Дети Земли

ГЛАВА 6

До своей съемной однокомнатной берлоги Никита едва доплелся. Его мятущуюся душу искушали и иссушали два мелких демона: Жажда и Голод, и один крупный – Желание поспать. Несмотря на то, что в последние недели потребность Селина в пище и жидкости, а особенно – во сне существенно снизилась, приближаясь к общечеловеческим нормам, периодически приступы… накатывали. Не такие острые, как раньше – в голодные обмороки он не падал, на скамейках в парке сознания не терял, но… случались. Без сна Никита уже вполне мог обходиться почти сутки, и сонливость не настигала его внезапно, а медленно наваливалась, два-три часа мучила, и лишь затем… побеждала. А голод и жажду вообще можно было терпеть. И с каждым днем демоны усыхали, грозя превратиться в обыкновенные, простите за натяжку, человеческие желания. Наверное, организм перестроился и приспособился к новому "пещерно-ящерному" метаболизму.

Однако сегодня еды и воды Никита обходился слишком долго, а спал… едва ли не в прошлом веке. И демоны взбодрились.

Благослови господь человека придумавшего лифты, без них Селин мог и не добраться до квартиры, отключившись непосредственно на площадке первого этажа. Вываливался из кабины лифта, гремел ключами и стаскивал с ног ботинки уже не Никита Селин, а обезличенный, бездушный механизм, движимый лишь примитивными побудительными мотивами. По сравнению с этим автоматом любой фасетчатоглазый или членистоногий показался бы светочем чистого, незамутненного разума.

Коварный Морфей подстерег жертву на пороге единственной жилой комнаты – кабинета, спальни и столовой в одном флаконе. По крайней мере, Селин очнулся именно здесь, у подножия кровати. С тапочками под головой и видеокамерой под ребрами.

Непосредственный контакт со сложной аппаратурой не прошел бесследно- бок ощутимо болел. И в целом самочувствие, как говорили классики советского юмора, "оставляло желать"…

Запихав в ненасытную утробу два килограмма разнообразного провианта и залив адскую смесь литром сока, Никита принялся за разбор полетов. То есть, за просмотр и прослушивание записей, сделанных возле дома господина Кацмана, почесываясь от невнятных предвкушений и ожидая от техники… объективности, наверное.

Техника не подвела – все-таки человеческий (или даже почти нечеловеческий) глаз кое в чем уступает видеозаписывающим устройствам. Открытия не заставили себя долго ждать. То, что Никита не разглядел в реальной действительности, камера зафиксировала во всех подробностях. И хотя его психика, за последнее время натренировавшаяся необычайно и ставшая феноменально гибкой, адаптировалась к разнообразным чудесам, легкая оторопь Селина пробрала. Он постепенно приучил себя к мысли, что невероятное возможно, и на нашей маленькой планете существуют (или существовали) разумные существа помимо людей. И подтверждение тому – "пещерное кино" с Ящером в главной роли. Однако собственными глазами, и не в полубредовом угаре, а на экране телевизора увидеть откровенных нелюдей…

Это впечатляло.

Наихудшие предположения подтвердились. Пульсирующая серая тень, преследовавшая "Фольксваген" на поверку оказалась существом, предположительно, гуманоидного типа, двуногим, прямоходящим, пятипалым, с двумя вертикальными складками-щелями вместо носа, лишенным губ ртом и удивительными огромными иссиня-черными глазами. Белки в глазах отсутствовали, растительность на черепе и конечностях – тоже. Вместо ушей темнели какие-то дыры.

Удлиненным черепом, посадкой глаз, отсутствием ушей существо отдаленно напоминало пресловутого Ящера из реалистичного сна в турецкой пещере, но настолько отдаленно и неуловимо, что… становилось понятно – не родня. А если и есть связь, то микроскопическая. Ящер однозначно выглядел как рептилия, а это существо ни чешуей, ни крокодильей мордой похвастать не могло. Да и пятипалые кисти верхних конечностей не имели ничего общего с трехпалостью рептилоида.

Иных подробностей Никита не разглядел, даже при покадровом воспроизведении. Гуманоид был облачен в какой-то длинный – до земли -бесцветный балахон, укутывающий фигуру существа и оставляющий открытыми лишь верхние конечности (руки?) и голову. Впрочем, судя по снятому "кино" длина балахона совершенно не мешала существу перемещаться, в полах своего одеяния оно не путалось, не оступалось. Более того, никаких резких телодвижений видеокамера не зафиксировала. Черноглазый господин, не дергал верхними конечностями – руками, коих у него насчитывалось также две, не вскидывал нижние конечности, но при этом бежал настолько стремительно, что гепардам вместе с антилопами после просмотра пленки потребовалась бы помощь квалифицированного психолога. Для того, чтобы справиться с внезапно возникшими комплексами неполноценности.

Пятки не мелькали, колени ткань странной одежды не оттягивали, лишь балахон колыхался от ветра. Сделать вывод о том, где расположены суставы на нижних и верхних конечностях существа и имеют ли они вообще сочленения, не представлялось возможным. Все скрывал балахон.

Фигуру большеглазого окутывало прозрачное дрожащее марево, вроде того, что возникает на галечных пляжах под раскаленным до неприличия полуденным солнцем, когда воздух, поднимающийся над камнями, кажется кипящим. Интересный феномен. Что бы сие означало? Видеосъемка-то проходила не на сочинском побережье в середине июля, а в сибирском губернском городе в месяце мае. При температуре воздуха в тени не под сорок градусов по Цельсию, а около двадцати. С чего воздуху дрожать? С какого грандиозного похмелья?

Ничем кроме магии не объяснишь. Как вариант – высокие технологии, еще недоступные человечеству.

Кляксу, которую существо швырнуло в "Фольксваген", разглядеть также не получилось. Вернее, клякса на видео выглядела точь-в-точь как и в реальности: размазанное темное пятно тумана с дрожащим маревом по краям. Куда же без него родимого. Никита хоть и не был истинным гением и вместилищем великих озарений (даже с учетом развившейся сверхинтуиции), но относительно предназначения марева его терзали смутные подозрения. Или, если желаете, туманные.

Не вызывало сомнения, что марево выполняло либо защитные, либо маскировочные функции. Вероятно, и те, и другие. Недаром видеопленка не зафиксировала очертания фигуры "товарища в балахоне", а природа клочка тумана и вовсе осталась загадкой. Что это? Маленький приятель "черноглазого"? Его верный пес? Неодушевленный предмет? Оружие? Кстати маскировка наверняка не обошлась без этого бесцветного балахона, слишком непонятный… предмет. И к тому же "лицо" существа пленка запечатлела четко… почти. А с фигурой – накладка.

Балахончик виноват, и без подсказок интуиции ясно. Одна закавыка – "клочок тумана" никаким балахоном не прикрывался, вместе с тем его маскировка действовала на похожих (внешне) принципах и была куда эффективнее, чем у "черноглазого". Тут имелось широчайшее поле для фантазий и предположений. Например, о том, что предмет – "клочок тумана" завернут в ту же ткань, из которой сделан балахон. А чем не версия?

Вторая тень, вместе с которой первая устраивала "симпозиум", в поле действия объектива не попала, и оставалось только догадываться, кто скрывается под этой личиной: такой же гуманоид в балахоне, крокодил в тапочках или еще кто похлеще.

Закончив просмотр, Никита отложил видеокамеру в сторону и протянул:

– Дела-а…

Под впечатлением от увиденного даже вечно дремлющее (или иногда бушующее) чувство голода утихомирилось. Прямо-таки мировая сенсация: чужие у нас дома. Вернее – Чужие. Хоть видео ведущим мировым новостным агентствам продавай. Озолотиться можно. Впрочем, продавать запись или просто сообщать об удивительном открытии кому-либо в планы Селина не входило. К тому, что на старушке Земле хватает странных разумных существ, которые по гамбургскому счету Homo Sapiens не являются, он был давно психологически подготовлен. Еще со времен пещерного бреда-сна. А сейчас просто получил еще одно подтверждение собственным подозрениям, наглядное и неоспоримое. Поэтому прыгать до потолка, кричать от радости или от ужаса, звонить в телевизионные компании Никита не стал, а наоборот уселся на диван и задумался. Изредка в целях стимулирования мыслительного процесса почесывая макушку.

Итак, что мы имеем?

Первое: на нашей старушке-планете существуют тайные, хорошо законспирированные общества. Факт общеизвестный и неудивительный. Однако, как выяснилось, некоторые жители планеты (предположительно – члены этих обществ) наделены необычными, где-то даже сверхъестественными способностями, назовите их как угодно, хоть суперсилой, хоть магией. То бишь колдуны и маги. И не мнимые, а самые что ни на есть настоящие. Вот это уже новость!

Второе: подобных тайных обществ несколько. Минимум – два. Ашеры и некий Орден Посвященных. Ашеры, если верить тому, что Никита услышал, это гости, устроившие шмон в доме по улице Водопьянова. Он теперь с ними почти знаком. Есть еще загадочные альфы. И не факт, что список на них заканчивается.

Третье: наделенные необычными способностями обитатели Земли внешне (вскрытие, к сожалению, не производилось) выглядят как люди. А некоторые – как очень симпатичные люди. Селин невольно вздохнул, вспомнив красавицу Викторию.

Четвертое: есть еще непонятные уроды в балахонах, даже внешне на людей не похожие, которые то ли следят за друзьями Виктории, то ли их преследуют. И ашеры, невзирая на все их магические способности, очевидно о слежке не догадываются.

Пятое: хозяин дома на улице Водопьянова, он же автор заметок на полях Кацман С.М., надо полагать, тоже колдун и маг, насколько понял Никита из подслушанных разговоров, исчез. И есть смутное подозрение, что уроды в балахонах к данному исчезновению имеют прямое отношение. И вообще что-то против ашеров затевают.

До шестого пункта в своих логических построениях Никита не добрался. Осталось слишком много неразгаданных ребусов. Кто такие альфы, с чем едят менталов, что срывается за заметками на полях, кто такой Ящер и прочее. Никакая суперинтуиция тут не поможет. Не хватает исходных данных. Впрочем, и без них мозги набекрень.

Как там, в поэме: "…смешались в кучу кони, люди…". А тут ашеры, альфы и прочие чешуйчатые аллигаторы. Клубок такой сплетен, что без ста грамм не распутаешь (жаль, что элементарный стимулятор на Селина уже не действует!). И очень хочется в этот клубок сунуть задн… голову. И поискать на нее приключений. Хочется столь сильно, что одно место зудит. То самое, на которое приключения ищут.

Так или иначе, долгий многомесячный поиск дал результаты. Пусть и не те, на которые рассчитывал Селин, начиная разыскивать следы Ящера в архивах и библиотеках. Следы неведомой расы прямоходящих разумных рептилоидов обнаружить не удалось. А вот иные нелюди и разнообразные колдуны нашлись в количестве, прямо скажем, пугающем. Как выяснилось, куда ни плюнь – попадешь или в мага, или странного гуманоида в балахоне. И зачем, спрашивается, Никита корпел над изучением документов и зубрил мертвые языки, достаточно оказалось родного великого и могучего, а также старых газетных подшивок. И конечно, даров Ящера.

Теперь в полный рост – не очень, правда, и великий – вставал вопрос: стоит ли продолжать поиски следов расы хвостатого благодетеля по апробированной схеме, то есть, потихоньку копаться в архивах и запасниках, используя приобретенные способности в корыстных целях и скрывая наличие этих самых способностей от всех и вся? Или же, дабы не мучиться понапрасну, лучше войти в контакт с магами-ашерами или тенями в балахонах (тоже, очевидно, чародеями не слабыми) в надежде получить нужную информацию о расе Ящера от них? Если кто-то на нашей планете и может рассказать Никите о разумных рептилоидах и о том, что ждет человека, заснувшего в пещере и получившего в дар необычные способности, то это только они. Нет, есть шанс, что какая-нибудь секретная правительственная организация в США или в России тоже располагает подобными сведениями, но Никита на него не рассчитывал. Во-первых, шансы мизерные. Если члены тайного общества магов, живущие чуть ли не столетиями, и загадочные гуманоиды ничего о Ящере и его сородичах не знают, то правительственные организации откуда? При условии, что данные правительственные организации сами не состоят из колдунов и прочих инопланетян. А во-вторых, связываться с государственными структурами Никита желания не испытывал. Даже обладая сверхъестественными способностями. Ну их на фиг! Не способности, конечно, а государственные структуры.

Наверное, неприятие государства и всего иже с ним прилагающегося у русского человека заложено на генетическом уровне. Лучше к акуле в зубы, чем в налоговую инспекцию!

Оба варианта: и тихое шуршание бумагами в библиотеках, и контакт с магами, имели свои плюсы и минусы.

Шуршание бумагами – занятие малоэффективное и трудоемкое. То, что Никита наткнулся на заметки Кацмана – чистой воды удача. И капелька интуиции. Едва ли ему снова так подфартит. Листать пожелтевшие пыльные документы в бессмысленных и безрезультатных поисках можно до посинения. Или до второго пришествия. Зато безопасно, никто на машину сгусток тумана тебе не прилепит, и в мозгах копаться не станет.

Открываться перед ашерами или тенями в балахонах, напротив, страшно. И рискованно. Кто их, злодеев-колдунов, знает, а вдруг они жертвы человеческие устраивают или кровью девственниц силу свою подпитывают. Придет к ним Никита, скажет, мол, вот он я, красивый и талантливый; и интуиция у меня сверхъестественная, и ауру вижу, и гипнотизирую всех подряд, и регенерация у меня сумасшедшая, и еще способностей куча, сам еще не разобрался, а его – агнца – за рога и в стойло. В смысле на алтарь. Разложат пасьянсом на черной каменной плите и кривым ритуальным ножом сердце вырежут. Как ацтеки. И почему-то кажется, что при извлечении из грудной клетки столь варварским способом главного органа системы кровообращения уже никакая регенерация не спасет.

Или, например, возомнят, что такой одаренный парень им в чем-то помешать сумеет и устранят конкурента. Или просто из чувства прекрасного шарахнут по темечку заклинанием, и поминай его как звали. Или по иным мотивам укокошат. И страховки от этого нет, поскольку магия для Никита – terra incognita, а мысли и намерения распознавать Никита пока не научился.

Ашеры, а особенно некоторые симпатичные девушки из их числа, конечно, не похожи на кровожадных монстров, но зарекаться тут себе дороже. Справочника-то с названием "Ашеры. Маги. Гуманоиды. История и обычаи" Никита на полках книжных магазинов не видел. А от гуманоидных товарищей с черными глазами, тем паче, неизвестно чего ждать. Поелику Чужие. Может антрекот из человечины у них по разряду деликатесов проходит. И вообще подозрительные они, и к ашерам что-то неравнодушны. Следят, таятся, сгустками бросаются.

Однако другой стороны, если удастся наладить общение с магами, то это сулит получение весьма ценной информации. Наверняка и ашеры, и тем более гуманоиды в балахонах, о делах магических, сверхъестественных – назовите, как хотите, осведомлены неплохо. И умениями соответствующими обладают. Вон, от одного воспоминания о взгляде высоколобого "Николсона" мурашки по коже пробегают. Здоровые мурашки, откормленные, размером с горошину элитного сорта. А про товарищей в балахонах и речи нет, Селин и заметил-то их случайно. А ашеры, несмотря на свое гипотетическое могущество, судя по всему, не в курсе. Даже "Николсон". Что, кстати, радует, значит, Никита в чем-то посильнее этих колдунов.

В любом случае соответствующими знаниями и умениями маги должны обладать. Чужие – по определению, а тайное общество ашеров, к гадалке не ходи, существует не один век, колдовской опыт накопили, поди. Если к тем или другим в доверие втереться, то можно великие преференции получить. Авось научат, как подаренные Ящером способности развивать (а то некоторые работают слабо или с перебоями) или подскажут, что с побочными эффектами в виде жажды, жора и многочасового сна делать. Хотя было бы здорово, если бы они сами прошли – последнее время динамика развития побочных эффектов радовала. Селин заметил, что жажду и голод теперь переносит гораздо легче, а без сна может обходиться на пару-тройку часов больше, чем раньше. Дай бог, все рассосется, и он уже не будет с запасом воды и провианта по городу таскаться и бежать домой при первых признаках сонливости, опасаясь вырубиться и очнуться в больнице. А не рассосется, то на магов можно надеяться. Вернее, хочется надеяться.

К ним же тоже просто так не завалишься, не хлопнешь по плечу первого попавшегося и не гаркнешь: "Привет, ребята! Это я, Никита Селин, свой в доску парень! Давайте дружить!". Какой-то подход нужен. Да и выбрать не помешает, к кому подкатывать, к ашерам или к "балахонам", а то друг другу они явно не друзья.

Впрочем, на самом деле, реальной альтернативы не было. Если и связываться с магами, то явно не с черноглазыми господами. Мало того, что нелюди, и даже мордально выглядят отталкивающе (это еще с учетом отсутствия информации о том, что скрывается под хламидами – может там рога, копыта и хвосты), но и поведение их, мягко выражаясь, доверия не внушает. Пользуясь словами великого барда, поведение бегуна… неспортивное. Пусть Никита их видел – громко сказано, скорее что-то улавливал – в течение буквально считанных секунд, но и за столь непродолжительное время выводы сделал не в пользу "балахонов". Мутные они, и намерения у них нехорошие. И интуиция, не сверхъестественная, полученная в дар от Ящера, а самая обычная человеческая подсказывала, что лезть с распростертыми объятиями к Чужим не стоит. Ничего путного из подобной глупости не выйдет.

С людьми-то теоретически договориться можно, будь они хоть четырежды маги и трижды экстрасенсы. А с этими как? А языки они разумеют? Неизвестна еще и форма коммуникации, вдруг звуковые сигналы им и не нужны, а беседы ведутся посредством передачи и приема мыслеобразов. Или визуально – путем изменения цветового окраса балахона. Или еще как, попробуй, угадай, не зная их физиологию, психологию и еще сотню разных "логий". Чужие – они и есть Чужие.

Если совать… самую ценную часть тела в пасть дракона, вмешиваясь в странные игры магов, колдунов и нелюдей, то лучше занять сторону более понятного и близкого игрока. Желательно, конечно, (и, что характерно, разумно, мудро и предусмотрительно) было бы занять сторону самого сильного игрока, но не определишь ведь, кто слабое звено. Нет параметров. Вот, ашеры ребят в балахонах, кажется, не заметили, и гипотетический расклад получается в пользу Чужих. Однако это еще ни о чем не говорит. Возможно, они просто по части скрытного наблюдения мастаки. А в чем другом уступят двести очков. Опять же, как вспомнишь высоколобого "Николсона", так дрожь пробирает… от его слабости и немощи.

Кто сильнее не угадаешь, а ближе и роднее Никите однозначно – ашеры. Есть еще некие Посвященные, но кто они такие, Селину пока неизвестно, поэтому забивать голову, симпатичны они ему будут или нет, Никита не собирался. А из оставшихся – ашеров и гуманоидов в балахонах – выбор очевиден. Даже если предположить, что за Чужими мощь стоит невероятная, и они лютые враги ашеров, Селин обеими руками за "Николсона" и его друзей. То есть, если отталкиваться от цвета глаз гуманоидов, против черных. Во-первых, он не враг рода человеческого, а во-вторых (и главное), за другую сторону играет симпатичная шатенка по имени Виктория. Очень симпатичная! И колдунья к тому же! Жаль, что первая их встреча (а Никита уже раскатал губу минимум на десятки рандеву) прошла бестолково. Что поделаешь, он вынужден был изображать придурка, дабы случайно не раскрыться.

Вспоминая о коротком и нелепом разговоре, Селин поневоле погрузился в озеро розовых грез, в которых фигурировали тропические острова, пальмы, теплый ласковый океан, песчаный пляж и, естественно, сам мечтатель с одной миловидной зеленоглазой особой. Отвлечься от пленительных грез удалось громадным усилием воли.

Никита встряхнулся. Сам себя не обманешь, фактор зеленоглазой шатенки перевешивает остальные гирьки. Он на Викторию, что называется, запал. И лишь сейчас осознал насколько серьезно запал. Едва ли не влюбился, хотя в любовь с первого взгляда не верил, считая ее выдумкой писателей и прочих лириков. И что интересно, ведь увидев девушку возле дома Кацмана и потом, разговаривая с ней, ничего особенного не испытывал. В груди дыхание не сперло, сердце оттуда же не выскочило, речь от волнения не отнялась. Вернее, что-то подобное имело место, но Никита полагал, что мурашки на коже, частое сердцебиение и прерывистое дыхание были вызвано страхом перед разоблачением. А теперь думается, что не только страхом.

Случилось еще нечто, что и теперь заставляет глупо улыбаться при мысли об этой девушке.

Любовь?

Из цикла нечаянно нагрянет?

Неужели?

Слишком Никита для пламени высоких чувств… холоден и рассудочен. А последнее время по известным причинам стал вообще прямо-таки эмоциональным тупицей и поборником чистого незамутненного разума. Вот и сейчас вместо того, чтобы переживать, страдать, метаться тигром в клетке или писать стихи на клочках бумаги, как положено нормальному влюбленному романтику, он занимается самоанализом, академично препарирует собственные чувства и эмоции. Словно студент-медик лягушку.

Разве это любовь?

Вместе с тем, сердчишко пошаливало. Дыхание опять же… сбоило. И, вообще, стоит только Селину вспомнить ее лицо, глаза, голос, он размякает, начинает воздушные замки строить и мечтать о разных слюнявых глупостях, словно прыщавый семиклассник.

Признаки специфические. Вероятно еще не любви, но чего-то близкого. Какого-то предвкушения любви. Еще не чувства, но уже предчувствия…

Из груди вырвался обреченный вздох; зацепила его мерзавка, крепко зацепила. Что ж, он забудет на время о чрезмерной осторожности и предусмотрительности, раскроет некоторые карты и влезет в игры магов. Влезет на стороне ашеров. Лишь из-за того, что у него появится возможность общаться с Викторией. А там глядишь… об этом, впрочем, рано и думать.

Можно, конечно, продолжать жить потихоньку, заниматься изысканиями и в странные дела магов-колдунов-нелюдей не впутываться, но помимо прочего дружить с Викторией (или не только дружить) при подобном раскладе не получится. Нет, никто не запрещает молодому человеку ухаживать за девушкой, не посвящая ее свои тайны, так сказать на общих основаниях, но в случае с Викторией подобный номер не пройдет. Девушка-то ведь тоже не из простых смертных. Ни много, ни мало – колдунья. При тесном общении о некоторых странных способностях Селина она все равно узнает. Найдет спрятанные в Никитином шкафу скелеты. А обнаружение данных предметов в шкафах всегда чревато… негативными последствиями.

Сразу возникнут вопросы. Почему скрывал? Откуда таланты великие? Не враг ли он тайный? И как ни оправдывайся потом, веры ему уже не будет. И о дружбе с зеленоглазой красавицей, не говоря о чем-то более серьезном, останется лишь мечтать. А хочется не только мечтать…

Со стратегическими планами Селин определился, оставалось продумать тактические задачи. Действительно, ведь к членам тайного общества магов, словно в гости к старому приятелю не припрешься. И не попросишь чайком с булочками угостить. Дикари-с, могут-с не понять. Опять же, все общество и его члены Никите нужны как аллигатору – тромбон. Особенно, высоколобый "Николсон". Страшно! Встретишь его, раскланяешься, представишься, а он тебя молнией по кочерыжке. Оно нам надо?! Нет, если к кому и обращаться, то к Виктории. Тем более что они почти знакомы. А потом уже с прочими магами реверансы разводить. И не в статусе неизвестного и непонятного, а потому – потенциально опасного…хм…экстрасенса, а в качестве приятеля зеленоглазой колдуньи, возможного соратника и товарища.

Было бы еще неплохо как-то в доверие втереться. Для начала Виктории, а через нее к остальным магам. Принести в клюве нечто полезное и значимое, дабы они Никиту сразу за своего приняли, а не косились подозрительно, примериваясь, куда лучше заклинанием засандалить. Одарить их нужно, задобрить. Ведь даже в древние кровожадные времена посольства на чужбину с богатыми дарами отправлялись: жемчуга везли, благовония, меха, золото, камни драгоценные и другие безделушки. А в наш век цениться больше всего что? Правильно, информация. И если Селин в клювике притащит ашерам сведения об их недоброжелателях, сиречь загадочных ребятах в балахонах, то его должны как родного принять. Подобрать и обогреть. И не в коем случае не подогреть и обобрать.

В том, что любая информация о тенях в балахонах окажется для ашеров ценной, сомнений нет. Сведения о замыслах врага для кого угодно везде и всегда были, есть и будут важными. А в дружелюбность гуманоидов по отношению к ашерам, после увиденного на улице Водопьянова, мог поверить бы лишь очень наивный и недалекий человек. Наивное и недалекое существо, если желаете. Селин наивностью не отличался, поэтому исходил из постулата, что "балахоны" ашерам…не симпатизируют. И вероятно чувства эти взаимны. Хотя…не факт, что Виктория и ее приятели, вообще, знают о недобрых намерениях гуманоидов; в их разговорах Чужие не упоминались. Тогда ценность информации возрастала многократно.

Вместе с тем, Селин не настолько долго прослушивал их беседы, чтобы делать категоричные выводы, о том осведомлены ли ашеры о гуманоидах. Возможно, просто речь о них не заходила. Или заходила после того, как "заглохли" микрофоны. Слежку ашеры не заметили, однозначно, а остальное – догадки и домыслы. Правда, догадки и домыслы, сопровождаемые попискиванием интуиции. Той, которая сверх-.

Интуиция, кстати, недвусмысленно намекала, что к исчезновению автора заметок, приложили руку, пардон, лапу, уроды в балахонах. К гадалке не ходи, убили мужика, сволочи. И следы зачистили. А поскольку запавшая Селину в душу шатенка и ее друзья господина Кацмана активно разыскивают, то любой новости о Семене Михайловиче и вероятных виновниках его исчезновения или, чего греха таить – гибели, радоваться должны чрезвычайно. И до потолка прыгать.

Спешить, однако, не стоит. Прибежать на поклон к ашерам и понаблюдать прыжки до потолка Никита еще успеет. И поделиться сведениями, тем паче, что их добыто не так и много, тоже. Надо осмотреться, попытаться получить дополнительную информацию о парнях в балахонах, об исчезнувшем господине Кацмане, понаблюдать за Викторией и лишь затем налаживать с ней контакт. Пока же Селин знает слишком мало, чтобы в чужие (во всех смыслах слова) магические разборки своим неотесанным пещерным рылом соваться.

Предстоит еще покопаться в земле, порыться в компосте, разнюхать следы, разглядеть, кто есть who. Вот, например, интересно, за что Кацмана балахоны ухлопали. А что именно ухлопали и именно балахоны Никита уже не сомневался. Сам себя убедил. И интуицией проверил.

Эх, прижать бы какого-нибудь гада-гуманоида к стенке и попытать с пристрастием! С применением интенсивных форм ведения допросов. Вообще-то, сторонником разного рода крайностей в духе испанского сапога и дыбы Селин себя не считал, а милицейский произвол вызывал у него исключительно негодование и отвращение, но мысль о применении пыток по отношению к Чужим… внутреннего протеста не вызывала. В данной части моральные принципы и убеждения Никиты были удивительно…гибкими. Узнай Селин о том, что какой-нибудь опер в околотке подозреваемого по почкам резиновой дубинкой охаживал, пусть даже и в целях благих – для получения признательных показаний, то вознегодовал бы, безусловно, поскольку это произвол, безобразие и свинство. Памятные по недалекому прошлому бандитские способы выколачивания денег из предприимчивого населения (утюг на живот, ногти в тиски и тому подобное) – просто полный беспредел. А вот насилие с использованием дубинки, утюга, тисков, ножа, отвертки, кочерги, иголок и любого другого – насколько хватит фантазии – предмета в отношении странного нечеловеческого существа, назвать безобразием язык не поворачивался. Независимо от целей насилия. Хоть для облегчения взаимопонимания, хоть для реализации низменных садистских наклонностей. Чужой он и Африке Чужой. Если его мытарят, значит так надо. А кому и зачем, вопрос второй и необязательный.

А почему бы, кстати, одного из парней в балахонах не поймать? И не попытать? Зажать заранее отловленному товарищу Чужому яй…кхе, то есть, голову между дверью и косяком, и он запоет не хуже Пласидо Доминго. Все расскажет, что знает. И то, о чем только догадывается, выложит на счет раз-два. Проверено вековым опытом заплечных дел мастеров. Начиная с инквизиторов и заканчивая теми же операми убойных отделов.

От свежих и… немножко кровожадных мыслей… макушка зачесалась.

Таким макаром можно сразу несколько зайцев убить. И самому информацией разжиться, и для ашеров пару тузов в рукаве припасти. Насилие, метод, конечно, грубый и незамысловатый, зато эффективный. Действительно, а что Селину мешает на Чужого поохотиться? Препятствия морального плана, как отмечалось выше, отсутствовали. Гуманизм, он ведь от слова human. И хотя термин "гуманоид" произошел от него же, гуманизм по отношению к гуманоиду… это нонсенс. Иных препятствий тоже не было. Имелось, правда, опасение, что подобная охота для Никиты может закончиться плачевно. Больно уж ребята в балахонах непонятные и загадочные существа. Почти невидимые, выглядят, словно смазанные тени и, наверняка, могучие в плане магии. Как бы тут самому охотнику в дичь не превратиться.

Внезапно Никита разозлился. На осторожность свою, которая порой трусостью зовется. Что ему теперь всю оставшуюся жизнь трястись банным листом?

Могучие, непонятные… И что с того? Никита тоже не лыком шит. Талантов разных – вагон и маленькая тележка. Его и убить-то целая проблема. Проникающее ножевое ранение, от которого любой нормальный человек должен к праотцам отправиться, у Селина за пару минут заживает. Кроме того, многое решают подготовка и внезапность. Сколько раз дикие и неотесанные варвары развитые государства колошматили. Цивилизации рушили. Готы, вандалы, гунны тому порукой. И еще…недаром ведь аборигены съели Кука.

Если хорошо подготовиться, то никакой чужак не страшен, будь он хоть Гэндальф в балахоне. Против лома в виде… новейшего танка, например, или штурмовика нет приема. Вернее, средства борьбы с бронетанковыми частями и авиацией давно разработаны, но маловероятно, что артиллерийские орудия и зенитно-ракетные комплексы на вооружении у гуманоидов стоят. Им и магии, наверняка, по уши хватает. Никита склонялся все же к тому, что невидимость Чужих, окружающее балахоны марево и прочие прибамбасы имеют магическую, а не технологическую природу. И сверхинтуиция не возражала, что Селина безусловно радовало. Владей гуманоиды технологиями будущего, к ним даже на километр приближаться не стоило бы. Во избежание… неприятностей. А магия… магия Никиту вдохновляла куда меньше, чем высокие технологии. Как дитя эпохи научно-технического прогресса, Селин в возможности магии не то чтобы не верил, но…оценивал их не очень высоко. Несмотря на то, что успел убедиться в существовании настоящих магов и удостовериться в реальной силе ашеров и гуманоидов в балахонах. Кроме того, слова "маг", "колдовство", "ведьма" у него в первую очередь ассоциировались с разнообразными мошенниками и шарлатанами, коих в приснопамятные девяностые годы двадцатого века наплодилось без меры. Рекламой услуг магов и колдуний пестрели страницы желтой прессы. Магистр первой категории Архип, белая ведьма Акулина и еще десятки чародеев с характерными именами и вычурными титулами обещали привороты, снятие порчи и сглаза, чистку кармы. Качественно и со скидками. И этим объявлениям верить?! Увольте.

Подобные магическо-кармические деятели вызывали недоумение и доверия к делам колдовским не внушали. До недавних пор Селин вообще магию почитал чистым воды шарлатанством и лишь после происшествия в турецкой пещере начал воспринимать ее более-менее серьезно. Однако к технике все равно относился с большим пиететом. Поэтому полагал, что против танка или штурмовика колдовство едва ли потянет.

Возможно ли заклинанием броню прошибить? Неизвестно. В любом случае, попроси букмекеры Никиту сделать ставку на победу одного из противников в гипотетическом поединке гуманоид против танка, на победу Чужого он бы ни гроша не поставил. Впрочем, танк – пожалуй, перебор. А в остальном…

Достижения человеческой техники против нечеловеческой магии вполне сгодятся. Доказано практикой. А именно видеозаписью, на которой невидимые глазу тени прекрасно (да простится небольшая натяжка) просматриваются. Надо только подготовиться, как следует.

Никита задумался над тем, что против Чужого пригодиться может. Наручники, само собой, ведь лишить мага подвижности надо в первую очередь – ребята в балахонах очень шустрые. Чуть ли не автомобиль догоняют. Кляп также не помешает. Пистолет, автомат, другое огнестрельное оружие? Или лучше холодное: кинжал, сабля, нож? Наверное, нож и пистолет не повредят. Что еще? Газовый баллончик? Электрошокер? Хорошо бы ловушку соорудить. Падающую клетку со стальными прутьями, например. Или легче волчью яму выкопать? И как вообще Чужого отлавливать? И где?

Размышления над тем, каким образом захватить в плен Чужого, затянулись на три часа. Никита вновь оголодал, и вынужден был усмирять ненасытного зверя в желудке. Проглотив добрую дюжину бутербродов и запив их литром чуть теплого черного кофе, Селин почувствовал себя лучше. Тонизирующий напиток оправдал свое название, в голове прояснилось и начал складываться примерный план захвата мага. Простецкий, незамысловатый, не план, а его контуры.

Ловить мага надо на живца. То есть на другого мага. На кого-нибудь из друзей Виктории, как бы они себя не называли: ашеры, машеры или злопастные бармаглоты.

Помимо прочего, так с повестки дня будет снята одна немаловажная и трудноразрешимая проблема: где искать этих нелюдей? Иначе, действительно, где их найдешь? Адресов не оставили, имен и фамилий тоже. Даже приметы, кроме балахонов и нечеловеческой внешности, отсутствуют. Телефонную книгу листать прикажете или Интернет ворошить? Очень смешно. Или гулять по городу в надежде на случайную встречу. Еще смешнее. Эдаким макаром Чужих до морковкиного заговенья искать придется. А тут простой и логичный ход, как говорил герой кинофильма "Ирония судьбы или с легким паром", выбирая, кого из пьяных друзей отправить в Ленинград.

Судя по видеозаписи и, что гораздо важнее, личным впечатлениям, подтвержденным интуицией, загадочные гуманоиды за магами – ашерами присматривают плотно. А для того, чтобы присматривать, надо где-то поблизости ошиваться. Отсюда вывод: ищи ашеров и найдешь Чужих. А найти приятелей зеленоглазой красавицы Виктории труда не составит. Номер "Фольксвагена" и других автомобилей, на которых маги отъезжали от дома на улице Водопьянова, Никита запомнил крепко. Соответственно, зная номера машин несложно установить адреса, по которым владельцы зарегистрированы, со всеми вытекающими. Наверняка эти ашеры автомобили не на подставных лиц регистрировали, им подобной перестраховкой заниматься смысла нет; сила у них огромная, бояться некого. Разве что недружелюбных Чужих или членов других тайных обществ, но почему-то кажется, что всяким разным колдунам и упырям номера машин…до фонаря. А вот Селину пригодятся. Запудрить мозг гаишникам, для него с недавних пор плевое дело. Покажет якобы грозную ксиву серьезного органа, задействует гипнотический дар (низкий поклон Ящеру), и дело в шляпе. В библиотеках, музеях и спецхранах прокатывало, почему бы и в ГИБДД тот же метод не использовать?

Найти не проблема, вопрос, вернее, целых два, в том, как увидеть гуманоида в балахоне и как его…поймать. Ведь возле дома господина Кацмана размытую тень он увидел лишь чудом. Если бы не "пестровидение", то и разглядеть бы не сумел. Попробуй, разгляди тень в уголках глаз. Хотя есть существенное отличие нынешней ситуации от той, что имела место вчера. Сейчас Селин был уверен, что обнаружит любого гуманоида без труда, поскольку осведомлен об их существовании. А предупрежден, значит вооружен.

Кстати о вооружении. Вот как ловить чужого и обезвреживать, вопрос действительно серьезный. Подумав о стальной клетке и волчьей яме, он, наверное, погорячился. Чересчур сложно, масштабно и неэффективно. Все равно, что башенным краном мух гонять. Как прикажете гуманоидов в волчью яму или в клетку загонять? Пулеметным огнем? Или запахом свежего…компоста? Так и до крайностей недалеко. Удивительно, что Никита еще на атомную бомбу не замахнулся. А что? Приголубить Чужого ядерной боеголовкой мощностью килотонн эдак в тысячу…и кирдык гуманоиду. И, вообще, кирдык!

Нет, вооружение должно быть соразмерным… цели. Чужие, они, конечно, шустрые, бегают на зависть спринтерам, и балахоны им не мешают, и марево дрожащее вокруг фигур имеется, маги опять же, но все-таки не дредноуты и не населенные пункты городского типа. Ракетами и бомбами вести по ним огонь…глупо. Ракетами следует крупные цели обстреливать, а для тараканов и тапочек – выше крыши. Парни в балахонах, понятно, не тараканы, но бомбы, ракеты, пушки и танки для них явно…не по масштабу. Да и где Селину бомб с танками доставать? Теоретически возможно, но на практике…очень затруднительно.

Пистолет – другое дело. И использовать не грех, и достать нетрудно. Любой милиционер отдаст, только в глаза ему загляни и дар Ящера подключи. Электрошокер тоже может оказаться полезным, если вдруг у Чужих какой-нибудь аналог пуленепробиваемого жилета имеется. Или магическая защита, не пропускающая пуль.

Никита вздохнул. Слишком много в уравнении "охота на Чужого" неизвестных. Непонятно, возьмет ли пуля гуманоида, какой яд для него опасен, подействует ли удар током, возможно ли его оглушить. Есть ли у него броня, где уязвимые точки, насколько он силен и ловок. Почти ничего неизвестно. Селин не знает даже, принадлежат ли две виденные им тени к одному виду или это абсолютно разные существа. И сколько их. И еще… много чего.

Не "охота", а прыжок в неведомое.

При таких раскладах все сгодится: нож, пистолет, наручники, веревка, шокер, лопата, отравляющие вещества и старый добрый кулак. И сложного ничего не придумать, алгоритм действий примитивен: выследить, напасть, попробовать обезвредить, то бишь обездвижить. Если Никита почувствует, что обезвредить "балахона" не сумеет, то попытаться убить. Ежели и убить не удастся, то сбежать. В том, что уж сбежать-то у него получится, Селин не сомневался. А детали плана можно обдумать, как говорится, по ходу пьесы.

Никита поймал себя на том, что размышляет об отлове Чужого, словно о деле решенном, хотя узнал о существовании пятипалых гуманоидов считанные часы назад. И ни метаний, ни терзаний, что для него в принципе не характерно. Как правило, чтобы на что-то решиться Селин часами, днями или даже неделями мог изводить себя размышлениями и сомнениями, а тут ему хватило считанных минут. То ли изменившийся после пещерной галлюцинации характер виноват, то ли симпатичная брюнетка Виктория. Наверное, все же Виктория…

Какая девушка!

И почему-то, думается, что такая девушка не может играть на стороне злодеев, значит она за хороших парней. Или относительно хороших, немного подправил вывод Селина-романтика Селин-циник.

На подготовку к "охоте" ушло три дня. Все на свете предусмотреть было невозможно, но Никита затарился по максимуму. Обошел оружейные магазины, где приобрел элетрошокер, травматический пистолет и пару газовых баллончиков. Не преминул посетить химическую лабораторию при фармацевтической фабрике, в которой разжился концентрированной серной кислотой и "царской водкой" – авось пригодятся. И отобрал у двух милиционеров служебные пистолеты и наручники. Хотя, отобрал – слишком громко сказано. Это у ребенка конфету отнимают, а милиционеры оружие и спецсредства сами отдали. Почти добровольно. Селин просто подошел и поспросил ласковым голосом, заглядывая в глаза. Против гипнотического дара Никиты сотрудники милиции оказались бессильны. Так же как работники фармацевтической фабрики вкупе с продавцами оружейных магазинов. Против лома нет приема.

Судя по ощущениям, способности Селина в области гипноза существенно возросли. Теперь он мог внушить что угодно кому угодно и не бояться разоблачения. И сила воздействия с каждым разом увеличивалась. По крайней мере, заставив милиционеров отдать оружие и "убедив" их, что пистолеты и наручники они потеряли, Никита хребтом (или чем пониже) почувствовал – ни один гипнотизер не сумеет снять внушение. До конца жизни бедные милиционеры будут "помнить" внушенную им картинку.

"Пестровидение" тоже развивалось не по дням, а по часам. Ныне Никита легко переключался с обычного зрения на "пестровидение" и даже стал разбираться в том, что обозначает тот или иной цветной завиток в ауре (энергетической оболочке или как ее еще обозвать) человека. Или не совсем человека. Или совсем не человека. Месяц-другой такими темпами, и Никита не только читать ауры сподобится, но и сумеет воздействовать на них, меняя цвет и конфигурацию завитков. Ауры (Селин все же решил назвать это привычно и незамысловато) людей. В отношении магов и прочих гуманоидов имелись серьезные сомнения в обоснованности смелого предположения. Как менять ауру ашера, если она у него периодически "вспыхивает". У Никиты до сих пор в глазах рябит при одном воспоминании о полыхнувшем пестром облачке вокруг фигуры славной девушки Виктории за мгновение до того, как Селина обуяло странное желание нагнуться и поднять с земли некую вещицу. А про товарищей в балахонах и говорить нечего; у них и ауры нет. За всех гуманоидов Никита бы не поручился, но единственный до сегодняшнего дня виденный – пусть будет сказано громко – представитель отряда черноглазых и пятипалых, аурой не обладал. Если не считать за таковую пульсирующее вокруг него пятно, не имеющее постоянного объема. Подобное безобразие не то, что менять, "прочитать" невозможно. А вот с homo Sapiens должно получиться. Со временем. И сверхинтуиция не возражает.

Вот это будет действительно дар. Вернее – ДАР. Способность на грани всемогущества. Однако об этом пока оставалось лишь мечтать. Ведь ашеры пугали непонятностью аур, а второй встреченный (или тот же самый – кто их разберет) гуманоид даже в "пестром" спектре колыхался мутным размазанным пятном. И никакой арсенал не помогал. Почти не помогал. Все-таки ранее приобретенные средства прослушки и просмотра существенно облегчали слежку. А вот пистолеты, наручники, пузырьки с кислотой и прочий инструментарий пока пылились без дела. Пока…

Ашеры обнаружились на удивление легко. Второй носок в комоде в пару к первому найти, право слово, гораздо сложнее. Никита тупо и примитивно тормознул первый же попавшийся экипаж ДПС, сунул под нос лейтенанту сложенную вдвое визитку магазина детской одежды, которую ему накануне подсунули уличные распространители, и вежливо "попросил" пробить по базам государственные номера нескольких автомобилей. Попутно, по сложившейся с недавних пор традиции, аккуратно надавив на психику гаишников. Спустя пятнадцать минут доблестные рыцари жезла и протокола были отпущены восвояси, а у Селина в нагрудном кармане рубашки появилась бумажка с фамилией и адресом проживания владельца искомых транспортных средств. Хозяином обоих автомобилей оказался некий гражданин Оспешинский Виктор Евгеньевич, одна тысяча девятьсот семьдесят пятого года рождения, проживающий по адресу: ул. Судостроителей, дом девятнадцать, квартира двадцать восемь. Селину хотелось надеяться, что означенный гражданин не окажется подставным лицом, а-ля Вася Пупкин, который используется втемную, и ни сном, ни духом не осведомлен о разнообразных магических делах.

Надежды оправдались. Владелец машин к категории "Вася Пупкин" относиться не мог, поскольку в нем Селин опознал того самого лохматого очкарика, который суетился вместе с остальными ашерами возле дома Кацмана. Вернее, не опознал, а выяснил в результате "оперативно-следственных мероприятий": наблюдения за домом и прослушивания разговоров в подъезде и на улице. Никита бы с удовольствием послушал бы также и разговоры в квартире Оспешинского, но проникать непосредственно в помещение и ставить там "жучок" поостерегся. А аппаратурой, "считывающей" звуки с оконных стекол, он, к сожалению, не обзавелся – в разоренных Селиным магазинах микрофоны подобного рода попросту отсутствовали.

О степени осведомленности Оспешинского, исходя из результатов наблюдения и прослушивания, судить было сложно, но впечатление о том, что он не последний, простите за вольное употребление данного слова в отношении наделенного сверхъестественными способностями существа, человек, сложилось однозначное. По крайней мере, за два дня наблюдения в квартире мага перебывали почти все ранее виденные Селиным ранее возле дома Кацмана субъекты. И рыжая дамочка со своим неизменным спутником, и вальяжный "аристократ" Дмитрий Сергеевич, и, что особенно приятно, Виктория. Лишь высоколобый монстр, похожий на Джека Николсона, не объявлялся, что, впрочем, Никиту не слишком и расстроило. На кой ему эти монстры с тяжелыми, словно рентгеновские лучи, взглядами. Потом, авось и на брудершафт выпьем. Но без поцелуев. На поцелуи у него другой кандидат. Пусть не столь таинственный и грозный, зато симпатичный.

На огонек к магу забегала еще парочка неких мутных деятелей. Поскольку ранее чести лицезреть этих типов Никита не удостаивался, он их "зафиксировал" во всех ракурсах и сделал мысленную пометку, дабы впоследствии выяснить, кто они такие и какое отношение имеют к магам. Больше в гости к Оспешинскому никто не приходил, но…вокруг происходило непонятное шевеление. Вернее – относительно понятное.

В своих предположениях Селин не ошибся: ребята в балахонах ошивались поблизости от ашеров, в частности рядом с домом Оспешинского постоянно маячила одна тень, а периодически к ней присоединялась вторая. Складывалось ощущение, что это те же самые тени, ранее замеченные на улице Водопьянова. Интересно, теней всего двое, или ему просто "знакомые" попадаются? Впрочем, называл их тенями Никита скорее по привычке, теперь он этих гуманоидов видел не смазанными туманными пятнами на границе поля зрения, а вполне четко, почти как на телевизионной картинке, лишь дрожащее вокруг фигур марево никуда не исчезло. Винил в "улучшении изображения" Никита подаренные Ящером необычные таланты. Ведь они продолжали развиваться…

Ни ашеры, ни парни в балахонах на слежку не реагировали, очевидно, оставались в счастливом неведении, несмотря на все свои магические примочки. Впору было заподозрить хитроумную ловушку: волшебники и нелюди (одни могут заставить несуществующую монету с асфальта поднять или взглядом до дрожи в коленках напугать, а другие, вообще, не поймешь, кто такие, и какие неведомые силы им подвластны и представить сложно), а наблюдение обнаружить не в состоянии? Никита изначально и заподозрил, но затем только посмеялся над своей паранойей. Какая ловушка? Ашеры слишком самонадеянны и ничего под носом не замечают, в том числе и наблюдателей в балахонах, а, судя по подслушанным разговорам, даже о существовании гуманоидов не осведомлены. Как тут Никиту углядишь? Если, конечно, маги не играют в неосведомленность специально для "теней" или… для Селина. Однако вариант проходит по разряду: "на разрыв мозга". Слишком сложный, слишком навороченный, нереальный. С подобным успехом можно подозревать заговор метеоритов против Никитиной макушки; подлые небесные тела обсудили план, приготовили западню, а потом один, ка-ак шандарахнет с высоты по темечку. Сюжет равной вероятности с игрой ашеров в неосведомленность.

Для столь категоричных выводов в отношении черноглазых гуманоидов данных было маловато, но и в готовящуюся ими ловушку Селин не верил. Слишком хорошо Никита замаскировался. Он засел на чердаке соседнего с домом Оспешинского здания и наблюдение вел, в основном, с помощью установленных вокруг подъезда (и внутри него) видеокамер и микрофонов. Для их установки пришлось попотеть. Прикинувшись электриком из ЖЭУ, Никита вволю полазил по столбам и щиткам, но дело того стоило. Теперь наблюдение за ашерами и "тенями" происходило в сравнительно комфортных и безопасных условиях. И обнаружить Селина можно было скорее не магическими средствами, а техническими, коими маги едва ли располагали.

Оставались, правда, еще упоминавшиеся ашерами некие менталы, они же Посвященные, но сведений не хватало, поэтому Никита голову забивать не стал. В противном случае в собственных логических построениях придется учитывать и гипотетические интересы спецслужб, и действия арабских террористов, и фазы луны, и вкусовые предпочтения демонов Нижнего мира, и еще тысячи факторов. Тут и у самого мощного компьютера башню сорвет.

Компьютера у Никиты не было, но у него имелось кое-что другое – невероятная интуиция. Она еще ни разу не ошиблась, и ей Селин доверял больше, чем миллиону процессоров. Поскольку интуиция молчала, ловушкой тут и не пахло…

Наблюдательный пункт на чердаке, помимо плюсов, имел также два существенных минуса: относительность комфорта и отсутствие электрических розеток. И если с первым Никита готов был мириться – без дивана, кресла и чайника некоторое время вполне можно обойтись, а посидеть не грех и на перевернутом вверх дном ведре, то второй создавал серьезные проблемы для наблюдения. Приемник и ноутбук, на которые поступала аудио и видеоинформация, имели батареи с ограниченным энергоресурсом. Батареи приемного устройства хватало примерно на семь-восемь часов непрерывной работы, а ноутбук вырубался через три с половиной часа. Нагло и беспринципно опровергая клятвенные заверения продавца из компьютерного салона, гарантировавшего минимум пять-шесть часов бесперебойной эксплуатации товара. Так как Никита, невзирая на все свои невероятные способности, превращать свинец в золото или заряжать аккумуляторные батареи без источника электричества пока не научился, то ему приходилось периодически покидать наблюдательный пункт для восстановления энергозапаса. И это ему совершенно не нравилось. Мало того, что просто неудобно, плюс с каждым новым рейдом до ближайшей розетки возрастала вероятность привлечь внимание ашеров или Чужих. Селин уже подумывал перенести наблюдательный пункт с чердака в чью-нибудь квартиру (тупо найти такую, где проживает один человек и элементарно задурить ему голову, загипнотизировать, изобразив из себя на выбор: родственника, сотрудника ФСБ, собаку, старый платяной шкаф), когда обстоятельства изменились.

Один из Чужих – тот, кто постоянно куда-то исчезал – в очередной раз объявился около дома Оспешинского в компании с человеком. Не с новой тенью, а с молодым худощавым парнем, на вид – типичнейшим homo sapiens, хотя гарантии тут не дал бы и Сбербанк. В отличие от своего спутника парень был одет не в темный балахон, а вполне стандартно: джинсы, рубашка, бейсболка. Разве, что не по погоде – пасмурной и сырой. А легкая рубашка явно не согревала.

Чужой подвел парня к сородичу, они стали о чем-то разговаривать. Беседовали довольно долго – у Никиты уже пятая точка зачесалась от нетерпения – затем человек отошел в сторонку. Еще минут пять "пошептавшись" о чем-то своем, девичьем, "балахоны" снова разделились; первый остался на посту около подъезда, а второй повел юношу в бейболке во дворы.

Никита понял, что это его шанс разжиться дополнительной информацией о Чужих. Он ведь даже не знает, на каком языке им вопросы задавать и, вообще, говорят ли гуманоиды или же у них иные формы общения. А тут молодой парень, человек, по крайней мере, внешне, с ним при любом раскладе контакт будет проще найти. Ясно хоть, что говорить умеет и на вопросы должен ответить.

Торопливо скинув техсредства в сумку, Селин спустился с чердака. Сладкая парочка уже скрылась за углом дома, поэтому Никита двинул за ними бодрой рысью, не переходя на галоп лишь из опасения привлечь внимание магов. Завернув во двор, увидел, что Чужой и его спутник-человек направляются в сторону набережной. Идут – именно идут – очень медленно, создавалось впечатление, что гуманоид, аки влюбленный голубок, придерживает человека под локоток. Несмотря на дальновидение четко рассмотреть столь пикантную картину не получалось, наверное, из-за проклятого марева и балахона. Никита пристроился в метрах ста позади "голубков", изображая изнывающего от скуки лоботряса. Жаль, что к курению не пристрастился – сигарета в зубах для полноты образа бы не помешала.

Через два двора и три квартала, дойдя до небольшого сквера, парочка разделилась. Человек уселся на скамейку в сквере, а Чужой…исчез. Нет, не растворился в воздухе подобно Чеширскому коту и не опал цифровым ливнем на землю, как мистер Смит из знаменитого фильма "Матрица". Просто испарился из зоны видимости. Селин на секунду замешкался, обходя галдящую стайку детей, и потерял зашедшую в сквер пару из вида. А когда сам оказался в сквере, то Чужого уже не увидел. Молодой парень застыл бронзовой статуей на скамейке, а мага нигде видно не было. То ли он быстренько смылся, то ли включил дополнительную маскировку.

И пес с ним! Потом найдем. Никуда не денется, все равно возле дома господина Оспешинского нарисуется, это место для черноглазых монстров как будто медом намазано. А пока Никиту и общение с парнем в бейсболке устроит. Никита осмотрелся, дабы удостовериться в отсутствии в поле зрения магов, "принюхался" – интуиция помалкивала – и направился к молодому человеку в кепке.

На его приближение парень не среагировал, продолжая неподвижным каменным изваянием сидеть на отполированной бесчисленными спинами и задами скамье. Никита подошел вплотную к скамейке, остановился и откашлялся. Ни поднять голову, ни повернуться лицом к Селину парень не соизволил. Даже не шевельнулся, словно приклеившись к этому, будь оно неладно, произведению деревянного зодчества. Тогда Никита пристроил тяжелую – помимо ноутбука и средств прослушки там покоились наручники, баночки с кислотой, пистолет, электрошокер и прочее "оснащение" – сумку на асфальт, уселся рядом с парнем и, ничтоже сумняшеся, изрек избитое, затертое до зубовного скрежета:

– Мерзкая сегодня погода, не правда ли?

Молодой человек промолчал.

Селин почесал подбородок и попробовал подступить к той же цели с другого фланга:

– Облачно, тучи собираются. Наверное, ближе к вечеру дождь зарядит. Не знаете, что там синоптики обещали?

Неразговорчивый собеседник опять проигнорировал вопрос Никиты, очевидно, не желая знать ни обещания метеорологов, ни нахрапистого любителя посудачить о погоде. Селин немножко обиделся. Вы посмотрите, какая цаца, и плечами пожать не соблаговолил! Словно он к стене обращается или к скотине бессловесной. Если бы парень не сидел чуть наклонившись вперед, впору было подумать, что Чужой его убил и Никита пытается разговаривать с трупом. Классика отечественного кинематографа, ни больше, ни меньше. Однако труп в такой позе точно бы не удержался и рухнул на землю. К тому же одна маленькая деталь мешала признать парня покойником – он дышал. Глубоко и спокойно, грудь равномерно вздымалась и опускалась.

Никита уже было решил разговоры с этим истуканом не разводить, а достать из сумки шокер и влепить ему в спину разряд, но передумал. Вырубить парня – не проблема, но потом ведь его куда-то тащить для допроса придется или ждать, пока очухается. Ни ждать, ни тем паче тащить довольно тяжелую на вид тушу не хотелось. К тому же, перемещение парня в другое место могло вызвать нездоровый интерес прохожих, вон их сколько рядом со сквером шляется. Хорошо хоть в сам сквер не заходят; рабочий день в разгаре, да и в пасмурную погоду прятаться в тени деревьев ни у кого нет желания.

Не ровен час, еще на того Чужого, который оставил здесь истукана в кепке, нарвешься. Никита, конечно, к схватке готов, но пока лишь морально. А неплохо бы еще подготовиться информационно. Нет, лучше втянуть парня в беседу, "загипнотизировать" и выпотрошить, словно пойманную на обед рыбу. Чисто и без насилия. Физического, по крайней мере.

Рука, нырнувшая в сумку и нащупавшая удобный корпус электрошокера, разжалась и вернулась к прежнему занятию – почесыванию бороды.

– Дождь, говорю, будет! – Никита повысил голос, словно обращаясь к глухому.

Крикнул, а в ответ – тишина. И ухом не повел, монумент недоделанный. Не вздрогнул, не повернулся.

Это уже настораживало.

Селин придвинулся поближе и запанибратски пихнул собеседника локтем в бок:

– Вы меня слышите?

С таким же успехом он мог пихать бетонную стену. Или кирпичную, что в данном случае было неважно. Важно то, что даже на тычок истукан не среагировал.

– Эй, Вам плохо?- Никита схватил незнакомца за плечи и легонько потряс. Ощущения изменились: теперь парень не напоминал стену, скорее – мешок с картофелем. Или еще чем… помягче. И подушистее.

От тряски с парня слетела надвинутая на лоб бейсболка, открыв мутные, ничего не выражающие глаза. Взгляд молодого человека фокусировался в одной точке и казался абсолютно пустым. Космически пустым. Даже во взорах безумцев и животных можно что-то разглядеть, увидеть какую-то жизнь, искру, тень искры, но здесь не было ничего. Совсем ничего. Вакуум. Если бы парень не дышал, то Никита бы точно решил, что тот мертв. А так оставалось гадать: то ли незнакомец в трансе, то ли без сознания, то ли в состоянии наркотического опьянения. Явно Чужой постарался, ведь еще минуту назад молодой человек самостоятельно и, надо заметить, довольно уверенно передвигался. Хотя, возможно, и тогда он уже был в отключке, ведь для того, чтобы тупо перебирать ногами много ума не требуется.

– Эге,- глубокомысленно прокомментировал сложившуюся ситуацию Селин и похлопал парня по щекам. Голова качнулась вправо-влево, но взгляд не прояснился. Загипнотизирован он что ли?

Эврика!

Никита хлопнул себя по лбу. Надо же быть таким идиотом, чтобы забыть о своих неординарных способностях! Он же в делах внушения и гипноза тоже не последний чело… хм… специалист. И ауры различает, дай бог каждому.

Что там у товарища с аурой? Селин переключил зрение в режим "пестровидения". Просто и непринужденно, чуть не взвыв от восторга и ощущения собственной крутости. Переключил и… ахнул.

Пестрая картинка вокруг тела "товарища", которую Никита обзывал аурой, а иногда энергетической оболочкой, отсутствовала. Ни разноцветных пятен, как у нормальных людей, ни пульсирующего серого облачка, вроде "гуманоидных", он не заметил. Неужели лишился дара?! Внутренности сжались, а из глубины кишечника пополз к горлу противный холодок. Селин испуганно бросил взгляд по сторонам и облегченно выдохнул – прохожие "отсвечивали" разноцветными контурами. Все в порядке, талант никуда не исчез, это с парнем что-то странное.

– Напугал ты меня, братец,- укорил Никита вернувшегося в исходную позу молодого человека,- я чуть в штаны не нагадил. А тебе до лампочки. Как вот с тобой разговаривать?- Селин поднял с земли бейсболку, машинально отряхнул, хлопнув об колено, и положил на скамью рядом с собой, а затем ухватил незнакомца за подбородок: – Ладно, попробуем другие методы. Поиграем в доктора.

Никита заглянул в пустые глаза парня, сосредоточился и стал внушать ему, что пора просыпаться. Сначала ничего не происходило, потом возникло ощущение какого-то незримого барьера в разуме молодого человека, который необходимо преодолеть, чтобы привести его в сознание. Селин напрягся, навалился на преграду сильнее и… вдруг почувствовал, что барьер разрушается.

Глаза парня подернулись туманной поволокой, он моргнул и неожиданно вскочил.

– Э-э, мужик, тебе чего?!

От столь стремительного улучшения состояния пациента самозваный доктор слегка опешил. Так и до кондрашки недалеко – еще мгновение назад товарищ сидел безмолвным истуканом, а сейчас громко вопит и бодренькие прыжки совершает. Поэтому Селин не придумал ничего лучшего, как переспросить:

– Что?

– Ты чего на меня уставился?! В рыло получить хочешь, извращенец?! Так я мигом организую! – парень явно нервничал, сжимал кулаки и бросал на Никиту не очень добрые взгляды. Казалось, еще чуть-чуть, и он ринется в драку. До Селина не сразу, но дошло, почему молодой человек ведет себя не совсем адекватно. Представьте: вы очнулись на скамейке в сквере – уединенном и довольно малолюдном месте – и вам в глаза заглядывает незнакомый тип. Едва ли не целоваться лезет. Тут в голову разные нехорошие мысли нагрянут, в том числе и относительно половой ориентации и намерений незнакомого типа. У самого Селина подобные подозрения бы точно появились, как и у любого нормального гетеросексуального мужика. Поскольку для нормального самца нет ничего страшнее, чем угроза его… хм… мужской чести. Перед этим непотребством меркнут посягательства на имущество, здоровье и даже жизнь.

Судя по его острой реакции, молодой человек (уже лишившийся главного опознавательного признака – бейсболки), несомненно, считал себя нормальным мужиком. Дабы прыжки и крики парня не привлекли нездорового интереса у населения, Никита поспешил успокоить пациента. Воспользовавшись по сложившейся традиции уже апробированными методами. Он залез в карман – парень испуганно отпрянул – достал кошелек, помахал им в воздухе и веско произнес:

– Федеральная служба безопасности. Майор Кузнецов.

Без внушения, понятное дело, тоже не обошлось.

Парень прекратил скакать горным козлом, внимательно поглядел на кошелек и удовлетворенно кивнул. Никита хмыкнул – еще бы он не удовлетворился; после предъявления его бумажек (а иногда и пустой ладони) и чекисты по стойке смирно вставали. Гипноз и никакого мошенничества. Или не гипноз, но что-то схожее.

Посылая собеседнику волны доверия и спокойствия, Селин засунул кошелек обратно в карман и похлопал рукой по скамье:

– Садитесь, пожалуйста.

Парень послушно приземлил пятую точку на указанное место.

– Как Вас зовут?

– Игорь.

– Скажите, Игорь, Вы можете вспомнить, что происходило последние часы? Например, начиная с сегодняшнего утра?

– Конечно,- пожал плечами молодой человек.- Утром, как обычно, я пришел на работу, попил чай, потом общался с покупателями, потом… – Игорь удивленно захлопал ресницами,- оказался здесь.

– А что делали, скажем, двадцать минут назад, помните?

– Нет.

– Прекрасно,- хмыкнул Никита. Чужие стерли память парня. Впрочем, чего-то подобного он от них ожидал. Спасибо, что не убили – воскрешать мертвецов или разговаривать с духами Селин пока не научился. И вряд ли когда-либо научится. А вот восстановить воспоминания бедолаги Игоря попробовать было не грех, авось получится. Никита вперил взгляд в зрачки собеседника, сосредоточился и попросил:

– Вспоминайте, что Вы делали сегодня утром!

Снова возникло ощущение какого-то незримого барьера в разуме Игоря, но на сей раз усилий для его разрушения потребовалось гораздо меньше. То ли барьер оказался хлипче первого, то ли Никита набирался соответствующего опыта, но манипуляции с ментальной сферой человека давались ему все легче и легче. Едва Селин усилил давление, преграда исчезла, и он… неожиданно почувствовал себя Игорем. Нет, он не стал идентифицировать себя с личностью Игоря Веретенникова, менеджера магазина оргтехники "Он-лайн", двадцати четырех лет, холостого, военнообязанного и так далее, просто Никита словно влез в шкуру парня и стал смотреть на мир его глазами. Вернее, просматривать воспоминания. Это напоминало продвинутую компьютерную игру – стрелялку, в которой ты действуешь за героя, а вокруг разворачиваются разные события: срабатывают ловушки, падают с потолка монстры, лезут в окна враги. Отличие было одно: в игре можно действовать самому, а здесь приходилось лишь просматривать заранее снятое "кино". Функция изменения сценария по понятным причинам отсутствовала.

Кино оказалось коротким. Сегодня утром в магазин, где работал Игорь, заявился некий субъект в странном плаще (лицо его расплывалось даже в воспоминаниях) и поинтересовался, не разбирается ли молодой человек в компьютерах. Молодой человек ответил, что, естественно, разбирается, поскольку это часть его работы. Субъект в плаще попросил прогуляться с ним по городу, чтобы ответить на пару вопросов. "Попросил" настолько убедительно, что у Игоря и мысли не возникло отказать. Он даже отпрашиваться у начальства не стал, а сразу отправился вслед за незнакомцем. И как показалось Никите, ноги Игоря едва ли не сами несли.

Миновав дюжину кварталов, они подошли к десятиэтажному жилому дому на улице Судостроителей. По дороге незнакомец, несмотря на предварительно озвученные намерения, ни о чем Игоря не спросил. Он подвел парня к еще одному типу в плаще (и его физиономию, память Веретенникова, как ни удивительно, не сохранила), стоявшему у последнего подъезда. Второй любитель длиннополых одеяний, в свою очередь, спросил Игоря, разбирается ли он в компьютерах. Однако, получив утвердительный ответ, он им не удовлетворился, а стал задавать уточняющие вопросы. Веретенников подробно и обстоятельно на них отвечал. В большей степени не отвечал на вопросы, а проводил маленький ликбез. У Селина сложилось впечатление (у самого Веретенникова их не могло сложиться по определению – так он был заторможен), что "балахоны" разбираются в компьютерных делах на уровне детсадовцев. Или еще хуже – словно заяц в инфузориях. Иной шестилетний ребенок по части пользования компьютером дал бы им сто очков форы. Об этом свидетельствовали задаваемые вопросы. Второй балахон дотошно выяснял, что такое файл, какие бывают программы, чем жесткий диск отличается от флешки, можно ли извлечь информацию из компьютера в отсутствии его хозяина и т.д.

Когда его собеседник услышал, что Игорь не сумеет открыть файлы и даже просто включить операционную систему, если на компьютере установлены пароли, поток вопросов иссяк. Веретенникова лишь спросили, кто может получить информацию, содержащуюся на жестком диске, невзирая на установленные пароли. Узнав, что для взлома паролей нужен как минимум программист – сисадмин, а еще лучше хакер – и уточнив значение названных терминов, второй незнакомец сказал первому, что человек больше не нужен.

Игорю приказали отойти в сторонку, а сами поговорили о чем-то на неизвестном языке. Причем, на неизвестном не только Веретенникову, но и Селину. Опознать язык с обилием шипящих и щелкающих звуков он, несмотря на проснувшиеся в последнее время лингвистические таланты, не смог. К группе индоевропейских языков это наречие явно не относилось. Также не напоминало ни тюркские диалекты, ни мертвые – древнеарамейский, древнеегипетский, древнегреческий – языки, которыми Селин, конечно, не владел в полной мере, но узнать бы смог точно, поскольку изучал их по мере сил.

Дальнейшие эпизоды воспоминаний Игоря особого интереса не представляли: первый незнакомец сопроводил до сквера, усадил на скамью, заглянул в глаза и ушел…

Не густо.

Никита вынырнул из воспоминаний Веретенникова и вытер лоб. Просмотренное "кино" его разочаровало. Информации он получил гораздо меньше, чем ожидал. Анатомия, физиология и магия Чужих так и остались тайной за семью печатями. Даже рожи гуманоидов рассмотреть не удалось. Физиономию одного из них, впрочем, он видел уже во всех ракурсах: и вживую, и на видеозаписи, а вот на второго хотелось посмотреть вблизи. А то копание в памяти человека не предоставляло столь широких возможностей, как непосредственное наблюдение – от Игоря Чужие "закрылись", и черты их лиц он "забыл". И преодолеть эту "забывчивость" Никита не сумел.

И узнать многого не сумел. Ни имен, ни явок, ни паролей… Хотя, что касается паролей, то тут кое-что приоткрылось. Если верить воспоминаниям Веретенникова (а не верить им нет оснований), то Чужие очень слабо подкованы в области использования компьютеров. Вместе с тем, складывалось впечатление, что им срочно требуется извлечь информацию, хранящуюся в файлах на соответствующем носителе, доступ к которым затруднен установленным паролем. Требуется настолько срочно, что Чужие готовы привлечь для оказания им помощи первого попавшегося человека, мало-мальски разбирающегося в оргтехнике. Или же срочности нет, просто гуманоиды не ведают с какой стороны подходить к решению данной проблемы. В любом случае, ясно, что они заинтересованы в получении некой информации, хранящейся, предположительно, на жестком диске компьютера. И тот факт, что технически гуманоиды не подкованы, тоже сомнений не вызывает.

А это уже кое-что…

Сложив дважды два, то есть интенсивную слежку Чужих за домами ашеров, а также их желание выпотрошить вышеупомянутый носитель, можно приступить к выстраиванию различных версий относительно мотивов поведения гуманоидов. К сожалению, лишь версий.

Дабы стимулировать мыслительную деятельность методом неторопливого почесывания, рука потянулась к макушке и по пути зацепила какой-то предмет. Предмет упал на землю. Никита с недоумением воззрился на упавшую бейсболку, а затем перевел взгляд на ее хозяина. Растекшийся квашней по скамейке молодой человек совсем не был похож на того энергичного прыгуна и крикуна, каким он выглядел десяток минут назад. А вот ассоциации с самим собой из чуть более раннего периода времени вызывал однозначно. Имелась лишь одно отличие: после общения с Чужими он сидел прямо, словно проглотив лом, изображая карикатуру на бронзовый монумент, а сейчас – почти лежал, развалившись на скамье прожженным сибаритом. А так все признаки налицо: пустые, ничего не выражающие глаза, ровное, размеренное дыхание, отсутствие реакций на внешние раздражители. Даже мыслишки возникают по поводу родственных отношений товарища Селина с гуманоидами в балахонах. Вернее, по поводу родственной природы их гипнотических талантов.

Дабы отвлечься от неприятных размышлений, Никита снова поднял с земли кепку, нахлобучил головной убор на многострадальную голову Веретенникова и занялся устранением последствий вмешательства в работу ее (головы молодого человека) содержимого. Селин уставился на подопытного и проникновенно попросил:

– Ты забудешь все то, что сегодня произошло с девяти утра до… – взгляд скользнул к наручным часам на запястье Игоря,- полудня. Если ты меня слышишь, кивни.

Квашня чуть-чуть напряглась, макушка едва заметно дернулась. Селин чертыхнулся про себя; пребывающему в подобной позе человеку изобразить кивок затруднительно – подбородок и без того почти лежит на груди. "Ничего, опыт приходит с практикой",- решил Никита и потребовал подтверждения в вербальной форме:

– Если ты меня слышишь, скажи: "Да".

– Да, – странно, но голос Игоря звучал вполне обыденно. Никаких потусторонних, замогильных, безжизненных интонаций Селин не услышал, хотя подспудно ожидал чего-то в духе чревовещания. Для верности самозваный гипнотизер пару раз повторил установку на стирание памяти в период с девяти до двенадцати часов, а затем приказал:

– Сегодня утром ты ходил… хм… в кафе. Встретил старого знакомого, и вы с ним обедали. Ты меня понял?

Подопытный никак не выразил отношение к вопросу и продолжал пугать окружающее пространство неподвижными мутными зенками.

Никита, постепенно осваивающийся со своими талантами, догадался уточнить:

– Если ты меня понял, ответь: "Я понял".

– Я понял.

Задав еще пару контрольных вопросов и получив удовлетворяющие его ответы, Никита отпустил собеседника, напоследок дав установку идти на работу и у дверей магазина вспомнить все. Все – это ложное воспоминание о встрече со старым знакомым и обеде в кафе. А выйти из состояния…прострации Селин приказал Игорю через минуту. По его прикидкам получалось, что к тому времени молодой человек как раз покинет сквер, а сам гипнотизер скроется от постороннего взгляда за ближайшим домом.

Авось парень дойдет и очухается…

Смачный и протяжный зевок чуть не порвал рот. Верный признак того, что скоро навалится сонливость. Селин уже ушел из сквера и двигался обратно на наблюдательный пункт, но скамеечка, на которой он сидел вместе с Игорем, вдруг предстала перед ним в совершенно ином свете. В виде очень удобного ложа. С каким удовольствием он бы на нее прилег, не взирая на жесткость, короткую длину и отсутствие одеяла с подушкой! И всхрапнул пару часиков, свернувшись калачиком и подложив ладонь под щеку.

Хотя Никита знал, что, приложив определенные усилия, сонливость можно отогнать, насиловать себя не хотелось. Сегодня ночью он не выспался, утро выдалось хлопотным, и теперь организм требовал отдыха. Пораскинув мозгами, Селин решил отложить осуществление своих грандиозных планов, вернуться в родную берлогу, перекусить и задрыхнуть…до вечера. А то и до ночи. Продолжать наблюдения, ежеминутно рискуя задремать, было бы несусветной глупостью. Не говоря уже о том, чтобы в таком разобранном состоянии нападать на разных мерзких гуманоидов.

Для активных акций потребна, как в песне поется, бодрость духа. Без грации и пластики не сложно обойтись, а вот бодрость духа нужна всенепременно. Поскольку внезапность и скорость – ключевые факторы успеха в борьбе с могучим противником, каковыми, без сомнения, являлись господа в балахонах. Если Никита хоть немного замешкается, ему не поздоровится. Это очевидно, даже без подсказок волшебной интуиции. И будет Селин, подобно бедолаге Веретенникову, пялиться пустыми зенками в пространство и пускать слюни. В лучшем случае.

Нам оно надо?

Нет, правильно говорил товарищ Ульянов-Ленин упавшему в голодный обморок товарищу Цурюпе: "Спать, спать! Немедленно спать!". Продолжительный здоровый сон Никите сейчас жизненно необходим. А после отдыха не грех и с Чужими разбираться. Тем паче, при свете дня разбираться с ними не с руки – слишком много посторонних глаз. Чужих глаз. Во всех смыслах этого слова – чужих. И не только глаз, но и прочих органов чувств. Действительно, среди бела дня нападать на носителя балахона… неразумно. Понятно, что Чужих никто не замечает – их маскировка на уровне, но у Никиты-то ее нет. И невидимкой становиться он пока не умеет. При нападении неизбежно потребуются резкие телодвижения, которые привлекут внимание любопытствующих, в том числе и ашеров. А вступать в отношения с ними Селин еще не готов.

По здравому размышлению, акцию по добыванию "языка" лучше проводить ночью. Как минимум, по двум причинам. Во-первых, количество любопытных глаз уменьшится в разы, и непонятная суета никого не заинтересует. А если и заинтересует, то не страшно. Примелькавшийся Никите Чужой обычно занимал свой пост рядом с кустами, в доброй сотне метров от интересующего многих… существ подъезда. И покидал его очень редко – за день наблюдения камера зафиксировала всего два факта – и ненадолго. Соответственно, в этом месте Никите и предстояло первоначально обезвреживать противника, а в темное время суток разглядеть там хоть что-то было очень трудно в связи с отсутствием искусственного освещения. Теоретически освещение имелось, а вот фактически… Выстроившиеся стройной шеренгой вдоль дома, в котором проживал некий странный господин по фамилии Оспешинский, многочисленные бетонные столбы, все как один, были оснащены фонарями, но светом прилегающую территорию озарял лишь каждый третий. Видимо (простите за злую иронию), с лампочками в стране напряженка, или в отдельно взятом дворе. И в отличие от ворчливых обитателей каменных мешков, недостаток освещения в этом отдельно взятом дворе радовал Никиту. Темнота, известно, друг молодежи.

Во-вторых, ночью у Селина появлялось дополнительное преимущество по сравнению с остальными людьми – после пробуждения в турецкой пещере он неплохо видел в темноте. Очень неплохо, любая кошка облезла бы от зависти, а летучая мышь утопилась в ведре. От горя. Относительно летучей мыши, возможно преувеличение – ультразвуковую систему распознавания препятствий зрением назвать можно едва ли, но для Никиты поговорка "темно, хоть глаз выколи" утратила свою актуальность. Безлунной ночью, выключив свет в комнате с плотно зашторенными окнами, он без усилий прочитывал набранный мелкими буквами текст. И это весомый фактор в предстоящей драке с носителем балахона. Фактор превосходства. Конечно, нет гарантии, что Чужие не обладают аналогичными способностями, но тут – не угадаешь. По крайней мере, Никита ночным зрением точно наделен, а вот про Чужих бабка надвое сказала. А если даже выяснится, что гуманоиды в темноте видят не хуже Селина – не беда, значит, тут они будут на равных.

А там посмотрим, кто кого.

Миниатюрный китайский будильник пискнул испуганной мышкой и умолк придавленный тяжелой хозяйской дланью. Никите он достался в наследство от прежних нанимателей квартиры, вместе с ветхим продавленным диваном, вешалкой и доисторическим холодильником, и по назначению почти не использовался. "Давил на массу" Селин очень крепко и звонок будильника слышал через раз, и лишь в том случае, если уже почти выбрал свою норму сна. Сегодня он тоже не понадобился, Селин поднялся с кровати раньше добросовестно установленного времени звонка. Вернее, времени противного, раздражающего нервы писка. Будильник начал пищать, когда его стрелки показывали ноль часов сорок минут, а Никита, как и положено нормальным маньякам, упырям и вурдалакам, проснулся в полночь.

Самое время нечисти выходить на охоту.

"Вурдалак" улыбнулся своим мыслям и снял ладонь с будильника. Вурдалак он или нет, еще неизвестно, а вот сезон охоты на других упырей он сегодня откроет. И начнет с одного чужого упыря. Святой водой, чесноком, осиновыми кольями и серебряными пулями Никита не запасся, но спрятанные в большой хозяйственной сумке пистолет, электрошокер и концентрированная серная кислота – тоже аргументы не из последних. И что-то – даже не интуиция, а простой житейский опыт – подсказывает: традиционные средства борьбы с нечистью, наверняка, куда менее эффективны, чем его ноу-хау. За исключением серебряных пуль. Да и его – стандартные свинцовые – ничем не хуже. Когда под воздействием пороховых газов девять грамм металла вылетают из ствола и врезаются в лобную кость, свинец это, серебро или золото – разницы никакой. По крайней мере, для того, в чей лоб девять грамм врезаются. Проверять прочность черепной коробки гуманоидов столь жесткими методами Селину не рвался – ведь ему требуется получить информацию от Чужого, а вовсе не лишать его жизни, но, если придется, ничего не попишешь. Проверит. Своя черепная коробка дороже. И чем больше Никита размышлял о проблеме межрасового (да что уж мелочиться – межвидового) общения, тем больше склонялся к тому, что без подобной проверки не обойтись.

Мимоходом заметил, что думает о Чужих, как о мужчинах, самцах, применяя по отношению к каждому из них местоимение "он". Без видимого повода. Действительно, сведениями о половой принадлежности гуманоидов Никита не располагал. И как называть Чужого – он, она или даже оно – оставалось загадкой. Вместе с тем изначально так сложилось, что нелюдей в длиннополых одеяниях Селин стал именовать в мужском роде. Чужой, парень в балахоне, маг. Он. И хотя минуло всего несколько дней после "знакомства" с магами, сейчас ломать сложившийся стереотип было поздно. У Никиты уже сформировался образ существа с черными глазами и в странной рясе. Подсознательно Селин воспринимал каждого Чужого, как "его", а не как "ее". По крайней мере, тех двоих, которых "встречал". И, что характерно, сверхъестественная интуиция против такого восприятия не возражала…

Процесс подготовки к акции свелся к ужину и распитию чая. Пережевывая бутерброды и запивая их горячим напитком, Селин успел продумать предварительный порядок собственных действий. Если он застанет Чужого на посту возле дома Оспешинского, то, изображая пьяного, подойдет поближе, и попытается вырубить мага при помощи шокера. Причем Селин решил совать шокер гуманоиду не в бок – кто там разберет, где у него под рясой бок, где спина, а где живот, и имеются ли указанные части тела в наличии, а в физиономию. Подпалит подлецу рожу – не беда, зато она точно не защищена балахоном, свойства которого остаются загадкой. Вдруг эта хламида и ток не проводит, и пули в ней вязнут? Если электрический разряд подействует, как должно, и Чужой отключится (верный признак – падение на землю), то Никита перетащит его в укромный уголок (еще варианты: чердак и подвал), наденет наручники и попросит ответить на интересующие его вопросы. В случае отказа сотрудничать, применит грубое физическое насилие. А затем пристрелит. Или иным способом убьет. Иначе нельзя, после пыток, дабы не наживать врагов, придется Чужого убить. Дай бог, остальные гуманоиды не узнают, кто повинен в гибели их сородича. Тем паче кандидатов в убийцы полно: ашеры, неведомые Посвященные, возможно, еще кто-нибудь.

Зудела противная мыслишка, касающаяся того, что Чужого придется убивать в любом случае, независимо от его поведения. Будет ли "балахон" сотрудничать с Селиным или нет, расскажет все, словно на исповеди, или будет молчать партизаном – неважно. Оставлять его в живых не стоит. Дабы не засветиться перед прочими магами. С судьбой Чужого Никита по понятной причине – шкуру неубитого медведя делить заранее нельзя – еще не определился, но мыслишка… зудела.

В случае неудачного применения электрошокера (промажет мимо физиономии Чужого или удар током окажется недейственным), Никита планировал воспользоваться пистолетом и попробовать прострелить черноглазому уроду ногу (щупальце, лапу или иную, скрывающуюся под длиннополым одеянием, нижнюю конечность), дабы лишить его подвижности. Если и тут не выгорит, то разрядить обойму, целясь гуманоиду в голову, и удрать. Как пишут в протоколах гаишники: с места происшествия скрыться. На всякий пожарный оставалось еще оружие последнего шанса: склянки с серной кислотой и "царской водкой", но доводить дело до их использования не хотелось.

Авось, сложится.

Сборы не затянулись – все самое необходимое давным-давно лежало в сумке. И уже в половине второго ночи Никита дефилировал по улице Судостроителей, собираясь с духом и старательно репетируя нетвердую походку слегка выпившего человека. Репетируя мысленно, поскольку изображать пляшущую иноходь пьяницы на довольно оживленной даже в ночное время улице было рискованно. Можно возбудить нездоровый интерес орлов из патрульно-постовой службы – за пять минут мимо Селина уже два уазика с надписью "РУВД Центрального района" на борту проехали. Рефлексы же ребят из ППС примитивны: при обнаружении в общественном месте пьяного их действия схожи с реакцией кошки на появление в доме мыши – они отлавливают жертву и волокут ее в укромный уголок. В отделение. Разве что не съедают. Конечно, отловить и доставить куда-либо наделенного кучей сверхъестественных талантов Никиту у сотрудников правопорядка едва ли получится, но создавать лишние проблемы не стоило. Мозги он, понятное дело, милиционерам запудрит, отправив их дальше по маршруту не солоно хлебавши, но время потеряет и силы потратит. Кроме того, не дай бог, Чужой инцидент заметит – дом Оспешинского ведь не так далеко. Вдруг, заподозрит что-нибудь и скроется. Или насторожится. Или еще что. К сожалению, предсказать поведение ребят в балахонах, в отличие от ребят из ППС, нереально. Попробуй, предугадай поведение существа, если и о количестве его конечностей не осведомлен.

Это вам не кошки.

Потому Никита не рисковал, шел по тротуару ровно и прямо, прокручивая в голове, наряду с возможным сценарием развития событий, особенности поступи нетрезвого мужчины. На специфический нетрезвый аллюр Селин перешел, свернув с тянувшегося вдоль проезжей полосы тротуара во двор дома номер девятнадцать. Внешне это выразилось в том, что он начал покачиваться из стороны в сторону и немного припадать на левую ногу, словно оступаясь. Вдобавок негромко затянул заунывную песенку собственного сочинения, лишенную какого-либо смысла, зато переполненную невнятными возгласами и междометиями.

Чужой не подвел. Смутная, расплывчатая тень виднелась на облюбованном месте – у кустов. Не ушел, не исчез, не испарился. Записи камер наблюдения сегодня Никита не проверял, но ему почему-то казалось, что Чужой, как и накануне, весь день провел возле подъезда и, если отлучался куда, то ненадолго. Создавалось впечатление, что маг в странном одеянии тут жить вознамерился. "Как же он ест, пьет и спит?",- удивился Никита и стал потихоньку забирать в сторону кустов. Вариантов было немного: либо ест и пьет во время коротких отлучек, а спит…по мере необходимости, либо сегодня произошла замена игроков – один гуманоид сменил другого, либо метаболизм этих существ настолько далек от человеческого, что строить предположения и гипотезы бесполезно.

На появление "пьяного" Чужой не среагировал, тень по-прежнему затемняла густые зеленые насаждения. Приближаясь к темному пятну на кустах и стараясь смотреть исключительно под ноги, Никита засунул руку в висящую на боку сумку, нащупал пистолет и судорожно стиснул его рифленую рукоять. Стало страшно. Еще пару мгновений назад Селин был спокойным, словно нанюхавшийся эфира удав, сейчас же сердце буйным пациентом клиники для умалишенных колотилось о решетки ребер, по спине стаями бегали крупногабаритные мурашки, на лбу появились бисеринки пота. Приток адреналина самостийно активизировал некоторые Никитины таланты – он почувствовал, что "видит" окружающее пространство без помощи органов зрения, воспринимая ауры живых существ и – чего ранее не наблюдалось – энергетические составляющие предметов. И "видел" Чужого очень четко, будто картинку на экране японского телевизора. Похоже, он овладел новой формой "пестровидения", перескочил на следующую ступень магических (или каких там?) умений.

Вот что значит стресс.

От волнения и страха Никита, чуть не забыл все свои задумки, едва не вытащив пистолет и не начав палить в Чужого почем зря. Однако вовремя спохватился и, уже находясь в непосредственной близости от кустов, отпустил рукоять пистолета и схватился за шокер. Еще два шага, и Селин резко выбросил руку с зажатым в ладони шокером в направлении головы Чужого.

В последний момент маг, очевидно, что-то почувствовал или предугадал – его голова дернулась, балахон колыхнулся, но было поздно. Что бы там не пытался сделать Чужой, Никита оказался быстрее.

Разряд.

Еще разряд.

На канале "пестровидения" темная фигура мага покрылась багровыми всполохами.

Никита отпрыгнул от противника, выхватил из сумки пистолет и, на всякий случай, приготовился… дать стрекача. К счастью, приготовления пропали втуне – ни убегать, ни отстреливаться ему не пришлось. Не издав ни звука, Чужой закатил глаза и опустился на землю. Не упал, не опрокинулся, не грохнулся, не сверзился, а именно опустился сдутым воздушным шаром. Мягко и аккуратно, словно манерная дамочка от переизбытка чувств.

– А я боялся,- криво ухмыльнулся Селин, но тут же подобрался. А вдруг, сволочь хитрая, прикидывается? Может, сильный разряд электрического тока для этой нелюди, как для Никиты – чашечка горячего кофе. И глазки он (она, оно) закатил от удовольствия. Лежит, наслаждается вкусом и насмехается над глупым человечком.

Просканировав распростертого на асфальте Чужого в "пестром" спектре и не заметив подозрительных изменений, Никита, дабы перестраховаться, медленно подкрался к недругу и угостил его добавкой в виде двух дополнительных разрядов в макушку. Гуманоид не пошевелился, лишь голову слегка тряхнуло.

Порядок. Не похоже, что притворяется. Держа в одной руке пистолет, а в другой – разрядник, Селин бегло осмотрел тело. И ничего нового не увидел. Доступные взору голову и кисти верхних конечностей он уже имел честь разглядывать при просмотре видеозаписи, а остальное скрывал балахон. Ничего нового, только ощущение чужеродности усилилось. Вблизи кисть с пятью длинными – очевидно, многосуставными – пальцами, две вертикальные складки-щели вместо носа, лишенный губ рот, отсутствие ушей и прочие мелкие детали вызывали легкое отвращение и… гадливость. Карикатура, а не Чужой. На видеозаписи он выглядел… приличнее. Хорошо, что "черные, как ночь, его глаза" закрыты, а то Селина могло и стошнить. Кстати, после применения разрядника Чужой уже не казался неуловимой расплывчатой тенью, Никита вполне успешно рассмотрел его, используя лишь обычное зрение. Без применения иных способностей. Только длиннополое одеяние мага продолжало "прятаться"; словно какая-то резь в глазах заставляла отводить взор.

Наплевав на брезгливость, Селин осторожно прикоснулся к "рясе" гуманоида. Попытался прикоснуться – балахон скользил по коже и словно отталкивал пальцы. Подумав, что ему мешает оружие, Никита спрятал пистолет в сумке, оставив в руке разрядник. Ухватить полу одеяния и зажать ее в кулаке, все равно, не получалось – ряса вырывалась из захвата, будто живая. Создавалось впечатление, что балахон сшит не из ткани, а из фантастического материала, коэффициент трения которого приближается к нулю. Или, вообще, "соткан" из энергетических полей.

Из соседнего двора донесся собачий лай. Пожалуй, разгадывать ребусы Чужих сейчас не время. И место неподходящее. Никита еще раз безуспешно попытался цапнуть пятерней рясу, преодолев мимолетное желание заглянуть под нее, вытащил из сумки наручники и застегнул браслеты на "запястьях" Чужого. К счастью, наручники подошли, а то раньше он как-то не задумывался, что анатомия Чужого может сделать их применение невозможным. Например, по причине узости верхних конечностей.

Защелкнув "браслеты" Селин попробовал поднять супостата. Неудачно. Проклятый балахон выскальзывал из рук. Да и тело показалось слишком тяжелым. Никита растерялся, не зная, что делать, как дотащить мага до укромного уголка. Мгновения утекали, и с каждой секундой возрастал риск появления у подъезда нежелательных зрителей. Прохожих, милиционеров, ашеров, Чужих. И если обычные люди волновали Никиту мало, то с магами хлопот не оберешься. И тут его осенило.

Если ткань настолько скользкая, что пощупать нельзя, то почему бы не транспортировать Чужого в нужное место волоком – на манер санок. Судя по свойствам балахона, скользить по любой поверхности он будет превосходно. И по траве, и по асфальту, и по песку. Идею Селин, не отходя от кассы, воплотил в жизнь. Прикасаться к кожному покрову гуманоида он побрезговал, поэтому извлек из кармана носовой платок, обернул им одно из "запястий" Чужого, взялся за него свободной рукой и потихоньку потащил на себя. Результат превзошел все ожидания – "санки" двинулись легко и чуть не сбили Никиту с ног. От одного слабого рывка тело в балахоне более метра проехало по земле и затормозило лишь после того, как ударилось в ногу Селина.

"Эх, усесться бы на него, да с горочки скатиться",- мелькнула шальная мысль, но незамедлительно была вытеснена из "обители разума" более ответственной товаркой. Такое озорство закончилось бы плачевно – если полу одеяния даже пальцами не ухватить, то верхом на этом скользком балахоне он бы точно не удержался и кубарем с горы скатился. Никита бегло осмотрелся, перехватил обмотанное платком "запястье" мага поудобнее и потянул импровизированные "санки" в сторону тропинки между домами. Изначально, в случае успеха нападения, он собирался затащить Чужого в какой-нибудь подвал или на уже использованный ранее в качестве пункта наблюдения чердак, но затем, по здравому размышлению, эту идею забраковал. Во-первых, перемещать тяжелую тушу вниз или вверх, куда неприятнее, чем по горизонтали. Правда, свойства балахона, вероятно, могли бы существенно облегчить процесс подъема или спуска "груза", но… экспериментировать не хотелось. Во-вторых, для задушевной беседы с пленником подвалы и чердаки пригодны мало. Особенно, если задушевная беседа протекает с применением небольшого физического насилия. А вдруг черноглазый товарищ орать начнет нечеловеческим – очень смешно – голосом, когда его Селин за жабры возьмет? Или за горло? Или за то, что у него под балахоном скрывается и предназначено для создания помех плохому танцору (будем надеяться, что орган с подобными функциями у гуманоида имеется в наличии)?

Конечно, неизвестно, как Чужие боль переносят. Судя по результатам слежки, они не слишком разговорчивы и к экспрессии не склонны, но… у каждого есть свой болевой порог. Загнанная под кожу игла или поджаренные на медленном огне пятки вдохновят на пение любого. Независимо от расовой принадлежности и знания языка. Любого человека. Проверено инквизицией, НКВД и гестапо. С нелюдями дело обстояло сложнее, богатый пыточный опыт человеческой цивилизации в данном случае был бесполезен, но Никита не сомневался в том, что и плененный им Чужой к старым добрым методам получения информации равнодушным не останется. Запоет похлеще соловья. При условии, что система общения магов построена на вербальном восприятии звуковых сигналов, а не на иных принципах. Иначе конфуз получится. Вот смеху-то не оберешься: Селин задаст вопрос, а в ответ Чужой обрушит на обонятельные рецепторы человека неповторимые запахи. Или его балахон начнет переливаться разными цветами. Или сделает что-то такое, на что… фантазии Никиты не хватит. Однако эти варианты лучше не рассматривать. Будем надеяться, что Чужие общаются посредством именно звуковых сигналов. Ведь за ашерами они следили и, общаясь с бедолагой Веретенниковым, вполне его понимали, значит, речь человеческую, сиречь русский язык, разумеют.

Если исходить из того, что гуманоиды способны издавать звуки, то должны уметь и орать. Или, по крайней мере, издавать звуки громко, что непременно произойдет, когда беседа достигнет высокого градуса задушевности. Соответственно, подвалы и чердаки, как помещения, в непосредственной близости от которых проживают посторонние люди, целям Селина не отвечали. Некий бдительный гражданин может услышать подозрительный шум, от этого излишне возбудиться и набрать номер милиции. Или еще чего отмочить. В такой нервной обстановке Никита общаться с магом не желал. Для беседы требовалось место спокойное, уединенное. И по дороге "на охоту" Селин уже присмотрел пяток подходящих малолюдных подворотен. Однако сейчас, уже приступив к процессу перемещения туши мага в пространстве, скоренько пошевелил извилинами и решил туда тоже его не волочь.

Подворотни малолюдные, но путь к ним пролегает вдоль оживленной улицы, а зрелище транспортировки непонятно чего – балахон функционировал превосходно и "отводил глаза", но… отдельные конечности гуманоида были прекрасно видны и невооруженным "пестровидением" взглядом – непременно взволновало бы прохожих. И проезжих. Поэтому Никита, ничтоже сумняшеся, двинул в проверенный сквер на набережной, где накануне копался в мозгах несчастного парня в бейсболке. Хотя идти далековато, зато путь проходит через плохо освещенные дворы. А в плане уединенности и спокойствия сквер даст сто очков форы любой подворотне. Жилых домов близко нет, рядом со сквером расположены только учреждения, в которых по понятной причине ночью работники отсутствуют. По той же причине в самом сквере ныне с людьми тоже напряженка. После полуночи туда честные добропорядочные граждане не забредают, разве что гопники или маньяки. А с этой публикой Никита как-нибудь общий язык найдет. Понятный любому тупице старый добрый язык силы. Благо, пара-тройка неоспоримых аргументов в сумке завалялось. Пусть не таких чудесных, как дары Ящера, но весьма наглядных и убедительных. На лбу у Селина ведь не написано, что он – крутой перец со сверхъестественными способностями, и посторонним желательно свалить из сквера на второй космической скорости. И каждому встречному маньяку это объяснять тоже не будешь. А пистолет – штука простая и очевидная. Достал из сумки, продемонстрировал и… засек время, с которым извращенцы и хулиганы покидают зону видимости.

Видимость в сквере, кстати, не очень. И слышимость неважная; река рядом шумит, вдалеке машины гудят. Идеальные условия для тесного дружеского общения. А в зарослях – просто красота. Насилуй, грабь, убивай – никто не увидит и не услышит.

По дороге к набережной проблем не возникло. Ни стражей порядка, ни хулиганов, ни пьяниц, ни даже захудалого маньяка Никита не встретил. Чужой тоже неприятностей не доставил; тихо и мирно скользил по земле, ответственно выполняя функцию санок. По-прежнему пребывая в бессознательном состоянии. Однако "саночник" был в постоянном напряжении, ежесекундно ожидая подвоха. Добравшись до сквера, Селин завернул в первые же понравившиеся заросли и с облегчением бросил "руку" Чужого на землю. Несмотря на наличие прокладки в виде носового платка, прикосновение к "коже" мага вызывало омерзение. Словно в дерьме испачкался. И видимых причин для столь негативной реакции, казалось бы, нет никаких – покровы человекоподобного существа не вызвали однозначных ассоциаций, и чересчур брезгливым Никита себя не считал, но его ощутимо подташнивало. Или это так ксенофобия проявляется? И глядеть на него не хочется, не говоря уже о том, чтобы трогать. Селин переборол себя и еще раз внимательно осмотрел видимые части тела. Вроде бы, все на месте. Количество пальцев не увеличилось, голова не отвалилась, губы не появились, волосы не отросли. Картина не изменилась, на что тайно надеялся Никита. Можно было, конечно, еще попытаться задрать балахон и изучить нижние конечности Чужого, но Селин решил не испытывать на прочность собственную психику. И желудок с пищеводом.

Ситуация не изменилось не только с внешним обликом, но и с состоянием гуманоида – он валялся на земле поверженным боксером, не подавая признаков жизни. Никита даже испытал легкое беспокойство за нечеловеческое существо. А вдруг он от удара током коньки откинул? Кого тогда прикажите пытать, от кого информацию получать? Надо Чужого в чувства приводить, если жив еще, гадина. Щупать пульс, делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца магу, естественно, бесполезно, ведь ни один медик не скажет, где у нелюдей сердце и есть ли названный орган в нечеловеческом организме. Тем паче, что "целоваться" с гуманоидом Никита не будет ни за какие блага мира. А вот воды из лужи в ладони набрать и в отвратительную безволосую морду плеснуть или по той же морде палкой съездить – это можно. Селин незамедлительно применил на практике известный метод, которым частенько приводят в чувства упавших в обморок экспрессивных дамочек.

Лужа отыскалась в трех метрах от тела мага. Никита зачерпнул из нее ладонью добрую порцию мутной жижи и брызнул на физиономию Чужого. Ноль эмоций. Даже не вздрогнул. "Дамочка" оказалась из упорных. Однако Селин отступать тоже не собирался. Он перебросил разрядник в левую руку, а правой отломил от ближайшего куста разлапистую ветку и хлестанул ей по харе гуманоида. С аналогичным результатом. Приходить в чувства маг явно не собирался. А не склеил ли он ласты? Никита занервничал и стал оглядываться по сторонам, подыскивая какой-нибудь увесистый предмет, которым сподручно "откачивать" Чужого. От ветки толку мало. Самозваный реаниматор собирался оприходовать этим найденным предметом бедного мага по голове. Если и такая мера не поможет, то придется придумывать что-то радикальное. О том, что у него в руке зажат шокер – своеобразное средство реанимации – Никита совершенно забыл.

То ли гуманоид прочувствовал нехорошие намерения человека, то ли удар веткой все-таки подействовал, то ли просто подошло время ему очнуться, но Чужой вдруг пошевелился и открыл глаза. Занимавшийся поиском дубинки Селин, заметил движение, стремительно развернулся лицом к пленнику и страстно, словно любимую женщину, стиснул разрядник. Черные провалы глаз мага притягивали взор. На фоне царящего вокруг ночного полумрака, который Никита со своим улучшенным зрением воспринимал почти как белый день, очи мага буквально "светились" тьмой. Никита невольно в них заглянул и…

Время остановилось.

Замерло опрятно одетой барышней на краю мостовой перед огромной грязной лужей. Застыли еще мгновение назад покачивавшиеся от легкого дуновения ночного ветерка листья деревьев, окаменели травинки, превратились в маленькие пернатые монументы копошившиеся возле лужи воробьи, даже молекулы воздуха, казалось, прекратили движение.

Дыхание перехватило. Сам Селин тоже обратился в камень, не в силах ни сделать шаг, ни вдохнуть глоток тягучего, словно кленовый сироп, воздуха, ни оторвать взгляд от страшных черных глаз Чужого. Остались только ощущение полной беспомощности, ужас и бестолковые беспорядочные мысли. Не мысли – тени мыслей. Никита напрягся, попробовал отвести взор от очей "любимого", но внезапно почувствовал нечто чуждое в собственной голове. Можно сказать, физически. Селин ощутил, что неведомый холодный разум грубо и беспардонно вломился в его черепную коробку и принялся исследовать ее содержимое. Каким именно образом он это уразумел, каким органом почувствовал вторжение, Никита и сам бы ни за что на свете не сказал, но на него вдруг снизошло понимание: его изучают. Изучают мысли, эмоции, воспоминания, переживания, комплексы, намерения – то есть, все. Винегрет, из которого слеплена личность Никиты Селина.

Казалось, неведомый исследователь-телепат неторопливо и цинично препарирует сознание и, возможно, подсознание, раскладывает по полочкам, развешивает бирки и делает соответствующие записи в научном журнале: на девятой сверху полке – детские воспоминания, на крайней левой – сновидения и грезы и так далее.

Никита попытался как-то противостоять вторжению неведомого вивисектора в его разум, воздвигал в сознании стены, щиты и преграды, но они лопались, будто мыльные пузыри, под напором Чужого. Все сверхъестественные таланты Селина, включая гипнотический дар, оказались бессильны против ментальной атаки нечеловеческого существа.

Ощущение беспомощности стало почти абсолютным. Даже мысли, пусть бестолковые и никчемные, исчезли. Только одна классическим вопросом русской интеллигенции металась по задворкам сознания: "Что делать?!". И в этой единственной мысли не было ничего от прославленной литераторами предтечи; она представляла собой не квинтэссенцию рациональных идей, направленных на поиск способов противостояния ментальной агрессии, а лишь дикий первозданный ужас.

Ужас и беспомощность. Они заполнили не только разум, но и естество человека. Шаг за шагом, мимоходом ломая барьеры останков воли, ледяной скальпель Чужого все глубже проникал в сознание Селина. Уничтожал воспоминания, стирал образы, отмахивался от жалких попыток сопротивления и… неотвратимо приближался к тому, что называется основами личности.

Вдруг сквозь ужас и беспомощность, выраженные в безмолвном вопле, в сферу сознания пробилась одна мысль. Влетела из недр разума подстреленной птицей. Никита осознал, что вот-вот рухнет последний ментальный бастион, и тогда от его "я" не останется ничего. Маг просто-напросто сотрет его личность, словно запись на старой видеокассете. Никита Викторович Селин перестанет существовать. Тело, вероятно, не погибнет, кровь будет бежать по венам и артериям, сердце биться, а легкие качать воздух, но разум умрет. Его разум. Душа, если она есть, отлетит в иные эмпиреи, а тело превратится в безмозглую куклу, овощ. В лучшем случае. А в худшем – будет использоваться в качестве вместилища другого разума.

Чужого разума!

Почему-то именно мысль о том, что его тело может обрести нового хозяина, вызвала новое чувство. Ужас, еще миг назад великий и всеобъемлющий, съежился, уменьшился и испарился капелькой воды на нагретом солнцем камешке. Вместо него зародился гнев. Зародился в таких мрачных глубинах разума, до которых никогда бы не добрался ни один гипнотизер, ни один телепат. Даже чрезвычайно могучий в ментальном плане Чужой едва ли сумел бы к ним пробиться – то неведомое нечто, которое составляет сущность личности Селина погибло бы раньше.

Этот чистый, незамутненный гнев стал своеобразным спасательным кругом, за который зацепился уже потерявший последнюю надежду и погружающийся в бездну Никита. Вернее, то, что от него еще уцелело. Зацепился всеми… фибрами души и потянул себя из омута наверх, к свету.

"Да как он посмел!? В его теле поселится отвратительный, мерзкий паразит?! Никогда!".

Зародившийся гнев медленно рос, заполняя еще не оккупированную чужой волей часть внутреннего ментального пространства. Рос и ширился. Словно внутри затлела маленькая искорка, которая постепенно разгоралась и превращалась в пламя. И когда гнев достиг степени дикой ярости, он столкнулся с силой Чужого.

Волна пламени вонзилась в ледяную скалу. Булатный меч встретился со стальным скальпелем. Впрочем, никаких растиражированных литераторами красочных образов не возникло в опустошенном, изувеченном сознании человека. Не зазвенели клинки, не сошлись в кровавом поединке бойцы, не зашипела в жарких объятиях пламени огромная туша айсберга. Просто Никите вдруг стало холодно, и растущий внутри огонек начал затухать. И тогда человек подбросил в огонь последние дрова – остатки воли, разума, эмоций, чувств. Кинул в остывающую топку ярости самого себя, швырнул в костер последнее, что осталось… за душой. И едва ли не саму душу.

И случилось чудо.

Пламя вспыхнуло снова, взметнулось… до, если позволено так выразиться, ментального поднебесья и со скоростью лесного пожара покатилось по полям Никитиного разума. Выжигая все на своем пути. Холод отступил, ледяной скальпель чужой воли расплавился в высокотемпературном пламени ярости. И, главное, ощущение постороннего присутствия в собственной голове исчезло. Человек осознал (удивительное, прекрасное, замечательное слово!), что снова может дышать. И не только дышать, но и говорить, орать, шевелить пальцами, прыгать, размахивать руками, думать, наконец. Кандалы, сковывающие движения и даже мысли, разбились, сила подпитывающая незримые оковы ушла. Вернее, не ушла, а покинула его тело – Селин хребтом (или частью организма, расположенной чуть ниже) чувствовал присутствие этой силы рядом. И еще Никита ощутил страх. Не свой страх, а чужой. Унюхал, как гончая запах котлеты. Не носом, а… сам не уразумел чем, но унюхал. Стойкое амбре чужого страха. И догадался, что источник запаха – черноглазый монстр.

Маг его боится?!

Боится! Его!

Мир вокруг вдруг вспыхнул разноцветьем красок, зашумел шорохами и скрипами, возился в кожу тысячами прикосновений. Это заработали органы чувств. Никита прозрел, снова вернулись слух, осязание, обоняние. И еще "пестровидение", интуиция и остальные сверхъестественные "чувства". Селин сделал судорожный короткий вдох, порадовав заработавшие обонятельные рецепторы ароматом травы и воды. Однако "запах" страха тоже не исчез, хотя обонятельные рецепторы тут были явно не причем. "Запах" издавала одетая в балахон фигура.

Чужой медленно поднимался с земли. Никита с удивлением обнаружил, что обозревает безволосую макушку гуманоида и не видит его глаз, хотя еще миг (или эпоху) назад мечтал оторвать взгляд от черных очей телепата. Более того, создавалось впечатление, что Чужой наклонил голову специально, дабы не встретится взором с человеком.

Боится, тварь!!

Ярость колыхнулась внутри с новой силой, разливая жар по венам и захлестывая разум удушливой волной. Однако только что вернувшаяся к Никите способность думать от бушующего в душе эмоционального шторма не пострадала. Мысли оставались ясными и четкими. Буря обошла их стороной, словно корабли, укрытые в спокойной гавани. Селин вдруг понял, что может нанести гуманоиду ответный удар. Не кулаком и не палкой, а собственной волей, силой своей ярости. И врезать уроду не по отвратительной нечеловеческой роже и не по укрытому балахоном корпусу, хотя за этим тоже дело не встанет, а по его мозгам. Не по черепной коробке, а по ее содержимому. Теперь-то Селин был точно уверен, что орган, предназначенный для высшей нервной деятельности, находился у Чужого именно в черепной коробке. Во-первых, больше негде, голова, сиречь вместилище разума, имеется в наличии, и не три, словно у Змея Горыныча, а одна. И каких-либо подозрительных наростов на теле урода Никита не заметил. Во-вторых, телепат, сколь бы отвратительно он не выглядел, своим физическим строением все же отдаленно напоминал представителя вида homo sapiens, и предполагать, что думает он тридцать пятой спинной ложноножкой или жвалами на хитиновом панцире, было бы опрометчиво и самонадеянно. В-третьих, располагайся означенный орган не в черепной коробке, а в другом укромном месте нечеловеческого тела, едва ли маг так ловко сумел бы его использовать – непроницаемый для взглядов балахон, наверняка, помешал бы. А тут одним взглядом чуть извилины не распрямил.

Теперь очередь человека извилины распрямлять. Что же, поиграем в гляделки. Никита на миг окунулся в океан ярости, черпая из него силу, и шагнул к Чужому. Аккуратно шагнул, словно боясь расплескать ярость неловким или резким движением. Маг уже почти поднялся с земли, его макушка находилась на уровне Никитиной шеи. Голова гуманоида была опущена, глаз его человек не видел. Селин хотел приласкать Чужого все еще зажатым в руке разрядником по кумполу или угостить электротоком, а затем заглянуть в его красивые глазки, но неожиданно для себя самого подумал, что пялиться в черные зенки урода нет никакой необходимости. Он и без гляделок гада приголубит. Добрым старым ментальным апперкотом. И его удар будет не слабее, чем у гуманоида. Откуда у него взялась такая уверенность, Никита не знал, но чудилось, что за его спиной стоит тот самый ящероподобный наставник из пещерного полусна-полуяви и делает необходимые подсказки.

Вот и сейчас подсказал…

Если тебя бьют по одной щеке, не подставляй другую, наоборот, стукни в ответ. Исполняя данный принцип, выраженный в завете чешуйчатого учителя, Селин переключился в режим "пестровидения", для лучшей концентрации закрыл глаза, представил силу своей ярости в виде стрелы с острым наконечником и этим своеобразным тараном ударил по темному сгустку в верхней части энергетического тела мага. Стрела попала в цель, вонзилась точно в центр сгустка и… застряла. Самонадеянной мухой, влетевшей на полной скорости в блюдце с густым кленовым сиропом. И сам Никита будто погрузился в топкое болото. Глубоко погрузился, минимум – по грудь. Селин поднажал, влил в стрелу добавочную порцию ярости, и она, преодолевая нешуточное сопротивление вязкой среды, двинулась вперед. Раздался то ли треск, то ли хлопок, словно лопнула ткань зацепившихся за гвоздь штанов, и… на человека обрушился водопад новых образов.

Не зрительных или вербальных, а мысленных.

Чужих образов.

Закружились в быстром танце картинки, возникли неведомые ранее запахи и звуки, появились новые знания. Стало понятно назначение неизвестных предметов и вещей, привиделись какие-то лица с отталкивающими нечеловеческими чертами, показавшиеся знакомыми и, пожалуй, "нормальными", невероятные явления получили вполне банальные объяснения. Никита словно попал в иной мир. Из жаркой сухой пустыни нырнул в ледяное озеро. Озеро информации.

Водопад образов не иссякал. Человек захлебывался в потоке информации и постепенно… изменялся. Всплывающие в памяти (чьей?!) жуткие физиономии нелюдей уже не только не вызывали отвращения, напротив, выглядели приятно и симпатично. Какие-то немыслимые церемонии стали казаться обыденными, привычными. А вот некоторые вполне заурядные человеческие традиции почему-то он начал воспринимать как странные и достойные презрения и жалости ритуалы.

Что-то нехорошее творилось и с самоидентификацией. Селин не мог разобраться, где его мысли, а где чужие, определить, кому принадлежат воспоминания, ему или магу, отделить свои желания от устремлений гуманоида. Себя любимого Никита "видел" словно со стороны, и зрелище это…удручало. Противное, покрытое шерстью существо; мех растет не только на голове, но и на конечностях, на лице, и даже – какая гадость! – на кожистых перепонках, закрывающих глаза. Вместо элегантной обонятельной щели на лице красуется омерзительный продолговатый нарост, под ним еще две вывернутых наизнанку складки. И чудовищные разноцветные глаза, при одном взгляде на которые все тело передергивает от отвращения. Дикое животное, не достигшее цивилизованного уровня. Уровня Детей Земли. Уродливый и опасный монстр, которого надлежит обезвредить, вернуть в Лоно Матери вместе с остальными волосатыми животными – хомусами. Хорошо, что день Обновления уже недалек.

Человек зацепился за последнюю свою – чужую мысль. Что еще за Обновление? Невольное любопытство стало зонтиком, защищающим сознание от потоков ненужных образов, в которых Селин просто захлебывался. Никита почувствовал, как к нему снова возвращается осознание собственного "я". И восприятие окружающего мира становилось привычным, "человеческим". Вернее, почти "человеческим", если учесть его сверхъестественные таланты.

Разделения разумов не произошло, но человек уже мог отделять свои мысли от чужих. Закрепляя успех, Селин вонзил щуп любопытства в память гуманоида. И где тут воспоминания, связанные с пресловутым Обновлением?

И тут его охватила паника. Сознания человека и мага были еще слиты воедино и так тесно переплетены, что Селин не сразу понял: это не его паника. Лишь когда в глубинах разума гуманоида вспыхнула страшная и смертельная сверхновая, человек уразумел, что гуманоид достиг крайней степени отчаяния и совершил нечто самоубийственное. Не сам уразумел – то ли сверхинтуиция подсказала, то ли последние мысли мага уловил. Может, то и другое вместе, неважно. Главное, догадался, что Чужой запустил что-то вроде механизма магической самоликвидации, надеясь убить не только себя, но и отвратительное волосатое существо, победившее его в ментальном поединке.

Тут и сам Никита едва не запаниковал. Он прекратил рыться в воспоминаниях гуманоида и рванул прочь из его сознания. И едва успел…

Вынырнув из чужого – во всех смыслах – разума, Селин открыл глаза и отбежал в сторону от мага. Вернее говоря, то ли отбежал, то ли отскакал, то ли отпрыгал. Названия данному способу передвижения еще никто не придумал. И вряд ли придумает, поскольку подобрать для этого безобразия единственный глагол невозможно. Ни на русском языке, ни на китайском, ни суахили. Описать перемещение Никиты в пространстве можно было приблизительно так: сначала он, действительно, побежал, но, споткнувшись, упал, кувыркнулся и пару метров едва ли не прополз, затем сделал несколько прыжков из низкого приседа, подобно обезьяне отталкиваясь ногами и приземляясь на руки, а остаток спринтерской дистанции завершил на четвереньках.

На столь экзотические упражнения Селина подвигли инстинкт самосохранения и спешка. Которой, как известно, можно людей насмешить. Впрочем, людей вокруг не наблюдалось, да и смешного в ситуации было мало. Ведь и то немногое, что Никита сумел подсмотреть относительно запущенного механизма самоликвидации, убеждало в опасности названного процесса. На физическом уровне. В убойных характеристиках и мощности "магической бомбы" Селин не был уверен, но гуманоид, несомненно, надеялся не только убить себя, но и прихватить в мир иной и омерзительное животное – человека. Эта надежда "читалась" четко и недвусмысленно. И заставляла человека изрядно нервничать. Не дай бог, "бомба" рванет, словно осколочно-фугасный заряд, заложенный под рельсы террористами, полетят осколки по скверу. Или излучением каким-нибудь вредным местность попотчует. Или непонятной колдовской гадостью. Становиться мишенью для разлетающихся осколков Никите не хотелось, поэтому, закончив "пробег-пропрыг", он на всякий случай спрятался за наиболее толстым древесным стволом. Преградой для гипотетического вредного излучения или колдовской "гадости" тополиный ствол выглядел, мягко выражаясь, сомнительной, но от осколков, по крайней мере, должен был спасти. Все равно, далеко убежать не удастся, а тут, какая-никакая, но защита.

Авось пронесет. Тем паче, что старый тополь, за которым спрятался Никита, располагался от мага довольно далеко – шагах в двадцати. Селин выглянул из-за ствола. Чужой стоял в той же позе – опустив голову. И не шевелился. Только полы балахона едва заметно подрагивали. Кстати, рясу Никита видел отчетливо. Без характерных маскировочных спецэффектов. То ли длиннополое одеяние мага престало работать в скрытном режиме, то ли "зрение" человека существенно улучшилось, но резь в глазах не заставляла Селина отводить взор.

Неожиданно, словно опровергая мысли об отсутствии спецэффектов, фигура Чужого покрылась мелкой рябью, похожей на помехи, которые царили на экранах черно-белых телевизоров в эпоху развитого социализма. Особенно густая рябь разлилась по балахону. Никита заволновался пуще прежнего, присел на корточки и вжался в теплую кору тополиного ствола. Не прекращая, впрочем, наблюдать за метаморфозами, происходящими с магом.

Между тем рябь стала гуще, из мелких крапинок преобразовалась в дрожащие упитанные черные горошины, начала колыхаться… и вспучилась пенной огненной волной. Настолько яркой, что Селину пришлось зажмуриться. Возможно, вспышка показалась яркой именно на фоне ночного пасторального пейзажа, но уверенности в том не было. Подтверждая славу перестраховщика и труса, Никита смежил веки, рухнул на траву, вжал морду в корни дерева и обхватив руками затылок. Выполнил данное упражнение в лучших традициях учеников девятого класса, застигнутых врасплох возгласом преподавателя начальной военной подготовки: "Вспышка слева!". То есть, быстро и с энтузиазмом. Невзирая на неудобную стартовую позицию и не думая о том, что согласно канонам занимать горизонтальное положение желательно до вспышки, а не после. И правильно сделал, поскольку на него накатил волна жара. Воздух стал настолько горячим, что даже волосы, казалось, затрещали. К счастью, вал жары тут же схлынул.

"Вот вам и излучение. Заказывали – получите! Накаркал, идиот!",- накопившаяся во рту слюна плевком полетела в сторону асфальтовой дорожки. Подавив приступ раздражения, Селин прислушался к внутренним ощущениям, можно сказать, провел беглый сеанс самодиагностики. Кажется, ничего не пострадало. Сердце бьется, вернее говоря, колотится, воздух в легкие поступает, кровь в висках стучит. Волосы не обгорели, ресницы тоже. Ожогов кожи не наблюдается. Слух, обоняние и прочие чувства, включая самые неординарные, функционируют. Конечно, нельзя исключать того, что дозу неизвестного поганого излучения он хапнул. Или того, что гуманоид на Никиту магическим образом воздействовал – проклятие навел, например. Или еще какой-нибудь дрянью попотчевал. С этим потом разбираться придется. А пока – жив, и ладно. Хулиганы зрения не лишили – просто праздник какой-то. Нечаянная радость.

Кстати, о зрении…

Что там у нас с хулиганами?

Селин открыл – в сто пятый раз за сегодняшний день – глаза, поморгал. Убедившись, что все в порядке (мятлики не летают, огненные кольца не плавают, "прибор ночного видения" не отказал), убрал руки с затылка, приподнял голову и выглянул из-за тополя. Чужого на прежнем месте не было. Его вообще не было. Возле кустов, в сквере, в городе. Нигде. Его присутствия человек не ощущал, хотя мог поклясться, что почуял бы "запах" черноглазого недруга и за тысячи верст. Никита настолько сроднился с господином в балахоне за кроткий миг-век слияния разумов, что "унюхал" бы его, где бы тот не находился. В другом населенном пункте, в другой стране, на далеком острове, даже на Луне. Однако "запах" Чужого отсутствовал. Отсутствовал в этом мире. Напрашивался вывод о том, что обладатель модной рясы, симпатичной безухой и безносой мордашки и красивых глазок отправился в мир иной. То есть, отдал концы, окочурился, сыграл в ящик, склеил ласты. Как хотите, так и называйте. Иные варианты можно не рассматривать, если не учитывать сомнительную вероятность того, что Чужие умеют скакать по мирам, будто блохи по собачьей шерсти. Наличие этих самых иных (потусторонних или параллельных) миров – и то вопрос.

Существование иных вселенных Никиту в данный момент волновало мало, в отличие от судьбы мага. Если "балахон" уцелел и сподобился сбежать, применив неведомое волшебство, то у человека могли возникнуть серьезные проблемы. Не один ведь Чужой на планете. Никита встречал двоих, включая испарившегося индивида, однако их, судя по подсмотренному в сознании мага, гораздо больше. Десятки, если не сотни. Предположим, испарился голубок, сконденсировался в тайном убежище магов и побежал начальству жаловаться…

Нет, не предположим. Чужой мертв. Однозначно. Об его гибели кричали органы чувств. С ними соглашалась "пещерная" интуиция. В пользу смерти недруга свидетельствовала и добытая в его разуме информация – маг воспользовался неким специфическим средством, которое именовал "Даром последнего вдоха". В природе (магическое, ментальное или еще какое?) данного средства Селин разобрался еще не полностью – "скачанная" информация была хаотичной и нуждалась в упорядочении и осмыслении, но характерное название не давало простора для фантазии, а воспоминания Чужого прямо связывали "Дар" с гибелью мага, его применившего.

Кроме того, на смерть телепата недвусмысленно намекала иссиня-черная проплешина выжженной земли в том месте, где еще несколько секунд назад возвышалась фигура гуманоида. Проплешина имела округлую форму и немалый размер – ее диаметр составлял не менее пяти метров. И еще она фонила. В "пестром" спектре проплешина отсвечивала багрово-красными сполохами. Судя по тому, что вся растительность в ней выгорела, земля спеклась до стекольного состояния, а попавший в проплешину кусок асфальтовой дорожки едва ли не расплавился, температура огненной волны измерялась в тысячах градусах по Цельсию. И человек, оказавшийся внутри окружности в момент вспышки неизбежно бы погиб. И не только человек. Любое существо, за исключением, может быть, сказочной саламандры. Тут никакая магия не поможет, разве что скафандр высшей защиты, да и то вряд ли. Если асфальт крошится, не то, что скафандр – бункер не спасет. Вот Чужого, собственно говоря, спецодежда не спасла. Испарился вместе с балахоном.

Проплешина развеяла последние сомнения; маг уничтожен. Можно сказать, сгорел на работе. А ведь ту же участь он и для человека готовил. Недаром гуманоид на Дар последнего вдоха надеялся, чуть за собой врага не утянул. Не догадайся Селин отбежать подальше, полыхнул бы брошенным в костер бумажным листком. Тоже сгорел бы, невзирая на все свои таланты, включая суперрегенерацию. И пепла бы не осталось. Никиту невольно передернуло от запоздалого страха, когда он в полной мере осознал, чего избежал. Слава богу, у этой огненной "бомбы" оказался небольшой радиус поражения. А то бы и хоронить нечего было.

Разглядывать выжженное на земле пятно Селин не стал. По многим причинам. Во-первых, ему не давал покоя идефикс об излучении, источником которого могла быть проплешина. Некогда Никита начитался ужасов о последствиях применения ядерного оружия и настолько впечатлился, что теперь вредоносного излучения (особенно помеченного одной первых букв греческого алфавита – альфа, бета, гамма) остерегался сверх всякой меры. По поводу и без. А сейчас повод поостеречься имелся, и весьма серьезный. Во-вторых, Селин просто устал, можно сказать, выбился из сил, отбивая ментальные атаки разных подлых гуманоидов, и заниматься еще исследованием эпицентра вспышки ему не хотелось. В-третьих, существенно возросла опасность появления в сквере посторонних. Несмотря на его безлюдность и глубокую ночь. Вспышка была настолько яркой, что в темноте ее могли заметить и издалека, из окна соседнего дома, например, или разглядеть с улицы зарево. Заметить и принять за пожар со всеми вытекающими. А в-четвертых, в-пятых, и, если позволите, в-последних, впечатлений на сегодня и без того хватит. Их еще переварить надо.

Кстати, относительно переварить… не мешало бы и перекусить. Что-то он проголодался.

Взгляд опустился на наручные часы. Ничего себе! Поединок, за время которого Никита успел пережить столько, что… впору многотомные мемуары писать или пособия по борьбе с магами-телепатами, длился считанные мгновения. Последний раз Селин смотрел на часы непосредственно перед схваткой, когда уже привез Чужого в сквер, где-то между обрызгиванием недруга водой из лужи и реанимационными процедурами в виде веточного массажа физиономии. С того момента на хронометре визуально почти ничего не изменилось. Секундная стрелка на часах у Никиты отсутствовала, а минутная сдвинулась разве что на одно-два деления. И большая часть этого времени наверняка пришлась на прыжки вокруг тополя уже после завершения поединка. А показалось, что минула целая геологическая эра, по сравнению с которой Кембрийский период – жалкая неделя. Наглядное доказательство того, что в иных ситуациях река времени течет очень быстро.

Селин встал, отряхнул штаны от налипших комков грязи и травинок, поднял потерянный во время обезьяньих прыжков разрядник, подобрал брошенную у скамейки сумку с "охотничьими" принадлежностями – слава богу, не понадобились!- и побрел восвояси. Пережевывать, переваривать. Он выбрался из сквера, пересек улицу, добрался до первой из подворотен, но… тут на него голодным медведем навалилась необоримая слабость, а земля вдруг затряслась, словно припадочная, и со скоростью гоночного болида устремилась вверх – навстречу лицу.

Встреча укрытой асфальтовым панцирем земли и бедной Никитиной физиономии состоялась… и наступила ночь.