Девушка из банка

Глава пятнадцатая

Все разошлись по своим комнатам. Зентек подождал минуту, потом сбежал вниз и, кинув ключ на стойку регистрации, вышел, быстро направляясь в сторону перекрестка, где ждала его милицейская «варшава».

Он сам не знал, хочет ли он вернуть Малгожату назад. Во всяком случае, он хотел увидеть ее садящуюся в поезд. И уж, наверное, хотел, чтобы в том же самом купе ехал кто-то из людей Шиманского. Потом нужно будет немедленно позвонить полковнику. Они не могут лишить ее опеки, пока тот человек находится на свободе. Он знал, что после убийства Марии Клосек полковник не будет протестовать. В конце концов, они должны действовать сами, если Малгожата не хочет больше оставаться в Здроях. Они не имели права ее задерживать. С другой стороны, он должен был привезти ее обратно и дать ей возможность увидеть этих трех мужчин. Иначе весь этот маскарад был лишен смысла. Он решил, что еще перед балом пошлет телефонограмму в центр с поручением собрать все имеющиеся данные, касающиеся Рогальского, Врублевского и Каплинского.

Машина ждала. Он вскочил в нее.

— На вокзал!

Из окон «Империала» три человека наблюдали за его отъездом каждый из своей комнаты. Все трое были заняты в этот момент одеванием длинных белых монашеских костюмов с капюшонами, похожими на капюшоны ку-клукс-клановцев. Они были совершенно закрытыми, только для глаз были сделаны овальные отверстия.

Рогальский заметил Зентека, выходившего на улицу, повернулся к зеркалу, натянул капюшон, потом полез в чемодан, вынул оттуда пистолет и, подняв монашескую одежду, сунул его за пояс брюк.

Каплинский стоял у окна, закусив губы. Только увидев выходящего Зентека, он быстро повернулся, полез в чемодан и вынул оттуда пистолет. Движение, которым он сунул его за пояс, было очень похоже на то, какое сделал Рогальский.

Врублевский, уже одетый в капюшон, стоял у окна в своей комнате и смотрел на улицу. Увидев выходившего Зентека, он вынул из чемодана пистолет и сунул его за пояс.

Телефон на стойке зазвонил. Служащая подняла трубку.

— Пан Зентек? Комната 101, но его сейчас там нет, он как раз вышел. Пожалуйста, не за что. — И она положила трубку.

Дверь одной из комнат отворилась, и оттуда вышел человек в капюшоне. Он быстро прошел отрезок коридора, отделяющий его от номера 101‑го, остановился и оглянулся. В прорезях были видны только глаза. В руках человека блеснул ключ. Дверь открылась тихо и закрылась в ту самую минуту, когда запыхавшаяся Малгожата Маковская вошла в дверь отеля.

В комнате Зентека была темнота, которая нарушалась только светом уличного фонаря. Человек в капюшоне, двигаясь очень быстро, подошел к шкафу. Засветился маленький электрический фонарик. В кармане пиджака Зентека были ключи от машины, платок, спички…

В свете фонаря был виден круглый жетон сотрудника Народной милиции.

В эту самую минуту зазвонил телефон.

Фонарь погас. Человек поколебался, потом поднял трубку.

— Да? — сказал он приглушенным голосом.

— Я вернулась. — В голосе Малгожаты все еще чувствовались слезы. — Прости меня… Я… пойду на этот бал…

Слушая, человек посмотрел в окно. Перед отелем, в ряду других автомобилей, стояла машина Зентека.

— Я сейчас в машине, — сказал он. — Я буду ждать тебя в ней.

— Хорошо. Я иду. Только сначала мне надо причесаться. Я выгляжу, как Бог знает кто… Что мне надеть на себя?

— Иди в том виде, в каком есть. Мы должны торопиться.

— Хорошо. Почему у тебя такой голос?

— Я уже одет в маскарадный костюм с капюшоном. Быстрей, Малгося. — Он положил трубку, потом подошел к шкафу, вынул из кармана ключи, вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

— Десять минут назад пошла в сторону отеля, — доложил сотрудник милиции в штатском. — Они стояли в дверях зала ожидания.

— Как это? И вы не пошли за ней?

— У меня не было такого приказа. Я должен был подождать вас.

— В отель… — тихо сказал Зентек, вскакивая в ожидающую его машину. — Быстро! Ради Бога, быстрей!

Они оба увидели Малгожату, залезающую в машину и усаживающуюся около человека в капюшоне. И оба, как по команде, направились к дверям.

В коридоре они встретились. Посмотрели друг на друга через прорези для глаз, а потом сняли капюшоны.

— Панна Малгожата уже уехала с братом, — сказал один. — Я видел, как они отъехали.

— Я не знал, что она была в отеле, — сказал другой. — Вы уже едете на бал?

— Разумеется.

— Возьмем мою машину.

Они быстро сбежали вниз и подошли к автомобилю в то время, когда какая-то машина резко затормозила около них с визгом колес. Из нее выскочил Зентек, он успел сделать только шаг по направлению ко входу в отель, когда один из монахов схватил его за руку.

— Как это? Это не вы поехали с вашей сестрой?

— А где она?

— Отъехала в вашей машине с монахом в капюшоне!

Малгожата, не обращая внимания на направление, в котором они ехали, даже не заметила, когда машина выехала из города и, увеличив скорость, углубилась в лес.

— Ничего не говори… — сказала она, опираясь на его плечо. — Я сама все знаю. Как я могла это сделать? Извини меня… Я так перед тобой виновата… Как хорошо, что ты снова со мной… Ты еще любишь меня после всего этого? — и, не ожидая ответа, добавила так тихо, что он едва услышал ее голос из-за шума двигателя: — Потому что я тебя люблю больше всего на свете. Не думай, что я перестала бояться. Я боюсь. Но мне уже все равно… Ты его сегодня схватишь, правда?

Она посмотрела на него. Медленно, не отводя глаз от дороги он повернулся к ней и быстрым движением снял с головы капюшон.

— Я боюсь, что это будет не так просто, — сказал он.

— В какую сторону они поехали?! — Зентек потряс его, как будто плечистый пан Каплинский весил столько же, сколько ребенок.

— Туда… Садитесь, капитан! Я поручник Каплинский из Главной Комендатуры и приставлен для охраны панны Маковской.

— Быстро! — Зентек наклонился к ведущему машину Каплинскому. — Включите сирену! Здорово вы ее охраняли! Быстрей!

Сирена громко завыла. Они мчались освещенной улицей. Машины, едущие навстречу, торопливо съезжали с дороги. Машина миновала последние освещенные точки окон и углубилась в лес. Перед ними была пустая дорога…

— Что… что происходит? — вдруг спросил человек на заднем сидении машины.

— Тихо! — Каплинский, не поворачиваясь, сделал рукой знак и снова схватился за руль. — Милиция. Мы преследуем убийцу.

— Что ж, я хотел иметь маскарад с переодеваниями, вот и попал на него, — с покорностью сказал Рогальский и закрыл глаза, потому что машина как раз объезжала на безумной скорости крестьянскую телегу, которая без огней тащилась по краю дороги.

Они проехали один поворот, потом второй. Сто двадцать километров. Снова поворот. Машина угрожающе накренилась и выехала на прямой отрезок дороги, освещенный светом фар.

— Мне чертовски жаль, — сказал Врублевский, не отводя глаз от дороги, — что я должен вас убить. Вы мне нравитесь. Жаль, что я не сделал этого тогда. Незнакомые люди — это всего лишь незнакомые люди. Вы очень хороши собой. Вы должны жить. Но, к сожалению, у меня нет другого выхода. К тому же у меня впечатлительная натура. Прошу поверить мне, что одно дело — убивать людей издали из автомата и совсем другое — собственноручно на близком расстоянии… В этом есть какая-то интимность, которой следует избегать, потому что потом это отягощает воспоминания…

— Перестаньте, пожалуйста, — тихо сказала Малгожата.

Рядом с ней была ручка двери. Она могла открыть ее. Может быть, успела бы выскочить…

— При такой скорости прыжок из автомобиля — это верная смерть, — сказал он поясняющим тоном. — Только терпеть, возможно, придется дольше. Сломанный позвоночник и так далее…

— Перестаньте!!! — Она закрыла лицо руками, но сразу же опустила их. Она боялась не видеть его.

— Прошу прощения. Видимо, я был не слишком любезен. Но в конце концов это не имеет значения. Никто не знает, где вы находитесь. А я через несколько минут буду уже на балу. Сейчас мы свернем на боковую дорогу в лес. Машину я припаркую в темноте у причала. Завтра или послезавтра вас найдут. Машину найдут, разумеется, раньше…

— Быстрей! — Зентек прикусил губы. — Неужели вы не можете ехать быстрей?! — Он наклонился, и ему показалось, что где-то в отдалении он видит маленькие красные огни над задними колесами едущего перед ними автомобиля. Но это ему только показалось.

Внезапно в двигателе послышались перебои. В эту минуту из-за угла вынырнул автомобиль, направляющийся к Здроям.

— Заблокируй дорогу! — закричал Зентек.

Двигатель по-прежнему работал с перебоями. В последнюю минуту Каплинский повернул руль и нажал на тормоз. Машина встала поперек дороги. Подъезжающий автомобиль резко затормозил. Они побежали в его сторону и, когда он остановился, быстро отворили дверки с обеих сторон.

— Вылезайте! Милиция! Нам нужна ваша машина! — Каплинский замолчал от неожиданности, потому что в машине за рулем сидел араб, а рядом с ним негр с кольцом в носу, а на заднем сидении — гурии в шароварах. Только через секунду он вспомнил о маскараде.

— Что такое? — спросил человек за рулем, не двигаясь с места. — По какому праву?..

Зентек открыл рот, но в эту самую минуту Рогальский наклонился и через открытое окно просунул в машину пистолет.

— А ну быстро отсюда! Сию минуту!

На этот раз испуганные пассажиры молча выскочили на шоссе.

— Вы не видели недавно какую-либо машину? — крикнул Зентек, садясь за руль.

— Да, — сказала одна из женщин. — Минуту назад! Он ехал с погашенными огнями.

Остальные слова заглушил звук двигателя. Каплинский повернулся назад.

— Что это за пистолет? — резко спросил он, но этот вопрос не потребовал ответа, потому что пан Рогальский как раз приложил его к сигарете, которую держал во рту и нажал на спуск. Оттуда вырвалось маленькое пламя. Это была зажигалка.

— К сожалению, наши банковские машины забирают не так уж много денег. — Врублевский снова готовился к повороту. — И поэтому мне, видимо, придется еще не раз повторять эту неприятную операцию.

Малгожата, оцепеневшая от страха, слушая его слова, вдруг вздрогнула. В какие-то доли секунды она снова пережила то нападение, увидела лица старого Станислава и водителя, смотрящие невидящими глазами из-за разбитого стекла… И еще нападение перед этим… Зентек сомневался в ней… Если бы она его слушала, жила бы и дальше, а этот холодный, страшный человек был бы схвачен… Он убьет ее и уедет, чтобы убивать дальше…

Она собралась и молча прыгнула влево. Упала на руль и повернула его вправо.

— Сумасшедшая! — крикнул он и хотел ударить ее, но не успел, потому что машина встала на дыбы, перевернулась и, как ракета, метнулась в сторону окружающих шоссе деревьев.

Потом раздался страшный, душераздирающий крик, удар и тишина.

— Там! — закричал Каплинский.

Машина затормозила так неожиданно, что сидящий на заднем сидении Рогальский пролетел между сидящими и повис на сиденьях.

Зентек выскочил из машины и побежал к автомобилю. Слыша за собой крики, он несся вперед, добежал до машины и остановился…

Врублевский лежал лицом на руле, а на его подвернутой под голову руке расплывалось кровавое пятно…

Малгожата, скорчившись, сжимала обе его руки в своих ладонях. Глаза у нее были закрыты. И она была так же неподвижна, как и Врублевский.

Зентек протянул руку, чтобы коснуться тела девушки, но отдернул ее. Рядом с ним Рогальский перекрестился.

— Зачем она туда вернулась? — в отчаянье сказал капитан, не отдавая себе отчета в том, что говорит вслух. — Зачем она вернулась?..

И внезапно закрытые глаза Малгожаты Маковской открылись.

— Потому что я глупая девушка из Камоцка… — тихо сказала она. Она пошевелилась и села. — Я никогда в жизни не поеду больше ни в одной машине… — Она потрясла головой. — До третьего раза… Она посмотрела на него. — А может быть, я уже на небесах?

— Нет, это я на небесах, — сказал Зентек, наклоняясь к ней.