Девушки с проблемами

Глава 9

В тот вечер они участвовали в сборном концерте в небольшом полузакрытом клубе на Рождественке. Женя к подобным мероприятиям относилась скептически. А что хорошего – одна тесная гримерная на всех! И кого там только нет, кроме, разумеется, звезд первой величины! И дуэт «Гой, Славяне!» ( которому давно и небезосновательно было приклеено прозвище «Гей-славяне!»); и какая-то ушлая казахская девочка, которая объявила себя русской Ванессой Мей и довольно посредственно пиликала на скрипочке, лихо вскидывая при этом ноги в сетчатых чулках; и группа крикливых стриптизерок, которые почему-то были уверены в собственной звездности и в ущербности прочих обитателей гримерной; и бородатый факир, который весь вечер просидел в позе лотоса в углу, что-то бормоча в воняющие марихуаной усы.

Иное дело Даша – в такой атмосфере она чувствовала себя как рыба в воде. Даша была девушкой гиперобщительной, она мгновенно обрастала друзьями-приятелями, сразу же начинала с кем-то шумно брататься, записывать на чьих-то ладошках свой телефонный номер, договариваться о совместных обедах. А кому-то даже тонко намекать на совместные ночи.

Но в тот вечер что-то определенно было не так, вернее, чего-то не хватало. Женя не сразу поняла, чего именно, но потом догадалась – Дашиного шумного присутствия. Переодевшись в концертный костюм – обтягивающий комбинезон цвета спелой вишни и ангельские крылышки из белоснежных гусиных перьев – и щедрыми мазками грима украсив лицо, Даша скрылась в туалете, прихватив с собой сигареты и мобильный телефон.

Нет, не то чтобы Женя всерьез собиралась за нею следить. Вот еще, как будто ей было дело до нескончаемых Дашуткиных интриг и тайных туалетных переговоров. Просто как-то само собой получилось, что через некоторое время она тоже отправилась в туалет, в соседней кабинке которого Даша разговаривала по телефону. Сначала Женя не прислушивалась, но потом диалог коллеги с невидимым собеседником настолько заинтересовал ее, что она затаила дыхание.

– Мой контракт заканчивается только через полгода, – полушепотом говорила Даша, – но я думаю, что в любой момент могу его порвать.

На это, видимо, собеседник ответил, что полгода – ничтожный срок, можно и потерпеть, не нарушая юридических формальностей.

– Боюсь, я так долго не выдержу, – темпераментно вздохнула Даша. – Олег, он со мной обращается просто ужасно. Всегда на первом плане эта курица, его жена. То есть я, конечно, хорошо отношусь к Инне, но для солистки такой группы она старовата. Ты не находишь?

Невидимый Олег ответил, что находит, во всяком случае, на это намекало воодушевленное Дашино воркование.

– Я уже давно доросла до того, чтобы начать сольную карьеру! – важно заявила она.

Женя чуть не подавилась жвачкой. Да о какой сольной карьере она говорит! И что она вообще подразумевает под словом «карьера»? На что она способна, кроме как разевать под фонограмму губастую пасть и ритмично вращать диетической задницей под нехитрые поп-напевы?! Видимо, в данный момент она разговаривает с каким-то продюсером. Интересно, что за идиот смог разглядеть в ней потенциальную звездочку?!

– Да. Я согласна. Пока подумаем о моем новом репертуаре, а потом посмотрим. Значит, в понедельник в твоем офисе? Я записываю адрес. – Из кабинки послышалось лихорадочное шуршание, Даша разыскивала в захламленной сумочке блокнот. – Да-да. Страстной бульвар, дом с колоннами... Офис триста пятый... Продюсерский центр Олега Резникова. В понедельник, в двенадцать утра.

На этой оптимистичной ноте Даша покинула туалет. А Женя осталась в своей кабинке, точно громом пораженная. Но этого же просто не может быть!

Олег Резников был одним из самых знаменитых продюсеров Москвы и славился тем, что в ничтожно короткий срок мог любую девочку-припевочку превратить чуть ли не в мегазвезду. Последнее ярчайшее тому доказательство – никому не известная семнадцатилетняя исполнительница народных песен Ярослава (это был скорее всего псевдоним, настоящего же имени длиннокосой певицы никто не знал), которая за несколько месяцев сотрудничества с Олегом со спринтерской скоростью вскарабкалась на самую вершину. Работать с таким продюсером мечтал любой артист, но для того чтобы попасть под теплое крылышко Резникова, необходимо было пройти десятки строжайших кастингов. Да что там говорить, Женя и сама обращалась к нему не раз. И вот теперь... получается, что ее опередила Дашута. Дашута! Обладательница длинных ног и невыразительного голоса.

А все же она оказалась не такой простой, как все думали. Никому ведь не сказала о новых заманчивых планах. И бровью не повела, когда Артем заикнулся о ее увольнении. А сама в это время готовила план побега...

Озадаченная и поскучневшая, Женя вернулась в гримерную.

Там все было как обычно. Инна меланхолично восседала на подоконнике, болтая длинными ногами. А веселая Дашута играла в крестики-нолики с одним из участников дуэта «Гой, Славяне!».

В тот вечер Инна возвращалась домой раньше обычного. У нее был запланирован поход в салон красоты на чистку лица, но в самый последний момент перезвонила простудившаяся косметолог с извинениями и просьбой перенести визит. Инна не слишком огорчилась, она давно собиралась устроить себе конфетно-диванный вечер, да никак не могла выкроить время. Артем категорически возражал против нарушения диеты, так что, когда он был дома, конфетоедение целиком и полностью исключалось.

Позвонив супругу и убедившись, что он на каких-то переговорах, Инна зарулила в кондитерскую, приобрела коробочку шоколадных конфет ручной работы и с легким сердцем отправилась домой.

Однако подрулив к собственному подъезду, она с удивлением обнаружила, что «Мерседес» Артема находится на обычном месте перед домом. Что бы это значило? Неужели он отправился куда-то без своей любимой машины?

Потоптавшись в недоумении перед авто супруга, она решила на всякий случай еще раз ему позвонить. Ведь ее появление на пороге квартиры с шоколадными конфетами ничего хорошего не сулило. Инна усмехнулась – она прятала от мужа шоколад, как будто это был любовник. «У меня роман на стороне. Роман с шоколадом», – набирая номер, подумала она.

Артем ответил не сразу.

– Да! – Голос его прозвучал резко и довольно грубо.

И на мгновение Инне стало совестно: он ведь предупредил ее о важных переговорах, а она отвлекает его из-за какой-то глупой шалости.

– Это я, – откашлявшись, сказала она, – ты еще не освободился?

– Нет еще. Я в центре, буду поздно, – отрапортовал Артем. – Ты во сколько вернешься из своего салона красоты?

Почему-то она решила не говорить ему, что салон красоты был с превеликим удовольствием ею проигнорирован.

– Не знаю... Но часика через три, не раньше.

– Вот и замечательно. Все, не могу больше говорить. Вечером все обсудим. – С этими словами Иртенев отсоединился.

Значит, он все-таки бросил машину дома. Логичнее всего было бы предположить, что переговоры проходят в ресторане и подразумевают распитие высокоградусных напитков, но в таких случаях Артем обычно пользовался услугами профессионального водителя.

В тот момент, когда Инна уже собиралась прекратить забивать себе голову разной ерундой и отправиться наконец домой, дверь подъезда распахнулась и на улицу вышел... Артем. А за ним семенила высокая, довольно пышнотелая девица в длинной лисьей шубе. Отпрыгнув назад, Инна присела на корточки и спряталась от глаз сладкой парочки за своим «Лексусом». Такое поведение было ей совсем несвойственно. С другой стороны, и муж раньше посторонних девушек в ее отсутствие домой не приглашал.

Приподнявшись на цыпочках, она увидела, как Артем нежно обнимает незнакомку за талию и что-то шепчет в ее украшенное массивной золотой сережкой ухо. Девушка, надо сказать, была очень хороша собой, хотя и несколько крупновата. Ее шуба была расстегнута, и Инна явственно разглядела обтянутую водолазкой полную грудь, длинные мускулистые ноги и оголившуюся полоску довольно тугого животика.

Первая волна Инниной ледяной ярости была связана даже не с самим фактом измены, а с тем, что избранница Артема явно себе в гастрономических удовольствиях не отказывала, а вот ее, Инну, он столько лет держал в черном теле, внушая, что настоящая красавица должна быть хрупкой. Но если так, то почему же на Инну он не смотрит с такой нежностью, почему к ее костлявым плечам он не прикасается так осторожно, как будто имеет дело не с человеческим телом, а с музейным раритетом?!

Когда парочка подошла совсем близко, Инну поджидало очередное неприятное открытие. Красавица в лисьей шубе оказалась не просто безымянной красавицей, каких в Москве пруд пруди, – она была знаменитой певицей Ярославой, в последние месяцы агрессивно штурмующей музыкальный олимп. Инна на днях даже диск этой Ярославы купила, и теперь ей стало дурно от мысли, что она с таким блаженством вслушивалась в голос той, кто украдкой голосит в ее супружеской постели, извиваясь под Инниным беспутным мужем.

В том, что Иртенева и Ярославу связывают не деловые и даже не безобидные дружеские отношения, не оставалось никаких сомнений – они как будто сами поставили перед собою высокую цель намекнуть окружающим на вспыхнувшую между ними страсть. Чего стоило абсолютно одинаковое выражение умиротворенной сытости на их лицах! Одно «но» – о существовании зрителей они и не подозревали.

Артем распахнул перед Ярославой дверцу «Мерседеса». Подобрав длинные полы шубы, красотка влезла внутрь. Инна прикусила губу: с ней он не был таким галантным. Скорее вел себя как друг – по-свойски. Инна почему-то искренне считала, что Артем просто не умеет вести себя с женщинами. Пока он обходил машину, чтобы попасть на водительское место, она лихорадочно вспоминала: а когда же они в последний раз были близки? Кажется, месяца полтора назад, когда Инна только вернулась из клиники и он сказал, что она похорошела, и напросился к ней под душ. Только сейчас Инна осознала, насколько неестественным было их супружество. А ведь ее все устраивало, она была уверена, что все нормально, просто он слишком занят, а она слишком холодна.

У нее затекли ноги, а «Мерседес» Иртенева все стоял и стоял на месте. Сквозь дымку тонированного стекла ей было видно, что два силуэта внутри салона сблизились и слились в один. А потом... Потом Артем повернул голову в ее, Иннину, сторону и наконец заметил ее автомобиль. Его брови удивленно поползли вверх, а стекло автомобиля соответственно вниз. Она затаила дыхание. Только бы ему не пришло в голову выйти из машины.

Но ничего подобного в голову Артема Иртенева не пришло. Убедившись, что «Лексус» действительно принадлежит его супруге, он обернулся к Ярославе и сказал:

– А моя женушка, похоже, отправилась в салон на своих двоих! Ну и ладно.

Когда машина Артема, лихо взвизгнув тормозами, сорвалась с места, Инна не выдержала и все-таки расплакалась. Самым досадным было то, что ей больше не хотелось шоколадных конфет.

С Олегом Резниковым Даша была знакома уже больше двух месяцев. За это время она успела узнать о нем все – его любимые блюда, напитки, одеколоны и сексуальные позы, его биографию, жизненные истории его друзей. Резников слыл бабником, но, познакомившись с Дашей, отчего-то угомонился, правда, надолго ли, никто предсказать не мог. Во всяком случае, постепенно его многочисленные пассии становились лишь историческими фактами, в то время как Даша была при нем всегда.

Она казалась ему идеальной любовницей: она всегда была в хорошей форме и замечательном расположении духа, она с готовностью смеялась его шуткам и потакала его желаниям. Даше, как чеховской Душечке, ничего не стоило примерить на себя чужую жизнь. Она без сожаления забросила собственных друзей только ради того, чтобы безостановочно общаться с друзьями Олега. Она ходила в его любимые рестораны, она, как и он, любила тусоваться ночи напролет.

Она была бы и вовсе беспроблемной, если бы не одна маленькая деталь – Даше отчаянно хотелось подписать с продюсерским центром Резникова контракт, и об этом она могла разглагольствовать часами.

– Когда? – ныла она после того, как голый Резников, скатившись с нее, блаженно вытягивался на диване. – Когда, когда же?

– Не спеши, – в сотый раз бормотал он, точно зная, что так просто она не отвяжется.

– Ты все время так говоришь. Столько времени уже прошло! Когда же? Скажи мне точно, чтобы я зря не рассчитывала. Ты что, меня обманываешь?

Даша словно хотела принять участие в конкурсе на самый идиотский на свете вопрос и отлично в этом преуспела.

– Ну что ты глупости говоришь? – злился Резников. – Если бы я не собирался тобой заниматься, так бы тебе и сказал. Просто ничего подходящего пока нет.

– А когда появится? – пела знакомый куплет она.

– Как только появится, ты узнаешь об этом первая. Гарантирую.

В то же время Даша исправно работала на Иртенева. В последнее время дела у «Паприки» шли не очень. Женя снова запила и иногда появлялась на концертах в совершенно непотребном виде – в мятой одежде и с колтунами в волосах. А Инна катастрофически поправилась, и это было удивительно, ведь она обычно только подсчетом калорий и занималась. Артем был недоволен, но мужественно терпел. В последнее время он все чаще повторял, что «Паприка» держится именно на ней, на Даше. Она же улыбалась и отмалчивалась – не говорить же ему в самом деле о том, что она собирается подписать контракт с другим продюсером. Обычно Даша легко выбалтывала секреты – как чужие, так и свои, но тут затаилась и терпеливо выжидала, когда же фортуна смилостивится и выдавит адресованную ей, пусть и скупую, улыбку.

Даша не помнила, кому именно принадлежала идея совместного обеда – Инне или Женьке. Нельзя сказать, что она очень удивилась, получив это приглашение, хотя могла бы, ведь участницы группы «Паприка» были такими разными, что почти не общались вне сцены.

Судя по всему, предложение исходило все-таки от Инны – во-первых, именно солистка довольно часто пыталась найти точки соприкосновения, во-вторых, уж слишком элегантным был ресторан. Даша решила, что Женька вряд ли ходит по таким местам, да ее, скорее всего, туда и не пустят, приди она одна, потому что у других посетителей при взгляде на ее заляпанные грязью ботинки испортится аппетит.

Сама Даша, как всегда, с особой серьезностью подошла к выбору одежды, так что на ней была длинная вязаная зеленая юбка и шифоновая блузка, оголяющая одно плечо. Повертев красиво причесанной головой по сторонам, она с удовольствием убедилась, что является самой эффектной посетительницей ресторана. И даже Инна, которая в иные моменты могла составить ей нехилую конкуренцию, в тот день выглядела не ахти, несмотря на то, что она искренне пыталась замаскировать бледность и усталость гримом.

– Что пить будем? – Женя сделала ударение на слове «пить».

Инна укоризненно на нее взглянула – на ее взгляд, Женя со спиртным явно перебарщивала.

– Мне минеральную воду без газа, – быстро сказала она, – и свежевыжатый апельсиновый сок.

– Скука-то какая! – с вызовом откликнулась Женя. – А мне двойное виски. Лед можно не класть.

Официант перевел вопросительный взгляд на очаровательно улыбающуюся Дашу, которая задумчиво теребила выбившуюся из прически прядь волос.

– А мне, пожалуй, ирландский кофе. – Обращаясь к девчонкам, она добавила: – Хочется чего-нибудь алкогольного и одновременно уютного.

– А что ты так сияешь? – подозрительно поинтересовалась Женя. – Никак опять влюбилась? Или Степанов наконец тебя уважил?

Почему-то ей нравилось поддразнивать самовлюбленную Дашутку, используя Романа Степанова как безусловного козырного туза.

– О, мне на него давно наплевать! – пропела Даша, и в голосе ее не чувствовалось никаких признаков агрессии. Это было что-то новенькое, обычно упомянутое всуе имя проигнорировавшего ее режиссера действовало на Дашуту как красная тряпка на разъяренного быка.

«Уж не связано ли это с тем разговором, который мне посчастливилось подслушать в туалете? – подозрительно подумала Женя. – Как бы у нее расспросить? Дашка такая дура, наверняка все сразу выложит. Но неужели... неужели Олег Резников и правда предложил ей контракт?! А может быть, не просто предложил, но и подписать успел?!»

– Признавайся, кто он? – спросила Инна, которая была не в курсе Дашиных карьерных перипетий.

– Да никто, – рассмеялась Даша, – может, у меня просто настроение хорошее!

Им принесли закуски. Инна, как всегда, жевала слегка спрыснутые оливковым маслом листья и делала вид, что это безумно вкусно, Даша позволила себе огромный кусман сырного торта, зато Женя интеллигентничать не стала и заказала крабовый крем-суп и огромную тарелку спагетти в сливочном соусе. «О десерте подумаю потом!» – улыбнулась она, заметив выражение танталовой муки на исхудавшем Иннином лице. Ей вовсе не было жалко помешанную на правильном питании (вернее, на отсутствии какого-либо питания) коллегу. На Женин взгляд, ее диетопомешательство граничило с психическим отклонением.

– Я здесь была в «Джет Сет», – Женя наугад назвала модный клуб, куда ее пустили бы только в случае узнавания, – и стольких знакомых там встретила...

– Ты? Ты же не любишь вечеринки, – удивилась заглотнувшая наживку Даша.

– Иногда хочется. Так вот, разговорилась с Олегом Резниковым, у него столько новых проектов!

Инна и Даша заговорили хором:

– Ты что, хочешь сбежать к другому продюсеру?

– Не знала, что ты знакома с Олегом Резниковым!

Иннин пассаж Женя проигнорировала, зато на Дашу уставилась с преувеличенным вниманием.

– Давно уже. Если хочешь, могу тебя ему представить.

Ну вот, сейчас несдержанная на язык Даша расколется и выдаст миру историю своего знакомства с Резниковым.

Но, к Жениному удивлению, та лишь равнодушно передернула плечиками:

– Да, как-нибудь при случае.

Ничего хорошего эта невинная реплика не сулила. Женя чувствовала себя так, словно к ее виску приставили заряженный пистолет. Хотя, по сути, ей не должно быть дела до амбиций Дашеньки. Но разве обида и ревность поддаются логике?

Если Даша не хочет поднимать эту тему, значит, ее отношения с Резниковым зашли довольно далеко, в противном случае она не преминула бы похвастаться тем, что именитый продюсер предложил ей контракт, а она, как девушка честная, отказалась. Значит, сделка их не сорвалась и Даша... Черт побери, Даша будет работать с Олегом Резниковым! А она, Женя, навсегда останется одной из участниц средненькой попсовой группы, у которой есть всего лишь одна сценическая сверхзадача – оттенять красоту и талант солистки Инны...

Даша не желала расставаться с компрометирующей информацией, но и Женя была не из тех, кто быстро сдается. Она решила попробовать зайти с другой стороны.

– Резников, конечно, очень талантливый мужик, – доверительно сказала она, – только вот я слышала, что он больше не берет новых исполнителей. Ему нет смысла работать с новичками.

Но на Дашу этот псевдосекрет не произвел ровно никакого впечатления.

– Кем он сейчас занимается? – Женя нахмурилась, словно припоминая: – Ах да, Ярославой. Она, похоже, его единственная ставка.

– Ярославой? – вдруг встрепенулась Инна, которая обычно сомнительных сплетен не любила и неизменно уклонялась от обсуждения коллег по шоу-бизнесу.

– Ну да. Ты что, Ярославу не слышала, что ли? Здорово поет девица.

– Тебе она нравится? – сдавленно спросила Инна.

Женя понять не могла, с чего это солистка так встрепенулась и почему на ее бледном лице вдруг появилось такое выражение, словно у нее резко разболелись все зубы разом.

– Ну ничего вроде бы, – осторожно ответила она. – Говорю же, голос сильный у нее, мощный.

– А как женщина? Как ты думаешь, она красивая? – Инна отодвинула тарелку с недоеденными листьями салата и теперь нервно комкала в руках льняную салфетку.

– Красивая, наверное, – пожала плечами недоумевающая Женя, которая, естественно, не подозревала о том, что каждое ее слово грубо подталкивает Инну к плену вязкой депрессии. – Во всяком случае, на других выскочек не похожа. Внешность небанальная.

– А по-моему, она толстая! – с вызовом воскликнула Инна.

Даша фыркнула и покосилась на тощие Иннины коленки. С некоторых пор стало заметно, что она солистку недолюбливает. И Женя даже знала почему, впрочем, причина этой вкрадчивой неприязни лежала на поверхности – Дашута просто считала, что центральное место в группе досталось Инне исключительно благодаря ее родственным связям.

– Да у тебя все толстые, даже я, – весело сказала она, доедая чизкейк. – Уверена, что ты считаешь меня жирной свиньей.

– Ну зачем ты так? – Инна беспомощно посмотрела на Женю, словно призывая ту в союзницы.

Но Женя предпочла сохранить нейтралитет. Зачем ей впутываться в змеиный клубок? Положа руку на сердце, ни та, ни другая спорщица не является ее близкой подругой. Да у Жени вообще подруг нет, и ничего страшного.

– Никакая она не толстая, – горячо сказала Даша, защищая знаменитую подопечную своего нового шефа. – Очень красивая девушка, с формами.

– Красивая? – тихо переспросила Инна. – И тебе тоже она красивой кажется?

– Да! – звонко ответила Дашута. – А почему это, собственно, так тебя интересует?

– Потому что... Потому что... Девочки, вы меня извините! – Инна вдруг вскочила на ноги, чуть не опрокинув при этом стол, довольно сильно ударившись о его угол бедром. – Мне надо... бежать...

И она рванула в сторону двери. Женя и Даша были так изумлены, что даже не пошевелились, пока Инна лихорадочно укутывалась в шубу, путаясь в рукавах. С отчаянием запертой в банке бабочки Инна долго билась в дверь, пока сжалившийся швейцар не подсказал, что она открывается в другую сторону.

Женя и Даша переглянулись. Женя первой пришла в себя.

– Что это с ней?

– Не знаю, – пожала плечами Даша. – Может, беременна?

– Вряд ли... Была бы беременная, ела бы. А ведь, как всегда, не жрет ничего.

– Как ты думаешь, почему она так на Ярославу эту отреагировала? Разве они знакомы?

– Откуда я знаю? Наверное, просто нервы.

– И неудивительно. – Даша покосилась на официанта, который как раз убирал тарелку с Инниным так называемым салатом. – Сойдешь тут с ума, если не ешь ничего. Я никогда не буду сидеть на такой диете, никогда!

– Даже если тебя разнесет, как Опру Уинфри? – прищурилась Женя.

– Типун тебе на язык, – расстроилась Даша. – Слушай, а что если Инку Иртенев бросил?

– С чего ты взяла? – подозрительно спросила Женя. – Если так, то нам крышка. Если он не будет заинтересован в Инке, то и вся «Паприка» накроется медным тазом. И мы вместе с нею.

– Как знать, – загадочно улыбнулась Даша.

И Женя поняла, что эта полуулыбка Джоконды в Дашином исполнении может означать только одно: у нее, у Даши, все на мази с известным продюсером Олегом Резниковым. А медным тазом, соответственно, Жене придется накрыться в гордом одиночестве. А с тотальным невезением и депрессивным состоянием Женя привыкла бороться одним испытанным способом. Неинтеллигентно щелкнув пальцами (этот жест заставил Дашу брезгливо поморщиться и устыдиться своей застольной соседки), она подозвала официанта и решительно скомандовала:

– Двойной «Джек Дэниэлс», пожалуйста. Лед можно не класть.

Инна остановилась перед ларьком со свежей выпечкой.

– Мне, пожалуйста, две булочки с маком, три сосиски в тесте и полкило сахарных пончиков!

Продавщица подозрительно смотрела, как худенькая блондиночка лихорадочно роется в модном кожаном кошельке, отсчитывая купюры.

– У меня только кредитные карточки, – наконец прошептала она, – вы не принимаете?

Продавщица мрачно взглянула на нее, как на умалишенную, и даже не взяла на себя труд ответить.

– Не хватает, – трагическим шепотом объявила Инна, – на пончики не хватает.

Продавщица посмотрела на мятые десятирублевки, которые Инна нервно мяла в руке.

– Ну так не берите пончики, – хрипло посоветовала она, – или сосиски не берите.

– Какая же я невезучая! – сказала Инна самой себе. – Надо же именно сегодня не сходить в банкомат... Понимаете, я обычно расплачиваюсь карточками.

– Ничем не могу вам помочь. – Продавщица угрюмо смотрела в сторону, всем своим видом демонстрируя, насколько ей претит вынужденное общение со странноватой покупательницей, которая нагло сетует на отсутствие денег, а сама обута в такие сапожки, которые продавщице и в самом розовом сне не снились. Замшевые, зеленые, на металлическом тонком каблучке, да еще и с жемчужной пряжкой!

– Что же мне делать? – растерянно спросила Инна.

Она ни к кому конкретно не обращалась, тупо изучала витрину с пирожками, но, взглянув на нее, продавщица заметила, что красавица плачет.

– Да вы чего? – Продавщица протянула странной девице одноразовый носовой платок. – Как же вам не стыдно? Такая молодая, красивая, богатая, а ревет! На вашем месте, дамочка, я бы постеснялась! Такие сапожки, а из-за пирожков нюни развела!

– Сапожки... – с усмешкой эхом отозвалась Инна. – Да хотите, я вам подарю эти сапожки?

– Бешеная, что ли? – нахмурилась продавщица.

– Да я их всего второй раз и надела. – Инна принялась горячо ее уговаривать.

Она пребывала в том нервическом состоянии, когда главной жизненной ценностью становятся именно промасленные пончики, благоухающие ванилью. В последнее время ей удавалось расслабиться только таким вот примитивным способом, суетливо пожирая то, что долгие годы возглавляло список ее строгих запретов. Сначала Инна пристрастилась к дорогому бельгийскому шоколаду, потом перешла на с детства милые сердцу «Маски», «Мишки» и «Батончики», а потом и вовсе скатилась до дешевых уличных пирожков и сникерсов. Если раньше она старалась даже не смотреть в сторону продукта, в котором было больше двухсот калорий, то теперь в ее модной сумочке всегда лежал какой-нибудь греющий душу «Твикс». А в спальне, в старой обувной коробке, Инна устроила настоящую заначку – как запасливая белка, она прятала туда упаковки печенья, шоколадки и орешки в сахарной пудре.

– А какой у вас размер, дамочка? – решилась продавщица, глядя на Иннины ноги более пристально.

Та машинально ответила, что тридцать седьмой с половиной, и продавщица обрадовалась, потому что у нее был такой же. Но тут же заволновалась: вон у Инны нога какая узкая!

Придерживаясь за ларек, Инна задрала ногу и принялась стаскивать сапожок, за который несколько недель назад без всяких сомнений отвалила четыреста пятьдесят долларов.

– Да садитесь на табуреточку. – Продавщица втянула ее в пропахший свежим тестом ларек. Инна блаженно зажмурилась и прислонилась спиной к стене.

– Вот он, рай, – бессмысленно улыбнувшись, сказала она, вдыхая запах выпечки.

– А по вам и не скажешь, что так пирожки любите! – развеселилась продавщица. – Наверное, хороший обмен веществ. А меня вот разнесло, как матрешку!.. А вы снимите сапожок-то!

Пыхтя и сдувая со лба пергидрольную челку, продавщица умудрилась-таки натянуть изящный сапожок на свою широкую короткую ногу. Только вот беда – молния не застегивалась на ее мощных икрах.

– Не подошли? – расстроилась Инна.

– Ничего страшного, разносятся, – заволновалась продавщица. – У меня есть мастер знакомый, он мне у молнии клинья вставит, бархатные!

– Так вы берете их?

– Беру, – заулыбалась продавщица. – Девушка, вам чего в пакетик положить? Знаете, с маком не советую, они вчерашние, разогретые. Давайте лучше с сыром, а? С пылу, с жару. Воздушные!

– Давайте, – согласилась Инна, глядя на свои босые ноги. – А в чем же я домой пойду?

– А я вам тапочки дам, – быстро сориентировалась продавщица, вручая ей растоптанные войлочные баретки с продранными большими пальцами, – вам же только до дома доехать, правильно?

– Ладно, давайте, – вздохнула Инна. – Вы пакет не закрывайте, я прямо в машине есть начну.

Промасленный сверток перекочевал в ее руки. Инна прижала его к груди нежно, как младенца. Запустив в него руку, она наугад вытащила один из пирожков и отправила его в рот почти целиком, не пережевывая.

Глядя ей вслед, продавщица покачала головой. Пусть от этой странной сделки она была в явном выигрыше (еще бы, обменяла старые тапки да десяток копеечных пирогов на эксклюзивные, пусть и маленькие, сапожки!), но все равно после общения с блондинистой пожирательницей пончиков в душе остался неприятный осадок.

В конце концов она решила о ненормальной девушке забыть. «У богатых свои причуды», – пробормотала продавщица, аккуратно убирая сапожки в полиэтиленовый пакет.