Дети Железного царства

Глава третья. Истислав

Зоряна с наслаждением подставила лицо солнечным лучам, полной грудью вдохнула напоенный ароматом трав воздух. Начало лета, что может быть лучше.

— Хорошо-то как, братик. Небо синее-синее, солнце жаркое, трава зелёная, будто вымыта, — засмеялась, — чушь какую-то говорю, прямо сама себе удивляюсь. Наверное, это свобода. Как жаль, что ты не можешь разговаривать, — она погладила по шее буланого красавца-коня, — наверное, мог бы мне больше рассказать.

Ярослав кивнул головой. Три дня скачки, сначала через Железные горы, потом по хитрым тропинкам дремучего леса, а дальше напрямик, без дороги, чтобы быстрее нагнать обоз. Есть повод для гордости: даже волшебный конь может надорваться, если неверно рассчитать силы.

— Ты у меня молодец, — сестра словно угадала его мысли, — к вечеру выйдем аккурат к месту их ночлега. На ночь глядя меня уж точно не прогонят, сжалятся над беззащитной девушкой.

Кощеева дочь опять засмеялась, коснувшись ладонью рукояти длинного меча.

— Нет, всё же тут очень красиво. Ой, Яринька, погоди, остановись, я слезу.

Зоряна спрыгнула со спины жеребца, сорвала ромашку и снова села в седло. Брат только фыркнул. Всё же девчонка и есть девчонка, сколько бы лет ей ни было. Сейчас начнёт гадать «любит — не любит». Ну, точно. Он дёрнул шкурой, стряхивая приставший к шерсти лепесток. Впрочем, такие мелочи не могли испортить путешествия. Ровная дорога под копытами, солнце в безоблачном небо, лёгкий ветерок. Ярослав осторожно захватил губами зелёный листок, медленно разжевал. Да, сестра права, тут всё иначе, чем дома. Даже вкус травы гораздо слаще, и словно бы свежее. Ехать бы да радоваться, только задача отцова давит на сердце тяжким грузом. Не нарушает ли он сейчас слова, которое дал пятнадцать лет назад умирающей матушке? «Не стану Кощею служить, и Зоряну уберегу». С другой стороны и сестра права: раз Кощей решил взять царевну в жёны, значит так или иначе заполучит Горлицу, найдёт исполнителя. Только вот брата у Зоряны уже не будет… «Матушка, матушка… Я ведь тебе и сестру беречь обещал! Тебя не вернёшь уже никакой клятвой, исполненной или не исполненной, а сестричка любимая вот она, здесь. Если отец на меня разгневается, то и Зорянушка может пострадать». Этого допустить кощеев сын никак не мог.

По обочине дороги прыгали, весело чирикая, воробьи. Лошадь и всадница нисколько их не пугали. Внезапно из высокой травы выскочил большой чёрный пёс, приземлился в самую середину бойкой стаи, птички разом разлетелись врассыпную. Зоряна вздрогнула от неожиданности и выронила цветок.

— Ой, досада какая. Там три лепестка осталось, — девушка хотела было спешиться, но произошло неожиданное: пёс подобрал упавший цветок, и, поднявшись на задние лапы, оперевшись при этом передними на седло, протянул Зоряне.

— О… Спасибо, — она взяла ромашку, погладила собаку по голове, — ты учёный пёс? А где твой хозяин?

— Твоя правда, девица, — человеческим голосом произнёс пёс, — когда-то я был учёным, а теперь вот…

— Ого, — Зоряна опять вздрогнула, — ты человек заколдованный? За что ж тебя так?

— А ни за что. Просто я нашёл в старинной книге состав зелья, которое позволяет превращаться в зверя. Мне показалось, что если добавить туда ещё пару составляющих, то оно позволит сохранить способность говорить, а то уж больно неудобно… Как видно, я немного ошибся… В собаку-то превратиться и речь сохранить удалось, но зато в человеческий облик никак… Так теперь и бегаю в пёсьей шкуре.

Ярослав мысленно усмехнулся. Отец на первом же уроке волшебства объяснил ему, что превращения куда лучше даются при помощи заклинания. Если же волшебной силы в тебе достаточно, то со временем уже и заклятье не нужно. Отсутствие речи, в конце концов, не так уж и мешает.

— В подобные зелья опасно привносить что-то своё вот так сразу, без проверки, — наставительно произнесла Зоряна, — хотя теперь ты это и так понял. Но знаешь, я бы на твоём месте не стала расстраиваться: действие зелья вполне можно снять.

— О, я вовсе не жалуюсь, — пёс уселся на землю, — преврати меня зелье в какую-нибудь мелкую брехливую шавку, я бы, пожалуй, ещё мог загрустить. Но я, как ты видишь, стал лайкой, вполне благородная и красивая порода.

Желая подтвердить свои слова, учёный встал и гордо поднял пышный хвост-колечко. Шерсть у него была пушистая и блестящая, лапы украшали белые носочки, грудь — ровное круглое пятнышко.

— Что до второго твоего вопроса, так ты не первая встречная, а уже… Не помню, не считал. Обычно я стараюсь вести себя с людьми как собака, и разговариваю лишь после того, как убеждаюсь, что человек не склонен действовать опрометчиво. До сих пор ни разу не ошибался. Возможно, это собачье чутьё. Кстати, меня зовут Истислав.

— Я — Зоряна. А это, — она тронула гриву коня, — Яр.

Истислав завилял хвостом.

— У тебя красивое имя. И глаза. Достаточно взглянуть в них, и ощущаешь, что поднимаешься к небу.

Девушка засмеялась, щёки её слегка порозовели. Ярослав же, напротив, недовольно прижал уши.

— Да ты льстец, почтенный.

— Ни капли. Я говорю чистую правду. Позволь узнать, девица, куда ты держишь путь? За время своих скитаний я видел немало странников, но одинокую странницу встречаю впервые.

— Дело в том, Истислав, что я не так давно осиротела.

— Прими мои соболезнования.

— Да, да… Так вот, моя мать была травницей, и всю жизнь прожила в лесу, а мне хочется увидеть что-то кроме деревьев и птиц. Отец оставил мне в наследство волшебного коня и меч, с их помощью я сумею себя защитить. Вот, иду теперь, куда глаза глядят…

— Как и я, — подхватил Истислав, — может быть, ты позволишь мне сопровождать тебя? Меч и конь дело хорошее, но всё же большой сильный пёс с острыми зубами будет не лишним. Лайки и медведей не боятся.

Зоряна задумалась. В словах учёного определённо есть резон. Собаке легче всё время находиться рядом, а неизвестно ещё, как примет их охрана Горлицы. Да и поболтать будет с кем, ведь Ярослав в зверином облике нем.

— Идём вместе. Веселей будет.

Истислав радостно залаял, закружился на месте, пытаясь поймать свой хвост.

— Ой, извини. Я просто очень рад, и радость рвётся наружу вот таким собачьим манером…

Обрадованный учёный потрусил вперёд по дороге. Ярослав двинулся следом.

— Так значит, ты учёный? Какие науки тебя занимают?

— Все понемногу, — качнул хвостом Истислав, — с детства читал все книги, какие под руку попадались. Мать даже сердилась.

— Почему сердилась? — удивилась Зоряна, — меня отец наоборот, хвалил.

— Так то отец. Моя мать хотела, чтобы я стал купцом и продолжил семейное ремесло, но я, признаться, не вижу счастья в том, чтобы умножать богатство. От него одни неприятности: спишь вполглаза, всё боишься, что воры залезут. Нет, я чувствую себя гораздо лучше с тех пор, как стал собакой. Сам себе хозяин, куда хочу, туда и иду. Правда, пищу добывать поначалу было сложновато, но ничего, приноровился мышковать, иногда добрые люди подкармливают. Вот только птицу словить ни разу не удавалось.

— Просто это дело кошек, — утешила учёного Зоряна, — у лайки задача другая — выследить добычу и позвать хозяина.

— Так теперь мы можем охотиться вместе! — Истислав даже подпрыгнул от радости, — хотя у тебя нет лука и стрел, но можно придумать что-нибудь другое. Было бы очень интересно описать охоту с точки зрения охотничьего пса. Ты могла бы записать то, что я буду рассказывать.

— Вижу, ты совсем не торопишься вернуть себе человеческий облик? — Зоряну всё больше забавлял случайный попутчик.

— Как тебе сказать. Наверное, я и впрямь не особенно стремлюсь к этому. Да и возможности такой нет: с собачьим зрением читать книги невозможно — буквы мелковаты, а колдуна или волшебницу, сведущую в таких делах, найти непросто. Кстати, Зоряна, твои познания в искусстве врачевания могут как-то помочь?

— Нет, — честно призналась девушка, — о подобных случаях не пишут в книгах. Разве что в сказках.

— Мне ещё ни разу не доводилось читать сказок о рассеянном учёном и прекрасной деве. Но это же не значит, что её нельзя сочинить.

«И с чего сестричке понадобился этот болтун? — сердито подумал Ярослав, — ехали себе и ехали, прекрасно вдвоём бы справились».

Он ускорил шаг, чтобы быстрее достичь их цели, места, где остановились на ночлег царевна и её охрана, но Зоряна не обратила на это внимания, она, казалось, забыла обо всём, кроме Истислава, который в это время рассказывал о каком-то травнике, найденном им однажды в отцовой библиотеке. Какое-то новое, незнакомое доселе чувство шевельнулось в душе Ярослава. Не то обида, не то…

— А ты жил в столице до того, как пустился в странствия? — спросила Зоряна у собеседника.

— Да, — кивнул тот.

— И как там живётся?

— В целом неплохо, но суетно. Даже подумать в тишине и то нечасто удаётся. Впрочем, дочери лекарши-затворницы наверное трудно это понять.

— Ты прав. У нас, напротив, тишины слишком много.

За интересной беседой любой путь, как известно, становится короче. Зоряне казалось, что не прошло и пяти минут с момента их встречи с заколдованным учёным, когда Ярослав с шумом втянул ноздрями воздух и заржал. Из-за поворота дороги послышалось ответное ржание. Истислав повернул голову на звук.

— Похоже, мы тут не одни, — сообщил он, нюхая воздух, — пахнет людьми, лошадьми и едой, недавно состряпанной на костре.

— Как думаешь, они позволят нам расположиться на ночлег рядом с ними?

— Я считаю, они обязаны нам это предложить. Может, ты и хорошо владеешь мечом, но всё же ты девушка…

Ярослав опять заржал, на этот раз насмешливо. Видел бы попутчик, как Зоряна в одиночку побивает троих поединщиков, причём без всякого колдовства.

— Рада, что ты так заботишься обо мне.

— Но должен же хоть кто-то присмотреть за тобой.

Девушка улыбнулась. Впервые в жизни о ней проявил заботу кто-то кроме брата. Это было очень приятно.

— Только ты, пожалуйста, позволь начать разговор мне, — попросила спутника Зоряна, — как бы не испугал их говорящий пёс.

— Чего меня пугаться? Я сразу скажу им, что не кусаюсь, — уголки губ лайки вздёрнулись кверху, придавая морде смеющееся выражение, — шучу! Конечно, раз ты просишь, я буду молчать, пока не позволишь говорить.