Дело для Жаби

Глава 4. Через темень, через гору

— Но это был не остров! — запротестовала Жаби. — Я бежала по огромному полю.

— Странно, — сказал Гордон. — Только на Пещерном острове есть водопад и ёлки. А здесь на карте чётко видно, что вокруг море. Ты не могла забыть про море?

— Нет, теперь я всё вспомнила.

Гертруда возбуждённо запрыгала. Она хотела что-то сказать.

— Но ведь была зима и снег! Вдруг море покрылось льдом и ты подумала, что это поле?

Гордон кивнул. Наверняка так оно и было.

— Браво, — сказал он. — Как хорошо, что у нас есть ученики!

Всё это произошло на острове. На том острове, куда переехал лис. Нехорошо, нехорошо…

— Что мне делать? — в отчаянии спросила Жаби.

— Завтра мы что-нибудь придумаем, — ответил Гордон.

Гертруда зевнула. Здесь, в полиции, всё было так увлекательно, но она немного устала.

— Некоторым пора спать, — заметил Гордон и погладил Гертруду по голове.

Потом поднялся на чердак и принёс оттуда две маленькие кроватки. Постелил Суне и Гертруде постели.

С мытьём Гордон придумал вот что.

Сперва он налил маленьким полицейским молока и угостил вечерними кексами — сахарными спиральками в пудре.

Съев такую сахарную спиральку, хочешь не хочешь приходилось

мыться целиком, особенно

если ты — мышь.

Вот такой простой план.

Потом они почистили зубы, надели пижамки и легли.

— Пожалуй, я тоже лягу, — сказал Гордон. — Завтра мы поговорим о Пещерном острове и решим, что делать…

Четверо полицейских лежали в бывшей тюрьме — на четырёх кроватях, рядом друг с другом.

— Спокойной ночи, — сказал Гордон.

— Сладких снов, — сказала Жаби.

— Спокойной ночи и сладких снов, — сказал Суне. Гертруда ничего не сказала, потому что уже спала. Гордон потушил свет и глубоко вздохнул. Что ни говори, а он устал.

Он лежал и думал об этом деле. Почти год тому назад голодный лис разорил мышиную норку, лишив крова целое маленькое семейство. Мама-мышь и все её детёныши разбежались кто куда. Удалось ли злодею поймать и съесть кого-то из них? Жаби, во всяком случае, уцелела. Она бежала со всех ног, бежала целый день.

Что было потом? Это Гордон знал. Жаби залезла на дерево и стащила орех, потому что умирала с голоду. А комиссар Гордон заметил её и закричал: «Стой, именем закона!»

Какой ужас — так обойтись с бедной мышкой, которая всю ночь бежала сквозь снег и ветер, спасаясь от ужасной катастрофы. Как это некрасиво с его стороны!

Но что же произошло с мамой? И с остальными пятнадцатью мышатами? С тех пор прошло немало времени. Остаётся лишь надеяться, что всё кончилось хорошо…

Гордон слышал, как два маленьких полицейских тихо посапывают во сне. И как Жаби вертится в своей постели. Не может уснуть, наверно.

— Жаби, может, съедим ещё по кексику? — прошептал Гордон. — Как насчёт клубничных корзиночек? Быстрее уснём.

Жаби резко села.

— Я должна идти, — сказала она. — Я должна спасти свою маму.

— Но ведь это случилось давным-давно! — возразил Гордон.

— Именно поэтому надо спешить ещё сильнее, — сказала Жаби.

— Но ты не можешь пойти на поиски одна!

— Могу, — сказала Жаби. — Я вообще-то комиссар.

— В таком случае я пойду с тобой! — сказал Гордон. — Но ведь на улице темно!

— У нас есть фонарики.

— Идёт дождь, — нашёлся Гордон.

— У нас есть непромокаемая одежда!

— Но кто позаботится о маленьких полицейских?

Гордон включил свет. И увидел, что Суне и Гертруда сидят в кроватях и слушают.

— Мы пойдём с вами! — сказала Гертруда. — Я уже отдохнула.

— Я тоже, — сказал Суне. — Я уже выспался.

Полицейские и маленькие полицейские быстро встали и оделись. Где плащи? Где зонтик? Скорее достать фонарики и фуражки!

Гертруда посмотрела на пистолет в стеклянном шкафчике.

— А пистолет возьмём? Панг, панг!

— Только не пистолет, — в один голос сказали Гордон и Жаби. — Пистолет нельзя брать никогда.

— Мм, ясно, — огорчилась Гертруда. — Возьму тогда свой рюкзачок.

Гордон снял с полки жестяные банки. Он попробовал запихнуть их в большой

рюкзак, но банки не помещались. Тогда он просто высыпал в него всё их содержимое, схрумкав, пользуясь случаем, одну миндальную подушечку.

— Пожалуйста, давай скорее, — сказала Жаби. — Надо спешить.

И они поспешили. За порогом Гордон столкнулся с ежом, который направлялся в полицию.

— Ай, — сказал Гордон.

— Очень важное дело, — сказал ёж. — Я хочу подать заявление на зайца, который бежал слишком быстро и…

Гордон поднял руку.

— Не сейчас, — сказал он. — У нас срочная спасательная операция!

— Мы ищем маму! — пропищали Гертруда и Суне.

И полицейские гуськом устремились в тёмный лес. Еж видел, что первой идёт Жаби с фонариком в руке. Луч прыгал по тропинке.

Потом шли малыши. У них были фонарики поменьше и один зонтик на двоих. Последним шёл Гордон с тяжёлым рюкзаком за плечами и громко кряхтел.

Хорошо, что с нами маленькие полицейские, думал он. Иначе бы Жаби учесала вперёд и я бы в жизни её не догнал.

Они шагали по большому лесу, потом тропинка побежала вверх и вывела их к горе.

— Всё правильно, — пропыхтел Гордон где-то сзади.

Они вышли из лесу. Деревья больше не защищали их, дождь лил как из ведра, а ветер подхватил зонтик, норовя унести маленьких полицейских прочь.

Но Гордон был намного тяжелее их, он взял зонтик, и дети, чтобы не промокнуть насквозь, пошли с ним рядом.

— Как трудно быть полицейским! — сказал Суне.

— И ещё я немного побаиваюсь привидений, которые живут здесь, на горе, — сказала Гертруда.

— Ага, я тоже, — сказал Суне.

И тогда Гордон крикнул Жаби, что они должны все вместе запеть весёлую полицейскую песню. О том, что надо всё время отважно идти вперёд. Шагай, шагай и никогда не унывай — вроде того. Не могла бы Жаби быстренько сочинить такую песенку?

Но Жаби думала только о своей маме и о том, что времени уже совсем в обрез, поэтому смогла придумать только такие строчки:

Песню было легко запомнить и легко петь. Жаби запела первая, а маленькие полицейские подхватили своими писклявыми голосами. Гордон жужжал, как большой шмель.

На горе звучала очень красивая и утешительная песня.

Пропев её раз пятнадцать, они все почувствовали прилив смелости и бодрости. И вдруг подъём кончился.

— Мы наверху! — воскликнула Жаби. — А теперь вниз под горку, к морю!

Ветер подхватил зонтик, и он запрыгал по кочкам.

— Ничего, — сказал Гордон. — Скоро мы по-любому промокнем…

И они ещё раз спели песню, только теперь, под горку, она звучала быстрее.

Потом они спели её ещё пятнадцать раз. Но вот полицейские достигли подножия горы. Перед ними расстилалось море. Солнце вставало после долгого ночного пути. Дождь перестал, но им было уже всё равно, потому что они промокли насквозь. Вдалеке виднелся остров. На нём можно было различить ёлки, небольшую гору и, кажется, водопад.