Дерзкая на десерт (СИ)

Глава 8. Главное подсечь, когда клюнет

Панорама города в вечерних огнях — это прекрасно.

Но открытый балкон, обогреваемый свисающими с навеса и отрезающими посетителей от пронизывающего мартовского ветра тепловыми пушками, нравится мне не шикарным видом на бескрайнюю реку, лишившуюся льдин и не скованную ничем убегающую вдаль, и не горами, темными силуэтами, встающими на том берегу.

Вот вообще не этим.

А тем, что, задвинув за спиной стеклянную дверь, я оказываюсь отрезанной от сводящих с ума ароматов.

— Ну и? — понукает Левина в трубку, а на заднем фоне Бергман ругается, что они опаздывают, и Роза Моисеевна уже весь мозг ему сожрала. На что Янка просто пускает воду в ванной, где она заперлась от мужа, чтобы не слышать его возмущения.

— Что «ну и»? — я фланирую вдоль высоких перил, украшенных гирляндами фонариков в несколько слоев, и изливаю свою боль подруге. — Все, как и ожидалось. Меня посадили рядом с Карповым, и, разумеется, с нами за стол уселась его мама. Мало мне их на кафедре? Этот семейный подряд меня убивает.

— Ну в вашем практически сугубо женском коллективе урвать себе мужика за стол — это роскошь. Есть хоть кому наливать… — пытается утешить меня Левина.

— Да, только он все время забывает подливать безалкогольное! А у меня нет закалки его мамаши. Пятый фужер был явно лишним… И дополнительный бонус от рассеянного Володи в виде вина, налитого и в шампанское, и в лимонад тоже не к месту!

— Может, это стратегия?

— Вырубить меня нахрен?

— Ну да. Это такое… Что у тебя шумит такое? Даже музыку почти не слышно.

— Я на балконе, это обогреватели.

— Ты сбежала? — хихикает Янка.

— Да, стою дышу свежим воздухом. Ты не представляешь, какая это пытка! Невыносимо просто! Я подъела все свежие овощи, на столе осталось в конец разнузданное непотребство! — возмущаюсь я.

— Что ты имеешь в виду? — удивляется Левина. — Боюсь, при словах «разнузданное непотребство» я представляю себе совсем не то, о чем ты говоришь…

С отвращением перечисляю:

— Блинные рулетики с начинкой из мусса семги и творожного сыра, королевские креветки во фритюре, сырные шарики, панированные в копченой паприке, мясо под шубой, хрустящие слоеные кармашки с фетой, маслинами и ягодным конфитюром… Это подлость! Особенно меня выбивают из колеи пухлые зажаристые картофельные вафли с авокадо, яйцом пашот и красной икрой! Омерзительный ресторан! Ненавижу тут все!

— Так… Понятно… Секундучку, — просит Яна, и я слышу щелчок замка и вопль Левиной: — Гера, скажи маме, что горячее можно ставить в духовку, через пять минут выходим! — и снова возвращается ко мне. — Ну, может, стоит все-таки поесть? Я никому не скажу… Только Аньке.

— Ни за что! Я столько страдала, чтобы на финише слить дистанцию? Нет уж, — фыркаю я. — Иначе все мои страдания этой зимой потеряют смысл.

— Ну, господи. Съешь салатик… — предлагает сердобольная подруга.

— Какой? С теплыми баварскими колбасками, жаренными на гриле, и под голландским соусом? Да у меня от одного взгляда на него морда начинает лосниться! Или порционную мимозу? Что ты мне прикажешь съесть? — я завожусь, чувствуя, что только от перечисления раздражителей выделяется слюна.

Еще и алкоголь на пустой желудок дает в голову.

— Стоп, Медведева. Остановись, — приказывает мне Яна. — У меня уже желудок бунтует.

— Зачем ты меня останавливаешь? Кто вообще придумал делать такие калорийные закуски? Раздали бы всем по редиске, и хорош! — бухчу я, сильно подозревая, что, положив трубку, Левина поедет к Розе Моисеевне и там наестся от пуза. И это будет не скромная маца, а как минимум форшмак! Или пармезанный дантель! На тридцатитрехпроцентных сливках!

— Слушай, но в этом есть логика. Жирный закусон позволяет дожить до горячих блюд, а не упиться в слюни.

— Не позволяет. Я уже почти в дрова, — признаюсь я. — Володина стратегия вырубить меня работает.

— Тебе не помогает, потому что ты не жрешь, а смотришь. Но вообще, я тебе позвонила не для того, чтобы ты пересказала мне, сколько всего вкусного у тебя под носом! Ты мне про Козырева расскажи. И я побегу есть. Даже не так. Я помчу жрать. Так где Влад?

— Не знаю и знать не хочу! Он мне своими мешочками устроил ужас!

— Мешочками? Уже?

— Левина, я не знаю, о чем ты, но я про блины! Я тебе фото присылала!

— А… ну да, ну да… Но ноги ты побрила? — Левину не спихнуть с темы, если она решила докопаться.

— Ну… — не спешу я отвечать, потому что это вроде как, я на что-то рассчитываю.

— Уже хорошо, — одобряет Янка, правильно расценившая мое нуканье.

— Да нету его. Изнасиловал гастрономически и умыл руки. Я тебе говорю, мы из разных миров. Вчера только зырила. У него сплошные модели…

— Знаешь, есть у Геры приятель — Демьян. У него тоже еще совсем недавно были одни модели, а теперь у него будущий дерматолог-венеролог.

— Ты вот сейчас прям не рекламу сделала, — открываю я глаза Левиной.

— Да ну тебя. Все, я помчала. Целую.

— А я тебя нет, — ворчу я, сбрасывая звонок.

Нет, с этим что-то нужно делать. Уже даже здесь мне мерещатся одуряющие ароматы. Откуда-то справа тянет.

Безвольно иду на запах.

Оказывается, в конце балкона есть еще одна дверь, и она открыта.

Небольшой уютный зал тонет в полумраке. Несколько зажженный витых свечей создают интимную атмосферу. На столике сервировано на двоих, а по центру стоит блюдо, укрытое хромированным куполом. И именно оттуда тянется тонкий аромат, вызывающий у меня дрожь в коленях.

Кто-то сегодня кому-то даст.

Здесь явно будет свидание, и я уверена в его итоге.

Надо возвращаться к своим.

Я только понюхаю еще немного. Совсем чуть-чуть. Пока никого нет.

Не помня себя, я делаю несколько шагов внутрь, и слышу, как за моей спиной закрывается дверь.

— Попалась.