"Милая?" Сказала Бонни, поднимаясь на ноги и прижимая дрожащую руку к губам. Весь румянец отхлынул от ее лица. "Боже мой, что?"… "что случилось, детка?"


Лорен посмотрела на свою бабушку, на Джессику. Ее глаза были налиты кровью и блестели. Глубокий вызов просвечивал сквозь травму.


"Ублюдок не знал, с кем имеет дело", - сказала она.


Затем Лорен Семански упала в обморок. До приезда скорой помощи Лорен Семански то приходила в сознание, то теряла его. Джессика делала все, что могла, чтобы уберечь ее от шока. Когда она убедилась, что повреждений позвоночника нет, она завернула ее в одеяло, затем слегка приподняла ноги. Джессика знала, что предотвращение шока бесконечно предпочтительнее лечения его последствий.


Джессика заметила, что правая рука Лорен была сжата в кулак. Что-то было у нее в руке - что-то с острым краем, что-то пластиковое. Джессика осторожно попыталась разжать пальцы девушки. Ничего не получалось. Джессика не настаивала на этом вопросе.


Пока они ждали, Лорен что-то бормотала. Джессика в общих чертах рассказала о том, что с ней случилось. Фразы были несвязными. Слова вырывались у нее сквозь зубы.


Дом Джеффа.


Твикеры.


Ублюдок.


Пересохшие губы и опустошенные ноздри Лорен, а также ломкие волосы и несколько полупрозрачная кожа подсказали Джессике, что она, вероятно, наркоманка.


Иголка.


Ублюдок.


Перед тем, как Лорен погрузили на каталку, она на мгновение открыла глаза и произнесла одно слово, от которого мир на мгновение перестал вращаться.


Четки.


Скорая помощь уехала, увозя Бонни Семански с внучкой в больницу. Джессика позвонила в участок и рассказала им, что произошло. Пара детективов направлялась в больницу Святого Иосифа. Джессика дала службе скорой помощи строгие инструкции сохранять одежду Лорен и, насколько это возможно, любые волокна или жидкости. В частности, она сказала им обеспечить судебную неприкосновенность того, что Лорен сжимала в правой руке.


Джессика осталась в доме Семански. Она прошла в гостиную и села рядом с Джорджем Семански.


"С вашей внучкой все будет в порядке", - сказала Джессика, надеясь, что ее слова звучат убедительно, желая верить, что это правда.


Джордж Семански кивнул. Он продолжал заламывать руки. Он просматривал кабельные каналы, как будто это была какая-то физиотерапия.


"Мне нужно задать вам еще один вопрос, сэр. Если вы не возражаете".


После нескольких минут молчания он снова кивнул. Оказалось, что рог изобилия фармацевтических препаратов на подносе телевизора вызвал у него наркотическую задержку во времени.


"Твоя жена сказала мне, что в прошлом году, когда были убиты мама и папа Лорен, Лорен восприняла это довольно тяжело", - сказала Джессика. "Ты можешь сказать мне, что она имела в виду под этим?"


Джордж Семански потянулся за пузырьком с таблетками. Он взял пузырек, снова и снова вертя его в руках, но не открывая. Джессика отметила, что это был клоназепам.


"Ну, после похорон и всего остального, примерно через неделю или около того, она почти, ну, она..."


"Она что, мистер Семански?"


Джордж Семански сделал паузу. Он перестал вертеть в руках пузырек с таблетками. "Она пыталась покончить с собой".


"Как?"


"Она, ну, однажды ночью она вышла к машине. Она запустила шланг от выхлопной трубы в одно из окон. Я думаю, она пыталась вдохнуть угарный газ ".


"Что случилось?"


"Она потеряла сознание от автомобильного гудка. Это разбудило Бонни, и она вышла туда ".


"Лорен пришлось лечь в больницу?" "О да, - сказал Джордж. "Она пробыла там почти неделю". Пульс Джессики участился. Она почувствовала, как кусочек головоломки встал на место. Бетани Прайс пыталась перерезать себе вены. У Тессы Уэллс в дневнике было упоминание о Сильвии Плат. Лорен Семански пыталась отравиться угарным газом. Самоубийство, подумала Джессика. Все эти девочки пытались покончить с собой. "Мистер Уэллс? Это детектив Бальзано". Джессика разговаривала по мобильному телефону, стоя на тротуаре перед домом Семански. Это было больше похоже на расхаживание взад-вперед. "Вы кого-нибудь поймали?" Спросил Уэллс.


"Ну, мы работаем над этим, сэр. У меня к вам вопрос о Тессе. Это насчет прошлого года, накануне Дня благодарения". "В прошлом году?"


"Да", - сказала Джессика. "Возможно, об этом немного трудно говорить, но, поверь мне, тебе будет ответить ничуть не труднее, чем мне спросить".


Джессика вспомнила о ящике для мусора в комнате Тессы. Там были больничные браслеты.


"А как же День Благодарения?" Спросил Уэллс. "Случайно, Тессу не госпитализировали примерно в это время?" Джессика слушала, ждала. Она обнаружила, что сжимает в кулаке свой мобильный телефон. Казалось, что она вот-вот сломает его. Она расслабилась. "Да", - сказал он. "Не могли бы вы сказать мне, почему она оказалась в больнице?" Она закрыла глаза. Фрэнк Уэллс сделал хриплый, болезненный вдох. И рассказал ей. "Тесса Уэллс приняла горсть таблеток в ноябре прошлого года. Лорен Семански заперлась в гараже и завела машину. Николь Тейлор перерезала себе вены, - сказала Джессика. "По крайней мере, три из девушек в этом списке пытались покончить жизнь самоубийством". Они вернулись в "Круглую палату". Бирн улыбнулся. Джессика почувствовала, как электрический разряд пронзил ее тело. Лорен Семански все еще находилась под сильным действием успокоительных. Пока они не смогут поговорить с ней, им придется лететь с тем, что у них есть.


Пока не было ни слова о том, что было зажато в ее руке. По словам детективов в больнице, Лорен Семански еще не отказалась от этого. Врачи сказали им, что им придется подождать.


У Бирна в руке была ксерокопия списка Брайана Паркхерста. Он разорвал его пополам, одну часть передал Джессике, другую оставил себе. Он достал свой мобильный телефон.


Вскоре они получили ответ. Все десять девушек из списка пытались покончить жизнь самоубийством в течение прошлого года. Теперь Джессика верила, что Брайан Парк-Херст, возможно, в качестве покаяния, пытался сказать полиции, что он знал, почему эти девушки стали мишенью. В рамках его консультации все эти девушки признались ему, что пытались покончить с собой.


Есть вещи, которые вам нужно знать об этих девушках.


Возможно, по какой-то извращенной логике, их исполнитель пытался завершить работу, начатую этими девушками. Они будут беспокоиться о причинах всего этого, когда закуют его в кандалы.


Что было очевидно, так это то, что их исполнитель похитил Лорен Семански и накачал ее мидазоламом. Чего он не учел, так это того, что она была накачана метамфетамином. Скорость нейтрализовала мидазолам. Кроме того, она была еще и бойцом, полным мочи и уксуса. Он определенно выбрал не ту девушку.


Впервые в своей жизни Джессика была рада, что подросток употребляет наркотики.


Но если вдохновением убийцы послужили пять печальных тайн Розария, почему в списке Паркхерста было десять девушек? Помимо попытки самоубийства, что общего у пяти из них? Он действительно собирался остановиться на пяти?


Они сравнили свои записи.


У четырех девочек передозировка таблеток. Трое из них пытались перерезать себе вены. Две девочки пытались покончить с собой, отравившись угарным газом. Одна девушка проехала на своей машине через ограждение и съехала в овраг. Ее спасла подушка безопасности.


Это был не метод, который связывал какую-либо пятерку вместе.


Как насчет школы? Четыре девочки ходили в Реджину, четыре - в Назарет, одна пошла к Мари Горетти и одна к Нойманн.


Что касается возраста: четверым было шестнадцать, двоим - семнадцать, троим - пятнадцать, одной - восемнадцать.


Это был район?


Нет.


Клубы или внеклассные мероприятия?


Нет.


Принадлежность к банде?


Вряд ли.


Что это было?


Просите, и вы получите, подумала Джессика. Ответ был прямо перед ними.


Это была больница.


Школа Святого Иосифа - вот что у них было общего.


"Посмотри на это", - сказала Джессика.


В тот день, когда они пытались покончить с собой, пятью девушками, проходившими лечение в больнице Святого Иосифа, были Николь Тейлор, Тесса Уэллс, Бетани Прайс, Кристи Хэмилтон и Лорен Семански.


Остальные проходили лечение в других местах, в пяти разных больницах.


"Боже мой", - сказал Бирн. "Вот и все".


Это был перерыв, который они искали.


Но тот факт, что все эти девочки проходили лечение в одной больнице, не был причиной того, что Джессику трясло. Тот факт, что все они пытались покончить жизнь самоубийством, тоже не был причиной.


Тот факт, что заставило комнату потерять всю свою воздушность, заключался в следующем:


Всех их лечил один и тот же врач: доктор Патрик Фаррелл.



64




ПЯТНИЦА, 18:15


Патрик сидел в комнате для допросов А. Эрик Чавес и Джон Шепард вели интервью, а Бирн и Джессика наблюдали. Интервью снималось на видео.


Насколько знал Патрик, он был всего лишь важным свидетелем по этому делу.


У него была недавняя царапина на правой руке.


Когда у них была возможность, они ковырялись под ногтями Лорен Семански в поисках ДНК-улик. К сожалению, по мнению криминалистов, это, вероятно, мало что дало бы. Лорен повезло, что у нее вообще были ногти.


Они просмотрели расписание Патрика на предыдущую неделю и, к огорчению Джессики, узнали, что не было ни одного дня, который помешал бы Патрику похитить жертв или захоронить их тела.


От этой мысли Джессике стало физически плохо. Неужели она действительно допускала мысль, что Патрик имеет какое-то отношение к этим убийствам? С каждой минутой ответ становился все ближе к утвердительному. Следующая минута убедила ее. Она действительно не знала, что и думать.


Ник Палладино и Тони Парк направлялись на место преступления Вильгельма Кройца с фотографией Патрика. Было маловероятно, что старая Агнес Пински вспомнила бы его - даже если бы она выбрала его на опознании, доверие к ней было бы разорвано в клочья даже государственным защитником. Ник и Тони, тем не менее, ходили по улицам. "Боюсь, я не был в курсе новостей", - сказал Патрик.


"Я могу это понять", - ответил Шеферд. Он сидел на краю видавшего виды металлического стола. Эрик Чавес прислонился к двери. "Я уверена, ты достаточно насмотрелась на уродливую сторону жизни там, где работаешь".


"У нас есть свои триумфы", - сказал Патрик.


"Итак, вы говорите, что не знали, что кто-либо из этих девочек когда-то был вашей пациенткой?"


"Врач скорой помощи, особенно в центре травматологии в центре города, занимается сортировкой, детектив. В первую очередь лечат пациента, нуждающегося в самой немедленной помощи. После того, как пациентов подлатали и отправили домой или госпитализировали, их всегда направляют к их лечащему врачу. Понятие "пациент" на самом деле неприменимо. Люди, которые приходят в отделение неотложной помощи, могут быть пациентами любого конкретного врача только в течение часа. Иногда меньше. Довольно часто меньше. Тысячи людей проходят через отделение неотложной помощи Святого Иосифа каждый год. "


Шеферд слушал, кивая на все подходящие реплики, рассеянно расправляя и без того идеальные складки на брюках. Объяснять концепцию сортировки ветеранам детективного отдела по расследованию убийств было совершенно излишне. Все в Комнате для допросов А знали это.


"На самом деле это не ответ на мой вопрос, доктор Фаррелл".


"Мне показалось, что я знаю имя Тессы Уэллс, когда услышала его в новостях. Однако я не нашла непосредственной связи с тем, оказывала ли ей неотложную помощь больница Святого Иосифа ".


Чушь собачья, подумала Джессика, ее гнев рос. Они обсуждали Тессу Уэллс в тот вечер, когда выпивали на поминках Финнигана.


"Вы говорите о больнице Святого Иосифа, как будто это было учреждение, в котором она лечилась в тот день", - сказал Шеферд. "В деле указано ваше имя".


Шепард показала файл Патрику.


"Протокол не врет, детектив", - сказал Патрик. "Должно быть, я лечил ее".


Шепард показала второе досье. "И вы лечили Николь Тейлор".


"Опять же, я действительно не помню".


Третье досье. "И Бетани Прайс".


Патрик вытаращил глаза.


Теперь у него под носом еще два файла. "Кристи Гамильтон провела под вашим присмотром четыре часа. Лорен Семански - пять".


"Я полагаюсь на протокол, детектив", - сказал Патрик.


"Все пять этих девочек были похищены, и четверо из них были зверски убиты на этой неделе, доктор. На этой неделе. Пять жертв женского пола, подростков, которые случайно проходили через ваш офис в течение последних десяти месяцев".


Патрик пожал плечами.


Джон Шепард спросил: "Вы, конечно, можете понять наш интерес к вам на данный момент, не так ли?"


"О, конечно", - сказал Патрик. "Пока ваш интерес ко мне носит характер важного свидетеля. Пока это так, я буду рад помочь всем, чем смогу".


"Кстати, откуда у тебя эта царапина на руке?"


Было ясно, что у Патрика был хорошо подготовлен ответ на этот вопрос. Однако он не собирался ничего выбалтывать. "Это долгая история".


Шепард посмотрел на часы. "У меня впереди вся ночь". Он посмотрел на Чавеза. "А как насчет вас, детектив?"


"Я расчистила свое расписание на всякий случай".


Они обе снова обратили свое внимание на Патрика.


"Давайте просто скажем, что всегда следует остерегаться мокрой кошки", - сказал Патрик. Джессика увидела, как засияло обаяние. К несчастью для Патрика, эти два детектива были невосприимчивы.На данный момент Джессика тоже.


Шепард и Чавез обменялись взглядами. "Были ли когда-нибудь произнесены более правдивые слова?" Спросил Чавез.


"Вы хотите сказать, что это сделала кошка?" Спросил Шеферд.


"Да", - ответил Патрик. "Она весь день была на улице под дождем. Когда я вернулся домой вечером, я увидел, как она дрожала в кустах. Я попытался поднять ее. Плохая идея ".


"Как ее зовут?"


Это был старый трюк при допросе. Если кто-то упоминает человека, связанного с алиби, вы немедленно задаете ему вопрос относительно имени. На этот раз это было домашнее животное. Патрик не был готов.


"Как ее зовут?" спросил он.


Это было стойло. Шепард схватил его. Затем Шепард подошел ближе, разглядывая царапину. "Что это, ручная рысь?"


Простите?


Шепард встала, прислонилась к стене. Теперь дружелюбно. "Видите ли, доктор Фаррелл, у меня четыре дочери. Они просто обожают кошек. Обожаю их. На самом деле, у нас их трое. Колтрейн, Диззи и Сникерс. Это их имена. Меня царапали, о, по крайней мере, дюжину раз за последние несколько лет. Ни одна из царапин не была похожа на вашу."


Патрик несколько мгновений смотрел в пол. - Она не рысь, детектив. Просто большая старая полосатая кошка.


"Ха", - сказал Шепард. Он покатил дальше. "Кстати, на какой машине ты ездишь?" Джон Шепард, конечно, уже знал ответ на этот вопрос.


"У меня есть несколько разных машин. В основном я езжу на Лексусе".


"LS? GS? ES? СпортКросс? Спросил Шеферд.


Патрик улыбнулся. "Я вижу, ты разбираешься в роскошных машинах".


Шепард улыбнулась в ответ. По крайней мере, половина. "Я тоже могу отличить Rolex от TAG Heuer", - сказал он. "Я тоже не могу позволить себе ни один из них". "Я езжу на LX 2004 года выпуска".


"Это внедорожник, верно?"


"Я думаю, вы могли бы назвать это и так".


"Как бы вы это назвали?"


"Я бы назвал это ЛЮБОВЬЮ", - сказал Патрик.


"Как в роскошном внедорожнике, верно?"


Патрик кивнул.


"Попались", - сказал Шепард. "Где сейчас эта машина?"


Патрик колебался. "Это здесь, на задней парковке. Почему?"


"Просто любопытно", - сказала Шепард. "Это автомобиль высокого класса. Я просто хотела убедиться, что это безопасно".


"Я ценю это".


"А другие машины?"


"У меня есть Alfa Romeo 1969 года выпуска и Chevy Venture".


"Это фургон?"


"Да".


Шепард записала это.


"Итак, во вторник утром, согласно записям в больнице Святого Иосифа, вы не выходили на дежурство до девяти часов утра", - сказал Шеферд. "Это точно?"


Патрик подумал об этом. "Я верю, что это так".


"И все же твоя смена начиналась в восемь. Почему ты опоздала?"


"На самом деле, это было потому, что мне пришлось сдать "Лексус" в сервис".


"Куда ты это взяла?"


Раздался легкий стук в дверь, затем дверь распахнулась.


В дверях Айк Бьюкенен стоял рядом с высоким импозантным мужчиной в элегантном костюме в тонкую полоску от Brioni. У мужчины были идеально уложенные серебристые волосы и канкунский загар. Его портфель стоил больше, чем любой детектив зарабатывал за месяц.


Абрахам Голд представлял отца Патрика, Мартина, в громком судебном процессе о злоупотреблении служебным положением в конце 1990-х годов. Абрахам Голд был настолько дорогим, насколько это возможно. И настолько хорошим, насколько это возможно. Насколько знала Джессика, Абрахам Голд еще ни разу не проиграл ни одного дела.


"Джентльмены", - начал он, используя свой лучший баритон в зале суда. "Разговор окончен".


"Что вы думаете?" Спросил Бьюкенен.


Вся оперативная группа посмотрела на нее. Она искала в уме не только то, что нужно сказать, но и правильные слова, чтобы сказать это. Она действительно была в растерянности. С того момента, как Патрик зашел в "Круглую палату" примерно час назад, она знала, что этот момент настанет. Теперь, когда он настал, она понятия не имела, как с этим справиться. Мысль о том, что кто-то, кого она знала, мог быть ответственен за такой ужас, была достаточно ужасной. Мысль о том, что это был кто-то, кого она близко знала - или думала, что знала, - казалось, парализовала ее мозг.


Если бы немыслимое было правдой, что Патрик Фаррелл действительно был Убийцей из Розария, с чисто профессиональной точки зрения, что бы это сказало о ней как о судье характеров?


"Я думаю, это возможно."Вот. Это было сказано вслух.


Они, конечно же, проверили биографию Патрика Фаррелла. За исключением мелкого правонарушения с травкой на втором курсе колледжа и склонности к вождению с превышением разрешенной скорости, его послужной список был чист.


Теперь, когда Патрик нанял адвоката, им придется активизировать расследование. Агнес Пински сказала, что он мог быть тем человеком, которого она видела стучащимся в дверь Вильгельма Кройца. Мужчине, работавшему в мастерской по ремонту обуви напротив жилого дома Кройца, показалось, что он помнит кремовый внедорожник Lexus, припаркованный перед входом двумя днями ранее. Он не был уверен.


Как бы то ни было, теперь пара детективов будет следить за Патриком Фарреллом 24/7.



65




ПЯТНИЦА, 8:00 ВЕЧЕРА


Боль была невыносимой, медленной накатывающей волной, которая медленно поднималась вверх по задней части шеи, затем опускалась вниз. Он проглотил викодин, запив его протухшей водой из-под крана в мужском туалете заправочной станции в Северной Филадельфии.


Это была Страстная пятница. День распятия.


Бирн знал, что, так или иначе, все это, вероятно, скоро закончится, возможно, сегодня вечером; и он знал, что вместе с этим столкнется с чем-то внутри себя, что было там в течение пятнадцати лет, с чем-то темным, жестоким и тревожащим.


Он хотел, чтобы все было в порядке.


Ему нужна была симметрия.


Сначала ему нужно было сделать одну остановку. Машины были припаркованы в два ряда по обе стороны улицы. В этой части города, если улица была перекрыта, вы не вызывали полицию и не стучали в двери.Вы определенно не хотели сигналить. Вместо этого вы тихо включили задний ход и нашли другой способ.


Входная дверь ветхого дома в Пойнт-Бриз-роу была открыта, внутри горел весь свет. Бирн стоял на другой стороне улицы, укрывшись от дождя под потрепанным навесом пекарни с закрытыми ставнями. Через эркерное окно на другой стороне улицы он мог видеть три картины, украшавшие стену над диваном в испанском стиле модерн из клубничного бархата. Мартин Лютер Кинг, Иисус, Мухаммед Али.


Прямо перед ним, в ржавом "Понтиаке", парень одиноко сидел на заднем сиденье, совершенно не обращая внимания на Бирна, курил косяк и слегка покачивался в такт тому, что доносилось из его наушников. Через несколько минут он ударил тупым прикладом, открыл дверцу машины и вышел.


Он потянулся, откинул капюшон толстовки, поправил мешковатые брюки.


"Привет", - сказал Бирн. Боль в его голове превратилась в глухой метроном агонии, громко и ритмично постукивающий в обоих висках. И все же мне казалось, что мать всех мигреней находится всего в нескольких шагах от меня, на расстоянии автомобильного гудка или вспышки.


Парень обернулся, удивленный, но не испуганный. Ему было около пятнадцати, высокий и поджарый, с таким телосложением, которое отлично послужило бы ему в обручем на детской площадке, но не продвинуло бы его дальше. На нем была полная униформа Шона Джона - укороченные джинсы, стеганая кожаная куртка, флисовая толстовка с капюшоном.


Парень оценил Бирна, оценил опасность, возможности. Бирн держал свои руки на виду.


"Эй", - наконец предложил парень.


"Вы знали Мариуса?" Спросил Бирн.


Пацан повторил ему дважды. Бирн был слишком большим, чтобы с ним связываться.


"MG был моим парнем", - наконец сказал парень. Он показал знак JBM.


Бирн кивнул. Этот парень все еще мог пойти любым путем, подумал он. В его налитых кровью глазах теплился интеллект. Но у Бирна возникло ощущение, что парень был слишком занят, оправдывая ожидания мира от него.


Бирн медленно запустил руку под пальто - достаточно медленно, чтобы дать понять этому парню, что ничего не придет. Он вытащил конверт. Конверт был такого размера, формы и веса, что мог принадлежать только одному предмету.


"Его мать зовут Делайла Уоттс?" Спросил Бирн. Это было больше похоже на констатацию факта.


Малышка взглянула на рядный дом, на яркий эркер. Худощавая темнокожая женщина в огромных солнцезащитных очках с градиентом и темно-каштановом парике вытирала глаза, принимая скорбящих. Ей было не больше тридцати пяти.


Парень снова повернулся к Бирну. "Да".


Бирн рассеянно потеребил резинку, обвязывающую толстый конверт. Он никогда не пересчитывал содержимое. Когда он забирал их у Гидеона Пратта той ночью, у него не было причин думать, что это было ни на пенни меньше, чем пять тысяч долларов, о которых они договорились. Не было причин пересчитывать их сейчас.


"Это для миссис Уоттс", - сказал Бирн. Он задержал взгляд парня на несколько ровных секунд, взгляд, который они оба испытали в свое время, взгляд, который не нуждался ни в украшениях, ни в примечаниях.


Парень протянул руку и осторожно взял конверт. "Она захочет знать, от кого это", - сказал он.


Бирн кивнула. Вскоре малыш понял, что ответа не последует.


Парень сунул конверт в карман. Бирн наблюдал, как он с важным видом перешел улицу, подошел к дому, вошел внутрь, обнял нескольких молодых людей, стоявших на страже у двери. Бирн посмотрел в окно, пока малыш ненадолго задерживался в короткой очереди на прием. Он мог слышать звуки песни Эла Грина "You Bringed the Sunshine".


Бирн задавался вопросом, сколько раз эта сцена будет разыгрываться по всей стране этой ночью - слишком молодые матери, сидящие в слишком жарких гостиных, председательствующие на поминках ребенка, отданного чудовищу.


Несмотря на все, что Мариус Грин, возможно, сделал плохого за свою короткую жизнь, несмотря на все страдания и боль, которые он, возможно, принес, была только одна причина, по которой он оказался в том переулке той ночью, и эта пьеса не имела к нему никакого отношения.


Мариус Грин был мертв, как и человек, хладнокровно убивший его. Было ли это правосудием? Возможно, нет. Но не было никаких сомнений, что все началось в тот день, когда Дейдра Петтигрю встретила ужасного мужчину в Фэрмаунт-парке, день, который закончился еще одной молодой матерью с комком влажной ткани в руках и в гостиной, полной друзей и семьи.


Решения нет, только решимость, подумал Бирн. Он не был человеком, который верил в карму. Он был человеком, который верил в действие и реакцию.


Бирн наблюдал, как Делайла Уоттс вскрывала конверт. После того, как прошел первоначальный шок, она приложила руку к сердцу. Она взяла себя в руки, затем посмотрела в окно, прямо на него, прямо в душу Кевина Бирна. Он знал, что она не может видеть его, что все, что она может видеть, - это черное зеркало ночи и испещренное дождевыми полосами отражение ее собственной боли.


Кевин Бирн склонил голову, затем поднял воротник и вышел в шторм.



66




ПЯТНИЦА, 8:25 ВЕЧЕРА


Когда Джессика ехала домой, по радио предсказали сильную грозу. Сильный ветер, молнии, предупреждения о наводнениях. Часть бульвара Рузвельта уже была затоплена.


Она подумала о той ночи, когда встретила Патрика, много лет назад. В ту ночь она наблюдала за его работой в отделении скорой помощи, настолько впечатленная его грацией и уверенностью, его способностью утешать людей, которые входили в эти двери в поисках помощи.


Люди отзывались на него, верили в его способность облегчить их боль. Его внешность, конечно, не причиняла боли. Она пыталась думать о нем рационально. Что она на самом деле знала? Могла ли она думать о нем в тех же терминах, в каких думала о Брайане Паркхерсте?


Нет, она такой не была.


Но чем больше она думала об этом, тем больше это становилось возможным. Тот факт, что он был доктором медицины, тот факт, что он не мог объяснить свое пребывание в критические промежутки времени в хронологии убийств, тот факт, что он потерял свою младшую сестру в результате насилия, тот факт, что он был католиком, и, неизбежно, тот факт, что он лечил всех пятерых девочек. Он знал их имена и адреса, истории болезней.


Она снова посмотрела на цифровые фотографии руки Николь Тейлор. Могла ли Николь писать "F A R" вместо "P A R"?


Это было возможно.


Вопреки своим инстинктам, Джессика наконец призналась в этом самой себе. Если бы она не знала Патрика, она бы возглавила обвинение в его аресте, основываясь на одном непреложном факте:


Он знал всех пятерых девочек.



6 7




ПЯТНИЦА, 20:55 ВЕЧЕРА


Бирн стоял в отделении интенсивной терапии и наблюдал за Лорен Семански.


Бригада скорой помощи сказала ему, что в организме Лорен было много метамфетамина, что она употребляла его постоянно, и что, когда ее похититель ввел ей мидазолам, это не оказало того эффекта, который мог бы быть, если бы Лорен не была накачана мощным стимулятором.


Хотя им еще не удалось поговорить с ней, было ясно, что травмы Лорен Семански соответствовали тем, которые мог получить человек, выпрыгнувший из движущегося транспортного средства. Невероятно, но, хотя ее травмы были многочисленными и серьезными, за исключением токсичности лекарств в ее организме, ни одна из них не представляла угрозы для жизни.


Бирн присел рядом с ее кроватью.


Он знал, что Патрик Фаррелл был другом Джессики. Он подозревал, что в их отношениях, вероятно, было нечто большее, чем просто дружба, но он предоставил Джессике рассказать ему об этом.


До сих пор в этом деле было так много ложных улик и тупиковых путей. Он тоже не был уверен, что Патрик Фаррелл подходит под эту модель. Когда он встретил этого мужчину на месте преступления в музее Родена, у него не возникло никаких чувств.


Тем не менее, в наши дни это не имело особого значения. Были велики шансы, что он сможет пожать руку Теду Банди и не иметь ни малейшего понятия. Все указывало на Патрика Фаррелла. Он видел много ордеров на арест, выданных по гораздо меньшим делам.


Он взял руку Лорен в свою. Он закрыл глаза. Боль поселилась над его глазами, высокая, горячая и убийственная. Вскоре образы взорвались в его сознании, сбивая дыхание в легких, и дверь в конце его разума широко распахнулась…



68




ПЯТНИЦА, 20:55 ВЕЧЕРА


Ученые полагают, что в день смерти Христа над Голгофой поднялась буря, что небо над долиной потемнело, когда Он висел на кресте.


Лорен Семански была очень сильной. В прошлом году, когда она пыталась покончить с собой, я смотрела на нее и удивлялась, почему такая решительная молодая женщина могла так поступить. Жизнь - это дар. Жизнь - это благословение.Почему она пыталась все это выбросить?


Почему кто-то из них пытался выбросить его?


Николь жила с насмешками своих одноклассников, отцом-алкоголиком.


Тесса пережила медленную смерть своей матери и столкнулась с медленным падением своего отца.


Бетани была объектом презрения из-за своего веса.


У Кристи были проблемы с анорексией.


Когда я лечила их, я знала, что обманываю Господа.Они встали на путь, и я отвлекла их.


Николь и Тесса, Бетани и Кристи.


Потом была Лорен. Лорен пережила аварию, в которой погибли ее родители, только для того, чтобы однажды ночью выйти к машине и завести двигатель. Она привезла с собой свой плюшевый Опус, плюшевого маленького пингвина, которого мать подарила ей на Рождество на пятом году ее жизни.


Сегодня она отказалась от мидазолама. Вероятно, она снова приняла метамфетамин. Когда она ударила кулаком в дверь, мы двигались со скоростью примерно тридцать миль в час. Она выпрыгнула. Вот так. Было слишком много машин, чтобы я мог развернуться и забрать ее. Мне пришлось просто отпустить ее.


Уже слишком поздно менять планы.


Это Час Ничегонеделания.


И хотя Лорен была последней загадкой, подошла бы другая девушка, с блестящими кудрями и ореолом невинности вокруг головы.


Ветер усиливается, когда я останавливаюсь, глушу двигатель. Они предсказывают сильную бурю. Сегодня вечером будет еще одна буря, темная расплата за душу.


Свет в доме Джессики…



69




ПЯТНИЦА, 20:55 ВЕЧЕРА


... ярко, тепло и маняще, одинокий уголек в угасающих сумерках.


Он сидит снаружи в машине, укрытый от дождя. В его руках четки. Он думает о Лорен Семански и о том, как она сбежала. Она была пятой девушкой, пятой загадкой, заключительным произведением в его шедевре.


Но Джессика здесь. У него тоже к ней дело.


Джессика и ее маленькая девочка.


Он проверяет приготовленные им предметы: иглы для подкожных инъекций, плотницкий мел, иглу и нитки для изготовления парусов.


Он готовится шагнуть в злую ночь…


Образы появлялись и исчезали, дразня своей четкостью, как видение утопающего, поднимающего взгляд со дна хлорированного бассейна.


Боль в голове Бирна была невыносимой. Он вышел из отделения интенсивной терапии на парковку, сел в свою машину. Он проверил свое оружие. Дождь барабанил по его ветровому стеклу.


Он завел машину и выехал на скоростную автомагистраль.



70




ПЯТНИЦА, 21:00


Софи ужасно боялась грозы. Джессика тоже знала, откуда у нее это. Это было генетическое. Когда Джессика была маленькой, она пряталась под ступеньками их дома на Кэтрин-стрит всякий раз, когда гремел гром. Если становилось совсем плохо, она заползала под кровать. Иногда она приносила свечу. До того дня, когда она подожгла матрас.


Они снова поужинали перед телевизором. Джессика слишком устала, чтобы возражать. В любом случае, это не имело значения. Она ковырялась в еде, не проявляя интереса к такому рутинному событию, когда ее мир трещал по швам. Ее желудок скрутило от событий дня. Как она могла так ошибаться насчет Патрика?


Неужели она ошибалась насчет Патрика?


Образы того, что было сделано с этими молодыми женщинами, не оставляли ее в покое.


Она проверила автоответчик. Сообщений не было.


Винсент гостил у своего брата. Она сняла трубку и набрала номер. Ну, две трети от него. Затем она положила трубку. Черт.


Она мыла посуду вручную, просто чтобы чем-то занять руки. Она налила бокал вина, разлила его. Она заварила чашку чая, дала ему остыть.


Каким-то образом она дотянула до того момента, когда Софи пора было ложиться спать. Снаружи бушевали гром и молнии. Внутри Софи было страшно.


Джессика перепробовала все обычные средства. Она предложила почитать ей сказку. Безуспешно. Она спросила Софи, не хочет ли она снова посмотреть "В поисках Немо". Безуспешно. Она даже не хотела смотреть "Русалочку". Это было редкостью. Джессика предложила раскрасить вместе с ней книжку-раскраску Питера Коттонтейла (нет), предложила спеть песни Волшебника страны Оз (нет), предложила наклеить наклейки на крашеные яйца на кухне (нет).


В конце концов, она просто уложила Софи в постель и села рядом с ней. Каждый раз, когда раздавался раскат грома, Софи смотрела на нее так, как будто это был конец света.


Джессика пыталась думать о чем угодно, только не о Патрике. Пока ей это не удавалось.


Раздался стук во входную дверь. Вероятно, это была Пола.


"Я сейчас вернусь, милая".


"Нет, мам".


"Я буду не более чем..."


Питание отключилось, затем снова включилось.


"Это все, что нам нужно". Джессика уставилась на настольную лампу, как будто могла заставить ее гореть. Она держала Софи за руку. Девочка держала ее мертвой хваткой. К счастью, свет остался гореть. Благодарю тебя, Господь. "Мамочке просто нужно открыть дверь. Это Пола.Ты хочешь увидеть Паулу, не так ли?"


"Я верю".


"Я сейчас вернусь", - сказала она. "Все будет в порядке?"


Софи кивнула, несмотря на то, что ее губы дрожали.


Джессика поцеловала Софи в лоб, вручила ей Джулса, своего маленького бурого медвежонка. Софи покачала головой. Затем Джессика схватила Молли, бежевую. Нет. За этим было трудно уследить. У Софи были хорошие и плохие медведи. В конце концов она сказала "да" Тимоти, панде.


"Сейчас вернусь".


"Хорошо".


Она спускалась по лестнице, когда в дверь позвонили один, два, три раза. Это было не похоже на Паулу.


"Уже все в порядке", - сказала она.


Она попыталась заглянуть сквозь скошенное стекло в маленьком окошке двери. Оно было довольно сильно запотевшим. Все, что она увидела, были габаритные огни фургона скорой помощи на другой стороне улицы. Казалось, что даже тайфуны не спасли Кармине Аррабиату от еженедельного сердечного приступа.


Она открыла дверь.


Это был Патрик.


Ее первым побуждением было хлопнуть дверью. Она сопротивлялась. На мгновение. Она посмотрела на улицу, ища машину наблюдения. Она ее не увидела. Она не открыла входную дверь.


"Что ты здесь делаешь, Патрик?"


"Джесс", - сказал он. "Ты должна меня выслушать".


В ней начал нарастать гнев, борющийся с ее страхами. "Видишь ли, это та часть, которую ты, кажется, не понимаешь", - сказала она. "Я действительно не понимаю".


"Джесс. Давай. Это я". Он переступил с ноги на ногу. Он был насквозь мокрый.


"Я? Кто, черт возьми, я такая? Вы лечили каждую из этих девочек", - сказала она. "Вам не пришло в голову поделиться этой информацией?"


"Я вижу много пациентов", - сказал Патрик. "Вы не можете ожидать, что я запомню их всех".


Ветер был громким. Завывал. Они обе почти кричали, чтобы их услышали.


"Чушь собачья. Все это было в течение прошлого года".


Патрик уставился в землю. "Может быть, я просто не хотел..."


"Что, вмешаться? Ты, блядь, издеваешься надо мной?"


"Джесс. Если бы ты могла просто..."


"Ты не должен быть здесь, Патрик", - сказала она. "Это ставит меня в действительно неловкое положение. Иди домой".


"Боже мой, Джесс.Ты же не думаешь, что я действительно имею какое-то отношение к этим, этим..."


Это был хороший вопрос, подумала Джессика. На самом деле, это был вопрос.


Джессика как раз собиралась ответить, когда прогремел раскат грома, и электричество отключилось. Свет замигал, загорелся, снова загорелся.


"Я… Я не знаю, что и думать, Патрик".


"Дай мне пять минут, Джесс. Пять минут, и я уйду".


Джессика увидела мир боли в его глазах.


"Пожалуйста", - сказал он. Он был насквозь мокрый, жалкий в своей мольбе.


Она безумно подумала о своем оружии. Оно было в шкафу в прихожей наверху, на верхней полке, где и лежало всегда. На самом деле она думала о своем оружии и о том, сможет ли она вовремя добраться до него, если понадобится.


Из-за Патрика.


Все это казалось нереальным.


"Могу я хотя бы зайти внутрь?" спросил он.


Спорить не имело смысла. Она приоткрыла штормовую дверь, когда внутрь хлынул сплошной столб дождя. Джессика полностью открыла дверь. Она знала, что за Патриком следила команда, даже если не видела машину. Она была вооружена, и у нее было подкрепление.


Как она ни старалась, она просто не могла поверить, что Патрик виновен. Они говорили не о каком-то преступлении на почве страсти, не о каком-то моменте безумия, когда он вышел из себя и зашел слишком далеко. Это было систематическое, хладнокровное убийство шести человек. Может быть, больше.


Дайте ей судебно-медицинскую улику, и тогда у нее не будет выбора.


До тех пор…


Отключилось электричество.


Наверху причитала Софи.


"Господи Иисусе", - сказала Джессика. Она посмотрела через улицу. В некоторых домах, казалось, все еще было электричество. Или это горели свечи?


"Может быть, это автоматический выключатель", - сказал Патрик, входя внутрь и проходя мимо нее. "Где панель?"


Джессика смотрела в пол, уперев руки в бедра. Это было уже слишком.


"Внизу лестницы в подвал", - сказала она, смирившись. "На обеденном столе есть фонарик. Но не думай, что мы..."


"Мамочка!" - донеслось сверху.


Патрик снял плащ. - Я проверю панель, а потом уйду. Обещаю.


Патрик схватил фонарик и направился в подвал.


Джессика, шаркая, направилась к лестнице во внезапно наступившей темноте. Она поднялась наверх и вошла в комнату Софи.


"Все в порядке, милая", - сказала Джессика, присаживаясь на край кровати. В полумраке личико Софи казалось крошечным, круглым и испуганным. "Хочешь спуститься с мамой?"


Софи покачала головой.


"Ты уверена?"


Софи кивнула. "Папа здесь?"


"Нет, милая", - сказала Джессика, и ее сердце упало. "Мамочка".… Мамочка купит свечи, хорошо?Ты любишь свечи."


Софи снова кивнула.


Джессика вышла из спальни. Она открыла бельевой шкаф рядом с ванной, нащупала коробку с гостиничным мылом, образцами шампуней и кондиционеров. Она вспомнила, как принимала долгие роскошные ванны с пеной и ароматическими свечами, разбросанными по ванной, еще в каменном веке ее брака. Иногда к ней присоединялся Винсент. Почему-то в тот момент это казалось чьей-то другой жизнью. Она нашла пару свечей из сандалового дерева. Она достала их из коробки и вернулась в комнату Софи.


Конечно, совпадений не было.


"Я сейчас вернусь".


Она спустилась на кухню, ее глаза немного привыкли к темноте. Она порылась в ящике для мусора в поисках спичек. Она нашла пачку. Спички со своей свадьбы. Она чувствовала золотое тиснение.


Джессика и Винсент на обложке глянца. Как раз то, что ей было нужно. Если бы она верила в такие вещи, она могла бы вообразить, что существует заговор, направленный на то, чтобы втянуть ее в глубокую депрессию. Она повернулась, чтобы направиться обратно наверх, когда раздалась вспышка молнии и звук бьющегося стекла.


Она подпрыгнула от удара. Ветка, наконец, отломилась от умирающего клена рядом с домом и разбила окно в задней двери.


"О, это становится все лучше и лучше", - сказала Джессика. Дождь хлынул на кухню. Повсюду было битое стекло. "Сукин сын".


Она достала пластиковый пакет для мусора из-под раковины и несколько кнопок из кухонной пробковой доски. Борясь с ветром и порывистым дождем, она прикрепила сумку к отверстию в двери, стараясь не порезаться о оставшиеся осколки.


Что, черт возьми, было дальше?


Она посмотрела вниз по лестнице, ведущей в подвал, и увидела, как луч фонарика танцует во мраке.


Она взяла спички и направилась в столовую. Она порылась в ящиках шкафа, нашла множество свечей. Она зажгла полдюжины или около того, расставив их по столовой и гостиной. Она поднялась наверх и зажгла две свечи в комнате Софи.


"Лучше?" спросила она.


"Лучше", - сказала Софи.


Джессика протянула руку, вытерла Софи щеки. "Свет скоро включат. Хорошо?"


Софи кивнула, совершенно не убежденная.


Джессика оглядела комнату. Свечи неплохо справились с изгнанием теневых монстров. Она ущипнула Софи за нос, и та слегка захихикала. Она как раз добралась до верхней площадки лестницы, когда зазвонил телефон. Джессика вошла в свою спальню, сняла трубку. "Алло?"


Ее встретили неземным воем и шипением. Еле слышно: "Это Джон Шепард".


Его голос звучал так, словно он был на Луне. "Я тебя едва слышу. В чем дело? "Ты там?" "Да". Телефонная линия затрещала. "Нам только что позвонили из больницы", - сказал он. "Повтори?" Спросила Джессика. Связь была ужасной. "Хочешь, я позвоню тебе на мобильный?"


"Хорошо", - сказала Джессика. Потом она вспомнила. Сотовый был в машине. Машина стояла в гараже. "Нет, все в порядке. Продолжай". "Мы только что получили отчет о том, что было у Лорен Семански в руке". Что-то о Лорен Семански. "Хорошо". "Это была часть шариковой ручки". "Что?"


"У нее в руке была сломанная шариковая ручка", - крикнул Шеферд. "Из больницы Святого Иосифа".


Джессика услышала это достаточно ясно. Она не хотела. "Что ты имеешь в виду?"


"На нем был логотип Святого Иосифа и адрес. Ручка из больницы ".


Сердце похолодело у нее в груди. Этого не могло быть. "Ты уверена?" "Никаких сомнений", - сказал Шеферд. Его голос срывался. "Послушай… группа наблюдения потеряла Фаррелла… Рузвельт затоплен до..." Тихо. "Джон?"


Ничего. Телефонная линия была отключена. Джессика нажала кнопку на телефоне. "Алло?"


Ее встретила густая черная тишина.


Джессика повесила трубку, подошла к шкафу в прихожей. Она посмотрела вниз по лестнице. Патрик все еще был в подвале.


Она полезла в шкаф, на верхнюю полку, ее мысли путались.


Он спрашивал о тебе, сказала Анджела.


Она вытащила "Глок" из кобуры.


Я направлялся в дом своей сестры в Манаюнке, сказал Патрик, менее чем в двадцати футах от все еще теплого тела Бетани Прайс.


Она проверила магазин оружия. Он был полон.


Вчера к нему приходил врач, сказала Агнес Пински.


Она вставила магазин на место, вставила патрон в патронник. И начала спускаться по лестнице.


Снаружи продолжал бушевать ветер, сотрясая оконные стекла с потрескавшимися стеклами.


"Патрик?"


Ответа нет.


Она спустилась по лестнице, на цыпочках пересекла гостиную, открыла ящик в шкафу, схватила старый фонарик. Она нажала на выключатель. Мертва. Конечно. Спасибо, Винсент.


Она закрыла ящик.


Громче: "Патрик?"


Тишина.


Ситуация действительно быстро выходила из-под контроля. Она не собиралась спускаться в подвал без света. Ни за что.


Она попятилась к лестнице, затем поднялась наверх так тихо, как только могла. Она возьмет Софи и несколько одеял, укутает ее на чердаке и запрет дверь. Софи будет несчастна, но она будет в безопасности. Джессика знала, что должна взять под контроль себя и ситуацию. Она запрет Софи, доберется до ее мобильного телефона и вызовет подкрепление.


"Все в порядке, милая", - сказала она. "Все в порядке".


Она взяла Софи на руки и крепко прижала к себе. Софи вздрогнула. У нее застучали зубы.


В мерцающем свете свечей Джессике показалось, что ей померещилось. Она, должно быть, ошиблась. Она взяла свечу, поднесла ее поближе.


Она не ошиблась. Там, на лбу Софи, был крест, сделанный синим мелом.


Убийцы в доме не было.


Убийца был в комнате.



7 1




ПЯТНИЦА, 21:25


Бирн свернул с бульвара Рузвельта. Улица была затоплена. В голове стучало, образы проносились один за другим: безумная бойня из слайд-шоу. Убийца преследовал Джессику и ее дочь. Бирн посмотрел на лотерейный билет, который убийца вложил в руки Кристи Гамильтон, и сначала не заметил его. Никто из них не видел. Когда лаборатория обнаружила номер, стало ясно. Разгадкой был не лотерейный агент. Разгадкой было число. Лаборатория определила, что число "Большая четверка", которое выбрал убийца, было 9-7-0-0. Адрес приходского дома церкви Святой Екатерины был 9700 на Фрэнкфорд-авеню. Джессика была близка к этому. Убийца из Розария повредил дверь в церкви Святой Екатерины три года назад и полностью намеревался положить конец своему безумию там сегодня вечером. Он намеревался отвести Лорен Семански в церковь и совершить там на алтаре заключительную из пяти Скорбных мистерий.


Распятие.


То, что Лорен дала отпор и сбежала, только задержало его. Когда Бирн дотронулся до сломанной шариковой ручки в руке Лорен, он понял, куда в конечном итоге направляется убийца и кто станет его последней жертвой. Он немедленно позвонил в Восьмой округ, который направил полдюжины полицейских в церковь и пару патрульных машин к дому Джессики.


Единственной надеждой Бирна было, что они не опоздали.


Уличные фонари погасли, как и светофоры. Соответственно, как всегда, когда случались подобные вещи, все в Филадельфии забыли, как водить машину. Бирн достал свой мобильный телефон и снова позвонил Джессике. У него был сигнал "занято". Он попробовал позвонить на ее мобильный. Он прозвонил пять раз, затем переключился на ее голосовую почту.


Давай, Джесс.


Он съехал на обочину и закрыл глаза. Для любого, кто никогда не испытывал мучительной боли от безудержной мигрени, не нашлось бы достаточно убедительного объяснения. Фары встречных машин жгли ему глаза. В промежутках между вспышками он видел тела. Не очерченные мелом очертания места преступления после проведения тщательного расследования, а скорее людей.


Тесса Уэллс обхватывает руками и ногами колонну.


Николь Тейлор покоится на поле ярких цветов.


Бетани Прайс и ее корона из бритв.


Кристи Гамильтон вся в крови.


Их глаза были открыты, вопрошающие, умоляющие.


Умоляют его.


Пятое тело было ему совсем непонятно, но он знал достаточно, чтобы потрясти его до глубины души.


Пятое тело было всего лишь маленькой девочкой.



7 2




ПЯТНИЦА, 21:35


Джессика захлопнула дверь спальни. Заперла ее. Ей пришлось начать с непосредственной близости. Она поискала под кроватью, за занавесками, в шкафу, ее оружие лежало впереди.


Пусто.


Каким-то образом Патрик поднялся наверх и осенил лоб Софи крестным знамением. Она пыталась задать Софи вежливый вопрос об этом, но ее маленькая девочка казалась травмированной.


Эта идея вызвала у Джессики не только ярость, но и отвращение. Но в данный момент ярость была ее врагом. Ее жизнь была в осаде.


Она снова села на кровать.


"Вы должны слушать маму, хорошо?"


Софи вытаращила глаза, как будто была в шоке.


"Милая? Слушай маму".


Молчание от ее дочери.


"Мамочка собирается постелить постель в шкафу, хорошо? Как в походе. Хорошо?"


Софи никак не отреагировала.


Джессика бросилась к шкафу. Она отодвинула все в дальний угол, сдернула с кровати постельное белье и соорудила импровизированную кровать. То, что ей пришлось это сделать, разбило ей сердце, но у нее не было выбора. Она вытащила все остальное из шкафа и бросила на пол, все, что могло причинить Софи вред. Она подняла свою дочь с кровати, борясь с собственными слезами ярости и ужаса.


Она поцеловала Софи, затем закрыла дверцу шкафа. Она повернула церковный ключ, положила его в карман. Она схватила свое оружие и вышла из комнаты.


Все свечи, которые она зажгла в доме, погасли. Снаружи завывал ветер, но в доме было мертвенно тихо. Это была опьяняющая тьма, тьма, которая, казалось, поглощала все, к чему прикасалась. Джессика видела все, что, как она знала, было в ее сознании, а не глазами. Спускаясь по лестнице, она рассматривала планировку гостиной. Стол, стулья, шкаф, в котором стоял телевизор, аудио- и видеотехника, диванчики для двоих. Все это было таким знакомым и таким чужим одновременно. В каждой тени было чудовище, в каждом очертании - угроза.


Она проходила квалификацию на полигоне каждый год, когда была полицейским, проходила курсы тактической подготовки с боевой стрельбой. Но это место никогда не должно было стать ее домом, ее убежищем от безумного внешнего мира. Это было место, где играла ее маленькая девочка. Теперь оно превратилось в поле битвы.


Когда она коснулась последней ступеньки, она поняла, что делает. Она оставляла Софи одну наверху. Она действительно очистила весь этаж? Она везде посмотрела? Она устранила любую возможность угрозы?


"Патрик?" позвала она. Ее голос звучал слабо, жалобно.


Нет ответа.


Холодный пот выступил у нее на спине и плечах, стекая к талии.


Затем громко, но не настолько, чтобы напугать Софи: "Послушай. Патрик. У меня в руке оружие. Я не валяю дурака. Мне нужно увидеть тебя здесь прямо сейчас. Мы поедем в центр, разберемся с этим. Не поступай так со мной. "


Холодное молчание.


Просто ветер.


Патрик забрал ее фонарик. Это был единственный работающий фонарик в доме. Ветер дребезжал в оконных стеклах их домов, в результате чего раздался низкий, пронзительный вой, похожий на рев раненого животного.


Джессика вошла в кухню, изо всех сил стараясь сосредоточиться в полумраке. Она двигалась медленно, прижимаясь левым плечом к стене, со стороны, противоположной стреляющей руке. Если бы ей пришлось, она могла бы прижаться спиной к стене и развернуть оружие на 180 градусов, защищая свой задний фланг.


На кухне было чисто.


Прежде чем отодвинуть косяк в гостиной, она остановилась, прислушалась, прислушиваясь к ночным звукам. Кто-то стонал? Плакал? Она знала, что это не Софи.


Она прислушалась, обыскивая дом в поисках звука. Он исчез.


Из отверстия в задней двери Джессика почувствовала запах дождя на почве ранней весны, земляной и влажный. Она шагнула вперед в темноте, ее нога раздавила битое стекло на кухонном полу. Налетел ветер, хлопая краями черного пластикового пакета, приколотого к отверстию.


Когда она вернулась в гостиную, то вспомнила, что ее портативный компьютер стоит на маленьком письменном столе. Если она не ошиблась, и если этой ночью повезет, аккумулятор был полностью заряжен. Она подошла к столу, открыла ноутбук. Экран ожил, дважды мигнул, затем озарил гостиную молочно-голубым светом. Джессика на несколько секунд крепко зажмурилась, затем открыла глаза. Света было достаточно, чтобы видеть. Комната открылась перед ней.


Она проверила за диванами, в слепой зоне рядом с гардеробом. Она осторожно открыла шкаф для одежды возле входной двери. Все пусто.


Она пересекла комнату и подошла к шкафу, в котором стоял телевизор. Если она не ошибалась, Софи оставила своего электронного щенка-ходунка в одном из ящиков. Она осторожно открыла его. Яркая пластиковая мордочка смотрела в ответ.


ДА.


Джессика достала батарейки D-cell из подсобки, вошла в столовую. Она вставила их в фонарик. Он вспыхнул.


"Патрик. Это серьезное дело.Ты должен мне ответить".


Она не ожидала ответа. Она его не получила.


Она сделала глубокий вдох, сосредоточилась, затем медленно спустилась по ступенькам в подвал. В подвале было темно, как в кромешной тьме. Патрик выключил фонарик. На полпути вниз Джессика остановилась, провела лучом фонарика по всей ширине комнаты, скрестив руки с оружием. То, что обычно было таким безобидным - стиральная машина и сушилка, раковина, печь и умягчитель воды, клюшки для гольфа, летняя мебель и весь прочий хлам их жизни, - теперь было чревато опасностью, очерченной длинными тенями.


Все было именно там, где она ожидала.


Кроме Патрика.


Она продолжила спускаться по ступенькам. Справа от нее был глухой альков, ниша, в которой находились автоматические выключатели и электрическая панель. Она направила луч света как можно дальше в нишу и увидела нечто такое, от чего у нее перехватило дыхание.


Телефонная распределительная коробка.


Телефон не отключался из-за грозы.


Провода, свисающие с распределительной коробки, сказали ей, что линия была перерезана.


Она опустила ногу на бетонный пол подвала. Она снова поводила фонариком по комнате. Она начала пятиться к передней стене, когда чуть не споткнулась обо что-то. Обо что-то тяжелое. Металлик. Она обернулась и увидела, что это был один из ее свободных весов, десятифунтовая штанга.


И вот тогда она увидела Патрика. Он лежал лицом вниз на бетоне. У его ног была другая десятифунтовая гиря. Оказалось, что он споткнулся об нее, когда отступал от телефонной будки.


Он не двигался.


"Вставайте", - сказала она. Ее голос звучал хрипло и слабо. Она взвела курок "Глока". Щелчок эхом отразился от блочных стен. "Вставай ... нахуй...".


Он не пошевелился.


Джессика подошла ближе, подтолкнула его ногой. Ничего. Вообще никакого ответа. Она опустила молоток, держа его направленным на Патрика. Она наклонилась, обхватила его рукой за шею. Она пощупала пульс. Он был там, сильный.


Но там тоже была сырость.


Из ее руки потекла кровь.


Джессика отшатнулась.


Оказалось, что Патрик перерезал телефонную линию, а затем споткнулся о штангу и потерял сознание.


Джессика схватила фонарик, лежавший на полу рядом с Патриком, затем побежала наверх и вышла через парадную дверь. Ей нужно было добраться до своего мобильного телефона. Она вышла на крыльцо. Дождь продолжал барабанить по навесу над головой. Она посмотрела на улицу. Во всем квартале не горели огни. Она могла видеть ветви, устилавшие улицу, как кости. Поднялся сильный порыв ветра, за считанные секунды окатив ее насквозь. Улица была пустынна.


За исключением фургона скорой помощи. Габаритные огни были выключены, но Джессика услышала двигатель, увидела выхлоп. Она убрала оружие в кобуру и побежала через улицу, сквозь поток машин.


Медик стоял за фургоном, как раз собираясь закрыть двери. Он повернулся лицом к Джессике, когда она подошла.


"Что случилось?" спросил он.


Джессика разглядела идентификационную бирку на его куртке. Его звали Дрю.


"Дрю, я хочу, чтобы ты выслушал меня", - сказала Джессика.


"Хорошо".


"Я офицер полиции. В моем доме раненый мужчина".


"Насколько все плохо?"


"Я не уверена, но я хочу, чтобы вы меня выслушали. Не разговаривайте".


"Хорошо".


"Мой телефон отключен, нет электричества. Мне нужно, чтобы вы позвонили в девять-один-один. Скажите им, что офицеру нужна помощь. Мне нужны здесь каждый полицейский и его мать. Звоните, а потом приезжайте ко мне домой. Он в подвале."


Сильный порыв ветра пронес через улицу полосу дождя. Листья и мусор закружились у ее ног. Джессика обнаружила, что ей приходится кричать, чтобы ее услышали.


"Ты понимаешь?" Крикнула Джессика.


Дрю схватил свою сумку, закрыл задние двери фургона скорой помощи, поднял ручную рацию. "Поехали".



73




ПЯТНИЦА, 21:45


Движение на Коттман-авеню было затруднено. Бирн находился менее чем в полумиле от дома Джессики. Он подошел к нескольким боковым улочкам, обнаружил, что они перегорожены ветками и электрическими проводами или слишком затоплены, чтобы пройти.


Машины осторожно приближались к затопленным участкам дороги, двигаясь почти на холостом ходу. Когда Бирн подъехал к улице Джессики, мигрень расцвела в полную силу. Автомобильный гудок заставил его крепче сжать руль, осознав, что он вел машину с закрытыми глазами.


Он должен был добраться до Джессики.


Он припарковал машину, проверил свое оружие и вышел.


Он был всего в нескольких кварталах отсюда.


Мигрень усилилась, когда он поднял воротник, защищаясь от ветра. Борясь с порывами дождя, он знал, что…


Он в доме.


Закрыть.


Он не ожидал, что она пригласит кого-то еще внутрь. Он хочет, чтобы она принадлежала только ему.У него есть планы на нее и ее дочь.


Когда другой мужчина вошел в парадную дверь, его планы стали…



74




ПЯТНИЦА, 21:55


... изменились, но не изменились. Даже у Христа были свои препятствия на этой неделе. Фарисеи пытались заманить Его в ловушку, заставив произносить богохульства. Иуда, конечно же, выдал Его первосвященникам, сказав им, где можно найти Христа. Христа это не остановило. Меня это тоже не остановит. Я разберусь с незваным гостем, этим Искариотом. В этом темном подвале я заставлю этого незваного гостя заплатить своей жизнью.



75




ПЯТНИЦА, 21:55


Когда они вошли в дом, Джессика указала Дрю на подвал.


"Он внизу лестницы и направо", - сказала она.


"Можете ли вы рассказать мне что-нибудь о его травмах?" Спросил Дрю.


"Я не знаю", - сказала Джессика. "Он без сознания".


Когда фельдшер спускался по лестнице в подвал, Джессика услышала, как он позвонил в службу спасения 911.


Она поднялась по лестнице в комнату Софи. Она открыла дверцу шкафа. Софи проснулась и сидела, потерявшись в лесу пальто и брюк.


"Ты в порядке, детка?" - спросила она.


Софи никак не отреагировала.


"Мамочка здесь, милая. Мамочка здесь".


Она взяла Софи на руки. Софи обняла ее маленькими ручками за шею. Теперь они были в безопасности. Джессика чувствовала, как бьется сердце Софи рядом с ней.


Джессика пересекла спальню и подошла к окнам на фасаде. Улица была затоплена лишь частично. Она высматривала подкрепление.


"Мэм?" Дрю звал ее. Джессика поднялась на верхнюю площадку лестницы. "Что случилось?" "Э-э, ну, я не знаю, как вам это сказать". "Скажи мне что?" "В подвале никого нет", - сказал Дрю.



76




ПЯТНИЦА, 10:00


Бирн свернул за угол на темную, как смоль, улицу. Борясь с ветром, ему пришлось обходить огромные ветви деревьев, лежащие поперек тротуара и дороги. Он мог видеть мерцающий свет в некоторых окнах, скачущие тени, танцующие на жалюзи. Вдалеке он увидел искрящийся электрический провод, протянутый через машину.


Патрульных машин с Восьмого участка не было. Он снова набрал номер сотового. Ничего. Вообще никакого сигнала.


Он был в доме Джессики всего один раз. Ему пришлось присмотреться повнимательнее, чтобы понять, помнит ли он, что это за дом. Он не помнил.


Это, конечно, была одна из худших сторон жизни в Филадельфии. Даже на северо-востоке Филадельфии. Временами все выглядело одинаково.


Он стоял перед близняшкой, которая выглядела знакомой. При выключенных уличных фонарях было трудно сказать. Он закрыл глаза и попытался вспомнить. Образы Убийцы из Розария заслоняли все остальное, как удары молотков по старой ручной пишущей машинке, мягкий грифель по ярко-белой бумаге, размазанные черные чернила. Но он был слишком близко, чтобы разглядеть слова.



77




ПЯТНИЦА, 10:00


Дрю ждал у подножия лестницы в подвал. Джессика зажгла свечи на кухне, затем усадила Софи на один из обеденных стульев. Она положила свое оружие на холодильник.


Она спустилась по ступенькам. Пятно крови на бетоне все еще было там. Но Патрика не было.


"Диспетчер сказал, что пара патрульных машин в пути", - сказал он. "Но, боюсь, здесь никого нет".


"Ты уверена?"


Дрю обвел фонариком подвал. "Э-э, ну, если у вас нет потайного выхода отсюда, он, должно быть, поднялся по ступенькам".


Дрю направил фонарик вверх по лестнице. На ступеньках не было кровавых следов. Надев латексные перчатки, он опустился на колени и коснулся крови на полу. Он сжал два пальца.


"Ты хочешь сказать, что он только что был здесь?" спросил он.


"Да", - сказала Джессика. "Две минуты назад. Как только я увидела его, я побежала наверх и вниз по подъездной дорожке".


"Как он получил травму?" он спросил.


"Понятия не имею".


"С тобой все в порядке?"


"Я в порядке".


"Ну, полиция будет здесь с минуты на минуту. Они могут хорошенько обыскать это место". Он встал. "До тех пор мы, вероятно, будем здесь в безопасности".


Что? Подумала Джессика.


Мы, наверное, будем здесь в безопасности?


"С твоей маленькой девочкой все в порядке?" спросил он.


Джессика уставилась на мужчину. Холодная рука сжала ее сердце. - Я никогда не говорила тебе, что у меня была маленькая девочка.


Дрю снял перчатки и бросил их в свою сумку.


В свете фонарика Джессика увидела синие пятна от мела на его пальцах и глубокую царапину на тыльной стороне правой ладони, и в тот же момент она заметила ноги Патрика, показавшиеся из-под лестницы.


И она знала. Этот мужчина никогда не звонил в 911. Никто не шел. Джессика повернулась, чтобы бежать. К лестнице. К Софи. В безопасность. Но прежде чем она успела пошевелиться, из темноты вылетела рука.


Эндрю Чейз был рядом с ней.



7 8




ПЯТНИЦА, 10:05


Это был не Патрик Фаррелл. Когда Бирн просмотрел документы в больнице, все встало на свои места.


Помимо лечения у Патрика Фаррелла в отделении неотложной помощи Святого Иосифа, единственное, что объединяло всех пятерых девочек, - это служба скорой помощи. Все они жили в Северной Филадельфии. Все они пользовались услугами Glenwood Ambulance Group.


Сначала всех их лечил Эндрю Чейз.


Чейз близко знал Саймона, и Саймон заплатил за эту близость своей жизнью.


В день своей смерти Николь Тейлор не пыталась написать P-A-R-K- H-U-R-S-T на своей ладони. Она пыталась написать P-A-R-A-M-E-D-I-C.


Бирн открыл свой сотовый и в последний раз набрал 911. Ничего. Он проверил состояние. Никаких полосок. Он не получал сигнала. Патрульные машины не собирались приезжать вовремя.


Ему придется действовать в одиночку.


Бирн стоял перед близнецом, пытаясь прикрыть глаза от дождя.


Это был тот самый дом?


Подумай, Кевин. Какие достопримечательности он видел в тот день, когда забрал ее? Он не мог вспомнить. Он обернулся и посмотрел назад. Фургон, припаркованный перед домом. Группа скорой помощи Гленвуда. Это был тот самый дом. Он вытащил оружие, вложил в патронник патрон и поспешил по подъездной дорожке-



79




ПЯТНИЦА, 10:10 ВЕЧЕРА


Джессика с трудом выбралась со дна непроницаемого тумана. Она сидела на полу в своем собственном подвале. Было почти темно. Она попыталась свести оба этих факта в одно уравнение, но не получила приемлемых результатов.


И тут реальность с ревом вернулась.


Софи.


Она попыталась подняться на ноги, но ноги не слушались. Она никак не была связана. Потом она вспомнила. Ей что-то вкололи. Она дотронулась до шеи, куда вонзилась игла, и вытащила капельку крови с пальца. В слабом свете фонарика позади нее точка начала расплываться. Теперь она понимала ужас, который пережили эти пять девочек.


Но она не была девочкой. Она была женщиной. Офицер полиции.


Ее рука инстинктивно потянулась к бедру. Там ничего не было. Где было ее оружие? Наверху. На холодильнике. Черт.


На мгновение она почувствовала тошноту, мир поплыл перед глазами, пол, казалось, ходил ходуном под ней.


"Ты же знаешь, до этого не должно было дойти", - сказал он. "Но она боролась с этим. Однажды она сама попыталась выбросить это, но потом поборола это. Я видела это снова и снова."


Голос раздался у нее за спиной. Звук был низким, размеренным, пронизанным меланхолией глубокой личной утраты. Он все еще держал фонарик. Луч танцевал и играл по комнате.


Джессика хотела ответить, двигаться, наброситься. Ее дух был готов. Ее плоть была неспособна.


Она была наедине с Убийцей из Розария. Она думала, что подмога уже в пути, но это было не так. Никто не знал, что они были там вместе. Образы его жертв промелькнули в ее голове. Кристи Гамильтон пропиталась всей этой кровью. Корона из колючей проволоки на голове Бетани Прайс.


Она должна была поддерживать его разговор. "Что… что ты имеешь в виду?"


"У них были все возможности в жизни", - сказал Эндрю Чейз. "У всех них. Но они не хотели этого, не так ли? Они были яркими, здоровыми, целостными. Им этого было недостаточно".


Джессике удалось поднять взгляд на верхнюю площадку лестницы, молясь, чтобы она не увидела там маленькую фигурку Софи.


"У этих девочек было все, но они решили все это выбросить", - сказал Чейз. "И ради чего?"


За окнами подвала завывал ветер. Эндрю Чейз начал расхаживать по комнате, луч его фонарика прыгал в темноте.


"Какой шанс был у моей маленькой девочки?" он спросил.


У него есть ребенок, подумала Джессика. Это хорошо.


"У вас есть маленькая девочка?" спросила она.


Ее голос звучал отстраненно, как будто она говорила через металлическую трубу.


"У меня была маленькая девочка", - сказал он. "Она даже не выходила за ворота".


"Что случилось?" Ей становилось все труднее подбирать слова. Джессика не знала, должна ли она заставить этого человека заново пережить какую-то трагедию, но она не знала, что еще можно сделать.


"Ты была там".


Я была там? Подумала Джессика. О чем, черт возьми, он говорит?


"Я не понимаю, что ты имеешь в виду", - сказала Джессика.


"Все в порядке", - сказал он. "Это была не твоя вина".


"Моя... вина?"


"Но в ту ночь мир сошел с ума, не так ли? О, да. Зло вырвалось на свободу на улицах этого города и разразился сильный шторм. Мою маленькую девочку принесли в жертву. Праведники пожинали плоды". Его голос становился все громче. "Сегодня вечером я расплачиваюсь со всеми долгами".


О Боже, подумала Джессика, воспоминание о том жестоком Рождественском сочельнике нахлынуло волной тошноты.


Он говорил о Кэтрин Чейз. Женщина, у которой случился выкидыш в патрульной машине.Эндрю и Кэтрин Чейз.


"В больнице они говорили что-то вроде: " О, не волнуйся, ты всегда можешь завести другого ребенка ". Они не знают. У нас с Китти никогда не было прежнего. Несмотря на все так называемые чудеса современной медицины, они не смогли спасти мою маленькую девочку, и Господь отказал нам еще в одном ребенке ".


"Это… в ту ночь никто не был виноват", - сказала Джессика."Это была ужасная гроза.Ты помнишь".


Чейз кивнул. "Я все хорошо помню. Мне потребовалось почти два часа, чтобы добраться до Святой Екатерины. Я помолился святой покровительнице моей жены. Я принес жертву от себя. Но моя маленькая девочка так и не вернулась."


Святая Катерина, подумала Джессика. Она была права.


Чейз схватил нейлоновую сумку, которую принес с собой. Он бросил ее на пол рядом с Джессикой. "И ты действительно думаешь, что обществу будет не хватать такого человека, как Вилли Кройц? Он был педерастом. Варваром. Он был низшей формой человеческой жизни."


Он полез в свою сумку и начал доставать предметы. Он положил их на пол рядом с правой ногой Джессики. Она медленно опустила глаза. Там была аккумуляторная дрель. Там была катушка ниток для изготовления парусов, огромная изогнутая игла, еще один стеклянный шприц.


"Удивительно, что некоторые мужчины рассказывают вам так, словно гордятся этим", - сказал Чейз. "Несколько пинт бурбона. Несколько перкоцетов. Все их ужасные секреты всплывают наружу".


Он начал вдевать нитку в иголку. Несмотря на гнев и ярость в его голосе, руки его были тверды. - А покойный доктор Паркхерст? он продолжил. "Мужчина, который использовал свое положение власти, чтобы охотиться на молодых девушек? Пожалуйста. Он ничем не отличался. Единственное, что отличало его от мужчин вроде мистера Кройца, - это родословная. Тесса рассказала мне все о докторе Паркхерсте."


Джессика попыталась заговорить, но не смогла. Весь ее страх схлынул. Она чувствовала, как постепенно теряет сознание.


"Скоро ты поймешь", - сказал Чейз. "В Пасхальное воскресенье произойдет воскресение".


Он положил иглу с ниткой на пол, оказавшись в нескольких дюймах от лица Джессики. В тусклом свете его глаза казались бордовыми. "Господь попросил у Авраама его ребенка. И теперь Господь попросил меня о твоих."


Пожалуйста, нет, подумала Джессика.


"Пора", - сказал он.


Джессика попыталась пошевелиться.


Она не могла.


Эндрю Чейз поднялся по ступенькам.


Софи.


Джессика открыла глаза. Как долго она была без сознания? Она снова попыталась пошевелиться. Она чувствовала свои руки, но не ноги. Она попыталась перевернуться на бок, но безуспешно. Она попыталась дотащиться до основания ступенек, но усилие было слишком велико.


Она была одна?


Он ушел?


Теперь горела единственная свеча. Она стояла на сушилке и отбрасывала длинные мерцающие тени на незаконченный потолок подвала.


Она напрягла слух.


Она снова задремала, внезапно проснувшись секундой позже.


Позади раздались шаги. Было так трудно держать глаза открытыми. Так тяжело. Ее конечности казались каменными.


Она повернула голову так далеко, как только могла. Когда она увидела Софи в объятиях этого монстра, ледяной дождь омыл ее внутренности.


Нет, подумала она.


Нет!


Возьми меня.


Я прямо здесь. Возьми меня!


Эндрю Чейз опустил Софи на пол рядом с ней. Глаза Софи были закрыты, тело безвольно обмякло.


Адреналин в венах Джессики боролся с наркотиком, который он ей дал. Если бы она могла просто встать и сделать один точный выстрел в него, она знала, что могла бы причинить ему боль. Он был тяжелее ее, но примерно такого же роста. Один удар. С яростью, бушующей внутри нее, это было все, что ей было нужно.


Когда он на мгновение отвернулся от нее, она увидела, что он нашел ее "Глок". Теперь он был у него за поясом брюк.


Вне поля его зрения Джессика придвинулась на дюйм ближе к Софи. Усилие, казалось, полностью истощило ее. Ей нужно было отдохнуть.


Она попыталась посмотреть, дышит ли Софи. Она не могла сказать наверняка.


Эндрю Чейз снова повернулся к ним, теперь уже с дрелью в руке.


"Пришло время молиться", - сказал он.


Он полез в карман и снял каретный засов.


"Подготовь ее руки", - сказал он Джессике. Он опустился на колени, вложил аккумуляторную дрель в правую руку Джессики. Джессика почувствовала, как к горлу подступает желчь. Ее сейчас стошнит.


"Что?"


"Она всего лишь спит. Я дала ей совсем немного мидазолама. Просверлите ей руки, и я оставлю ее в живых ". Он достал из кармана резинку и обмотал ею запястья Софи. Он вложил четки между ее пальцами. Четки без декад. "Если ты этого не сделаешь, это сделаю я. Тогда я отправлю ее к Богу прямо у тебя на глазах". Я ... я не могу…


"У вас тридцать секунд". Он наклонился вперед, нажал указательным пальцем правой руки Джессики на спусковой крючок дрели, проверяя ее. Аккумулятор был полностью заряжен. Звук вращающейся в воздухе стали вызывал тошноту. "Сделай это сейчас, и она будет жить".


Софи посмотрела на Джессику.


"Она моя дочь", - выдавила из себя Джессика.


Лицо Чейза оставалось неумолимым, непроницаемым. Пляшущий свет свечей отбрасывал длинные тени на его черты. Он вытащил "Глок" из-за пояса, взвел курок и приставил пистолет к голове Софи. - У тебя двадцать секунд.


"Подождите!"


Джессика почувствовала, как силы покидают ее, возвращаются. Ее пальцы дрожали.


"Подумайте об Аврааме", - сказал Чейз. "Подумайте о решимости, которая привела его к алтарю.Вы можете это сделать". Я ... я не могу.


"Мы все должны жертвовать".


Джессике пришлось потянуть время.


Пришлось.


"Хорошо", - сказала она. "Хорошо". Она сжала рукой рукоятку дрели. Она была тяжелой и холодной. Она несколько раз проверила спусковой крючок. Дрель откликнулась, зажужжало угольное долото.


"Подведите ее поближе", - слабо попросила Джессика. "Я не могу до нее дотянуться".


Чейз подошел, поднял Софи. Он опустил ее всего в нескольких дюймах от Джессики. Руки Софи были сложены домиком в молитве со связанными запястьями.


Джессика медленно подняла дрель, на мгновение положив ее себе на колени.


Она вспомнила свою первую тренировку с медицинским мячом в тренажерном зале. После двух или трех повторений она захотела бросить. Она лежала на спине, на коврике, с тяжелым мячом в руках, совершенно измотанная. Она не смогла бы этого сделать. Больше ни одного повторения. Она никогда не станет боксером. Но прежде чем она успела сдаться, старый иссохший тяжеловес, который сидел там и наблюдал за ней - давний помощник Фрейзера в тренажерном зале, человек, который однажды победил Сонни Листонал на дистанции, - сказал ей, что большинству людей, которые терпят неудачу, не хватает силы, им не хватает воли.


Она никогда не забывала его.


Когда Эндрю Чейз повернулся, чтобы уйти, Джессика собрала всю свою волю, всю свою решимость, все свои силы. У нее будет единственный шанс спасти свою дочь, и время воспользоваться этим шансом пришло именно сейчас. Она нажала на спусковой крючок, зафиксировав его во включенном положении, затем направила сверло вверх, сильно, быстро и непреклонно. Длинное сверло глубоко вошло в левую часть паха Чейза, прокалывая кожу, мышцы и плоть, с ревом вошло далеко в его тело, найдя и перерезав бедренную артерию. Теплый поток артериальной крови ударил в лицо Джессике, на мгновение ослепив ее и вызвав рвотный позыв. Чейз вскрикнул от боли, когда отшатнулся назад, вращаясь, его ноги начали подкашиваться, левой рукой он зажал дыру на брюках, пытаясь остановить поток. Кровь струилась между его пальцами, шелковистая и черная в тусклом свете. Он рефлекторно выстрелил из "Глока" в потолок, грохот оружия прозвучал оглушительно в замкнутом пространстве.


Джессика с трудом поднялась на колени, в ушах звенело, теперь ее подпитывал адреналин. Ей нужно было встать между Чейзом и Софи. Нужно было двигаться. Нужно было как-то подняться на ноги и вонзить сверло ему в сердце.


Сквозь алую пленку крови, застилавшую ее глаза, она увидела, как Чейз рухнул на пол, выронив пистолет. Он был на полпути через подвал. Он закричал, когда снял ремень и обернул его вокруг верхней части левого бедра, кровь теперь покрывала его ноги, собираясь лужицей на полу. Он затянул жгут с пронзительным, диким воем.


Сможет ли она дотащиться до оружия?


Джессика пыталась подползти к нему, ее руки скользили в крови, она боролась за каждый дюйм. Но прежде чем она смогла сократить расстояние, Чейз подобрал залитый кровью "Глок" и медленно поднялся на ноги. Он, спотыкаясь, двинулся вперед, обезумев, как смертельно раненное животное. Всего в нескольких футах от них. Он размахивал пистолетом перед собой, его лицо превратилось в маску смертной агонии.


Джессика попыталась подняться. Она не смогла. Ей оставалось надеяться, что Чейз подойдет ближе. Она подняла дрель двумя руками.


Вошел, спотыкаясь, Чейз.


Остановились.


Он был недостаточно близко.


Она не могла до него дотянуться. Он убил бы их обоих.


В этот момент Чейз подняла глаза к небу и закричала, неземной звук наполнил комнату, дом, весь мир, как раз в тот момент, когда этот мир вернулся к жизни, внезапно раздался яркий и хриплый звук.


Сила вернулась.


Наверху орал телевизор. Рядом с ними щелкала печь. Над ними горели светильники.


Время остановилось.


Джессика вытерла кровь с глаз и обнаружила нападавшего в алых миазмах. Как ни странно, действие наркотика повредило ее зрению, разделив Эндрю Чейза на два изображения, размыв их оба.


Джессика закрыла глаза, открыла их, привыкая к внезапной ясности.


Это были не два изображения. Это были двое мужчин. Каким-то образом Кевин Бирн оказался позади Чейза.


Джессике пришлось дважды моргнуть, просто чтобы убедиться, что у нее не галлюцинации.


Она не была такой.



80




ПЯТНИЦА, 10:15 ВЕЧЕРА


За все годы работы в правоохранительных органах Бирн всегда удивлялся, наконец, увидев размер, форму и поведение людей, которых он искал. Редко они были такими большими или гротескными, как их поступки. У него была теория, что объем чьей-либо чудовищности часто обратно пропорционален его или ее физическому размеру.


Без споров Эндрю Чейз был самой уродливой, самой черной душой, с которой он когда-либо сталкивался.


И теперь, когда мужчина стоял перед ним, менее чем в пяти футах, он выглядел маленьким, незначительным. Но Бирна это не убаюкивало и не дурачило. Эндрю Чейз, безусловно, не был второстепенным в жизни семей, которые он разрушил.


Бирн знал, что, хотя Чейз был тяжело ранен, у него не было шансов победить убийцу. У него не было преимущества. Видение Бирна было затуманено; его разум был погружен в трясину нерешительности и ярости. Ярость за свою жизнь. Ярость за Морриса Бланшара. В ярости из-за того, как разыгралось дело Диабло, и как это превратило его во все, против чего он боролся. Ярость из-за того факта, что, будь он немного лучше в этой работе, он мог бы спасти жизни нескольким невинным девушкам. Подобно раненой кобре, Эндрю Чейз почувствовал его. Бирн блеснул в старом треке Сонни Боя Уильямсона "Collector Man Blues" о том, что пришло время открыть дверь, потому что коллекционер был здесь.


Дверь широко распахнулась. Бирн придал своей левой руке знакомую форму, первую, которую он выучил, когда начал изучать язык жестов. Я люблю тебя.


Эндрю Чейз развернулся, его красные глаза горели, "Глок" был высоко поднят. Кевин Бирн увидел их всех в глазах этого монстра. Каждую невинную жертву. Он поднял оружие. Оба мужчины выстрелили. И, как это уже было однажды, мир стал белым и безмолвным.Для Джессики два взрыва были оглушительными, лишив ее остатков слуха. Она свернулась калачиком на холодном полу подвала. Повсюду была кровь. Она не могла поднять голову. Падая в облака, она пыталась найти Софи в склепе из разорванной человеческой плоти. Ее сердцебиение замедлилось, зрение подвело. Софи, подумала она, угасая, угасая. Мое сердце. Моя жизнь.



81




ПАСХАЛЬНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ, 11:05


Ее мать сидела на качелях в своем любимом желтом сарафане, подчеркивающем темно-фиолетовые крапинки в ее глазах. Губы у нее были бордового цвета, волосы - цвета пышного красного дерева в лучах летнего солнца.


Аромат только что подожженных угольных брикетов наполнил воздух, неся с собой звуки игры "Филлис". За всем этим - хихиканье ее кузин, аромат сигар "Пароди", аромат вина ди тавола.


Мягко прозвучал скрипучий голос Дина Мартина, напевающего "Вернись в Сорренто" на виниле. Всегда на виниле. Технология производства компакт-дисков еще не проникла в особняк ее воспоминаний.


"Мама?" Спросила Джессика.


"Нет, милая", - сказал Питер Джованни. Голос ее отца был другим. Каким-то постаревшим.


"Папа?"


"Я здесь, детка".


Волна облегчения захлестнула ее. Ее отец был там, и все было хорошо. Не так ли? Он офицер полиции, вы знаете. Она открыла глаза. Она чувствовала слабость, полное истощение. Она была в больничной палате, но, насколько она могла судить, ее не подключали ни к аппаратам, ни к капельнице. Память вернулась. Она вспомнила грохот стрельбы в ее подвале. Не похоже, что в нее стреляли.


Ее отец стоял в ногах кровати. Позади него стояла ее кузина Анджела. Она повернула голову направо и увидела Джона Шепарда и Ника Палладино.


"Софи", - сказала Джессика.


Последовавшая тишина разорвала ее сердце на миллион осколков, каждый из которых был пылающей кометой страха. Она переводила взгляд с одного лица на другое, медленно, испытывая головокружение. Глаза. Ей нужно было увидеть их глаза. В больницах люди постоянно что-то говорят; обычно то, что люди хотели услышать.


Есть хороший шанс, что…


С надлежащей терапией и медикаментозным лечением…


Он лучший в своей области…


Если бы она только могла увидеть глаза своего отца, она бы поняла.


"С Софи все в порядке", - сказал ее отец.


Его глаза не лгали.


"Винсент с ней в кафетерии".


Она закрыла глаза, слезы теперь текли свободно. Она могла пережить любые новости, которые приходили к ней. Продолжайте.


У нее пересохло в горле. - Чейз, - выдавила она.


Два детектива посмотрели на нее, друг на друга.


"Что случилось… с Чейзом?" - повторила она.


"Он здесь. В отделении интенсивной терапии. Под стражей", - сказал Шепард. "Он был в операционной четыре часа. Плохая новость в том, что он выживет. Хорошая новость в том, что он предстанет перед судом, и у нас есть все необходимые доказательства. Его домом была чашка Петри."


Джессика на мгновение закрыла глаза, переваривая новость. Действительно ли глаза Эндрю Чейза были бордового цвета? У нее было чувство, что они будут являться ей в ночных кошмарах.


"Однако твой друг Патрик не выжил", - сказал Шеферд. "Мне очень жаль".


Безумие той ночи медленно просачивалось в ее сознание. Она действительно подозревала Патрика в этих преступлениях. Возможно, если бы она поверила ему, он не пришел бы к ней домой той ночью. И это означало, что он все еще будет жив.


Всепоглощающая печаль вспыхнула глубоко внутри нее.


Анджела взяла пластиковый стакан с ледяной водой, поднесла соломинку к губам Джессики. Глаза Энджи были красными и опухшими. Она пригладила волосы Джессики, поцеловала ее в лоб.


"Как я сюда попала?" Спросила Джессика.


"Твоя подруга Пола", - сказала Анджела. "Она подошла посмотреть, включилось ли у тебя электричество. Задняя дверь была широко открыта. Она спустилась вниз и она ... она все видела."Анжела расплакалась.


И тут Джессика вспомнила. Она почти не могла заставить себя произнести это имя. Очень реальная возможность того, что он обменял свою жизнь на ее жизнь, разрывала ее изнутри, голодным зверем, рвущимся наружу. И в этом большом стерильном здании не было бы ни таблеток, ни процедур, которые могли бы когда-либо залечить эту рану.


"А как же Кевин?" спросила она.


Шепард посмотрела в пол, затем на Ника Палладино.


Когда они снова посмотрели на Джессику, их глаза были мрачными.



82



ЧЕЙЗ ЗАЯВЛЯЕТ О ПРИЗНАНИИ ВИНЫ И ПОЛУЧАЕТ ПОЖИЗНЕННЫЙ СРОК


автор Элеонор Маркус-Дечант, штатный составитель отчета



Эндрю Тодд Чейз, так называемый Убийца из Розария, в четверг признал себя виновным по восьми пунктам обвинения в убийстве первой степени, положив конец одному из самых кровавых преступлений в истории Филадельфии. Он был немедленно отправлен в государственное исправительное учреждение в округе Грин, штат Пенсильвания.


В соглашении о признании вины с окружной прокуратурой Филадельфии 32-летняя Чейз признала себя виновной в убийствах Николь Т. Тейлор, 17 лет; Тесса А. Уэллс, 17 лет; Бетани Р. Прайс, 15 лет; Кристи А. Гамильтон, 16 лет; Патрик М. Фаррелл, 36 лет; Брайан А. Паркхерст, 35 лет; Вильгельм Кройц, 42 года; и Саймон Э. Клоуз, 33 года, все из Филадельфии. Мистер Клоуз был штатным репортером этой газеты.


В обмен на признание вины были сняты многочисленные другие пункты обвинения, включая похищение, нападение при отягчающих обстоятельствах и покушение на убийство, а также положение о смертной казни. Судья муниципального суда Лиам Макманус приговорил Чейза к пожизненному заключению без возможности условно-досрочного освобождения.


Чейз хранил молчание и бесстрастность на слушании, во время которого его интересы представлял Бенджамин У. Прист, государственный защитник.


Священник сказал, что, учитывая ужасный характер преступлений и неопровержимые улики против его клиента, соглашение было лучшим выходом для Чейза, фельдшера группы скорой помощи Гленвуда.


"Теперь мистер Чейз сможет получать лечение, в котором он так отчаянно нуждается".


Следователи выяснили, что 30-летняя жена Чейза Кэтрин недавно была помещена в психиатрическую клинику Ranch House в Норристауне. Они считают, что это событие могло спровоцировать массовые беспорядки.


Так называемая подпись Чейза включала в себя оставление четок на месте каждого преступления, а также нанесение увечий рукам жертв женского пола.



83




16 МАЯ, 7:55 утра


В продажах есть принцип, который является Правилом 250. Говорят, что за свою жизнь человек знакомится примерно с 250 людьми. Сделайте счастливым одного клиента, и это может привести к 250 продажам.


То же самое можно сказать и о ненависти.


Наживи себе одного врага…


Именно по этой причине, и, возможно, по многим другим, я здесь выделена из общей массы населения.


Незадолго до восьми я слышу, как они приближаются. Каждый день, примерно в это время, меня выводят на небольшую прогулочную площадку на тридцать минут.


Офицер приходит в мою камеру. Он протягивает руку через решетку и заковывает мне руки в кандалы. Он не обычный мой охранник. Я никогда не видел его раньше.


Охранник невысокого роста, но выглядит в отличной физической форме. Он примерно моего размера, моего роста. Я могла бы догадаться, что он будет ничем не примечательным во всех отношениях, кроме его решимости. В этом мы, несомненно, родственницы.


Он просит открыть камеру. Моя дверь раздвигается, я выхожу.


Радуйся, Мария, полная благодати…


Мы идем по коридору. Звон моих цепей эхом отражается от глухих стен, сталь разговаривает со сталью.


Благословенна ты среди женщин…


Каждый шаг отзывается именем. Николь. Тесса. Бетани. Кристи.


И благословен плод чрева твоего, Иисус…


Таблетки, которые я принимаю от боли, едва маскируют агонию. Мне приносят их по одной в камеру три раза в день. Я бы приняла их все сегодня, если бы могла.


Святая Мария, матерь Божья…


Этот день пробудился к жизни всего несколько часов назад, день, с которым я очень долго шла встречным курсом.


Молитесь за нас, грешных…


Я стою на вершине крутой железной лестницы, как Христос стоял на Голгофе. Моя холодная, серая, одинокая Голгофа.


Сейчас…


Я чувствую руку в центре моей спины.


И в час нашей смерти…


Я закрываю глаза.


Я чувствую толчок.


Аминь.



84




18 МАЯ, 13:55


Джессика поехала в Западную Филадельфию с Джоном Шепардом. Они были напарницами в течение двух недель и направлялись на допрос свидетеля двойного убийства, в результате которого владельцы магазина в Южной Филадельфии были застрелены и брошены в подвал под своим магазином.


Солнце было теплым и стояло высоко. Город, наконец, сбрасывал оковы ранней весны и встречал день - окна открыты, откидные крыши опущены, торговцы фруктами открыты для работы.


Окончательный отчет доктора Саммерс об Эндрю Чейзе содержал ряд интересных выводов, не последним из которых был тот факт, что рабочие кладбища Святого Доминика сообщили, что в среду на той неделе на участке, принадлежащем Эндрю Чейзу, была выкопана могила. С земли ничего не убирали - маленькая шкатулка осталась нетронутой, - но доктор Саммерс верил, что Эндрю Чейз действительно ожидал воскрешения своей мертворожденной дочери в Пасхальное воскресенье. Она предположила, что мотивом его безумия было пожертвовать жизнями пяти девушек в качестве жертвы, чтобы воскресить его дочь из мертвых. По его извращенным рассуждениям, пять выбранных им девушек уже пытались покончить с собой, уже приветствовали смерть в своей жизни.


Примерно за год до того, как он убил Тессу, в рамках своей работы Чейз перевез тело из соседнего дома рядом с местом преступления Тессы Уэллс на Восьмой Северной улице. Именно тогда он, скорее всего, увидел колонну в подвале.


Когда Шепард припарковалась на Бейнбридж-стрит, у Джессики зазвонил телефон. Это был Ник Палладино.


"Что случилось, Ник?" спросила она.


"Слышали новости?"


Боже, она ненавидела разговоры, которые начинались с этого вопроса. Она была совершенно уверена, что не слышала никаких новостей, которые требовали бы телефонного звонка. "Нет", - сказала Джессика. "Но расскажи мне это помягче, Ник. Я еще не обедала."


"Эндрю Чейз мертв".


Сначала слова, казалось, немного крутились у нее в голове, как это обычно бывает с неожиданными новостями, хорошими и плохими. Когда судья Макманус приговорил Чейза к пожизненному заключению, Джессика предполагала, что жизнь продлится сорок или более лет, десятилетия размышлений о боли и страданиях, которые он причинил.


Не недели.


По словам Ника, подробности смерти Чейза были немного отрывочными, но Ник слышал, что Чейз упал с длинного пролета стальных ступенек и сломал шею.


"Сломанная шея?" Спросила Джессика, пытаясь скрыть иронию в голосе.


Ник прочитал это. "Я знаю", - сказал он. "Иногда Карма - сука с базукой, а?"


"Вот она какая", - подумала Джессика.


Это она и есть.


Фрэнк Уэллс стоял в дверях своего рядового дома и ждал. Он выглядел маленьким, хрупким и ужасно бледным. На нем была та же одежда, что и в прошлый раз, когда она видела его, но сейчас он казался еще более потерянным в ней, чем раньше.


Подвеска в виде ангела Тессы была найдена в комоде в спальне Эндрю Чейза и только что избавила от множества бюрократических проволочек, связанных с такими серьезными делами, как это. Прежде чем выйти из машины, Джессика вытащила его из пакета для улик и положила к себе в карман. Она посмотрела на свое лицо в зеркало заднего вида, не столько для того, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, сколько для того, чтобы убедиться, что она не плакала.


Она должна была быть сильной здесь в последний раз. "Я могу что-нибудь для тебя сделать?" Спросил Уэллс.


Джессика хотела сказать: "Все, что вы можете для меня сделать, это поправиться". Но она знала, что этого не произойдет. "Нет, сэр", - сказала она.


Он пригласил ее войти, но она отказалась. Они стояли на ступеньках. Солнце согревало тент из гофрированного алюминия над ними. С тех пор, как она была здесь в последний раз, она заметила, что Уэллс поставил маленький цветочный ящик под окном на втором этаже. Ярко-желтые анютины глазки росли у комнаты Тессы.


Фрэнк Уэллс воспринял известие о смерти Эндрю Чейза так же, как он воспринял известие о смерти Тессы - стоически, непроницаемо. Он просто кивнул.


Когда она возвращала ему подвеску в виде ангела, ей показалось, что она увидела краткий всплеск эмоций. Она повернулась, чтобы посмотреть вверх по улице, как будто ждала, когда ее подвезут, давая мужчине возможность побыть наедине.


Уэллс посмотрел на свои руки. Он протянул кулон в виде ангела.


"Я хочу, чтобы это было у тебя", - сказал он.


"Я… Я не могу этого принять, сэр. Я знаю, как много это значит для вас".


"Пожалуйста", - сказал он. Он вложил кулон ей в руку, обхватил ее ладонью. Его кожа была похожа на теплую кальку. "Тесса хотела бы, чтобы он был у тебя. Она была похожа на тебя во многих отношениях."


Джессика раскрыла ладонь. Она посмотрела на надпись, выгравированную на обороте. Вот, я посылаю ангела перед вами, чтобы охранять вас в пути.


Джессика наклонилась вперед. Она поцеловала Фрэнка Уэллса в щеку.


Она пыталась держать свои эмоции под контролем, направляясь к своей машине. Когда она приблизилась к тротуару, она увидела мужчину, выходящего из черного "Сатурна", припаркованного через несколько машин позади нее на Двадцатой улице. Ему было около двадцати пяти, среднего роста, стройный, но подтянутый. У него были редеющие темно-каштановые волосы и подстриженные усы. На нем были зеркальные авиаторы и коричневая униформа. Он направился к дому Уэллсов.


Джессика назвала его. Джейсон Уэллс, брат Тессы. Она узнала его по фотографии на стене в гостиной.


"Мистер Уэллс", - представилась Джессика. "Я Джессика Балзано".


"Да, конечно", - сказал Джейсон.


Они пожали друг другу руки.


"Я очень сожалею о вашей потере", - сказала Джессика.


"Спасибо вам", - сказал Джейсон. "Я скучаю по ней каждый день. Тесса была моим светом".


Джессика не могла видеть его глаз, но ей и не нужно было. Джейсон Уэллс был молодым человеком, страдающим от боли.


"Мой отец очень уважает тебя и твоего партнера", - продолжил Джейсон. "Мы оба очень благодарны за все, что вы сделали".


Джессика кивнула, не зная, что сказать. "Я надеюсь, что вы с отцом сможете найти утешение".


"Спасибо", - сказал Джейсон. "Как поживает твой партнер?"


"Он держится там", - сказала Джессика, желая в это верить.


"Я бы хотела как-нибудь зайти и повидаться с ним, если ты думаешь, что это будет нормально".


"Конечно", - ответила Джессика, хотя и знала, что визит никак не будет отмечен. Она посмотрела на часы, надеясь, что они не выглядят такими неуклюжими, как на ощупь. "Ну, у меня есть несколько поручений. Было приятно познакомиться с вами".


"Здесь то же самое", - сказал Джейсон. "Береги себя".


Джессика подошла к своей машине, села внутрь. Она подумала о процессе восстановления, который теперь начнется в жизни Фрэнка и Джейсона Уэллсов, а также семей всех жертв Эндрю Чейза.


Когда она заводила машину, ее осенило. Она вспомнила, где видела этот герб раньше, герб, который она впервые заметила на фотографии Фрэнка и Джейсона Уэллсов на стене гостиной, герб на черной ветровке, которую носил молодой человек. Это был тот же герб, который она только что видела на нашивке, пришитой к рукаву униформы Джейсона Уэллса.


Были ли у Тессы братья или сестры?


Один брат, Джейсон. Он намного старше. Он живет в Уэйнсберге.


САИ Грин была в Уэйнсберге.


Джейсон Уэллс был сотрудником исправительных учреждений в SCI Greene.


Джессика взглянула на входную дверь дома Уэллсов. Джейсон и его отец стояли в дверях. Они обнимали друг друга.


Джессика достала свой мобильный телефон и подержала его в руке. Она знала, что офису шерифа округа Грин было бы очень интересно узнать, что старший брат одной из жертв Эндрю Чейза работал на объекте, где был найден мертвым Чейз.


Действительно, очень интересно.


Она в последний раз посмотрела на дом Уэллсов, ее палец был наготове, чтобы позвонить. Фрэнк Уэллс наблюдал за ней своими влажными, древними глазами. Он поднял тонкую руку, чтобы помахать. Джессика помахала в ответ.


Впервые с тех пор, как она встретила его, выражение лица пожилого мужчины не выражало ни горя, ни дурных предчувствий, ни печали. Вместо этого выражение его лица было спокойным, подумала она, решительным, почти сверхъестественной безмятежностью.


Джессика поняла.


Отъезжая и убирая мобильник обратно в сумочку, она посмотрела в зеркало заднего вида и увидела Фрэнка Уэллса в рамке на пороге своего дома. Таким она навсегда запомнила его. На этот краткий миг Джессике показалось, что Фрэнк Уэллс наконец обрел покой.


И если вы были кем-то, кто верил в такие вещи, то и Тесса тоже.


Джессика верила.




ЭПИЛОГ



31 МАЯ, 11:05


День памяти принес в долину Делавэр палящее солнце. Небо было ясным и лазурно-голубым; машины, стоявшие вдоль улиц вокруг кладбища Святого Креста, были отполированы и настроены для лета. Яркий золотой солнечный свет отражался от ветровых стекол.


Мужчины были одеты в яркие рубашки поло и брюки цвета хаки; дедушки были в костюмах. На женщинах были сарафаны на тонких бретельках и эспадрильи JCPenney в радужных пастельных тонах.


Джессика опустилась на колени и возложила цветы к могиле своего брата Майкла. Она водрузила маленький флажок рядом с надгробием. Она посмотрела на обширное кладбище; увидела, как другие семьи водружают свои флаги. Некоторые мужчины постарше отдали честь. Поблескивали инвалидные кресла, их обитатели погрузились в воспоминания. Как всегда в этот день, на мерцающей зеленой равнине семьи погибших военнослужащих и служанок найдут друг друга, их взгляды встретятся в понимании, в общей скорби.


Через несколько минут Джессика присоединится к отцу у камня своей матери, и они молча вернутся к машине. Так было заведено в ее семье. Они скорбели по отдельности.


Она повернулась и посмотрела на дорогу.


Винсент прислонился к "чероки". Он не был силен в местах захоронений, и это было нормально. Они не разобрались во всем этом, возможно, никогда, но за последние несколько недель он казался другим человеком.


Джессика произнесла про себя молитву и прошла между надгробиями.


"Как у него дела?" Спросил Винсент. Они оба посмотрели на Питера, его широкие плечи все еще были мощными в шестьдесят два.


"Он - скала", - сказала Джессика.


Винсент протянул руку и мягко взял Джессику за руку. - Как у нас дела?


Джессика посмотрела на своего мужа. Она увидела мужчину в горе, мужчину, страдающего под гнетом неудач - неспособности выполнить свои брачные обеты, неспособности защитить жену и дочь. Сумасшедший мужчина пришел в дом Винсента Бальзано, угрожал его семье, а его там не было. Это был особый уголок ада для полицейских.


"Я не знаю", - сказала она. "И все же я рада, что ты здесь".


Винсент улыбнулся, держа ее за руку. Джессика не отстранилась.


Они согласились посетить брачного консультанта; их первый сеанс был всего через несколько дней. Джессика пока не была готова снова делить свою постель или свою жизнь с Винсентом, но это был первый шаг. Если бы им было суждено пережить эти бури, они бы пережили.


Софи нарвала в доме несколько цветов и методично распределяла их по местам захоронений. Поскольку ей не удалось надеть лимонно-желтое пасхальное платье, которое они купили в магазине Lord &; Taylor's в сам день, она, казалось, решила носить его каждое воскресенье и праздничные дни, пока оно не станет слишком маленьким. Надеюсь, до этого было еще далеко.


Когда Питер направился к машине, из-за надгробия выскочила белка. Софи захихикала и бросилась в погоню, ее желтое платье и каштановые кудри сияли в лучах весеннего солнца.


Она снова казалась счастливой.


Возможно, этого было достаточно. Прошло пять дней с тех пор, как Кевина Бирна перевели из отделения интенсивной терапии в HUP, больнице Пенсильванского университета. Пуля, выпущенная Эндрю Чейзом той ночью, застряла в затылочной доле Бирна, пройдя чуть более чем на сантиметр мимо ствола мозга. Он перенес более двенадцати часов черепно-мозговой операции, и с тех пор находился в коме.


Врачи сказали, что его жизненные показатели были хорошими, но признались, что с каждой прошедшей неделей вероятность того, что он придет в сознание, значительно уменьшалась.


Джессика познакомилась с Донной и Колин Бирн через несколько дней после инцидента в ее доме. У них складывались отношения, которые, как начинала чувствовать Джессика, могли продлиться долго. То ли в горе, то ли в радости. Было слишком рано говорить. Она даже выучила несколько слов на языке жестов.


Сегодня, когда Джессика пришла на свой ежедневный визит, она знала, что у нее много дел. Как бы ей ни было неприятно уезжать, она знала, что жизнь будет и должна продолжаться. Она оставалась минут на пятнадцать. Она сидела в кресле в заставленной цветами комнате Бирна и листала журнал. Насколько она знала, это могла быть "Филд энд Стрим" или "Космо".


Время от времени она поглядывала на Бирна. Он был намного худее; его кожа имела темно-серую бледность. Его волосы только начинали отрастать.


На шее у него висело серебряное распятие, которое подарила ему Алтея Петтигрю. Джессика носила подвеску в виде ангела, полученную от Фрэнка Уэллса. Казалось, что у них обеих был свой талисман против Погонь Эндрю по всему миру.


Ей так много хотелось ему рассказать: о том, как Колин выбрали выпускным в ее школе для глухих, о смерти Эндрю Чейза. Она хотела сказать ему, что неделей ранее ФБР отправило в отдел по факсу информацию о том, что Мигель Дуарте, человек, признавшийся в убийстве Роберта и Хелен Бланчард, имел счет в банке Нью-Джерси на вымышленное имя. Они отследили деньги до банковского перевода, полученного с оффшорного счета, принадлежащего Моррису Бланшару. Моррис Бланшар заплатил Дуарте десять тысяч долларов за убийство его родителей.


Кевин Бирн был прав с самого начала.


Джессика вернулась к своему журналу и прочитала статью о том, как и где размножаются судаки. Она предположила, что это все-таки Field & Stream .


"Привет", - сказал Бирн.


Джессика чуть не выпрыгнула из своей кожи при звуке его голоса. Он был низким, хриплым и ужасно слабым, но он был там.


Она вскочила на ноги. Она склонилась над кроватью. "Я здесь", - сказала она. "I'm… Я здесь."


Кевин Бирн открыл, затем закрыл глаза. На какой-то ужасающий момент Джессика была уверена, что он никогда больше их не откроет. Но через несколько секунд он доказал, что она ошибалась. "У меня к тебе вопрос", - сказал он. "Хорошо", - сказала Джессика, ее сердце бешено колотилось. "Конечно". "Я когда-нибудь говорила тебе, почему они называют меня сбродом?" он спросил. "Нет", - тихо ответила она. Она не заплачет. Она не будет. Легкая улыбка тронула его пересохшие губы. "Это хорошая история, партнер", - сказал он. Джессика взяла его за руку. Она нежно сжала. Партнер.





ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги