Дэн. Папин бродяга, мамин симпатяга

Глава 27

Догнал его уже в самом конце лестницы, и в зал мы ввалились одновременно.

По пути успел еще отметить ошарашенные лица зэков, которые, наоборот, особо не спешили принимать участие в предстоящем сражении.

Крак.

Одна из створок не выдержала очередного удара и заметно покосилась. В образовавшуюся щель тут же просунулась морда жука.

— В стороны! — заорал Доц…Семён. Никак не могу привыкнуть называть его по-новому. Даже у себя в голове.

На удивление, большинство стоящих перед дверями заключенных его послушали и отпрыгнули от щели.

Как оказалось, не зря. Влетевшая в помещение секундой позже молния ударилась в противоположную стену, никого не задев.

Надеюсь, что слишком часто они так делать не умеют, иначе они тупо половину зажарят, пока мы до них добежим.

Добежав до дверей, я подскочил к пролому, взмахнул цепью и вонзил крюк в челюсть недорощенного громовержца.

Уперся ногами в ворота и изо всех сил потянул на себя, не забывая осыпать жучару ментальными иглами, отчего тот завизжал, как девчонка.

Жук пытался отползти подальше от прохода, но я держал крепко. Вены вздулись, руки напряглись, ещё и концентрироваться приходилось, чтобы использовать Ментальную атаку.

Нетривиальная, в целом, задачка выдалась. Тут кто кого передавит.

— Ннна! — глаз жука лопается, не в силах сопротивляться заостренному железному… подсвечнику?

И когда только он успел сделать из «этого» что-то наподобие оружия? Шустрый тип, этот До…Семён. Неплохую приблуду себе соорудил из, казалось бы, бытового предмета.

Лапы жучары, не ожидавшего такой подставы, подломились, и он грохнулся на брюхо, но тут же попытался снова встать, не переставая визжать.

Пользуясь моментом, кидаю ментальные диски и, как только у твари подкашиваются лапы, снова тяну его на себя.

Семён, не растерявшись, вытягивает свое импровизированное копьё из раны и втыкает его уже во второй глаз. На этот раз удар выходит удачнее, штырь входит значительно глубже, видимо, достав до мозга.

Пара судорожных движений, и жук затихает.

— Могёшь, умеешь! — комментирую я, глядя на пытающегося вытащить «копье» представителя столь редкой здесь интеллигенции.

— Ну так, мы не пальцем деланные, — приятель наконец-то справляется со своей задачей и сейчас брезгливо рассматривает конец оружия, испачканного какой-то вонючей дрянью.

— Хорошая работа! — это уже Пахан. Вот везде ему надо вставить свои пять копеек. — Так, ты и ты, — указывает на парочку мужиков, на лице которых написано явное нежелание сражаться, — бегом наверх.

— Следите, чтобы они никаких сюрпризов не выкинули. Если заметите нездоровую движуху, сразу мне говорите.

Он взмахом руки отправляет новоиспеченных дозорных, на лицах которых легко читается откровенное облегчение, наверх.

— Остальные соберитесь. Чего вы так напряглись? Это просто жалкие жуки и ещё более жалкие гоблины. Сунутся сюда к нам — мы их порвем, не вспотеем, — и глядя на приободрившихся подчиненных, добавил: — Главное — под разряды не суйтесь и прикрывайте друг друга!

Довольно смелое утверждение.

Тут даже на мой дилетантский взгляд половина его «воинства» вызывает сомнения в их боеспособности. Может, они и убивали кого до этого, да о чем я, конечно, убивали, только вот их жертвами, скорее всего, были не способные оказать достойное сопротивление люди.

А тут жуткие жуки и многочисленные гоблины, на мордах которых легко читается жажда выпустить тебе кишки. Такая вот смена парадигмы, и не все готовы в неё с ходу встроиться.

Но вот смотрю на них, после того, как Пахан толкнул свою мотивационную речь, и вижу, как плечики у них расправляются, глазки загораются решительностью, оружие увлеченно тискают.

Прям бойцы бойцовские! Чуть ли не голыми руками готовые рвать врагов рода человеческого.

Тело мертвого жука внезапно вздрагивает и начинает двигаться в сторону от ворот. Мертвое, на секундочку, тело жука!

Я еле успеваю дернуть цепью, как резкий рывок чуть не вырывает моё любимое оружие у меня из рук. Хрена вам лысого, не отдам, моё!

В итоге, в голове жука что-то ломается, а крюк с куском мяса влетает внутрь и проносится мимо меня.

Шмяк. Кха. Кха.

В последний момент успеваю дернуть цепь обратно на себя, и крюк, разминувшись на пяток сантиметров с лицом зазевавшегося зэка, стоящего в паре метров от меня, летит обратно.

Зазевавшимся, кстати, как в прямом, так и в переносном смысле, ибо стоял он с открытой варежкой.

Кусок плоти, не выдержав резких перемещений в пространстве, срывается с «крючка», и, продолжая по инерции движение, влетает прямо в рот разине.

— Я бы посоветовал тебе закрыть рот, чтобы муха не залетела, но как вижу, уже поздно тебе советы давать, — отворачиваюсь от подавившегося зэка и тут же отпрыгиваю в сторону, по пути, чуть не столкнувшись с Сёмой.

Очередная молния влетает в щель и опаляет стену в считаных сантиметрах от зэка, пытающегося выкашлять всю ту гадость, что залетела ему в рот.

На секунду мне показалось, что у него от шока глаза выпадут, так широко он их раскрыл. И при этом продолжал кашлять. Безнадежный случай.

Оказавшийся рядом Бугай хлопает его по спине, и того от удара аж на пол бросает. Ну, зато кашлять перестал.

Тыдыщ!

Очередной жук врезается в створки и отскакивает назад. Брошенный ему в голову грузик лишь рассекает воздух. Дальше удары следуют один за другим, сокращая время жизни ворот.

Я пытаюсь нанести хоть какой-нибудь урон, но ничего не получается.

От очередного удара пробой увеличивается настолько, что позволяет пробраться внутрь среднестатистическому гоблину. Чем незамедлительно пользуется немногочисленная группа суицидников.

Почему суицидников? Ну а как их ещё назвать, если они и десятка секунд не прожили, стоило им оказаться внутри.

Мне кажется, они сильно удивились, увидев такой многочисленный комитет по встрече. Я всего одного успел записать на свой счет, когда живые цели закончились.

Чего, спрашивается, так поторопились? Бестолковые существа. Зато мужики после столь легкой расправы слегка приободрились и оживились.

За жука, кстати, мне даже перепало немного ОР. Хотя основная часть досталась До… Семёну. Может, перестать мучиться и звать его Досемёном? Да не, обидится ещё.

— Сколько за жука дали? — спрашиваю его, глядя на ходящие ходуном ворота.

— Двадцать два, — отвечает он, на пару секунд расфокусировав взгляд. — А тебе?

— А мне всего шесть.

— Интересно, — он поворачивается ко мне. — Выходит, что опыт разделяется на всех участников, в зависимости от вклада?

— От вклада? Сомневаюсь. Я так-то больше повреждений ему нанес, — не соглашаюсь я.

— Спорный момент, — усмехается он. — Да и Системе виднее.

— Системе? — недоуменно спрашиваю я.

— Системе, — еще и таким тоном, словно говорит о чём-то насквозь очевидном.

— Какой системе? — продолжаю допытываться на предмет деталей, не переставая орудовать цепью по редким гоблинам-самоубийцам.

— Не системе, а Системе! — выделяет он интонацией. — Которая тут всё считает, — и, не дав задать мне очередной вопрос, тут же продолжает: — Я не знаю, как это точно называется, но что-то же анализирует наши действия и выдает награды, не так ли?

И, дождавшись моего утвердительного кивка, вещает дальше, с видом профессионального лектора, коим он, к слову, вероятно и является. Точнее, когда-то являлся.

— Ну вот, я эту штуку условно зову «Система». Да и во время инструктажа про что-то подобное говорили.

— Серьезно? Вам проводили инструктаж? — вот Димасик, сученыш!

— А тебе что, нет? — с удивлением смотрит на меня.

— Не-а. Ну ладно, потом поделишься своими умными теориями, — прерываю наш, несомненно, высокоинтеллектуальный диалог, приготовившись сражаться. — Ты особо вперед не лезь, — выдаю ему последнее напутствие, глядя на то, как одна из створок практически вылетает, повиснув «на соплях».

— Не учи ученого, — бурчит тот, неосознанно сделав шаг назад, но тут же вернувшись обратно.

— Если что, отступай. Ученый, блин, — шагаю вперед, навстречу влетевшему вместе с многострадальной створкой внутрь жуку. — Ну, понеслась!

Кровь начинает бежать по венам быстрее, а я, с предвкушением улыбнувшись, прыгаю вплотную к жуку. Стремительные удары цепью по лапам, и он заваливается набок.

Прыжок вбок, чтобы избежать пролетевшего мимо камня, ментальная игла в морду и удар грузиком в лоб. Не пробил! Очередная игла, чтобы членистоногий не расслаблялся, и снова бью в то же место.

— ААаа, получи, твааарь! — мимо пробегает какой-то отморозок с заостренной арматуриной в руке, видимо, пытающийся повторить только что виденный им подвиг Доцента.

Пшшзз.

Очередной жук влетает внутрь и выпускает молнию.

Попадает, как назло, прямо в идиота, бегущего убивать его собрата. Тело бедолаги еще не успевает осознать, что оно умерло, как на его голове смыкаются жвала.

Котелок лопается, как перезрелый арбуз, и обезглавленное туловище мешком падает вниз.

Отслеживаю ситуацию, при этом стараюсь добить свою жертву.

Очередной удар. Есть! Ого, целых 30 ОР! Надо Владение цепями повысить. Там вроде до капа должно уже развитие добраться. Но потом, сейчас пока времени нет.

Отпрыгиваю назад, уклоняясь от атаки жука, разобравшегося со своей жертвой. Одновременно бью его по башке сверху вниз.

Он, по-видимому, не ожидал от меня такой резвой резкости, и на миг отшатнулся назад, припав к земле.

Вижу краем глаза движение, но не успеваю среагировать. Это оказывается Бугай, который с размаха опускает на не успевшего поднять морду жука кувалду.

Кха!

Хрусть.

Кувалда размазывает башку твари в кашу. Следом падает тело.

— Да я тоже так бы смог, будь у меня такая штуковина, — отхожу немного назад, готовясь встречать очередных врагов. — Да и вообще, это мой был.

Бугай молча возвращается назад, при этом довольно улыбается.

Ещё бы ему не радоваться. На ровном месте, за раз столько ОР заработать!

В другой ситуации, ему пришлось бы ещё попрыгать вокруг жертвы, выжидая возможности нанести удар. А тут, считай, на блюдечке с голубой каемочкой ему всё организовали.

Немного обидно, досадно, но ладно, ладно, ладно. Я свое ещё заработаю. Тем более что с диким скрежетом вторая створка падает, поднимая облако пыли и впуская внутрь очередного жука.

Следом за ним, улюлюкая, но стараясь не попадаться под лапы союзничка, начинают втягиваться гоблины.

Пока враги ещё далеко и есть возможность, подбегаю к обгоревшему трупу без головы и вырываю из его рук арматурину. Ему уже без надобности, а мне ещё пригодится.

Ауч, горячая. Даже сквозь перчатки чувствуется! Но делать нечего, придется потерпеть.

Уж больно неудобно махать цепью в помещении. Да и времени приходится много тратить на то, чтобы пробить крепкий хитин.

Перекинув цепь через плечо, фиксирую, чтобы не слетела ненароком, после чего бегу к жуку, который уже двинулся к основной массе людей.

По пути охаживаю по голове одного гоблина, вгоняю острый конец в рот другому, пинаю ногой в грудь третьего.

Пинок, к слову, вышел на загляденье!

Тушка гоблина полетела прямо в морду жука, который в это время решил вдарить молнией. Вдарить-то вдарил, только весь заряд пришелся в тщедушное тело злобного недомерка, поджарив того до хрустящей корочки.

Подлетаю к электро-жуку и вонзаю арматурину в глаз.

Твою же мать-перемать, перестарался немного. Пытаюсь вытащить железный штырь, но он, зараза, ни в какую не поддается.

Упираюсь ногой в морду мертвого жука, хватаюсь обеими руками, тяну изо всех сил — безрезультатно. Крепко засело, а может, защемило чем. Чёрт, а я только обрадовался, что нашел прикольную ковырялку.

Бросаю бесплотные попытки извлечь арматурину и снова берусь за цепь. Других вариантов пока нет. Не голыми же руками сражаться.

К счастью, новых жуков пока больше не видно, в отличие от гоблинов. Те прут дружной толпой, толкаясь, пинаясь и затаптывая упавших неудачников.

— Собрались! Приготовились! — орет за спиной Пахан.

Я бегу вбок, не желая оказываться на пути азартно размахивающих оружием гоблинов. Я свой немаленький вклад уже внес, разобравшись бронированными тварями.

Пусть и остальные поработают на благо Родины и человечества в наших лицах. А то привыкли на чужих успехах выезжать и в ус не дуть.

— Вперед! — зэки, бегут навстречу гоблинам, подбадривая себя и друг друга отборными матами.

Две живых волны накатывают друг на друга, и начинается мощный замес.

Гоблинов больше, но люди сильнее. Ещё и Пахан умудряется их координировать. В пылу схватки его вроде бы не должны слышать и слушать. Все же это сборище уголовников-индивидуалистов, а не сплочённые профессиональные военные.

Но я с удивлением вижу, как его команды выполняются!

Смотрю на него и вижу, что, несмотря на то, что он стоит за спинами дерущихся, и непосредственного участия в битве, вроде как, не принимает, но с него даром что ручьями пот не течет.

Чего это с ним такое?

Да ведь он навык использует!

Вот ведь хитрый… жучара. До меня только сейчас доходит, что, по сути, вся эта толпа зэков ему нужна только для того, чтобы навык свой качать.

Я, понимаешь, боль терпел, превозмогал, жизнью рисковал, а он, собака сутулая, набрал себе солдатиков, и воюет ими, команды раздает и параллельно качается!

С другой стороны, без него уголовников уже возможно бы смяли. А так держатся, еще и теснят злобную мелкоту. А то, что он за счет них качается, ну молодец, что сказать. Надо не завидовать, а пример брать.

— Раненых в тыл! — несколько зэков, не принимающих участия в бою, подбегают к сражающимся и начинают где тащить на себе, а где просто помогать отступить раненым.

Пяток игл устремляется к излишне ушлым гоблинам, решившим обойти замес с фланга. Подбегаю к ним, и добиваю упавших на колени коротышек.

Осматриваюсь по сторонам и вижу Семёна, успешно отмахивающегося сразу от троих насевших на него гоблинов. Еще один валяется рядом, а под ним растекается лужа крови.

Сёма наносит резкий удар, и очередной гоблин падает с пробитой головой. Вроде бы все идет неплохо, но тут ситуация резко меняется не в пользу моего приятеля.

Сбоку на него выскакивают ещё трое гоблинов, вооруженных колюще-режущими предметами. Доцент-Семён на мгновение замирает при виде неожиданного пополнения в рядах врага, и уже в следующую секунду с трудом успевает уклониться от атаки.

Чтобы его не окружили и не затыкали со всех сторон, он начинает отступать назад, стараясь держать всех пятерых в поле зрения.

А эти… волки позорные, начинают его обходить с двух сторон, пытаясь зажать в клещи.

Я бегу к нему на помощь, но явно не успеваю. Если они сейчас бросятся все одновременно, то могут его серьезно ранить, а то и вообще убить.

Бросаю ментальные иглы, стараясь зацепить всех, кого вижу. Попадаю в троих. Ну, тоже неплохо.

Один спотыкается, и его голова встречается с бывшим подсвечником. Подсвечник слегка гнется, гоблин загибается. Насмерть.

Еще двое от ментальных игл падают на колени.

Широкий взмах импровизированным копьем отгоняет оставшихся на ногах, а дальше следуют два быстрых удара, и хрипящие гоблины падают с колен на пол, пытаясь закрыть руками незадокументированные отверстия в шеях.

Кровь пузырится и толчками вырывается наружу сквозь пальцы. Так, ну эти точно нежильцы.

Семён делает шаг навстречу оставшейся парочке. Наносит мощный удар! Гоблин пытается блокировать… и!

Хрусть.

Ну кто же костяным ножичком железную дубину блокирует?

Кость, прорвав мясо и кожу, вылезла наружу. Рука явно минус, но боль от открытого перелома беспокоит гоблина недолго. Второй удар приходится уже в голову, и Сёма остается один на один с последним врагом.

Тот смотрит на валяющиеся вокруг них мертвые и умирающие тела и, не будь дураком, кидает в убийцу своих собратьев хрень, похожую на жвало одного из жуков, которое он использовал в качестве оружия, и бросается наутек.

Сёма сперва дергается, чтобы догнать убегающего, но в итоге решает не играть в догонялки и устало опирается на свой боевой подсвечник.

Гоблин же добегает до прохода и даже успевает скрыться в нём, но тут же вылетает обратно, спиной вперед, столкнувшись с очередным жуком, решившим заскочить к нам в гости на огонек.

Короткий полет, и верещащий снаряд влетает в спины гоблинов, которые успешно теснят «наших» бойцов.

— Страйк! — кричу я.

— Спасибо! — кричит мне Семён, видимо, сообразивший, откуда пришла неожиданная помощь.

— Пахан! Там ещё толпа подвалила! — кричит с лестницы оставленный следить за ситуацией снаружи зэк. — До хрена!

— Отступаем! — кричит Пахан, и бандитос тут же начинают дружно отходить назад.