Дело о золотых рыбках

7

Звук сирены, сначала похожий на писк назойливого комара, стремительно нарастал, потом, когда машина подъехала к дому, понизился от пронзительного требования уступить дорогу до басовитого протеста и, наконец, смолк.

На крыльце послышались тяжелые шаги, и Мейсон распахнул входную дверь.

– А вы что здесь делаете, черт возьми? – воскликнул сержант Дорсет.

– Организую торжественную встречу, – сухо ответил Мейсон. – Входите.

Полицейские прошли в комнату, даже не сняв шляп, и с любопытством уставились на женщин. На Салли Мэдисон – спокойную и собранную, с ничего не выражающим кукольным лицом, на миссис Фолкнер – откинувшуюся на спинку кушетки, с красными от слез глазами, издававшую звуки, слишком размеренные для рыданий и слишком тихие для стонов.

– О'кей, – сказал сержант Дорсет Мейсону, – что расскажете на этот раз?

Мейсон учтиво улыбнулся:

– Не стоит горячиться, господин сержант. Тело обнаружил не я.

– А кто?

Мейсон кивнул в сторону женщины на кушетке.

– Она его жена?

– Если быть точным, господин сержант, а я уверен, что вы этого хотите, она – его вдова.

Дорсет подошел к миссис Фолкнер и, просто сдвинув шляпу на затылок, дал ей понять, что хочет задать несколько вопросов. Остальные полицейские, разбежавшиеся по дому в поисках тела, почти одновременно собрались у двери ванной.

Сержант Дорсет подождал, пока миссис Фолкнер посмотрит на него.

– Итак? – произнес он наконец.

– Я действительно любила Харри, – едва слышно сказала миссис Фолкнер. – У нас случались ссоры, иногда он был просто невыносим, но...

– Об этом поговорим чуть позже, – прервал ее Дорсет. – Как давно вы его нашли?

– Всего несколько минут назад.

– Сколько? Пять? Десять? Пятнадцать?

– Не думаю, что прошло уже десять минут. Скорее, чуть больше пяти.

– Мы ехали сюда шесть минут.

– Мы позвонили вам сразу, как только я нашла его.

– Насколько сразу?

– Немедленно.

– Через одну минуту? Две? Три?

– Не более одной.

– Как вы его нашли?

– Я пошла в спальню и открыла дверь ванной комнаты.

– Вы искали его?

– Нет. Я пригласила мистера Мейсона войти и...

– А он что здесь делает?

– Он стоял у двери, когда я подъехала. Хотел поговорить с мужем.

Дорсет резко повернулся к Мейсону.

Тот кивнул.

– Об этом поговорим чуть позже, – снова сказал сержант.

Мейсон улыбнулся:

– Сержант, со мной была мисс Мэдисон. Впрочем, мы с ней не расставались часа два.

– Кто такая мисс Мэдисон?

– Я, – с улыбкой ответила Салли.

Сержант внимательно оглядел ее. Его рука непроизвольно потянулась к шляпе, он снял ее и положил на стол.

– Мейсон – ваш адвокат?

– Нет, не совсем.

– Как вас понимать?

– Ну, я еще не договорилась с ним окончательно, не наняла его, просто подумала, что он сможет мне помочь. Захочет помочь, понимаете?

– В чем помочь?

– Убедить мистера Фолкнера профинансировать изобретение Тома Гридли.

– Какое изобретение?

– Оно касается лекарства для рыб.

– Эй, сержант, взгляните-ка сюда, – раздался голос из спальни. – У него в ванной плавает пара золотых рыбок.

– Сколько рыбок плавает? – переспросил Мейсон.

– Две, сержант.

– Последний вопрос задал не я, а Мейсон, – сердито пробурчал Дорсет.

– О! – Появившийся в дверях спальни широкоплечий полицейский угрожающе посмотрел на Мейсона. – Простите, сержант.

– Прошу вас, – сказала миссис Фолкнер, – позвольте мне позвать кого-нибудь. Я не вынесу одиночества после того, что произошло. Меня уже тошнит.

– Простите, мадам, – сказал полицейский из спальни, – но в ванную комнату входить нельзя.

– Почему?

Некоторая щекотливость ситуации заставила офицера промолчать.

– Вы... вы не увезете его? – спросила миссис Фолкнер.

– Пока нет. Нужно все сфотографировать, снять отпечатки пальцев. Многое предстоит сделать.

– Но мне так плохо, как я должна поступить?

– В доме нет второй ванной?

– Нет.

– Послушайте, – сказал Дорсет, – почему бы вам не провести эту ночь в отеле? Быть может, у вас есть друзья...

– Нет, только не это. Я не в состоянии ехать в отель. Я так расстроена. Я... меня тошнит... Кроме того, не думаю, что мне удастся снять комнату в столь поздний час простым телефонным звонком.

– Есть друзья, у которых вы могли бы остановиться?

– Нет, таких нет. Подруга может приехать сюда. Она живет в квартире с еще одной девушкой, у них нет лишней комнаты для меня.

– Как зовут подругу?

– Адель Фэрбэнкс.

– Хорошо. Позвоните ей.

– Я... о... – Миссис Фолкнер закрыла рот ладонью.

– Бегите на улицу, – посоветовал второй полицейский.

Миссис Фолкнер метнулась к черному входу. Все слышали, как ее рвало.

– У нее есть подруга, которая скоро придет сюда, – сообщил Дорсет полицейскому в спальне. Им понадобится ванна, поторопитесь с отпечатками пальцев.

– Уже занимаемся, сержант, но их слишком много. Не успеем классифицировать и сфотографировать к тому времени, когда приедут забирать труп.

Сержант Дорсет быстро принял решение:

– Хорошо. Снимайте на липкую пленку. – Потом он повернулся к Мейсону. – Выйдите на улицу. Когда понадобитесь, позовем.

– Я могу сообщить все, что вас интересует, прямо сейчас, а если понадобится дополнительная информация, вы найдете меня завтра в моем офисе, – предложил в ответ Мейсон.

Дорсет заколебался.

– Подождите на улице минут десять-пятнадцать. Могут возникнуть вопросы, нетерпящие отлагательств.

Мейсон взглянул на часы.

– Пятнадцать минут. Ни секундой дольше.

– Договорились.

Когда Мейсон направился к двери, Салли Мэдисон вскочила с кресла.

– Эй, подождите, – остановил ее Дорсет.

– Да? – Салли обернулась с очаровательной улыбкой на губах.

Дорсет оглядел ее с головы до ног, взглянул на стоявшего в дверях спальни полицейского. Тот незаметно подмигнул ему.

– Хорошо, – наконец сказал Дорсет. – Подождите на улице вместе с мистером Мейсоном. Но никуда не уходите. – Он прошагал к двери и приказал стоявшему у крыльца полицейскому в форме: – Мистер Мейсон подождет на улице пятнадцать минут. Если возникнут к нему вопросы, я позову. Девушка будет ждать, пока она мне не понадобится. Никуда ее не отпускайте.

Полицейский кивнул и повторил:

– Пятнадцать минут. – Потом, взглянув на часы, добавил: – Приехал частный детектив. Я не пропустил его в дом. Он говорит, что его вызвал адвокат.

Сержант Дорсет бросил взгляд на курившего, прислонившись к крыльцу, Пола Дрейка.

– Привет, сержант, – поздоровался Пол.

– А ты что здесь делаешь? – намеренно растягивая слова спросил Дорсет.

– Крыльцо подпираю.

– Приехал на машине?

– Ага.

– Вот и сиди в ней.

– Как вы добры ко мне, господин сержант.

Сержант Дорсет подождал, пока Салли Мэдисон и Перри Мейсон не выйдут на крыльцо, потом захлопнул дверь.

Мейсон, кивком подозвав Дрейка, направился к своей машине. Чуть помедлив, Салли последовала за ним. Секундой позже подошел Дрейк.

– Как все произошло? – спросил он.

– Фолкнер был в ванной. Кто-то застрелил его. Одним выстрелом. Точно в сердце. Смерть, вероятно, наступила мгновенно, правда, медэксперт еще не дал заключения.

– Его нашел ты, Перри?

– Нет, жена.

– Уже не плохо. Как она обнаружила его? Была дома, когда вы приехали?

– Нет, подъехала, когда я звонил в дверь. Знаешь, Пол, судя по всему, она страшно торопилась. Выхлопные газы ее машины пахли как-то странно. Быть может, осмотришь ее машину до начала допроса и придешь к тому же выводу, что и я?

– К какому?

– Пока не знаю. Ничего определенного, но больно лихо она вылетела из-за угла и подъехала к дому. Ничем не могу подтвердить свою догадку, Пол, кроме странного запаха выхлопных газов. Но я сразу же стал размышлять, приехала ли она издалека или сидела в машине где-нибудь за углом, совсем рядом. Мотор звучал странно, я почувствовал запах чистого бензина, когда она остановила машину. Быть может, проверишь заслонки?

– Могу попробовать, – с сомнением произнес Дрейк.

– Хуже не будет, – подбодрил его Мейсон.

Дрейк отошел и направился к крыльцу. Полицейский улыбнулся, покачал головой и погрозил пальцем.

– Ничего не выйдет, приятель, извини.

Дрейк отошел в сторону, немного потоптался на месте и, достаточно непринужденно, направился к автомобилю миссис Фолкнер. Открыл дверь, сел на водительское сидение, чуть погодя достал сигарету и зажег спичку. Прикуривать не торопился, и изучил за эти короткие мгновения приборную панель.

– Как снимают отпечатки пальцев? – поинтересовалась Салли Мэдисон.

– Предметы покрываются специальным порошком, – ответил Мейсон. – Так выявляются отпечатки. Иногда используется черный порошок, иногда белый, в зависимости от поверхности. В основном, для выявления используется черный порошок. Потом к выявленному отпечатку прижимают специальную липкую пленку и тщательно ее разглаживают, чтобы частички порошка прилипли к липкому слою. Затем пленку снимают. Таким образом снимаются и отпечатки пальцев с того места, где они были обнаружены.

– Как долго они могут храниться в таком виде?

– Бесконечно долго.

– А как полицейские узнают, откуда именно были сняты отпечатки?

– Вы задаете слишком много вопросов.

– Простое любопытство.

– Все зависит от эксперта, выполняющего эту работу. Некоторые помечают предмет, с которого сняты отпечатки, ставят номер на липкую ленту, соответствующий номеру предмета. Некоторые заносят номера в записную книжку вместе с эскизом или описанием точного места, с которого был снят отпечаток.

– А я думала у них есть специальные аппараты, которыми они фотографируют отпечатки.

– Иногда полицейские именно так и делают. Иногда – нет. Все зависит от исполнителя. Лично я сфотографировал бы все отпечатки, даже в том случае, если женщины никогда не пользовались ванной.

Салли удивленно посмотрела на него.

– Почему? – спросила она.

– Потому что, если отпечатков слишком много, эксперту будет чертовски трудно классифицировать их.

– Какое это имеет значение?

– Огромное, если они найдут ваши отпечатки.

– Что вы имеете в виду?

– Значение имеет то, где они их обнаружат, на дверной ручке или на рукоятке револьвера.

Пол Дрейк открыл дверь автомобиля миссис Фолкнер, опустил ноги на землю, потянулся, зевнул, вылез из машины, захлопнул дверь и, непринужденно попыхивая сигаретой, направился к Мейсону и Салли Мэдисон.

– Твоя догадка подтвердилась, Перри, – сообщил детектив.

– Что обнаружил?

– Заслонка выдвинута наполовину, мотор холодный. Даже учитывая то, что она приехала минут двадцать назад, нельзя объяснить такую температуру двигателя. Он не мог так быстро остыть. Судя по всему машина проехала не более четверти мили. Возможно, даже меньше.

– Из-за угла она вылетела на достаточно высокой скорости, – заметила Салли Мэдисон.

Мейсон предостерегающе взглянул на Дрейка.

Дверь дома распахнулась, в освещенном прямоугольнике появилась фигура сержанта Дорсета. Он сказал что-то полицейскому, охраняющему вход в дом. Тот подошел к краю крыльца и голосом судебного пристава, вызывающего свидетеля, прокричал:

– Салли Мэдисон!

– Салли, это вас, – с улыбкой произнес Мейсон.

Ее вдруг охватила паника.

– Что мне им говорить?

– Хотите скрыть что-нибудь? – спросил Мейсон.

– Нет. Кажется, нет.

– Если собираетесь скрыть что-либо, не говорите об этом, но ни в коем случае не лгите.

– Но мне придется солгать, если я собираюсь что-то скрыть.

– Нет, не придется. Просто ничего не говорите. Как только полиция отпустит вас, позвоните по этому номеру. Это домашний телефон Деллы Стрит. Скажите, что приедете к ней. Снимите номер в отеле под собственным именем. Никому не говорите, где находитесь. Попросите Деллу позвонить мне утром, примерно в восемь тридцать. Завтрак закажите в номер. Никуда не выходите, ни с кем не разговаривайте, пока я не приеду.

Мейсон передал ей листок бумаги с номером Деллы Стрит.

– Зачем все это нужно? – спросила Салли.

– Хочу оградить вас от назойливых журналистов. Возможно, им захочется взять у вас интервью. А я попытаюсь получить пять тысяч долларов для вас и Тома Гридли из наследства Фолкнера.

– Ах, мистер Мейсон!

– Никому ничего не говорите, – предупредил еще раз Мейсон. – Никто, включая полицию, не должен знать, куда вы направляетесь. Не говорите даже Тому Гридли. Ни с кем не общайтесь, пока я не выясню, как обстоят дела.

– Вы считаете, что существует возможность...

– Почему нет? Все зависит от обстоятельств.

– Каких?

– Многих.

Сержант Дорсет повторил приказ, и полицейский с крыльца снова прокричал своим судебным голосом:

– Салли-и-и-и-и Мэдисон-н-н-н. – Потом, оставив официальный тон, завопил: – Эй вы, хватит болтать. Сержант хочет видеть девчонку.

Салли Мэдисон быстро застучала каблуками по дорожке.

– Перри, почему ты подумал, что машина стояла за углом? – спросил Дрейк.

– Возможно, и не за углом, Пол. Я догадался, что двигатель холодный по запаху выхлопных газов. Потом, совершенно естественно, у меня родилась мысль, что она могла ждать благоприятного момента где-нибудь за углом.

– Такая возможность существует, – согласился Дрейк. – И знаешь, что все это означает, если наши догадки подтвердятся?

– Не вполне, – задумчиво произнес Мейсон. – Не буду даже ломать голову, пока не узнаю, верны ли наши догадки. Но сам факт достаточно интересен, чтобы над ним поразмыслить в будущем.

– Думаешь, сержант Дорсет придет к такому же выводу?

– Сомнительно. Он слишком озабочен точным соблюдением процедуры. Лейтенант Трэгг, присутствуй он здесь, мог бы заинтересоваться. Он достаточно умен... Дорсет же слишком полагается на старые методы запугивания, с их помощью он сумел подняться по служебной лестнице. Трэгг проницателен и ловок, невозможно догадаться, какие действия он предпримет в следующий момент. Он...

Снова распахнулась дверь. На этот раз сержант Дорсет не воспользовался услугами охранника, а закричал сам:

– Эй вы, двое, подойдите сюда. Нужно поговорить.

– Пол, – тихо произнес Мейсон, – если они попытаются отделаться от тебя, садись в машину и осмотри ближайшие углы, а когда появятся газетчики, найди среди них знакомого, угости его выпивкой и попытайся все выяснить.

– Я смогу сделать это только после того, как он передаст репортаж в газету, – предупредил Дрейк.

– Раньше и не надо. Только...

– Продолжайте беседу, джентльмены, как угодно, – язвительно заметил Дорсет. – Не смею настаивать, к чему спешка? Подумаешь, какое-то убийство!

– Не самоубийство? – поинтересовался Мейсон, поднимаясь по ступенькам на крыльцо.

– А куда делся револьвер? Он его проглотил по-вашему? – с иронией спросил Дорсет.

– Я даже не знаю, как он был убит.

– Как вам не повезло! А что Дрейк здесь делает?

– Смотрит по сторонам.

– Ты как здесь оказался? – спросил Дорсет Дрейка.

– Я сказал Салли Мэдисон позвонить ему сразу после звонка в полицию, – пояснил Мейсон.

– Что такое? – рассердился Дорсет. – Кто звонил в Управление?

– Салли Мэдисон.

– Разве не жена покойного?

– Нет. Миссис Фолкнер готовилась забиться в истерике. Звонила Салли Мэдисон.

– Зачем вам понадобился Дрейк?

– Смотреть по сторонам.

– Для чего?

– Для того, чтобы что-нибудь найти.

– Зачем? Вы же никого не представляете, не так ли?

– Если быть точным, я пришел к Фолкнеру с отнюдь не дружеским визитом.

– Что вы можете сказать о Стонтоне, у которого якобы находятся украденные рыбки?

– Он уверяет, что рыбок передал ему сам Фолкнер.

– Фолкнер заявил в полицию, что рыбки были украдены.

– Я знаю.

– Говорят, вы были здесь, когда приехала патрульная машина по вызову о краже рыбок.

– Верно. Дрейк тоже был здесь.

– Итак, вы сами как думаете? Рыбки были украдены или нет?

– Я никогда не занимался рыбками, господин сержант.

– Не вижу связи. Какое это имеет значение?

– Возможно – никакого, возможно – огромное.

– Не понимаю.

– Вы когда-нибудь пытались, стоя на стуле, опустить половник в аквариум глубиной четыре фута, поймать им рыбку, потом, перехватывая ладонями четырехфутовую палку, поднять ее на поверхность и перенести в ведро?

– А какое это имеет значение? – недоверчиво спросил Дорсет.

– Возможно – никакого, – повторил Мейсон. – Возможно – огромное. Сержант, потолок в кабинете находится, по моему мнению, на высоте девяти с половиной футов, дно аквариума расположено на высоте трех футов шести дюймов от пола. Глубина аквариума – четыре фута.

– О чем вы говорите, черт возьми?

– Об измерениях.

– Не понимаю.

– Вы спросили меня, были ли украдены рыбки.

– Ну?

– Улики, свидетельствующие о краже, включают в себя половник, к ручке которого, в качестве удлинителя, была привязана четырехфутовая палка от швабры.

– Ну и что? Чтобы достать до дна аквариума глубиной четыре фута, потребуется четырехфутовая палка, не так ли? Или ваш изощренный ум пришел к другому выводу?

– Если вы достаете рыбку из аквариума глубиной четыре фута, поверхность воды в котором ниже края на полдюйма, а дно находится на высоте трех с половиной футов от пола, значит поверхность воды находится на высоте семи футов и пяти дюймов.

– Ну и что? – По голосу Дорсета было ясно, что он уже заинтересовался, но по-прежнему пытался скрыть интерес под маской язвительной насмешливости.

– А то, что вам удастся опустить четырехфутовую палку с половником на конце совершенно беспрепятственно, так как вы сможете наклонить ее. Но поднимать половник вам придется в строго вертикальном положении, иначе рыбка выскользнет. Предположим, в вашей комнате потолок находится на высоте девяти с половиной футов от пола, а поверхность воды в аквариуме на высоте семи с половиной футов. Когда вы поднимаете половник с привязанной к нему четырехфутовой палкой на высоту двух футов от дна аквариума, конец палки упрется в потолок. Как вы поступите в этом случае? Стоит вам наклонить палку с половником, рыбка моментально выскользнет обратно.

Дорсет, наконец, понял. Некоторое время он раздумывал, наморщив лоб, и сказал:

– Значит, вы считаете, что рыбки украдены не были?

– Я считаю, что их достали из аквариума не половником, и что половник с четырехфутовой палкой не использовался при краже рыбок.

– Не понимаю, – сказал Дорсет с некоторым сомнением в голосе, потом поспешно добавил, пытаясь скрыть своре признание: – Чушь! Левой рукой можно держать в вертикальном положении палку с половником на конце, пусть другой ее конец упрется в потолок, а правой рукой достать из воды рыбку.

– С глубины два фута?

– А что такое?

– Даже если предположить, что вам удалось поднять рыбку до глубины в два фута, неужели вы считаете, что сможете опустить вторую руку в воду, поймать пальцами рыбку и вытащить ее? Я так не считаю. Более того, сержант, как высоко вам придется закатать рукав, чтобы достать что-то с глубины в два фута? Достаточно высоко, я думаю, несколько выше плеча.

Дорсет обдумал сказанное и произнес:

– К вашим словам стоит прислушаться. Пойду и сделаю необходимые замеры. Возможно, вы правы.

– Я ни в чем не пытаюсь вас убедить. Вы спросили мое мнение относительно кражи рыбок, и я высказал его.

– Когда вы додумались до этого?

– Как только увидел комнату, аквариум, выдвинутый на край подставки и валяющийся на полу половник с привязанной к нему палкой.

– Вы ничего не сказали полицейским, которые проводили расследование?

– Полицейские, приехавшие по вызову, ни о чем меня не спрашивали.

Дорсет еще раз все обдумал и резко сменил тему разговора:

– Что скажете об этом Стонтоне?

– Рыбки у него.

– Те самые, что были раньше здесь в аквариуме?

– Салли Мэдисон утверждает, что именно те.

– Вы разговаривали со Стонтоном?

– Да.

– И он заявил, что Фолкнер сам передал ему рыбок?

– Совершенно верно.

– Он сказал когда?

– В тот самый вечер, когда Фолкнер заявил о краже – в прошлую среду, насколько я помню. Точное время он указать не смог.

Дорсет молча обдумывал все сказанное, когда из-за угла к дому подкатило такси. Из него, не дождавшись, пока шофер откроет дверь, выскочила женщина. Она быстро расплатилась и побежала к дому, зажав под мышкой небольшую сумочку.

Охранник преградил ей дорогу на лестнице.

– Сюда нельзя входить, – строго сказал он.

– Я – Адель Фэрбэнкс, подруга Джейн Фолкнер. Она позвонила мне и попросила приехать...

– Все в порядке, – сказал сержант Дорсет. – Можете войти. Но не пытайтесь входить в спальню и не подходите к ванной до тех пор, пока мы не разрешим вам. Постарайтесь успокоить миссис Фолкнер. Если снова начнется истерика, нам придется вызвать врача.

Адели Фэрбэнкс было ближе к сорока. Она была несколько полной. Волосы темные, но не настолько, чтобы Адель можно было считать брюнеткой. На глазах – очки с толстыми линзами. Говорила она возбужденно, быстро, фразами из четырех-пяти слов.

– Ах, какой ужас... Я просто не могу поверить... Конечно, он был своеобразным человеком... Но представить, что кто-то умышленно убил его... Офицер... вы уверены, что он не покончил с собой? Нет, конечно нет... У него не было причины...

– Входите, – нетерпеливо прервал ее Дорсет. – Постарайтесь помочь миссис Фолкнер.

Когда Адель Фэрбэнкс скользнула в дверь, Дорсет сказал Мейсону:

– С этим Стонтоном стоит разобраться. Я поеду к нему с Салли Мэдисон, а вас попросил бы быть свидетелем, чтобы он не вздумал изменить показания о том, что Фолкнер сам передал ему рыбок. Если он изменит показания, вы сможете уличить его во лжи.

– У меня масса дел, сержант, – покачал головой Мейсон. – Вам, в качестве свидетеля, вполне будет достаточно Салли Мэдисон. Я уезжаю.

– И у тебя не остается оснований торчать здесь, – обратился Дорсет к Дрейку.

– Ага, – поразительно быстро согласился тот, прошел к машине, сел в нее и завел двигатель.

Полицейский, охранявший крыльцо, был начеку.

– Послушайте, сержант, – сказал он. – Это не его машина. Его припаркована на подъездной дорожке.

– Откуда вы знаете? – спросил Мейсон.

– Откуда я знаю? – обиделся полицейский. – Разве не этот парень сидел в той машине и курил? Остановить его, сержант?

Дрейк отъехал от поребрика.

– Это его машина, – тихо сказал Дорсету Мейсон.

– А та чья? – спросил полицейский.

– Насколько я знаю, та машина принадлежит семье Фолкнеров. По крайней мере, именно на ней приезжала сюда миссис Фолкнер.

– А что тот парень в ней делал?

Мейсон пожал плечами.

– Как ты думаешь, зачем я тебя здесь оставил? – сердито спросил Дорсет полицейского.

– Господи, сержант! Я думал, что это его машина. Он подошел к ней как владелец. Если задуматься, машина уже стояла здесь, когда он приехал, но...

– Дай мне фонарик! – рявкнул Дорсет.

Взяв фонарик, он направился к автомобилю. Мейсон пошел было следом, но Дорсет остановил его.

– Оставайтесь на месте, – приказал он. – Здесь и так слишком много лишних.

Полицейский на крыльце попытался загладить свой промах внезапно проснувшимся служебным рвением.

– Когда сержант говорит «на месте», вы должны замереть! Не пытайтесь сделать даже шага к автомобилю.

Мейсон усмехнулся и подождал, пока Дорсет тщательно осмотрит салон автомобиля, на котором приехала миссис Фолкнер.

После нескольких минут тщетных поисков Дорсет присоединился к Мейсону и сказал:

– Ничего не обнаружил, за исключением горелой спички на полу.

– Дрейк, вероятно, прикуривал, – небрежно заметил Мейсон.

– Это я помню, – с готовностью признал охранник. – Он подошел к машине с таким видом, будто собирался уезжать, сел в нее и закурил.

– Возможно, – предположил Мейсон, зевая, – ему просто захотелось посидеть, и машина показалась достаточно удобным местом.

– Итак, ты подумал, что он собрался уезжать? – язвительно спросил Дорсет охранника.

– Ну да... подумал... понимаете...

– И если бы этот парень вздумал уехать, ты бы просто стоял, сунув руки в карманы, и смотрел, как увозят важное вещественное доказательство?

Наступила зловещая тишина. Мейсон попытался разрядить обстановку.

– Сержант, мы все ошибаемся, – сказал он.

Дорсет что-то проворчал и повернулся к полицейскому.

– Джим, как только эксперты закончат работу в ванной и спальне, скажи им, чтобы сняли отпечатки пальцев с машины. Особое внимание пусть обратят на рулевое колесо и рычаг переключения передач. Найденные отпечатки пусть приложат к остальным.

– Да, сержант, – сказал Мейсон более сухим тоном, – действительно, мы все ошибаемся.

В ответ сержант Дорсет снова что-то проворчал.