже не было видно. Илюша проснулся в поту и до утра соображал, как ему быть в следующий раз, когда его Костян окликнет. По-любому выходило, что без собаки — никак. «Впряга» нужна — ну, то есть, кто-нибудь, кто бы за Илюшу в разбор пошёл. Старший брат, допустим, или пистолет — да где их взять? А собака — вон, на рынке продают, и недорого. С собакой такой разбор классный получался — загляденье. Надо собаку.

Ну ладно, привезли с матерью Лорда домой, — и что-то он такой маленький оказался... Спустили на пол — а он завертелся на полусогнутых, уши прижал и... лужу сделал. Илюша в расстройстве рухнул на диван. Лужу вытерла мать.

И всё с тех пор делала мать: варила Лорду овсянку, выгуливала его, чистила уши. Нравится ей в ушах у всех ковыряться, — злился Илюша, — вот и ко мне с ваткой пристает. Он пробовал воспитывать собаку, учить её командам по книжке. Ничего не понимает собака. Хуже того

— всех боится! Стул переставишь — шарахается от стула, от самой маленькой собачки — наутёк. В той же книжке Илюша нашёл описание породы и понял, что Лорд и не боксёр вовсе, а помесь какая-то. Понятно, почему им щенка так дёшево отдали. Никому не нужен потому что. И так стало грустно Илюше — хоть плачь. Он и заплакал. Слёзы покатились у него из глаз и прямо в ухо: он на боку лежал. Полное ухо слёз. Слышит другим ухом — клац, клац когтями по полу — подходит к нему Лорд и слёзы лижет. Язык у Лорда тёплый, шершавый. И ничем не пахнет. И морда у Лорда на ощупь мягкая, плюшевая, а шея крепкая, и вообще он хороший пацан. «Трус только — как и я. Так и будем жить —два труса», — решил Илюша, затащил щенка к себе под одеяло, обнял его и уснул.

Стали звать «боксёрскую собаку»: мать — Лорушкой, сын — Лошкой или Лохом, по настроению. Когда настроение было хорошее, Илюша тискал Лошку и целовал его в плюшевое лицо, а когда злился, бил Лоха по лбу кулаком — лоб у того был крепкий, как панцирь у черепахи. И лапы крепкие и тяжёлые, как кулаки у Мохаммеда Али. А пасть — чемодан, с зубами-саблями, полено перекусит. Всё при нем, а вот поди ж ты — трус. Бракованный, что с него взять. Зато ласковый, игрун. Любимая игрушка у Лошки — колбаса резиновая. Дождётся Лошка, когда у Илюши настроение появится, хвать колбасу и хозяину в руки тычет: давай поиграем. И начинается у них битва за колбасу. Всегда Лошка побеждает. Стоит с отнятой игрушкой над поверженным Илюшей — рычит, как зверь, кукишем своим — остатком хвоста — крутит, и из зубов колбаса торчит, как сигара. «Колбасатая собака» — картина называется. Еще гальку любит гонять по полу — лапой! Носом! Глазом! Ухом! Спиной валяется на гальке. А потом возьмёт гальку в рот и сидит так. Рот полуоткрыт. Глаза на закате. И не реагирует. «Галькомания» — называется. Камень отнимут — опять нормальная собака.

Конечно, Илюша теперь стал с Лошкой гулять. И вот идут они однажды с прогулки, а навстречу им — бритоголовый Костян, тот самый бандюган в лампасах! У Илюши от страха уши заложило. Начало он пропустил, как к нему Костян привязался — вспомнить не может, помнит только: Костян взял его за плечо и повёл за трансформаторную будку. Там Костян поставил Илюшу по стойке «смирно» и стал у него карманы один за другим выворачивать. Илюша стоял ни жив ни мёртв. И Лошка сперва оробел, отбежал от чужого. Потом подошёл понюхать. Тут Костян его и пнул по животу. Лошка взвизгнул, лапы у него подломились, и он ткнулся лицом в пыль. Илье жар в голову ударил.

— Ты!! —закричал он вдруг басом на Костяна. Такого голоса никогда прежде у него не было. — Ты!! — заревел Илья медведем.

Он схватил Костяна за кофту и начал трясти и таскать его во все стороны, как куклу. Костян оторопел. Лицо у него сделалось детским, бровки встали домиком, губы сложились буквой «о». Но драчун он был опытный, в считаные секунды собрался и стал сопротивляться, тыкать кулаками Илью. Тут незнакомым голосом заорал Лорд! Пацаны обернулись оторопело — чемодан с саблями летел на грудь Костяну. Удар Мохаммеда Али — и обидчик в нокауте. Лорд схватил Костяна за кофту, пятясь, поволок

— заголился пуп у крутого, худые ребра.

— Убери собаку! — взвыл Костян. — Илья-а!

Илья оттащил Лорда за ошейник, Лорд бился в ярости, хрипел, чёрная полоса вздыбленной шерсти шла волной от носа до кукиша хвоста.

Кое-как угомонились.

Лорд, не сводя глаз с чужого, сновал туда и сюда на привязи поодаль, втягивал воздух носом, фыркал. Илья отряхивал спину бывшему врагу. Костян сам себе отряхивал коленки, озирался на собаку и говорил уважительно:

— Ничего у тебя впряга. Какая порода?

Илья отвечал солидно:

— Боксёр. Не видишь, что ли?