Дело незадачливого жениха

Глава 5

Мейсон остановил свою машину возле апартаментов «Монолиз», представлявших собой кирпичное здание, обращенное углом к дороге. Сотрудник Пола Дрейка, дежуривший в машине напротив дома, по-видимому, в поисках подходящей квартиры был поглощен изучением газетных объявлений для квартиросъемщиков со средним достатком. Он так увлекся этим занятием, что не заметил, как Перри Мейсон, захлопнув дверцу машины, пересек тротуар и вошел в дом.

Сидевший за столом служащий поздоровался с адвокатом ледяным тоном, хотя и вполне вежливо.

— Миссис Эзел Гарвин у себя?

— Она вас ждет?

— Нет. Скажите ей, что я пришел поговорить о доверенностях.

— Ваше имя?

— Мейсон.

Мужчина с откровенным отвращением человека, вынужденного выполнять лакейскую работу, повернулся к коммутатору, вставил штекер и, немного подождав, произнес:

— Миссис Гарвин, к вам мистер Мейсон. Он хочет поговорить о доверенностях… Нет, он не говорил… Мне спросить у него?.. Хорошо.

— Вы можете подняться, — сказал клерк, выдергивая штекер. — Комната шестьсот двадцать четыре.

— Благодарю.

Адвокат вошел в лифт и, заметив лифтершу, которая днем управляла лифтом (ночью он работал автоматически), сказал:

— Шестой, пожалуйста.

Лифтерша оказалась крупной женщиной с дряблой кожей. Она не спеша отложила журнал, который читала, и выглянула в коридор, рассчитывая на возможный приток людей. Затем уселась на откидное сиденье, при этом ее необъятные бедра растеклись по обе его стороны. Лицо лифтерши выражало крайнюю скуку.

— Шестой этаж, — повторил Мейсон.

Не обращая на него внимания, женщина наклонилась вперед, продолжая всматриваться в пустоту коридора, и лишь минуту спустя неохотно закрыла двери. Кабина лифта с грохотом понеслась на шестой этаж.

Открыв двери, лифтерша в ожидании вызова снова принялась за журнал.

Мейсон, выйдя из лифта, повернул налево, но не успел пройти и нескольких шагов, как на первом этаже раздался звонок вызова лифта.

Лифтерша не спешила: она прочла еще несколько строк, прежде чем закрыть двери и отправить кабину вниз.

Тем временем адвокат разглядывал номера на дверях, пока не оказался перед комнатой шестьсот двадцать четыре.

Он позвонил, и дверь тотчас же открылась. На пороге стояла женщина лет тридцати, одетая в черное облегающее платье. Она обворожительно улыбнулась и спросила:

— Мистер Мейсон?

— Да.

— Вы хотите поговорить о доверенностях?

— Да, — ответил адвокат, — о доверенностях, благодаря которым вы получите преимущество при голосовании на собрании пайщиков корпорации «Гарвин Майнин эксплорейшн энд девелопмент компани».

— Что же мы стоим в дверях? Проходите, пожалуйста.

— Благодарю вас.

Мейсон вошел в комнату. Женщина осторожно прикрыла за ним дверь.

— Присаживайтесь, мистер Мейсон.

Адвокат с интересом разглядывал хозяйку комнаты. Хотя ее фигура и утратила стройность, присущую ранней юности, все же надо было отдать ей должное. Она, видимо с помощью строгой диеты, сохранила тонкую талию. В ее взгляде не было и тени беспокойства, что наводило на мысль, что перед ним расчетливая женщина, привыкшая взвешивать каждый свой шаг.

— Да садитесь же, мистер Мейсон.

Адвокат расположился у окна, женщина — напротив него, положив ногу на ногу и откинувшись на спинку дивана.

— Так что же с доверенностями, мистер Мейсон? Вам что-то непонятно?

— Содержание последних доверенностей несколько отличается от обычных, не так ли?

Она тряхнула головой и засмеялась. Адвокат ждал ответа.

— Дорогой мистер Мейсон, — успокоившись, промолвила она, — неужели вы поднялись сюда, чтобы поговорить со мной о содержании документа?

— Совершенно верно, — невозмутимо ответил адвокат.

— Вам не следовало этого делать, — по-матерински снисходительным тоном произнесла Эзел Гарвин, скользнув правой рукой вдоль спинки дивана.

— Да-да, мистер Мейсон, — с усмешкой подтвердила она. — Должно быть, вам было трудно найти меня. Расскажите, как вам это удалось?

— С помощью детектива, — небрежно ответил адвокат.

Женщина застыла, напряженно глядя на него.

— Так что вы сделали?

— Воспользовался услугами детектива, — повторил он.

— Боже мой, зачем?

— Я считал это важным.

— Но почему?

— Потому что хотел выяснить, что вы намерены делать с вашими доверенностями, миссис Гарвин. Вы хотите управлять корпорацией вместо вашего бывшего мужа, не так ли?

— Моего мужа! — вспыхнула она.

— О, извините меня. Я думал, вы развелись.

— Постойте, кто вы такой?

— Адвокат вашего мужа. Наши офисы находятся в одном здании, — представился Мейсон.

— Так… это он вас заставил прийти сюда?

— Нанял — это слово больше подходит, — поправил ее адвокат.

— Хорошо, пусть так. Он нанял вас прийти сюда?

— Нет.

— Тогда почему вы здесь?

— Потому что я представляю его интересы.

— И чего же вы хотите?

— Сначала я хочу узнать, чего хотите вы.

— А почему вы решили, что я буду отвечать на ваши вопросы?

— Я на это рассчитываю.

Адвокат встал и, открыв портсигар, протянул его хозяйке комнаты. Та взяла сигарету и подалась всем телом вперед, к зажженной Мейсоном спичке. Закуривая, миссис Гарвин пристально следила за Мейсоном. Тоже закурив, он вернулся на свое место у окна, вытянул ноги и, скрестив их, проговорил:

— Итак?

— Мистер Мейсон, давайте поговорим начистоту. Вы хотите убедить меня, что вы опасный противник, — отозвалась женщина.

— Благодарю за комплимент.

— Как вы меня нашли?

— Я же говорил вам, что нанял детектива.

— Как вы узнали о доверенностях?

— Это другое дело, — уклончиво ответил Мейсон. Опустив на ковер занемевшую ногу, женщина пристроила диванную подушку на подлокотнике и, с кошачьей грацией подтянувшись на руках, облокотилась на нее, как бы невзначай сверкнув оголенными ногами. Глубоко затянувшись, она выпустила в потолок длинную голубую струю сигаретного дыма.

— Интересно? — съязвила она.

— Очень.

— Мой дражайший муж, — начала миссис Гарвин, — увлекся другой женщиной. Он хотел найти во мне другой образ, а в результате спутался с розовой куклой. Я верну его.

— И поэтому…

— И поэтому я хочу показать свои коготки… совсем чуть-чуть.

— И чего же вы хотите в первую очередь?

— Я хочу его.

— Вы хотите вернуть его независимо от того, желает он этого или нет?

Прищурив глаза, она внимательно посмотрела на адвоката, а затем произнесла:

— Мистер Мейсон, я хочу кое-что рассказать вам.

— Я весь внимание.

— Не знаю почему… Может быть, потому, что мне нравится ваше лицо, а может быть, потому, что у меня философский взгляд на вещи. Вы женаты?

— Нет.

— Когда мужчина обладает любимой женщиной, — назидательно стала говорить миссис Гарвин, — он впадает в особое состояние. Я имею в виду его эмоциональную чуткость, глубину и силу отклика его чувств. Он получает ровно столько, сколько отдает. В медовый месяц, когда влюбленный ее боготворит, она чувствует себя богиней. Это время обоюдно неиссякаемого восхищения. Но как только чары спадут, мужчина начинает понимать, что она не ангел, а живой человек.

Она ненадолго умолкла.

— Продолжайте, — некстати сказал Мейсон.

Ее глаза презрительно сверкнули из-под опущенных ресниц.

— Потом, — продолжила она, — со временем мужчина начинает раздражаться и тяготиться своим положением. Его постоянно точит сознание того, что он лишился свободы. Его одолевают две болезни: он самым неуклюжим образом обманывает жену и беспричинно придирается к ней. В конце концов он для собственного внутреннего спокойствия убеждает себя и других, что его жена оказалась недостойна его.

— И что же дальше? — спросил Мейсон.

— Тогда, — резюмировала Эзел Гарвин, — ему платят той же самой монетой. Мудрый мужчина позволит себе свободы ровно столько, сколько необходимо, чтобы уважить узы брака; мудрая женщина позволит ему ровно столько, сколько необходимо для его счастья. И тогда семейная жизнь станет гармонией. Мужчина может спать с женой, но может флиртовать и с другими женщинами, и за это он всегда будет ей благодарен. Однако, если мужчина начинает относиться к ней как к игрушке или кандалам, она может захлопнуть за собой дверь и очень плотно, мистер Мейсон, запереть ее, а ключи выбросить.

— Что вы и сделали?

— Что я и собираюсь сделать, мистер Мейсон.

— И как вы предполагаете это осуществить?

— Вы же умный человек, мистер Мейсон. Разве вы не разгадали мою маленькую хитрость с доверенностями?

— Разгадал.

— Ну и каков ваш контрудар?

— Отстаивая интересы вашего мужа, я намерен доказать, что вы мошенница, миссис Гарвин, и доверенности будут признаны недействительными.

— Значит, мой муж снова возглавит собрание пайщиков?

— Да.

— Если вы поступите так, как сказали, я нанесу удар с другой стороны.

— Что? — насторожился Мейсон.

— Сейчас услышите, — загадочно ответила женщина. Не вставая с дивана, она придвинула к себе телефон, который стоял рядом на столике, и сказала дежурному на коммутаторе:

— Соедините меня с адвокатурой. Чуть позже она добавила:

— Мне нужен отдел жалоб. Еще позже она представилась:

— Это говорит миссис Гарвин. Я замужем за Эдвардом Карлесом Гарвином. Он женился повторно, не получив развода от меня. Я утверждаю — это брак незаконный, поскольку незаконен развод, оформленный им в Мексике. Я требую возбудить дело по обвинению моего мужа в двоеженстве. Вы не могли бы принять меня завтра утром?

Какое-то время она молчала, слушая, затем улыбнулась и сказала:

— Я знаю, что вы предпочли бы не поднимать вопроса, касающегося «мексиканского развода», но уж если так случилось, придется вам заняться им. Когда можно прийти к вам на прием?

Она опять слушала, а потом довольным голосом проговорила:

— В десять пятнадцать. Благодарю вас. С кем я разговаривала? Так, мистер Стоктон. Да, я запомню. Очень вам благодарна. Ровно в десять пятнадцать я буду у вас.

Она опустила телефонную трубку и обратилась к Мейсону:

— Разве это не ответ на ваш вопрос?

Мейсон улыбнулся:

— Вы считаете, что ответили на мой вопрос? Миссис Гарвин мгновение смотрела на него с нескрываемым уважением, а затем тихо призналась:

— Как жаль, мистер Мейсон, что мы с вами по разные стороны баррикад. Черт возьми! Почему мы не встретились раньше? Но поздно сожалеть, выбор сделан. Вы бросили мне вызов, и теперь я пущу в ход свои козыри. Не знаю, на какие ухищрения мне придется пойти, но я изыщу их, не сомневайтесь.

— Вы действительно будете настаивать на возбуждении дела против вашего мужа?

— Мистер Мейсон, даже если бы оно было моим последним делом на земле, я бы все равно не отказала себе в этом удовольствии. Я собираюсь преследовать его в судебном порядке до конца.

— Если вы начнете, остановиться будет трудно. Вы отдаете себе отчет в этом?

— А кто хочет останавливаться? — спросила она, негодующе глядя на адвоката. — Мистер Мейсон, при встрече с моим мужем не забудьте рассказать ему о нашем разговоре… Мои коготки будут очень острыми.

— Ваш муж поверил вам, что вы оформили развод.

— Меня не интересует, во что он поверил.

— Но вы же говорили ему, что оформили развод, не так ли?

— Мистер Мейсон, чего только женщина не скажет мужчине, лишь бы вернуть себе его внимание, страсть, любовь. Она может, к примеру, объявить ему, что она на грани самоубийства; она может угрожать, обещать, закатывать истерики…

Выслушав ее, Мейсон подытожил:

— Боюсь, вы дорого будете стоить вашему мужу.

— Не сомневаюсь, — вызывающе заявила Эзел Гарвин.

— Но не совсем так, как вам хотелось бы, — намекнул адвокат.

— Что вы хотите этим сказать?

Мейсон встретился с ней взглядом.

— Я хочу сказать, что я не любитель обороны. Моя защита всегда наступательна. Я хочу сказать, что рано или поздно мы узнаем о подробностях вашей жизни с тех пор, как вы расстались с мужем.

Женщина проказливо улыбнулась.

— Мистер Мейсон, мне наплевать на число детективов, которых вы наймете. Вам не удастся узнать, что я делала в течение последних шести месяцев. А сейчас, извините, меня ждут другие дела. Мне должны позвонить, и предстоящий разговор не терпит посторонних ушей. Желаю вам всего хорошего, мистер Мейсон.

Адвокат встал. Эзел Гарвин проводила его до дверей, сказав задумчиво на прощание:

— Я сожалею, что не наняла вас раньше Эдварда. Все равно ему уже не помочь. Однако, боюсь, вы создадите мне массу хлопот.

Выйдя в коридор, адвокат заметил:

— А вы мне.

Ее глаза вдруг вспыхнули гневом.

— Вот в этом вы правы, — бросила она и захлопнула дверь.