Deus ex machina. Бог из машины

– Мы отметим это достойно!

– Надеюсь. Тем более, хорошенькие женщины давненько на глаза не попадались. Надо создать условия, чтобы красавицы не боялись больше выходить на улицы. И начнем с твоего заведения.

– Я... Я... Я могу идти?

– Да, но погоди за дверью, пока я поговорю с секретарем. Надо сразу узаконить твое положение. Вседорожник, на котором приехал, с этой минуты вместе с водителем и охраной – твои. Остальное завтра.

Тут Протасеня не выдержал и все-таки повалился на колени, бессвязно благодаря благодетеля, которому он уже начинал надоедать. Но, оказавшись за дверью, парень легко стряхнул с себя униженность, высокомерно осмотревшись в суете людей, которые теперь ему казались мелкими и ничтожными. Его губы брезгливо поджались, когда он степенно шел вдоль очереди, еще ожидавшей приема, и уверенно расталкивал снующих работников, прокладывая себе путь: ему еще предстояло приготовить торжество, хотя он прекрасно понимал, что никакого дня рождения сегодня у Ворчуна не было.

Единственное, что его беспокоило, так это недотепа Славик, который мог прозевать девочек, или испортить их настроение, лишив тем самым всемогущего партнера Протасени обещанного угощения. Но ничего, и тогда он найдет выход, но вот Славику не поздоровится по-настоящему! Этому увальню в любом случае придется туго по возвращению! В любом!

*****

Ирина ушла ночью, когда брат спал. Она осторожно выскользнула из квартиры и выбежала на улицу. Тьма ничуть ее не беспокоила – обостренное зрение наоборот давало преимущество перед возможными ночными охотниками. Вот чувство голода несколько отвлекало.

Продвигалась она, не торопясь и не отвлекаясь на городские пейзажи. Ее интересовали только перемены, произошедшие в ней самой, а потому ничему больше она уже удивляться не могла. Незаметно, без ощущения времени и усталости, Ирина к полудню добралась до лагеря беженцев, преодолев без всяких осложнений самые опасные районы столицы.

Лагерь начинался с огромной автомобильной пробки, занявшей широкую магистраль на выезде из города. Но это были не сожженные и не помятые машины, а самые настоящие, работоспособные, и в них ютились люди, укрываясь от ветра и холода. У некоторых даже работали двигатели, согревая тесные салоны. А дальше, насколько хватало глаз, громоздились остроконечные пики палаток, расставленных в безумном беспорядке. Местами поднималcz дым от маленьких костров, а ветер вместе с осенними запахами доносил привкус готовящейся пищи. Ирина вздохнула и, поправив маленький рюкзачок с прихваченной от Юры картошкой, направилась к ближайшему из них.

Все это выглядело убого и неинтересно: грязные тропинки, осунувшиеся безрадостные лица, сгорающий в огне мусор, легкие перебранки и раздражающие детские крики. Постоянный ровный гул напоминал толчею рынка или вокзала и был таким же безликим.

Девушка остановилась у костра и осмотрела сидевших у него людей, которые даже не подняли голов, чтобы взглянуть на нее. Их было трое: средних лет парочка, жавшаяся друг к дружке, и парень неопределенного возраста. На вид ему было не больше шестнадцати, но серый цвет лица и слезящиеся глаза в окружении мешковатых складок значительно старили его, выдавая привязанность к наркотикам. Ирина молча уселась у костра и вытянула ноги к огню. Было приятно после перехода отдохнуть, чувствуя легкое покалывание усталости в ступнях. Побеспокоенная ее бесцеремонностью троица на секунду отвлеклась от полусонного созерцание процесса горения древесного мусора и оценивающе потрогала взглядами девушку, после чего вернулась к прежнему занятию.

Выдержав деликатную паузу, Ирина встала и, поднимая фонтаны искр, быстро затоптала горящие головни, пригребая их нагревшимися ботинками к остальным углям. Никто не возразил вслух, и только женщина прикрыла лицо руками, когда ветер закружил вокруг нее пепельное облако. Девушка развязала рюкзак и высыпала картошку прямо на уголья, пританцовывая вокруг и зарывая носком ботинка клубни поглубже. Обиженная розой ветров, которая несла гарь и пепел только в одном направлении, парочка безмолвно поднялась и удалилась в невысокую палатку неподалеку, а наркоман, словно сорвавшись с цепи, бросился помогать Ирине, каблуком втаптывая картошку с такой злостью, что девушка поторопилась унять его:

– Потише, родной! Ты же всю передушишь! Кем ты был в прошлой жизни? Колорадским жуком? Или просто испытываешь к ней что-то личное?

Парень весело оскалился, продемонстрировав безупречно гнилые зубы, от которых пахнуло загробным миром, и подмигнул девушке.

– Чего глазом дергаешь? Или он у тебя к губе привязан: ты улыбаешься, а он дергается?

– Нормальная приколистка,– затряс головой парень и уселся на землю у кострища.– А то я уже тут закисать стал, сестричка. Одни хмыри кругом и зануды. Одни хмыри... Так что держись меня, и будет весело.

– Ты считаешь себя таким смешным?– ехидничала Ирина.