Девушки с проблемами

Глава 11

Инна была уверена на сто процентов – за ней следят. Это скорее не пугало ее, а забавляло. В последнее время она все чаще видела возле себя того самого яппи, на которого совершенно случайно обратила внимание несколькими неделями раньше.

И вот теперь этот самый мужчина встречался ей чуть ли не на каждом шагу. Он не отличался особенной изобретательностью и, похоже, держал ее за дурочку. Во всяком случае, незнакомец даже не пытался прятаться. Инна не наглела и никогда не глазела на него в упор, предпочитая тактику тайного подглядывания. Доходило до смешного. Например, гуляет она по супермаркету, прикидывая, вписывается ли лишний банановый йогурт в ее норму калорийности. А навстречу – он с пустой тележкой. Или едет она в своем «Лексусе», слушает сингл «Паприки», никого не трогает. И вдруг на светофоре замечает в соседнем ряду неприметную «девятку» цвета мокрого асфальта, а за рулем – знакомый профиль. Ей даже пришла в голову шальная мысль: а не начать ли с ним здороваться? Но ничего подобного Инна, конечно же, делать не стала. Зачем ей вмешиваться и лишний раз злить того, кто эту слежку спровоцировал?

Инна была уверена, что за всеми этими странностями стоит ее супруг Артем. А кому же еще интересно знать, как именно проводит она свободное время? Понятное дело, неверный муженек желает ее уличить. Со свойственным ей пессимизмом Инна даже могла сказать наверняка, зачем Артему понадобилась вся эта компрометирующая информация. Он, влюбленный в певицу Ярославу, хочет разорвать с ней, Инной, отношения. Но предприимчивый бизнесмен Иртенев не может не помнить, что между ними заключен брачный договор, согласно которому в случае развода Инна получит кругленькую сумму, а также роскошную пятикомнатную квартиру в центре и половину офисных помещений Артема. Но только не в случае ее измены. Когда-то Инна со спокойной совестью подписала опасную бумагу, у нее и в мыслях не было, что в один прекрасный день она встретит Валерия, от которого кругом пойдет голова.

Поэтому и пасет ее Иртенев. Доказательства собирает. Хорошо, что Инна вовремя этого яппи заметила. Кто знает, может быть, ему еще не удалось узнать правду? Скорее всего, так оно и есть, иначе зачем он упорно ее выслеживает?

В любом случае она решила рассказать обо всем Валерию. Да и выхода у нее не было – в последнее время во имя спасения собственной репутации ей приходилось уклоняться от посещений бывшей коммуналки на Чистых прудах.

Неприятности начались в бутике «Карен Миллен», куда Инна заглянула в поисках подходящего строгого костюма. Откровение снизошло на нее вечером накануне – Инна наводила порядок в своем бездонном гардеробе, раскладывала по нарядным круглым коробкам аксессуары и шарфики, и вдруг отчетливо осознала: у нее нет ни одного делового костюма.

– А зачем тебе унылый пиджак? Ты же эстрадная певица, а не бизнес-леди, – равнодушно пожал плечами Артем, когда она поделилась с ним неожиданным открытием.

В последнее время их отношения окончательно разладились. Инна нервничала, ее обременяло знание того, о чем знать ей совершенно не полагалось. Она постоянно возвращалась мыслями к пышногрудой красавице Ярославе, которая с видом самым собственническим прижималась к Артемову плечу. Артем же пребывал в счастливом неведении относительно ее осведомленности, но его раздражала задумчивость и холодность жены. Инна и раньше не отличалась эмоциональностью, а тут вообще превратилась в переваренную курицу. Все молчит и смотрит на него огромными своими глазищами, аж не по себе становится. К тому же она опять начала поправляться. Не то чтобы Артема всерьез волновала Иннина красота, но все же ее безупречное тело было в какой-то степени его бизнесом, его инвестицией. Кому нужна перекормленная эстрадная девочка? Которой к тому же давно стукнуло тридцать лет...

В последнее время Артем все чаще поднимал эту тему, но Инна лишь устало отмахивалась. «Я соблюдаю диету, наверное, это гормональное, – говорила она, – не волнуйся, кроме тебя, никто ничего не замечает». – «Как же, скажут тебе, если и заметят, – ворчал он. – За спиной твоей посплетничают, а в лицо улыбнутся, да еще и добавят, что хорошо выглядишь».

Он ни разу не поймал супругу на секретном поедании чего-нибудь запретного. Правда, большую часть дня они проводили не вместе, но все же он делал ставку на Иннино природное благоразумие. В самом деле, не станет же она объедаться пирожными, зная, что ее собственная карьера может полететь из-за этого ко всем чертям?

– Между прочим, я дипломированный переводчик, – сказала Инна обиженно, – и раньше у меня было полно деловых костюмов.

– Подумаешь, а я когда-то учился в авиационном, – скрывая зевок, парировал Артем. – Может быть, мне по этому поводу прикупить себе парашютный шлем?

Первым Инниным побуждением было надеть ему на голову самую большую обувную коробку, вторым – бросить в его равнодушное лицо миллион обвинений; ей захотелось выложить все, что она знает о красотке с кобыльим телосложением по имени Ярослава.

Но Инна промолчала. Стиснув зубы, она отвернулась к шкафу и окончательно утвердилась в мысли: ей просто необходимо приобрести хотя бы один строгий деловой костюм.

И вот на следующий день в бутике «Карен Миллен» произошло непоправимое.

Инна выбрала два костюма – черный с брюками и песочный с юбкой – и привычно скомандовала девушке-консультанту:

– Сорок второй, пожалуйста!

Однако в кабинке переодевания выяснилось, что дура-консультантка ошиблась с размером.

– Я же просила сорок второй, а мне дали сороковой! – прокричала Инна, высунув голову из-за черной шелковой шторки.

Консультантка бросилась к ней, едва не переломав по дороге каблуки. Взглянув на этикетку, она перевела недоуменный взгляд на Инну:

– Но это же и есть сорок второй.

– Да? – растерялась та. – Странно. На мне юбка не застегивается. В этой коллекции маломерки, что ли? Я обычно сорок второй беру...

Продавщица заглянула за шторку и профессиональным скептическим взглядом пробежалась по фигуре Инны.

– Попробуйте сорок шестой, – немного снисходительно улыбнулась она, – я вам принесу.

– Постойте, – непонимающе усмехнулась Инна, – сорок шестой мне велик. А у вас сорок второго с половиной нет?

– Я сначала принесу сорок шестой, а потом посмотрим, – мягко улыбнулась девушка, которой, с одной стороны, не хотелось упускать покупательницу в белье от «Ла перла» и антикварном бриллиантовом комплекте, а с другой – раздражало ее непоколебимое самомнение.

Через несколько минут она и правда вернулась с вешалками.

– Вот это сорок шестой, а это – сорок восьмой, – услужливо улыбнулась она шокированной Инне. – Сорок восьмой я принесла так, на всякий случай. Ладно, не буду вам мешать. – С этими словами консультантка скрылась из примерочной, оставив Инну в полном недоумении с вешалками в обнимку.

Сначала она критически взглянула на свое зеркальное отражение, потом на безразмерную, как ей казалось, бежевую юбку. Нет, этого просто не может быть. Сорок шестой размер – не для нее, не для субтильной тростиночки Инны, которая и в тридцать лет могла похвастаться безупречным балетным телосложением.

Она даже хотела отвергнуть ненужную юбку и гордо покинуть магазин, консультанты которого отличаются столь возмутительным непрофессионализмом, но любопытство взяло верх. И Инна через голову натянула юбку, которая – о, ужас, ужас, ужас! – не только пришлась ей впору, но и едва сошлась на ее округлившихся бедрах.

– Ну как? – послышался из-за занавески голос консультантки. – Что-нибудь подошло?

– Нет! – быстро ответила Инна. – Все велико. – И пока у ее позора не появился свидетель, стянула юбку, надела свои джинсы и пулей вылетела из примерочной.

– Посмотрим сорок четвертый? – немного опешила продавщица.

– Нет, спасибо... Я... спешу!

Только отбежав от бутика на значительное расстояние, она остановилась и призадумалась. Как она могла поправиться почти на три размера и даже не заметить этого?! Хотя... В последнее время и джинсы, и брюки упорно не хотели сходиться на ее талии, но Инна пеняла на домработницу-идиотку, которая стирает ее вещи при неправильной температуре, вот они и садятся... Она так давно не покупала себе одежду! По концертным платьям судить нельзя – сейчас «Паприка» выступает в свободных полупрозрачных туниках, из-под которых явственно просвечивает серебристое нижнее белье.

На самом деле Инне было страшно оказаться с неприятной правдой лицом к лицу, однако и оставить все как есть она тоже не могла. Пришлось, пренебрегая собственными опасениями, зарулить в первый попавшийся магазин и примерить там брюки... сорок шестого размера, которые сели на ней как влитые. Значит, это правда.

Консультантка из «Карен Миллен» ошибиться не могла, глаз у нее наметанный. Инна медленно, но верно превращается в толстуху. И ничего, ничего не может с этим поделать.

И если бы ее неприятности закончились на этом чудовищном открытии, Инна, может быть, и не пеняла бы на судьбу. Но нет, основная неудача подстерегала ее на пути домой. Верная своему внутреннему своду законов, Инна не стала садиться за руль в плохом настроении. Лучше уж она прогуляется домой пешком – развеется, все спокойно обдумает. Да и потом, пешеходные прогулки способствуют нормализации веса, а об этом ей, кажется, придется задуматься всерьез.

Маршрут был ей хорошо знаком, Инна могла бы дойти до дома с закрытыми глазами. Поэтому по сторонам она не смотрела, полностью расслабилась и погрузилась в свои неутешительные мысли.

Она и не поняла, откуда взялись те двое. Вроде бы переулок тот был обычно многолюдным, вроде бы Инна часто возвращалась тем маршрутом домой и считала его вполне безопасным. Но когда чьи-то решительные, сильные руки вдруг толкнули ее в сторону и два мужских силуэта с классически квадратными плечами прижали к грязной стене, вдруг выяснилось, что поблизости нет ни души. А даже если бы кто-нибудь и был, это едва ли помогло бы ей: от страха у Инны сел голос.

– Будешь кричать, зарежу, – предупредил один. Приглядевшись, Инна вдруг узнала в нем того самого яппи, который вот уже столько дней следовал за ней по пятам.

Удивлению ее не было предела. Она ведь искренне верила в то, что это Артем нанял сыщика для слежки за женой. Но Иртенев при всей странности его характера вряд ли уполномочил бы горе-детектива (которому даже не удалось остаться незамеченным) ее пугать.

– Это вы? Я вас запомнила, вы за мной следили, – опомнилась она. – Что вам надо?

– Снимай сережки, – хрипло потребовал яппи.

– И кольцо, – вторил ему второй бандит.

Инна растерянно посмотрела на свои руки. На ней были перчатки из кожи антилопы – откуда же они узнали про кольцо?

– Кулончик тоже, – усмехнулся яппи.

Расставаться с бриллиантами ей было не жалко, в конце концов, Инне с самого начала они не пришлись по вкусу. Только вот душная обида сдавила ей горло, которое еще недавно сдавливала цепочка, на которой висел злополучный кулон. Как только украшения перекочевали в руки напавших, Инна поняла, что ее жизни и здоровью ничего не угрожает. Яппи и его сообщник выглядели дилетантами. Все, что их интересовало, – это как бы побыстрее смыться.

Зря они так спешили, у Инны все равно не хватило бы сил их остановить. На нее вдруг навалилась страшная слабость, как будто она приняла снотворную таблетку и ничего поделать с этим уже нельзя. Сжав ладонями пульсирующие виски, она медленно осела на землю.

Сколько она просидела в неудобной позе, на корточках, оставалось только гадать. Наверное, она и до поздней ночи пребывала бы в прострации, если бы кто-то не потряс ее за плечо:

– Женщина! Вам плохо?

Невероятным усилием воли она подняла голову и посмотрела вверх – неужели они вернулись? Но зачем, ведь у нее больше ничего нет...

– Что случилось? Вам нужен врач? – заботливо поинтересовался некто, чьего лица она не могла разглядеть.

– Давление, – слабо простонала Инна.

– Вам надо выпить кофе, – решительно посоветовал претендент на роль ангела-спасителя, – и съесть чего-нибудь сладкого. Погодите, кажется, у меня в сумке была шоколадка!

– Да. – На Иннином лице появился намек на улыбку. – Да, пожалуйста. Шоколадка – это то, что мне действительно сейчас нужно...

Может быть, в последнее время реальность виделась Жене в несколько искаженном свете (и здесь не обошлось без плоской бутылочки виски, которую она повсюду таскала с собой), но уж со слухом-то у нее было все в порядке. Поэтому когда две стилистки, тощие девицы в одинаковых джинсовых юбках, полушепотом заговорили о ней, Женя насторожилась и начала прислушиваться.

– Хорошо, что телевизор не передает запахов, – сказала одна любительница уцененной джинсы другой, кивнув при этом в сторону Жени.

Вторая округлила и без того большие глаза и часто закивала растрепанной головой.

– Ладно еще напилась, – разгорячилась первая, – перегар я еще смогла бы перенести. Но это... – Она задрала тощую ручонку и сделала вид, что нюхает подмышку.

– И не говори! От нее потом несет, как от запойного тракториста села Кукуево!

Они обсуждали ее так, словно самой Жени в комнате не было. В то время как она, обладательница тракторного амбре, сидела перед зеркалом на вертящемся стуле и мрачно изучала свое лицо. Интересно, удастся ли этим джинсовым хамкам замаскировать полукружья смутно-сливового цвета, наметившиеся под ее глазами. Да уж, надо признать, выглядела Женя не ахти. Наверное, надо было больше спать. С другой стороны, она ведь и не претендовала никогда на роль записной красавицы. Хватит с них и того, что она довольно умна и не в меру интеллигентна. Другая на ее месте давно поставила бы зарвавшихся девок на место. А Женя тихо сидит, время от времени прикладывается к бутылочке и делает вид, что к ней их экспрессивный шепот не имеет ровно никакого отношения.

И чего они, спрашивается, к ней прицепились, неужели все дело в банальной бабской зависти? Обе выглядят ее ровесницами, но в этом нежном возрасте Женя уже довольно знаменита и пришла на телевидение, чтобы дать интервью перед миллионной аудиторией. А они пашут, размахивая кисточками над рожами большей или меньшей степени известности.

Неужели от нее действительно пахнет потом? Женя нахмурилась, припоминая, как долго она носит сиреневый акриловый свитерок. Воспоминания, надо сказать, были неутешительными: по ним выходило, что она не снимает кофточку уже пятый день. И ежедневный душ в последнее время кажется ей утомительной процедурой, и к своему внешнему виду Женя давным-давно потеряла интерес.

И за что ей такое? А все Артем Иртенев, который накануне позвонил ей с радостным известием – она, мол, дает интервью русскому MTV в гордом одиночестве, без Инны и Дашуты.

«А что такое? – удивилась Женя. – За что такие привилегии?» Иртенев нехотя признался, что такова была воля редакционного состава программы: либо одна Женя, либо вообще никто. «Только смотри, ничего там не учуди, – грозно предупредил он, – а то вылетишь из группы». «Очень я тебя испугалась, жди», – парировала Женя, разумеется, не вслух...

– И как прикажете работать с таким лицом?! Я же не волшебница!

– У-ужас. Как же можно было так запустить себя? А я ведь читала, что она не старше нас с тобой.

– Да ты что?! – ахнула стилистка. – А я была уверена, что ей под сороковник.

Этого Женя уже вынести не могла, ее и без того расшатанные нервы были на пределе. Она резко развернулась к сплетницам и спрыгнула с высокого стула.

– Девушки, вы случайно не обо мне говорите?

– Нет, что вы! – встрепенулись стилистки. Их улыбки были такими же фальшивыми, как их фарфоровые зубы.

– Неужели? А о ком же? Может быть, я тоже посплетничать хочу.

Девушки переглянулись, одна из них украдкой подмигнула другой.

– Да мы об одной своей подруге говорим, не переживайте.

– Было бы из-за кого переживать, – насупилась Женя, подходя ближе, – только врете вы все. О подругах так не говорят.

– Ладно, мы больше не будем, – примирительно улыбнулась одна из них. – А сейчас возвращайтесь на место, мне надо вас гримировать.

– А с чего ты взяла, наглая идиотка, что я позволю тебе дотрагиваться до моего лица?! – вырвалась на передовую Женя. Когда она злилась, никакая сила не могла ее остановить.

– Простите, но...

– Еще раз такое услышу, я тебе вставную челюсть разобью! – Для большей убедительности она слегка толкнула стилистку ладонью в грудь.

Но то ли Женя не рассчитала силы, то ли девушка оказалась слишком хрупкой – результат был ошеломляющим: девчонка рухнула на пол как подкошенная, увлекая за собой стильный хромированный столик на колесиках, на котором стояла косметика. Флакончики и пузырьки с возмущенным звоном посыпались на пол. Огромный флакон духов, ударившись о первый ярус столика, разлетелся на мелкие осколки, и комнату заполнил тошнотворный, приторный аромат ванили и лилий.

– Лучше уж пусть от меня пахнет потом, чем такими мерзкими духами. – Женя пнула тяжелым ботинком груду лаков для ногтей, и те разлетелись по комнате, как бильярдные шары.

– Помогите! – дурным голосом вскричала обиженная «джинсовая» барышня.

Между прочим, когда она упала, ее и без того короткая юбчонка вздернулась вверх, и Жениным глазам открылись трусы, лишенные всякого кокетства, – белые, в рубчик.

Она могла и не звать на помощь так яростно, все равно шум в гримерной привлек внимание посторонних, и через несколько минут в дверь ворвалась целая толпа людей с перекошенными лицами. Среди них был крепкий мужичонка в операторском жилете со множеством накладных карманов, известная ведущая музыкального канала в клеенчатых шортиках (та самая, которая должна была брать интервью у Жени) и два милиционера с автоматами наперевес.

– Что здесь происходит? – вскричала ведущая, явно претендуя на позицию лидера «группы захвата».

– Не знаю, – пожала плечами Женя, – эта дура разоралась чего-то.

Стилистка и не думала подниматься с пола. Прикрыв подведенные зеленым очи, она тоненько скулила. Ее тощие коленки были прижаты к впалой груди.

– Лелечка, что случилось?! – ахнула ведущая, а все остальные неприязненно уставились на гордо безмолвствующую Женю.

Тем временем настал звездный час второй стилистки. Выступив из угла, в который она трусливо забилась, когда Женя начала бушевать, она принялась сбивчиво рассказывать о сумасшедшей поп-певице, которая всерьез угрожала жизни и здоровью окружающих.

Ведущая перевела изумленный взгляд на Женю:

– Это правда?

– Нет, – ухмыльнулась та, – не совсем.

– Но вы ее опрокинули? Вы ее били?

– Да уж, до полусмерти, – хмыкнула Женя, – вы что, не видите, что она притворяется? Они сами виноваты. Они говорили, что я пьяная... И что от меня плохо пахнет.

– Но вы пьяная! – взвизгнула осмелевшая стилистка. – И от вас плохо пахнет! Мы не думали, что вы подслушиваете!

За спинами «группы захвата» замаячила редакторша программы – вредная тетка с тонко выщипанными бровями.

– А что, давайте дадим про это материал! – подала она креативную идею. – Это будет настоящая бомба! Вместо унылого интервью у нас будет сенсация. Поп-звезда избивает гримершу.

– Я не согласна, – отрезала Женя, – я ухожу.

– Камеру! – завопила редакторша. – Включайте камеру. Милиция, держите ее!!

Оживившиеся милиционеры взяли слабо упирающуюся певицу под руки. Женя обмякла в их руках – она и правда была не слишком трезва, к тому же жутко устала. Яркий свет вдруг залил ей лицо, а перед глазами оказалась непонятно откуда взявшаяся телекамера, на которой горел красный огонек.

– Как вы можете прокомментировать случившееся? – спросила ведущая.

– Никак, – ухмыльнулась Женя, – потому что ничего не случилось.

– Но у Лелечки сломана ключица! – взвизгнула ведущая, хотя никакой ключицы ни у кого сломано не было.

– Полный бред. Вранье.

– Но вы ее ударили, не так ли?

– Совсем несильно. Не знаю, почему она упала.

– Вы всегда так себя ведете с журналистами?

– Да пошли вы!.. Мне пора идти! Я от съемок отказываюсь! – Женя освободилась из милиционерских объятий, подхватила с пола свой грязный рюкзак и, покачиваясь, побрела в сторону выхода.

Ее беспрепятственно выпустили из телецентра «Останкино», несмотря на то, что на просьбу охранника показать пропуск она показала ему только средний палец правой руки. Наверное, тот решил, что лучше не связываться с сумасшедшей пьяницей, тем более что она пыталась не проникнуть в телецентр, а, наоборот, выбраться оттуда.

На улице она уселась на пыльный парапет, чтобы немного перевести дух. Она чувствовала себя разбитой и больной и сомневалась, что у нее хватит сил добраться до дороги и поймать такси. Ей хотелось одного – спать. Эта дурацкая съемка окончательно выбила ее из колеи. Тоже мне, дала интервью для MTV называется...

– Простите, а вы, случайно, не Женя Балашова из группы «Паприка»? – раздался над ее ухом звонкий голос.

Женя подняла голову, с трудом разлепила глаза и увидела перед собой группу девушек подросткового возраста, которые в отчаянной попытке показаться старше, чем они есть на самом деле, напялили на себя ангорские кофты, каблуки и накрасились, как работницы квартала красных фонарей.

– Что надо? – грубо спросила она.

– Ой, это она! – оживились девушки. – А мы тут все время дежурим, знаменитостей подкарауливаем! А можно ваш автограф?

– Нельзя, – отрезала Женя, пытаясь встать.

– Но мы просим всего лишь автограф. – Одна из девчонок, самая наглая, сунула ей под нос мятую салфетку и обгрызенный карандаш.

В Жене вдруг пробудилась брезгливость, не свойственная тем, кто по пять дней не меняет свитер и игнорирует чистку зубов. Она подумала, что скорее съест заживо мадагаскарского таракана, чем прикоснется к замусоленному карандашу.

– Отстаньте от меня! – Наконец ей удалось подняться на ноги. Впереди, в каких-то ста метрах была спасительная дорога. Несколько шагов – и она сможет мирно задремать в теплой пещерке такси под завывание «Русского радио».

Отделаться от юных фанаток было не так-то и просто. Цепкие пальчики с неухоженными, но ярко накрашенными ногтями впились в ее рукав.

– Ну пожалуйста! – заныли пигалицы. – Ну мы вас очень просим! Женя, распишитесь на салфетке!

– Я сказала, отстаньте, а то хуже будет! – призвав на помощь всю мощь голосовых связок, возопила она. При этом кулаком Женя толкнула одну из девушек, и вся группа, как кегли, повалилась на асфальт. Фанатки завизжали, одна из них обиженно разревелась, а Женя быстро пошла в сторону дороги. «С ума сойти, второй раз за день ударила человека!» – подумала она.

За ее спиной возмущенно кричали девчонки – кажется, в ее удаляющуюся спину летели отнюдь не нежные девичьи сетования, а нечто многоэтажно-матерное. Женя не оборачивалась. Не хватало только, чтобы ее арестовали во второй раз. Она попыталась ускорить шаг, но – надо же такому случиться! – именно в этот момент остатки сил покинули ее. Ноги вдруг стали слабыми, и на мгновение она даже испугалась, что ее внезапно парализовало, но резкая боль в соприкоснувшемся с асфальтом колене свидетельствовала об обратном. «Зачем же я столько выпила? Только бы мне и правда здесь не уснуть!» – подумала она, перед тем как отключиться.