Деформация

Глава 30

После разговора в кабинете, уставленном книжными шкафами, Ник не видел Мориса три дня. Ощущение времени сбилось и ориентироваться стало трудно — в жилом блоке не было окон. Ник смутно представлял, что будет дальше и пока просто делал то, что от него хотели. Несколько раз Фрауд проводил какие-то обследования и задавал вопросы о прошлом, но хотя бы галлюцинаций больше не вызывал. В основном Ник по несколько часов в день проводил с Надзирателем по имени Эдриан, который учил его писать не шифром и помогал читать то, что давалось сложно. Ник нервничал, скидывал книги, курил и закидывал ноги на стол — прямо под нос Эдриану. Тот лишь отодвигался подальше и продолжал занятия. Этот Эдриан был худощавым белобрысым подростком, постоянно отводившим глаза от Ника и его шрамов.

К удивлению, Эдриан оказался спокойным и довольно приветливым, представить его в полной боевой готовности было почти невозможно — он не выглядел как солдат без собственной воли. За несколько дней Ник привык к нему и уже не пытался демонстративно досаждать. Благодаря Эдриану читать получалось лучше — Ник брал книги с полок, пролистывал, вылавливая заинтересовавшие страницы, и старался представить то, о чём там написано.

— Нужно кое-что тебе показать, есть время? — голос незаметно вошедшего Мориса отвлёк от очередной книжки, а перебиравший бумаги Эдриан поспешил ретироваться из комнаты.

— Будто у меня есть выбор, что ответить, — Ник усмехнулся, закрывая томик.

— Это важная часть того, что тебе следует знать, иди за мной, — Морис вышел.

Морис неторопливо шёл по длинному коридору и молчал. Ник следовал за ним, запоминая новый маршрут — в эту часть базы он ещё не ходил, потому что выданная ему карта постоянно отказывала в доступе. Они покинули жилой блок и вышли в просторный холл. Два широких коридора уходили направо и налево, ближе к потолку находились окна, сквозь которые просачивался дневной свет, но сам холл пустовал. В стене напротив возвышались сомкнутые створки грузового лифта, и Морис направился к ним.

Когда Ник впервые оказался в лифте исследуя здание, у него закружилась голова, а к горлу подтупила тошнота. Неприятное ощущение быстро отпустило, но Ник по возможности старался пользоваться лестницами.

Лифт грузно двинулся с места и поехал вверх. Морис так и не поворачивался лицом и не заводил разговоров, что Ника вполне устраивало. Он рассматривал своё мутное отражение в матовых металлических стенках лифта и изредка поглядывал на затылок Мориса. Двери лифта с тихим шипением разъехались в стороны и выпустили Ника в большое помещение.

Просторный зал с высокими потолками был заполнен рядами столов. В отличии от жилых блоков и лабораторий, в этом помещении оказалось несколько больших окон. За мониторами на столах наблюдали Надзиратели, рассматривая какие-то формулы и делая записи. Стена напротив была похожа на огромную картину — метров десять в ширину и почти столько же в высоту. Спустя пару минут Ник заметил, что изображение на красочной картине не цельное, а поделено на отдельные экраны. Он подошёл поближе и запрокинул голову, наблюдая за движущимися и сменяющимися картинками.

— Это трансляция с Забвения. За жизнью на острове следят десятки камер. Мне нужно знать, что там происходит, чтобы вовремя принимать меры, — Морис поравнялся с Ником, переводящим взгляд с одного экрана на другой.

— Совсем другой мир…

На движущихся картинках было то, что Ник иногда представлял, вспоминая рассказы Выживших, фотографии, описания из книг и вещей прошлого — люди прогуливались по широким аллеям среди цветов и деревьев. Их кроны были настолько раскидистые и зелёные, что казались ненастоящими — Ник никогда раньше не видел такого насыщенного цвета. Женщины, мужчины и дети, одетые в лёгкую одежду, смеялись и сидели на берегу совсем узкой речки, пролегающей через остров.

Аккуратные дома окружены клубами и садиками. За жилыми кварталами выстроились ряды ветряков. Похожие устройства для выработки электричества он видел в Вэйварде. Поля переливались красками, на небольших пастбищах пасся домашний скот. Люди занимались своими делами, наслаждались летней погодой и солнцем. Чем дольше Ник смотрел на это, тем больше у него возникало сомнений.

— Слишком идеальная картинка, — он повернулся к Морису. — Похоже на представление.

— Ты думаешь, мы бы стали разыгрывать такой масштабный спектакль? — Морис расхохотался. — Э, нет, Забвение живёт спокойной жизнью, но ещё десятка два лет и места там не останется, поэтому Совет острова и сворачивает все программы. — Он всё ещё смеялся, вытирая выступившие в уголках глаз слезинки.

— И как они будут жить здесь? — Ник сделал жест в сторону окон, за которыми виднелся унылый пейзаж побережья.

— Ресурсов должно хватить на постепенную очистку воды и части почвы. Часть людей сможет остаться на острове и, если они смогут договориться, то часть выпустят из карантина, — Морис повёл головой.

— Размытый план, — Ник пожал плечами. — А люди, живущие здесь?

— Ликвидация, — коротко ответил Морис, всматриваясь в мониторы.

— Что значит «ликвидация»? — Ник подошёл ближе.

— То и значит. Все живущие на Побережье это часть эксперимента, образцы, которые уже не нужны, — Морис вздохнул. — Но я хочу, чтобы мои исследования были продолжены, поэтому ликвидация должна пройти не по плану. Чуть позже я подробно расскажу о том, что мне нужно от тебя.

— Ты сам себя слышишь? Мы живые люди, а не образцы!

— Вас пара десятков тысяч — это не такая большая потеря для Забвения, а мои исследования они уже не хотят обеспечивать.

— Чёрт, — Ник дёрнулся, отходя на пару шагов.

— Ты должен понимать, что большая часть того, что знаю я, неизвестна острову. Они наблюдают за мной, но не знают, что их шпионы давно под моим контролем; не знают, что у них нет и половины тех данных, что я собрал по исследованиям. Ничего не знают. Поэтому, у меня и тебя, как преемника, есть шанс сохранить хотя бы часть экспериментов.

— Значит, на Забвении только думают, что ты и твои исследования под полным контролем? — Ник снова поднял глаза на экраны.

— Именно. Но и остров полезен для меня, поэтому, я не могу открыто им противостоять, могу только саботировать, делая вид, что выполняю приказы, — Морис вздохнул.

— Они сильнее тебя, вот ты и не делаешь ничего, — Ник хмыкнул и пожал плечами.

— И да, и нет. Любой из исходов будет плачевен для Побережья. Если ты меня убьёшь или сдашь, не важно, они просто проведут ликвидацию. Если же ты попробуешь меня понять, то ликвидация не состоится в полной мере и жертв будет меньше, но условия останутся прежними. Везунчиками останутся только те, кого вывезли отсюда на остров для работы в химических лабораториях.

— Ты играешь с нашими жизнями, будто мы насекомые, — раздражённо сказал Ник, не отрывая взгляда от экранов.

— Почти так и есть, — Морис встал рядом. — На острове ведь даже не знают, кто вы такие. Они считают, что на Побережье живут дикари, заражённые радиацией и болезнями, отравленные химией и живущими почти как насекомые.

— И это, по-твоему нормально? — Ник покосился на Мориса.

— Почему нет? Это их правда, другой для них не существует, так же, как и для тебя не существовало ничего кроме Риверкоста и пары городишек поблизости.

Ник надолго замолчал, наблюдая за жизнью, транслируемой с экранов. Они никогда не мог бы подумать, что где-то есть место с чистой водой и таким количеством зелени. Что есть место, где территорию не занимают разрушенные города и обломки старого мира, не шныряют банды и голодные дикие животные. Вдруг он кое-что понял — люди на острове находились на улице днём. В лёгкой одеже, не прикрывая головы и руки, не прячась от обжигающих лучей.

— Почему они не прячутся от солнца? — Ник размял затёкшую шею. — Леон говорил, что днём так жарко потому, что из-за химических атак был нарушен какой-то озоновый слой, защищающий Землю, но я не разбираюсь во всём этом.

— Да, это от части правда, но никаких атак уже давно нет. Повреждённая атмосфера почти восстановлена, а они, — Морис задумался. — Всем, кто на острове сделаны прививки снимающие негативный эффект вакцины долголетия.

— То есть? То, что мы жаримся под солнцем просто эффект вакцины? — Ник удивился, переводя взгляд с Мориса обратно на экраны.

— Да, именно, — Морис улыбнулся. — К сожалению эффект распространяется и на следующие поколения, но и приспособиться тоже можно. Жители Вэйварда же приспособились. Делать прививку всем, кто на Побережье, слишком затратное дело, а то, что вы живёте по ночам, не мешает эксперименту и даже помогает понять, насколько поколений отразится эффект.

— Испоганили половину планеты, чтобы понаблюдать за тем, что выйдет, — пробормотал Ник, уже отвернувшись от экранов.

— Ты думаешь до Столкновения всё было так прекрасно, как сейчас на острове? — Морис снов хохотнул. — Ты наивен, словно ребёнок.

— Уж точно люди были лучше.

— В кабинете, в тумбе под монитором я оставил тебе немного карт памяти с видеозаписями о старом мире, глянь как будет время, я думаю, ты будешь достаточно удивлён, — Морис протянул Нику карту, с помощью которой он вышел из жилого блока. — Если будет нужно, приходи сюда, я провожу здесь много времени. Немного позже мы снова встретимся, а пока я вынужден тебя оставить — есть дела.

— Деловой какой, — Ник сунул карту в карман и направился к лифту. Любопытство потихоньку подстёгивало посмотреть видеозаписи, о которых говорил Морис, хотя что-то внутри противилось новому знанию.

***

Ожидание разведчика затянулось — шёл пятый день, как Тайлер отправил того в Вэйвард. За это время он успел узнать у Кэти подробности о базе и теперь он хорошо представлял входы и выходы, этажи и блоки, расположение лабораторий и камер, где держат людей. Кэти всё ещё относилась с настороженностью, аккуратно подбирая слова и стараясь не упоминать о том, чем она занималась, когда работала на «Прайм». Карту абсолютного доступа она передала ему. Солнце уже клонилось к закату, когда разведчик, наконец, вернулся. Тайлер встретил его, когда возвращался с берега.

— Есть новости, — жилистый парень протянул Тайлеру карту с отметками. — Арс уже должен был собрать всех людей и выехать сюда, но тебе нужно знать кое-что ещё.

— Что? — Тайлер разглядывал карту, на которой жирным кругом была обведена Тридцать четвёртая резервация.

— Там собираются люди из Риверкоста, с ними ещё кто-то, — разведчик пожал плечами.

— Ещё кто-то? — Тайлер вопросительно поднял бровь.

— Не знаю. Они не похожи на мародёров, не похожи вообще ни на одну из банд, которые нам знакомы. Похоже, что они тоже собираются двигаться к базе. Арс поедет через эту резервацию, тебе нужно быть там.

— Понял, — Тайлер кивнул. — Если они собираются штурмовать «Прайм», то мне необходимо с ними встретиться. Оставлю тебя здесь, — Тайлер кивнул на внимательно слушающих Симона, Хизер и Кэти, — им может понадобиться помощь.

— Думаешь, трейсеры договорятся с тобой? — в голосе разведчика прозвучало сомнение.

— Похоже, что у нас одна цель. По крайней мере пока, — Тайлер свернул карту. — Я заберу мотоцикл и буду там очень скоро. Хизер, — Тайлер обратился к застывшей в ожидании девушке, — вы должны остаться здесь и пока не предпринимать ничего, поняла?

Она кивнула, переводя взгляд на Кэти, которая молчала и хмурила брови, будто о чём-то размышляя. Уже наступили сумерки, костёр они не разводили и её черты лица стали видны смутно.

— Предлагаешь нам снова ждать? — Кэти подняла на него взгляд. — Может, на поехать с тобой?

— Нет, Кэти, вдруг мы сможем встретить Ника? Или ещё что-то поменяется, — Хизер вмешалась в её рассуждения. — Там и без нас хватит народу. Останемся здесь.

— Как скажешь, — Кэти вздохнула. — Но мне не верится в то, что Ник сможет сам выбраться оттуда.

— Мы не можем знать точно, — с нажимом проговорила Хизер.

— Всё, — Тайлер прервал их разговор. — Я оставляю вам Рэна, — он кивнул на парня, — он опытный боец и сможет помочь в случае чего. До встречи.

Тайлер не стал дожидаться прощаний и продолжения перепалки между Кэти и Хизер, ускорив шаг, он спустился на берег. Быстрыми движениями сбросил с мотоцикла ветки и завёл его. Мотор заурчал и, немного повозившись в песке, мотоцикл сдвинулся с места.

***

Оставшись в одиночестве и тишине, Ник бродил по кабинету. Открывая и снова задвигая узкий ящик, не разглядывая названий, будто боясь, что всё сказанное Морисом — правда. Рассматривая коробочки и устройства на полках, он обнаружил набор для курения — газовую зажигалку, инкрустированную деревом и каким-то желтоватым металлом, аккуратно свернутые, плотно забитые сигареты и небольшую металлическую чашку, судя по всему, предназначенную для пепла и окурков.

— Отлично. Давно хотел покурить, — Ник разобрался с набором и, усевшись на пол напротив ящика, задумчиво потянул его рукой на себя, затягиваясь горьким дымом. — Стоит ли?

Рукой он уже тянулся внутрь, загребая маленькие архивы целой горстью. Высыпал на пол.

«Вторая Мировая Война», «Ядерные испытания», «Терроризм» и ещё с десяток разных надписей были выведены на миниатюрных картах памяти. Ник поднимал устройства с названиями ближе к глазам. Тот, кто чиркал их наспех, не очень хорошо знал шифр. Он шумно выдохнул, вставляя первое устройство в разъем.

Ник просматривал архивы один за одним, внимательно и не отвлекался даже на падающий на пол пепел. Он смотрел в мерцающий монитор, смотрел неотрывно, почти не дыша и не моргая. Свет в комнате стал тусклее, вокруг Ника воцарились искусственные сумерки и лишь свет экрана бегал вспышками по его лицу, а в глазах отражались люди с оружием, танки и самолёты, куски человеческой плоти, подорванные гранатами. Он смотрел, как тысячи людей падают в ямы — их безымянные могилы.

Поднимались, отражаясь в его зрачках огромные грибы атомных взрывов, сносило ударными волнами деревья и города, горели заживо люди. Они бежали в слезах от рушащихся зданий, неслись куда, глаза глядят — только подальше от грохота падающих самолетов и осколков. Его глаза затягивались черными тучами гари и смога, в них пылали пожары тысяч гектаров леса, расплывались чёрными лужами тонны нефти, обезображивая поверхность океана. Ник не мог понять, сколько так прошло времени, но голова уже звенела, и он нащупал на панели экрана кнопку выключения. Хотелось разбить монитор, легонько толкнув его рукой, но он только отключил экран и завалился на спину, закрывая глаза.

— Люди всегда были одинаковыми, — произнёс он в тишину кабинета. — Ничего меняется. Вот он, прекрасный мир прошлого.

Находиться на одном месте было невыносимо и, прихватив с собой уже очень плотную стопку бумаги, сшитую тонким жгутом, он вышел из кабинета, чтобы ещё раз пройти по базе и обновить записи. В некоторых блоках Ник ещё не успел побывать, и Морис ещё не выдал ему очень много информации, всё время ходя вокруг да около. Он решил спуститься к лабораториям и камерам — туда Ник ходил только один раз и ничего не успел записать. Его передёрнуло — нет, туда он ходил ещё один раз — когда Морис заставил его прийти к отряду. Прикладывая ладонь к пропускной системе и проводя карточной по приборам, он не спеша шёл по коридорам, освещенным холодными лампами. Толкнув двойные двери в лабораторный отсек, он сделал свет ярче, чтобы лучше разглядеть расположения аппаратов и схему всего помещения.

— Ник?!

Из-за толстой стеклянной двери послышался приглушённый голос. Он увидел Сэм, подошедшую ближе.

— Что происходит? Что случилось тогда, ответь, — она металась из стороны в сторону, пытаясь привлечь его внимание. За её спиной крестив руки на груди стоял Алекс. — Тебя заставили да?! Тебя пытают?!

Ник разглядел в дальнем углу внимательно наблюдающую за ним Хелену и Уолтера, который сидел на кушетке, поджав к себе ноги.

— Скажи, что это дурной сон, — голос Саманты дрогнул и Ник решился посмотреть ей в глаза.

— Это не сон. Это моё решение, — сказал он чётко и медленно.

Сэм проглотила слова и ошарашенно уставилась на него. Ник не был уверен в том, что за ним не наблюдают сейчас — камера наблюдения находилась на месте, изредка поворачиваясь на креплении. На том видео не было звука, но рисковать их жизнями сейчас нельзя. Пусть уж лучше думают, что он и вправду предал их.

— Этого не может быть! — Саманта ударила кулаком по стеклу и датчики по бокам дверей предупреждающе пискнули. Она отошла.

Ник ничего не ответил, встретившись взглядом с Алексом и Хеленой он развернулся, поспешно покидая лабораторию — зарисовки можно попробовать сделать по памяти. Голос Сэм стих за дверями пустующего сегодня блока. Ник обошел несколько этажей в поисках Мориса и спустился в просторный ангар, служивший также доком для единственного корабля «Прайма» и пары десятков лодок. Ворота удерживали вколоченные в скалы огромные крепления. Открываясь наружу ворота выпускали корабль на остров. Закрываясь, они плотно примыкали к крыше над оборудованной под док бухтой. В десятке метров от входа в ангар, слева, высились ещё одни ворота — выходящие на дорогу. Оттуда выезжали на точки фургоны мобильных баз. Здесь же находилось топливо — большие топливные хранилища, плотно закрывались люками, почти выравненные с полом. Ник очень тщательно срисовывал детали конструкций, механизмы работы ворот и коды их открытия — это могло пригодиться.

Терпение заканчивалось, но Ник боролся со своими мыслями, делая вид, что смирился с судьбой. Подмывало просто устроить на базе пожар или, пробравшись к запасам оружия, подорвать важные блоки, но Морис ясно дал понять, что это ничего не изменит. Нужно узнать больше — настолько много, что решение обязательно найдётся. Он здесь, внутри «Прайма» и Морис считает, что Ник сдался, встал на его сторону, давая больше свободы действий. Придётся ждать. Снова.

***

Морис устроился в большом кресле и, выключив планшет с надоевшей своими звонками Сандрой, бережно перебирал папки с распечатанными записями, результатами исследований и данными о модифицированных подопечных. Всё в одном экземпляре — он слишком боялся, что его драгоценные знания могут попасть не в те руки. Ещё кое-какие данные хранились на главном компьютере, но Морис постоянно думал о том, что они защищены ненадёжно, постоянно менял пароли и шифры.

Сандра и Совет Забвения были уверены, что Морис полностью им подчиняется и лишь иногда совершает ошибки, но списывали это на пошатнувшееся здоровье. Но ни Сандра, ни остальные не знали, что препарат для подавления воли давно испытан на их «докладчиках» и остров знает лишь то, что выгодно самому Морису. Решение свернуть все проекты и остановить деятельность «Прайма» на Побережье задевало его до глубины души, ведь он отдал проекту столько лет, а исследованиям генома вообще всю жизнь. Последние несколько месяцев пришлось потрудиться — после новости о ликвидации, Морис спешно уничтожил копии всех данных, применил свой препарат на учёных, работавших с вакциной долголетия, собрал все данные о подопечных, утаив часть документов от Совета. Это не могло закончиться просто так.

Военные за границами карантина в дела Мориса не лезли, скупая вакцину долголетия и химикаты для оружия и выполняя единственное условие сотрудничества — никого из карантинной зоны не выпускать. Морис отдавал сотрудничающим с ним правительствам часть разработок, и они были только рады следить за развитием исследования. Впрочем, они не знали, что люди с Побережья вполне здоровые и здравомыслящие, считая, что эксперименты ведутся на условных «овощах». Теперь же, когда Совет и Сандра давили сильнее, Морису ничего не оставалось кроме попытки спасти хотя бы исследования генных модификаций.

Морис перебрал досье всех известных ему подопечных, по очереди открывая и просматривая краткую информацию о способностях и отклонениях. Он покачал головой — есть среди них экземпляры и получше Ника, во всяком случае более эрудированные и обладающие лидерскими качествами, но вот загвоздка — у некоторых из них слишком неуправляемая воля, и Морис не мог бы ручаться, что вещество подействует и на них, заставляя работать на него. Ни Ника, как оказалось, вещество воздействует и поможет его контролировать в случае чего.

В дверь коротко постучали.

— Да, — ответил Морис, не поднимая головы.

— Мы обнаружили нарушителей недалеко от базы, на месте одного из наших постов, — в кабинет заглянул разведчик.

— Сколько?

— Две женщины, подросток и молодой харриер. Убрать? Там сейчас находится наша группа.

— Нет, — Морис поднял взгляд. — Есть фотографии?

— Да, — разведчик удивился, но показал расплывчатые фотографии, сделанные издалека. Какие-то время назад Морис приказал фиксировать всех, кто подходит близко к базе, чтобы узнать о приближении Ника.

— Я знаю, кто это. Уводите группу, я сам разберусь.

— Понял, — разведчик кивнул и удалился.

Морис поднялся из-за стола и, размяв шею, улыбнулся самому себе. Кажется, Нику пора прогуляться по окрестностям базы.