Дело в чемодане (СИ)

Эпилог

Пару дней не утихала шумиха вокруг новых открывшихся обстоятельств гибели Кевина Мириса. Городские газеты всячески смаковали эту новость, добавляя все новые детали и подробности, а порог городской управы оббивали все желающие взять интервью у участников громкого дела. Благо сыскари умели выдворять наглых писак без особых церемоний. Мы с Ромасом сидели в кабинете и заполняли последние отчеты, касающиеся дела, когда раздался очередной стук в дверь.

— Да сколько же можно! Как эти назойливые газетчики проникают в управу, — простонал Ромас, вставая и направляясь к двери, чтобы выдворить очередного лазутчика.

Однако на этот раз предположение оказалось неверным, и когда сыскарь распахнул дверь, на пороге оказалась Нейли Трис.

— Светлого дня, господа сыскари! — поздоровалась девушка. — Я не отниму у вас много времени. Я слышала, чем закончилось дело Кевина. Весь город только обэтом и говорит. Хорошо, что истинный виновник ответит за свой поступок. Мне бы не хотелось, чтобы убийца Кевина разгуливал по городу и жил в свое удовольствие. Хотя в какой-то мере я теперь понимаю поступок Лорены, любая мать готова пожертвовать собой, чтобы спасти своего ребенка. Даже если и от заслуженного наказания. Простите, я отвлеклась. Я не поэтому же к вам пришла. Вот, Мира, это вам.

На стол перед удивленной мной Нейли поставила внушительных размеров корзинку со свежайшей ароматной выпечкой, отчего рот непроизвольно стал наполняться слюной.

— Спасибо большое, но зачем? — спросила озадаченно.

— Это не купленное, не подумайте, сама приготовила, по собственному рецепту. Такого нигде больше не попробуете, — пояснила девушка. — За вашу помощь и наш последний разговор. Он помог мне взглянуть на ситуацию с другой стороны. Я долго обо всем думала, и решила поступить так, как вы подсказали. Если получится доказать родство Кристофа и Кевина и таким образом вступить в наследование, пусть к совершеннолетию у моего мальчика будет хоть что-то. А после, будучи взрослым, уже он сам решит, стоит ли оставлять это себе или распорядиться тем, что осталось от отца, по-другому.

— Очень мудрое решение, — похвалил девушку Ромас, поняв суть разговора, и задумчиво глянул на меня.

— Да, теперь буду воплощать это в жизнь, — слегка улыбнулась Нейли. — Пусть о Кевине останется хотя бы такая память.

— Я в скором времени закончу прибор, о котором говорила, и, возможно, смогу вам помочь с установлением родства, — пояснила я и спешно добавила специально для сыскаря. — Естественно, если он будет работать должным образом и после проверки будет заверен.

— Спасибо, тогда я вскоре зайду снова, — поблагодарила перед уходом Нейли.

— Значит и здесь ты успела отметиться и помочь, — прокомментировал Ромас, когда мы вновь остались вдвоем.

— Да, я помню, что это не вписывается в службу управы, — передернула я плечом. — Но я считаю, что управа не только должна следить за соблюдением законов, но и помогать людям в трудные времена. Хотя возможно ты со мной и не согласен.

— Я давно хотел с тобой поговорить, — начал Ромас.

Нас прервал громкий стук в дверь и показавшаяся в проеме голова посыльного.

— Письмо для госпожи Эльвис.

— Да, это я. Спасибо.

На стол передо мной лег конверт со штампом городской палаты и молодой человек удалился.

— А это еще что такое? — заинтересовался Ромас и подошел ближе ко мне.

— Пока не знаю, — ответила, вынимая письмо из конверта.

“Госпожа Эльвис, я уточнил информацию касательно места специалиста на предприятие по изготовлению приборов. Предложение актуально, и если вы согласны на переход, сообщите мне в кратчайший срок, чтобы все оформить должным образом. Господин Лок.”

— Вот, значит, как, — напряженно проговорил Ромас, бесцеремонно перегнувшийся и прочитавший мое письмо. — Специалист по изготовлению приборов. Считаешь там для тебя более подходящее место, чем здесь?

Странно, что меня не раздражает его привычка читать адресованные мне письма.

— Да, похоже все-таки ты избавишься от моей назойливой компании, — попыталась нервно улыбнуться, делая вид, что счастлива открывшейся перспективе.

— А если я не хочу избавляться от твоей компании? — серьезно проговорил Ромас.

— Но ты сам говорил, что мы не сможем вместе работать, — выпалила, замерев. — И что не сможешь мне доверять.

Ромас долго смотрел на меня и, наконец, нервно взъерошив рукой волосы, заговорил.

— Мира, прости меня. Я вспылил. Был зол, рассержен, обижен. Все сразу. Потому что я стал тебе доверять, а ты мне, выходит, нет, раз не пришла и не рассказала свою историю. Не попросила помощи. Вот и наговорил лишнего. И не позволял себе это признать. Я не хочу чтобы ты уходила из управы. И я давно тебе доверяю.

— Но ты даже в расследовании сомневался в моих словах! Не хотел слушать, когда я сомневалась.

— И за это я тоже прошу прощения, — не отводя взгляда сказал сыскарь, подойдя еще ближе. — Все эти же вопросы, и некоторые другие, крутились в моей голове. Но я был на тебя так зол, что повел себя не лучшим образом. Предлагаю впредь всегда быть честными друг с другом, никаких секретов, тогда все у нас получится.

— Но почему ты вдруг передумал? Как я могла к тебе прийти и рассказать о себе, если ты всегда был так категоричен? Благородные корень всех проблем, ату их палкой! — не поняла я и не удержалась от колкости.

— Я пересмотрел свое отношение к благородным. Не ко всем, но с твоим происхождением думаю я смогу смириться, — с улыбкой проговорил мужчина и серьезнее продолжил. — А передумал я относительно всего произошедшего тогда, когда тебя похитили, и я еще не понимал, что происходит. Я тогда по-настоящему испугался за тебя, и понял, что могу потерять тебя навсегда. Первый раз в жизни мне стало действительно страшно. И я смог признаться самому себе, как много ты для меня значишь. Знаешь, как бы там ни было, с графом Морейским я упустил все возможности, не дав нам обоим и шанса. Самой большой моей глупостью будет поступить так же с нами. Я знаю, что сложный, непримиримый, принципиальный, с кучей требований и правил. Но я постараюсь стать лучше.

У меня внутри все сжалось от накатившего волнения и слов, которые произносил давно ставший самым лучшим для меня мужчина. Я даже украдкой себя ущипнула, чтобы убедиться, что не сплю, а после шепотом уточнила.

— Не надо меняться, я и так всем довольна. Но уточни, пожалуйста, что именно я для тебя значу?

Ромас вместо ответа, усмехнувшись, наклонился и накрыл мои губы нежным поцелуем, привлекая к себе и захватывая в кольцо рук.

— Так тебе понятнее? — спросил спустя некоторое время, оторвавшись от моих губ.

Я смогла лишь кивнуть, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, и через некоторое время придя в себя еще раз уточнила.

— То есть мне можно остаться в управе?

— То есть тебе нужно остаться не только в управе, но и в моей жизни, — с улыбкой ответил Ромас, вновь заключая меня в крепкие объятия.

Греясь в кольце рук и вдыхая такой знакомый запах мужчины, я призналась самой себе, что мое место в управе, рядом с ним, вредным, принципиальным и честным сыскарем. И никуда я отсюда не уйду.