Девочка и луна

47 Куина

КУИНА БРОСИЛАСЬ НАВСТРЕЧУ Госпоже Меч, не надеясь выжить в этой схватке. Но женщина убила Эрриса и была в одном мгновении от того, чтобы сделать то же самое с Турином; отрицание, переполнявшее Куину, затмило ее гнев и печаль, которые были огромными и растущими. Нет! готово было сорваться с губ Куины, но, более того, все ее тело говорило нет, и, хотя монахиню было не остановить, это не помешало Куине встать между ней и Турином.

Закутанная в кокон своей скорости, она скорее почувствовала, чем увидела молнию. Она почувствовала, как обещание разряда покалывает спину, и услышала яростный треск, нарастающий вокруг пальцев Сеуса. Она даже попыталась убраться с его пути.

Молния ударила в нее, и Куина перестала ощущать конечности. Атака Госпожи Меч на Турина сменилось полночью, пронизанной молниями. Яркие потоки электричества заполнили ее зрение, снова и снова пересекая окружающую темноту, затем еще раз, после чего ее поглотила бархатная тьма. Не было никакой боли. Никаких тревог. Память померкла. Осталось только угасающее ощущение бытия.

И оно угасало до тех пор, пока почти не исчезло, но тут через слепоту потянулась единственная золотая нить, яркая, но бледнеющая, даже когда прокладывала свой путь. Все, что предлагает направление в таком месте, несет в себе определенное принуждение, а Куина глубоко погрузилась в оцепенение, которое, как она решила, было вечностью. Если бы не ее врожденное любопытство, Куина позволила бы нити исчезнуть, но та не давала ей покоя, и прежде, чем нить могла исчезнуть полностью, Куина последовала за ней.

— Яз? — Хотя это была всего лишь нить, она почувствовала Яз. Икта и раньше выводила ее из тьмы. Неужели Яз потянулась в эту абсолютную тьму, чтобы вытащить ее отсюда еще раз? Возможно, она даже украла силу у молнии Сеуса. Иначе почему та не сумела убила одну девочку?

Нить превратилась в шнур, веревку, дорогу и, внезапно, в ужасный свет. Куина с криком пришла в сознание. Приятное оцепенение вечности сменилось жуткой болью обожженной плоти и давящим безумием корабль-сердец, настолько близких, что душевная боль соперничала с физическим страданием.

Она поползла. Прочь от света, к дверному проему. Она мало что видела, кроме своих обожженных рук, прижатых к полу и скрюченных от боли. Ноги дергались и дрожали, пытаясь удержать ее вес и толкнуть вперед.

По мере того как расстояние от корабль-сердец увеличивалось, затуманенное зрение Куины начало различать предметы перед ней. Эррис каким-то образом поднялся на ноги, сжимая в руке топор. Сеус вышел в коридор и склонился над кем-то. Было трудно разглядеть, кто противостоит ему, но Куина сомневалась, что они продержатся долго.

Размытое пятно в уголке глаза заставило Куину повернуть голову. Эулар, рядом с дверным проемом, но сбоку, чтобы никто с другой стороны не мог его видеть. Эррис, похоже, тоже его не увидел, хотя трудно не заметить священника, одетого в черное и прижатого к белой стене.

Когда Эррис приблизился к Сеусу сзади, подняв топор обеими руками, Эулар поднял свои собственные руки. Куина уже видела этот жест раньше. Кванталы использовали его, когда готовились собрать энергию с Пути и бросить ее в цель.

Куина не могла игнорировать жгучую боль от своих ран, поэтому превратила боль в действие, убедив свои ноги, что боли можно избежать, если только они смогут нести ее достаточно быстро. Она перестала ползти и побежала, рывками. Забыв уроки, которые она выучила на уроках Госпожи Меч, Куина просто врезалась в Эулара, зажав его между своей скоростью и стеной.

Они оба зашатались и упали, оба закричали. Куина, которая действительно убежала от своей боли, теперь обнаружила, что та снова настигла ее, вернувшись с невероятной силой. Эулар, демонстрируя свои годы, неуклюже грохнулся на землю, застонав, его мантия взметнулась в воздух.

Куина со стоном перекатилась и умудрилась ударить старика ногой в безглазое лицо. Настала его очередь ползти, направляясь к дверному проему, где теперь стоял Эррис, держась за рукоять своего топора, лезвие которого было сломано. Куина протянула руку и вцепилась пальцами в мантию Эулара. Тот попытался вырваться, но она вцепилась в него мертвой хваткой. Ни на что другое сил не осталось.

Из разбитого носа Эулара хлынула кровь. Он высвободился из мантии, отполз от Куины и поднялся на ноги, опираясь на стену в качестве опоры. Похоже, он потерял спокойствие, которое ему было нужно, чтобы добраться до Пути. Вместо этого он пошарил пальцами в воздухе, как будто собирая паутинку, плавающую прямо за пределами видимости. И тут же каким-то образом он стал невидимым — не прозрачным, как лед, и не окрасился в белое, чтобы скрыть свое тело на фоне белизны, его стало просто невозможно заметить. Он преуспел в этом до невероятной степени: Куина точно знала, что он там, но не могла сосредоточиться на нем и обнаружила, что вместо этого смотрит на стену и вспоминает, как он там стоял.

В коридоре плоть Сеуса замерцала — она была там в одно мгновение и исчезала в следующее, оставляя только его кошмарный скелет. В эти мгновения Куина смогла получить более четкое представление о своих друзьях. Госпожа Меч, казалось, пришла в нормальное состояние и сражалась против великана, если это можно было назвать нормальным состоянием. Турин и Мали стояли прямо за ней, а Теус по какой-то причине находился в дюжине ярдов дальше по коридору, но топал вперед. На все это накладывались яркие потоки, вылетающие из рук Сеуса, готовившегося метнуть молнию, которая уничтожит их всех.

Куина огляделась в поисках любого оружия, которое она могла бы бросить, любого действия, которое она могла бы предпринять, чтобы им помочь. Она уже собиралась закричать, чтобы Яз бросила свою великую задачу и спасла остальных, когда увидела лежащий на полу, рядом с черной мантией Эулара, белый ящичек. Белый, как кость, ящичек, куб с закругленными углами. Белый ящичек Стержень-корня. Она схватила его обожженной рукой, открыла крышку и прохрипела своим поврежденным горлом:

— Помоги нам!

Над отверстием ящичка, содрогнувшись, возникло изображение Стержень-корня, миниатюрная версия: растрепанные волосы, острые темные глаза, красноречивые руки с длинными пальцами, которые хватают воздух, как у квантала нить-работника. Однако все, что он хотел сказать, было уничтожено грохотом чертовски сильной молнии, раздавшимся в коридоре.