Дело о золотом Купидоне

Новые улики

Вернувшись в Серую башню, Марк поднялся в свой кабинет и застал там Гаспара, который, сидя на краешке стула возле письменного стола, задумчиво смотрел в открытое окно. По подоконнику прохаживался белый голубь из королевской голубятни, а дальше, на крепостной стене поблёскивали кирасы стражников, стоявших в карауле.

— Что скажешь, дружище? — спросил Марк и направился к столу, на ходу снимая перевязь с мечом.

— Я прошёлся по улице аптекарей, заходя во все лавки подряд, — сообщил сыщик. — Золотую краску изготавливают лишь в трёх аптеках, и только в одной её заказывали на этой неделе. Это не такой уж востребованный товар, к тому же быстро портится, потому краску смешивают на заказ.

— И кто ж заказал её на этот раз? — Марк остановился, внимательно глядя на своего помощника.

— Краску аптекарю Тибо заказал молодой рыцарь весьма приятной наружности. Он раньше его не видел, должно быть тот не бывал на их улице. До этого рыцарь зашёл в несколько аптек, спрашивая, где он может купить золотую краску. Его направили к Тибо и он заказал у него склянку краски к маскараду.

— Он описал его? — помрачнел Марк. — Это был сам де Лапорт?

— Нет, ваша светлость. У этого рыцаря были светло-каштановые волосы и карие глаза.

— Де Ривер?

— Похоже на то, — кивнул Гаспар. — Прикажете привезти аптекаря к нам, чтоб он его опознал?

— Давай! — кивнул Марк. — А я пока снова поговорю с его друзьями. Может, они расскажут мне ещё что-нибудь интересное!

Он спустился в камеру для допросов и велел привести кавалера де Клюни. Тот за время пребывания в темнице полностью утратил былую уверенность и теперь испуганно и несколько заискивающе смотрел на графа де Лорма. Должно быть, сначала он полагал, что скоро это недоразумение разрешится, и он выйдет на свободу, но время шло, а он всё также оставался за решёткой. К нему никто не приходил, о нём, казалось, забыли, и ужасная мысль, что он так и останется здесь до конца дней, то и дело всплывала в его голове.

— Чем я могу помочь вашему сиятельству? — спросил он, глядя, как сиятельный граф перебирает листы протокола прошлого допроса. — Уверяю вас, я сказал вам чистую правду и готов возместить ущерб всем, кого мы потревожили в ночь маскарада.

— Скорее всего, вам придётся это сделать, — пробормотал Марк, не отрываясь от чтения. — Сумму определит суд.

— Я готов хоть сейчас! Но, уверяю, к смерти бедного Оноре я не причастен! Я, наоборот, очень огорчён, ведь он был моим другом!

— Скажите, де Клюни, — поднял голову Марк, — а с чего это ему пришло в голову вырядиться Купидоном, да ещё намазаться этой краской?

— Это его тщеславие, господин граф! Он только услышал о такой краске, как сразу загорелся желанием предстать в виде золотой статуи, а потом решил, что оденется Купидоном, ведь это даст ему повод заказать наряд из золотой парчи и приделать крылья на спине. Какой ещё образ дал бы ему возможность вырядиться в золотую парчу, не задев самолюбие его величества? В Купидоне есть что-то шутовское. Он предвкушал, как сможет позабавиться, стреляя в придворных стрелами с цветками вместо острия!

— От кого же он услышал о такой краске?

— От де Ривера. Тот сказал, что сам хотел намазаться ею, но так и не придумал, к какому наряду она подойдёт, а потом и вовсе выбрал костюм с маской. Он предложил краску де Лапорту. Я тогда сказал, что могу взять её себе, но Оноре заявил, что мне больше подойдёт козлиная голова. Я решил, что это будет довольно смешно, и согласился.

— Значит, идею с костюмом и краску предложил ему де Ривер, — задумчиво кивнул Марк. — А что вы скажете о намерении де Лапорта пойти на свидание с Анжеликой де Байе?

— Ну… — де Клюни мученически закатил глаза. — Я знал об этом, но Оноре велел мне держать язык за зубами. Если б король потом узнал, что он встречался наедине с его невестой… Это могло стоить ему не только должности, но и головы. Он сказал, что получил письмо от Анжелики, она ему нравилась. Потом добавил, что отстанет от нас в доме де Байе, и я должен буду увести остальных, сделав вид, что не заметил его отсутствия. Все были уже пьяны и ничего не заметили.

— А каким образом он получил это письмо? Его принёс посыльный или передал кто-то из слуг во дворце?

— Не знаю, — с огорчением признался де Клюни.

Отправив его страдать обратно в камеру, Марк вызвал к себе Матье.

— Вот что, дружок, — распорядился он, — выясни, где живёт кавалер де Ривер, и обыщи его квартиру.

— Что искать? — тут же уточнил сыщик.

— Нам известно, что это он заказал у аптекаря Тибо золотую краску и передал её де Лапорту. Так же я подозреваю, что и поддельное письмо Анжелики де Байе исходило от него. Ищите всё, что может подтвердить это предположение: черновики письма, образцы почерка, шёлковую бумагу, маленькие надушенные конверты или женские духи, красный сургуч.

Матье заверил его, что всё понял, и удалился.

После этого Марк снова допросил де Вьена, де Лакомба и де Говерна. Все они подтвердили, что это Мишель де Ривер дал де Лапорту золотую краску и навёл его на мысль одеться золотым Купидоном. Что касается письма, приглашавшего его на свидание с Анжеликой де Байе, то де Лакомб слышал о нём впервые, а де Говерн не знал, каким образом оно попало в руки де Лапорта. И только де Вьен, вдруг признался, что ему тоже было известно о письме.

— Я узнал о нём совершенно случайно, — тихо проговорил он, расправляя свои запачканные кружевные манжеты. Вид у него был потерянный и усталый. — Я слышал, как Оноре говорил об этом с Мишелем, и выражался при этом очень грубо. Он сказал, что хочет сначала сам проверить, достойна ли эта девица войти в спальню короля, или что-то в этом роде. Если честно, я испугался, потому что если это всплывёт, то будет громкий скандал и всех причастных могут наказать. Мне вообще не понравилось, что де Лапорт задумал встретиться с девушкой, которая может стать королевой. Мне показалось, что это не просто предосудительно, это возмутительно. Ведь это может быть истолковано как оскорбление его величества или даже как государственная измена. А я… Если узнают, что я знал и не донёс на них, то не признают ли меня соучастником? А если я донесу, то Оноре найдёт способ испортить мне жизнь… Я был в смятении, а потом решил, что мне вообще не стоит признаваться в том, что я что-то такое слышал и знаю. Потому я и молчал. Но теперь… Я предпочитаю признаться во всём и готов свидетельствовать в этом деле против де Лапорта и девицы де Байе.

— Как вёл себя в тот момент де Ривер? — спросил его Марк.

— Да, и против него тоже, потому что он прекрасно понимал, что происходит. Он даже обсуждал с де Лапортом, насколько безопасно будет ему в доме виконта де Байе, и что он сделает, если его там поймают. И при этом он подбадривал его и говорил, что если возникнут проблемы, нужно припугнуть виконта письмом. Дескать, если король узнает, что Анжелика пригласила Оноре на свидание ночью в свои комнаты, то о перспективе стать королевой она сможет забыть. Он ещё спросил у де Лапорта, не уничтожил ли он письмо, как она того просила, а тот рассмеялся и сказал, что он не такой дурак, чтоб собственными руками уничтожить столь ценный козырь. Вы видите, я всё это рассказываю вам, потому что возмущён их поведением и тем, что они намеревались оскорбить короля. Я готов свидетельствовать против них в суде, и, надеюсь, что это будет учтено при определении моей участи.

Марк задумчиво кивнул и велел тюремщику увести его. Поднявшись из камеры допросов, он ненадолго вышел во внутренний двор башни и постоял там, вдыхая свежий воздух и наблюдая за конюхами, которые разгружали телегу с сеном, увязанном в большие тюки. Они уносили их в конюшню, и оттуда слышалось негромкое ржание.

Выходило, что убийцей де Лапорта, скорее всего, является Мишель де Ривер. Что ж, и у него был мотив для этого. Он преданный брат и то, что королевский офицер злословил о его сестре, не могло оставить его равнодушным. К тому же он был достаточно близок с де Лапортом и тот наверняка выбалтывал ему свои секреты, а значит, он должен был знать, что тот получил деньги за то, что рекомендует королю соперницу Маргариты, да ещё вот-вот укрепит позиции Анжелики, примирив её отца с графом де Альбоном. Он как-то разузнал о «Штандарте Кальдерона», о том, что в лавандовое вино де Байе добавляют красный тмин, а секретным ингредиентом духов Анжелики является мускус белого бобра. И тогда ему осталось только заказать у аптекаря золотую краску с третьим компонентом яда, преподнести её своему другу и убедить его явиться на пир в виде золотой статуэтки с крыльями, что при тщеславии де Лапорта было не так уж сложно.

Ещё раз перебрав в уме имеющиеся факты, Марк решил, что вина де Ривера доказана, и можно приступать к его допросу, но он всё же хотел дождаться возвращения Матье.

Конюхи тем временем выгрузили всё сено и ушли, закрыв за собой ворота конюшни. Марк вздохнул, посмотрел в подёрнутое сизой дымкой небо и направился к себе.

Матье явился вскоре. Он вошёл в кабинет и, радостно улыбаясь, показал графу зажатый между двумя пальцами маленький конверт из шёлковой бумаги с красной сургучной печатью.

— Ты нашёл это у де Ривера? — воскликнул Марк, протянув за письмом руку.

— Я ничего у него не нашёл, — покачал головой сыщик, подходя к столу, и отдал ему письмо. — Де Ривер снимает несколько комнат в доме баронессы де Видаль. После смерти супруга её дела несколько пошатнулись, и она вынуждена сдавать часть дома на улице источника короля Анри жильцам. Она беспрепятственно пропустила нас в комнаты де Ривера. Мы перевернули там всё вверх дном, но ничего не нашли, и уже думали, что уйдём с пустыми руками, когда в дверь постучали. Я открыл и увидел на пороге худую даму лет сорока, в сером суконном платье весьма элегантного покроя с кружевным воротником. Она представилась как Клотильда Герен, учительница дочерей баронессы де Видаль. Эта дама весьма образована и при этом не замужем. Она живет тем, что даёт уроки дочерям купцов и небогатых дворян, обучает их грамоте, счёту, манерам, в общем всему, что должна знать девица определённого сословия. Эта госпожа Герен узнала от баронессы, что тайная полиция арестовала де Ривера, и поспешила явиться к нам, чтоб рассказать о том, что недавно оказала ему некую услугу.

— Это она написала то письмо?

— Именно так! Де Ривер обратился к ней и попросил написать некое письмо, сказал, что хочет подшутить над своим приятелем и заодно вызволить его из самовольного заточения, куда он вверг себя от отчаяния, получив отказ от некой гордой девицы. Будто бы, явившись туда, куда указывает это письмо, он попадёт в компанию друзей, где его будет ждать накрытый стол и обильная выпивка. Он просил госпожу Герен переписать на шёлковой бумаге изысканным почерком некий текст, а потом надушить письмо, и запечатать его так, как должна это сделать девушка дворянского сословия. В благодарность он принёс ей пирожные с миндалём, и она с удовольствием выполнила его просьбу. Однако её смутило, что текст, который она переписывала, уже был написан на хорошей бумаге изящным женским почерком. Но де Ривер пояснил, что этот почерк его другу знаком, потому он не может воспользоваться черновиком письма. При этом он поднёс этот черновик к пламени свечи и сжёг его. Узнав от баронессы об аресте её жильца, госпожа Герен решила на всякий случай сообщить обо всём нам. Я попросил её взять такую же бумагу и по памяти воспроизвести то письмо, а потом так же надушить и запечатать его. Полагаю, что, хоть то письмо и было сожжено в камине, теперь у нас есть его относительно точная копия!

— Отлично, — одобрил его действия Марк и распечатал письмо.

Там красивым женским почерком было написано:

«Господин де Лапорт, нет, Оноре! Вы позволили себе недопустимую дерзость, признавшись мне в своих чувствах и зная при этом, что сердце моё принадлежит нашему государю! Я с негодованием отвергла ваше предложение, однако, полагаю, что мы можем достигнуть некоего компромисса. Грядёт ночь святого Коломбэйна, и она полна волшебства, а значит, может исполнить самые сокровенные желания. Под маскарадными масками скрываются не только лица, но и сердечные тайны. Мимолётная шалость заслуживает прощения, как лёгкая шутка, которая вскоре забудется. Если вы согласны сохранить всё в секрете, то вам следует явиться на пир в нашем доме. Когда все будут увлечены танцами и болтовнёй, незаметно покиньте зал, сверните налево, дойдите до винтовой лестницы и поднимитесь на второй этаж. Там идите по коридору, пока не увидите на стене гобелен с юной дамой, держащей в руках гирлянду из роз. Напротив будет дверь. Я не стану запирать её на ключ. Войдите и ждите. Возможно, ожидание затянется, поскольку я освобожусь лишь после отъезда гостей, но обещаю вознаградить вас за ваше терпение. Анжелика Б.»

Внизу имелась приписка: «Сожгите это письмо тотчас после прочтения, если вам дорога моя честь».

— Возьми это письмо, — Марк вернул его Матье, — и отправляйся на Дорогу роз. Покажи его виконту де Байе и спроси, совпадает ли оно с тем, что он нашёл на теле де Лапорта!

Молодой сыщик кивнул и умчался, однако, вскоре вернулся.

— Виконт де Байе был потрясён, когда я показал ему это письмо. Он сказал, что оно в точности такое, как-то, что он сжёг в своём камине!

— Вот и отлично, — холодно и немного азартно улыбнулся Марк. — Похоже, мы уже нашли убийцу. Что ж, дождёмся аптекаря Тибо и посмотрим, узнает ли он в де Ривере того молодого рыцаря, который заказал ему золотую краску. И если он его узнает, то можно считать, что ловушка захлопнулась, зверь загнан и нам останется только нанести победный удар ему в сердце.

Вскоре вернулся Гаспар с пожилым аптекарем, который был немного напуган интересом тайной полиции к его персоне. Он поклонился графу де Лорму и подтвердил, что незадолго до дня святого Коломбэйна получил заказ изготовить золотую краску. Он смешал её, передал склянку молодому рыцарю, получил плату и на этом они расстались.

— Сможете ли вы узнать этого рыцаря, господин Тибо? — спросил его Марк, и аптекарь уверенно кивнул.

— Я хорошо запомнил его, ведь он приходил дважды, и расспрашивал меня о том, как пользоваться краской, смазывается ли она при прикосновении и как её смыть. Я рассказал ему, что краской довольно легко испачкаться, но она смывается обычным маслом, хотя частицы золотой пудры могут ещё некоторое время оставаться на коже.

— Что ж, пойдёмте со мной. Я покажу вам молодого человека, а вы скажете мне, он ли заказал у вас золотую краску.

Вместе с аптекарем Марк спустился в казематы под Серой башней и прошёл в камеру для допросов. Вскоре там появился клерк и привычно устроился со своими письменными принадлежностями за столиком в углу. Марк велел привести в камеру Мишеля де Ривера, и когда тот появился, обратился к аптекарю:

— Взгляните на этого человека, господин Тибо. Знаком ли он вам?

— Я не знаю его имени, — покачал головой тот, — но встречался с ним дважды. Этот человек заказал у меня золотую краску для лица и позже выкупил свой заказ.

— Вы уверены, что это он?

— Я совершенно уверен в этом, ваше сиятельство, — твёрдо заверил его аптекарь.

Марк кивнул клерку и тот заскрипел по бумаге пером, внося в протокол факт опознания. Велев Гаспару проводить аптекаря, Марк не спеша прошёл к своему столу и сел. Он задумчиво посмотрел на де Ривера, который выглядел несколько обеспокоенным.

— Зачем было приводить его сюда? — немного нервно произнёс он. — Я и не отрицаю, что купил у него эту краску.

— Зачем?

— Я намеревался использовать её для маскарада, но потом понял, что мне не хватит денег на золотой костюм, и потому отдал склянку де Лапорту. Он достаточно богат, чтоб полностью обернуться в золотую парчу, что он и сделал.

— Какой благородный жест, господин де Ривер! — кивнул Марк. — Особенно после того, как он поливал вашу сестру грязью на каждом углу.

— Ах, вы об этом, — пробормотал тот. — Я не сказал бы, что он поливал Маргариту грязью, просто иногда отзывался о ней не лучшим образом. Я старался не обращать на это особого внимания. Ведь именно благодаря знакомству с Оноре я попал ко двору, и, пожелай он, меня бы вышвырнули прочь из дворца без надежды вернуться. Я не хотел портить с ним отношения, потому и проглотил эту обиду. В конце концов. если б мне удалось закрепиться здесь, найти, подобно Монтерри, службу, я бы уже не зависел от его милостей и смог предъявить свои претензии. Но пока…

— Неужели? — Марк скептически усмехнулся. — Вы признаёте, что спускали своему приятелю постоянные публичные оскорбления вашей сестры? Маргарита сказала, что вы всегда были для неё заботливым братом, и вдруг предпочли закрыть глаза на столь неподобающее поведение своего друга? Вы — дворянин и в будущем — барон де Ривер. А может, всё не так просто? Вы втёрлись в доверие к Оноре де Лапорту, чтоб разузнать о нём побольше, подготовить месть и в нужный момент нанести удар, чтоб отомстить и разом пресечь его злобную болтовню о Маргарите?

— Вы о чём? — насторожился де Ривер.

— О золотой краске. И о «Штандарте Кальдерона».

— О каком штандарте? Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Да, я не отрицаю, что купил эту краску и отдал ему, но при чём тут какой-то штандарт?

Его удивление выглядело вполне искренним.

— «Штандарт Кальдерона» — это сложный яд, одним из компонентов которого является та самая золотая краска, которую вы подарили де Лапорту. Именно из-за неё он умер той ночью в комнате Анжелики де Байе, куда вы его заманили подложным письмом.

— Я не понимаю… — пробормотал молодой человек. — О чём вы?

Марк достал маленький конверт из шёлковой бумаги с красной сургучной печатью и, развернув его, встал и подошёл к де Риверу.

— Я об этом, — произнёс он, поднеся надушенное письмо к его лицу. — Узнаёте? Именно его написала для вас госпожа Герен.

— Ну… — де Ривер поспешно вытер рукавом вспотевший лоб. — Я не отрицаю, что просил её об этой услуге. Но это была лишь шутка, поверьте! Никакого злого умысла.

— В самом деле? Заманить мужчину ночью в спальню к девице, которая мечтает выйти замуж за короля и уже на полпути к этому, — это шутка? Над кем же вы хотели подшутить? Над де Лапортом или над барышней де Байе? Или решили разом избавиться от обоих? Её вы тоже, наверно, не слишком любите, ведь она перешла дорогу вашей маленькой сестрёнке? Почему же ваш друг де Лапорт умер от подаренной вами краски там, куда вы его заманили? При этом подозрение пало на семью соперницы вашей сестры.

— Я не понимаю! — вдруг в отчаянии закричал де Ривер. — Да, я заказал эту краску и нарочно заманил Оноре этим письмом в комнату к Анжелике, но я и не думал, что он умрёт!

— А чего же вы ждали?

— Я… — он потерянно осмотрелся по сторонам, словно ища подсказку, а потом вдруг решился и заявил: — Да, я хотел отомстить де Лапорту за ту клевету о Маргарите, которую он всем рассказывал. Его даже не смущало, что я рядом, он не обращал на это внимания. Я просил его прекратить, но он только рассмеялся и сказал, что на самом деле не имеет ничего против моей сестры, но ему за это заплатили. Понимаете? Он просто взял деньги за эти ушаты помоев, которые постоянно выплёскивал на Маргариту, и считал это достаточным оправданием! Что мне было делать? Вызвать его на дуэль? Кто бы мне позволил биться с ним? Меня бы просто выгнали прочь и, возможно, выдворили из города! Я не мог с ним поквитаться и не мог защитить честь моей сестры! Я был в смятении, и тогда графиня де Сюржер подала мне эту идею.

— Графиня де Сюржер? — насторожился Марк.

— Ну да! Она благоволит моей сестре и хорошо относится ко мне. Я иногда бываю у неё. Я зашёл к ней и в какой-то момент начал жаловаться. Я рассказал ей обо всём и признался, что чувствую себя совершенно бесполезным. Она посочувствовала мне, я ушёл. А потом она пригласила меня снова и сказала, что знает, как наказать де Лапорта и устранить из борьбы за сердце короля Анжелику де Байе. Но речи о каком-то убийстве не было! Она велела мне заказать у аптекаря эту краску и подарить её Оноре, а также убедить его намазать ею лицо и руки на маскараде. Потом я должен был подделать письмо и заманить его к Анжелике в комнату. Она сказала, что если де Лапорт будет пьян, то полезет к Анжелике целоваться и перемажет её краской. Та, конечно, поднимет шум, на ней останутся золотые пятна, от которых будет не так просто избавиться. Де Байе потребует у короля наказать де Лапорта, тот впадёт в немилость и, возможно, его даже прогонят. А Анжелика… всё равно все будут подозревать, что посторонний мужчина не так просто оказался ночью в её комнате. Особенно если всплывёт это письмо. Даже если ей удастся оправдаться, подозрения останутся, слухи уже расползутся по дворцу. А учитывая, что невеста короля должна обладать незапятнанной репутацией, её шансы добиться благосклонности Жоана резко упадут. Именно этого я и хотел! Конечно, Анжелика ни в чём не виновата перед моей сестрой, но ведь это её мать заплатила де Лапорту за ту гнусную клевету! Короче, я подумал и согласился. Но клянусь, я не собирался убивать Оноре и знать не знал, что эта краска ядовита! Аптекарь может подтвердить, что я расспрашивал его об этом и он заверил меня, что она безвредна. Она может в худшем случае вызвать лишь покраснение на коже, которое быстро проходит без следа. И это всё!

Де Ривер замолчал, опустив голову и сжав руки так, что побелели пальцы. Он был напуган, и до сих пор не мог поверить, что попал в такую скверную историю. Марк задумчиво смотрел на него, а сбоку слышался деловитый скрип пера. Клерк продолжал записывать признание молодого рыцаря.

— Значит, это всё было задумано графиней де Сюржер, — кивнул Марк. — Вы сможете это доказать?

— Доказать? — молодой человек задумался, а потом покачал головой. — Это был лишь разговор с глазу на глаз. Ах, да! Она ещё написала черновик письма, которое я должен был подбросить де Лапорту. Она велела мне найти девицу с красивым почерком, чтоб та его переписала и запечатала, а потом сжечь черновик.

— Вас это не смутило?

— Нет. Я просто подумал, что она дала мне совет и оказала помощь в осуществлении плана, но не хочет быть вовлечена во всё это. В конце концов, это ведь был мой план мести.

— А она не сказала вам, откуда знает о том, где расположена комната Анжелики?

— Нет, не сказала, а я не спрашивал. Это меня вообще не интересовало.

— Она что-то говорила вам о лавандовом вине или мускусе белого бобра?

— Нет, я бы запомнил.

— А вы сами раньше бывали в доме де Байе?

— Никогда. И если вы меня спросите, знаю ли я, где расположена спальня Анжелики, то я скажу вам, что на втором этаже, дверь напротив гобелена с дамой и розами, — так было написано в том черновике. Но если честно, я даже не представляю, где это.

— Вам понравилось знаменитое лавандовое вино де Байе?

— Нет, это вино показалось мне странным, — де Ривер невольно поморщился. — Виконт говорил, что оно изготовлено по их семейному рецепту, но мне показалось, что оно слишком… у него был такой пряный и сложный вкус. Я попросил принести мне обычное вино.

— А де Лапорт пил его?

— Его пили все, ему тоже подали кубок. Он выпил и попросил ещё. Сказал, что это очень необычно и изысканно. Я думаю, он просто хотел казаться оригинальным. И ещё пил для храбрости перед тем, как отправиться на свидание. Анжелика ему нравилась. У меня даже теплилась надежда, что они поладят, и он оставит мою сестру в покое!

— Значит, он был влюблён в барышню де Байе? — уточнил Марк.

— Я вообще сомневаюсь, что он был способен в кого-то влюбиться, — грустно усмехнулся де Ривер. — Но к ней его влекло. Он говорил, что её аромат кружит ему голову.

— А вам нравился аромат её духов?

— Духи как духи, — устало пожал плечами де Ривер. — Ничего особенного.

Задав ему ещё несколько вопросов, Марк велел тюремщикам отвести его обратно в темницу, а сам поднялся в свой кабинет. Он остановился у окна, глядя, как в небе над черепичными крышами играют ласточки.

Его недавние подозрения о том, что за этой смертельной интригой стоит графиня де Сюржер, неожиданно подтвердились. Похоже, она попыталась повторить давнее убийство Кальдерона, надеясь, что с Анжеликой случиться то же, что и с ней тогда, и даже без обвинения в убийстве де Лапорта её репутация будет уничтожена. Что ж, в этом она преуспела, да к тому же всё сделала руками глупого мальчишки, который был так озабочен местью своему беспринципному приятелю, что с радостью принял её план, считая его своим. Теперь всё указывало на де Ривера, а то, что он понятия не имел о «Штандарте Кальдерона» и его компонентах, никого не убедит в его невиновности. Против графини де Сюржер нет ничего, кроме его слов. Даже черновик записки он сжёг по её просьбе, обернув собственное благородство против себя самого.

Марк нахмурился. Чего-то ещё не хватало в этой сложившейся, как мозаика, картине. Как графиня де Сюржер узнала о том, что в лавандовом вине, которое подают в доме де Байе, есть красный тмин? Откуда ей было известно о тайном ингредиенте духов Анжелики? И каким образом она выяснила, где расположены покои дочери королевского парфюмера и о том гобелене с юной девой, держащей гирлянду роз?

Ответы на эти вопросы мог дать виконт де Байе. Однако было уже довольно поздно, чтоб наносить визит королевскому парфюмеру, и Марк решил отложить это на следующий день.