Дело о нижней юбке

Глава 14

Я как раз шел в ванную комнату, чтобы помыть руки, когда зазвонил телефон и я услышал голос Миллера:

— Это вас, мистер Селби. Хотите поговорить сейчас или попросить, чтобы перезвонили через несколько минут?

— Сейчас поговорю, — ответил я и вернулся в гостиную. — Скорее всего, это мой напарник. Я оставил ваш телефонный номер у него на столе.

— Селби, — сказал я в трубку.

— Это Стэн, Пит. Как дела у детектива, которому не сидится на месте?

— Неважно, — ответил я. — Больше всего на свете я устаю от обысков.

— И как успехи?

— Никак. Ничего не нашел.

— Жаль. А что за парень этот Миллер?

— Очень высокий и широкоплечий. Откуда, кстати, ты узнал о нем?

— Сид Каплан звонил. Хотел спросить, как продвигается проверка телеграммы. И еще звонили из БКИ. Велели передать, что вообще ничего не нашли на Миллера. Его даже никогда не штрафовали за нарушение правил дорожного движения.

— Молодец, — медленно произнес я. — А ты что выяснил в переводческом бюро «Джойнер»?

— Там работают очень отзывчивые ребята. Они мне здорово помогли. Босс сразу согласился приехать, несмотря на позднее время. Пит, ну и голова же у него! Можешь себе представить, парень говорит на семнадцати языках!

— Не могу, — проворчал я. — Что ты выяснил?

— Судя по всему, Надин заказывала им перевести с французского языка газетную статью.

— Из нью-йоркской газеты?

— Нет, газета напечатана во Франции, в Бордо. Я не могу выговорить ее название, но статья из номера восьмилетней давности.

— О чем она?

— Довольно занятная история, Пит. Правда, не знаю, какой нам от нее толк. В статье рассказывается об одном шутнике, который грохнул свою жену и закопал труп в цветочной клумбе в саду. Парня звали Морис Тибалт. Он знал много языков и работал в какой-то фирме в Бордо, занимающейся импортом и экспортом разных товаров. Этот Тибалт был столпом местного общества и вдруг неожиданно пропал, как сквозь землю провалился. Вместе с женой. Через какое-то время соседи обратились в полицию. Полиция обыскала дом и двор, стала расспрашивать соседей, и вдруг один фараон заметил, что цветы в саду растут так себе и только на одной клумбе хорошо. Причем не просто хорошо, а замечательно. И знаешь причину столь бурного роста?

— Нетрудно догадаться, — ответил я. — Французская полиция нашла жену Тибалта под клумбой, на которой цветы росли, как бешеные. Они знают свое дело. И что дальше?

— Фараоны поняли, что Тибалт пустился в бега. Его поисками занималась куча народа, искали очень долго, но так и не нашли. Абсолютно никаких следов. Он исчез, как будто сквозь землю провалился.

— Это все, о чем говорится в статье?

— Нет. Там еще говорится, что французам удалось найти так много доказательств его вины, что дело даже в его отсутствие передали в суд.

— И какой приговор вынес суд?

— Естественно какой! Виновен. Теперь, если этот Тибалт когда-нибудь попадет в лапы правосудия, его ждет гильотина.

— И все это, говоришь, случилось восемь лет назад.

— Да, около восьми.

— Стэн, людей, которые проваливаются сквозь землю, так мало, что их можно пересчитать по пальцам. Странно, что французы не нашли ни одного следа за восемь лет.

— В статье еще говорится, что, по мнению полиции, Тибалт мог стать полностью другим человеком. Он говорит на многих языках и может практически везде сойти за своего. Ему приходилось часто ездить в командировки по работе. Два или три года он провел в Канаде… в Квебеке, если быть точным… И пять-шесть лет прожил в Нью-Йорке. Газетная вырезка лежит передо мной. Она была прикреплена к копии перевода. Босс из «Джойнера» попросил у Надин разрешения сохранить ее. Ребята из бюро очень заинтересовались Тибалтом, ведь он — почти их коллега.

— Думаешь, наша девочка шантажировала этого парня? — поинтересовался я.

— Уверен, что она перевела эту статью не для того, чтобы посмеяться. Если не для шантажа, то для чего? Помнишь, ты мне рассказывал, что та женщина из антикварного магазина… как ее, кстати, зовут?.. Педрик. Айрис Педрик. Она говорила, что вор, забравшийся в квартиру Надин Эллисон, когда миссис Педрик ночевала там, говорил не по-английски?

— Да, но сам подумай, Стэн, какой язык можно считать иностранным в Нью-Йорке? В нашем городе невозможно пройти и двух кварталов, чтобы не услышать половину языков, которые есть на Земле…

— Достаточно давно, чтобы знать, что такая девушка, как Надин Эллисон, не станет переводить статью из газеты восьмилетней давности только ради спортивного интереса. И не забывай, что она не выбросила счет, а хранила его в своем сейфе. — Он сделал паузу. — На каком языке говорил вор?

— Ей показалось, что на славянском, — ответил я, — но конкретнее она не смогла сказать. Послушай, Стэн, ты заговорил об этом, и меня осенила одна мысль. Как звучал бы французский… или любой другой язык у человека, который поднял над головой нож, чтобы убить Надин Эллисон, и неожиданно понял, что это вовсе не Надин Эллисон?

— Отличная мысль, Пит, — похвалил Стэн. — Давай развивай ее.

— Мужчина, попавший в такое положение, будет просто ошеломлен. Он страшно удивится, растеряется и, возможно, начнет бормотать про себя что-то, пока будет пытаться сообразить, в чем дело. В таком состоянии у людей могут полностью меняться не только голос, но и тембр, и интонация. Думаю, очень трудно определить, на каком языке говорит ошеломленный человек. Во всяком случае, эта идея дает нам хоть кое-какие зацепки. Если этот Морис Тибалт перебрался в Штаты, и если Надин Эллисон случайно узнала его настоящее имя и начала шантажировать, легко объяснить тот ночной визит с ножом.

— Значит, сейчас у нас появился новый подозреваемый. — Стэн задумался на пару секунд и добавил: — Знаешь, кажется, этот Морис Тибалт нравится мне в качестве главного подозреваемого не меньше Барта Эллисона. Жаль, что ты напрасно потерял столько времени, Пит. Возвращайся скорее.

Я положил трубку, достал наполовину из кармана сигару… и неожиданно замер, как вкопанный.

Из ванной комнаты, куда ушел Миллер, чтобы помыть руки после обыска, доносился шум воды, но больше — ни звука. Никаких плесканий или фырканий, никакого скрипения подошв или шороха полотенца, в общем, никаких звуков, кроме шума льющейся в раковину воды.

— Миллер? — позвал я и быстро подошел к двери в ванную комнату. Затем позвал громче: — Миллер?

Ответа не последовало. Я попробовал открыть дверь, но она, как и следовало ожидать, оказалась заперта.

Я на мгновение замер у двери и еще раз громко позвал:

— Миллер!

Не найдя, во что упереться плечом, я поднял ногу и изо всех сил ударил в дверь.

Она тут же распахнулась, и моему взору предстала пустая ванная комната и широко распахнутое окно. Я подошел к окну и выглянул на улицу. Альберт Миллер мог бежать, только спрыгнув вниз. Но стена дома под окном оказалась совершенно голой, а внизу виднелась освещенная луной бетонная дорожка.

У меня промелькнула мысль, что на такой прыжок не отважился бы ни один человек в здравом уме. Но какие бы причины не заставили Альберта Миллера выпрыгнуть из окна, он выпрыгнул. И после такого прыжка не только остался жив, но и сумел уйти без посторонней помощи.

Зазвонил телефон, и я вернулся в комнату, чтобы снять трубку.

Снова звонил Стэн.

— Рад, что успел застать, — сказал он. — Кое-что случилось… Я раздобыл информацию о Морисе Тибалте. Пришел Барни Феллс, и он вспомнил, что в одном из бюллетеней министерства юстиции, которые они постоянно рассылают по полицейским участкам, была его фотография…

— Теперь ты, наверное, считаешь этого Мориса Тибалта главным кандидатом на роль убийцы Надин, да?

— Да что с тобой стряслось, Пит? Чего ты злишься?

— Миллер выпрыгнул в окно, вот что стряслось! — сообщил я. — Пока мы с тобой разговаривали, он…

— Он мертв?

— Нет, но я почти уверен, что он себе что-то повредил.

— Хочешь сказать, что он выпрыгнул в окно и…

— Так что, если нам нужны кандидаты на роль убийцы, то лучше Миллера не найти, — прервал я Рейдера. — А сейчас клади трубку, Стэн. Я должен поднять тревогу.

— Хочешь, я к тебе приеду?

— Нет. Оставайся в участке… и постарайся использовать башку лучше, чем я использовал свою…