Девочка с розовой планеты

Глава 8

***

Инга устало отложила коммуникатор на тумбочку у кровати. Надо пробежаться или хотя бы прогуляться по парку. Но сил на это нет. В теле такая слабость, что хочется просто лечь и уснуть.

Нельзя расслабляться, или этот мир превратит ее в отупевшую лентяйку! Надо хотя бы лучше узнать про события, происходившие во время написания документов. О чем там предложил подумать Дмитрий Сергеевич?

Инга снова взяла коммуникатор.

- Раньяр, найди информацию, чтобы ответить на вопрос, за что сражались советские люди.

Искин моментально выдал ей текст*.

* А.Р.Дюков «За что сражались советские люди».

То, что там описывалось, было настолько чудовищно, что не укладывалось в сознании. Девочка останавливалась, пролистывала страницы, снова продолжала читать:

«…Белая Церковь неподалеку от Киева: в августе в город пришли каратели – зондеркоманда 4 а штандартенфюрера Пауля Бломбеля. Целью карателей были евреи. Жители Белой Церкви вспоминали случившееся: «Всех евреев города семьями согнали во двор лагеря. Потом, раздев донага, сгоняли ко рву, ставили на колени и расстреливали. Стоял душераздирающий плач, крик. Люди прощались, прятали детей, пытались бежать, но их расстреливали».

Много лет спустя рядовой зондеркоманды 4 а Курт Вернер вспоминал о тех событиях: «Невозможно себе представить, какого нервного напряжения все это стоит, чтобы внизу выполнять эту грязную работу. Это было ужасно… Я должен был всю первую половину дня находиться внизу, в овраге. И там все это время я должен был беспрерывно стрелять…».

Еще совсем недавно, в июле, каратели расстреливали только мужчин; теперь евреев уничтожали целыми семьями. Как раз в это время в город вошла 295 я пехотная дивизия. Услышав треск выстрелов, дивизионный радист Франц Колер отправился смотреть, что происходит. До него не сразу дошло, что он стал свидетелем массового расстрела; увиденное зрелище он впоследствии охарактеризовал как «ужасное». Сотни мужчин и женщин лежали мертвыми во рву; на глазах Франца Колера эсэсовцы и полицейские достреливали последних. На вопрос, что же будет с детьми этих людей, один из эсэсовцев ответил: «Нас это не касается. Мы расстреливаем только тех, кому 14 лет и более».

Командование зондеркоманды, однако, придерживалось иного мнения; после некоторых раздумий оставшихся детей было решено расстрелять. Сначала расстреляли всех старше семи лет. Оставшиеся были заперты в доме на окраине без еды и воды; их плач и вопли были слышны по всей округе.

Священник 295 й пехотной дивизии доктор Ройсс зашел в здание, чтобы знать, что происходит. «Мы беспрепятственно прошли в дом и обнаружили в двух помещениях около 90 (у меня было время подсчитать) детей в возрасте от нескольких месяцев до пяти, шести или семи лет, – писал он в докладной командованию дивизии. – Оба помещения, в которых размещались дети – к ним примыкало пустое третье помещение, – были в очень грязном состоянии. Дети лежали или сидели на полу, который был покрыт их испражнениями. Мухи сидели большей частью на ногах и животах полуодетых детей. Несколько больших детей (два, три, четыре года) соскребали со стен известку и ели ее».

Начальник штаба 295 й дивизии подполковник Гроскурт отправился выяснять отношения с представителями СД. Он даже послал запрос командованию армии. Фельдмаршал Вальтер фон Рейхенау, однако, подтвердил необходимость расстрела малолетних детей, заявив: «Фактически я решил, что однажды начатая акция должна быть доведена до конца должным образом».

Получив окончательный приказ завершить начатое дело, штандартенфюрер СС Пауль Бломбель вызвал к себе оберштурмфюрера Августа Хэфнера и распорядился организовать расстрел детей.

– Кто конкретно займется этим? – спросил Хэфнер.

– Солдаты СС.

– Но это же сплошь молодые ребята, и мы не имеем права поручать им такое дело.

Хэфнеру пришла мысль привлечь к расстрелу украинскую вспомогательную полицию. Это предложение было принято без возражений: "В конце концов, местных недочеловеков для того и вооружали, чтобы они за умеренную плату уничтожали себе подобных".

Хэфнер лично отправился проконтролировать действия украинской полиции. «Я вошел в лес, – вспоминал оберштурмфюрер. – Солдаты вермахта уже выкопали могилу. Детей везли туда на тракторе. Техническая сторона дела меня не касалась. Украинцы стояли вокруг и дрожали. Детей выгрузили с трактора. Их поставили на край могилы – когда украинцы начали в них стрелять, дети падали туда. Раненые тоже падали в могилу. Это зрелище я не забуду до конца жизни. Оно все время у меня перед глазами. Особенно запомнилась мне маленькая белокурая девочка, взявшая меня за руку. Потом ее тоже застрелили».

Брухфельд С.

Инга отложила книгу, терзаемая ужасной головной болью. Когда начала читать, боль была глухая, накатывала приступами, а теперь виски будто сжаты тисками.

Время было идти в столовую на обед. Девочка встала, собралась, даже вышла в коридор. Сделала несколько шагов в сторону лифта и поняла, что съесть что-то она просто не сможет. Вернулась обратно в номер и легла на кровать.

Тиски всё сжимались и сжимались, казалось, череп вот-вот не выдержит и лопнет. Терпеть уже было невозможно, однако давление и боль неумолимо нарастали. Ее колотила дрожь, хотелось согреться. От боли временами накатывала тошнота. Инга вжалась головой в подушку, закуталась в одеяло и лежала так очень-очень долго. Все ждала, когда наступит облегчение. Но было все так же плохо. Временами девочка, кажется, проваливалась в забытье.

Один из таких провалов прервался настойчивым стуком в дверь.

В комнате темно. Кажется, уже вечер. Инга с трудом дошла до двери, открыла, зажмурившись от яркого освещения в коридоре.

- Стучим, стучим. Никто не открывает. Думали уже, что тебя здесь нет. – У двери стояли Мадина Керимовна и Дмитрий Сергеевич. – Что случилось? Тебя ни на обеде не было, ни на ужине.

- Я заболела.

- К врачу подходила?

- Нет.

- Родителям сообщила?

- Они далеко. Не хочу волновать.

- Так нельзя, - строго сказал Дмитрий Сергеевич. – Взрослые должны быть в курсе. Немедленно сообщи родителям и утром иди к врачу.

«Жаль, что я и правда не могу сейчас связаться с ними», - подумала Инга. Технически несложно изобразить фальшивый разговор с мамой или папой. Искусственный интеллект корабля может модулировать любой голос и поддерживать нужный ей диалог. Но Инга категорически не хотела обманывать своих добрых знакомых.

- Хорошо, - ответила она. – Я позвоню своим близким здесь в Кисловодске.

И набрала номер Сергея.

***

Сергей расстилал на диване простыню. Ингу колотила дрожь, хотелось лечь прямо в одежде и укутаться еще двумя одеялами. К сожалению, в одежде нельзя. Она стянула с себя майку, стала снимать джинсы. Юноша смущенно отвернулся. «Опять нарушила местные нормы приличия» - вяло подумала Инга. – Ей было все равно. Легла, натянув одеяло до подбородка.

- Есть еще одеяло?

Он принес шерстяной плед, дал в руку какой-то продолговатый небольшой предмет. Неожиданный пробел в знаниях. Какой-то прибор: жидкокристаллическая шкала, кнопка и металлический кончик – очевидно зонд. Явно контактный датчик. Наверно, для измерения температуры тела. И где именно они эту температуру измеряют?

- Ну, ставь. Не видела электронный термометр? – Сергей постоял, видя, что девочка продолжает держать его в руке, пожал плечами и сам засунул термометр ей под мышку. Потрогал лоб.

- Ох, какая ты горячая!

- Выключи свет, глазам больно.

Щелкнул выключатель, Сергей вышел, в комнате стало совсем темно.

Оставшись наедине с жаром и болью, девочка ощутила одиночество, грустно вздохнула и закашлялась.

Открылась дверь, снова включился свет. Сергей принес стакан воды и две таблетки.

- Сейчас чай с малиной заварю, выпьешь горячего, будет легче.

Термометр под мышкой пискнул, юноша вынул его.

- Ого! – услышала она встревоженный возглас, но сил спрашивать, какая у нее температура, не было. Она закрыла глаза и отвернулась.

От боли и жара Инга, кажется, впадала в беспамятство. Она не знала, сколько прошло времени, но услышала шаги, на ее лоб легла прохладная ладонь.

— Выпей.

Она повернулась, взяла чай. Рука так дрожала, что Сергей поддерживал чашку, пока она пила.

— А теперь ложись, отдыхай.

Инга с трудом открыла глаза, когда под мышкой снова пискнул термометр.

- Сорок! – прошептал Сергей. – А до утра еще долго.

- Жалеешь, что увез меня из санатория? Там дежурный врач…

- Нет, я правильно сделал. Нельзя тебя оставлять одну. Кто бы с тобой сидел?

- Спасибо! Извини, что рискуешь из-за меня.

- Чем?

- Рискуешь заболеть.

- Да ладно. Я ОРЗ летом не боюсь, а от гриппа прививку делал. У тебя, похоже, грипп.

- Почему?

- Не сезон для обычного ОРЗ. И там насморк бывает. По тяжести на грипп похоже. Тоже не сезон, конечно, но здесь курорт, отовсюду люди прилетают. Как-то умудрилась заразу подцепить.

- Иммунитет такой, - вздохнула девочка.

- Иммунитет у тебя ого! Вон как жарит!

- Росла далеко. Не сталкивалась с инфекциями.

- В лесу, что ли?

- Типа того.

- А еще говорят: «крепкое сибирское здоровье». Нет, лучше всего иммунитет, тренированный городом. Самый крепкий иммунитет - в семьях участковых врачей! С какими только инфекциями мы не встречались!

Инга слушала Сергея в полузабытьи.

Ей стало казаться, что потолок нависает прямо над ней, стена комнаты наоборот, отодвинулась вдаль. Там же далеко она видела мебель и край дивана.

Девочка удивлялась, глядя на плывущие и меняющиеся пропорции комнаты, пока не почувствовала на лбу приятную прохладу. Мокрое полотенце уменьшило головную боль.

- Спасибо, - прошептала она.

Сергей снял моментально нагревшуюся ткань и положил на горячий лоб новый холодный компресс. Постепенно она задремала.

Проснулась, ощутив, что Сергей трогает ее за плечо.

- На, попей, - протянул он чашку с чаем.

- Не могу. – Ее тошнило.

- Надо. Хоть несколько глотков. Температура не сбивается. Чуть понижается и снова растет. - Сергей помолчал немного. - Надо вызывать скорую помощь и ехать в больницу.

- Пожалуйста, не надо. Больничные инфекции меня доконают.

- Кто тебе такое сказал!? – Юноша снова перемерил ей температуру. – Ладно, - с сомнением сказал он, посмотрев на нее. Потом принес ампулы, вату, шприц. – Переворачивайся на живот, буду укол делать.

- Какой?

- Литическую смесь.

- Ты же не врач!

- Вот и я говорю: давай скорую вызовем.

- Не надо.

- Значит, будем лечиться. Подставляй попу. – Сергей уверенно вскрыл ампулы, набрал в шприц. Потом протер салфеткой кожу и сделал Инге укол.

- Где ты научился?

- Мама – педиатр. Я считаю, что каждый должен уметь делать уколы. Это не проблема. Проблема - правильно назначить лекарство.

Инга прикрыла глаза, ожидая хоть какого-то облегчения.

Через некоторое время девочка стала снова проваливаться в забытье.

Очнулась от холода и резкого запаха. Она лежала без покрывала, Сергей обтирал ее тело влажной салфеткой.

- Это спирт, - объяснил он. – Температура опять поднялась. – Надо как-то

снизить. Потерпи, - сказал он дрожащей от озноба девочке. Потом перевернул ее на живот и продолжил обтирать смоченным в спиртовом растворе платком.

Наконец, укутал ее в одеяло.

Инга с облегчением закрыла глаза и провалилась в сон.

К ней вернулось забытое ощущение покоя: она дома. Открывается прозрачная дверь, Инга легкой походкой выходит наружу к небольшой полусфере - своему автомобилю. Садится. Вокруг нее: впереди и по бокам, - только прозрачная кабина, сплошное выпуклое окно. Ни руля, ни джойстика, ни приборной панели. Плавно вдавливает ступню в пол и устремляется вперед. Какое радостное ощущение полета! Пожалуй, можно чуть сбавить скорость. Она отпускает ногу. Скорость все равно нарастает. Ей становится тревожно, потом страшно. Инга давит на сенсоры в полу, пытается остановиться, автомобиль не реагирует. Ну конечно! Она ведь не едет, а падает! Она сейчас в стратосфере. С огромной скоростью падает, спускается с орбиты по баллистической траектории. Перегрузка давит, не давая даже пошевелиться, трудно дышать. Вокруг прозрачной сферы горит плазма. А ведь она продолжает сидеть в своем автомобиле! В кабине становится жарко. Трение о воздух вот-вот расплавит тонкую оболочку!

Инга проснулась и обессиленно повернулась на влажной от пота постели. За окном светло. Она все еще на Земле. Сергей, чутко дремавший рядом в кресле, сразу поднялся, пощупал рукой ее лоб. Затем принес из соседней комнаты чистое постельное белье и перестелил диван.

***

- Ты такой добрый! Спасибо, - сказала Инга, когда Сергей принес ей в постель еду.

- Пожалуйста. Обычная человеческая забота.

- Не знаю. – Инге захотелось поделиться мыслями, мучавшими ее с тех пор, как стала читать про войну. – Не знаю, что для людей обычно.

- В смысле? - не понял Сергей.

- Люди - ужасные существа.

- Что ты такое говоришь?!

- Знаешь, Сережа, … - девочка на минуту замолчала. - Вокруг Земли - бесконечный космос. Не пустота, а триллионы галактик. Знаешь, только в галактике Млечный Путь сотни миллиардов звезд.

- Ну и что? Не могу себе представить такие большие числа.

- Да. Астрономические. И у большинства звезд есть системы планет. В каждой пятой - землеподобные планеты… Думаешь, только на Земле появилась жизнь? Жизнь и разум - случайность?

- Не знаю, - ответил Сергей. - Откуда нам знать? Не случайность, конечно. Земля - такая уникальная планета. Тут совпали вместе куча веществ и параметров: вода, углерод, температура, давление.

- Да, - согласилась Инга. - И магнитное поле, и подходящая гравитация. И спутник, который стабилизирует ось вращения планеты. А все-таки: среди непредставимого количества планет только на одной возможна жизнь?

- Откуда мне знать? Допустим, разных форм жизни во вселенной навалом. В том числе и разумной. Что с того?

- Тогда, где все братья по разуму? – девочка посмотрела на своего собеседника.

- Вот именно. Никого до сих пор не встретили. Может, никого и нет. Может, они слишком далеко. Лететь нереально долго или невозможно.

- Может, просто они не хотят общаться?

- Почему?

- Боятся.

- Кто? Кого боятся? Нас, людей? – пожал плечами Сергей.

- Боятся заразиться, - печально ответила Инга. – Планета больна, вокруг Земли – карантин.

- Кто о чем, а больной о болезнях, - улыбнулся Сергей.

- Где Полина? – девочка заметила, наконец, отсутствие своей подруги.

- Домой уехала, в Ставрополь - нахмурился Сергей. – После скандала.

- Что случилось? – удивилась Инга.

- Долго рассказывать.

- А все-таки?

- Полина явилась домой пьяная. Точнее сказать, обдолбленная анашой. Ходила с одним гадом – моим знакомым, в гости к каким-то сатанистам. Вернулась, и начала мне рассказывать про черепа, ритуалы, групповуху в бане. Еще и хохотала, как идиотка. Кошмар. Всегда ведь приличной девочкой была!

- Не могла же она внезапно так измениться, - сказала Инга.

- Значит, не замечал. Никак такого от нее не ожидал. Наорал на нее, конечно. Сказал все, что думаю про ее поведение.

- А она что?

- А она еще и обидеться на меня решила! Уехала.

- Ой, как плохо! – вздохнула Инга.

Сергей пожал плечами и протянул ей таблетку.

- Что это? – спросила девочка.

– Амиксин. Лекарство от простуды.

К вечеру Инга снова почувствовала себя хуже.

Выпив горячий фервекс, обессиленно повалилась на подушку.

- Поговори со мной, - попросила девочка Сергея.

- О чем хочешь?

- Расскажи сказку.

- Сказку?! Ну хорошо. Какие ты любишь?

- Про эльфов. Можешь что-нибудь про эльфов?

- Наверное. – Сергей задумался. - Есть интересные шотландские легенды. Сейчас поищу. – Он взял смартфон, начал, поглядывая в экран, рассказывать.

- Давным-давно в 13-м веке в Шотландии, в замке славного графа Марча жила его дочь – Дженет.Неподалеку зеленел Картерхогский лес, куда девушкам из замка ходить запрещалось. И вот однажды Дженет все-таки очутилась в этом лесу и вышла к поляне, усыпанной цветами. На краю поляны к дереву был привязан белый конь.

Дженет сорвала белую розу и вдруг увидела юношу, который строго ее спросил:— Кто ты, и почему без разрешения рвешь тут цветы?— Я – Дженет, дочь графа Марча, и этот лес принадлежит ему!

Незнакомец сорвал красную розу и, протянув ее, сказал:— Для такой красивой девушки я бы не пожалел всех роз Картерхогского леса! Меня зовут Тэмлейн.Весь день Дженет и Тэмлейн провели вместе. Время пролетело незаметно, и только под вечер девушка поняла, что ей пора домой.

В замке Дженет дни напролет думала о молодом рыцаре. Вздыхала и смотрела в окно.

Скоро все окружающие заметили перемены, случившиеся с дочерью графа. А еще через какое-то время им стало ясно, что Дженет беременна.

- Ого! – фыркнула Инга. - Это в сказке так говорится?

- Да. Некоторые версии прямо с беременности и начинаются.

- А без беременности есть версии?

- Одна, – усмехнулся Сергей. - Современная обработка для детей.

- В общем, отец предложил выдать ее замуж за своего старого друга. Дженет отказалась:

- Моим мужем станет только отец моего ребенка!

Однажды она сумела опять убежать в лес. Долго блуждала среди деревьев, но ни белого коня, ни его молодого хозяина так и не встретила. Уже хотела идти домой и сорвала розу, чтобы унести с собой, — как вдруг перед ней словно из-под земли вырос Тэмлейн.— Скажи мне, Тэмлейн, кто ты? — спросила Дженет.— Я страж этого леса! — ответил юноша.

- Садовник, - вставила Инга.

- Что? – не понял Сергей.

- Не просто страж леса. Лесничий. И садовник. Там ведь была поляна в лесу. С розами.

- И что?

- Он их выращивал.

- Это могли быть дикие розы – шиповник. Он сам растет на опушках леса, - не согласился Сергей.

- Зачем он охранял лес? Как ты думаешь? – спросила Инга.

- Просто, чтобы не вырубали. Или отпугивал посторонних, - предположил Сергей. – Может, там портал был. Для прохода в страну эльфов.

Короче, Джэнет догадалась, что Тэмлейн имеет к ним отношение.

- Ты - рыцарь королевы эльфов? — спросила она.- Да, но я не эльф. Я родился и вырос среди людей. Меня воспитывал мой дедушка - граф Роксбургский, потому что родители умерли, когда я был еще ребенком. Семь лет тому назад во время охоты в этом лесу налетел страшный ветер. Граф Роксбургский со своей свитой ускакали вперед, а я упал с коня. Очнулся уже в стране эльфов — их королева унесла меня к зеленым холмам. Теперь я днем сторожу Картерхогский лес, а ночью возвращаюсь в страну эльфов. Там я в почете. Но если бы ты знала, Дженет, как мне хочется вернуться к людям!

— Я помогу тебе! — воскликнула Дженет, и тут же добавила: — Если хочешь… Тэмлейн взял ее руки в свои и сказал:— Есть только одна ночь в году, когда это возможно, — Хэллуин - ночь на первое ноября, в канун праздника всех святых. На эту ночь все эльфы и королева покидают зеленые холмы. И я еду с ними. Сегодня как раз такая ночь. Но освободить меня нелегко. Отважишься на это, милая Дженет?

- Что я должна сделать?- Когда пробьет полночь, жди меня у перекрестка дорог. Ты увидишь рыцарей королевы эльфов. Я буду среди них. Чтобы ты узнала меня, я сниму с левой руки перчатку. Подойди к моему коню, возьми его за золотую уздечку и вырви повод из моих рук. Как только ты отнимешь у меня повод, я упаду с коня, и королева эльфов воскликнет: «Тэмлейна похитили!» Вот тогда будет самое трудное. Ты должна обнять меня крепко и не отпускать, что бы со мной ни делали, в кого бы меня ни превращали. Только так можно победить королеву эльфов.

Страшно было Дженет оставаться одной ночью в лесу. Но она помнила, что сказал ей Тэмлейн, и исполнила все, как он просил. Она схватила его белого коня за золотую уздечку и вырвала повод из его рук, а, когда он упал на землю, крепко обняла его.— Тэмлейна похитили! — воскликнула королева эльфов и превратила в Тэмлейна в зеленую ящерицу. Дженет прижала ящерицу к сердцу, но тут ящерица превратилась в змею, которая обвилась вокруг ее шеи. Дженет смело схватила змею, тогда змея обернулась в брусок раскаленного железа. Из глаз у Дженет полились слезы, так ей было больно, но Тэмлейна она все равно из рук не выпустила.И королева эльфов тогда поняла, что юноша потерян для нее навсегда. Она вернула ему его прежний облик и сказала:

— Прощай, Тэмлейн! Лучшего рыцаря потеряла страна эльфов! И исчезла в зеленом лесу.

А прекрасная Дженет взяла Тэмлейна за руку и отвела в замок своего отца, славного графа Марча.

- Жаль Тэмлейна, - сказала Инга.

- Почему?!

– У него было призвание, дело: беречь лес.

- И что?

- Пришлось это бросить.

- Бедняга, - усмехнулся Сергей. – Пришлось леснику стать зятем графа Марча.

- Стать рыцарем, - ответила девочка. - Биться в сражениях, убивать, вместо того, чтобы смотреть за розами.

- Ради любимой и ребенка, - сказал Сергей. – К тому же Тэмлейна у эльфов ничего хорошего не ожидало. Я пропустил этот момент. Его в ту самую ночь должны были принести в жертву.

- Что?! – девочка возмущенно подскочила в кровати и тут же схватилась за голову. – Как можно такое сочинять?! Ой, как болит! И лоб, и затылок. Даже глазам больно. – Она откинулась обратно на подушку. – Ты же не веришь, что эльфы могли так поступить?

- Какая разница? Это сказка!

- Если сказка лживая, зачем она вообще нужна? – спросила Инга.

- Вся художественная литература – сплошь выдумки. Зачем-то людям это нужно.

- В своей сути история должна быть правдивой, она должна рассказывать о чем-то настоящем.

- И что?

- А то, что эльфы не совершали жертвоприношений!

- Ну, разумеется. Эльфы не совершали жертвоприношений. Их вообще никогда не было.

- Жертвоприношений?

- Эльфов не было. Это сказки.

- Откуда тогда взялись истории про эльфов? Может, все-таки, люди их встречали? И сами к ним попадали.

- В Альвхайм?

– Нет, – покачала головой Инга. - Альвхайм - это родина… Древняя родина. Остров зеленых холмов. Там эльфы жили много веков подряд. До тех пор, пока к острову не приплыли чужеземцы.

А дальше обычная история. Чужаки стали убивать жителей острова, отбирать земли и скот, брать островитянок себе в жены. Эльфы не умели воевать. Маленькие, как дети, они не могли долго сопротивляться завоевателям. Проиграв последнюю битву, остаток народа отошел к холмам…

А потом произошло чудо. Они сумели уйти.

- Куда?

- На другой конец Галактики.

- Туда на космическом корабле сто тысяч лет лететь пришлось бы.

- Ты слышал про кротовые норы?

- Чьи норы? – улыбнулся Сергей.

- В интернете посмотри.

Он взял смартфон, стал читать. – Гипотетическая топологическая особенность пространства-времени… Общая теория относительности допускает...

Так, нашел.

Кротовая нора – такая особенность пространства-времени, которая позволяет сразу попасть из одной точки пространства в другую, физически не преодолевая расстояние между ними. Все объекты, обладающие массой и энергией, способны изменять вокруг себя свойства пространства-времени.

Знаю. Читал в фантастике. Портал в пространстве. - Сергей отложил смартфон. - Не получится. Фантасты не учитывают, что вселенная расширяется. Звезды разлетаются друг от друга. – Снова взял смартфон: – Вот. Слушай.

Объекты, находящиеся в одном мегапарсеке друг от друга, расходятся в разные стороны со скоростью 73 км/с.

Откроешь портал в Картерхогском лесу, а выйдешь в космосе.

- Это галактики разлетаются друг от друга, - ответила Инга. – И то, не все. А звезды внутри самих галактик связаны между собой гравитацией. Никуда они друг от друга не улетают.

- Все равно. Все движется. Планеты движутся вокруг звезд. Звезды движутся вокруг центра галактик. Для тоннеля объекты должны быть неподвижны.

- Неподвижны относительно друг друга! - поправила девочка. - Для создания перемычки между двумя объектами одной галактики, у них должны быть адекватные массы, их орбиты должны совпадать по фазе. Хотя бы иногда. Или портал должен открываться в космосе за орбитой планеты. Но тогда нужен космический корабль.

- Вот ты упрямая! Не было у эльфов космических кораблей.

- Поэтому портал открывали на поверхности планеты в определенный период - ответила Инга.

- Как же они его открывали? При помощи волшебного слова?

- При помощи квантового генератора, - тихо и серьезно произнесла

девочка. - Ты знаешь, что такое квантовый генератор? Один у тебя здесь в соседней комнате лежит. Называется «лазерная указка».

- И что?

- Есть минерал. Подвид кварца. Встречаются образцы, которые имеют специфические полосы поглощения спектра. Свет, пропущенный через них под определенным углом, генерируется в потоковое излучение с определенной длиной волны…

Сергей приложил руку к ее лбу. – Ой, кажется, у тебя опять температура поднимается.

Инга обиженно отвернулась от него.

***

На следующий день Инге стало гораздо лучше. Она пила лекарства, выходила на свежий воздух, что-то читала и писала в своем ноутбуке и много разговаривала с Сергеем. Юноша оказался кладезем интересных историй.

Вечером девочка снова попросила его рассказать сказку.

- Ладно. Раз уж ты веришь в эльфов, могу рассказать еще одну историю о них. Хочешь?

- Конечно, расскажи.

- Это даже не сказка. Легенда о вполне реальном человеке.

Давным-давно, точнее все в том же 13 веке, жил в Шотландии юноша по имени Томас Лермонт. Кстати, он - предок нашего Михаила Лермонтова. Томас тоже был поэтом. Еще он хорошо играл на лютне.

Однажды Томас с лютней под мышкой отправился навестить своего знакомого, жившего на склоне холма.

День был жаркий, Томас остановился в тени дуба у небольшого леса.

Вдруг по одной из лесных тропинок к нему выехала прекрасная всадница на белом коне. Ее светлые волосы ниспадали на платье из зеленого шелка.

Томас поклонился незнакомке.

- Я королева эльфов, - сказала она, - и прискакала сюда, чтобы увидеть тебя и услышать, как ты играешь. - Сыграй мне, Томас, - попросила она.

- С удовольствием! – ответил юноша, восхищенный ее нежной неземной красотой.

Он протянул ей руку и помог спешиться. Затем взял лютню и начал играть.

Его музыка привела в восторг королеву эльфов.

- Мне хотелось бы наградить тебя, Томас, - произнесла она.

Юноша взял ее руки в свои и осмелился произнести:

- Позволь поцеловать тебя, прекрасная королева.

- Запомни, Томас, - сказала королева. - Если поцелуешь меня, тебе придется отслужить мне целых семь лет. Согласен?

- Я с радостью расплачусь, - воскликнул он и прикоснулся своими губами к губам королевы эльфов.

После этого королева и Томас сели на белоснежного коня и поскакали через зеленые лощины и вересковые холмы, пока не очутились перед дорогой, вьющейся сквозь заросли папоротника. Ее устилал мягкий мох, и покрывала, словно куполом, зеленая листва.

- Это дорога в страну эльфов, - сказала королева. - Но прежде чем отправиться в путь, должна предупредить тебя. Ты должен молчать, Томас. Ты должен молчать все время, что проведешь в Эльфлэнде. Тогда через семь лет ты вернешься в страну людей. Но если произнесешь хоть слово, то упустишь свое счастье и будешь вечно скитаться между страной эльфов и землей людей.

Они поскакали по тропе и достигли зачарованной страны, залитой чудесным светом. И пока Томас оставался в Эльфлэнде, он не произнес ни единого слова.

Семь лет пролетели, как три дня. Королева сама проводила Томаса за ворота волшебной страны в залитый солнцем сад, который лежал по ту сторону ворот. Там росли изящные лилии и все самые прекрасные цветы земли, а среди них прогуливались кроткие единороги.

- Ну вот, здесь, наконец, ты можешь заговорить, Томас, - молвила королева. - А в награду за семь лет верной службы прими дар. Он поможет тебе говорить всегда только правду.

- Говорить только правду, - это тяжелый дар в моем мире, - попытался объяснить Томас.

Но королева только улыбнулась:

- Береги мой дар - он дается не каждому. А теперь пора возвратиться, Томас. Настанет день, я снова призову тебя к себе. Я пришлю за тобой моих посланцев. Их будет двое. Ты сразу их узнаешь. Они прибудут из другого мира, не из твоего.

И Томас погрузился в глубокий сон.

А когда проснулся, увидел, что лежит под тем же самым дубом, на берегу ручья Хантли. Он вгляделся в пустынные тропинки леса. Путешествие в Эльфленд показалось ему просто полуденным сном.

Подхватив лютню, зашагал он в Эрсилдурн.

Едва он успел появиться на улице своего городка, как услышал вопли. Какой-то старик решил, что Томас восстал из мертвых и вернулся в родные места с того света.

Однако Томас доказал всем, что он живой и здоровый.

Томаса волновал вопрос: неужто и впрямь отныне он будет говорить только правду?

- Боюсь, я только рассержу своих соседей, - опасался Томас.

Дар Томаса оказался трудным - он не мог говорить неправду. И это, конечно, доставляло ему много сложностей...

Но вот однажды на деревенской сходке, когда обсуждали страшное бедствие - падеж скота во всех окрестных деревнях, Томас вдруг почувствовал, что должен встать и что-то сказать. И, к своему собственному изумлению, взял да предсказал, что мор падет на все деревни, кроме Эрсилдурна.

Очень удивились односельчане такому странному предсказанию, но в глубине души поверили. И предсказание сбылось.

После этого Томас часто делал предсказания. А так как он умел с легкостью рифмовать, он говорил их стихами. Поэтому предсказания быстро запоминались и стали гулять по свету. И самое важное - они сбывались. Вскоре Томас прославился на всю Шотландию.

Прошло четырнадцать лет с тех пор, как Томас-Рифмач вернулся от королевы эльфов. Его родину втянули в тяжкую войну. Английский король овладел Шотландией. Но рыцарь Уильям Уоллес поднял шотландцев против англичан.

Так случилось, что армия шотландцев стояла лагерем близ дома Томаса-Рифмача. И Томас решил устроить пир для воинов. Когда пир был закончен, Томас велел принести лютню и запел. Все хотели знать, что будет с ними, но Томас пел о славном прошлом. Он пел о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола, о любви Тристана и Изольды.

В эту ночь, когда гости разошлись, и над рекой спустился туман, воин, дежуривший в палатке на склоне холма, услышал топот легких копыт. Он выглянул из палатки. В свете луны по тропе к нему приближались белые олень и олениха. Воин позвал друзей.

- Надо разбудить Томаса Лермонта, - предложил кто-то. - Может быть, он нам скажет, что это значит.

Услышав весть, Томас тут же вскочил с постели и оделся. Он понял, что это за ним явились посланцы от королевы эльфов.

Томас вышел из дома, прошел по улицам деревни и, с белым оленем по правую руку, с белой оленихой - по левую и скрылся в лесу навсегда.

- А чем закончилась война? – спросила Инга.

- Шотладцы проиграли.

***

Солнце ярко светит в незашторенное окно. В комнате жарко. Летнее утро в разгаре. Сергей проснулся и огляделся вокруг. На другом краю дивана на подушке спит кошка Анфиса. Как там Инга? Поднялся, вышел на кухню. Девочка в его рубашке сидела на стуле, поджав ноги.

- Привет! - Сергей посмотрел на ее осунувшееся лицо. - Как себя чувствуешь?

– Доброе утро! – улыбнулась Инга. – Намного лучше, чем вчера. Голова немного болит. Умывайся. Печенье будешь? Или сделать бутерброды?

- Все равно.

Когда Сергей вышел из ванной, на столе уже стоял заваренный чай.

- Давно проснулась?

- Пару часов назад.

- Ого!

- И уже много успела сделать.

- Что именно?

- Уладила твой конфликт с сестрой.

- Это не конфликт! Это провал в воспитании ребенка.

- И ты решил просто вернуть злодейку в руки родителей?

- Она сама уехала.

- Так теряется доверие между близкими.

- От чего?

- От того, что тебя не слышат в трудную минуту!

Сергей недовольно посмотрел на Ингу, и ничего не ответил.

- Такие ссоры затягиваются на годы, - продолжила она. - Потом прежней дружбы не вернешь.

- Решила поработать психологом? – нахмурился парень. - Не я виноват в том, что произошло!

- Тебе надо с ней поговорить. Выслушай ее, поставь себя на ее место.

- Поставить себя на ее место!? Это как? Представить себя школьницей, которая обкурилась анаши в бане с мужиками!?

- Да ты хоть поговорить с ней можешь? – девочка протянула ему чай.

Сергей взял кружку, осторожно отхлебнул, посмотрел на девочку:

- Так и быть, попробую.

Раздалась мелодия звонка, Сергей, не глядя поднес телефон к уху.

- Ты куда пропал? Почему не приехал на раскопки? - Милана так по-командирски чеканила слова, что Сергей невольно начал оправдываться.

- Ты же говорила, что я сам не найду!

- Ладно. Тебе повезло. Через три дня археологи сами приедут в Кисловодск с раскопок.

- И Коробов приедет, и Райнхольд?

- Все будут.

- Хорошо. Спасибо.

- Хорошо будет, когда находку твою посмотрит Кох.

- Кто?

- Профессор из Берлинского института археологии. Ему покажи. Это сотрудник Сабины Райнхольд, участник экспедиции этого года. Он уже знает, я договорилась, что ты к нему подойдешь.

- Ок. Буду ждать твоего Коха. Ты тоже приедешь?

- Может быть.

***

- Не могу, ты достал меня! — Полина заплакала.

- Я разочарован. Вот и все, - ответил брат.

-Ты совершенно не слышишь меня!

- А должен?

Инга потерла переносицу, сжала руками виски. Будь терпелива, мысленно сказала она сама себе, они образумятся.

Разговор ее друзей опять пошел по второму кругу. Слушать все это было настоящей пыткой. Голова болела все сильнее и сильнее. Волнами накатывала тошнота и слабость.

Полина вытерла рукой слезы.

Сергей посмотрел на нее:

- Ты так и не сказала, какой адрес у этого Ратибора!

- Хочешь с ним разобраться? – презрительно скривилась Поля. - Там целая секта. А у тебя и друзей нет, чтобы за сестру заступиться!

Лицо Сергея покраснело. Видно было, что Полина задела его за живое.

- Тебе нужен брат-бандит? — со злостью сказал он.

- При чем тут «бандит»? Хочу, чтобы старший брат был способен меня защитить!

- В самом деле? А может, тебе надо просто повзрослеть!? Думать о поступках чуть вперед!?

Инга чувствовала, что надо вмешаться, пока они не сказали друг другу чего-нибудь непоправимого.

- Перестаньте! Хватит друг друга упрекать!

- Я уже не упрекаю! – устало ответил Сергей. – Я просто хочу, чтобы моя сестра стала, наконец, ответственной.

Поля сжала кулаки:

- Как тебе не стыдно!? Ты понятия не имеешь, что там было! И это ты вообще-то познакомил меня с Антоном!

- Ах, это я виноват!? Это мне должно быть стыдно?! – снова вскипел Сергей.

- Не ори на меня! — пронзительно выкрикнула Поля, потом отвернулась и уставилась в окно.

Инга, сжав пальцы так, что побелели костяшки, вышла на середину комнаты.

- Если вы сейчас же не прекратите, я уйду. Совсем. И больше вы обо мне никогда не услышите!

В комнате повисла тишина. Брат с сестрой хмуро посмотрели на Ингу.

- Успокойся, Инга, - сказал Сергей. - Не нервничай так. Извини, что втянули тебя в наши семейные разборки.

Все молчали, Поля нервно теребила платок. Скрипнула дверь, в комнату осторожно заглянула кошка Анфиса. Потом прошла и, мяукнув, запрыгнула на диван.

- Сергей повернулся к сестре, вздохнул и с трудом выдавил из себя:

- Я погорячился. Прости, Поля.

Полина подняла на него покрасневшие от слез глаза:

- Хорошо. Мир?

Сергей кивнул и пожал протянутую сестрой руку.

Полина вытерла нос платком и повернулась к подруге:

- Не переживай из-за этого скандала. Ну, поругались.

- В реальности… - Инга подняла на Полю печальные глаза. – Во внутренней, душевной реальности… Вы сейчас друг друга били. Били, и старались ударить как можно больнее. Били в самые незащищенные места!

- Ладно, ну что ты. Успокойся. Мы же помирились уже! Знала бы ты, как мы раньше с Сережей ссорились! Ты бы не поверила.

- Да уж, - смущенно кивнул брат.

- Все, проехали. Пойдемте на кухню, - предложила Полина. – Я с дороги голодная, как собака.

- Ты, что, не обедала дома? – спросил Сергей.

- Ела, конечно! Я ж у бабушки была. Завтракала. А потом полдня в краевой библиотеке сидела в читальном зале.

- Зачем?

- Изучала биографию автора нашего дневника!

- Кого!?

- Доктора Гааза!

***

Поля вытирала помытую посуду. Сергей убирал печенье и малиновое варенье обратно в тетин буфет. Инга что-то высматривала в своем смартфоне.

- Давайте разберемся по порядку, - предложила Инга, отложив смартфон. - Почему они ищут какой-то альбом?

- Они ищут немецкий дневник, который оказался у нас, - сказала Полина. - Я была у бабушки эти дни. Мы с ней все выяснили. Она помогла прочитать.

- Что именно? Рассказывай по порядку.

- Итак. К нам в руки попал штамбух - путевой альбом начала XIX века. В то время кроме салонных альбомов со стихотворениями и рисунками были еще альбомы - дневники путешественников. Наш дневник – это путевые заметки доктора Фридриха Гааза. Написан на одном из старых немецких диалектов. Свои записи он делал во время поездки на Кавказ в 1810-м году. Гааз потом книгу написал. Отпечатанный тираж книги сгорел в Москве в 1812-м. Но пара экземпляров сохранилась. Их потом перевели с французского на русский.

- С немецкого на русский, - поправил Сергей.

- Нет, с французского. Книгу доктор издал на французском языке.

- А как дневник здесь очутился? – спросил Сергей.

- Не знаю. Дата последней страницы - 27 августа 1810 года. Может, тут и оставался.

- И что же вы с бабушкой прочитали?

- Сначала о самом Гаазе расскажу. - Полина открыла тетрадку с заметками.

- Фридрих Гааз родился в 1780 году, в семье аптекаря, в Мюнстерайфеле.

Учился в католической школе, потом закончил медицинский факультет Венского университета. В 1800-м году стал доктором медицины.

- Двадцать лет ему было, - посчитал Сергей.

- Два года работал врачом в Вене в клинике глазных болезней. А в 1802 г. приехал в Россию.

- Что его в Россию занесло?

- Пригласили работать семейным врачом. У князя Репнина-Волконского. А еще через четыре года уже работал в больнице в Москве.

- Конечно, - кивнул Сергей.

- Почему «конечно»? – удивилась Инга.

- Несколько лет домашним врачом в одной семье, - отупение профессиональное, - объяснил Сергей. - Где молодому врачу опыта набраться?

- Он начал заниматься бесплатным лечением больных Преображенской богадельни, - продолжила Полина.

- Богадельня, - это приют для бомжей, - пояснил Инге Сергей. – Кардинально сменил контингент пациентов.

- Через год, в 1807 году Гааза назначили главным врачом Павловской больницы в Москве.

- Быстро! - фыркнул Сергей. - Русских врачей не нашлось на руководящую должность. Как обычно.

- Почему «как обычно»? – не поняла Поля.

- Для тех времен обычно. Например, Денис Давыдов возмущался в 1812-м, что в штабе сложно русского встретить, одни немцы.

- Значит, не доверяли. Может, не без причин. Больницу, между прочим, опекала сама императрица.

- Разумеется, - кивнул Сергей, – Жена Александра Первого императрица Елизавета - она ведь немка, Луиза Баденская. А ну-ка посмотрим. – Сергей открыл в смартфоне Google Maps. – Ага. Баден-Вюртенберг. Так он как раз рядом! Чуть- чуть южнее Мюнстерайфеля! Доктор – ее земляк.

- У вас все студенты истфака такие зануды? – спросила Поля и продолжила читать: – В 1809 ездил на Кавказ. Через год снова отправился в путешествие. С семьей барона Витинхофа. Исследовал минеральную воду в Пятигорске, Кисловодске, открыл источники Железноводска и Ессентуков.

- Не было еще этих городов, - заметил Сергей.

– Источники в тех местах, где сейчас эти города. Провел химический анализ воды из разных источников. Исследовал гору Бештау вместе с бароном Витинхофом. Вел метеонаблюдения, изучал влияние климата на организм, особенно атмосферного давления. Продумал проект будущего курорта.

- А потом?

- Потом вернулся в Москву. Продолжал работать в больнице. В 1811 году написал книгу "Мое посещение Александровских вод". Император Александр Первый за это одарил его бриллиантовым перстнем.

- Ух ты!

- Еще орденом Св. Владимира и чином надворного советника.

- Удачно съездил!

- А в июне 1812 года Наполеон напал на Россию. Гааз пошел служить в русскую армию. Оперировал раненых солдат. Вместе с нашим войском дошел до Парижа.

После войны вышел в отставку, возвратился в Германию. После смерти отца вернулся в Россию. Снова в Москву.

- Женился на русской, - подхватил Сергей.

- Не угадал. Остался холостяком. Купил большой дом в Москве. А еще подмосковное имение с крепостными и суконной фабрикой.

- Не хило!

- Да, - кивнула Поля. – Накопил. А что? Бережливый немец без вредных привычек.

- Откуда ты знаешь, что без вредных привычек?

- Он был очень верующий. Такой правильный католик.

- Чего же он не женился? – не унимался Сергей. – Сколько лет ему было?

- Так. В 1825 году, - посчитала Поля, – ему было уже 45 лет! Ого! Поздно было жениться.

- Многие военные в те времена в таком возрасте и женились.

- Почему? – удивилась Полина.

- В отставку со службы уходили и женились. Бенкендорф, будущий шеф жандармов, писал, что полезно разрешать офицеру брак только по достижении подполковничьего чина. Или, если невеста имеет доход в тысячу рублей.

- «Разрешать вступать в брак». Как мило! А Гааз жениться не стал, - сказала Поля.

- Может, просто – мизантроп? – стал размышлять Сергей. - Хотя, нет. Мы ведь читали его дневник. Человек добрый, доверчивый.

- Может, у него была несчастная любовь, - глаза Полины загорелись азартом. - Влюбился в дочь барона Витинхофа, к примеру. Представьте: лечил ее, влюбился, а жениться не мог. Она – баронесса, он – простой врач.

–Любишь ты романтику. Уже историю сочинила.

- Ладно. Просто не женился, - пожала печами сестра. – Мало разве холостяков было в то время?

- В наше время это вызывает подозрение насчет ориентации. Не понимаю таких людей. Неужели не хотелось, чтобы рядом был близкий человек?

- Он с философом Шеллингом переписывался, с митрополитом Филаретом Дроздовым дружил, - сказала Полина. – Где ему родственную душу искать для женитьбы? Фрау Марту сватать из бакалейной лавки?

- Все равно, друзья не заменят семью. Неужели не хотелось растить детей?

- А Гааз взял на воспитание сироту. Беспризорника – Лейбу Норшина.

- Ну и как? Воспитал?

- Да. Норшин потом закончил университет. Работал врачом.

- А с Гаазом что дальше было?

- В 1825 году его назначили главным врачом Москвы. Чтобы заведовал городским здравоохранением.

- Неплохо.

- Только руководил всего один год. Начал переустройства в больницах. Стал требовать у городского начальства улучшить содержание душевнобольных, выделить деньги на создание больницы скорой помощи.

- Понятно. Уволили?

- Сам ушел в отставку.

- В имение с крепостными?

- Нет, работал обычным врачом. Убеждал в необходимости вакцинации от оспы. В 1929-м году стал главным врачом московских тюрем.

- Фу, тюрем! – сказал Сергей.

- Вот-вот. Гааза ужаснуло, что там творилось. Голод и отсутствие гигиены. Он стал бороться за облегчение участи заключенных.

На благотворительность доктор истратил все деньги. В день его шестидесятилетия было продано за долги имение. Продали и особняк в Москве.

- А где он жил?

- На Воробьевых горах при тюрьме.

- Невесело на старости лет.

- Он с возрастом стал аскетом. Молился и работал. Вел прием до позднего вечера. А ночью любил наблюдать за звездами. У него была целая коллекция телескопов.

- Как интересно, - оживилась Инга. – Любил смотреть на звезды!

- А лошадей для своей брички покупал только старых. Выкупал приговоренных на бойню.

Когда доктор Гааз умер в 1853 году, митрополит Московский Филарет распорядился в церквях служить о нем заупокойные службы, хотя Гааз был католиком.

Москвичи собрали деньги на памятник, но скульптор сделал бесплатно. На памятнике написан девиз Газа: "Спешите делать добро!"

Вот такой был человек!

- Почему же его дневник хотят получить Антоновы клиенты? – спросил Сергей.

- Потому, - Полина достала книжку в бархатном переплете, - что там записан секрет древнего артефакта. Мы с бабушкой нашли эту запись.

- Покажи!

- Вот здесь он пишет о посещении князя Измаил-Бея. Доктор интересовался минералогией, и ему показали семейную реликвию – древний кулон из аметиста. И рассказали, что камень, открывает «врата нартов». Похоже, это тот самый артефакт из донесения Инженера - «камень нартов»!

Давайте прочитаю:

Итак, я в краю черкесов, о котором столько слышал от старинного моего друга - почтеннейшего профессора Блюменбаха из Геттингена. Его воспоминания и тот восторг, с которым он их рассказывал, притягивали меня к этим местам.

Этот край поражает великолепным зрелищем гряды заснеженных гор и необыкновенным видом гор Бештау. Постоянством хорошей погоды он заставляет думать, что вы перенеслись в совсем иную часть света.

Жители этих мест одновременно и радушные хозяева, и разбойники. Они добрые и суровые, великодушные рыцари и мстительные дикари. В одно и то же время они внушают доверие и страх, любовь и ненависть, восхищение и жалость.

Я влюбился в этот край, который, несмотря на свой дикий и грозный вид, по-особенному привлекает и очаровывает всякого путешественника.

Здесь мне довелось познакомиться с черкесским князем Измаил-Беем. Он, зная, что еще в свой первый приезд сюда в 1809 году я проводил научные исследования и опыты, спросил мое мнение относительно семейной реликвии, которая передается из поколения в поколение в их роду. Князь показал мне удивительной формы кулон в оправе из светлого металла, похожего по виду на отполированную сталь. Драгоценность эта имеет название - камень героев, «нартмывэ». С камнем этим связано местное поверье, что его нельзя открывать солнечному свету на протяжении десяти дней до летнего солнцестояния и десяти дней позже него, а кроме того, большую часть августа, сентября и ноября. Свет, преломленный камнем в этот период, якобы открывает запретные «врата нартов», что грозит бедой тому, кто нарушил запрет.

Исследовав тщательнейшим образом, я определил этот минерал, ограненный в форме шестигранной призмы, заостряющейся с обоих концов в виде шестигранных пирамид как несомненный аметист удивительно чистого цвета, о чем и известил князя. Ограненный столь замечательным образом, аметист вставлен в оправу в виде шестигранного кольца, плотно охватывающего камень. К этой оправе прикреплено небольшое колечко с продетой сквозь него цепочкой для ношения кулона на шее. Это кольцо не закреплено неподвижно в оправе, как это можно было бы предполагать, но поворачивается в ней с явственным металлическим щелчком.

Я не решился подвергнуть химическому анализу ни драгоценный камень, ни материал оправы, опасаясь нанести вред реликвии.

То, что я смог различить - это моя собственная точка зрения на данный предмет. Возможно, описанный другими, он предстанет в другом виде перед сведущими людьми.

Так же я был приятно удивлен, узнав от князя Измаил-Бея о том, что позади Бештау действительно существует горячий источник, в котором он купался и куда милостиво согласился меня проводить. Я, как и все те, кто будет пользоваться этими водами, в неоплатном долгу перед князем за любезность и доброжелательность, с которой он вызвал нужных проводников и организовал экспедицию к ключам, которая и состоялась на следующий день 26 июля.

- Стоп! – остановила подругу Инга. - Какого числа день летнего солнцестояния?

- 21-го июня, - ответил Сергей.

- Князь показывал кулон доктору 25-го июня. Значит, он показывал камень в запретное время?!

Брат с сестрой растерянно переглянулись. Сергей задумался, потом лицо просияло.

- Нет. На самом деле было седьмое июля!

На этот раз уже девочки удивленно переглянулись между собой.

- Не понимаете? – спросил Сергей. – В России в то время был юлианский календарь. Даты доктор Гааз указывает, очевидно, в соответствии с российским официальным календарем. Разница между юлианским и григорианским календарями в то время была 12 дней. Летнее солнцестояние по тогдашнему календарю было 9-го июня! Значит, после 19-го июня князь Измаил-Бей мог уже смело показывать реликвию.

- Тэр! – прошептала Инга.

- Что? – спросила Поля.

– Да, похоже, это тот самый артефакт, - задумчиво произнесла Инга.

- Тогда почему немцы хотели притащить его на вершину в день летнего солнцестояния, именно в запретное время? – спросила Поля.

- Чтобы открылись запретные врата, – ответила Инга. Она подошла, провела рукой по бархатной обложке дневника. - Как же им удалось столько времени сохранять кулон? И как он к ним попал?!