Девушка из банка

Глава девятая

На теннисном корте наступил один из решающих моментов игры. Трибуны замерли. Малгожата, сидя здесь уже около двух часов, все еще не могла разобраться в этой игре, кто выигрывает, кто проигрывает. Проигрывали те, которые казались ей более живыми, быстрыми и ловкими. В эти минуты шла уже третья игра. Она уже перестала делать вид, что интересуется игрой. Держа бинокль в руках, она медленно водила им, ряд по ряду, вдоль противоположной трибуны, где голова к голове сидели тысячи людей. И почти каждый из них был в черных очках, потому что солнце светило прямо в глаза.

— Отлично! — громко сказал Завадский. Несколько сотен рук принялись аплодировать. Ряды людских голов перестали мерно двигаться вправо и влево.

Игра продолжалась. И снова: все головы влево, секунда без движения, все головы вправо. Лица в бинокле: женщина, женщина, мальчик, двое мужчин в темных очках… Нет, не он… Толстяк вытирает платком лоб, поднимает очки… тоже не он…

Игра продолжалась. Зентек, сидящий по другую сторону от девушки, оторвался на минуту от корта и искоса посмотрел на нее. Голова ее медленно двигалась. Тонкая, загорелая рука спокойно держала бинокль.

«Когда она успела загореть?» — подумал он и прикоснулся к собственным плечам, которые все еще горели после вчерашнего пребывания на пляже. С того времени, как закончил офицерскую школу, он почти не бывал на солнце. Ему казалось, что с тех пор прошли десятки лет. Семь лет? Нет, восемь.

Он вернулся к игре. Высокий накал. Головы на трибунах приподнялись. Возьмет, не возьмет? Взял. Отбитый мяч пролетел высоко над сеткой.

Малгожата отняла бинокль от лица и на минуту закрыла глаза. Снова аплодисменты.

Воспользовавшись шумом, она слегка наклонилась к Зентеку. Завадский, сидевший с другой стороны, не мог ее услышать.

— У меня в голове все перемешалось. Они все в очках. А я ничего не помню. Не знаю уже, как он выглядел… Забыла… Я больше не могу на них смотреть. Вижу только очки и головы, как на качелях.

— Тише… Отдохни минуточку. — Зентек невольно положил руку на ее ладонь, но сразу же отдернул ее. — Ты плохо себя чувствуешь?

Малгожата без слов утвердительно кивнула головой.

— Сейчас будет конец одиночной игры. На парную мы уже не останемся…

Она благодарно улыбнулась.

Игра закончилась. Противники подали друг другу руки. Люди на трибунах стали подниматься.

— Мороженое!!! Вода!!! Оранжад, конфеты, сигареты!!!

— Сестра немного устала, — сказал Зентек Завадскому. — Если вы не будете возражать, мы не будем смотреть продолжение игры.

— Ну, разумеется! — Они начали пробиваться к выходу. — Меня тоже, честно признаюсь, не очень это интересовало. Все-таки в теннис у нас играть не умеют! Панна Малгожата, как я успел заметить, тоже не очень интересовалась игрой. Правда? Я видел, что вас больше интересовали наряды присутствующих на игре, нежели то, что делается на корте.

— Наряды? — Малгожата на секунду остановилась. — Да! Ну это легко можно было предположить… — Она рассмеялась. — Когда встречаются столько женщин, каждой необходимо увидеть, в чем одеты другие. Такие уж мы все…

К счастью, они приехали поздно, и их машина была припаркована с краю длинного, в несколько километров, паркинга.

— Если вы позволите, я на минуточку заскочу в киоск за сигаретами.

Завадский быстро отошел в сторону киоска, раскрашенного, как клоун.

— Мы никогда его не найдем, — тихо сказала Малгожата, усаживаясь на сиденье рядом с включающим зажигание Зентеком. — Это было бы чудо. Тогда он был в куртке и в очках, которые закрывали ему пол-лица, и быстро двигался… Я не узнаю его, если он будет одет, как все другие люди, и будет ходить нормально.

— Увидим. Не беспокойся раньше времени. Он может быть сейчас за тысячу километров от нас, но может быть уже очень, очень близко.

Малгожата хотела что-то ответить, но ничего не успела сказать, так как в ту самую минуту, когда Зентек замолчал, рядом с ней появилась голова доктора Завадского.

— Все! — воскликнул он, слегка запыхавшись. — К счастью, у них здесь был «вавель». В Здроях их невозможно достать. Должны поступить только завтра…

Машина тронулась. На повороте улицы, в том месте, где она соединялась с широким полотном варшавской автострады, им пришлось остановиться, чтобы пропустить сначала одну, потом другую, потом и третью машину, которые выехали из-за поворота.

В каждом из этих автомобилей сидел только один человек, ведущий свой автомобиль в направлении еще невидимого отсюда моря или, скорее, в сторону растущих по берегу деревьев и стоящих между ними домов, обозначенных на карте названием: «Здрои».

Но ни Малгожата, ни Зентек, ни сидящий на заднем сидении и раскуривающий в настоящий момент сигарету пан Завадский не знали, что во всех этих трех автомобилях на дне чемоданов, под бельем, лежат плоские пистолеты.

Машины проехали и исчезли за следующим поворотом. Зентек медленно тронулся с места, свернул на автостраду и поехал за ними.

Он устал от жары и ехал медленнее, чем обычно. Если бы не это, можно было бы обогнать все эти три автомобиля, едущие перед ним. Тогда, возможно, кто-то, кто должен был погибнуть этой ночью, не погиб бы, потому что капитан был хорошим водителем, и, имея свободное место в машине, всегда брал тех, кто путешествует автостопом. Но даже самый опытный офицер следственной службы не может предвидеть будущего, если не располагает никакой информацией.

И Зентек понятия не имел, что в нескольких километрах перед ними медленно идет вдоль шоссе молодая симпатичная девушка в джинсах, с рюкзаком за плечами.

Девушка облизала запекшиеся губы. Калитка была открыта. Она сбежала с насыпи шоссе и вошла в усадьбу. Ни во дворе, ни в открытых дверях домика никого не было видно. Девушка подошла к колодцу, сбросила рюкзак, взявшись за скрипящий журавль, опустила ведро в колодец и стала ждать, пока туда наберется вода.

На потревоженной поверхности воды нельзя было увидеть никакого отражения. Девушка выпрямилась, вытянула ведро и напилась прямо из него, стараясь не облиться.

Она была одета в легкую блузку, надетую прямо на голое тело, и, когда вода из ведра выплеснулась ей на грудь, вздрогнула. Потом поставила ведро, взяла рюкзак и вернулась на обочину шоссе. Она хотела сесть, чтобы вынуть из рюкзака последнюю булку из тех, которые взяла с собой в дорогу, но заметила издали черный низкий автомобиль, идущий в направлении, в котором она хотела поехать.

Она сорвалась с места и встала на краю шоссе с поднятой рукой. Она была такой красивой, смуглой, черноволосой, что ее можно было заметить издалека.

Поэтому человек, сидящий за рулем приближающегося автомобиля, сразу обратил на нее внимание. Он затормозил и высунулся из окна:

— Куда?

Она ответила на его улыбку улыбкой.

— В Здрои.

Потом прищурилась и отбросила волосы со лба. Она абсолютно точно знала, что думает сейчас этот мужчина, глядя на нее из окна автомобиля. Знала также, что он ей ответит.

— Садитесь, пожалуйста…

Он открыл дверку и ждал, пока девушка, положив рюкзак на заднем сидении, не усядется около него. В эту минуту мимо них проехала одна машина, затем другая, и, когда он уже трогался с места, заметил в зеркальце третью машину. Она была с открытым верхом, и в ней сидели три человека: впереди мужчина и женщина, молодая и, кажется, красивая, хотя он и не успел разглядеть ее лица. Сзади был еще один пассажир.

Какое-то время они ехали в молчании. Девушка с интересом осматривалась. Первый раз в жизни она сидела внутри «мерседеса».

— Это магнитофон? — спросила она, показывая пальцем.

— Да. Издалека?

— Издалека.

— Надолго?

— Не знаю.

— Без определенных планов?

— Без них… — Она посмотрела на него и беззаботно рассмеялась. — Поссорилась с матерью. Да что там! Каникулы!

— Вы еще учитесь в школе?

— Уже нет. Начала работать. На почте. То есть… работала там. — Она снова рассмеялась.

— Бросили работу?

— Бросила.

— Почему?

Она пожала плечами. Это были очень красивые плечи.

— Почему?.. Вы попробуйте поработать на почте в Камоцке, тогда узнаете, почему.

— В Камоцке… А что плохого на почте в Камоцке?

— Скучно. Чертовски скучно!

И как бы давая понять, что разговор о Камоцке не заслуживает продолжения, она выглянула в окно и с интересом стала рассматривать чистые свежевыкрашенные домики, огороженные ровными плетнями, мимо которых они проезжали.

— Что ж, в Здроях, наверное, будет интереснее, — сказал он, чтобы продолжить разговор, и одновременно подумал: «Вряд ли с ней будет много хлопот. Нужно только не отвлекаться на всякие трели-морели».

И снова повторил: «Трели-морели, трели-морели…»

Она была хороша собой, не очень умна и очень хотела, чтобы ей не было скучно. Дансинг, пляж, какой-нибудь бар, немного денег, данных на расходы… Вопрос нескольких часов. Интересно, можно ли в этом «Империале» привести в номер на ночь девушку?.. Одновременно он постарался продолжить разговор:

— Вы едете к знакомым?

— Нет. У меня здесь нет знакомых.

— Вы совсем одна?

— Как перст!

Она отвернулась от окна и, подняв руку, показала ему красивый смуглый пальчик.

— И вам нравится быть одной?

— Не всегда. — Она хотела что-то сказать, но они как раз проехали мимо большой вывески, стоящей на двух столбах, — щита, на котором было написано:

— Мы уже почти на месте. — Он сбавил ход и показал глазами на море, видневшееся вдалеке между двумя холмами, поросшими лесом. — До центра и пляжа еще три километра, но Здрои начинаются уже здесь.

— Тогда я выйду. Я предпочитаю остаться здесь.

Он затормозил. Машина остановилась около рыбацких домиков.

— А не лучше будет остановиться поближе к морю?

— Может быть, и лучше, но здесь будет дешевле.

Он рассмеялся.

— У такой красивой девушки, как вы, должно быть все, что она захочет.

— Будет. Можете быть спокойным!

Она выскочила из машины и махнула ему рукой.

— Большое спасибо!

— Не за что!

Он быстро вынул бумажник и взял из него визитную карточку.

— Если вам будет скучно одной, прошу разыскать меня. Там есть мое имя, — добавил он зачем-то. — Я буду жить в «Империале».

— В «Империале», — повторила она.

Держа визитную карточку в зубах, она надевала рюкзак. Освободив одну руку, она посмотрела на карточку. Потом кокетливо наклонила головку.

— Мне всегда скучно, когда я не развлекаюсь… — Ее взгляд скользнул по элегантному кузову автомобиля. — Это «мерседес», правда?

— «Мерседес».

Она посмотрела на водителя.

— Я позвоню!

Он еще раз улыбнулся ей.

— До свидания! — Машина двинулась и снова остановилась. — Как ваше имя, чтобы я знал, кто мне звонит?

— Девушка из Камоцка!

— Я запомню!

Машина тронулась. Стоя на краю шоссе, девушка еще раз посмотрела на визитную карточку: