Держи врага ближе

8

Только я хочу спросить, что именно такого занятного обнаружил Тобиас, как в воздухе раздается громкий шуб пальбы. Такое чувство, что кто-то очень долго прикрывал мне уши руками, а потом вдруг их отпустил и звуки вокруг резко ворвались в голову, заполняя ставшую привычной тишину.

- Что это… - начинаю было я, перекрикивая пушечные залпы, но капитан перебивает.

- О, видимо, время действия глушилок истекло.

- Глушилок?

- Это такие артефакты, что глушат слух и притупляют остроту зрения вдаль и вбок. Новейшая разработка, - хвалится Маллет и продолжает объяснение: – Нужно же было нам подобраться поближе, поначалу приняли вашу компанию за аргонцев. А уж какая замечательная сцена тут имела действо, не хотелось прерывать столь выдающуюся беседу!

Вот почему никто не заметил присутствия целого отряда вокруг поляны!

И битва - я думала, что Аргона не решилась атаковать, несмотря на свои утренние угрозы, не получив меня в качестве жертвоприношения, но похоже, ошибкой было так считать.

Не знала, что артефакторы настолько продвинулись в своих разработках. Надо же, до чего дошел прогресс! Однако, редко подобными новыми технологиями пользуются на войне. Большинство ученых затачивают свой труд на решении повседневных задач или потешают диковинами столичных дворян.

Даже тот самый кулон, с помощью которого я исказила внешность и пробралась на Арену не узнанной главным героем был создан для аристократов, желающих покутить без попрания репутации примерного семьянина на улице красных фонарей. Для военных масштабов производимые вручную изделия становятся необоснованно дороги и трудоемки.

- Бой в самом разгаре, - замечает Эш, о присутствии которого я на пару минут почти позабыла, прислушиваясь к становящемуся громче шуму палящих орудий и прилетающим из-за реки лязгам звонко скрещивающихся мечей.

Исходя из одних лишь звуков да горящего ярче марева пламени на крепостных сооружениях и штурмующих башнях врага в отражении глади реки впереди, трудно понять, какова расстановка сил. Известно одно – Гаскилл продолжает держать осаду – на надолго ли, не скажет никто.

–Айк и Шэй, идите в крепость через лаз, возьмите на себя руководство сопротивлением и скоординируйте их действия с ударами дивизии, если они будут продолжать так беспорядочно стрелять, быстро сдадут позиции. Вивиан, ты пойдешь с нами. После Фишера и коменданта крепости именно ты, старший лейтенант, являешься следующим в ранге солдат гарнизона лицом.

Я киваю. Понятно.

Лицом…

Являюсь лицом в солдатском ранге.

Не знаю, чего я хотела или ожидала, но ни то, ни другое не оправдалось и не сбылось.

Солдаты тут же повинуются приказу полковника Эйджа, быстро и без лишних вопросов скрываясь в подземном лазе.

Ух, как рационально мыслящий человек я могу понять, что личная жизнь и служба – вещи несовместимые, что между нами сейчас дистанция в несколько отличительных звездочек на погонах, что присутствие третьего лица тоже может быть одним из мешающих разговору факторов - не в обиду Тобиасу - но чувствовать себя какой-то ущербно-обиженно-оскорбленной мне это не мешает.

Но, с другой стороны, если так подумать…о чем нам вообще говорить?

И почему инициировать диалог должен именно Эштон? Вроде как, это я провинилась, предала его доверие, мне и следует молить о снисхождении, да?

Однако, мне вполне удовлетворительно, что главный герой жив и даже обогнал события книги, да и званием стал повыше, и заслугами тоже оброс больше и быстрее. Это, как ничто иное, говорит о том, что я добилась своего, поступив с ним так подло. Увидь я Эша в отчаянии, жалким и сломленным – тогда бы было куда легче обнаружить в душе груз вины.

Благодаря тому, что мы оба молчим, мы можем вести себя как подобает.

Иду рядом с несущим фонарь Эшем позади прокладывающего через пролесок путь Тобиаса.

Почему Эш не приказал мне вернуться в Гаскилл, раз подполковник Фишер и комендант более недоступны? Уж в том, как стоит расставить силы в обороне стен крепости мне лучше знать, чем каким-то Айку и Шэй.

Как не ломаю голову, понять не могу. И не только это.

Как им удалось привести способную выстоять против целого аргонского корпуса дивизию незамеченными ни врагом, ни постовыми на башнях Гаскилла?

Чем больше людей, тем сложнее ими маневрировать. Крепость в окружении аргонского корпуса, и единственный подходящий вариант звучит слишком уж невероятно.

- Не говорите мне, что вы прошли через топи! - неверяще озвучиваю немыслимое.

На севере от крепости имеется лес, но идти туда – себе дороже. Сплошные бездонные болота, поросшие обманчивой травой и мхами. Высокие деревья и поросль делают лес прекрасным местом для того, чтобы незамеченными выйти к городу-крепости, но вряд ли удастся сделать при жизни.

Капитан Маллет коротко смеется и исполняет просьбу – не говорит. Его реакция подтверждает очевидное - моя версия верна.

Сумасшествие!

Провести многочисленный дивизион через этот дарргов лес…поразительно. Артефакт? Какая-то секретная техника?

В моем животе громогласно – так, что не услышать, находясь рядом, невозможно – урчит.

- Голодна? – спрашивает очевидное Эштон тем же тоном, что и в прошлый раз, когда интересовался, замерзла ли я. Плечи Тобиаса впереди подрагивают так, словно он сдерживает рвущийся наружу смех.

Качаю головой, а потом киваю. Глупо отрицать.

- Скоро уже будем.

По пролеску в северо-западном направлении мы идем уже минут двадцать. Холодает, пальба пушек то прекращается, то снова разрывает воздух. Я кусаю губу, переживая за то, как держится гарнизон крепости. Сойер и остальные, они не сделали мне ничего плохого.

Как и у меня, у простых солдат не было иного выбора кроме как подчинятся решениям вышестоящих командиров. Да и Джек Келси, лидер гражданского сопротивления, оставшийся защищать родной город…его тоже можно понять.

Пожертвовать одним ради спасения многих... Я ведь тоже мотивировала свой поступок отправить Эша в солдаты подобными идеями.

Люди есть люди. У каждого своя правда.

Штаб расположился по другую западную сторону крепости, на возвышенности, омываемой одной из рек, откуда прекрасно просматривается все, что происходит в долине. Просматривалось бы лучше, если бы сейчас был день.

- Тобиас, возьми отряды Пакса и Ромиса, проведи их через лаз, пусть помогут в крепости. Берешь гарнизон на себя. Скажи Коди, чтобы стреляли по укреплениям, катапультам и штурмовым башням. Будем брать их в кольцо.

Неловко отступаю в сторону, наблюдая, как прибывший в лагерь своей дивизии Эштон отдает окружившим его с докладами подчиненным приказы, слушает отчеты о том, как продвигается битва за Гаскилл на всех флангах и с равнодушным лицом высказывает свое решающее мнение нижестоящим по званию командирам выглядящим раза в два его старше, не способным прийти друг с другом к согласию.

У меня начинается мигрень, на сердце тяжесть и вообще, я в печали. Прошу тебя, главный герой, только на тебя мы все и можем положиться. Все-таки, хорошо, когда можно немного расслабится и перестать быть сильной. Оборона крепости держалась на мне два года, недосып и постоянные пропуски приемов пищи, я до изнеможения изнуряла себя, зная, что надеяться на подполковника Фишера и приближенных к нему – глупая затея.

- Вивиан.

- А? – поднимаю глаза от неясной точки вдали, куда я растеряно смотрела все то время, пока Эйдж был занят. Мы с ним остались одни около входа шатер.

Ч-чего тебе? Разозлился наконец, да?

- Что? - тот не отвечал. Всё так же молча со спокойным выражением лица (страшно-то как!) встал передо мной и вдруг... схватил за правое запястье.

Шиплю сквозь зубы, больно!

Эйдж тянет меня внутрь тента, и, только кода мы оба скрываемся от любопытных глаз редко проходящих мимо штабных офицеров внутри, отпускает.

Оглядываюсь вокруг – жилая палатка явно кому-то принадлежит. Есть лежак, служащий кроватью, сумки с вещами и складной стол со стулом. По тому, как хозяйничает Эш, делаю вывод, что он здесь и живет.

Не успеваю открыть рта, мужчина, закончив поиски чего-то в собственной поклаже, возвращается ко мне и без спроса принимается втирать какое-то подобие лечебного масла в мое припухшее запястье. Даррг его знает, где я успела потянуть руку. Боли до этих пор тоже не чувствовала.

- Спасибо, - тихонько бурчу себе под нос.

Эштон поднимает свои серебряные словно лезвия мечей глаза, пристально вглядываясь в мое лицо.

На что ты уставился? У меня что-то на лице? Не могу прочитать по каменной физиономии, о чём он думает. Страшно.

Брюнет, глядя на мое запястье, нахмурился и снова вздохнул. Если присмотреться, он казался уставшим. И цвет лица был какой-то нездоровый.

- Ты в порядке?

- Беспокоишься обо мне? - отвечает вопросом на вопрос.

Герой поднимает голову, зрачки его чуть расширились, замечаю про себя.

- Больше не сбежишь.

«»»»

Эш до сих пор не мог поверить, что человек, которого он так отчаянно желал увидеть и в то же время, пытался выбросить из головы, вдруг так неожиданно предстанет перед ним именно сегодня.

На самом деле, он знал, что Вивиан в Гаскилле, знал, что она жива и с началом войны присоединилась к армии, и зачем-то напросилась в гарнизон в этой забытой богом глухой местности.

Поначалу он злился на все. На девушку, на родителей – особенно на мать - на свою дурацкую судьбу, но больше все равно на себя.

Представлял новую встречу с Велфорд, но никак не мог понять, как бы хотел себя с ней вести спустя годы разлуки: гневно допытываться до правды, холодно проигнорировать, высказать в запале все претензии и накопившуюся досаду…

А потом раздражение начало уходить, едва он прознал про Гаскилл.

С тревогой Эш каждый день ждал новостей, что крепость пала вместе со всеми своими защитниками. Молодой полковник не показывал вида, но торопился он в долину трех рек не только чтобы исполнить приказанное, но и потому, что мысль о том, что опоздает, что увидит труп бросившей его два года назад девушки повешенным на городских воротах, вселяла ему дикий ужас.

О чем думала эта Велфорд? Какие были у нее мотивы? Только полгода назад он узнал, что этот дарргов договор, коим она его шантажировала, потерял свою юридическую силу в то же лето, когда они расстались.

Она вовсе не собиралась претворять в жизнь те злодейства, которыми его пугала. Даже больше, Вивиан не был нужен ни приют, ни он сам. И несмотря на это, материальная помощь от ее имени поступает на счета сиротского дома ежемесячно даже сейчас.

Зачем?

А можно ли вообще назвать то, что было между ними – отношениями? У Эша не раз возникало чувство, что девушка заставляет себя находится с ним рядом.

«У меня тоже есть мечты. Но как им сбыться?»

И все же, она по собственной прихоти ворвалась в его жизнь, проникла в его голову и сердце, запутала, поигралась и выбросила.

Едва прийдя к осознанию, что что-то в его сердце переменилось, он уже встретил отказ. Хотя…у него даже не было возможности, ни единого шанса как следует попытаться донести до нее свои намерения. Все, что он мог, как вор, как проходимец, скрывающийся под покровом ночи, украсть против воли поцелуй.

Вивиан Велфорд оказалась второй женщиной, что покинула его против его воли. Дважды. Его бросали уже дважды. Третьего раза не будет. Эш поклялся себе, что не допустит повторения.

Тогда он был еще слишком юн. Слишком незрел. Не то что Вивиан, даже самому себе не мог признаться в том, что испытывает к ней, такой противоречивой, сложной, непредсказуемой, пугающе прекрасной подобно какому-то хищному зверю первобытную жажду обладания.

Ему хотелось, чтобы смотрела она только на него, улыбалась только ему, чтобы смеялась только рядом с ним…

Не было и шанса, что гордая, сильная, независимая Виви могла ответить тем же. Точно не такому, как он.

Эш видел все по ее глазам. Было что-то в них такое, что каждый раз заставляло ее замереть, спрятаться, отвернутся от него. Порой он сам удивлялся, что мог сделать, что так бы ее напугало и оттолкнуло, но как не ломал голову, ответа не находил.

Когда в тот дождливый день в приюте она поставила его перед фактом, заставляя уехать, у нее не было и капли сомнений. Одному ему известно, как похолодело его сердце в ту ночь. Вместе с холодом пришла невыносимая тьма.

Однако, забавно, что лекарством от этой тьмы оказалась та, что послужила ей причиной.

Одно лишь присутствие этой девушки рядом будило в нем не остывшие ни на градус спустя столько времени чувства.

У него был лучик надежды, который даже он находил смешным - деревянная игрушка в виде кораблика. Если она его хранит, может, не позабыла и то, как он у нее появился? А помнит ли как они вместе готовились к экзаменам? Как тренировали удары? Как она заставляла его чистить ей креветок? Эш помнит все, словно это было вчера.

Многое переменилось. Они уже не подростки, а взрослые люди. Но что-то осталось неизменным. Невысказанные желания сердца не исчезли, не остыли.

Богине одной известно, какой не бывалый доселе гнев пробудили в Эштоне подслушанные изречения Фишера о судьбе Вивиан.

Только лишившись - он понял, как она ему важна; только представив, что его не будет в ее будущем - осознал, насколько ему противен подобный исход.

«»»»»

Выражение лица Эштона становилось все более холодным. Его губы плотнее сжались в прямую линию. Его глаза были серо-черными, казалось, что в них собирается буря. Взгляд был прикован ко мне.

Я невольно облизнула пересохшие губы и приоткрыла рот, собираясь спросить, что главный герой имеет в виду, когда Эш вдруг счастливо и тепло улыбнулся.

Понятия не имею, чего он так счастлив. Что такого хорошего произошло? Задумалась на мгновение, потеряв бдительность, и оба моих запястья были уже намертво схвачены большой ладонью.

Улыбающееся лицо медленно опустилось и... меня поцеловали.

От неожиданности и непривычного ощущения чужеродного тепла на губах я на секунду застыла. Воспользовавшись этим, он поцеловал меня ещё раз. Снова наклонившись, и в этот раз глубже. Чужой язык прошелся по моим губам, будто лаская, и моему языку. Когда он проник глубже в полость рта, по моей спине пробежала дрожь.

Я злилась на собственное тело, которое так легко меня предавало, и, собрав остатки сил, вырвала запястья из его захвата и обеими руками пихнула Эштона в грудь, создав, между нами расстояние и заставив с неловким чмокающим звуком прервать поцелуй.

Каков подлец!

Жадно глотаю воздух и взрываюсь возмущениями:

- Пха... П-прекрати, дурак! Т-ты что творишь, так внезапно!

- Значит, если не внезапно, то можно? – хрипло спрашивает томным голосом Эш.